Текст книги "Путь христианина. Слова и беседы"

Об исцелении слепого

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Братия и сестры! Сегодня вы слышали Евангельское повествование об исцелении Господом нашим Иисусом Христом нищего, слепого от рождения. Этот человек многие годы просил милостыню у ворот Иерусалимского храма. Как всякий погибающий от холода в зимнюю стужу, видя горящий костер, тянется к нему, чтобы не окоченеть, чтобы не замерзнуть совсем, так и иерусалимский нищий, никому не нужный в этом холодном, бездушном мире, даже родителям своим, – нашел себе единственное прибежище – храм Божий, где люди все же сохранили тепло и сострадание.

Утопающий хватается за доску – первую попавшуюся ему под руку, чтобы его не поглотило море, прижимает ее к груди изо всех сил, впивается в нее пальцами. Так и этот нищий спасение свое нашел при храме, где Господь питал, утешал его небесной радостью.

Мимо него проходило каждый день множество народу: богомольцы, прибывшие в Иерусалим из Палестины и из далеких языческих стран, книжники и фарисеи, гордые своей ученостью и праведностью, простые люди. Они несли в храм дары, молитвы, скорби и нужды, несли свою греховную тяжелую ношу, чтобы оставить ее здесь и домой возвратиться

прощеными. Но никто не обращал внимания на несчастного слепца, сидевшего у ворот. Каждый был погружен в свои заботы. Одни спешили принести жертвы, другие – поскорее отправиться в обратный путь. Их взгляд скользил мимо. Для большинства слепец был как камень, который служил незрячему сиденьем, – столь же безразличен. Ведь и мы, видя нищего, часто успокаиваем себя тем, что найдется другой, кто подаст ему милостыню, что в мире слишком много нищих и всех их прокормить и наделить потребным невозможно, что некоторым еще тяжелее, например, прокаженным или лежащим без движения, что слепой нищий еще может как-то добывать себе средства на пропитание.

Некоторые смотрели на нищего не только без участия, но даже с негодованием, полагая, что своим присутствием слепец нарушает благолепие храма, как грязное пятно на прекрасной картине. И лишь немногие останавливались, чтобы подать слепому милостыню, и то часто кидали монету так, как кидают кость шелудивому бездомному псу.

Нищий был слепым от рождения. Красота храма была скрыта от его незрячих, подернувшихся пеленой глаз. Он только слышал звуки песнопений и народные восклицания, когда серебряные трубы священников возвещали, что наступает праздник. И мог надеяться, что будет сыт в этот день.

У ювелиров есть так называемый пробный камень. По звону металла, ударяемого об этот камень, ювелиры определяют, какой это металл: золото или медь, узнают качество металла, его ценность. И этот нищий был таким пробным камнем для человеческих сердец, сердец тех, кто проходил мимо храма. Что было в них? Любовь или безразличие, добро или зло, равнодушие или сострадание? Нищий уже по шагам мог определить, кто проходит мимо него. Человек хладный убыстрял шаги или обходил слепца стороной. Желавшие подать милостыню, напротив, замедляли шаг, и по самой милостыне он уже знал, с каким чувством подает человек. Если с пренебрежением, бездушно, то монета казалась холодной, как лед или невымолвленное слово укора, а если с сочувствием, то она была тепла, как бы согрета сердцем того, кто подал ее.

Но вот из храма вышел Господь с Апостолами. Ученики вопросили Христа: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? (Ин. 9, 2). Вопрос этот кажется странным. Как может человек согрешить прежде рождения? Одни толковники объясняли это наличием у иудеев убеждения, что Бог с детства может карать людей за грехи, которые они совершат впоследствии, по сказанному в Священном Писании: Я возлюбил Иакова, а Исава возненавидел (Мал. 1, 3–4). Господь еще до рождения Иакова возлюбил его, а брата его, Исава, возненавидел, зная их будущие дела. Другие толковники предполагают, что причина в ином. В то время в Палестине, особенно в Галилее, откуда происходило большинство Апостолов, жило много греков-эллинов, язычников, среди которых бытовало поверие о переселении душ. Будто душа злодея должна была перейти в тело тяжко больного или уродливо-безобразного, несчастного человека. И вот якобы Апостолы задают этот вопрос Господу, – подтвердит ли Он подобное мнение.

