Текст книги "Гнев короля демонов"

За дверью он увидел Дэша с Джимми и еще пару человек в форме без знаков различия и в черных капюшонах с прорезями для глаз. Внутри комнаты было много всевозможных орудий пыток и по стенам висели пустые кандалы. К тяжелому деревянному стулу был привязан человек, голова которого упала на грудь.

– Что? – спросил Джеймс.

– Ничего, – сказал Дэш.

– Иди к своему хозяину. Я только что сказал ему, что вы снова едете в Квег. Он слегка огорчился и огорчится еще больше, если увидит, что ты где-то шляешься, вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями.

Дэш сказал:

– В Квег? Снова?

Джеймс кивнул.

– Я потом тебе все объясню.

Когда Дэш подошел к дверям, Джеймс сказал:

– Ах да, между прочим, приехал ваш отец, так что приходи сегодня вечером к нам на обед.

Дэш кивнул и закрыл дверь. Его дед сказал Джимми:

– Оживи его.

Джимми плеснул в лицо человеку стакан воды, и тот очнулся. Джеймс схватил человека за волосы и посмотрел ему в глаза.

– Если бы твои хозяева были немного добрее, они бы не стали блокировать твое сознание. Моя жена лежит в постели с ужасной головной болью, и это приводит меня в бешенство. Так что придется воспользоваться старыми методами.

Он кивнул палачам. Они знали свое ремесло и проворно принялись за дело. Схваченный накануне агент Изумрудной Королевы завопил от боли.

***

Ру старался казаться внимательным, выслушивая безумно скучный рассказ Вазариуса о заключении договора с торговым сообществом Вольных Городов. Сама история не увлекала Ру. Вопросы бизнеса чрезвычайно его интересовали, и детали договора были весьма необычны, но Вазариус сумел рассказать о нем самым замысловатым и утомительным способом, в результате чего вся эта история была лишена какого бы то ни было намека на индивидуальность, красочность или юмор. Что действительно заинтересовало Ру, так это неумение купца излагать события. Ру совершенно запутался и потерял уже всякое представление о том, кто были участники договора, почему они заключали этот контракт и даже в чем заключалась сделка или почему эта история должна была его развеселить, но он был уверен, что Вазариус может, если постарается, сделать свой рассказ еще бессмысленнее и бессвязнее.

– А что потом? – ловко вставил Ру, после чего Вазариус начал развивать очередную вводную тему, которая была интересна одному ему. Ру пригляделся к Ливии, которая, казалось, вела молчаливый диалог с Джимми. Ру не был уверен, но подозревал, что девушка сердита на его личного секретаря, и Ру ломал голову, что же произошло между ними во время последней встречи. Джимми утверждал, что вел себя как истинный джентльмен и даже игнорировал намеки, которые могли привести к сексуальной связи.

Внезапно осознав, что Вазариус умолк, Ру сказал:

– Ну надо же! Как интересно.

– Весьма, – сказал квегийский аристократ. – Не стоит играть с грузом лорда Венченцо, а уж тем более хвастать об этом на каждом углу.

Ру подумал, что надо бы осторожно выяснить, кто этот лорд Венченцо, чтобы, если вдруг в разговоре вновь всплывет эта тема, он имел хотя бы смутное представление о том, что это за история.

Наконец трапеза была окончена, и Вазариус, отослав Джимми со своей дочерью, предложил Ру довольно приличный бренди.

– Это из той партии, которую вы так любезно мне прислали, – объяснил квегийский лорд.

Ру подумал, что в следующий раз надо будет послать ему что-нибудь получше, на случай если снова придется здесь оказаться. Они сделали по глотку, и Вазариус спросил:

– Какова настоящая цель вашего посещения?

Ру сказал:

– Видите ли, мне необходимо закупить еще масла.

– Вы могли прислать мне заказ, Руперт. Не было необходимости приезжать сюда лично.

Ру заглянул в бокал. Он сделал вид, что колеблется, подбирая слова; на самом же деле Джеймс неуклонно заставлял его репетировать, пока он не научился безукоризненно произносить следующую фразу:

– На самом деле я хотел просить вас об одолжении.

– Каком?

