Текст книги "Хюгге, или Уютное счастье по-датски. Как я целый год баловала себя «улитками», ужинала при свечах и читала на подоконнике"

Вторая машинка – насыщенного цвета томатов – напомнила мне инвалидную коляску. Не могу сказать, что влюбилась в нее с первого взгляда. Но, прокатившись на ней вокруг квартала, я обнаружила: а) она ездит и б) водительское сиденье расположено так, что я смогу смотреть на других водителей сверху вниз – новое ощущение для миниатюрной британки в стране викингов.

– Я ее беру, – сказала я дилеру, и он протянул мне документ на девяти страницах, вдобавок на датском языке.

Я спросила, можно ли мне взять документы домой для перевода или хотя бы для того, чтобы разобраться в них с помощью датско-английского словаря. Дилер любезно предложил мне перевести документы. Не уверена, что это обычная практика, но путеводитель заверил меня, что именно так и ведут себя продавцы подержанных машин в Дании и платить за это им не нужно. Я решила, что ничем не рискую. Парню ведь нечего терять, и честность ему ничего не будет стоить. Я поблагодарила его, а он оформил для меня все документы. Но вдруг обнаружила в них гораздо больше нулей, чем ожидала увидеть.

– А это за что? – указала я на неприятный ряд нулей на четвертой странице.

– Это за зимние шины.

Оказалось, что в Дании в зависимости от сезона меняют не только подушки. Хотя зимние шины официально не являются обязательными, но их наличие весьма желательно. Выложив еще пять тысяч датских крон (примерно 580 фунтов или 850 долларов) за покрышки, которые не дадут мне улететь в кювет на незнакомой дороге в морозную погоду, я решила, что эти деньги потрачены не впустую. Потом указала еще на один ряд цифр и поинтересовалась, что они означают.

– Это стоимость смены зимних шин на летние и хранения зимних шин в отеле все лето.

В Дании есть отели для шин? Господи, похоже, уровень жизни здесь действительно запредельный!

– И мне это действительно нужно? – спросила я.

– Мы советуем хранить шины именно так. За ними будет присматривать человек, который знает свое дело, – ответили мне.

– Хорошо…

Я подумала, нельзя ли на этом сэкономить? Во-первых, я могла бы использовать опыт Лего-Мена, а во-вторых, у нас имелся собственный сарай, поэтому решила рискнуть.

Дилер указал на еще одну цифру:

– А это за номер…

– Номер не включен в цену машины?!

– Конечно, нет! – изумился дилер. – Ведь тогда все будут знать, насколько старая у вас машина!

– Серьезно?

Дилер не улыбнулся, поэтому я решила, что он не шутит.

– Каждый водитель получает новые номера. Цифры и буквы выбираются случайным образом.

Оказалось, идея равенства в Дании настолько важна, что власти не хотят, чтобы кого-нибудь оценивали по возрасту машины. Это можно было бы только приветствовать. Правда, я была абсолютно убеждена: любой нормальный человек сразу же поймет, что мой инвалидный помидорчик вовсе не является последним достижением автомобильной промышленности, и мне было неприятно платить за бессмысленное притворство.

– А это налог на регистрацию, экологический налог, компенсационный налог…

Подписывая документы, я почти физически чувствовала на себе неодобрительный взгляд Аллана и представляла, как он возмущенно качает головой.

Через несколько дней я обнаружила, что мой инвалидный помидорчик гремит, если я превышаю скорость в 70 км/ч, издает противный писк, заглушить который можно только датским радио, а дворники просто размазывают грязь по стеклу, лишая меня обзора. Но это была моя машина. Только моя. Приключения начались.

Что я узнала в этом месяце:

1. В январе в Дании действительно очень холодно.

2. Может быть, за деньги счастье и не купишь, но на них можно купить себе машину, подсвечники и потрясающе вкусные булочки.

3. Совы кричат ОЧЕНЬ ГРОМКО.

4. Иммиграция точно не для слабаков.

