Текст книги "Дубайские дневники. Любовь и приключения в Дубае"

Ребекка Викс
Дубайские дневники. Любовь и приключения в Дубае

Rebecca Wicks

Burgalisious the dubai diaries

© Rebecca Wicks, 2011

© Перевод. Капустюк Ю. Б., 2015

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление.

ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015

* * *

Для Ж&М

Я никогда не забуду хорошие времена.

Введение в безумие

В тот первый роковой день, когда тащилась по обочине шестиполосной автострады на сорокапятиградусной жаре и пот капал с ушей, бровей и скапливался в пупке, я подумала: «Несколько месяцев, я попробую продержаться здесь несколько месяцев». Такси не останавливались, из-за влажного воздуха мои легинсы промокли так, что я сначала стала похожа на растерянного пьяного подростка, обмочившего штаны, а потом на хиппового лондонца, возвращающегося с работы домой пешком. Я пристально всматривалась в билборд, на котором красовался грозный шейх верхом на гигантском белом коне, царственно паривший над автострадой. Утерев лицо рукавом и чудом не угодив под колеса стремительного «Lamborghini», я подумала: Всего несколько коротких месяцев – и поеду домой, забуду об этом как о страшной ошибке и буду умолять вернуть мне прежнюю работу (и достоинство).

Через два с половиной года и множество пар промокших легинсов Дубай стал такой же неотъемлемой частью меня, как и Великобритания. Дубай закрепился во мне так же прочно, как сокол на гербе ОАЭ. И не только потому, что я взяла в банке кредит в размере Милтон-Кейнс[1]1
  Милтон-Кейнс – город на юго-востоке Великобритании в графстве Бакингемшир. – Здесь и далее, за исключением оговоренных случаев, примечания переводчика.


[Закрыть] и оказалась бы в тюрьме, если бы его за меня не выплатил мой богатенький бойфренд-араб.

С тех пор как я впервые ступила на эти пыльные берега с одним-единственным чемоданом и полной мечтаний о жизни без налогов головой, многое изменилось. На примере Дубая я увидела подъем и падение еще более стремительное, чем закат популярной рок-группы и нескольких ведущих вокалистов, пытающихся удержать то, что когда-то они считали безусловно своим. Жизнь в Дубае немного напоминала мультфильм, где все преувеличено и стерты грани между вымыслом и реальностью. В качестве прелюдии к рассказу, который ждет нас впереди, отмечу, что у меня изменился характер. Думаю, это можно рассматривать и как положительный момент, и как отрицательный. Тот, кто меня знает, до сих пор удивляется, когда я выражаю изумление по поводу необходимости убраться в ванной комнате или говорю, что дом можно назвать домом, только если при нем есть открытый бассейн и над входной дверью имеется мраморная птичка с золотым хохолком. (Я сказала это всего один раз – не судите строго.)

Дело не в том, чтобы я сильно изменилась… ну, то есть, может быть, я и изменилась, но изменения происходили так медленно и незаметно, что я сама удивилась, когда заговорила о том, какой когда-то была жизнь по сравнению с тем, какая она теперь – теперь, когда пузырь лопнул.

Истории, с которыми вам предстоит ознакомиться, сначала представляли собой собрание более чем четырехсот дневниковых записей и статей, написанных в период с 2007 по 2009 год. Первоначально они предназначались только друзьям. Настолько вдохновляющей оказалась эта страна, настолько странной и новой, и настолько недоверчивой была я, когда меня забросило в самый центр этого строительного хаоса, что я исписывала страницу за страницей. Я писала, сидя в роскошных апартаментах, склонившись над ноутбуком возле бассейна или даже на рабочем месте, устав сочинять всякую чушь лишь для того, чтобы осчастливить дубайских специалистов по связям с общественностью. Что мне действительно хотелось написать, так это правду. Я пообещала самой себе, что самое главное запишу в должной форме сразу, как наступит подходящий момент. Если честно, желание покинуть Дубай возникло у меня еще раньше, но банковский кредит размером с маленькое графство накрепко привязал меня к городу, который, на мой взгляд, сейчас является строительной площадкой незавершенного бизнеса.