Но учение о перевоплощении – языческое, чуждое христианству, так же чуждо оно было и религии Ветхого Завета. Величайший из толкователей Священного Писания святитель Иоанн Златоуст объясняет эти слова так: «Это был возглас, который невольно вырвался из уст Апостолов. Так мы иногда, видя болезнь маленького ребенка, восклицаем: “Чем виноват этот младенец, что он так жестоко страдает?”».

Иные же утверждают, что Апостолы адресовались к Господу, дабы обратить Его внимание на несчастного, зная чудодейственную силу Учителя. Спаситель же ответил им: Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии. Мне должно делать дела Пославшего Меня (Ин. 9, 3–4). Господь плюнул на землю, сделал брение и помазал глаза слепого. Некто из святых Отцов говорит об этом: «Как Адам сотворен из земли, так и Господь исцелил глаза слепому, также взяв прах из земли». Но что за тем? Слепец ожидал исцеления, а Господь говорит слепцу: Пойди, умойся в купальне Силоам, что значит: посланный (Ин. 9, 7). Эти слова могли бы смутить многих. Слепой мог бы подумать: «Если Иисус действительно чудотворец, почему Он не даровал мне исцеление сразу? Если Он милостивец, зачем Он велел мне идти к Силоамской купели, на другой конец Иерусалима, ведь идти через весь город слепому так трудно!».

Слепой мог бы сказать: «Я купался в Силоамской купели, однако не прозрел. Сколько слепцов умывают там свои лица, но не слышно, чтобы отверзлись очи их. Силоамская вода, которую пьют люди и которой поят скот, – действеннее, нежели слово великого чудотворца?». Но ничего этого он не сказал. Он тотчас встал, как воин, получивший от командующего приказ, и спешно отправился в Силоам.

Трудно идти слепому по улицам восточного города! По главной дороге беспрерывно движутся караваны верблюдов, мчатся повозки, снуют толпы людей, и слепому перейти дорогу так же трудно, как перейти бурную реку вброд. Восточный город зачастую напоминает лабиринт – так бывают извилисты его улицы. А иногда улицы нависают одна над другой террасами или поднимаются вверх как бы ступенями. Город для слепого становится похож на гористую местность, пересекаемую оврагами и руслами рек. Бедный слепец, спеша, ударяется о стены домов, падает, снова встает и снова падает. Но он захвачен одной мыслью: скорее исполнить повеление Господа. Такова была вера его.

Этот путь слепого через город – во многом образ нашей жизни. И нам часто кажется, будто вокруг – темная, непроницаемая мгла, дороги не разглядеть и двигаться можно лишь наощупь. Каждый шаг дается с трудом, порой охватывает отчаяние: идти дальше нет никаких сил! Но мы должны помнить: идти нам велел Господь. Идти и не останавливаться.

Дошел, добрел, доковылял слепец до Силоамского источника, умылся – и глаза его прозрели, и он увидел мир в цветах и красках, увидел небо, пронизанное лучами солнца, как золотистой пряжей. Увидел величественные стены и башни, увидел и упал на землю, прославляя Бога. Жители Иерусалима хорошо знали слепца, и потому неудивительно, что исцеление сразу же привлекло всеобщее внимание и вызвало изумление. Начались споры: одни говорили, что это тот самый слепец, другие – что лишь человек, похожий на него. Слепец же уверял, что его исцелил Господь.