2. Февраль
Забыть про работу с 9 до 5

Одно из преимуществ фриланса, как меня уверяли, заключается в том, что можно работать в пижаме и тапочках (ну, чтобы добраться от постели до ноутбука). После десяти лет работы, куда я надевала туфли на высоченных каблуках и платья, которым требовалась только сухая чистка, эта идея казалась мне необычной и чуждой. Удивительный новый мир, о котором было интересно слушать, но в который совершенно не хотелось выходить, в определенном смысле был сродни Лас-Вегасу.

Однако прошел всего месяц новой жизни, и я поймала себя на том, что с удовольствием стучу по клавиатуре, сидя в шелковой пижаме и утягивающем белье в половине третьего дня. Все не так уж плохо, убеждала я себя. Во-первых, сегодня пятница. Во-вторых, зимой в Дании ПОСТОЯННО темно. В-третьих, общаюсь по телефону с американцами, а у них сейчас утро.

Но, должна признаться, я была собой недовольна и клялась, что в половине пятого обязательно пойду в душ, оденусь и, может быть, даже причешусь, как подобает приличному взрослому человеку. Половина пятого пополудни казалась абсолютно неподходящим временем для распущенности, которую нельзя демонстрировать никому. И особенно Лего-Мену, который как раз в этот сакральный час возвращался домой после работы.

Начну с того, что он застал меня врасплох. Пару недель назад я так же сидела за ноутбуком, одетая в шелковую пижаму. Вдруг от входной двери повеяло ледяным воздухом. Дверь распахнулась, и в кромешной уличной темноте в дверном проеме показался мужской силуэт.

– Здравствуйте? – растерянно произнесла я, глядя, как кто-то входит в мой дом. Неужели явился мистер Бородач?

– Это я, – ответил Лего-Мен.

– Как ты здесь оказался?

В голове проносились дикие мысли: «Он заболел? Его уволили? Офис LEGO эвакуировали из-за ракетной атаки?» (Мой девиз: «Стоит ли мыслить рационально, если из всего можно сделать настоящую драму?»)

– И закрой, наконец, дверь! Здесь чертовски холодно!

– Ну, спасибо за теплый прием, – проворчал Лего-Мен, поставил на пол портфель и объяснил, что к четырем часам в офисе уже никого нет. – Большинство сотрудников, у которых есть дети, наводят порядок на рабочем столе и отправляются забирать их из школы или детского сада уже в три часа.

– В три часа?!

– Угу…

– Здесь действительно все уходят с работы так рано?! Никто не стремится покинуть офис последним?! И никто не остается работать на ночь?!

– Лично я таких не видел, – пожал плечами муж.

Это было потрясением. В Лондоне, если оба оказывались дома в семь вечера, чтобы успеть посмотреть «Арчера»[31]31
  «Спецагент Арчер» – мультсериал о приключениях агентов Секретной разведывательной службы.


[Закрыть], у нас был праздник. Обычно мы общались только по выходным или находили друг друга в теплой постели посреди ночи. Нам приходилось постоянно работать допоздна или коротать редкие вечера с друзьями.

Здесь деловая жизнь замирала в четыре часа дня! В Дании это час пик. В Лондоне в четыре я только бралась за основную работу и знала, что у меня в запасе есть еще несколько часов. А тут в четыре часа муж возвращается домой и хочет громкой музыки, разговоров и всего прочего.

Едва я успела привыкнуть к раннему возвращению мужа с работы, как однажды услышала скрип шин возле дома… в половине третьего (!). Звук открывающейся двери стал для меня таким шоком, что от неожиданности стакан с водой выпал из моих рук. В этот момент я беседовала с нью-йоркским специалистом по тайм-менеджменту и, чтобы приглушить звон осколков стекла, сделала вид, будто закашлялась. Но отчаянно радостный лай пса все же нарушил наш трансатлантический диалог.

– Спасибо, что уделили мне столько времени, – пробормотала я, судорожно делая последние пометки. – Не смею вас больше задерживать!

Говорила я достаточно громко, чтобы перекрыть восторженный лай нашей собаки, обрадованной появлением обожаемого хозяина.

