Текст книги "Поцелуй тьмы"

Десять

На следующий день мои обязанности стража при Кристиане возобновились. И снова мне вменялось забыть о собственной жизни ради другого человека.

– Как прошла твоя епитимья? – спросил он, когда мы шли по кампусу от его спального корпуса.

Я подавила зевок. Этой ночью спала я плохо, отчасти из-за своих чувств к Дмитрию, отчасти из-за того, о чем рассказал отец Андрей. Тем не менее я зорко поглядывала по сторонам. Именно здесь Стэн дважды набрасывался на нас, и, кроме того, у стражей хватило бы вредности напасть на меня именно сегодня, когда я чувствовала себя такой усталой.

– Нормально. Священник рано отпустил нас.

– Вас?

– Мне помогал Дмитрий. Думаю, из сочувствия, что на меня навалили еще и эту работу.

– Или ему просто делать нечего – сейчас, когда ваши дополнительные занятия отменены.

– Может быть, хотя сомневаюсь. В общем и целом день прошел неплохо.

Если не считать вновь обретенных знаний о злобных призраках.

– А у меня был просто замечательный день, – заявил Кристиан с едва различимым оттенком самодовольства в голосе.

Мне хотелось закатить глаза, но я сдержалась.

– Догадываюсь.

Он и Лисса использовали преимущества дня без охраны для того, чтобы пообщаться друг с другом. Полагаю, я должна была радоваться, что они удалились куда-то, пока мы с Эдди не толклись рядом, но, по множеству причин, для меня это не имело значения. Правда, в бодрствующем состоянии я могла блокировать детали, но все равно знала, что происходит. Зависть и гнев, овладевшие мной в прошлый раз, когда они были вместе, вернулись. Снова та же проблема: Лисса имела то, чего я была лишена.

Я умирала от желания позавтракать. Чувствовала запах французских тостов и горячего кленового сиропа. Углеводы, завернутые в другие углеводы. Ммм… Однако Кристиан желал крови еще до нормального завтрака, и его потребности перекрывали мои. Они на первом месте. Вчера он, по-видимому, пропустил свою ежедневную дозу крови – скорее всего, чтобы удлинить время, отданное романтике.

В помещении для «кормления» народу было немного, но нам все же пришлось ждать.

– Эй, ты знаешь Брета Озера? – спросила я. – Вы ведь родственники?

После встречи с Джил я в конце концов сложила вместе отдельные части головоломки. Брет Озера и Дейн Зеклос выглядели так, как Брендон в день первого нападения Стэна. Неприятности, связанные с этим нападением, заставили меня полностью забыть о Брендоне, но это совпадение внезапно расшевелило мое любопытство. Всех троих избили. И все трое отрицали это.

Кристиан кивнул.

– Да, но в том смысле, в каком мы все родственники. Я плохо знаю его – он мне не то троюродный, не то четвероюродный брат. Его семья мало общалась с моей с тех пор… ну, ты понимаешь.

– Я слышала насчет него кое-что странное.

Я пересказала ему слова Джил о Дейне и Брете.

– Действительно странно, – согласился Кристиан. – Однако драки – обычное дело.

– Да, но здесь есть какая-то странная связь. И члены королевских семей в драках обычно не оказываются проигравшими – как эти трое.

– Ну, может, тут дело вот в чем. Ты же знаешь, многие королевские отпрыски злятся из-за того, что простые морои хотят изменить систему распределения стражей и научиться сражаться. В этом весь смысл маленького дурацкого клуба Джесси и Ральфа. Они добиваются того, чтобы члены королевских семей по-прежнему все решали. Некоролевские морои, соответственно, злятся и дерутся с ними.

– Выходит, это что-то вроде «комитета бдительности»[5]5
  «Комитет бдительности» – добровольная организация времен Войны за независимость в Америке, бравшая на себя роль суда в тех районах на Дальнем Западе, где его не было. По приговору комитета толпа избивала, порола кнутами или убивала осужденного.


[Закрыть], заставляющего королевских мороев расплачиваться?

– И это не самое странное из того, что происходит, – заметил Кристиан.

– Чертовски верно, – пробормотала я.

Вызвали Кристиана.

– Смотри-ка, – довольно сказал он. – Опять Алиса.