Я не могла сделать этого раньше – никакой проклятой возможности! В некотором смысле это был секретный проект, хотя я работала в сфере СМИ и жаждала обратиться к аудитории более широкой, чем мой интернет-круг. В газетах печатали очень много всего. Я читала все публикации с большим интересом, наверное, как и вы. Все мы знаем о скандале в связи с сексом-на-пляже и истории об успешных испорченных экспатах, чьи мечты и отношения с тех пор успели разрушиться, как и множество планов кажущейся непревзойденной инфраструктуры Дубая. Но тут кроется нечто гораздо большее. Есть вещи, которые я видела и делала и о которых следует упомянуть, вещи, которые потенциально могли бы, если бы я заговорила о них в рамках строгих границ хорошо смазанной городской пиар-машины, запихнуть меня в камеру, к преступникам, повинным в таких же злодеяниях, каким нет прощения. Таким, в частности, как внебрачная беременность, распитие спиртных напитков за пределами бара или возвращенный банком чек.

Вокруг меня из пыли восстал целый город, подаривший мне несколько взлетов по карьерной лестнице, по которой так тяжело взбираться. Я научилась кататься на сноуборде в пустыне, встретила канун Нового года на ветке искусственной пальмы и отпраздновала дни рождения в пятизвездочном тумане шампанской роскоши. Я жила на лестничной площадке виллы, принадлежащей сумасшедшему иранскому изобретателю. Я издавала сплетни о знаменитостях в стране, где секса нет, и меня выбросило в безумный мир рекламы вместе с ливанской мафией. Меня покатал по свету богатый араб, заявивший, что он влюбился в меня так сильно, что его мир рушился каждый раз, когда я от него уходила, и из-за стремительного темпа жизни я потеряла больше друзей, чем мне удалось добавить в Facebook.

Сейчас, думая об этом, я понимаю, что в городе, которой до недавних пор (до открытия метрополитена) не мог даже похвастаться приличным общественным транспортом, я узнала, что значит удовлетворять все свои желания, испортиться и в конечном счете измениться навсегда.

А теперь давайте вернемся к началу.

Я расскажу вам о лете 2007 года…

08/07
Снова чемодан, снова подъезд

[2]2
  Так – «Снова чемодан, снова подъезд» (англ. Another suitcase in another hall) – называется песня из мюзикла «Эвита» Э. Л. Уэббера и Тима Райса.


[Закрыть]

Почти шесть утра, а я уже несколько часов не сплю. Во рту жуткий привкус из-за съеденного за ужином салата «Цезарь». Полагаю, мне предстоит день жевательной резинки. Голова разрывается от проблем – по большей части это бытовые заботы: удостовериться, что мой муниципальный налог окончательно аннулирован, и поинтересоваться, насколько безопасно брать с собой «Marmite»[3]3
  «Marmite» – пряная пищевая паста, изготовленная из концентрированных пивных дрожжей с добавлением витаминов, трав и специй. «Мармайт» – такой же символ английской кухни, как стейк с кровью, тост или пудинг.


[Закрыть]. О дубайских законах я слышала много странного. Говорят, в ОАЭ не разрешается ввозить массу предметов и существует огромное количество правил, которые нужно соблюдать, раз уж вы в эту страну прорвались. Конечно, в поисках следов травки я перетрясла всю свою одежду, пока до нее не добралась мама, но мне все равно боязно: вдруг я что-то упустила?

Добрые мама с папой принесли в квартиру больше сумок, чем требуется, так что теперь у меня есть выбор. Я поняла, что набрала слишком много вещей. Несмотря на данное себе обещание не покупать ничего нового с тех пор, как у меня появилась работа, накануне отъезда я купила платье в «TopShop». Но теперь у меня есть оправдание: «Я уезжаю в гламурный Дубай, поэтому мне действительно, действительно необходимо красивое платье». Оно красное.