Прозревшего привели к фарисеям, вероятно старейшинам какой-либо синагоги. Они пытались убедить его, что Иисус Назарянин не мог совершить чудо, что Он – человек, противящийся Закону Моисея. Однако бывший слепец показал себя бесстрашным проповедником истины; он отвечал: Мы знаем, что грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает. Если бы Он не был от Бога, не мог бы творить ничего (ср.: Ин. 9, 31,33). Фарисеи с негодованием изгнали прозревшего. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Вначале они допрашивают его как бы достойного доверия, но когда слепой говорит не то, что они хотели бы слышать, то они начинают бранить его и издеваться над ним и изгоняют как лжеца». Господь встретил прозревшего у храма и спросил его: Ты веруешь ли в Сына Божия? Открылись и другие очи исцеленного – очи сердечные, и он воскликнул от всей души: Верую, Господи! (Ин. 9,35–38) – и поклонился Христу. Теперь он уже видел другое небо, духовное, в собственном сердце.

…Нередко в наших умах поселяется сомнение в бытии Божием. Люди спрашивают: а есть ли доказательства существования Бога? Богословы говорят, что есть несколько таких доказательств или свидетельств. Есть историческое доказательство: во все времена, у всех народов были свои храмы и алтари. Человек всегда имел религиозное чувство, люди всегда возносили молитвы к Божеству. Нет такого племени, как бы далеко оно ни было заброшено: на Крайний Север или на безымянный остров посреди южных морей, – на языке которого не звучали бы слова «Бог», «душа», «бессмертие». А истина всегда общая. Значит, сама идея Бога присуща человеческой душе, сродна с ней.

Существует телеологическое доказательство: целесообразность всего существующего. Все в мире, начиная от мельчайшей частицы, атома, и кончая галактиками, подчинено точным законам. А где есть закон – присутствует и Высший разум.

Есть космологическое доказательство: все имеет свою причину. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Если бы ты увидел корабль, который идет под парусами, идет точно к своей цели, и тебе бы вдруг сказали, что этот корабль сам собой возник и построился из моря, что он не управляем никем, ты бы рассмеялся в ответ. А наша Земля – это корабль, который плывет по Вселенной, управляемый не человеческой, но Божественной рукой».

Еще до пришествия в мир Спасителя языческий философ Цицерон говорил о неопровержимости бытия Божия: если взять буквы алфавита и рассыпать их, то, сколько бы потом мы их ни передвигали и ни раскладывали, из них не составится поэма Гомера. А сам мир – дивная поэма. Могла ли она составиться случайно?

Есть и нравственное доказательство бытия Божия. Это – совесть, побуждающая человека делать что-то в ущерб своим земным интересам, поступаться ими, иногда даже не щадить жизни своей. Поэтому, братия и сестры, победа над грехом и дарит человеку такую неизъяснимую внутреннюю радость. Это как бы дыхание Ангела Хранителя в нашем сердце – свидетельство покойной, не смущаемой ничем совести.

Существует эстетическое доказательство: мир не только устроен по точным законам, он еще и прекрасен: в нем мы наблюдаем гармонию и красоту. Мир напоминает нам о потерянном рае: в мире земном заключены образы и символы вечного мира!

Мы – христиане, верующие люди, но и мы можем быть слепыми. Ослепляет человека гордость. В Откровении Иоанна Богослова Дух Святый обличал епископа Лаодикийской Церкви в гордости такими словами: А не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг (Откр. 3, 17). Так гордость отчуждает людей от Бога, и они, думая быть богатыми, – нищи, наги и слепы.

Слепы также и те, кто видит в религии лишь одни обряды. Обряды имеют великое значение. Это – символический язык Церкви. Это – каналы, по которым сообщается с нами Божественная благодать и энергия, но это еще далеко не все. Обряды сами по себе не могут преобразить нашу жизнь, спасти нас. Для этого нужно изменить свое отношение к людям, стать другим человеком, сделаться, как учит Писание, новой тварью (ср.: 2 Кор. 5, 17). Заблуждаются, слепотствуют и те, кто, принимая Евангелие лишь с нравственной его стороны, однако не желают посещать церкви. Эти люди сами себя видят критерием истины, сами хотят своим слабым умом, без духовного руководства, познать истину. Потому тот, кто не в Церкви, тот заключен в узкий, порочный круг своих чувственных представлений, неверных представлений об истине.