– Не понимаю, чем она тебя так очаровала, – сказала я, пока мы подходили к старой «кормилице». – Лисса тоже всегда приходит в восторг при виде ее. Но Алиса же чокнутая.

– Знаю, – ответил он. – Это-то и хорошо.

Алиса приветствовала нас. Кристиан сел рядом с ней, я прислонилась к стене, скрестив руки на груди.

– Алиса, пейзаж не изменился. В точности тот же самый, что в прошлый раз, – надменно заявила я.

Она обратила на меня затуманенный взгляд.

– Терпение, Роза. Ты должна быть терпеливой. И готовой. Ты готова?

Неожиданная смена темы слегка сбила меня с толку. Все равно что говорить с Джил – только не такой безумной.

– Ммм… Готова к чему? К пейзажу?

Она посмотрела на меня с таким выражением, словно из нас двоих это я не в своем уме.

– Вооружена. Ты вооружена? Ты ведь должна защищать нас?

Я достала из внутреннего кармана куртки учебный кол, полученный на время полевых испытаний.

– С этим тебе нечего бояться.

На ее лице мгновенно возникло выражение облегчения; по-видимому, она не видела разницы между настоящим колом и фальшивым.

– Хорошо. Теперь мы в безопасности.

– Это правильно, – заявил Кристиан. – С Розой, да еще вооруженной, нам не о чем беспокоиться. Морои могут отдыхать.

Алиса его сарказма не уловила.

– Да. Нигде не бывает безопасно.

Я убрала кол.

– Мы в безопасности. Нас защищают лучшие стражи в мире, не говоря уж о магических кольцах защиты. Стригои сюда не проберутся.

Я не стала говорить о том, что выяснилось совсем недавно, а именно: стригои используют людей, чтобы разрушать магические защитные кольца, представляющие собой невидимые линии силы, создаваемые с помощью всех четырех стихий. Это делается так: четыре мороя, знающие каждый свою стихию, ходят вокруг области, которую нужно оградить, и оставляют на земле магические кру-

ги, создавая защитную границу. Моройская магия насыщена жизнью, и ее сильное поле не пропускает стригоев, поскольку в них жизни нет. Такие защитные магические кольца часто выкладывают вокруг моройских жилищ, а уж сколько их вокруг Академии, и не счесть. Серебряные колы тоже насыщены силой всех четырех стихий, и если провести колом через оградительную линию, это разрушит ее и сведет на нет эффект защиты. Раньше по этому поводу никто особенно не беспокоился, поскольку стригои не могут прикасаться к колам. Однако во время их последних нападений люди, состоящие на службе у стригоев, разрушали магические защитные кольца. Мы считали, что убитые мной стригои главари банды, но уверенности не было.

Алиса вглядывалась в мое лицо затуманенными глазами с таким видом, как будто знала, о чем я думаю.

– Нигде не безопасно. Защита слабеет. Стражи умирают.

Я бросила взгляд на Кристиана, но он лишь пожал плечами, как бы говоря: «Чего ты хочешь от нее?»

– Если вы, девушки, закончили свой разговор, могу я наконец поесть? – спросил он.

Алиса была счастлива выполнить его желание; сегодня это был ее первый кайф. Очень скоро она забыла и о защитных кольцах, и обо всем остальном, просто растворившись в экстазе укуса. Я тоже забыла о защитных кольцах. Я человек огра-

ниченный, если разобраться: меня по-прежнему волновало, реален Мейсон или нет. Если оставить в стороне устрашающие объяснения священника, следовало признать, что визиты Мейсона не выглядели угрожающими, просто пугающими. Если он находился здесь, чтобы добраться до меня, то у него это плохо получалось. И невольно уже в который раз более вероятной начала казаться версия стресса и усталости.

– А теперь время и мне поесть, – заявила я, когда Кристиан закончил.

Сейчас я отчетливо ощущала запах бекона. Кристиану это наверняка понравится – он завернет в него французский тост.

Только мы вышли из комнаты, как столкнулись с Лиссой, за которой следовал Эдди. Ее лицо светилось возбуждением, хотя, судя по чувствам, которые я ощущала через нашу связь, нельзя сказать, что она была счастлива.

