Текст книги "Вскрытие. Суровые будни судебно-медицинского эксперта в Африке"

2

Мой последний живой пациент

Прежде чем стать судебным экспертом, я работал врачом общей практики. Я проходил стажировку в Кейптауне в Сомерсетской больнице и выполнял общественную работу в Пхалаборве в небольшой сельской клинике под названием больница Мафуты Малатджи. Несколько критических инцидентов за этот период помогли мне принять решение стать судмедэкспертом.

Первый произошел в феврале 2000 года, когда тропический циклон «Леон-Элин» принес порывистые ветры и проливные дожди на Мадагаскар, в Мозамбик и северо-восточные районы ЮАР. «Элин» до сих пор считается одним из самых разрушительных тропических циклонов сезона 2000 года.

В ту ночь меня вызвали в больницу Мафуты Малатджи к глубоко беременной женщине в связи с внутриутробной гипоксией плода. Шел сильный дождь. Я осмотрел женщину и убедился, что ей необходимо срочное кесарево сечение. Я позвонил своему напарнику по дежурству, которому еще нужно было доехать из дома до больницы. Женщина испытывала сильную боль, и состояние плода ухудшалось. Через некоторое время, поскольку напарник все еще не прибыл, я позвонил снова. Он сказал, что у него нет никакой возможности добраться до больницы: реки разлились и вышли из берегов. Я мог полагаться лишь на себя.

Той ночью разразился тропический шторм «Ирина». Словно в ловушке, я застрял в больнице на 200 коек, где провел два дня и две ночи, прежде чем потоп схлынул и я смог без риска для себя вернуться в город.

Я был единственным врачом в больнице. Еще было несколько медсестер.

Мы с двумя медсестрами провели кесарево сечение. Мне пришлось самому делать анестезию и операцию. В середине процедуры отключилось электричество, и мы продолжили работать при зажженных свечах. Я рад сообщить, что и мать, и ребенок выжили.

Эти два дня и две ночи прошли для меня как в тумане. Я занимался тем, что можно описать как «медицина в дикой природе», иными словами, делал все, что только можно, с тем, что есть под рукой. Эти двое суток я почти не спал. Не стоит и говорить, что то было сюрреалистическое, напряженное время, но я многое узнал о себе. И прежде всего уверенность в себе, которая появилась после этого испытания, была бесценна. Рядом не было никого, кто мог бы мне помочь, и не было эксперта, к которому я мог бы обратиться за советом. Мне просто нужно было составить план под мерцающим светом свечей. Размышляя об этих событиях, я все еще помню глубину своего страха и тревоги.

За те два дня многие люди попали в больницу с переломами от тропического шторма. Интересно, что те, кто жил в традиционных хижинах из глины и соломы, получили меньше травм, чем те, кто жил в самодельных лачугах из гофрированного железа. Это навело меня на мысль, что наши предки, вероятно, обладали большей мудростью, чем мы, современные люди.

Тропический шторм «Ирина» также дал мне первый опыт борьбы с крупными потерями. Термин «массовые бедствия» имеет разные определения, но общепринятое понимание таково: это событие, которое перегружает местные ресурсы. Массовые бедствия, к счастью, относительно редки, но когда они происходят, то, как правило, создают чрезмерную нагрузку на медицинские службы.

Именно в Пхалаборве я впервые присутствовал при вскрытии. Шахтер, работавший на одной из многочисленных окрестных шахт, неожиданно умер. К частному судмедэксперту обратились за консультацией, и он прилетел из крупного города, чтобы провести вскрытие.

Я присутствовал в качестве наблюдателя. Все, что я знал о судебной медицине в то время, мне удалось почерпнуть из американского популярного телесериала 1976 года «Медэксперт Куинси», в котором рассказывалось об окружном судмедэксперте, исследовавшем улики в случаях подозрительных смертей. Внезапно у меня появилась возможность лично стать свидетелем реального вскрытия, и я ухватился за нее.

