Текст книги "Боец 5: Лихие 90-е"

Глава 17

Я неопределенно пожал плечами – о ней, так о ней. Пожалуйста.

Глеб несильно побарабанил пальцами правой руки по столу и внезапно спросил:

– Я закурю с твоего позволения?

– Э-э… да ты вроде бы как хозяин здесь, – я усмехнулся. – Да и что-то не замечал раньше, чтобы ты курил?

– Так-то оно так. Но в особых случаях…

– Вот оно что! Особый случай наступил?

Он самую малость помолчал и странно изменился в лице – я бы сказал, не к добру. Сделал малозаметное движение левой рукой, и на пороге через секунду выросла секретарша.

– Будьте добры мне пепельницу и сигару, – сухо и вежливо приказал Глеб. – «Доминикану».

Та бессловесно и даже беззвучно исчезла, а через полминуты вновь возникла неся на фарфоровом подносе фарфоровую же пепельницу, сигару и зажигалку.

– Благодарю, – столь же бесстрастно молвил Глеб. – И полчаса попрошу никого не пускать. Я очень занят.

– Хорошо, Глеб Андреевич, – как робот промолвила секретарь и исчезла.

Глеб выключил кондиционер, открыл окно, раскурил свою сигару. Я спокойно ждал. В таких случаях болтать, вопросы задавать незачем. Сам все скажет.

А он как будто смущался начать разговор. Подымил сигарой, от которой по комнате потек сложный древесно-травянисто-пряный аромат… потом все же решился – куда деваться, сказал «а», говори и «б».

– Слушай, – произнес он. – Разговор деликатный, хочу сразу предупредить. Но без пошлостей. И… я считаю, очень важный для тебя.

Мне такой подход пришелся по душе.

– Годится, слушаю.

Он еще сосредоточенно подымил, после чего молвил:

– Знаешь, давай так. Я буду спрашивать, а ты по возможности отвечай «да» или «нет». Можешь совсем не отвечать. Идет?

Ну, это мне показалось совсем интересным, такая игра, что ли. Типа полиграфа. Вот только мы не настолько близки с товарищем, чтобы такие ролевые игры проводить.

– А ты поначалу попробуй так поинтересоваться, – предложил я.

– Тогда вопрос первый: вы с Алиной в близких отношениях?

– С какой целью интересуешься?

Собеседник помялся, сразу не ответил – сделал несколько внушительных затяжек.

– За вашим проектом стоит некто влиятельный? Очень влиятельный, – он не стал отвечать на мой вопрос, сразу показал к чему он клонит. – И ты не знаешь, кто он?

– Даже если бы знал, не факт, что я тебе сказал, – спокойно ответил я, не став увиливать. – Еще вопросы?

– И Алина не знает? – собеседник продолжил настаивать.

– У нее и спроси.

Телемагнат запыхтел сигарой так, что дым пошел не хуже, чем от паровоза старых времен.

– Значит, я верно догадался… – задумчиво произнес он.

– Что догадался? – переспросил я как-то грубовато. Не хотел, само так вышло.

– Ну смотри, – сказал он по-товарищески, будто не замечая, что разговор меня малость напряг. – расклад такой…

И в самом деле описал все практически в точку.

Мы с Алиной любовники. Свела нас и сомкнула чистая романтика. Страсть, буйство глаз, половодье чувств… И тут в сюжет вторгается некто третий и очень влиятельный… Я молча слушал, соображалка у этого товарища хорошо работала, тут ни дать, ни взять. Можно было, конечно, закрыть ему рот и заодно по носу щелкнуть, чтобы не совал его куда не следует. Но как известно – просто так даже мухи ни-ни, поэтому стало любопытно, что навело его светлую голову на подобные рассуждения.

– Вот скажи, – говорил Глеб, – ты думал над тем, почему он встрял в ваши отношения. Ну что ему вы, кто вы такие?..

А как же мне не думать? Конечно, думал. Объяснение тут надо искать в психологии, в загадках человеческой души. В том, что великий и ужасный теневой олигарх, как все смертные, имеет свою ахиллесову пяту: над ним вдруг взяла темную власть женщина… В общем, я не стал отрицать, его гипотезу и выдвинул ему взамен свою. Интересно стало, как он ее опровергнет или разовьет.