– Слышали? – спросила она, тяжело дыша от быстрого бега.

– Что слышали? – спросила я.

– Быстро… Идите и складывайте свои вещи. Мы едем на суд над Виктором. Прямо сейчас.

Никто не счел нужным предупредить нас, когда состоится суд над Виктором, не говоря уж о том, что было принято решение о нашем участии в нем. Мы с Кристианом обменялись быстрыми пораженными взглядами и заторопились в его комнату, чтобы собрать вещи.

Это не заняло много времени. Моя сумка была уже готова, а Кристиану понадобилась минута, чтобы покидать барахло в свою. Меньше чем через полчаса мы были на взлетно-посадочной полосе Академии. Там стояли два частных самолета, один из которых уже разогревал двигатели и ждал взлета. Вокруг сновали два мороя, заканчивая последние приготовления с самолетом и взлетной полосой.

Никто, казалось, не понимал, что происходит. Лиссе просто сообщили, что она, Кристиан и я будем свидетельствовать на суде и что Эдди может лететь с нами, чтобы не прерывать полевые испытания. Никаких объяснений по поводу этой внезапной перемены, в воздухе ощущалась атмосфера напряженности и опасений. Мы все хотели, чтобы Виктора держали за решеткой, но сейчас, когда нам предстояло встретиться с реальностью судебного разбирательства и с ним самим… это пугало.

Несколько стражей стояли рядом с трапом. Я узнала среди них тех, кто помогал захватить Виктора. Скорее всего, им предстояло не только быть свидетелями, но и защищать нас. Невдалеке я заметила Дмитрия и поспешила к нему.

– Мне очень жаль, – выпалила я. – Мне очень, очень жаль.

Он повернулся ко мне, сохраняя на лице то идеальное выражение нейтралитета, которое так хорошо ему давалось.

– Чего тебе жаль?

– Жаль, что я наговорила тебе вчера все эти ужасные вещи. Ты сделал это… действительно сделал это. Убедил их послать нас туда.

Я, конечно, нервничала из-за Виктора, но все же меня переполняло ликование. Дмитрий сделал все от него зависящее. Я всегда знала, что он беспокоится обо мне… но это было еще одно доказательство. Не будь вокруг столько народу, я обняла бы его.

Выражение его лица не изменилось.

– Это не я, Роза. Я не имею к этому отношения.

Альберта просигналила, что пора подниматься на борт; он отвернулся и зашагал к остальным. На мгновение я замерла, глядя ему вслед и пытаясь понять, что же произошло. Если не он вмешался, тогда почему мы летим? Дипломатические усилия Лиссы не дали никаких результатов. Что изменилось?

Мои друзья были на борту, и я заторопилась туда же. Едва оказавшись в салоне, я услышала, как меня окликнули:

– Маленькая дампирка! Давно пора.

Адриан, с бокалом в руке, махал мне. Прекрасно. Нам пришлось умолять, чтобы нас взяли, а вот Адриан каким-то образом просто втерся сюда. Лисса с Кристианом сидели вместе. Ну, я и устроилась рядом с Эдди, в надежде держаться подальше от Адриана. Эдди уступил мне место у окна. Адриан встал, занял кресло перед нами и без конца поворачивался, чтобы поговорить со

мной; это было все равно что сидеть рядом с ним. Его болтовня и бесцеремонный флирт свидетельствовали о том, что он начал прикладываться к коктейлям задолго до того, как мы поднялись на борт. Я и сама была не против выпить бокал-другой, когда мы поднялись в воздух. Почти сразу же у меня дико разболелась голова, и я тешила себя фантазиями о водке, способной заглушить боль.

– Мы будем при дворе, – болтал Адриан. – Тебя это возбуждает?

Я закрыла глаза и потерла виски.

– Что именно? Двор или суд?[6]6
  Двор или суд – court по-английски и двор, и суд.


[Закрыть]

– Двор, конечно. Ты платье прихватила?

– Никто не надоумил меня сделать это.

– Так… Значит, «нет».

– Да.

– Да? Я подумал, ты имеешь в виду «нет».

Я открыла один глаз и сердито уставилась на

него.

– Я имею в виду «нет», и ты прекрасно понимаешь это. Нет, я не взяла с собой платье.