– Я уверен, что в Империи есть агенты или по крайней мере «друзья», которые передают определенного рода информацию.

– Было бы оскорбительно для вас, если бы я стал утверждать обратное. Ни один народ в Мидкемии не пренебрегает такими средствами.

– Тогда вас, возможно, заинтриговало наращивание в Королевстве военной силы.

– От нашего внимания это не ускользнуло.

Ру вздохнул.

– По правде говоря, агенты Королевства в Кеше сообщают о том, что Император надумал потребовать обратно Долину Грез.

Вазариус пожал плечами.

– Разве это новость? Королевство и Кеш дерутся из-за Долины, как две сестры из-за любимого платья.

– Это еще не все. Похоже, что Кеш может начать наступление на Крондор, намереваясь перекрыть все дороги между Лэндз Эндом и Крондором.

Вазариус сказал:

– Если это правда, тогда Лэндз Энд будет изолирован.

– Не говоря уже о том, что Шамата и Лэндрет окажутся отрезаны и Империя получит контроль над Стардоком.

– Ах, – сказал Вазариус. – Волшебники.

Ру кивнул.

– Королевство считает, что они люди темные и ненадежные.

– Это правильно, – сказал Вазариус. – У нас здесь, в Империи, есть свои маги, но все они охотно служат Императорскому Двору.

«Иначе их ждет смерть», – мысленно добавил Ру.

Вазариус продолжил:

– Такое множество неуправляемых магов может оказаться неприятным.

– Что ж, будь что будет, но суть в том, что мы собираемся в большом количестве перевозить в Крондор людей и технику. Мы хотим перебросить туда отряды из Илита и других частей Джайбона, а также с Дальнего Берега.

– Я все еще не понимаю, какое это имеет отношение ко мне.

– Мы подходим к сути. – Ру выразительно прочистил горло. – Нам понадобится защищать некоторые ответственные грузы, и, ну, в общем, нам бы хотелось, чтобы их перевозили квегийские суда, поскольку маловероятно, чтобы Империя Великого Кеша могла заподозрить, что такой груз могут везти квегийские галеры.

– Ах, – сказал Вазариус и затих.

– Мне нужно, чтобы к третьей неделе после Банаписа в Карее стояла дюжина тяжеловооруженных военных галер.

– Дюжина! – Глаза Вазариуса расширились. – Что вы повезете?

– Оружие и кое-что еще.

Ру увидел, как его собеседник завращал глазами от жадности. Конечно, Вазариус решил, что речь идет об огромной партии золота, добытого пигмеями в Серых Башнях, которое Королевство получило в обмен на свои товары, и теперь его отправляют в Крондор, чтобы заплатить жалованье солдатам. Это было как раз то, чего от него добивался герцог Джеймс. Конечно, Вазариус решит, что двенадцать военных галер – это слишком много для того, чтобы обеспечить безопасность груза оружия.

Вазариус сказал:

– Это значит, что они должны будут отплыть отсюда за три недели до Праздника Середины Лета. – Он посчитал. – Тогда они окажутся в Проливах Мрака примерно в день Летнего Солнцестояния. Это означает, что золото должно быть в Крондоре спустя два месяца после Банаписа.

– Приблизительно, – сказал Ру, притворяясь, что не услышал слов Вазариуса о золоте.

– Дюжина имперских галер будет стоить вам круглую сумму.

– Какую? – спросил Ру.

Вазариус назвал цифру, и Ру стал равнодушно торговаться, пытаясь сделать вид, что хочет сбить цену. Ру знал, что Квег никогда не получит золота, потому что Вазариус намеревается похитить груз, да и золота никакого не было. Однако было шесть сотен враждебных судов, которые примерно в это время должны войти в Проливы. И Ру знал, что Вазариус пошлет не двенадцать галер – он пошлет все, сколько у него есть, а это две дюжины, а то и больше, если только сможет отозвать их вовремя в Квег.

Они проговорили всю ночь, и Ру думал о том, что бренди мог бы быть и получше. Еще ему было интересно, как обстоят дела у Джимми с Ливией.

***

Джимми слизнул кровь с губы и сказал:

– Чего?

Ливия снова его шлепнула, а потом больно укусила в шею.