Глеб, слушая меня, прямо-таки заерзал в кресле, а сигара запылала как Александрийский маяк. Эта история попала в какое-то самое живое перепутье его души, всколыхнула нечто давно зреющее… Правда понесло его малость не в ту сторону.

– Слушай, – он подался ко мне, нечаянно примяв какую-то бумагу на столе, – ты когда-нибудь думал о том, что часть женщин на земле… ну, ведьмы-не ведьмы, но такие пиковые дамы?

Я кивнул, решив ему подыграть: как не думать! Думал. Дальше то что? Не хочется думать, что Глеб пересмотрел какого-нибудь Чумака или кто там еще есть?

А Глеба понесло. Ну точно, это давно зрело в нем, и вот какая-то капля переполнила чашу.

– …а ты не замечал этого за своей? Да? Ну вот я тоже сразу увидел. С первого взгляда. Она из разряда пиковых дам. Медея. А ты сам, извини, как? Не под властью ее магии? Не очарованный странник?

Я хмыкнул:

– Хороший вопрос!..

Глеб и не ждал от меня ответа. Он откинулся на спинку кресла, немного покачался, подымил.

– Ты знаешь… – произнес он мечтательно. – давно хочу снять фильм… ну сериал, пусть бюджетный на такие темы. Знаешь, вот потомственная женская магия, из поколения в поколение передается. Может, вместе с книгой там какой-нибудь загадочной. Из восемнадцатого века! То есть, прабабушка была ведьма, и бабушка… И так до внучек-правнучек, и все кого-то привораживают, завораживают… и как потом разные судьбы сплетаются вокруг этого. Знаешь, вот так кто-то бьется в неудачах, и так ему не везет, и этак, он понять не может, что за фигня – а это нити прошлого из минувших веков так опутали его. Незримые!.. Он этого не видит, а зрители видят. А? Каково?!

Я почувствовал, что ожидал чего-то другого от разговора. Например, «разоблачения» нашего Гудвина из Волшебника Изумрудного города, а тут тебе на – фильм он захотел снимать.

– Ну, искра есть, – признал я. – Думаю, кому-то зайдет.

– Целевая аудитория! – со значением произнес Глеб. – Вот именно! Есть. Я убежден! Будут смотреть, рты разинут, от экрана не оттянешь…

– А деньги? Это же дорогое удовольствие? – я охотно поддержал факт, что тема переключилась.

– Недешевое, – Глеб со вкусом затянулся и наконец целиком вскрыл карты. – Но и это не такая уж проблема. Нашлись бы деньги. У вашего турнира вот возник же спонсор, и тут поискать можно было… может и этот ваш теневой олигарх заинтересуется… Сценариев хороших нет, вот где засада-то! Представляешь? Сценаристов туча, ВГИК готовит. В Литинституте вроде кафедра есть?.. Но тут не знаю, врать не буду. Чему их там учат?! Не представляю. Приходят, пальцы веером: да я такой! Да я герой! Да я с Михалковым работал! С Тарковским! С Морковским!.. Ладно, говорю, герой с дырой. Вот напиши-ка сценарий короткометражного фильма. Тема такая-то. Романтическая история, например. Или детектив. Давай! И сразу все образование куда-то улетучивается. Приносит. Читаю. Ну… мать-перемать, цензурных слов нет. К хрену, что ли, карандаш привязал и им писал?.. А потом, конечно, выясняется, что у Михалкова он один раз на пресс-конференции какой-то был, а с Тарковским в буфете столкнулся на Мосфильме…

Он разгорячился примерно как Павел Алексеевич, когда вещал о судьбе интеллигента в современном мире. А Глеба как профи зацепила тема слабых сценариев. Он, похоже, готов был говорить и говорить об этом, но это не мой профиль, о чем я оратору мягко и намекнул.

– Ну да, конечно, – остудился он. – Извини, наболело и понесло. Вернемся к сути. У меня тут мысля одна любопытная есть, что скажешь?

Он в подробностях рассказал о сегодняшнем визите Алины. Заметно было, что он к барышне отнесся если не с почтением, то с интересом во всяком случае. И «всерьез» мне втирал, что в Алине он уловил в ней вот это странное, чары, присущие иным из женщин…

– Думаешь ведьма у нас Алина? – перебил я.