– Ничего, мы раздобудем его для тебя, – великодушно заявил он.

– Собираешься поводить меня по магазинам? Думаю, тебя вряд ли можно рассматривать в качестве надежного спутника.

– Поводить по магазинам? Зачем это? Прямо там живут портные. Тебе сошьют что-нибудь по специальному заказу.

– Мы долго там не пробудем. И неужели мне вправду нужно платье для того, ради чего мы отправляемся туда?

– Нет, мне просто хочется увидеть тебя в платье.

Я вздохнула и отвернулась к окну. Боль все еще пульсировала в голове. Наверно, давление воздуха на высоте другое. Периферийным зрением я заметила какую-то вспышку и удивленно повернулась в ту сторону, но за окном не было ничего, кроме звезд.

– Что-нибудь черное, – продолжал Адриан. – Атлас, мне кажется… может, с кружевной отделкой. Тебе нравятся кружева? У некоторых женщин они вызывают зуд.

– Адриан…

Это было как молот – молот снаружи и внутри моей головы.

– Или бархатная отделка. От нее зуда точно не бывает.

– Адриан…

Казалось, у меня болят даже глазницы.

– И разрез на боку – чтобы продемонстрировать твои великолепные ноги. Он может доходить почти до бедер и идти так слегка по дуге…

– Адриан! – Взрыв внутри моей головы. – Можешь заткнуться хоть на несколько мгновений?

Я вопила так громко, что, наверно, даже пилот услышал меня. На физиономии Адриана появи-

лось редкое для него выражение крайнего изумления.

Альберта, сидящая напротив Адриана через проход, вскочила.

– Роза, что происходит? – воскликнула она.

Я стиснула зубы и потерла лоб.

– У меня чертовски жуткая головная боль, а он никак не заткнется.

Я только спустя несколько секунд осознала, что выругалась, отвечая инструктору. Опять где-то сбоку, но с другой стороны я, кажется, увидела еще одну тень, пронесшуюся сквозь самолет, и вроде бы с черными крыльями. Вроде летучей мыши или ворона. Я закрыла глаза.

– Господи, почему она никак не проходит?

Я думала, Альберта выбранит меня за мой

взрыв, но вместо этого услышала, как Кристиан сказал:

– Она сегодня не успела поесть, хотя была очень голодна.

Я открыла глаза. На лице Альберты появилось выражение тревоги, за ее спиной маячил Дмитрий. Все новые и новые тени проносились в поле моего зрения. В основном расплывчатые, но, клянусь, я видела нечто похожее на череп в обрамлении тьмы. Я быстро замигала, и все они исчезли. Альберта обратилась к одной из стюардесс:

– Не могли бы вы принести ей что-нибудь поесть? И обезболивающую таблетку?

– Где болит? – спросил Дмитрий.

Со всем этим проявленным ко мне вниманием мой взрыв казался совершенно неуместным.

– Голова… Уверена, это пройдет… – Под внимательным взглядом Дмитрия я ткнула пальцем в центр лба. – Как будто что-то разрывает череп изнутри. И позади глаз боль. И еще все время такое чувство… ну, будто что-то попало в глаз. Вижу тени или что-то в этом роде. Когда я мигаю, они исчезают.

– Ах, это симптом мигрени – когда проблемы со зрением, – сказала Альберта. – Это называется аура. Такое иногда бывает перед приступом головной боли.

– Аура? – испуганно спросила я и глянула на Адриана.

Он смотрел на меня поверх спинки своего кресла, обхватив ее руками.

– Это не то. – Улыбка тронула его губы. – Просто названия одинаковые. Как двор и суд. Аура мигрени – это образы и свет, которые появляются перед ее приближением. Она не имеет ничего общего с аурой людей, которую я вижу. Но я скажу тебе… аура, которую я вижу сейчас… та, что вокруг тебя… она потрясающая.

– Черная?

– И не только. Это очевидно даже после всего того, что я выпил. Никогда не видел ничего подобного.

Я не понимала, что из этого следует, но тут вернулась стюардесса с бананом, батончиком грано-

лы[7]7
  Гранола – смесь плющеного овса с добавками коричневого сахара, изюма, кокосов и орехов.