Лего-Мен, как обычно, швырнул портфель на пол. Его приход всегда сопровождался характерным хлопком. Пока он успокаивал возбужденного пса, у меня оставалась пара минуток, чтобы привести себя в одетое состояние. «Может, выдать мой пижамный вид за дань уважения Хью Хефнеру[32]32
  Хью Марстон Хефнер – американский издатель, основатель и шеф-редактор журнала “Playboy”.


[Закрыть]?..» – подумала я.

– Ты рано сегодня! – Думаю, более виноватым тоном я могла бы говорить только в том случае, если бы муж застукал меня с поличным вместе с бойфрендом Сары Лунд[33]33
  Сара Лунд – героиня датского телесериала «Убийство».


[Закрыть] из третьего сезона. (Поищите в Google. Он – супер!)

– Да. Оказалось, по пятницам здесь короткий рабочий день. – Муж наклонил голову и подозрительно уставился на меня, увидев, что я в разобранном состоянии. – Ты не одета! С тобой все в порядке? Ты не заболела?

Моя первая реакция – изобразить какое-нибудь неопасное заболевание, но потом все же мне стало стыдно.

– Не-е-е-т, – робко проблеяла я. – Это… ну… для статьи…

Это была ложь!

Лего-Мен неодобрительно смотрел на хаос на моем столе: грязные тарелки, кружки и прочие документальные свидетельства поедания пресловутых булочек.

– Что за статья? «Разгильдяйство как новый тренд»?

– Между прочим, к твоему сведению, эта пижама от Стеллы Маккартни! – возразила я, пытаясь сменить тему. – Ну, как прошло твое… утро?

– Хорошо, спасибо. Учусь датскому балансу работы и личной жизни.

– Но ты же… Ты вернулся домой в обед!

Лего-Мен не прореагировал на мои слова.

– По пятницам не нужно приходить на работу раньше половины девятого, а потом начинается… – Тут он издал странный долгий звук: – Мооооарррнннссмааааллль!

– Прости, что начинается?

– Пишется как morgenmal, а означает «утренняя еда», – объяснил Лего-Мен.

Он уже усвоил несколько ключевых слов, связанных с едой, хотя мы еще не начали брать уроки датского языка. Я ему завидовала.

– В офисе все по очереди что-то пекут и приносят булочки и прочую вкуснятину. Один из парней встал сегодня в четыре утра, чтобы испечь нам булочки!

– Господи! Здесь же кругом отличные пекарни… – Я никак не могла избавиться от ощущения, что не смогу чем-то удивить датский пекарный мир, даже если поднимусь на пару часов раньше обычного.

– Да! Моооааарррннсмааааль продолжалось всего час, потом у нас было совещание, на котором договорились провести еще одно совещание, прежде чем принять решение. После этого была еще одна встреча, где нам предложили новые булочки и кофе. В половине двенадцатого все отправились на обед, а потом, когда мы закончили есть, оказалось, что у кого-то день рождения и он принес торт. Ну а после этого все начали наводить порядок на столах и отправились на выходные…

– Тяжелый день, – саркастически заметила я.

– Да, замотался, – серьезно ответил муж, падая на диван и углубляясь в журнал по дизайну интерьеров.

Насколько я могла судить по сказанному, большую часть рабочего дня в Дании занимают перекусы и трапезы. В LEGO несколько лет назад запретили установку торговых автоматов и убрали весь сахар. Вместо этого сотрудников обеспечили бесплатным ржаным хлебом, фруктами и морковкой.

– Значит, самый крупный производитель игрушек в мире питается исключительно бета-каротином, цельными злаками и детской радостью жизни?

– Пять порций овощей в день, и ты сможешь достичь чего угодно! – пожал плечами Лего-Мен.

Обеденный перерыв для всех с 11.00 до 11.30. Все сотрудники покидают свои места и отправляются в столовую для персонала – светлое, просторное помещение с белыми стенами и яркой мебелью в фирменном стиле. В меню много свинины, селедки и всевозможных ингредиентов для датских сэндвичей на ржаном хлебе, smorrebrod. И никаких пудингов!

– Что ж, все иметь невозможно, – философски констатировала я.