Поначалу процедура ошеломила меня. Я не знал, что вижу; все выглядело как сплошное кровавое месиво. Это был совершенно дезориентирующий сенсорный опыт. До сих пор помню эти виды, звуки и запахи. Кроме того, тогда я понятия не имел, что «нормально», а что «ненормально» во время вскрытия. Я не видел разницы между обычными травмами, которые произошли, когда шахтер был еще жив, и теми, что появились после его смерти в результате вскрытия.

Я был заинтригован, воодушевлен и немного ошеломлен. Это не было похоже ни на что из виденного мной когда-либо раньше.

Как и большинству молодых людей, мне промыли мозги, заставив думать, что врачами становятся, чтобы спасать жизни. Мой первый опыт вскрытия заставил задуматься, действительно ли это так.

Стать судмедэкспертом – ни о чем подобном я раньше и не думал. К счастью, у меня был хороший проводник – такой проводник совершенно необходим, тот, кто прошел и прорубил путь до вас.

Множество деталей, связанных с внезапной, неожиданной смертью шахтера, возбудило мое любопытство. Прежде всего выяснилось, что мужчина был убит. Его коллеги подозревали, что он умер от гипертермии, но на самом деле причиной смерти стала травма головы, нанесенная тупым предметом.

Меня часто спрашивают, что считается нормой, а что – патологией. Обычно я объясняю концепцию патологии следующим образом: как опытный рейнджер замечает леопарда в африканском буше[15]15
  Обширные неосвоенные человеком пространства, обычно поросшие кустарником или низкорослыми деревьями, в Австралии, Новой Зеландии, Южной Африке, Канаде и на Аляске.


[Закрыть]? Ответ таков: с помощью экспертных знаний, основанных на опыте.

Если рейнджер каждый день проезжает определенный участок буша, он будет знать его как свои пять пальцев. Каждый день он будет видеть один и тот же скалистый выступ. Но однажды очертания будут выглядеть немного иначе. «Диагноз»? На скалистом выступе лежит леопард.

Рейнджер знает, что такое «нормально», и поэтому сможет определить, когда появится что-то необычное или «ненормальное». То же самое относится к патологии и судебной медицине. Например, чтобы обнаружить патологию в сердце, сначала нужно узнать, что представляет собой нормальное сердце.

Прежде чем податься в область судебной медицины, следует тщательно изучить свои мотивы. Это может звучать круто – быть судмедэкспертом. Но что побуждает вас продолжать работать после девятитысячного вскрытия? Что поддерживает вашу мотивацию? Я часто сравниваю это с ультрамарафоном. Что заставило бы вас принять участие? Ваше эго или великое призвание?

Я выбрал эту область, во-первых, потому, что не мог терпеть несправедливость, а во-вторых, потому, что хотел помогать реальным жертвам. Что я имею в виду под реальными жертвами, спросите вы. Позвольте мне рассказать вам историю, произошедшую вскоре после того, как я закончил общественную работу в сельской местности провинции Лимпопо.

В 2001 году я уехал в Великобританию, чтобы год заниматься клинической медициной. Вскоре я уже трудился в больнице Святого Луки и Королевской больнице Брэдфорда. Я работал в отделении неотложной помощи и некоторое время посвятил гериатрии[16]16
  Гериатрия – частный раздел геронтологии, занимающийся изучением, профилактикой и лечением болезней старческого возраста.


[Закрыть]. Я также провел около шести месяцев, занимаясь несчастными случаями и чрезвычайными ситуациями в этой части мира.

Однажды ночью я уже спал, когда мне позвонили из отделения неотложной помощи. Было около трех часов пополуночи, стоял ужасный мороз. Помнится, мне пришлось надеть несколько слоев одежды и куртку и тащиться через двор, усыпанный снегом по колено.

Меня дожидался пожилой белый мужчина, у которого случился острый приступ астмы. Он был на грани – в шаге от смерти. Вся команда отделения неотложной помощи работала над тем, чтобы вернуть его в нормальное состояние, – с большой энергией и используя кучу препаратов. Когда страсти утихли, я спросил пожилого джентльмена, курит ли он.

– Пятьдесят сигарет в день, парень! Пятьдесят сигарет в день! – таков был его несколько высокомерный ответ.