– О, ну почему вы, варвары, не понимаете цивилизованного языка!

Девушка сидела на Джимми верхом, и ее тога была спущена до талии. Джимми был пьян от вина, к которому явно примешали наркотик, и пытался сохранить остатки здравого смысла, но сочетание наркотиков, алкоголя и молодой, здоровой, полуголой женщины, пытающейся заняться с ним сексом, слишком осложняли ему задачу. Все, что он мог сделать, это притвориться, что не понимает ее языка.

У Джимми создалось впечатление, что Ливия разозлилась на него за то, что он не попытался заняться с ней любовью во время их предыдущего свидания. Он был почти уверен, что ее больше возбуждает упущенная возможность его отвергнуть, чем влечение к нему, но эта квегийская леди была так темпераментна, что Джимми не знал, что и думать. В настоящий момент она явно пыталась доказать ему свою любовь, для чего и пустила в ход удары, порой весьма чувствительные, и массу обещаний, что, переспав с Ливией, он никогда не сможет заниматься любовью с другой женщиной. Джимми, хоть и был в полукоматозном состоянии, в душе горячо надеялся, что эти ее обещания не сбудутся. Хотя она так скакала по нему вверх и вниз, что он подумал, что ему не избежать тяжких телесных повреждений, в результате которых уже не захочется проверять, права она была или нет.

– Довольно! – сказал он и попытался сесть, но тут же получил тяжелую затрещину. Слезы брызнули у него из глаз, а Ливия начала срывать с него одежду.

Где-то по пути он запомнил, что получил серьезные царапины на спине и ягодицах, в другой момент кто-то – видимо, слуга, – выплеснул на них ковш очень горячей воды, затем ковш холодной. Потом Ливия проделала интересную вещь с пером и крыжовниковым желе.

Наконец, когда они, утомившись, лежали в объятиях друг друга, она пробормотала, что такого, как он, у нее никогда раньше не было. Джимми никогда не считал себя дамским угодником, потому что хоть он и любил женщин и женское общество, но бабушка, которая умела читать мысли, поведала ему о женщинах много такого, что знают далеко не все мужчины. В течение нескольких лет, стоило ему бросить на миловидную распутную девку похотливый взгляд, как бабушка тут же читала ему лекцию об отношениях с женщинами. Не сразу, но со временем он наконец научился смотреть на женщин как на друзей и врагов, точно так же как на мужчин, кроме тех случаев, когда он спал с ними. Тогда они были решительно не похожи на мужчин, за что он был вечно им благодарен.

Однако таких, как эта, он еще не встречал и не был уверен, что хотел бы встретить снова. Зная, что его опоили, он применил кое-какие методы, которым его научила бабушка, и когда девушка начала его допрашивать, он начал лгать.

В настоящее время Джимми был уверен, что, пока она и ее отец сравнят свои наблюдения, план, задуманный его дедушкой, уже придет в действие. Он старался не смеяться, потому что все тело у него болело так, что он не мог пошевелиться. Уже проваливаясь в сон, он подумал о том, как обстоят дела у Дэша.

***

– Ты просто лживый мешок дерьма, королевская моська, и это – факт. – Моряк посмотрел на Дэша с вызовом.

Дэш встал, преувеличенно покачиваясь, хотя был не так уж пьян. Он не один год овладевал искусством изображать пьяного, пока не научился играть не хуже любого актера. Хитрость заключалась в том, чтобы взять немного эля или чуточку перца и потереть глаза, чтобы они стали красными. Этому его научил дедушка.

– Никто не смеет называть меня лжецом! – Он впился взглядом в квегийского моряка. – Сказано тебе, я это видел собственными глазами! – Он понизил голос до заговорщического шепота. – И я могу тебе сказать когда и где.

– Когда и где что? – спросил другой игрок.

Дэш пришел в портовый кабак, куда он заходил в прошлый свой приезд – где он представился как моряк Королевства, – и присоединился к играющим в пашава. После небольшого выигрыша и небольшого проигрыша он начал выигрывать ровно столько, чтобы люди обратили на него внимание.

Наконец появилась пара местных карточных акул и попросила позволения присоединиться к игре. Как Дэш и ожидал, ему начали предлагать выпивку в надежде, что его карточное чутье притупится.