Ослепляет нас и злоба. Пока в душе нашей жива вражда к кому бы то ни было, мы слепы. Злоба – могильный камень на человеческом сердце. Сколько бы мы ни оправдывали себя, сколько бы ни чернили тех, кто причиняет нам обиды, все равно на душе неспокойно. Сердце наше обуреваемо волнами горячего, соленого моря, на сердце нашем лежит страшная тяжесть, а взор наш застилает мгла. Когда же человек простит обидчиков, – от всей души и навсегда простит врагов своих, тогда почувствует, как камень упал с его сердца и спала пелена с его очей. Тогда сердце чувствует себя воскресшим мертвецом, который восстал из мрака могилы, поднялся и снова увидел свет.

Братия и сестры! Слепой просил милостыни около Иерусалимского храма. Милости Господней исполнена вся Земля, Господь – везде. Но ближе всего к душе человека Он в церкви Божией.

Вознесение Господне

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Братия и сестры! Сегодня мы празднуем Вознесение Господне. Христианские праздники, посвященные земной жизни Христа Спасителя, начинаются с Благовещения, а Вознесение – последнее звено в этой золотой цепи. Святитель Иоанн Златоуст спрашивает: «Почему Господь не сразу же вознесся на небо, а сорок дней пребывал на Земле, являясь Своим Апостолам и ученикам?». И сам отвечает: «Во времена земной жизни Спасителя, до распятия Его и Воскресения из мертвых, Апостолы не могли еще уразуметь высших тайн Небесного Царствия».

На сороковой день после Воскресения Господь со Своими учениками вышел из Иерусалима и направился к Елеонской горе. Елеонская гора – холм, поросший масличными деревьями. Оттого она и получила свое наименование, а другое ее название – гора милостей. Господь в последней, прощальной беседе благословил учеников на будущую всемирную проповедь Евангелия, а затем указал признаки истинной веры: Именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы (Мк. 16, 17–18). Что значат эти слова? Есть, братия и сестры, различные образы, различные степени веры.

Первая вера – «от слуха»: человек услышал благовестие и уверовал в Иисуса Христа как своего Спасителя. Вторая – следствие борьбы с грехом, когда вера становится нормой поведения человека, когда человек в жизни своей по мере сил старается исполнять Евангелие. Если первая степень подобна мерцанию звезд, едва освещающих путь, то вторая – свету луны, освещающей дорогу, но еще не дающей душевной теплоты, не оживотворяющей человеческую душу. Третья степень – самоотверженное служение Богу: вера обращается в центр человеческой жизни и главную, последнюю ее цель. И выше приводятся слова Спасителя об этой вере, живой, самоотверженной, когда вся жизнь человека – бескровная жертва Господу.

Именем Моим будут изгонять бесов. В Иерусалимском храме, а также и в городах Иудеи были так называемые заклинатели, изгонявшие темную силу призыванием имен Божиих, открытых в Ветхом Завете, – Иегова, Эл, Элогим, Шадай, Адонаи и Саваоф. Господь говорит, что теперь будут изгонять бесов Его именем – именем Иисуса Христа. Ибо Он победил силу диавола, попрал ад, освободил человечество от смерти. Имя Иисуса Христа – сладчайшее для Ангелов, спасительнейшее для людей и страшнейшее для духов тьмы.

Братия и сестры! Когда человек окажется окруженным стаей волков, то единственное его спасение – разжечь огонь, тогда звери, страшась огня, отступят и убегут. Имя Иисуса Христа – огненный меч, духовное пламя, опаляющее наших невидимых врагов, – этих лютых зверей ада, поэтому каждый христианин должен стараться пребывать в Иисусовой молитве, должен говорить устами и сердцем: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!». У святых эта молитва исходила из самой глубины души.

Братия и сестры! Некоторые из нас скажут: «Есть ли смысл творить Иисусову молитву? Мы занимались ею, но не ощущали благодатной, явственной помощи при искушениях и нападениях демонских и бросали, как бы уставая совершать ее».