Я наклонился к нему и сказал, что он тратит наше время впустую. Возможно, я употребил ругательство между «нашим» и «временем», хотя конкретные детали этого разговора ускользают от меня. Одна из сестер подбежала и начала ругать меня.

– Мы не разговариваем так с пациентами!

– Этот мужик испортил нам всю ночь, потому что продолжает дымить как паровоз! Почему я не могу сделать ему выговор?

– Пациенты могут делать все, что захотят. Это свободная страна. Он имеет полное право курить! – рявкнула на меня медсестра.

«Я не подписывался на это», – мелькнула у меня мысль. Я пошел в медицину, чтобы помогать невинным жертвам, но этот мужчина оказался здесь из-за собственного неправильного выбора. Я был не в настроении обсуждать с медсестрой в четыре часа утра принцип эгалитаризма удачи, в соответствии с которым плохие вещи иногда случаются с хорошими людьми не по их вине, а иногда – из-за их собственного дурного выбора.

– Это неправильно, – сказал я.

Когда смена закончилась, я подал в отставку и ушел из клинической медицины.

Осознание рухнуло на меня, как тонна кирпичей: как и большинство медицинских работников, я пошел в профессию, чтобы попытаться помочь людям. И все же больные не всегда так уж невинны, и многим из них никак не поможешь. Одни слишком много ели, пили вредные напитки, занимались незащищенным сексом, водили быстрые машины без ремней безопасности и принимали множество таблеток. Другие курили или просиживали перед телевизором весь день, не заботясь о здоровье.

В медицине острые состояния лечатся «остро», а хронические – «хронически». Другими словами, если все происходит быстро (например, перелом лодыжки), пациента и лечат быстро.

Если болезнь развивается медленно в течение многих лет (высокое артериальное давление, диабет из-за неправильного питания и т. д.), лечение, скорее всего, займет годы. В клинической практике меня всегда раздражало, когда человек с морбидным ожирением[17]17
  Ожирение при индексе массы тела (ИМТ) более 40 кг/м² вне зависимости от наличия осложнений или ИМТ ≥ 35 кг/м² при наличии серьезных осложнений, связанных с ожирением; ожирение III степени: масса тела увеличена более чем на 50 % от нормальных значений.


[Закрыть] хотел, чтобы его вылечили прямо сейчас.

Все это нанесло мне моральную травму, и я решил, что лучше применять мои энергию, таланты, навыки и знания для помощи реальным жертвам. Мне казалось, что я зря трачу время, пытаясь спасти людей как врач общей практики.

Именно тогда я попал в сферу судебной медицины. К счастью, меня взяли в престижный университет, в который принимали только двух ординаторов каждые четыре года.

Чтобы стать судебно-медицинским экспертом, нужно либо сначала стать обычным патологоанатомом, а затем специализироваться на судебной медицине либо получить степень по ней. Это зависит от того, где вы хотите специализироваться, потому что в некоторых странах такой степени нет. К счастью, в ЮАР она действительно есть и пользуется большим спросом как на национальном, так и на международном уровне.

После получения ученой степени требуется дополнительное обучение. На международном уровне среднее время обучения от поступления в университет до получения полной квалификации и начала практики судебно-медицинского эксперта составляет примерно 14 лет. Очевидно, в разных странах существуют различия в том, как становятся сертифицированными судебными экспертами[18]18
  В России, например, чтобы стать судебно-медицинским экспертом, необходимо окончить медицинский ВУЗ, это 6 лет и два года ординатуры по судебной медицине. – Прим. науч. ред.


[Закрыть].

В сельских районах ЮАР вскрытия в основном проводят врачи общей практики.

Некоторые из практикующих медиков общей практики имеют диплом по судебной медицине, на получение которого может потребоваться до трех лет. Штатные судмедэксперты, такие как я, обычно работают в крупных городах, прежде всего потому, что такой специалист может понадобиться только при достаточно большом населении. Трудолюбивый судмедэксперт может расследовать до 500 случаев в год. На момент написания этой книги в ЮАР с населением примерно 57,4 миллиона человек насчитывалось от 53 до 56 квалифицированных штатных судмедэкспертов.

