Текст книги "Хюгге, или Уютное счастье по-датски. Как я целый год баловала себя «улитками», ужинала при свечах и читала на подоконнике"

4. Апрель
Датские доги и другие животные

– Чем займешься завтра? – спросила моя новая официальная подруга Дружелюбная Соседка, смахивая тыльной стороной руки грязь со щеки и одновременно размазывая ее по лбу.

Была суббота. Мы с Лего-Меном выгуливали собаку и зорко следили, чтобы пес не справил нужду в чужом саду. Мы были начеку, держа наготове черные пластиковые пакетики. С приходом весны и сокращением времени, затрачиваемого на очищение машины от наледи, сонный приморский городок начал оживать.

В магазинах неожиданно появились люди. В яхт-клубе с трейлеров начали сгружать лодки и яхты, а деревья выглядели так, словно они пребывали в размышлении, не пора ли им зазеленеть? Соседи стали нам улыбаться. Зимняя мрачность сошла с их лиц, и они раскрылись, словно листья на кустах вокруг нашего дома. Из земли полезли зеленые стрелки – появились весенние первоцветы, и ютландские садовники открыли новый сезон. Количество денима в Стиксвилле росло с пугающей скоростью.

Дружелюбная Соседка что-то копала, опустившись в траву на колени. Завидев нас, она сняла устрашающего вида садовые перчатки.

– Завтра? – осмотрев ее идеально ухоженный газон с только что посаженными цветами, я молила Бога, чтобы пес не поддался зову природы в самый неподходящий момент. – Вроде бы никаких планов…

Это было лукавство – я знала, что у нас нет никаких планов на завтра, как, впрочем, и на послезавтра. И хотя мы куда-то записались, наша социальная жизнь по-прежнему оставляла желать лучшего, поэтому с удовольствием принимали любые приглашения. И приобретали интересный опыт. Например, в этом месяце я побывала на вечеринке Tupperware[44]44
  Tupperware Brands Corporation – американская компания, глобальный поставщик потребительских товаров, владелец торговых марок: Tupperware, Avroy Shlain, BeautiControl, Fuller, NaturCare, Nutrimetics, Nuvo и Swissgarde.


[Закрыть] (они еще существуют), на вечере драм-н-бэйс[45]45
  Драм-н-бэйс – жанр электронной музыки, который возник в Англии в начале 1990-х гг.


[Закрыть], на крабьих бегах (в приморских городах Ютландии это развлечение пользуется большой популярностью) и на танцах (со спорным результатом).

– Значит, вы свободны? Отлично!

Дружелюбная Соседка воткнула лопатку в землю, словно шест, и оперлась на нее.

– Не хотите пойти посмотреть на танцующих коров?

– Простите?

Лего-Мен подозрительно покосился на пустую бутылку пива и полупустой бокал на садовом столике Дружелюбной Соседки. Взглядом я послала ему предупредительный сигнал: «Мы в свободной стране, и женщина может пить пиво в саду, если ей так хочется».

– В это воскресенье у нас день танцующих коров!

Без долгих раздумий я согласилась, но Лего-Мена пришлось уговаривать, чем и занялась Дружелюбная Соседка.

– Это такая традиция, особый день для фермеров. Весной они выпускают коров из хлева, где те провели всю зиму, на поля, а потом они танцуют. Коровы, а не фермеры, – пояснила соседка, глядя на Лего-Мена.

Я вспомнила свою бабушку, которая ужасно веселилась, когда показывали рекламу масла “Anchor” с фризскими коровами, отплясывающими квикстеп. «И как им удается заставить их это делать?» – изумлялась бабушка, незнакомая с чудесами компьютерной анимации. «Парк юрского периода» просто свел бы ее с ума.

– Коровы не могут танцевать, – категорично заявил Лего-Мен, возвращая меня в мир реальности. Он нахмурился, словно кто-то намеренно хотел его одурачить.

Дружелюбная Соседка снисходительно улыбнулась – так улыбаются родители, пытаясь объяснить маленьким детям что-то очень простое.

– Конечно, могут! Они прыгают и кружатся. Они танцуют, потому что счастливы, понимаете? Они счастливы снова вернуться на зеленую травку.