[Закрыть] и ибупрофеном. Этой еде, конечно, было далеко до французского тоста, но мой пустой желудок обрадовался и ей. Я все съела, проглотила таблетку и прислонила подушку к окну. Закрыла глаза, надеясь, что засну и головная боль пройдет до того, как мы приземлимся. По счастью, все вокруг молчали.

Я уже начала слегка задремывать, когда почувствовала легкое прикосновение к руке.

– Роза?

Открыв глаза, я увидела в кресле Эдди Лиссу. Тени с крыльями летучих мышей порхали позади нее, голова по-прежнему болела. В водовороте теней я снова увидела что-то вроде лица, на этот раз с широко раскрытым ртом и огненными глазами, – и вздрогнула.

– Все еще болит? – спросила Лисса, пристально глядя на меня.

Я замигала, и лицо исчезло.

– Да, я… Ох, нет! – До меня дошло, что она собирается делать. – Не нужно. Не трать на меня силу.

– Это легко, – ответила она. – Почти не стоит усилий.

– Да, но чем больше ты используешь дух… тем сильнее это вредит тебе в будущем. Даже если сейчас будет легко.

– Об этом я еще успею побеспокоиться. А сейчас…

Она взяла мою руку в свои и закрыла глаза. Благодаря нашей связи я почувствовала, как магия забила в ней ключом, когда Лисса потянулась к исцеляющей силе духа. Она всегда воспринимала магию, как нечто теплое и золотистое. Она уже раньше исцеляла меня, и я ощущала это как смену температур: горячо, холодно, горячо и так далее. Однако на этот раз, когда она направила поток магии в меня, я не почувствовала ничего, кроме очень слабого покалывания. Ее веки затрепетали и поднялись.

– Ч-ч-что происходит? – спросила она.

– Ничего. Головная боль все так же сильна.

– Но я… – Судя по выражению ее лица – и нашей связи – она чувствовала себя потрясенной и сбитой с толку. – Я дотянулась до нее. Чувствовала магию. Она работала.

– Не знаю, Лисс. Ничего страшного, на самом деле. Ты не так давно бросила принимать лекарства, знаешь ли.

– Да, но не так давно я безо всяких проблем исцелила Эдди. И Адриана, – добавила она с кривой улыбкой.

Адриан по-прежнему свешивался со своего кресла, устремив на нас пристальный взгляд.

– То были царапины, – сказала я, – а это жуткая мигрень. Может, ты еще не совсем восстановилась.

Лисса прикусила нижнюю губу.

– Ты же не думаешь, что таблетки надолго повредили моей магии?

– Нет, – вмешался в разговор Адриан, склонив голову набок. – Ты сияла как сверхновая звезда, когда воззвала к ней. И магия откликнулась. Просто мне кажется, она не оказала никакого воздействия на Розу.

– Почему?

– Может, с ней что-то такое, что ты не в состоянии исцелить.

– Головную боль? – недоверчиво спросила я.

Он пожал плечами.

– Что я вам, доктор? Не знаю. Просто говорю, что вижу.

Я вздохнула и приложила руку ко лбу.

– Ну, я признательна тебе за помощь, Лисса, а тебе, Адриан, за твои надоедливые комментарии. Но, думаю, сон сейчас может оказаться лучшим лекарством. Может, это стресс или что-то в этом роде. Что-то, не поддающееся исцелению.

Конечно, почему нет? В последнее время стресс был объяснением всему. Призракам. Неподдающейся исцелению головной боли. Странным лицам, плавающим в воздухе.

– Может быть.

Лисса произнесла это таким тоном, будто обиделась на меня за свою неспособность помочь. Внутренне, однако, эти обвинения были направлены на нее саму, не на меня. Она беспокоилась, что оказалась недостаточно умелой.

– Все в порядке, – успокаивающе сказала я. – Это просто маленький шажок назад. Когда ты наберешь полную силу, я сломаю ребро или еще что-нибудь, чтобы ты могла себя проверить.

Она застонала.

– Самое ужасное, я думаю, что ты не шутишь. – Она быстро сжала мою руку и встала. – Поспи хорошенько.