Некоторые вскрытия превосходны, другие – очень плохи. Хорошо функционирующие системы расследования случаев смерти возглавляются судмедэкспертами, которые сохраняют за собой полномочия расследовать те случаи, что вызывают озабоченность сообщества.

Мои дни в качестве судмедэксперта, безусловно, весьма разнообразны. Например, я могу застрять за микроскопом, в линзах которого мир кажется таким маленьким. В другой день я могу очутиться на вершине высокой горы, или глубоко в пещере, или на месте массового бедствия – и мир будет казаться таким большим.

Однако бо́льшую часть времени я пребываю в секционном зале, проводя вскрытия. Судебные эксперты, как правило, тихо работают в морге, который обычно находится на базе той или иной больницы или закреплен за каким-то полицейским участком. Но в настоящее время международная тенденция такова: сейчас строят более современные морги с хорошим естественным освещением и открытым пространством. Идея состоит в том, чтобы вытащить экспертизу из подвала.

Вы можете в это не поверить, но некоторые морги в ЮАР – одни из красивейших в мире.

Сады вас по-настоящему поразят. Они спроектированы так, чтобы привлекать птиц и бабочек. Там есть специально отведенные места для криминалистически значимых растений, которые служат учебными пособиями для студентов и посетителей. В некоторых моргах есть ручьи, фонтаны и даже деревья – все это призвано помочь скорбящим.

Имея дело в основном с мертвыми, мы также работаем с живыми: полицией, детективами, парамедиками, медицинскими работниками, прокурорами, адвокатами, судьями, преступниками и представителями общественности. Судмедэксперт – всего лишь одно звено в длинной цепи следователей. В одном расследовании могут участвовать не только полицейские детективы, но и эксперты по баллистике[19]19
  Наука о движении тел, брошенных в пространстве, основанная на математике и физике.


[Закрыть], судебные фотографы, эксперты по реконструкции места преступления и ДНК, судебные антропологи, судебные энтомологи, судебные одонтологи, судебные эксперты по киберпреступности и т. д.

Судебная экспертиза может быть неблагодарной работой. Мы приходим на работу рано, а домой возвращаемся поздно.

Часто мы работаем в чрезвычайно сложных условиях. Зимой в морге бывает очень холодно – часто холоднее, чем на улице. А летом в морге бывает очень жарко: в дни, когда кондиционеры не работают, нередко жарче, чем снаружи.

Кроме того, судебная медицина оплачивается примерно так же хорошо, как и труд духовенства, только с гораздо большим количеством рабочих часов и без обещания вечного спасения в конце! Наши зарплаты бледнеют по сравнению с зарплатами других медицинских специалистов, но нам нужен тот же уровень знаний, что и представителям других специальностей. Например, если кто-то умирает на операционном столе во время проведения фундопликации по Ниссену (хирургическая процедура для лечения гастроэзофагеальной рефлюксной болезни или грыжи пищеводного отверстия диафрагмы), судмедэксперт должен знать почти все, что нужно знать о фундопликации по Ниссену. То же самое относится и к краниотомии[20]20
  Разрушение черепа плода при эмбриотомии.


[Закрыть], кардиохирургии, хирургии мочевого пузыря, хирургии позвоночника и т. д. Судебно-медицинские эксперты должны разбираться в анестезии и анестезирующих препаратах. Тем не менее мы зарабатываем намного меньше по сравнению с другими специалистами.

Что касается финансирования, то судебная медицина всегда будет стоять на последнем месте в списке, потому что наши пациенты уже мертвы. Деньги в медицине в основном идут на охрану здоровья матери и ребенка, лечение туберкулеза и ВИЧ/СПИДа.