Муж объяснил, что по причине отсутствия сладостей morgenmal или другие поводы для появления в офисе чего-нибудь сладенького становятся настоящим праздником. На этой неделе он оказался свидетелем дня рождения по-датски. Стол именинника украсили флажками, и все сотрудники пропели в его честь что-то громкое и радостное.

– Не могу сказать, о чем пелось в этой песне, но там было много действий. Трудно присоединиться, когда не понимаешь, что происходит. Впрочем, к концу я понял, что там было что-то про тромбоны…

При этом муж скорчил гримасу, а я сказала, что недавно прочла в Интернете, будто датчане считаются самым беззастенчивым народом в мире.

– Смущение им абсолютно несвойственно.

– Похоже, ты права, – кивнул муж. – Они вообще много поют.

– Правда?! – Подобная деталь действует на меня, как мята на кота. – Ты никогда не говорил об этом! Расскажи мне, немедленно! Ты же знаешь, как я обожаю хоровое пение невпопад…

– Ладно, расскажу, – нехотя согласился Лего-Мен. – Но обещай, что не будешь об этом писать и пересказывать как анекдот.

– Клянусь! – без зазрения совести солгала я.

– Понимаешь, в офисе есть оркестр (от изумления я невольно всплеснула руками), и они играют при любой возможности (тут муж неодобрительно посмотрел на меня), и это ни у кого не вызывает смешочков!

Тут я поняла, что мне в жизни не добиться приглашения, чтобы самой лицезреть офисный оркестр.

– И еще они переделывают хиты на свой лад…

– Не может быть! – Муж сразил меня наповал. – И как они это делают?

– Ну, на этой неделе кто-то написал песню о нашем отделе на мотив песни ABBA “Mamma Mia”. Больше всего мне понравилась строчка о том, что «мы упорно работаем, чтобы выполнить KPI», ну то есть ключевой показатель эффективности, – пояснил он. – Вдруг ты не знаешь…

– Конечно, знаю, – перебила я. – Не отвлекайся!

– Ну а после этого идет «де-де-де»…

Я присоединилась к пению в надежде вытянуть из мужа хоть что-то еще.

– Де-де-де-де-де-де, де-де-де-де-де-де…

Потом Лего-Мен припомнил еще одну строчку:

– И все мы вместе, мы дружные парни…

– Де-де-де-де-де-де, де-де-де-де-де-де…

– А потом… потом… больше не помню…

– Ну постарайся!

Лего-Мен скорчил рожу, старательно припоминая, но, покачав головой, со вздохом заявил:

– Нет, не могу… Прости…

– Ладно, не огорчайся, две первые строчки были прекрасны…

– Спасибо, – ответил муж таким тоном, словно это он сам написал замечательную песню.

– А еще все барабанили по столам, – добавил он, выходя из комнаты.

– Что?!

Как можно было упустить такую «ударную» бомбу?!

– На совещаниях и семинарах, – крикнул он из кухни, – все постоянно барабанят. По корзинам или коробкам… По всему, что подвернется под руку.

Он говорил об этом так, словно барабанить в офисе – самое естественное занятие на свете, например, как достать новые канцелярские принадлежности из шкафа.

– И что… так делают все? – Я вскочила на ноги, чтобы вытянуть из мужа мельчайшие подробности.

– Ну да… Все присоединяются ко всему. Мы же все равны, помнишь? Хотя сразу понятно, кто здесь хозяин – у начальников всегда самые большие коробки…

– Ну надо же!

Мне было безумно жаль, что я не могу увидеть, как сотрудники дружно барабанят на совещании.

– И у людей действительно есть слух? Они соревнуются, кто барабанит лучше?

Муж прекрасно понимал ход моих мыслей. Он знал, что я бы обязательно стала соревноваться с другими в этом искусстве и начала бы выделываться.

– Нет, – отрезал он. – Совершенно неважно, насколько хорошо ты барабанишь, поешь или имитируешь тромбон. Хвалиться чем бы то ни было – дурной тон. В этом офисе есть мантра: «LEGO превыше Эго», и все ей следуют.