Соседка обвела рукой свой газон, желая подкрепить сказанное. Наш пес принял ее жест за приглашение чувствовать себя как дома и знакомо скорчился, его лапы задрожали от напряжения. Но прежде чем я успела его оттащить, все уже случилось, и теперь мне пришлось опускаться на четвереньки с пластиковым пакетом и извиняться.

– Не волнуйтесь, ничего страшного, – успокоила меня Дружелюбная Соседка, хотя ее наморщенный нос говорил об обратном. – Так я захвачу вас завтра на праздник танцующих коров?

– Да, спасибо… И простите…

Я отступила, пряча черный пакет с еще теплым содержимым за спину, как бы говоря: «…Простите, что моя собака нагадила на ваш газон».

Дружелюбная Соседка кивнула, а потом добавила:

– А вы не думали о курсах дрессировки собак?

Я заверила ее, что конечно же думала, и мы обязательно отправим нашего пса на курсы, как только я найду такие, куда его возьмут.

Безумная коровья вечеринка удалась на славу. Этим ритуалом открывается новый сезон выпаса для всех экологически чистых коров Дании. И как мы узнали, сертифицированное животное должно пастись на травке не меньше шести часов в день с апреля по ноябрь. На местной ферме мы присоединились к толпе детей, у которых лица были разрисованы под морды коров (надо сказать, что художник на празднике оказался довольно незрелым). Родители с камерами в мобильных телефонах выстроились в ряд, стараясь запечатлеть радостный момент, когда дети скакали вокруг, мыча и визжа от восторга.

День выдался холодный. Резкий ветер атаковал любой открытый участок тела, и все кутались в заранее приготовленные куртки и пледы, надеясь согреться. Может, весна в Ютландии и наступила, но это еще не означало, что солнце готово греть в полную силу. Некоторые дети пришли в зимних комбинезонах, что в сочетании с коровьей раскраской мордашек делало их похожими на умпа-лумпов[46]46
  Умпа-Лумпа – персонаж фильма «Чарли и шоколадная фабрика» режиссера Тима Бертона из серии рождественских сказок о духовных ценностях.


[Закрыть].

Начался торжественный отсчет по-датски (с гордостью могу сказать, что считала вместе со всеми!). Двери амбара распахнулись, и несколько десятков коров вырвались на волю. Как и обещала соседка, коровы прыгали и восторженно кружились при виде долгожданной зеленой травы. Потом раздалось удивленное мычание. Животные замерли, некоторые попятились, а потом началась паника – коровы одна за другой развернулись и бросились обратно в хлев.

Раздался разочарованный стон. Разозленный фермер изо всех сил старался выгнать коров на пастбище, но ему это не удавалось. Судя по всему, за пять с половиной месяцев, проведенных в хлеву, коровы забыли, какой климат в Дании, и под открытым небом им было слишком холодно. Женщина в болотных сапогах попыталась выманить коров из теплого уютного хлева зеленой травкой, но это не вызывало у них никакого интереса. Фермер кричал и ругался, а мы хохотали. Потом все решили, что праздник удался, и разъехались по домам.

– Очень странно! – разочарованно сказала Дружелюбная Соседка. – Обычно это весьма занимательное зрелище. Коровы всегда так радуются!

Хотя воочию коровьих танцев увидеть не удалось, в YouTube мы нашли ролики, снятые в прошлые годы, и минут десять смотрели их с Дружелюбной Соседкой. Глядя, как стадо коров радостно бегает, прыгает и кружится, мы восхищенно ахали и охали, и даже Лего-Мен вынужден был признать, что это увлекательное зрелище.

Раньше я считала этих животных довольно флегматичными. Мое реальное общение с коровами сводилось к наблюдению за тем, как они жуют траву, ложатся на землю, предсказывая дождь, или появляются на тарелке в окружении жареной картошки, с бокалом красного вина во французском ресторане. Ничто из этого не предполагало проявления бурной радости или каких-либо сильных чувств.