В «Американском журнале судебной медицины и патологии»» (The American Journal of Forensic Medicine and Pathology) Рональд Райт и Ларри Тейт пишут: «Судмедэксперт выезжает к кому-то на дом в предрассветные часы, дает показания в суде, изучает теорию электричества или утешает семью ребенка, погибшего от синдрома внезапной детской смерти. Возможно, он занимается исследованием взаимосвязи травм с конструкцией транспортного средства или эффектом и эффективностью внебольничной сердечно-легочной реанимации. Независимо от вида деятельности, которым занимается человек, все может пойти не так, что приведет к смерти, и судмедэксперт должен будет ответить, почему это произошло и что можно сделать, чтобы предотвратить ненужные смерти»[21]21
  Madea, B. (2000). Estimation of the time since death. In J. A. Siegel & P. J. Saukko (eds). Encyclopedia of Forensic Sciences. Volume 3. Amsterdam: Elsevier, pp. 229–237. См. также: DiMaio, V.J. & DiMaio, D. (2001). Forensic Pathology (second edition). Boca Raton, FL: CRC Press, pp. 21–41.


[Закрыть].

Итак, что же меня мотивирует? Что удерживает после девятитысячного вскрытия?

Моя личная борьба с несправедливостью, которая пробудилась много лет назад, когда я учился в средней школе. За день до выпускных экзаменов в старшей школе украли мой рюкзак со всеми книгами. Я был мегаботаном и думал только об учебниках. Если бы я получил плохие оценки на выпускных экзаменах, то никогда бы не пошел в медицину. Мне удалось разгадать тайну пропавшего школьного рюкзака, но потребовалось три часа сильнейшего стресса, чтобы найти виновных и встретиться с ними лицом к лицу. Они признались, что в шутку спрятали портфель.

От несправедливости во мне закипает кровь. Как люди могут быть такими жестокими? В очень юном возрасте я понял, что есть люди, которые устроены совершенно иначе, чем я. Я понял, что есть люди, которые хотят поддерживать мир, и есть те, кто желает его разрушить. Некоторые просыпаются утром с желанием причинить вред другим; они могут воровать у крошечных старушек и даже совершать убийства.

Если вы посмотрите на костную ткань под микроскопом, то обнаружите остеобласты и остеокласты. Остеобласт – это клетка, которая синтезирует вещество кости; остеокласт – это большая многоядерная костная клетка, которая поглощает костную ткань во время роста и заживления. Одна клетка строит кость, другая разрушает ее. Даже на клеточном уровне созидание и разрушение, видимо, сосуществуют.

В своей жизни я несколько раз становился жертвой несправедливости. А также был жертвой преступления. Сегодня беспомощность, которую я чувствовал как жертва, – это мое топливо. Часть меня хочет стать супергероем, который выслеживает плохих парней, чтобы осуществить жестокую месть. К сожалению, ботан вроде меня, вероятно, окажется на собственном столе для вскрытия раньше, чем плохие парни.

Я понял, что мой единственный ресурс – это мозг и разум. Я хотел посадить плохих парней за решетку на законных основаниях, используя логику и науку в качестве оружия.

Законы, к сожалению, не останавливают злых людей. Злодеев останавливают добрые люди. С тех пор вся моя работа была посвящена обучению, медицине и криминалистике. Судебная медицина заложена в моей ДНК.

Именно осознание того, что я борюсь с несправедливостью, поддерживает мою мотивацию. Неосязаемый трепет от поимки плохих парней – вот что движет мной. Решение головоломок – это то, что заставляет меня вставать по утрам и бежать дальше.

3

Вскрытия и эксгумации

Когда я был подростком, мне нравилось смотреть «Медэксперта Куинси», в котором Джек Клагмен играл медицинского эксперта округа Лос-Анджелес. Во вступительных сценах к «Куинси» студент-медик падает в обморок, когда главный герой драматично срывает простыню, обнажая труп. Подозреваю, довольно многие люди воображают такую сцену, когда думают о вскрытии.

Вскрытию много веков, и навыки, связанные с ним, оттачивались на протяжении сотен лет.

Даже в самых примитивных племенных обществах существовал интерес к выяснению причин смерти.

В частности, неожиданная или произошедшая без свидетелей смерть могла говорить о потенциальной опасности, исходящей изнутри общества или от внешнего врага.