Собрав сумки, я встретилась со Стейси в Хитроу. Одно издательство предложило нам должности заместителей редактора раздела путешествий. Первый раз я увидела Стейси в пабе в Ковент-Гарден, после того как другая английская сотрудница, Хайди, которая уже работала в Дубае, нашла нас через Facebook. Мы очень обрадовались нашим новым «титулам» и согласились с тем, что, если бы решили остаться в Лондоне, никто из нас уж точно не стал бы заместителем редактора. Родившаяся в Манчестере Стейси только что окончила университет, но даже несмотря на то, что я несколькими годами старше ее и, вероятно, на одну-две ступени карьерной лестницы выше, она легко перепрыгнула на мой уровень благодаря беспрецедентной потребности Дубая в приличных английских авторах. Или же дело в том, что я дрянной профессионал для своего возраста и современного состояния сферы занятости… но, знаете, мне на это наплевать.

Все произошло так быстро! Подумать только – всего месяц назад я познакомилась с главой издательства на Лондонской книжной ярмарке, а теперь сижу здесь, окруженная остатками своей лондонской жизни, утрамбованными в мешки для мусора. Как-то раз Стейси призналась: поначалу она даже не поняла, что место работы, которую хотела получить и для чего отправила резюме, находится в Дубае. Она была так счастлива приглашению на собеседование по поводу соискания должности заместителя редактора, что не стала перепроверять детали, когда раздался звонок. Она сказала, что сидела напротив своего потенциального работодателя и не понимала, почему странная блондинка так много говорит о Ближнем Востоке!

Люси, соседка по квартире, скоро проснется. Мы прожили вместе два года, и вот теперь мне с ней придется попрощаться. Знаете, я даже надеюсь, что она не проснется: уверена, что не смогу сдержаться и расплачусь. Я не очень-то умею прощаться. Наверное, коллеги вчера вечером слегка обиделись, ведь мои гидротехнические затворы открылись лишь после того, как эмоции взбудоражились пятью порциями виски. Но в общем и целом я предпочитаю радоваться этому решению. Мне нравится оставаться сильной. Потому что если не буду сильной, то стану слишком много думать о том, какого черта я переезжаю на Ближний Восток.

Однажды Люси напомнила мне, как около года назад она подумывала подать резюме на соискание работы в Дубае и как я подняла ее на смех, сказав, что если она сделает это, то получит прозвище Леттербокс[4]4
  От англ. Letterbox. Это так называемое экранное каше – стандартный способ представления изображения на телевизионном экране, часто используемый в рекламе и музыкальных видеороликах. Имеет вид черных горизонтальных полос в верхней и нижней части экрана.


[Закрыть] и ей придется закутываться с головы до пят в черное. Ясное дело, я была эгоистичной идиоткой, которая не хотела отпускать ее от себя, и она не уехала. А теперь уезжаю я, независимо от того, смогу запихнуть свою жизнь в одну из этих сумок или нет.

13/06
Путешествуя на скорости Дубая

Первое, что я скажу, так это то, что Интернет здесь таааааакой чертовски медленный! Складывается впечатление, будто он заряжается энергией от медлительных верблюдов, даже в офисе. Некоторые страницы не загружаются, некоторые загораются гигантским сообщением ЗАБЛОКИРОВАНО на весь экран монитора, и оно такое огромное и внезапное, что я почти ощущаю властную фигуру, которая смотрит на меня с отвращением. Я не занимаюсь поисками чего-то безнравственного. Мне лишь требуется зайти в блог, который я веду уже два года. Я не знаю, кто мне мешает – моя фирма или страна, но я сильно расстроюсь, если мои дни как блогера будут сочтены как раз в тот момент, когда жизнь становится интересной.

В общем и целом моя первая неделя в Дубае проходит довольно гладко, если не считать дороги на работу, занимающей каждый день целый час, причем девяносто процентов этого времени я провожу в застрявшем в пробке такси, сходя с ума от безделья, а десять процентов уходят на объяснения водителю, куда именно ему следует ехать, хотя мы и сами этого толком не знаем.