– Да, – охотно откликнулся он. – Не скажу, что у каждой встречной-поперечной такой дар, это одна на миллион! Это на самом деле подарок небес. Если честно, я это уже и в первый раз заметил, но тогда так мельком было, а теперь незаметно присмотрелся. Есть у нее такое дело, никаких сомнений…

Он и на эту тему сумел словесно растечься, а я как-то призадумался о своем, давно поняв для чего такие танцы с бубном устроил мой собеседник. Походу мужичок надумал снимать очередной фильм и ищет спонсорской помощи. А разузнав о Покровителе, Глеб решил, что сможет поглубже ему в карман залезть. Как понятно – через Алину, у которой был выход к заветным денюжкам олигарха.

Пока Глеб растекался, меня посетила интересная мысль. А вдруг Алина по-настоящему любит меня. Без всяких вывертов, без обольщения, этой сложной недоброй магии, всяких там приворотов?.. Поэтому и ведет себя, как кошечка.

И тут же еще вопрос: а я люблю ее?..

Простой вопрос, а я не смог ответить на него. Не удивился. Уже привык к тому, что в нашей жизни часто так: вопросы простые, а ответы сложные.

Не знаю, заметил что-то Глеб Андреевич или нет, но на меня он воззрился с явным любопытством.

– Ты меня слушаешь?

– Конечно, – сказал я. – И хочу спросить?

– Слушаю.

– Ты же выслушал ее блестящую мысль стать ведущей нашего мероприятия? Как тебе это? Я сейчас не о деньгах, за деньги и крокодила звездой сделают. Я по сути. Взгляд профессионала.

Глеб улыбнулся, ловким жестом сбил пепел с сигары в фарфоровую пиалу.

– Знаешь, – сказал он, – я на нее взглядом профессионала и смотрел. Поэтому ты не думай ничего лишнего. Извини, но опять же вопрос из разряда… ну, ты меня понял.

– Понял.

– Ты нормально относишься к тому, что твоя женщина мужикам бошки сворачивает на раз-два? И пользует их. В интересах дела, конечно.

Я усмехнулся, покачал головой, поражаясь тому, как ловко телевизионщик попал в десятку. И соврал:

– Нормально. Меня это устраивает.

Не знаю, поверил он или нет. Смотрел на меня довольно долго и сказал:

– Ну ладно. Это дело ваше, – как будто что-то не договорил. И деловито произнес: – А как ведущая она сработает. Это я точно тебе говорю, поверь. Немного поднатаскать, и сработает. Зрители на нее залипнут. Но это все-таки не главное. Вижу я в девчонке талант в большом кино работать. Это Сергей…

Он понизил громкость голоса:

– Ты не думал раскрыть личность… этого самого Покровителя вашего?

И непроизвольно прищурился.

На этот раз я рассмеялся:

– Ты прямо мысли мои читаешь!

– Жизнь научила, – полушутя заметил он и повторил: – Ну так что?

– А тебе это зачем? – парировал я вопросом на вопрос и уже прямо в лоб сказал. – Сделай Алину актрисой, и там может по деньгам как надо срастется.

– Ну понимаешь, – Глеб сделал паузу, размышляя как ответить. – Деньги это хорошо, но мне ведь надо, чтобы все по уму было. Вдруг потом придется объясняться перед кем бы то ни было? Я может и человек культуры, но время нынче такое, что не перед министром культуры приходится ответ держать.

– Ты хочешь сказать, что можешь найти ответ? – снова в лоб спросил я.

Он сделал небольшую паузу:

– Думаю, что да. Но мне надо знать максимум. Хотя бы те обрывки, что тебе известны, – он глянул на часы. – У нас с тобой десять минут. Давай!

Хитер пес, думает меня взять на понт, что я ему сейчас на блюдечке с голубой каемочкой информацию выдам. Далеко разбежался. Я сам толком ничего о Покровителе не знаю. Что мне о нем известно? Что он шифруется изо всех сил и сейчас, скорей всего, находится не в Москве. Где?.. А черт его знает. Может, в Лондоне, может, в Шанхае. А может, в Челябинске. Ну и то, что он находится в каких-то странных, сложных отношениях с бандитом Саней Вариантом…

– Слышал что-нибудь о Сане Варианте? – вдруг спросил Глеб, как будто мои мысли прочитал. – Вот с этого момента подробнее!