По мере того как общества развивались и становились более организованными, в том числе с точки зрения судебной системы, было введено судебно-медицинское расследование случаев смерти. Самые старые из известных официальных инструкций о внешнем исследовании трупов появились в Древнем Китае.

Одна из первых книг о посмертных экспертизах – «Си Юань Цзи Лу» («Собрание отчетов о снятии несправедливых обвинений») – была написана на китайском языке и опубликована в 1247 году. Ее автор Сун Цы писал, что судебно-медицинский эксперт должен быть серьезным, добросовестным и очень ответственным, а также лично осматривать каждый труп или тело раненого человека. Особенности каждого случая должны быть записаны собственноручно врачом. Никому другому не разрешается писать отчет о вскрытии.

Средства индивидуальной защиты, необходимые для проведения судебно-медицинского вскрытия Фото: Э. де Пау и Д. Фишер (Walla Films)

Он не должен избегать проведения вскрытия, потому что не переносит зловоние трупов. Он должен воздерживаться от того, чтобы сидеть за завесой благовоний, маскирующей зловоние, и позволять своим подчиненным проводить вскрытие без присмотра или мелкому чиновнику писать отчет о вскрытии, оставляя все неточности непроверенными и неисправленными.

Самые ранние известные судебные вскрытия были проведены в Италии в середине XIII века.

В течение последующих столетий вскрытия все чаще проводились и регистрировались, что способствовало развитию патологии и, конечно же, человечества.

Судебно-медицинское вскрытие проводится по указанию юридического органа, ответственного за расследование внезапных, подозрительных, неясных, неестественных, спорных, необъяснимых, сомнительных и насильственных смертей. В большинстве судебных систем разрешение на судебно-медицинское вскрытие от родственников умершего не требуется, ведь убийцей может быть один из них. По этой причине вскрытия проводятся по решению государства. Хотя между странами существуют различия, этот принцип всегда оставался неизменным.

Для судебно-медицинского эксперта труп представляет собой место преступления, которое потенциально содержит много подсказок о причине смерти. Вскрытие – это способ обнаружить улики. Это очень сложная и трудоемкая процедура, но и одна из самых дешевых в медицине. Вскрытие также является важнейшей процедурой во всей медицине (никогда не позволяйте хирургу говорить иначе!).

Каковы профессиональные инструменты судмедэксперта? Прежде всего, нужны средства индивидуальной защиты, такие как перчатки, халаты, фартуки, маски, защитные очки или маска с козырьком и обувь, похожая на резиновые сапоги. Металлические и синтетические сетчатые перчатки, надетые под хирургическими перчатками, могут снизить риск травм при вскрытии от скальпелей и других острых предметов, но не обеспечивают защиты, например, от проколов иглами.

Затем понадобятся скальпель, пинцеты, несколько длинных ножей, электрическая маятниковая пила для удаления кости черепа (если эта пила сломана или недоступна, достаточно обычной ножовочной пилы), булавки, ножницы, мерная емкость, весы, губки, хороший стол для вскрытия, приличная рабочая поверхность, кондиционеры, твердый пол, надежная дренажная система, яркий свет и – самое главное – проточная вода.

Нам нужны острые ножи и ножницы, чтобы резать, клещи или пинцеты, чтобы хватать, и линейка, чтобы измерить размеры ран или опухолей.

Мерная емкость предназначена для измерения скопившейся жидкости, гноя или крови, и нам нужны губки для чистки и весы для взвешивания органов. Необходимы мешки для трупов, контейнеры для сбора улик и образцов, бирки для пальцев ног и адекватная система маркировки образцов.

Приведение тела в порядок по завершении исследования также является важнейшей частью вскрытия. Сохранение достоинства покойного остается высшим приоритетом. Необходимо проявлять абсолютную заботу и уважение к умершим. Все органы надо аккуратно вернуть в тело, а все раны – косметически закрыть.

Пинцет, различные ножницы и ножи, а также линейка – вот некоторые из инструментов, используемых судмедэкспертом. Фото: Р. Блюменталь

Даже в таких случаях, как нанесение увечий или обезглавливание, тело должно быть восстановлено, очищено и возвращено семье или близким для кремации или захоронения.