Она ушла, но Эдди не вернулся. Он сел в другое кресло, чтобы предоставить мне больше места. Преисполнившись благодарности, я взбила подушку и переложила ее таким образом, чтобы было удобнее вытянуть ноги, используя оба кресла. Несколько фантомных образов снова танцевали в поле зрения, а потом я закрыла глаза и уснула.

Я проснулась, когда самолет коснулся земли; то, что двигатели смолкли, и вырвало меня из глубокого сна. К моему облегчению, голова не болела. И никакие странные тени вокруг не плавали.

– Лучше? – спросила Лисса, увидев, что я встала и зевнула.

– Гораздо. А еще лучше станет, если я смогу как следует поесть.

Она засмеялась.

– Ну, я почему-то сомневаюсь, что здесь у них проблемы с едой.

Она оказалась права. Я выглянула в окно, пытаясь оценить, куда мы попали. Туда, куда и собирались. В моройский королевский двор.

Одиннадцать

Сойдя с самолета, мы сразу окунулись в сырую, ветреную непогоду. На нас обрушился дождь со снегом, а это гораздо хуже, чем замечательный снегопад в Монтане. Ведь сейчас мы находились на восточном побережье или близко к нему. Королевский двор располагался в Пенсильвании, неподалеку от горной гряды Поконо, о которой я имела лишь смутное представление. Я знала, что мы находились довольно далеко от больших городов, таких как Филадельфия и Питсбург; о других городах в этом штате я вообще понятия не имела.

Взлетно-посадочная полоса, где мы приземлились, принадлежала двору, так что мы сразу оказались внутри магических защитных колец. Прямо как в Академии, только там полоса поменьше. Фактически во многих смыслах королевский двор очень напоминал нашу школу. Прекрасные здания, разбросанные по ухоженной земле среди деревьев и душистых трав. Конечно, в полной мере их красота проявится с наступлением весны, а сей-

час, как и в Монтане, лишенная листьев растительность выглядела уныло.

Нас встречала группа из пяти стражей, все в черных штанах и куртках, из-под которых выглядывали белые рубашки. Это не было формой в строгом смысле слова, но обычай требовал, чтобы в официальных ситуациях стражи одевались совершенно определенным образом. По сравнению с ними мы в своих джинсах и теннисках выглядели как бедные родственники. Тем не менее у меня мелькнула мысль, что нам было бы гораздо удобнее, если бы дело дошло до схватки со стригоями.

Стражи знали Альберту и Дмитрия – по правде говоря, этих двоих знали все, – и после соблюдения некоторых формальностей все расслабились и стали вести себя дружелюбно. Мы жаждали поскорее убраться с холода, и сопровождающие повели нас в сторону зданий. Мне хватало знаний о дворе, чтобы понять: самое большое и шикарное здание и было тем местом, откуда руководили всеми моройскими делами. Снаружи оно напоминало готический дворец, но внутри, я думаю, выглядело как собрание современных правительственных офисов, которые можно увидеть в человеческой среде.

Нас, однако, отвели не туда, а в соседний дом, такой же изящный снаружи, но вдвое меньше. Один из стражей объяснил, что именно здесь останавливаются все гости и сановники, посещающие

двор. К моему удивлению, каждому из нас предоставили отдельную комнату.

Эдди попытался запротестовать, упрямо твердя, что должен оставаться при Лиссе. Дмитрий с улыбкой сказал ему, что в этом нет необходимости. В таком месте, как это, стражам нет нужды находиться рядом со своими мороями. Двор охраняли так же надежно, как Академию. И действительно, когда в Академию приезжали морои-посетители, их стражи не следовали за ними по пятам. То, что нас заставляли действовать именно таким образом, объяснялось исключительно требованиями полевых испытаний. Эдди неохотно согласился с этими доводами, но я в очередной раз поразилась его преданности делу.

Альберта коротко переговорила со стражами и потом обратилась к нам:

– Отдохните немного и будьте готовы к обеду в четыре часа. Лисса, королева хочет встретиться с тобой через час.

Удивление охватило Лиссу, и мы с ней обменялись быстрыми недоуменными взглядами. В последний раз, когда Лисса виделась с королевой, Татьяна вела себя пренебрежительно и поставила ее в неловкое положение перед всей школой за то, что та сбежала со мной. Сейчас мы обе задавались вопросом, зачем ей понадобилось встречаться с Лиссой.