Мы со Стейси очень быстро обнаружили, что названия улиц в Дубае меняются так часто, что многие водители не знают, будет ли улица, по которой они ехали вчера, существовать на следующий день. Каждая поездка – приключение. GPS здесь отсутствует. Вид сверху через Google Earth напоминает детские замки из песка после того, как их разгромил негодяй с пучком металлических розог. С земли город выглядит примерно так же.

На улице жарко. Под жарой я имею в виду то, что вы испытаете, если перенесете духовку в платяной шкаф, установите регулятор на триста градусов и сядете лицом к открытой дверце, натянув на голову вязаный шлем и прихлебывая горячий бульон. Здесь так влажно, что, когда мы со Стейси выходим из офисного здания, наши очки сразу запотевают. Мы неуклюже нащупываем дорогу, молясь о том, чтобы нас не сбила машина, и мечтая о дуновении ветра. Когда же ветер все-таки дует, ощущения такие, как будто кто-то направил вам в лицо фен.

Нам сказали, что будет еще хуже, но сейчас в это поверить невозможно. Температура приближается к пятидесяти градусам, а в июле, августе и сентябре, вероятно, достигнет пятидесяти. Как бы ни старалась, я все равно чувствую себя куском леденца на палочке. Конечно, я была слишком занята тем, что покупала себе красные платья и беспокоилась о том, какие пенящиеся экстракты упаковать, вместо того чтобы проверить в Лондоне, какая температура в Дубае. Такое впечатление, будто нас закинули сюда в самое неподходящее время. Я стояла, одетая, как обитательница Лондона, в легинсы и сапожки с отворотом, готовая провести весь день в офисе, как стильный импорт из Ист-Энда в центр Ближнего Востока… короче, маленькую деревушку под названием Карама. Я еще никогда в жизни так не потела.

Соответственно, люди здесь просто боятся выходить на улицу. В наше первое утро в Дубае мы решили попробовать дойти до работы пешком, что, судя по карте, должно было занять минут двадцать, но все вокруг делали такие озадаченные лица и так сильно трясли головой, что я думала, что у леди внизу в нашем отеле случится припадок. «В Дубае нигде ходить нельзя», – предупредила она. Наверное, она была права. Вместо этого нужно сесть в машину с кондиционером и проторчать целую вечность в пробке, после чего буквально свернуть за угол и выйти из машины. По словам Хайди, иногда на тебя долго и упорно смотрит человек в соседней машине, вызывая колоссальную паранойю и непреодолимое желание закричать, и это длится до того момента, когда ты наконец понимаешь: все дело в том, что под панелью приборов видны твои голые колени.

Апартаменты в отеле очень милые. Стейси и мне предоставили отдельные номера, но, учитывая тот факт, что мой номер в три раза больше квартиры, в которой я еще совсем недавно жила с Люси, мы, чтобы не скучать, перенесли все вещи в одни апартаменты. Я никогда не входила в число людей, испытывающих тоску по дому, но иметь в такие времена одну относительно близкую подругу – это все. Как я и предполагала, распрощаться с Люси оказалось непросто. Я даже не знаю, когда увижу ее снова, и, хотя разница во времени между нами составляет всего несколько часов, благодаря современным технологиям (если хотя бы одна из них начнет работать нормально) мы можем общаться в режиме реального времени, я не могла оказаться в городе, более непохожем на Лондон. Однако далеко не все здесь выглядит современно. Я ожидала увидеть нечто очень гламурное и особенное. Все то немногое, что я слышала о Дубае от других перед приездом сюда, звучало экстравагантно и притягательно. Впрочем, мы еще совсем мало где побывали. Может быть, Карама – это не настоящий Дубай.

Здесь все загорелые. В день приезда Хайди встретила нас в отеле. Изможденные долгим перелетом и сменой часовых поясов, мы стояли, разложив у ног сумки и высматривая водителей такси, которые медленно продвигались по узким полосам движения, отчаянно стараясь пробиться сквозь пробку. В свете дня Хайди казалась какой-то красновато-коричневой лишь с небольшим намеком на рыжевато-коричневый, который выглядит весьма здоровым оттенком, несмотря на тонкий голосок в голове, кричащий Преждевременное старение и морщины!!! всякий раз, когда ты об этом размышляешь.