Братия и сестры! Великий дар обретается с большим трудом. В одной притче Господь говорит о купце, ищущем хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал всё, что имел, и купил ее (Мф. 13, 45–46). Что значит продал всё, что имел? Это значит, что и мы должны отказаться от всего, препятствующего общению с Богом, оскверняющего наш ум и сердце.

Великому греческому скульптору Фидию, который ваял изумительной красоты статуи, задали вопрос, как достигает он такого совершенства. Фидий отвечал: «Очень просто. Я беру камень и отсекаю от него все лишнее». Так и мы: для того чтобы приобрести Иисусову молитву, мы должны отсечь все лишнее в нашей жизни, должны очистить свои сердца для пребывания в нем имени Христова. У святых эта молитва совершалась непрерывно. В Песни песней написано: Я сплю, а сердце мое бодрствует (Песн. 5,2). Святые Отцы говорят, что даже во время сна сердце подвижника само произносит своим биением: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!».

Господь говорит о том, что истинно верующие в Него, то есть посвятившие вере, Евангелию всю свою жизнь, до полного самоотвержения, обретут способность говорить новыми языками. Первое время, когда Апостолы проповедовали Евангелие по всей Вселенной, всем народам и племенам, Дух Святый дал им особый дар: они могли говорить с каждым человеком на его родном языке. Затем, когда Церковь уже утвердилась во Вселенной, этот дар перестал быть необходим. Однако настоящие христиане говорят поистине «новым языком» – словами, напоенными благодатью.

Одно и то же слово произведет разное впечатление, разное действие, в зависимости от того, кем оно произнесено, – святым или грешником. С неким преподобным Отцом захотел препираться о вере эллинский философ. Вместе с товарищами своими пришел он в пустыню и стал убеждать старца в ошибочности христианства. Этот эллинский философ славился ученостью и красноречием. Что мог ответить ему простой полуграмотный старец? Он перекрестился, прочел Символ веры и сказал: «Я верую так, поверь и ты в простоте своего сердца и спасешься!». И произошло чудо. Философ ответил старцу: «Ия верую так же, Отец!». Удивились его друзья и сказали: «Что произошло с тобой, чем убедил тебя этот старец?». Философ отвечал: «Я не знаю, но, когда он говорил, мне казалось, что свет исходил от него, этот свет как бы осиял мое сердце, и я понял, что слово его – истина, с такой силой отозвалось оно во мне. Я не знаю больше ничего, но понял одно: истина в христианстве».

Порою, стремясь привести к вере своих родных и близких, но не имея благодатных даров, мы исполняем свои речи раздражения, гнева, горечи, и они уже не только не привлекают, но прямо отталкивают сердца людей. Человек может прийти к Богу только Духом Святым. В прежние времена проповедь Апостолов – простых рыбарей, проповедь монахов обращала к Господу целые селения и города потому, что благодать невидимо действовала через их слово.

Господь говорит: Будут брать змей, – раньше сатана, этот древний змей, держал все человечество в своей руке, но теперь он обессилен, ибо по благодати святые стали могущественнее его. И, кроме того, они действительно могли брать змей в свои руки без вреда, ибо чистота вводила их в то состояние, в котором Адам в раю обладал властью над зверями.

Про преподобного Иоанна Колова рассказывают, что, когда он молился, змей обвил его, однако Отец продолжал молитву и не претерпел никакого вреда. Преподобный Иоанникий Великий, путешествуя, зашел в пещеру и, увидев в глубине ее два огонька, решил, что это оставленный кем-то костер. Преподобный захотел потушить его, но услышал шипение – это были глаза змея, притаившегося в темноте. Преподобный, не испугавшись, подошел к нему. Огромное пресмыкающееся стало выползать из пещеры. «Змей пришел сюда раньше меня, и он хозяин этого места, – подумал святой Иоанникий, – я только гость. Почему он должен покинуть из-за меня свой дом?». И, обратившись к змею, сказал: «Пещера большая, места хватит и для тебя, и для меня, оставайся». И так провел в пещере с этим змеем целую зиму.