– А ты что о нем слышал? – я решил не наматываться и ответил вопросом на вопрос.

Глеб хмыкнул:

– Знаешь – громко сказано, но фигура в узких кругах широко известная. И не бандит, как ты выразился. А предприниматель, меценат спорта и культуры… Ну да ладно. Значит, говоришь, этот ваш мистер Икс с ним крепко связан? Партнеры, говоришь?

– Ты за меня не договаривай, – я улыбнулся.

– Да ладно тебе, у каждого, думаю, нож в кармане на другого, но партнеры. В большом бизнесе это обычное дело. Ладно! Скажу честно, ты меня заинтересовал. Вот он сюжет, да? Пошли они нафиг, все эти писаки дипломированные, сам напишу сценарий. Не возражаешь?

– Считай, что уже написал, воображение у тебя хорошо работает, – неопределенно ответил я.

– Ладно, ты извини, – Глеб резко закруглился и выразительно указал взглядом на часы.

На этом простились. Глеб загадочно подмигнул, сказал:

– Кто ищет, тот всегда найдет…

И я помчался в «Россию». Добрался быстро, размышляя о состоявшемся с телевезионщиком разговором. Приходилось уже таких кренделей видеть, которые полуфразами диалог ведут и пытаются тебя на лишнем слове поймать. Глеб хитрый жук, вряд ли он реально располагает хоть какой-то информацией. Предположу, что весь его интерес начинается и заканчивается на том, как выбить из Покровителя бабки на фильм. И потому он растекается в разные стороны, что сделать это максимально красиво. Но при этом чего-то опасается явно… короче хрен бы с ним.

С этими мыслями я подошел к дверям Алины, только раз стукнул, и она распахнулась, предъявив мне улыбающуюся Алину в самом соблазнительном халатике с самым смелым декольте.

– Привет, входи Сережа – проворковала она, а потом поднялась на цыпочки, коснувшись губами моего уха. – Останешься у меня?..

– Конечно…

Наутро раздался звонок – это был наученный опытом Степаныч, которому я оставил Алинин номер.

– Боец, – сказал он. – Короче, мы с Сергеем посмотрели ребят, покумекали с глазу на глаз и решили, что сегодня надо на пацанов в спаррингах смотреть, из тех, кого мы выделили. Будешь?

– Через сколько начало?

– Да думаю туда сюда и через часик, как тренировка начнется по расписанию. В общем, ждем тебя, тоже глянешь.

– Понял, уже выезжаю.

И, положив трубку, бросился собираться. Степаныч поднял настроение, я думал, что им с Сергеем понадобиться больше времени, чтобы отсмотреть ребят. Но одна голова – хорошо, а две лучше.

Полусонная Алина приоткрыла один глаз:

– Куда?..

Вопрос дурацкий, но я ей его простил.

– Начинаем отбор! Кстати, ты на какие-то курсы ведущих или как там, будешь ходить?

– Да, – с удовольствием сказала она, потягиваясь. – Но попозже. Можно еще немного подремать…

– А актрисой не думаешь себя попробовать?

Алина удивленно захлопала глазками.

– Почему вдруг ты спросил?

– Думаю у тебя получиться, – улыбнулся я.

– Правда, Сережа мне еще никто никогда такого не говорил, а это то о чем я мечтала со школы…

Кстати, не сказать, чтобы я прям уж так лукавил – задатки у Алины определенно имелись. Красотка, с хорошо поставленной речью. Такой стать с звездой, как мне на снаряде поработать. Да и девчонке вон как приятно, что я в ней «заметил» талант. Знала бы Алина отчего у меня такие мысли в голове завертелись… ну да бог с ним.

– Ладно, – сказал я. – я полетел! – Ладно, – сказал я. – я полетел!

И чмокнув ее в щечку, помчался в «Крылья». Она продолжая хлопать глазками, закрыла за мной дверь. Я впервые за время нашего знакомства заметил растекшийся на ее щеках румянец. Детская мечта – это такая штука, ее нужно холить и лелеять.