Но что, если датская жизнь делает счастливыми даже коров? Интересно, а как чувствуют себя несертифицированные коровы, которые всю жизнь проводят в хлеву? Экологически чистые коровы радуются, когда их выпускают на пастбище, но не означает ли это, что им становится хуже, когда их загоняют обратно в хлев? Те коровы, что содержатся в хлеву, просто не знают другой жизни. Не рассчитывая на травяную эйфорию и не догадываясь, что чего-то лишены, они могут оказаться счастливее своих экологических товарок?

Я размышляла по поводу многочисленных исследований, утверждавших, что датчане – самые счастливые люди на земле, и мне стало любопытно, а как они оценивают счастье молочных коров. Вполне возможно, коровы, которые всю жизнь проводят в хлеву, могут быть вполне довольны своей участью, потому что никогда не паслись на травке (и не танцевали), так и жители Ютландии могут быть удовлетворены своей жизнью в силу простой причины: им и в голову не приходило бросить все и, к примеру, стать учителем самбы где-нибудь в Бразилии. Если бы лорд Теннисон[47]47
  Альфред Теннисон – известный английский поэт.


[Закрыть] побывал в современной сельской Ютландии, мог бы он сказать: «Лучше танцевать, а потом перестать, чем не танцевать никогда в жизни»?

Может, датчане счастливы не потому, что у них такая прекрасная в сравнении с другими жизнь, а потому, что они живут в предсказуемой и стабильной стране? Может, я оказалась в нации несертифицированных «молочных коров»?

Я хотела поделиться этой теорией с Лего-Меном, но он уткнулся в свой телефон и не стал меня слушать. Поскольку увидеть безумное зрелище танцующих коров так и не удалось, от огорчения он начал искать другие возможности посмотреть на животных, и в результате предложил отправиться в местный зоопарк. Там мы совершенно случайно стали свидетелями кормления львов и увидели, как целый прайд рвет на части недавно забитую лошадь. Все происходило на глазах у детей.

– Это все равно что Аслан разорвал бы мистера Туммуса…[48]48
  Герои произведения К. С. Льюиса «Хроники Нарнии».


[Закрыть] – в ужасе прошептала я.

Лего-Мен, слегка позеленев, предложил закончить осмотр зверинца. Наша реакция заставила меня задуматься: а может, мы чрезмерно чувствительны? Может быть, потомки викингов просто более практичны, когда дело касается суровых реалий бытия и смерти?

В понедельник мне предстояло обедать с одним из местных жителей, с которым познакомилась в кулинарном клубе (не волнуйтесь, это не он застрелил оленя) и которого я почти уже могла называть своим настоящим другом (ура!). Сцена, когда Муфаса и его сородичи пировали над трупом Моего Маленького Пони, никак не выходила у меня из головы. Я решила рассказать о ней – мне хотелось узнать, как отнесется к этому датчанин. Но мой новый почти-настоящий-друг остался совершенно равнодушным.

– Ну и что? – сделав глоток кофе, он остановил официантку, чтобы спросить, что лучше заказать – свинину или бургер из говядины.

– Но ведь смотрели дети!.. – Я попыталась потрясти его ужасами, достойными фильмов Тарантино, однако викинг сохранял невозмутимость.

– И? Датские дети к этому привыкли.

«Этим» он назвал оторванные конечности и струящуюся кровь?

– Когда мне было семь лет, – продолжал мой новый друг, – мы всем классом ходили на вскрытие волка.

– Простите? – Я даже подавилась своим капучино, и пришлось оттирать испачканный джемпер бумажными салфетками.

– Образовательная программа, – пожал плечами мой спутник.

Он объяснил, что датские музеи проводят публичные вскрытия разных животных – от змей до тигров. Мне казалось, что такое было возможно лишь в 1970-е или 1980-е годы, до появления политкорректности и полнейшей зацикленности на вопросах здоровья и безопасности. По словам викинга, эта практика не только сохранилась, но и процветает.

– Моя девятилетняя племянница обожает смотреть такие вещи. В этом году мы сводили ее на вскрытие змеи в качестве подарка на день рождения.