Муж рассказал, что ему и другим сотрудникам-иностранцам нужно было прочитать книгу датско-норвежского писателя 1930-х годов Акселя Сандемусе, чтобы понять, как интегрироваться в местную рабочую среду. В своем романе «Беглец пересекает свой след» Санде-мусе вывел десять правил поведения, присущих датской жизни (закон Янте[34]34
  Закон Янте – свод правил, сформулированных Сандемусе в романе «Беглец пересекает свой след», из которых следует, что в датском обществе право на индивидуальность не поощряется.


[Закрыть]). С помощью Google Translate я смогла их записать:

1. Ты не должен считать себя особенным.

2. Ты не должен считать себя лучше нас.

3. Ты не должен считать себя умнее нас.

4. Ты не должен убеждать себя в том, что ты лучше нас.

5. Ты не должен считать, что образованнее нас.

6. Ты не должен считать себя важнее нас.

7. Ты не должен считать, что умеешь делать что-то лучше других.

8. Ты не должен смеяться над другими.

9. Ты не должен считать, что кому-то до тебя есть дело.

10. Ты не должен думать, что можешь чему-то нас научить.

– Милый, но ты же не ведешь себя подобным образом?

– А там есть еще одно правило, неписаное…

– И какое?

– Не выставляй себя напоказ. Если кто-то пытается изобразить из себя жертву, задерживается в офисе или слишком много работает, ему не будут сочувствовать, а предложат ознакомиться с буклетом по эффективности труда или тайм-менеджменту.

– Класс!

Все это было совершенно не похоже на лондонскую жизнь. В Англии ответить на электронное письмо часов в двенадцать ночи или засидеться на работе до восьми вечера считалось нормой жизни и служебным долгом. Но в Дании подобное поведение лишь подчеркивало твою неспособность выполнить свою работу в отведенное время. Столы в LEGO снабжены гидравлическим подъемным механизмом, чтобы сотрудники при желании могли работать стоя, поскольку эта поза считается полезной для здоровья (по крайней мере, так говорилось в статье, опубликованной в Journal of Social Psychological and Personality Science). Все совещания в компании проводятся быстро, динамично и неформально, зачастую даже стоя. Здесь не предлагают коллеге присесть, чтобы поговорить, так как все разговоры тоже ведутся стоя.

– Благодаря этому все решается гораздо быстрее, – заметил Лего-Мен.

Он рассказал, что в их фирме никто не пользуется титулами, не носит галстуков: руководителя скорее можно увидеть в куртке с капюшоном в стиле Facebook, чем в костюме. Мне еще больше захотелось уговорить Лего-Мена позволить навестить его на работе в обеденный перерыв (я готова была пообещать ему что угодно, даже не упоминать о совместном пении и не просить кого-либо побарабанить для меня). И мне это удалось.

Войдя в стеклянное здание главного офиса компании в сонном центре Биллунда, я сразу почувствовала дух свободы – нечто среднее между Кремниевой долиной и офисом Google. Я удобно устроилась на круглом диване, словно собранном все из тех же деталей «лего», и задумалась, не будет ли воспринято как проявление дурного тона, если поиграться с огромным бассейном из белых пластиковых кирпичиков, который был установлен в приемной.

Лего-Мен вышел встретить меня и провел в офис. Он показал залы для совещаний – все они были названы в честь игрушек. Тут я немного успокоилась, потому что уже начала волноваться, когда несколько недель мне отвечали по телефону, что муж в 9.30 находится в Tinsoldaten – «Оловянных солдатиках», а потом отправится в Bamse – «Плюшевого мишку». В каждом зале на столе находились большие вазы с деталями «лего», чтобы сотрудники и гости могли что-нибудь конструировать в ходе разговора.

– На этих совещаниях я почти ничего не слышу, – пожаловался Лего-Мен, – поскольку все роются в этих вазах в поисках нужной детали.

LEGO в Дании – это не просто фирма, а образ жизни, маяк культуры, ставший по-настоящему культовым. Датчане гордятся своим самым знаменитым экспортируемым товаром, который клянут родители во всех уголках земли, когда наступают босой ногой на очередную деталь конструктора. В Интернете существует огромное сообщество почитателей этого конструктора, которые называют себя AFOL – Adult fan of LEGO («взрослые поклонники LEGO»).