Он пошел им навстречу и потерял достаточно денег, чтобы удержать их возле себя, затем отыграл назад достаточно, чтобы их заинтересовать. И пока он играл, он говорил:

– Говорят вам: мой отец приплыл с принцем Никласом и самим Амосом Траском! Он был первым, кто достиг земли по ту сторону Бесконечного Моря.

– Нет такого места, – насмехался квегийский моряк.

– Откуда вам знать? – парировал Дэш. – Вам бы только у берега болтаться. Во всей стране ни одного моряка дальнего плавания.

Этим он добился внимания уже всех посетителей кабака. Несколько человек собрались даже поучить его хорошим манерам, чтобы он не смел оскорблять их родину. Дэш обратился к завоеванной аудитории:

– Это правда! Почти двадцать лет люди принца Крондорского вели торговлю с аборигенами! Это простые люди, они поклоняются солнцу, и даже их дети носят золотые побрякушки и нянчат кукол, отлитых из золота. Они добывают золото, а принц им за это – стеклянные бусинки. Я видел золото своими глазами! Это самый большой груз в мире, там хватит золота, чтобы заполнить эту комнату. Больше! Высотой в два человеческих роста. А по ширине – две такие комнаты.

– Во всем мире не найдется столько золота, – сказал человек, который называл себя Гракусом. Он был искусным игроком, а также, вероятно, мошенником, вором и потенциальным убийцей. Но то, что было нужно Дэшу, было в нем от природы: он был жаден до невероятия.

– Слушайте, что я вам скажу: когда судно господина Эйвери вернется обратно в Крондор, весь наш флот отправляется к Проливам Мрака. Зачем?

Послышалось бормотание, несколько человек спросили зачем.

– Затем, что туда плывет самая большая флотилия сокровищ за всю истории мира, даже сейчас, пока мы здесь лясы точим, она плывет, и на Банапис войдет в Проливы.

– В Праздник Середины Лета? – спросил Гракус.

– Шевели мозгами! – сказал Дэш. – Где будут ваши галеры? Где будут все кешийские пираты из Дарбина?

Один из моряков сказал:

– Он попал в точку, Гракус. Наши суда будут в порту, и команды будут отмечать праздник. Даже рабам на галерах в этот день полагается по глоточку.

– Ив Дарбине то же самое, – сказал другой. – Я был в этом порту на Праздник Середины Лета, и если к закату солнца на корабле остался хоть один трезвый, значит, он просто не старался.

Гракус сказал:

– Все это, конечно, хорошо и складно, но мне что-то не очень верится.

Дэш огляделся по сторонам, как будто проверяя, не подглядывает ли кто, хотя трудно было изображать таинственность, когда глаза всех присутствовавших в комнате смотрели на него одного. Он полез за пазуху и достал маленький кошелечек, потом вытряхнул содержимое на стол.

Из кошелечка выпали крохотная свистулька и маленький волчок. «Золото», – прошептал Гракус.

– Я выменял эту свистульку у мальчонки за кусочек меди, – сказал Дэш. – И он был очень доволен. Он никогда раньше не видел медь, а золото там повсюду.

Волчок и свистулька были отлиты из расплавленных монет, и Джеймс дважды отправлял их на переделку, потому что ювелир никак не мог взять в толк, что предметы должны быть грубо вылепленными. Дэш забрал у Гракуса свистульку.

– Этот мальчик дал мне за кусочек меди целое жалованье, которое я получаю за рейс. Я видел, что другие люди привозят оттуда столько золота, что можно уволиться и купить богатую ферму. – Он обвел взглядом слушателей. – Если кто-нибудь из вас, парни, бывал в «Якоре и Дельфине» в Крондоре, знайте, что Довсон открыл эту гостиницу на золото, которое он выручил, торгуя одеждой с аборигенами. Вернулся вонючий, как скунс, потому что три месяца ходил в одном и том же, но вернулся богатым.

Дэш видел, что он их покорил, и знал, что, даже несмотря на все сомнения, желание верить все же перевесит. На Банапис все пираты Квега, способные плавать, будут торчать в Проливах Мрака.