Глава 18

В «Крыльях» я оказался, когда вовсю шла предпросмотровая суета. Народу была туча, и знакомые, и незнакомые, и здоровенные ребята, и так себе. Но бойцы всякие бывают, я это уже хорошо усвоил сам, да и от Степаныча интересных историй наслушался… Был, например, у нас такой боксер Вячеслав Лемешев, олимпийский чемпион 1972 года в среднем весе. Говорят, невероятный уникум. Очень высокий для своей категории, соответственно, худой, физически слабенький. Но скорость и реакция какие-то запредельные. Ткнул своей тоненькой ручкой – и соперник падает. Еще раз ткнул – опять нокдаун. По слухам, Дон Кинг видел его финальный бой на Олимпийских играх в Мюнхене, поразился и долго восхищался неведомым ему русским парнем. Потом, правда, голова у Лемешева закружилась от успехов и славы, стал крепко закладывать, все плюсы растерял, и карьера кончилась…

Ну, впрочем, это лирика. Так, к месту вспомнилось. А бросились мне в глаза слишком уж мощные, массивные фигуры нескольких ребят, больше похожих на тяжелоатлетов или на метателей диска или молота. Или толкателей ядра. Моторика движений у них была совершенно не бойцовская, о чем я не преминул сказать Степанычу, подошедшему ко мне.

Он коротко рассмеялся.

– Это ты точно заметил! – сказал вполголоса. Тут кото только ни набежало!

И рассказал, что слух о предстоящем турнире стремительно расплылся по Москве и области. Еще никакой официальной рекламы, никаких сведений в СМИ, а сарафанное радио уже вовсю работает!

– …вот народ и потянулся, – продолжал Степаныч. – Ладно, представители разных единоборств, это понятно. Так нет же, штангистов несколько человек подвалило. Со штангой они борются! Решили себя попробовать в новой области. Вот что ты будешь делать?.. Ну, а Серега говорит – пусть. Тут, говорит, главное, эффект!

Я кивнул. Похоже, заветы режиссера Павла Александровича начали действовать.

– Хотя… – произнес Степаныч, призадумался и ухмыльнулся.

– Чего – хотя? – спросил я.

– Да был случай, – он рассмеялся. – В восемьдесят шестом, никак?.. Да, точно! Весной. На областную спортбазу заехали, к чемпионату РСФСР готовились. Там кого только не было! Наш футбольный СКА был, помнишь такую команду?

– Слыхал.

– Да. Так вот: повздорили, и один штангист полутяж нашего боксера в бараний рог скрутил. Техники-то ноль, зато силища!.. Тоже не последнее дело. Ладно, тогда без травм обошлось. Ох, и вломили обоим!.. Штангист мастер спорта был, так чуть не сняли… Но обошлось.

– А что поцапались-то?

– Да поддали, ясное дело. Может, и по чуть-чуть, но по ходу тренировок, сам знаешь, чердак-то сразу отрывает.

Я кивнул.

Пока наша беседа длилась, я, естественно, незаметно, разглядывал бойцов, причем рассматривал сразу с двух ракурсов: с точки зрения мастерства и с позиции шоу. И видел: вот этот отличный боксер, техничный, все движения изящные, отточенные, литая пластика, никакой дерганой шелухи… но массовый зритель этого не поймет. Это для него геометрия Лобачевского. А вон тот крепыш явно еще неотесанный, хотя от природы резкий и сильный, вот поставь его в пару примерно с таким же – и получится нечто вроде побоища Артуро Гатти с Микки Уордом, отчего публика обоссытся от восторга. А это ведь будет не бокс, а смешанные единоборства с куда более жесткими правилами…

Подошел сияющий Сергей:

– Видали? Пошла жара, кажется! Ребята валом валят. Откуда узнали, уму непостижимо! С отбором проблем не будет, уже ясно… Это пока только Москва и область, а там, глядишь, и весь Союз подтянется.

Степаныч ностальгически вздохнул при слове «Союз»:

– Эх, сейчас-то уже не то. А раньше на самом деле чемпионат Союза – вот школа была!.. До полуфинала дойти – адский труд. Чемпионом стать – подвиг! А борцовские тренеры, помню, говорили, что Союз куда труднее выиграть, чем Мир, тем более Европу. В каждой категории пять-шесть наших могли на медали рассчитывать… А поехать на чемпионат мира мог один. Конкуренция была – слов нет!..