– Наверное, это какие-нибудь придурки, которые не могут найти себе подружку? – предположила я.

– Вовсе нет, – резко ответил Лего-Мен. – Если хочешь знать, в это сообщество входят Дэвид Бекхэм и Брэд Питт. Так что я работаю в очень престижной компании!

В 2014 году фильм «Лего» побил все рекорды по сборам. Идеи творчества, командного духа и «энергии игры» произвели такой фурор, что картине посвятили больше колонок и статей, чем любому другому детскому фильму. Картину даже обвиняли в пропаганде социализма! «Троцкистские» руководители LEGO были в восторге: продажи билетов и игрушек после такой рекламы взлетели до небес, и многие юные умы вдохновились идеей попытаться жить чуть более по-датски.

После обеда (ржаной хлеб, салат и свинина – и, как и было обещано, никакого сахара!) я устроила себе экскурсию по заводу, чтобы понять, в чем тут дело. Ко мне присоединились японские туристы, которых пригласили по особому случаю. Мы увидели, как делают миниатюрные фигурки: улыбающиеся желтые лица, U-образные ручки и шлем из волос. Несколько бракованных фигурок безжалостно уничтожили. На упаковку к эльфам (то есть к работникам завода) отправляются только безукоризненные экземпляры.

«Лего» – не самые дешевые игрушки, но безупречное качество оправдывает высокую цену продукции. Основатель компании Оле Кирк Кристиансен однажды сурово отчитал своего сына Годтфрида, когда тот с гордостью объявил о своем решении сэкономить на производстве, сделав слой краски на игрушках более тонким. Оле заставил сына отозвать всю партию и лично перекрасить каждую игрушку. С тех пор девизом компании стали слова: «Только лучшее может быть достаточно хорошим».

В настоящее время компания оценивается примерно в 14,6 миллиарда долларов (8,6 миллиарда фунтов). Это крупнейший мировой производитель игрушек. Сегодня в мире насчитывается около 560 миллиардов изделий «лего», то есть по 86 игрушек на каждого жителя планеты (поскольку я даже в детстве не была поклонницей этого конструктора, то мне очень интересно, кому же досталась моя доля). Кроме того, LEGO производит 400 миллионов шин в год для своих автомобилей, что выводит компанию в число крупнейших производителей шин в мире. А, да, чуть не забыла: каждую секунду в мире продается семь наборов «лего». О, вот продали еще один. И еще. И еще…

В настоящее время компания принадлежит Кьельду, внуку Оле Кирке Кристиансена. Он самый богатый человек в Дании, но при этом не переводит свои активы в тропический налоговый рай. Кьельд Кристиансен даже в Копенгагене не живет, предпочитая ему Биллунд – крохотный городок, где все начиналось.

Главный офис LEGO находится в Ютландии. Все знаменитости, если они пожелают встретиться с игрушечных дел мастером, должны отправляться в абсолютное никуда, буквально на край земли.

Кристиансены не просто сделали Биллунд своим домом, они оплатили строительство собственного аэропорта, второго по величине в Дании, который расположен в городе с шеститысячным населением. Они же построили церковь, общественный центр, школу, молодежный клуб и библиотеку. В Ютландии по-настоящему любят Кьельда, который таинственным образом изменил написание своей фамилии на Кирк Кристиансен (через «К», а не через «C», как у деда), и теперь местные жители любовно (впрочем, чуть зловеще) называют его «ККК».

Я могла с уверенностью утверждать, что Лего-Мену безумно нравится его работа. Это было замечательно, в противном случае оказалось бы, что мы разрушили свою жизнь впустую. Когда я спросила, что его привлекает больше всего, он ответил: кроме еды, пения и скидок для сотрудников в фирменном магазине его манит интересная работа.

– Здесь почти никто не ругает свою работу, как это делают в Англии, – сказал Лего-Мен. – Выбирая сферу деятельности, датчане думают не о том, сколько они будут зарабатывать, а о том, насколько работа окажется для них интересной. Образование здесь бесплатное, и каждый может научиться чему угодно. Знаешь, они платят такие налоги, что могут позволить себе заниматься любимым делом, а не горбатиться за большую зарплату.