– Конечно, – ответила Лисса, – мы с Розой будем готовы.

Альберта покачала головой.

– Роза не пойдет. Королева подчеркнула, что приглашает тебя одну.

Ну конечно. С какой стати королеве интересоваться тенью Василисы Драгомир? Мерзкий голос нашептывал мне: «Расходный материал, расходный материал…»

Темное чувство всколыхнулось во мне, но я сумела отогнать его. Пошла к себе в комнату и с облегчением обнаружила там телевизор. Мысль просто поваляться несколько часов казалась фантастической. Комната тоже выглядела фантастически – очень современная, с блестящими черными столиками и обтянутой белой кожей мебелью. Я даже опасалась садиться на нее. Ирония состояла в том, что, хотя тут было очень мило, о таких роскошествах, которые были у нас на лыжной базе, где мы проводили время на каникулах, и речи не шло. Ну, это можно понять: ко двору люди приезжают по делу, а не ради отдыха.

Только я улеглась на кожаную кушетку и включила телевизор, как почувствовала проникновение в сознание Лиссы. «Зайди поговорить», – мысленно сказала она. Я села, удивленная и самим фактом сообщения, и его содержанием. Обычно наша связь ограничивалась эмоциями и впечатлениями. Конкретные просьбы такого рода были редкостью.

Я покинула свою комнату и остановилась у соседней двери. Лисса тут же открыла ее.

– Что, ты сама не могла прийти ко мне? – спросила я.

– Извини, – искренне сказала она; ворчать на нее, такую милую, было трудно. – У меня просто нет времени. Я пытаюсь выбрать, что надеть.

Ее чемодан был уже открыт на постели, вещи висели в шкафу. В отличие от меня, она подготовилась на все случаи – как для официальных мероприятий, так и для простого общения. Я легла на диван; у нее мебель была обтянута бархатом, не кожей.

– Надень ситцевую блузку и черные слаксы, – посоветовала я. – Только не платье.

– Почему не платье?

– Зачем тебе выглядеть так, будто ты перед ней пресмыкаешься?

– Это же королева, Роза. Одеться как подобает не означает пресмыкаться, это просто проявление уважения.

– Ну, как скажешь.

Тем не менее Лисса последовала моему совету. Мы разговаривали, пока она заканчивала последние приготовления и, в частности, накладывала макияж. До этого момента я не отдавала себе отчета, насколько соскучилась по косметике. Когда мы с Лиссой жили среди людей, я ни в коей мере не пренебрегала ею. Теперь, казалось, на это никогда не хватало времени, а может, была и другая причина. Я постоянно оказываюсь замешана в стычки и драки, что делало макияж бессмыс-

ленным и губительно сказывалось на нем. Единственное, что мне было доступно, – мазать лицо каким-нибудь увлажняющим кремом. По утрам это казалось лишним, словно натягивать на лицо маску, однако в тех случаях, когда лицо подвергалось воздействию плохой погоды и других суровых условий, я всегда удивлялась тому, как моя кожа впитывает всю доступную ей влагу.

Меня пронзил легкий укол сожаления – вряд ли на протяжении всей оставшейся жизни я смогу пользоваться косметикой. Лисса, наоборот, только и будет, что наряжаться и прихорашиваться, как представительница королевского дома. На меня же не станут обращать внимание. Странное ощущение – учитывая, что до этого последнего года именно меня всегда и замечали.

– Как, по-твоему, зачем я ей понадобилась? – спросила Лисса.

– Может, чтобы объяснить, почему мы здесь.

– Может быть.

Внешне Лисса была спокойна, но внутри ее переполняла тревога. Она еще не полностью оправилась от того жестокого унижения, которому прошлой осенью подвергла ее королева. Моя зависть и сожаления внезапно показались глупыми по сравнению с тем, через что ей пришлось пройти. Я мысленно дала себе пощечину и напомнила, что я не только невидимый страж, но и лучшая подруга, а в последнее время мы мало разговаривали.

– Тебе нечего опасаться, Лисс. Ты не сделала ничего плохого. Наоборот, ты все делала правильно. Оценки у тебя прекрасные. Поведение идеальное. Вспомни о людях, на которых ты произвела впечатление на лыжной базе. Этой суке не в чем тебя упрекнуть.