На конкуренцию слов не было, но вообще о той эпохе Степаныч мог часами говорить, и вот сейчас увлекся. Похоже, Сергей это заметил, и постарался перевести разговор на другие рельсы:

– Слушай, Боец! Ты уже, наверное, пригляделся к ребятам? Как тебе они?

Конечно, я пригляделся. И уже мог со знанием дела говорить о каждом – от «безнадежных» до «проспектов». Из последних мне особенно глянулся один парнишка… ну, парнишка-не парнишка, мужику где-то под тридцать, плечи мощные, руки длинные, суховатые, но мускулистые, ничего лишнего, короткая мощная шея, массивный подбородок. Каков будет в борьбе, в партере, трудно сказать, хотя данные для этого есть. А вот в ударке явно профи, а главное, смотреться будет ярко, зрелищно. Правда…

– Вон тот, смотрите, – я постарался так кивнуть, чтобы тот не заметил.

Тренеры взглянули, Степаныч присвистнул:

– Ну, брат, глаз у тебя алмаз, это точно! Я его еще по юношам помню. КМС. Тогда он пожиже в физике был, но резкий, бьющий – мое почтение! Танка нашего гонял по рингу, тот, бедняга только отбиваться успевал… Можешь у него спросить: как, мол, тебе старый знакомый?.. Думаю, не самые приятные воспоминания остались. А этот, кажется, из Подмосковья откуда-то? – повернулся Степаныч к Сергею.

– Был, – кивнул Сергей. – Из Коломны. Гена его зовут. Давно уже москвич. Правда, не мой, из другого клуба… Так что, тезка? Займемся отбором сегодня?

– А почему бы нет, – эпически откликнулся я.

– Мне телевизионщики уже все уши прожужжали, – сказал москвич. – Отбирай тех, кто будет смотреться красочно… – он передразнил интонацию кого-то из съемочной команды. – Ну, тут я согласен. Одно дело спорт, другое дело трансляция. Я это, между прочим, и без них давно заметил. И надо как-то все это учитывать. Вот я бы и хотел, чтоб мы с разных сторон взглянули на дело, а?

– Резонно, – не возражал я, да и нечего возражать. – Но тут еще одна засада есть…

– То есть?! – воскликнул Сергей. И оба тренера с любопытством воззрились на меня.

– Ну, наверное, я неудачно выразился. Засада-не засада, а сторона дела, скажем так.

И я изложил эту сторону: зрелищность, безусловно, важна. В данном случае, она, пожалуй, и на первом месте. Но без функциональной подготовки она немногого стоит. Что толку от бойца, который красиво, а может, даже и сильно поработал руками и ногами в первую минуту схватки, а потом сдулся?.. Ну, здесь я, конечно, полемически перегнул палку, но для наглядности. Если спортсмена хватит на раунд, а потом он превратится в мешок или перестанет работать, боя начнет избегать, то о зрелищности речь не идет в принципе. Согласны?..

– …поэтому, – заключил я, – надо ребят проверить комплексно. И на выносливость, и на бойцовские качества.

Если честно, то меня охватило вдохновение. Я говорил это, сознавая, что в целом говорю толково, но что надо конкретно сделать, пока не представлял. Впрочем, мысль работала влет. Как говорится, паззл сложился.

– Вот что, – с подъемом объявил я. – Есть идея! Смотрите…

Мысль моя была такова: сделать своего рода силовой кросс. А по его завершении – короткие спарринги. Длинных не надо, потому что если кто после этого кросса отбился хотя бы раунд – уже годится.

– Хм! – воскликнул Сергей. – А что, это круто!

Я совсем воодушевился:

– Тогда так: сперва разминка на гибкость, на пластику. Потом, собственно, кросс…

Предложил я следующее: претендент бежит первый круг по периметру зала, в конце выполняя бросок человекообразного чучела…

В нормальном спортивном зале всегда есть такая кукла для отработки бросков. Это, как правило, выполненный из кожзаменителя манекен, грубо повторяющий контуры человеческой фигуры. Он примерно в рост человека, набит опилками, ветошью и тому подобными драгоценностями, весит килограммов сорок-сорок пять. Естественно, он служит объектом неистощимых шуток для жизнерадостных спортсменов, ему придумывают имена, наиболее продвинутые юмористы рисуют рожи, а иной раз и половые органы, за что, случается, шутники огребают от тренеров по первое число.