И знаете, эта девочка не одинока в подобном проявлении любопытства. Такие мероприятия в Дании настолько популярны, что в дни школьных каникул музеи часто вскрывают по два животных в день, давая возможность попасть на сеансы всем желающим. Дети стоят вокруг секционного стола, а вскрывающий животное зоолог объясняет свои действия, называет используемые инструменты и описывает внутренние органы животного. («По большей части все это напоминает сосиски», – заметил мой друг-викинг.)

– И вас это не настораживает?

Викинг на минуту задумался.

– Ну, запах, насколько я помню, был неприятный. Но все остальное было классно. Это полезно для детей – так они учатся. Ведь они должны знать, что природа может быть жестокой, должны понимать, что такое жизнь и смерть.

– В девять лет?!

– Почему бы и нет?

– Но сегодня существуют гораздо более цивилизованные способы знакомства с суровыми реалиями жизни, чем в годы нашего детства, – заметила я. В те времена даже гибель хомячка в когтях у кошки Мелиссы Винсент была деликатно названа «уходом», а его останки мы увидели лишь в обувной коробке, торжественно захороненной в школьном саду. На экскурсии мы тогда отправлялись в коттедж Энн Хэтэуей (которая была женой Шекспира) в Стратфорд-на-Эйвоне или в образцовую деревню Беконскот, в парк миниатюр. Нам и в голову не приходило, что мы можем сесть в автобус, где воняет сэндвичами и химическим туалетом, и отправиться смотреть внутренности дикой собаки.

– Похоже, вам не понравилось, – заметил Викинг.

Он поведал мне еще об одном своем опыте – во время учебы в университете их группу привезли на бойню.

– Мы изучали промышленный дизайн, а на бойне использовались классные лазеры для разделки туш…

Судя по выражению его лица, воспоминания об идеально разделанных свиных тушах совсем не мешали ему смачно жевать сэндвич со свининой. Я поняла, что датчане вовсе не сентиментальны в отношении животных. Но их философия явно не находит одобрения в остальном мире – вспомнить хотя бы историю с жирафом Мариусом.

Полуторагодовалый жираф Мариус жил в зоопарке Копенгагена. Он был здоров, но его сочли непригодным для разведения. Руководство зоопарка решило умертвить животное, что вызвало шквал протестов по всему миру. В Интернете было собрано 27 тысяч подписей с требованием отменить решение руководства зоопарка. Несколько иностранных зверинцев предложили взять Мариуса к себе, но датчане заявили, что этические стандарты этих заведений не соответствуют их требованиям. Они отказались отправить жирафа за границу, чтобы его не продали в цирк или не заставили страдать в захудалом зоопарке. По их мнению, эвтаназия была для него наилучшим выходом. Директор по науке копенгагенского зоопарка заявил журналистам CNN, что его задача – сохранять виды, а не отдельных животных.

Девятого февраля 2014 года молодой жираф на прощание был накормлен датским ржаным хлебом, а потом застрелен в голову из специального пистолета. Свидетелями убийства стали около сотни посетителей. Затем сотрудники зоопарка произвели публичное вскрытие животного, которое с энтузиазмом наблюдали датские дети и их родители – им тоже было любопытно посмотреть на внутренности жирафа. Мариуса вскрыли, а потом его тело скормили львам на глазах у посетителей. Мировая пресса была потрясена чудовищной жестокостью датчан. В письме, направленном в газету “Guardian”, английский читатель написал: «Публичная казнь Мариуса и его демонстративное скармливание львам сделали для меня психологически более понятными мрачные датские детективы…»

Чтобы прояснить ситуацию, я обратилась к профессору биоэтики копенгагенского университета Петеру Сандусу, бывшему председателю Датского совета по этичному обращению с животными. Петер был главным комментатором Мариусгейта, и его точка зрения совпадала с мнением Викинга и других моих знакомых датчан. Он просто не понимал, в чем тут проблема.

– Всего лишь два поколения тому назад Дания была сельскохозяйственной страной, поэтому животные для нас просто животные, – сказал он. – Большинство деревенских жителей воспринимают Мариуса точно так же: жираф был племенным самцом, который оказался непригодным к разведению, поэтому его пришлось забить. Именно так мы относимся к овцам – в отаре не должно быть больше одного барана, иначе они передерутся. Это практический подход.