Господь сказал: И если что смертоносное выпьют, не повредит им. Преподобный Георгий Афонский однажды победил в споре еретика, и тот, решив отомстить преподобному Георгию, подложил ему в пищу яд. Святой духом прозрел это и, позвав еретика, на глазах у него трижды перекрестил пищу и съел ее. Еретик был в ужасе. Для того чтобы убедиться, что пища действительно была отравленная, он бросил оставшиеся крошки псу, и тот, едва проглотил их, тотчас издох. После этого еретик раскаялся во всем и принял крещение.

Написано далее: Возложат руки на больных, и они будут здоровы. Все жития святых не только древних, но и последних времен наполнены свидетельствами об их чудесах, особенно – об исцелениях. Однажды праведного Иоанна Кронштадтского пригласили в гости к некой больной княгине. Она была в беспамятстве, и святой решил не заходить к ней в спальню, но прошел в соседнюю комнату и, опустившись на колени, начал горячо молиться. Княгиня исцелилась; придя в себя, она спросила: «Почему я видела вон в том углу свет?». Ей ответили, что там, за стеной, молился отец Иоанн.

Господь стал отдаляться от Апостолов и возноситься на небо (ер.: Лк. 24, 51). В Священном Писании есть несколько пониманий слова небо. Первое – тот слой воздуха, которым окружена Земля. Второе – космическое пространство. Третье – духовная сфера. Почему Господь символически называет ее небом? Самое прекрасное, что мы видим, – это небо. Вот первое небо – океан лазури, простертый над нами. В этом небе, то как огромные снежные горы, то как льдины, проплывают облака. Второе – космическое – небо мы можем наблюдать ночью, оно покрыто миллиардами звезд, они – как гирлянды ночных цветов, или зажженных лампад, или драгоценных камней, рассыпанных по Вселенной. И наконец, третье небо – оно недоступно нашим взорам. Апостол Павел пишет: И знаю о таком человеке, что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (ср.: 2 Кор. 12, 3–4). Значит, братия и сестры, третье небо – духовная сфера, красота и великолепие которой не может быть выражено человеческим языком. Человек может лишь испытать это, почувствовать, но не может потом передать.

Господь вознесся на небо и сел одесную Отца, по правую руку. Это образ. Когда царь возводил своего сына в царское достоинство, он сажал его по правую сторону от себя и тем показывал, что царевич уже стал царем и имеет такую же власть, могущество и достоинство, как и отец, что они равны.

В Вознесении Своем Господь возвысил в Самом Себе наше человеческое естество – выше ангельского мира. Бывает, созерцая небо и следя за полетом птиц, мы думаем: как жалко, что у нас нет крыльев, чтобы подобно птицам парить в облаках. Но нет, братия и сестры! Имеет крылья наша душа, имеет! Это – память о смерти и молитва. Память о смерти отрывает нас от земных привязанностей, молитва приближает к Богу. Но – какая молитва? К сожалению, зачастую она у нас мертвая, лицемерная, бессильная, стелющаяся по земле, словно дым. Часто, начиная молиться, мы тут же уносимся мыслями незнамо куда, блуждаем незнамо где, разговариваем незнамо с кем, строим какие-то планы и даже, закончив молитву, не всегда и помним, о чем молились.

Я говорил о том, что молитва – это крыло. Но есть такие птицы – с недоразвитыми крыльями, они не могут летать, только бегают по земле на лапках, – такие уродливые, чудные существа. На них-то и похожи христиане, молящиеся кое-как.

Молитве надо учиться так, как учится птенец летать, а ребенок – ходить. Для этого необходимо напряжение воли: чтобы молитва была внимательной, наш ум должен погружаться в каждое ее слово, стараться уразуметь, понять его. Наше сердце должно отвечать на молитву чувством благоговения к Богу.

Господь вознесся, благословляя Своих Апостолов. Апостолы, ученики, – первая христианская Церковь. Но Господь, как говорит святитель Филарет, не сначала благословил, а потом вознесся. А вознесся, благословляя, этим самым показывая, что Его благословение всегда с Церковью Его, благословение Его всегда с нами!