– Есть у вас такой красавец? – спросил я Сергея.

– А как же! Даже два. Один потяжелее, другой полегче. Ну, ребята им кликухи дали – Пьеро и Арлекин.

– Эрудиты у тебя пацаны. Потяжелее – это Арлекин?

– Нет, наоборот. Пьеро.

– Ну, ладно. Сколько он весит?

– Где-то под полтинник.

– Отлично! Значит, так…

Значит, бегущий, в среднем темпе одолев один круг, выполняет бросок, бежит еще круг. Пьеро надо положить рядом с боксерской грушей, которых в солидном зале тоже несколько, по весам. Порассуждав, мы выбрали грушу достаточно массивную, также в полцентнера. Завершив второй круг, претендент наносит в максимальном темпе серию ударов по груше – любых, руками, ногами, головой, как хочет, на что у него ума и сноровки хватит. И бежит дальше. Третий круг – после чего выполняет бросок трижды. Здесь тоже как хочешь, так бросай. Подсечкой, через себя, прогибом… короче, полный простор для фантазии, смекалки и всего такого. Еще круг. Ударное упражнение – теперь десять секунд. Темп такой же! И так дальше с нарастанием. Третий и четвертый круги – пять бросков и пятнадцать секунд колотушек, пятый и шестой – соответственно семь и двадцать, седьмой и восьмой – десять и тридцать. Кто сойдет с дистанции, тот выбывает. Кто добежал до финиша, становится в спарринги и бьется. Две минуты. Хватит этого.

– А если этих добежавших будет нечетное число? – немедля спросил Степаныч.

– Кто-то один будет биться со мной, – тоже мгновенно отреагировал я. – Как вам это в целом?

По лицу Степаныча видно было, что он слишком хорошо представляет себе это зрелище.

– Ну… – протянул он со скепсисом.

Зато Сергей был в восторге:

– Отличная идея! Проверим, кто чего стоит. А какая последовательность будет?

Я предложил так: как первый спортсмен добежал до манекена, стартует второй. С таким же интервалом третий. Конечно, вряд ли эти интервалы будут строго выдерживаться, но по ходу разрулим. Норматив времени? Ну, какой тут норматив! Поживем – увидим.

Чувствовалось, что Сереге не терпится начать:

– Ну, тогда погнали!

Наш консилиум проходил чуть в стороне, общались приглушенно, ребята не слышали, о чем идет речь, но наверняка догадывались, поглядывали с интересом. Сергей энергично захлопал в ладоши:

– Парни, все сюда! Начинается самое интересное!..

Я про себя подумал, что самое интересное далеко впереди, но встревать, разумеется, не стал.

Сергей пустился растолковывать условия сегодняшнего состязания. Чувствовалось, что парни разгораются куражом, им не терпится начать.

– Все ясно? – спросил тренер.

– Все! Да!.. – загалдел народ.

– Тогда приступим.

Тут возникли дебаты на тему – в каком порядке стартовать, то есть, кто за кем, но Степаныч вмиг пересек спор, объявив жеребьевку, что усилило азарт. Пока он нарезал бумажки с номерами, приволокли Пьеро, тут же начали разминку. Нетерпение охватило всех, включая меня, воображение и мне пустилось рисовать картины необычного конкурса.

Провели жеребьевку. Первым досталось бежать одному из штангистов, могучему парню весом под центнер.

– Темп – средний, понял? Не трусцой, но и нестись не надо.

Он кивнул. Лицо сосредоточенное.

– Тебя как звать? – спросил я.

– Толян, – сказал он утробным голосом. Спохватился: – В смысле это… Анатолий.

Я поднял руку:

– Старт!

Он рванул вперед, как пришпоренный, но, видать, тут же вспомнил, что я говорил, сбросил темп. Между прочим, для своей массы он бежал неплохо, то есть достаточно легко. Пьеро до того с шутками-прибаутками закрепили на специальной подставке, чтобы он изображал стоящего человека, он и стоял. Тяжелоатлет почти замкнул круг, приближался к нам, и по нему я видел, что он совершенно не представляет, как выполнять бросок.