Всеобщее негодование, вызванное решением датского зоопарка, крайне изумило Петера. После интервью, данного ВВС, он даже получил письмо, в котором его сравнивали с Гитлером («по-моему, это чересчур!»). Он уверен, что иностранцы сочли шокирующим сам процесс.

– Людей в основном шокировало то, что жирафа разделали на глазах зрителей, среди которых были дети, а потом его мясо скормили другим животным. Но людям нужно смириться. Ведь если они не хотят видеть, как разделывают животное, но при этом спокойно идут в Marks&Spencer[49]49
  Магазины фирмы Marks&Spencer появились в Европе в 2000-х гг.; в настоящее время они функционируют как торгово-развлекательные комплексы.


[Закрыть] и покупают расфасованное мясо, они попросту ханжи.

Я призналась, что и сама такая (впрочем, мне было приятно, что любимый магазин моей матери известен за рубежом). Судя по всему, датчане совершенно спокойно наблюдают, как забивают животных, а потом невозмутимо едят мясо. Вегетарианства в этой стране фактически не существует.

– Большинство датчан употребляет в пищу мясо, – сказал Петер. – В Дании вегетарианцев значительно меньше (три-пять процентов), чем в Англии, где их количество достигает 10 процентов.

Датчане не испытывают никаких угрызений совести, а присутствие мяса в рационе даже способствует их ощущению счастья. Ведь, судя по исследованиям австрийского медицинского университета Граца, вегетарианство вызывает депрессию и повышенный уровень тревожности у людей.

– Мы относимся к животным не так сентиментально, как, например, в Англии, – продолжал Петер.

Я спросила, не психологическая ли отстраненность защищает датчан от страданий при виде того, как живые существа умирают у них на глазах. Если не испытываешь боли, глядя на то, как убивают мать Бемби или как умирает отец Симбы в «Короле-Льве», то, конечно, жить намного проще. И легче быть счастливым. Если можешь поедать свой говяжий бургер, не задумываясь над тем, насколько корова была счастлива при жизни, то у тебя одной проблемой станет меньше.

Но не все датские мясоеды жестокосердны. В 2014 году министр сельского хозяйства и пищевой промышленности Дании издал распоряжение, согласно которому все животные, предназначенные в пищу, перед забоем должны быть оглушены, и соответственно был запрещен ритуальный забой скота по мусульманским и иудейским традициям, когда животное во время забоя должно находиться в сознании.

Однако распоряжение мало что изменило на практике. Последняя датская бойня, где животных забивали, предварительно не оглушая, закрылась еще в 2004 году, и с этого времени семь тысяч проживающих в Дании евреев начали выписывать кошерное мясо из-за границы. Большая часть датских мусульман (по оценке госдепартамента, в стране проживает 210 тысяч приверженцев ислама, хотя правительство Дании официально не фиксирует религиозные убеждения граждан) вообще считает мясо оглушенных животных халяльным, поскольку предварительное оглушение не повлекло их смерть.

Нарушение ритуальных традиций объединило евреев и мусульман, которые выступили с протестами, заявив, что законодателям следует меньше заботиться о благополучии животных и больше думать об иммиграционной политике и интеграции.

Для многих датчан совершенно очевидно, что убивать животных следует как можно быстрее и безболезненнее, но осуществить это, когда животное находится в сознании, невозможно. Тем не менее еврейские и исламские средства массовой информации по всему миру стали обвинять датское правительство в исламофобии и антисемитизме, хотя религиозные деятели в Дании воздерживались от подобных обвинений. Ответ правительства был сдержанным, поскольку Дания – светское государство и вправе жить по тем законам, которые считает приемлемыми для себя.

– Принять такой закон было нетрудно, – сказал Петер, – поскольку уже десять лет в Дании не практиковались ритуальные убийства животных без предварительного оглушения. Так что закон скорее стал неким сигналом для религиозно настроенных групп населения. Это был умный политический ход. Вот Тони Блэр, например, запретил выращивание норок на мех в Великобритании, хотя у вас и без того практически не было звероферм, и при этом он вырос в глазах общественности.