Убирая свои безделушки, Дэш решил, что лучше проиграть их в карты, поскольку рассказ, подкрепленный вещественным доказательством, будет убедительнее. К тому же, подумал он, окинув взглядом лица своих партнеров, в случае проигрыша у него будет больше шансов вернуться на корабль живым.

***

Пуг сказал:

– Вы готовы?

Маркос и Миранда кивнули и взялись за руки.

Накор простился с Шо Пи и взял за руки Маркоса и Пуга. Пуг и Миранда соединили руки, и круг сомкнулся.

Пуг произнес заклинание, и вдруг они оказались во внутреннем дворике где-то высоко в горах. Пораженный монах выронил ведро с водой, которое он нес, и уставился на них с разинутым ртом. Пуг посмотрел на него и сказал:

– Нам нужно встретиться с аббатом.

Монах, не в силах произнести ни слова, молча кивнул и убежал. Они ждали, а из окон монастыря на них таращились монахи.

Маркос сказал:

– Видимо, ты знаешь, что делаешь?

– Сотрудничество между магами и клерикалами встречается редко, но в прошлом это случалось, – сказал Пуг.

Они стояли во внутреннем дворе Ишапианского аббатства в Сарте, в горах к северу от Крондора. Пуг бывал здесь раньше и познакомился с нынешним аббатом, который был тогда простым священником.

Через несколько мгновений к ним подошел седовласый человек лет семидесяти на вид, такого же роста, как Пуг. Рядом с ним шел монах помоложе, с военным молотом и щитом в руках. Когда аббат приблизился настолько, чтобы узнать Пуга, тот окликнул его:

– Привет, Доминик. Давно не виделись.

Аббат Сарта кивнул:

– Почти тридцать лет. – Поглядев на товарищей Пуга, он сказал:

– Похоже, это не просто визит вежливости. – Доминик повернулся к монаху.

– Спрячь свое оружие, брат Михаил. Никакой угрозы нет.

Когда воинственный монах отошел в сторонку, Доминик сказал:

– Ты уязвил его самолюбие, Пуг. Вы прошли сквозь защиту, как будто ее там не было.

Пуг улыбнулся.

– А ее и не было. Скажи ему, чтобы он поставил защиту в горе под библиотекой. Мы проникли через пол.

Доминик улыбнулся.

– Я ему скажу. Не угодно ли подняться ко мне, чтобы позавтракать и заодно объяснить мне, что все это значит?

Маркос сказал:

– Нам нужны ваши знания, аббат. И мы не можем говорить об этом здесь.

Аббат сказал:

– А вы?..

– Доминик, это – Маркос Черный, – сказал Пуг.

Если на Доминика и произвело впечатление это имя, он не подал виду.

– Ваша слава вас опережает.

– Я – Накор, а это – Миранда.

Доминик поклонился.

– Это аббатство, возможно, самое безопасное место в Мидкемии – если мы установим защиту под библиотекой, – сказал он с улыбкой.

Пуг сказал:

– Для того, что мы должны обсудить, в Мидкемии нет безопасного места.

– Ты предлагаешь перенестись в другой мир, куда ты меня брал много лет назад?

– Точно, – сказал Пуг. – Только на сей раз пытать тебя не будут.

– Уже хорошо. – Он посмотрел на Пуга. – Ты не изменился, но я уже не тот. Я – старик, в моем возрасте нужна убедительная причина для того, чтобы оставить этот мир.

Пуг обдумал свой ответ.

– Нам нужно поговорить о вашей сокровенной тайне.

Глаза Доминика сузились.

– Если вам надо что-то из меня выудить, скажите прямо, что вам известно.

Маркос сказал:

– Мы знаем правду о Семиконечной Звезде и Кресте внутри нее. Мы знаем, что пятая звезда мертва, и шестая тоже, – он понизил голос, – а седьмая звезда не мертва.

Доминик на мгновение застыл на месте, затем обернулся к проходившему мимо монаху.

– Я пойду с этими людьми. Сообщите брату Григорию, что в мое отсутствие он будет за старшего. Еще попросите его послать запечатанный сундук, который стоит у меня в кабинете. Высокому Отцу в наш храм в Рилланоне. – Монах наклонил голову и поспешил выполнять приказ аббата.