– Второй пошел! – через пару секунд скомандовал я, и второй спортсмен пустился на дистанцию.

Черт знает, какой план сложился в голове у Анатолия, но для начала он сделал зверское лицо. А добежав, схватил чучело под мышки, вскинул как можно выше, и с такой силой шваркнул о пол, что чуть не содрогнулся старенький спортзал. Ей-Богу, я б не удивился, если бы Пьеро ожил, вскочил, и заорал бы что-то вроде: «Да я вас, сволочей!..»

Ребята-борцы чуть не полегли со смеху, но штангист, к счастью, этого не видел, он уже бежал дальше.

– Третий пошел!

Конвейер заработал. Пьеро быстро взгромоздили на место. Второй парень выполнил бросок вполне грамотно, а штангист приближался к груше, и опять-таки по его лицу я видел, что у него самые смутные представления о том, как надо наносить удары. Тем не менее, назвался груздем – полезай в кузов. Толик начал нескладно поднимать руки, готовясь лупить висячий объект.

«Сейчас зал разнесет…» – мелькнуло у меня в голове, и я включил секундомер, крикнув:

– Пять секунд!

Толян замолотил по груше адскими неумелыми оплеухами, от которых у него точно должны были заныть запястья.

– Время! – скомандовал я, и штангист послушно пустился дальше.

Так и понеслось. Время помчалось, я только успевал фиксировать события, не забывая отмечать изобретательность и технику участников – у кого с этим делом было получше. Были такие. Были те, кто великолепно выполнял броски, отчего Пьеро мелькал в воздухе как пропеллер. Были такие, кто наносил сложные удары: хайкик, бэкфист, и делали это вполне качественно. Словом, зрелище по-настоящему спортивное и увлекательное. Понятно, что возле снарядов возникали заминки, пока кто-то справлялся с пятью бросками, следующему приходилось чуть подождать, что вообще-то и к лучшему: небольшая передышка.

С первыми тремя кругами ребята, в общем, справились. А вот на четвертом начали сдавать. Что и понятно: нагрузка, честно говоря, сумасшедшая. Заметно выдохся Толик. Он страшно старался, выкладывался, пытался разнообразить броски и удары, но, что там говорить, с каждым кругом это давалось ему все труднее и труднее. Один из штангистов на своем пятом круге плюнул и сошел с дистанции.

– Не могу… – задыхаясь, пересохшим ртом просипел он. – Сердце прихватило, бывает такое…

Кое-кто потихоньку начал филонить. Явно не в полную силу бить грушу, что от меня, понятно, не укрылось:

– Предупреждение! – сердито проорал я одному из парней. – Работать по максимуму!

На пятом круге сачканул боксер Гена. Бедолагу Пьеро он побросал не семь, а шесть раз, но от моего бдительного ока это не укрылось.

– Стоп! – крикнул ему я, немного нарушая порядок бега. – Невыполнение задания! Еще один бросок.

– Да?.. А я и не заметил, простите! – и он ретиво исправился.

Бросал он, надо сказать, в целом неплохо. Не идеально, но какая-никакая школа чувствовалась. Видно, за минувшие годы он не только «чистым» боксом занимался, но и другими боевыми искусствами.

Я сам устал, честное слово. Больше морально, разумеется. У меня рябило в глазах, я бы сбился со счета, если бы не Степаныч с Сергеем. Они четко фиксировали, кто из участников на каком кругу, и каков счет бросков и ударов.

Еще один пацан сошел – при броске неудачно поставил ногу и дернул ахилл. Захромал, с досады выматерился, плюхнулся на скамейку: для него состязание закончилось.

А чертов Гена на шестом кругу опять решил стать всех хитрее: недоработал на ударном упражнении. Бил он классно, слов нет, а тут слегка махнул по груше, не знаю уж, почему. На что рассчитывал? Обмануть меня?..

– Стоп! – сердито рявкнул я. – Второе замечание! Все, снят с дистанции!

И я решительно махнул рукой: вон!

Его лицо яростно перекосилось:

– Да какого хрена?! Я все правильно делал!

– Я видел, как правильно! Как бабу погладил!

Тут я, пожалуй, перегнул, но и он меня достал.

Гену, похоже, перемкнуло. Вряд ли соображая, он сжал кулаки и попер на меня.