В ЮАР, возможно, есть всего несколько экспертов по посмертным косметическим процедурам. К сожалению, на местном уровне такой курс не предлагается. Эти специалисты, как правило, учились за границей и обладают знаниями по сохранению и реконструкции тела для показа на похоронах. Они могут вводить определенные красители и духи в вены умершего и обладают навыками, позволяющими придать почти нормальный вид пациентам с желтухой или анемией. Некоторые из этих экспертов зашивают раны с тем же мастерством, что и пластический хирург.

Все остальное, включая рентгеновские аппараты, сканеры для КТ и МРТ, биохимические и токсикологические лаборатории, считается роскошью, когда занимаешься судебной экспертизой в ситуации ограниченных или истощенных ресурсов. Иногда обстановка, в которой мы трудимся, совершенно не подходит для такого рода работы. Я видел, как коллеги из других африканских стран проводили вскрытия в очень плохих условиях, их ботинки и носки промокали от пота.

Вы удивитесь тому, сколько всего можно диагностировать с помощью основных чувств: зрения, слуха, осязания и обоняния.

Можно быть хорошим врачом, имея лишь самое необходимое. Если в оснащенном по последнему слову морге будут работать плохие судмедэксперты, то и окончательные отчеты о вскрытии будут плохими. И наоборот: в самых простых моргах могут трудиться отличные судмедэксперты, и окончательные отчеты о вскрытии будут хорошими. Тем не менее есть определенные обязательные требования.

Судебно-медицинские эксперты не могут работать без проточной воды, надлежащего освещения, хорошей дренажной системы и электричества. Добавьте к этому слаженную командную работу. Будут плюсом и мешки для трупов, приличные контейнеры для сбора образцов, канцелярские принадлежности, система безопасности, электроника, такая как компьютеры и камеры, транспорт и средства индивидуальной защиты, такие как головные уборы и надлежащая защита для глаз. Что касается технической стороны вскрытия, то сначала проводится тщательное внешнее обследование. Обыскивается и обследуется каждый уголок. Мы действительно стараемся искать везде, в том числе в самых неочевидных местах.

Однажды у человека, употреблявшего наркотики внутривенно, я нашел след от укола иглой на дорсальной вене пениса.

Мы смотрим даже между пальцами ног, заглядываем в ноздри и уши. Например, смерть от молнии иногда можно диагностировать только по разрыву барабанной перепонки[22]22
  Вследствие мгновенного разогрева воздуха до крайне высоких температур образуется ударная волна, в результате которой может произойти разрыв барабанной перепонки. – Прим. науч. ред.


[Закрыть]. За свою карьеру я также повидал множество инородных тел в ноздрях. Одна из самых странных смертей, связанных с ноздрями, была вызвана рогом беломордого бубала[23]23
  Беломордый бубал (Damaliscus pygargus) – африканская антилопа. Выделяют два подвида: бонтбок и блесбок.


[Закрыть], который проник в ноздрю рейнджера и проломил верхнюю часть черепа.

Мухи, как правило, откладывают яйца в уши и ноздри. Для начинающего судмедэксперта компактные бело-желтые массы яиц будут выглядеть точно так же, как комки ваты, помещенные в ноздри или наружные слуховые проходы. Если не быть внимательным, они могут довольно сильно ввести в заблуждение.

Необходимо также исследовать тело при различных источниках света: белом, инфракрасном и ультрафиолетовом. Иногда криминалистически значимые вещи, такие как сперма или перхоть, можно увидеть только в определенном диапазоне. Различные источники света являются предметом роскоши в условиях ограниченных ресурсов.

Остерегаться принимать то, что вы не увидели, за то, чего нет, – важная тема, к которой я вернусь в другой главе. То, что вы чего-то не видите, не означает, что этого нет.

Все хорошее в судебной медицине, как правило, находится снаружи тела, в то время как все хорошее в патанатомии, как правило, расположено внутри тела. Поэтому судебно-медицинская экспертиза одежды имеет решающее значение.