– Пойдемте, – сказал Доминик, и они встали в круг.

Пуг сказал:

– Маркос, у меня есть сила, но нет знания.

– У меня есть и то, и другое, – ответил Маркос. – Следуйте за мной.

Вдруг они исчезли, и их окружила такая пустота, что ее можно было потрогать.

Пуг услышал мысли Миранды.

– Когда я впервые вошла в Зал Миров, я спросила Болдара Кровавого, что бывает, когда ступаешь в пустоту.

Мысли Пуга были серыми и тусклыми:

– Это пустота между мирами. Здесь ничего нет.

– Кое-что здесь есть, – послышались мысли Маркоса. – Нет во вселенной такого места, где не было бы ничего живого. Те, кто проходит сквозь пустоту, этого не понимают, но есть существа, которые в ней живут.

– Очаровательно, – прозвучали мысли Накора, и в этом слове чувствовалось его волнение.

Неожиданно они оказались в звездном ночном небе, в пузыре воздуха, теплоты и тяготения посреди абсолютной черноты. Под ними в пустоте был виден город, который Пуг никогда не чаял увидеть вновь.

– Вечный Город, – сказал он.

– Какая непривычная красота, – сказал Накор. Пуг поглядел на изаланца и увидел, что глаза его широко раскрыты от удивления.

– Что есть, то есть, – сказал Пуг.

Симметрия города была неуловимо смещена, так что приковывала к себе взгляд, но что именно привлекало внимание, сказать было невозможно. Башни и минареты, казавшиеся слишком тонкими, чтобы держать свой собственный вес, высились на фоне исключительного неба Города. Арки, которые были на мили выше самой высокой крыши Крондора, занимали свободное пространство между зданиями.

Они неслись вниз, хотя не ощущали ничего – из органов чувств работало только зрение.

– Кто это построил? – спросила Миранда.

– Никто, – сказал Маркос. – По крайней мере никто из этой действительности.

– Что ты имеешь в виду, отец?

Маркос пожал плечами.

– Это место уже было здесь, когда возникла наша вселенная. Пуг, Томас и я были свидетелями рождения того, что мы называем нашей действительностью. Это место уже было здесь.

– Творение более ранней действительности? – предположил Накор.

– Может быть, – сказал Маркос. – А может, просто место, которое есть, потому что должно быть.

Доминик все молчал, но теперь спросил:

– Для чего нам это странное и непостижимое место, Пуг?

Пуг сказал:

– Возможно, что это единственное место, где можно свободно говорить и не стать жертвой того, кто стоит за всеми бедами и разрушениями, обрушившимися на наш мир.

Они летели над огромным квадратом, во много раз больше Крондора, где плитки размером с город меняли цвет, образуя завораживающие узоры. Коснувшись поверхности улицы, они увидели, как улицы, составляющие квадрат, повторяют узор.

Миранда сказала:

– Это город. В нем есть здания, которые кажутся домами, и все же в нем нет жизни.

– Зря ты так думаешь, дочь, – сказал Маркос. – Тот фонтан может быть просто украшением, а может оказаться, что это форма жизни, столь чуждая нашему пониманию, что мы никогда не сможем войти с ней в контакт.

– Что, если город сам по себе – форма жизни? – спросил Накор.

– Возможно.

Доминик сказал:

– Зачем боги создали такое место?

– Это смотря о каких богах мы говорим, – сказал Маркос. Светило клонилось к заливу пустоты, на пышную зеленую лужайку, окруженную ухоженными кустами и деревьями. Потом оно исчезло.

– Это, возможно, самый далекий уголок действительности, – сказал Маркос.

– Сад.

Пуг сказал:

– Теперь мы можем поговорить, но сначала я должен еще кое-что сделать.

– Что именно? – спросила Миранда.

Но Пуг уже закрыл глаза и бормотал заклинание. Все присутствующие почувствовали, как вокруг Пуга собирается чудесная энергия, потом она вдруг исчезла, и он открыл глаза.

Миранда, прищурившись, посмотрела на него.

– Это же сильнейшее блокирующее заклинание. Почему мы должны защищаться от чужих ушей в этом отдаленном уголке действительности?