– Значит, у них меньше поводов жертвовать своими увлечениями во имя золотого тельца? – спросила я.

– Именно! Чем больше зарабатываешь, тем больше платишь налогов.

Лего-Мен рассказал мне об одном слове, которое очень точно отражает отношение датчан к работе. Это понятие arbejdsglaede (происходит от датских слов arbejde – «работа» и glaede – «счастье»), означающее «счастье от работы», является основополагающим для характеристики качества жизни в Скандинавии. Это слово существует только в скандинавских языках.

А вот японские туристы, с которыми я встретилась на заводе, рассказали мне, что в их лексиконе есть совсем другое понятие, связанное с работой, – karoshi, «смерть от переутомления, вызванного напряженной работой». Судя по всему, в Дании это никому не грозит.

Вечером мы с Лего-Меном обсуждали свои ближайшие планы, и тут он сообщил, что на два дня уезжает.

– У нас будет корпоративный отдых. Нам велели взять удобную одежду и полностью расслабиться, чтобы «повысить производительность с помощью йоги».

– Что? – я не поверила своим ушам. Лего-Мен никогда в жизни не занимался йогой!

– Так написано в рассылке… – Он показал на экран своего монитора.

– А что значит «повысить производительность с помощью йоги»?

– Не знаю, – пожал плечами муж. – Но, похоже, на следующей неделе не ты одна будешь работать в пижаме.

Баланс между работой и личной жизнью, установившийся у Лего-Мена, показался мне весьма привлекательным. Семейная компания по производству игрушек, главная задача которой – делать детей счастливыми и развивать творческий потенциал, никогда не отличалась жесткими требованиями к своим сотрудникам. Мне представлялось, что опыт Лего-Мена уникален. Неужели подобное происходит во всех датских компаниях? Задавшись таким вопросом, я решила изучить другие сферы производства.

Порыскав в Интернете, я выяснила, что и в общественном секторе дело обстоит неплохо. Известный репортер американского канала ABC News Билл Вейр несколько лет назад обычного датского мусорщика сделал мировой звездой. Вейр познакомился с Яном Дионом в Копенгагене. Тот рассказал Биллу, что с удовольствием собирает мусор: ведь он работает по пять часов в день, а остальное время может проводить дома, с семьей. Или, например, тренировать команду по гандболу в школе, где учатся его дети (как показывает опрос министерства культуры, 53 процента датчан занимаются волонтерской работой – то есть тем, что делает их счастливее, как полагают ученые из Эксетерского университета[35]35
  Эксетерский университет – университет в Юго-Западной Англии.


[Закрыть]). Ян поведал всему миру, что в Дании никого не оценивают по карьере, и он по-настоящему счастлив, поскольку каждый день по дороге на работу встречает друзей, а пожилые дамы угощают его кофе.

Вдохновленная этой историей, я попыталась завязать разговор с человеком, забиравшим мой мусор, но он: а) спешил; б) плохо говорил по-английски; в) не любил кофе (единственный известный мне датчанин со столь странными пристрастиями). Все это я поняла по его ворчанию, когда указала ему на кофеварку и предложила чашечку кофе. Сблизиться под кофеин не получилось. Однако он улыбнулся. После многозначительной жестикуляции мне удалось понять, что ему нравится его работа.

– Вы счастливы? – спросила я мусорщика, стоя на пороге, кутаясь в совершенно непрактичный плед цвета вишни и пытаясь удержать собаку, которая рвалась на заснеженные просторы Стиксвилля-на-Море.

Мусорщик посмотрел на меня как на ненормальную, кивнул и попытался улизнуть.

– Счастливы? Из десяти? – Я подняла обе руки, растопырив пальцы.

В этот момент появилась почтальон на скутере, которая предложила свои услуги переводчика. Чувствуя себя глуповато, я объяснила, о чем пытаюсь спросить мусорщика: мне нужно, чтобы он оценил степень своего счастья по шкале от нуля до десяти.