Да, мех, чуть не забыла! Мне было интересно, как датчане относятся к меху. Когда мы приехали в Данию в середине января, я с удивлением обнаружила нескольких дам в длиннополых шубах. Потом узнала, что Дания – крупнейший экспортер меха норки в мире, а Копенгаген – центр пушной торговли, главными клиентами которого являются Россия и Китай. Не идет ли это вразрез с датскими представлениями о благополучии животных?

– Производство меха у нас вполне экологичное, – рассказал Петер. – Норки проходят тот же жизненный цикл, что и в живой природе. Их никуда не перевозят (это вызывает стресс у животных), кормят рыбными потрохами и мясом старых кур-несушек. Когда с животных снимают шкуру, тушки используют для производства биотоплива[50]50
  Такое топливо используется для автобусного парка.


[Закрыть]. Все идет в переработку. Кроме того, эта индустрия создает много рабочих мест, поэтому правительство не намерено закрывать фермы.

В Дании насчитывается полторы тысячи звероводов, и поставляемые ими шкурки стоят на 20 процентов больше, чем у производителей из других стран, – настолько велик престиж датского меха. Это объясняется строгим контролем за рационом зверьков: благодаря правильному вскармливанию их мех приобретает особый блеск. Датские модельеры широко используют меха в своих коллекциях.

В отличие от других европейских стран в Дании нет защитников животных, которые требуют немедленного закрытия скорняжного производства. Большинство датчан с удовольствием носят меховые вещи. Для меня как представительницы либеральной британской общественности, воспитанной на идеалах движения PETA[51]51
  Движение за освобождение животных.


[Закрыть], опасавшейся носить кожаную обувь и не употреблявшей в пищу тунца перед интервью со Стеллой Маккартни (честное слово!), это стало настоящим шоком.

В Дании большой популярностью пользуется охота, причем занимаются ею люди из всех слоев общества.

– Это не сословное увлечение господствующих классов, как в других странах, – сказал Петер. – Люди считают охоту совершенно нормальным занятием. Животных убивают быстро, а их мясо идет в пищу. И в чем здесь жестокость? Мне кажется, что верховая охота на лис с гончими – дело гораздо более жестокое. В Дании никогда не было ничего подобного. А вот в Англии, где охота на лис является развлечением для высшего общества, лисы погибают мучительной смертью.

Петер объяснил, почему считает отношение англичан и американцев к животным в корне неправильным.

– Люди заботятся о потерянном щенке или содержании животного в зоопарке, но это не мешает им есть свинину за обедом. Люди стали слишком сентиментальными, они переживают за котят и жирафов, не думая об остальных видах. В Дании эта тенденция выражена гораздо слабее. Большинство людей полагает заботу о благополучии животных очень важным делом. Мы тоже не хотим, чтобы животные погибали бесцельно, но при этом вовсе не стремимся очеловечивать их.

Проявление жестокости к животным в Дании запрещено законом, но приведу один любопытный факт: на зоофилию запрет не распространяется.

– Если человек, занимающийся сексом с животным, причинит ему физические или психологические страдания, он будет наказан, – уточнил Петер. – У датских политиков еще не дошли руки до разработки нового закона, который запрещал бы зоофилию. Но, как показывают опросы общественного мнения, большинство датчан выступают за полный запрет этого явления; надеюсь, принятие закона не за горами.

(Когда эта книга готовилась к печати, я узнала, что министр сельского хозяйства и пищевой промышленности Дании объявил о полном запрете зоофилии после принятия закона о благополучии животных.)

За час мы успели обсудить охоту, производство мехов и зоофилию, после чего я попыталась перевести разговор на бытовые темы. Я спросила Петера, как в Дании относятся к домашним собакам.

– Конечно, не к сексу с ними, – быстро добавила я, поскольку невольно оказалась в ситуации, когда требовалось пояснение. – Я говорю о дрессировке и всяком таком…

Как хозяйку невоспитанной дворняги меня очень интересовало отношение датчан к собакам. Испытывают ли мои новые соотечественники сентиментальность по отношению к самым распространенным домашним животным? В газете “Kristeligt Dagblad” сообщалось, что в Дании сегодня насчитывается больше этих домашних питомцев, чем когда бы то ни было прежде.