– Не нужно так выражаться, – автоматически одернула меня Лисса.

Она наложила тушь на ресницы, изучила свое отражение в зеркале и добавила еще немного.

– Я просто называю вещи своими именами. И если она опять как-то расстроит тебя, то лишь потому, что опасается.

Лисса рассмеялась.

– С какой стати ей опасаться меня?

– Потому что люди тянутся к тебе, а такие, как она, не любят, когда другие привлекают внимание. – Надо же, как разумно я могу рассуждать! – Плюс ты последняя из Драгомиров и одним этим привлекаешь к себе внимание. А она кто? Просто еще одна Ивашкова. Их у нас вагон и маленькая тележка. Скорее всего, потому, что все их парни такие же непутевые, как Адриан, и имеют множество незаконных детей.

– У Адриана нет никаких детей.

– О которых нам известно, – загадочно парировала я.

Она усмехнулась и отошла от зеркала, довольная достигнутым результатом.

– Почему ты всегда так плохо относишься к Адриану?

Я с притворным изумлением посмотрела на нее.

– Теперь ты защищаешь Адриана? Не ты ли предостерегала меня держаться подальше от него? Ты чуть голову мне не оторвала, когда я в первый раз поболтала с ним, – и это происходило ведь не по моему желанию.

Она достала из чемодана тонкую золотую цепочку и попыталась застегнуть ее на шее.

– Ну да… Но я же тогда совсем не знала его. Он не так уж плох. И по правде говоря… В смысле, он, конечно, не образец для подражания, но, думаю, слухи о том, что у него множество девушек, сильно преувеличены.

– А я так не думаю.

Я встала. Она все еще возилась с цепочкой, и я помогла застегнуть ее.

– Спасибо. – Она провела рукой по цепочке. – По-моему, ты действительно нравишься Адриану. В твоем случае он стремится к серьезным отношениям.

Я покачала головой и отступила на шаг.

– Не-а. Я нравлюсь ему по-другому, он жаждет «сорвать одежды с этой симпатичной маленькой дампирки».

– Не верю.

– Потому что ты думаешь обо всех лучше, чем они есть.

Она начала тщательно расчесывать волосы.

– Не уверена. Но я думаю, что он не так плох, как кажется. Понимаю, прошло совсем мало вре-

мени после истории с Мейсоном, но тебе пора подумать о ком-то еще…

– Подколи волосы вверх. – Я достала из чемодана и протянула ей берет. – Между мной и Мейсоном ничего по-настоящему не было, и тебе это известно.

– Да. Ну, значит, тем более пора задуматься о том, чтобы начать встречаться с кем-то еще. Мы еще не окончили среднюю школу. Почему бы и не развлечься немного, пока есть такая возможность?

Развлечься. Вот ведь ирония судьбы! Несколько месяцев назад я спорила с Дмитрием о том, как это несправедливо – что я, являясь стражем в процессе обучения, должна блюсти свою репутацию и не совершать совсем уж безумных поступков. Он согласился – да, это несправедливо, что я не могу позволять себе то, что делают другие девушки моего возраста, но такова цена, которую я плачу за свое будущее. Я тогда расстроилась, но после истории с заклинанием Виктора стала иначе понимать слова Дмитрия: вроде как на самом деле он намекал, что мне не следует полностью ограничивать себя. Теперь, после Спокана, я ощущала себя совсем не той девушкой, которая прошлой осенью разговаривала с Дмитрием о «развлечениях». До окончания Академии оставалось всего два месяца. Школьные вечеринки… танцы… бойфренды… как они укладывались в схему того, что действительно важно? Все в Академии казалось

таким тривиальным – все, что не способствовало моему совершенствованию как стража.

– Не думаю, что без бойфренда мой опыт средней школы окажется неполным, – ответила я.

– Я тоже так не думаю, – сказала она, располагая как можно ровнее свой конский хвост. – Но раньше ты флиртовала и чувствовала влечение к парням. Мне казалось, эти милые пустяки доставляют тебе удовольствие. Вовсе не обязательно иметь с Адрианом что-то серьезное.