– О'ке-е-е-е-й…

Почтальон тоже взглянула на меня как на душевнобольную, после чего очень быстро что-то сказала мусорщику. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом сделали некий жест – по-моему, это был датский аналог вращения пальцем возле виска. Они явно считали меня сумасшедшей.

– Otte? – в конце концов ответил мусорщик.

– Восемь! – воскликнула я, прежде чем почтальон успела перевести. – Это значит «восемь», верно? – Я с удовлетворением посмотрела на почтенную даму, радуясь, что уже умею считать до десяти (ну, то есть до восьми) по-датски.

Почтальон кивнула, окинула меня оценивающим взглядом и укатила на своем скутере.

Воодушевленная удачным исследованием, я принялась изучать все вокруг. В ближайшем крупном по датским меркам городе Орхусе я встретилась с инструктором по йоге и поинтересовалась ее мнением. Ида оказалась истинной представительницей викингов – очаровательной, энергичной, загорелой и подтянутой. «Если йога делает людей такими, – подумала я, – ею стоит заниматься». Я рассказала Иде о своем проекте «Счастье» и спросила, что она об этом думает. По мнению Иды, у датчан сложился прекрасный баланс между работой и личной жизнью, который и делает их счастливыми.

– А если баланс пока не наступил, то мы обязательно к этому стремимся. И спрашиваем себя: «Счастливы ли мы здесь?» Если ответ утвердительный, мы остаемся. В противном случае просто уходим, ведь все понимают: то, как мы тратим значительную часть своего времени, очень важно. Мне нужна простая жизнь – я хочу больше времени проводить на природе и с семьей. Когда слишком много трудишься, в жизни возникает стресс, а это приводит к болезням, и тогда вообще не можешь больше работать.

Ида поведала мне, что раньше она работала в Копенгагене, занималась связями с общественностью в одной политической партии. Но ее работа была сопряжена с такими стрессами, что у нее начали выпадать волосы.

– Волосы лезли буквально клочьями. Я постоянно чувствовала усталость, а однажды даже упала с велосипеда и получила травму. Тогда я решила: так больше нельзя жить, нужно что-то менять.

На следующей неделе Ида оставила эту работу и начала учиться на инструктора по йоге. Поскольку Дания – государство социальное, она, как и другие датчане, не боялась сменить карьеру.

Через пять недель «карантина» после увольнения человек получает те же деньги, что и тот, кто попал под сокращение штатов: 80–90 процентов своего заработка в течение двух лет. Датский рынок труда построен по модели «гибкой безопасности»: работодателям проще сокращать персонал, но при этом люди защищены и обеспечены на время поисков интересной работы. Пособие выплачивается из госбюджета. Согласно статистике, 20 процентов датских сотрудников каждый год меняют работу, а 40 процентов людей, потерявших работу, находят новую в течение первых трех месяцев.

Дания тратит на их профессиональную переподготовку денег больше, чем любая другая страна, входящая в Организацию экономического сотрудничества и развития, которая объединяет 35 государств. Правительство, профсоюзы и компании платят работникам за переподготовку и овладение новыми профессиональными навыками, что помогает людям соответствовать меняющимся условиям на рынке труда.

Поскольку смена работы не влияет на размер пенсии или продолжительность отпуска, препятствий к смене работодателя в Дании просто не существует. Вы можете переходить с одной работы на другую, сохраняя все пенсионные отчисления и положенные вам дни отпуска. Система оказалась очень эффективной: сегодня уровень безработицы в Дании составляет всего пять процентов. Вдобавок примерно две трети работающих датчан состоят в профсоюзах, которые бдительно следят за соблюдением их прав и привилегий. Так что профсоюзы в Дании – это реальная сила.

– В Дании у всех есть выбор, – сказала мне Ида. Сейчас она работает по собственному графику, а уютная студия йоги, где горят свечи, всегда ждет ее. – Я бы оценила свой уровень счастья на «восемь» из десяти. Можно было бы поставить «десятку», но я все еще не встретила любовь всей своей жизни, хотя и не теряю надежды! Я благодарна судьбе за то, что решилась на перемены. Сейчас я чувствую, что живу по-настоящему.