– Все прояснится в свое время, – ответил Пуг. Он посмотрел на аббата. – Пора начинать.

– Что ты знаешь? – спросил аббат.

– Правду, – ответил Пуг. – Ишап мертв.

Доминик кивнул.

– Еще со времен Войны Хаоса.

Миранда сказала:

– Ишап, Тот, Кто Всех Выше? Величайший из Всех Богов мертв?

Пуг сказал:

– Я объясню. Почти сорок лет назад какая-то неизвестная сила пыталась уничтожить святыню ишапиан, волшебный драгоценный камень, известный как Слеза Богов.

Доминик кивнул:

– Об этом мало кто знает. Только принц Арута, несколько из его доверенных советников и Пуг знали о покушении.

– Чтобы понять всю важность этой попытки, вы должны кое-что знать о природе богов и их роли в жизни Мидкемии.

Маркос сказал:

– Доминик, объясни Миранде и Накору.

Доминик оглянулся и, приметив поблизости скамью, сказал:

– С вашего позволения, я присяду.

Они пошли за ним. Старый аббат сел, Накор и Миранда устроились у него в ногах, а Пуг с Маркосом остались стоять. Доминик сказал:

– Во время Войны Хаоса в Мидкемии возник новый порядок. Перед Войной Хаоса основные силы созидания и разрушения находились в тесной связи; этим силам поклонялись валхеру. У них были Ратар и Митар – Она, Кто Есть Порядок, и Он, Кто Есть Хаос, Два Слепых Бога Начала. Но своими набегами на небеса валхеру невольно вносили изменения в мироустройство. Каждое их посещение нового царства, каждое присоединение нового царства к тому, в котором они родились, создавало рябь в потоке времени и изменяло устройство вселенной. Война Хаоса перевернула все в космическом масштабе, поскольку вселенные стремились приобрести более законченный, яснее очерченный вид, чем раньше, и в результате возникли боги.

Доминик обвел взглядом лица слушателей.

– Каждый мир в космосе, каждая планета и звезда во множестве вселенных разделяет общую собственность: существующую на разных уровнях энергию. Многие из этих миров дали этой энергии форму сознания, другие сформировали из нее то, что мы называем магией. На некоторых нет никакой жизни в нашем понимании, а на других – изобилие видов. В конце каждый мир достигнет своего уровня.

Накора все это живо заинтересовало.

– Но ведь они все связаны, правильно?

Доминик сказал:

– По большому счету – да, и в этом заключается суть вопроса. Когда появились боги, они себя каким-то образом упорядочили, но об этом мы могли только догадываться. Но со временем они приобрели свойства, которые выявили их природу. Главным образом это существа органического происхождения, если энергию или разум можно назвать органическими, то есть существа без сознания в нашем понимании этого слова.

Маркос кивнул:

– Я это знаю наверняка.

Доминик продолжал.

– Было семь существ, которые полностью отвечали за порядок в Мидкемии. Люди дали им имена, хотя, что они сами о себе думают, нам понять не дано. Это были Абрем-Сев, Кузнец Действий; Ев-Дем, Работающий Внутри; Графф, Ткач Желании; и Хельбинор, Трезвенник. Это – четыре высших бога, – сказал Доминик, – которые пережили Войну Хаоса, когда восстали низшие боги и валхеру в последний раз прилетели под небо Мидкемии.

– Из-за чего началась Война Хаоса? – спросил Накор. – Что заставило низших богов восстать против высших?

– Никто не знает, – сказал Доминик. – Человечество здесь было еще молодо, оно сбежало в Мидкемию из других миров, поскольку по всем вселенным бушевали валхеру.

– Безумный Бог, – сказал Маркос. – Накор спросил:

– Кто он?

– Неназываемый, – сказал Пуг. – И поэтому мы здесь.

Миранда сказала:

– Вы сказали, что было семь больших существ, а назвали только четырех.

Доминик кивнул.

– Сначала их было семь. Я назвал четверых Строителей, а были еще трое других. Арх-Индар, Самоотверженная, Богиня Добра, которая дала начало всему созидательному и положительному в этом мире. Мы считаем, что она пожертвовала собой, чтобы навсегда изгнать Неназываемого из Мидкемии.