Встретить Хайди после нескольких недель общения через Facebook было приятно. Она живет на гигантской вилле в Сатве, старом районе города, в некоторых местах которого действительно (как ни странно) есть тротуары для пешеходов и дороги с менее чем шестью полосами. Когда мы к ней приехали, ее горничная как раз собиралась уходить. Хайди гордо представила нам свою коллекцию выстиранной, выглаженной и развешанной одежды и объявила, что не выполняла вышеперечисленные действия ни разу с тех пор, как переехала сюда. У нас отвисли челюсти. Я вспомнила свою комнату в квартире с Люси; вход в служивший прачечной закуток, где царил полнейший беспорядок, был загроможден мебелью так, что я заметила его лишь тогда, когда у меня закончились все чистые трусы.

Когда истек срок оплачиваемого фирмой проживания в отеле, мы со Стейси решили начать самостоятельные поиски квартиры. Однако здешняя арендная плата повергла нас в состояние шока. Возможно, она даже выше, чем в центре Лондона. В целях экономии мы надеемся, если получится, некоторое время пожить в одной комнате.

Пока я пишу, кто-то сказал мне, что я больше не смогу вести блог. Никогда. От этой мысли мне стало дурно. Видимо, наряду с запретом порнографических сайтов и сайтов знакомств каждому, чье мнение может оказаться в Дубае неуместным, запрещается высказываться через TypePad и другие популярные блогерские сервисы. Однако Facebook здесь разрешен, так что теперь мне придется начать писать заметки в моем любимом сине-белом приятеле. Теперь-то я могу точно сказать: к путешествию на скорости Дубая нужно привыкнуть.

17/06
Разыскивается: «Bacardi» с мексиканской шляпой

Становится очевидно, что мы со Стейси действительно приземлились в черной дыре Дубая – спокойной, старой части города, которая до сих пор одной ногой стоит в девятнадцатом веке. Сверкающие гламурные отели и ослепительная ночная жизнь – то, о чем мы читали перед приездом сюда, – находятся вне зоны досягаемости, в конце огромной трассы. Мгновенно погрузившись в рутину, включающую апартаменты в отеле, офис и безумно горячую дорогу домой, мы еще почти ничего не видели.

По вечерам я мечтаю только о том, чтобы, вернувшись с работы в отель, обнаружить там хорошее холодное пиво, но здесь нет даже бара. Алкоголь в Дубае можно приобрести исключительно в лицензированном заведении, а рядом с нами, насколько мы заметили, нет ни одного такого отеля. Дни, когда мы бегали и искали места, где разрешена продажа спиртных напитков на вынос, желая договориться о покупке бутылки дешевого мерло или соблазнительно-холодной жестяной банки «Stella Artois», остались в прошлом. Мы со Стейси сошлись на том, что уже смирились с отсутствием алкоголя.

Сидя за компьютерами и целыми днями отсылая друг другу электронные письма – это занятие, быстро превратившееся в рутину, представляет собой нескончаемые жалобы на работу, которую мы приехали сюда выполнять (честно говоря, она скучная, монотонная и, к сожалению, не включает в себя никаких заданий, достойных заместителя редактора), – мы со Стейси вспомнили о миниатюрной бутылочке рома «Bacardi», которую я тайком провезла в страну в косметичке. Она с 2004 года стояла на подоконнике в своей маленькой мексиканской шляпке, и, упаковывая вещи, я не смогла с ней расстаться.

Я решила, что пришло время подзаправиться. Мы смешаем ром с апельсиновым соком и нарушим пост восхитительным стаканчиком спиртного на ночь. Но – вы не поверите – когда мы вернулись в апартаменты, мини-«Bacardi» на месте не оказалось. Ром исчез. Клянусь, я видела его тем утром. Я с любовью поставила его возле телика напротив кроватей, рядом с отвратительным анисовым зельем, которое Люси когда-то привезла мне из Гамбурга. Но, когда я потянулась к нему, «Bacardi» на месте не оказалось.