Датчане держат 600 тысяч собак, причем каждый год регистрируется 70 тысяч новых питомцев. По данным статистического бюро, на своих любимцев датчане тратят 300 миллионов крон (около 34 миллионов футов или 58 миллионов долларов). Присутствие собаки в доме благотворно влияет на психологический климат, снижает кровяное давление и уровень холестерина, избавляет от многих других медицинских проблем, что было подтверждено клиническим исследованием, проведенным королевским университетом в Белфасте. И, наверное, делает датчан более счастливыми.

В своем городке я видела множество собак. Ютландия вообще отличное место для них. Повсюду имеются крючки, чтобы зацепить поводок, а возле многих местных кафе и магазинов установлены особые миски, которые регулярно наполняют свежей водой. Оборудованы специальные пляжи для хозяев с собаками и имеется 200 специальных «собачьих лесов», где питомцев можно спускать с поводка.

– Многие мои соотечественники держат собак, – сказал Петер. – И конечно, очень о них заботятся. Полагаю, собаки у нас воспринимаются как члены семьи. Датчане относятся к своим питомцам довольно сентиментально, но в отличие от Англии и Северной Америки у нас не принято брать собак из приюта. Большинство датчан покупают породистых или даже редких животных с родословной.

Приобретая дорогих и породистых собак, датчане хотят, чтобы животные были идеально воспитаны. Для этого необходима профессиональная дрессировка, поэтому нашему псу явно требовались курсы, чтобы его хозяева могли окончательно утвердиться в датском обществе.

Завершая разговор, я спросила, считает ли Петер себя таким же счастливым, как и остальные датчане, с которыми мне довелось общаться. Он ответил, что очень счастлив.

– Думаю, все датчане счастливы, хотя в последнее время мы часто жалуемся на жизнь, – слишком уж разбаловались! Лично я оценил бы свой уровень счастья на «девять» из десяти, а в профессиональном плане – на твердую «десятку».

В самом деле, в Дании счастлив даже тот, кто целыми днями оправдывает убийства жирафов и получает письма, где его сравнивают с Гитлером, и ему нравится такая работа.

Все увиденное и услышанное за последние несколько дней немало меня изумило. Я решила сделать так, чтобы мой собственный пес тоже стал вести себя по-датски, поэтому вернулась домой с твердым намерением найти специальные курсы для собак, где могли бы внушить нашему барбосу представление о хороших манерах.

– Ты пойдешь в школу, – назидательно сказала я ему.

– У-у-у-у-у-у-у, – заскулил он.

– Жить по-датски должна вся наша семья, и ты тоже. Мы здесь уже четыре месяца, а я не вижу в тебе желания интегрироваться в общество, – нахмурилась я. – Тебе тоже пора пойти на вечерние курсы.

Я записала пса на курсы, и дрессировка началась уже на следующей неделе. На первом занятии громкоголосая женщина в ярком жилете попыталась (неудачно) научить нашего пса приносить брошенную палку, сидеть, спасать ребенка в лесу и даже стоять на перевернутом вверх дном тазу. Для чего все это было нужно, я не поняла. На следующее утро, встав с постели, я обнаружила, что Лего-Мен дал собаке для тренировки наш таз для умывания. Однако пес вовсе не собирался сидеть на нем, как на пьедестале, – он просто сжевал его!

– Собака сожрала наш таз для умывания, – ядовито заметила я.

Лего-Мен посмотрел на пса, а потом указал на груду только что доставленных конвертов:

– Зато не съел почтальона! Мальчик учится…

Что я узнала в этом месяце:

1. Датчане не отличаются чувством брезгливости.

2. Животные в Дании – просто животные (если, конечно, речь не идет о хорошо воспитанных собаках).

3. Датский путь – единственно верный.

4. …А иностранцам лучше заниматься своими делами и не пытаться учить датчан жизни.

5. Коровы не умеют танцевать.