– Ну а кто такой Ишап? – спросила Миранда.

– Он был самым могущественным из Великих Богов, – сказал Доминик. – Он был Уравнителем, Связующим Звеном, и его главной задачей было управлять всеми остальными Богами.

– А кто же этот седьмой Бог, так называемый Неназываемый? – спросила Миранда.

Пуг сказал:

– Налар.

Последовала небольшая пауза, после которой Пуг сказал:

– Обошлось.

– Что обошлось? – спросила Миранда.

Доминик ответил за Пуга:

– Налара не называют по имени, потому что стоит произнести это слово, как можно стать орудием в его руках. Он был изгнан остальными четырьмя Великими Богами, чтобы установилось равновесие, а мы трудимся изо всех сил, пытаясь вернуть к жизни Ишапа.

– Так, значит, вы целыми днями молитесь, чтобы воскресить Величайшего из всех Великих Богов? – уточнила Миранда.

– Да.

– Вы не пробовали подсчитать, сколько времени на это потребуется?

– Столетия, – сказал Маркос. – Возможно, даже тысячелетия. Наши жизни – это всего лишь мгновения в жизни вселенной.

Доминик вздохнул:

– Да, это правда. Поэтому те, кто поклоняется Ишапу, это добровольные хранители Знания. Водар-Хоспур, Бог Знания, тоже пал во время Войны Хаоса, и мы пытаемся своими силами вернуть вселенной прежний порядок.

– Это немыслимо, – сказала Миранда.

– Я понимаю, – сказал Пуг. – Так, значит, все, что я пережил: Война Провала, Великое Восстание, постоянные нападения пантатиан, все, что касается попыток валхеру вырваться на свободу, – это просто происки сумасшедшего?

– Налара? – переспросила Миранда.

– Чего он добьется, если разрушит этот мир? – спросил Накор.

– Вы не понимаете природы богов, – сказал Доминик. – Человеку ее не понять. В его природе творить то, что люди называют злом. Он – воплощение разрушительных сил, так же как Арх-Индар – воплощение созидательных. Разрушать, рвать в клочья и разбивать жизнь на мельчайшие частицы такая же часть природы Налара, как и природы Митара, древнего Бога Хаоса. Но в большей степени, ибо Митар не был разумен. У Налара же есть разум, есть сознание. Более того – самоуверенность. Пока остальные Управляющие Боги были живы, все находилось в равновесии. Стремление к разрушению и злодеяниям сдерживались его собственным разумом и силами Ишапа, Арх-Индара и четверых Строителей. Но во время Войны Хаоса Налар сошел с ума.

Пуг сказал:

– Иными словами, Войну Хаоса можно назвать Временем Гнева Безумного Бога.

– А может быть, – сказал Накор, – это безумие и породило Войну Хаоса?

– Этого никто никогда не узнает, – сказал Доминик. Оглядев по очереди своих собеседников, он добавил:

– Даже столь могущественное собрание по сравнению с силой, о которой идет речь, просто мелюзга.

– Мы всего лишь пламя свечи в сравнении с звездой, – добавил Маркос.

– Что такое лишенный жизни мир для бессмертного бога? – сказал Доминик. – Жизнь настойчива, и рано или поздно она вернется в Мидкемию, восстав из нашего праха или же перекочевав с других планет, а до тех пор Налар сумеет освободиться из заточения, поскольку другие боги ослабнут. Низшие боги, вероятно, погибнут вместе с планетой – они всего лишь посредники между живыми существами и высшими богами, – а высшие боги потеряют значительную часть своей силы.

– Почему же остальные боги не уничтожили Налара? – спросила Миранда.

– Они не могли этого сделать, – объяснил Доминик. – Он слишком могуч.

– Слишком могуч? – Миранда присела на корточки.

– Да, – ответил Доминик. – Энтропия – та сила, которой владеет Налар, – самая могучая сила во вселенной. Без Арх-Индара или Ишапа Строители не могли его уничтожить. Они могли только упрятать его подальше. Он замурован под огромной горой, размером с Мидкемию, на планете величиной с наше солнце в самой удаленной от нас вселенной, и тем не менее он настолько силен, что даже оттуда способен влиять на умы своих слуг.