Просыпаясь утром, люди понятия не имеют, что вещи, которые они надевают, могут быть последней одеждой, которую они когда-либо носили.

Часто мы находим людей мертвыми в их домах, и из одежды на них только пижама или нижнее белье. Дорожно-транспортные происшествия, при которых гибнет водитель, как правило, случаются после вечера, проведенного в городе, поэтому водители и пассажиры обычно одеты в свои лучшие наряды. Иногда все еще можно почувствовать запах лосьона для бритья и духов покойного.

Пешеходы в основном бывают в одежде темного цвета (из-за чего их трудно увидеть ночью). Дорожно-транспортные происшествия, когда на пострадавшем пешеходе была одежда яркого, а то и неонового цвета, довольно редки.

Зимой люди носят много слоев одежды, что делает их раздевание очень трудоемким. Мы всегда осматриваем карманы, так как нам нужно знать, что у людей было при себе в момент смерти. Ошибка новичка – немедленно засунуть руку в перчатке в карман умершего человека. Никогда не знаешь, что внутри. Например, в кармане может быть незакрытая игла. Поэтому у нас есть строгие протоколы, когда дело доходит до осмотра карманов. Наиболее распространенный предмет в карманах умерших южноафриканцев – жестянка с «Зам-Буком», разновидность бальзама для губ. Мы также находим использованные и неиспользованные презервативы, наркотики, оружие, «Виагру» и множество других вещей.

Иногда люди прячут в одежде определенные вещи. Мы находили наркотики в подкладке и внутренних швах одежды, а деньги – в бюстгальтерах. А еще обнаруживали наркотики и предсмертные записки в маленьких карманах джинсов. Люди также прячут деньги в носках и на себе. За эти годы мы нашли тысячи рэндов[24]24
  Рэнд – южноафриканская валюта; 1 рэнд примерно равен 5 российским рублям.


[Закрыть].

И кстати, я мог бы рассказать вам, какая самая популярная марка нижнего белья в ЮАР…

Бренд и стиль обуви покойного также кое-что говорят о человеке или преступлении. То, как кто-то завязал шнурки, скажет, левша он или правша.

Однажды известный убийца постирал свою забрызганную кровью одежду, но забыл почистить обувь. Мы нашли кровь жертвы на внутренней стороне одного из его ботинок.

На одежде нужно искать все, начиная со следов от песка и травы на коленях и заканчивая отсутствующими пуговицами и пятнами телесных жидкостей. При дорожно-транспортном происшествии с пешеходом у жертвы может быть царапина на подошве обуви от сильного удара. Недостающие пуговицы можно найти после ссор с рукоприкладством. Порванная и испачканная одежда часто встречается в случаях нападения. Даже кусочки растений на одежде рассказывают целую историю. Клочки листьев, найденные на одежде умершего человека, могут точно сказать нам, где он был убит.

В одном из таких случаев погибшую женщину обнаружили на боковой улице. При тщательном осмотре под ее телом нашли частички листьев черешчатого дуба (Quercus robur) и пекана обыкновенного (Carya illinoinensis). Однако на этой улице не было ни дубов, ни ореховых деревьев. Дальнейшее расследование включало оценку окрестностей с помощью беспилотников для поиска различных видов деревьев. Относительно недалеко в саду у дома росли деревья обоих видов. Так мы нашли убийцу; кусочки листьев сыграли решающую роль в раскрытии этого дела.

Молния также оставляет след на одежде умершего. Порванная одежда, расплавленные волокна, поврежденные обувь и ремни – типичные признаки того, что в человека ударила молния.

Один из лучших примеров улик, связанных с одеждой, касается смерти молодой женщины. Тщательный осмотр показал, что, похоже, ее одел кто-то другой. Вскрытие показало, что ее изнасиловали. Насильник переодел жертву, после того как убил ее, но не понял, что неправильно надел ремень. Жертва также явно не завязывала шнурки на собственных ботинках. То, что изначально представлялось нам случаем внезапной неожиданной смерти, оказалось делом об изнасиловании и убийстве.