Должно быть, его забрала горничная. Это единственное объяснение. Наверное, она оставила немецкое дерьмо на месте, решив, что это какое-то мерзкое лекарство, а моего малыша «Bacardi» взяла себе. Она выпьет его в темном закоулке или обменяет на несколько тысяч дирхамов в стране, где мой благословенный карибский малыш-ром представляет собой такую же ценность, как новорожденный на черном рынке. Я уничтожена!

По крайней мере, ром, я думаю, попал в хорошие руки. По крайней мере, его оценят и им насладятся, а не выпьют одним глотком в попытке продлить пьяную ночь. Стейси и я в очередной раз встретили ночь трезвыми, но, наверное, мне не стоит так расстраиваться. Ведь горничная могла взять мой ноутбук.

22/06
Где каждый знает твое имя

Прошлым вечером мы со Стейси проехали на такси в гораздо более приятную часть города рядом с районом Дубай Марина. Сейчас это что-то вроде напичканной грузоподъемными кранами конструкции, возвышающейся над морским пространством, заполненным яхтами богатых людей и окруженным жилыми домами. Согласно нашим путеводителям, за пляжным отелем «Le Méridien Mina Seyahi» скрывался рай для любителей коктейлей. Мы вышли из такси, испытали благоговение перед искрящимися китайскими фонариками и двинулись вниз по оживленной тропинке к месту, которое должно было оказаться райским садом для двух англичанок в ужасном состоянии, нуждающихся в сладком опьянении.

Бар «Barasti» занимает пространство между отелем и пляжем. Он тянется вдоль бассейнов, пальмовых деревьев, песочного берега и множества клумб на ухоженных лужайках, где можно валяться, сколько душа пожелает. В более прохладные зимние месяцы здесь, наверное, буйствует растительность, хотя вчера вечером нам даже не удалось постоять на улице, не погрузившись в бассейн собственных флюидов с ароматом «Dove».

По пути в туалет мы каждый раз проходили мимо двух бизнесменов, которые (что довольно глупо) сидели снаружи в баре и со временем становились все более и более пьяными. Ближе к ночи они не только слились с опьяневшей массовкой в баре, но один из них так сильно вспотел, как будто только что прыгнул с разбегу в соседний бассейн. Как парочка друзей Гомера из «Симпсонов», они с каждым нашим путешествием в туалет становились все более и более невменяемыми и, следовательно, все менее и менее привлекательными, если тут вообще можно говорить о привлекательности.

В баре мы встретили Ж&М[5]5
  Это была моя первая встреча с Ж&М, который займет основное место в моем повествовании. Имя я изменила, и скоро вы узнаете почему (вздох). – Прим. автора.


[Закрыть]. Это высокий парень с широченной улыбкой. Его мне представил друг моего лондонского сотрудника. В свою очередь Ж&М представил нас своим не менее очаровательным коллегам, каждый из которых купил нам по паре «Корон» подряд, пока мы болтали, сидя под вентиляторами. Стараясь не обращать внимания на капли пота, скользящие по спине под новым красным платьем из «TopShop», я делала все возможное, чтобы сосредоточиться на необычном для меня событии, а именно на том, что кто-то покупает мне напитки, хотя я на это даже не намекнула и не купила напиток первой. В Лондоне такое невозможно – по крайней мере, точно не в моем кругу! Если мужчина, которого ты едва знаешь, покупает тебе напиток, значит, либо он пьян, либо вы оказались в заведении в «счастливый час» и твое мерзкое пиво почти ничего не стоит.

Вчера ночью в «Barasti» «счастливого часа» не было. Я мгновенно прониклась симпатией к Ж&М, мужчине явно сильному, щедрому и преуспевающему в мире, о котором мне абсолютно ничего не известно. Он непринужденно болтал и рассказывал о своей работе так, что мы громко хохотали (помимо всего прочего он очень остроумный!). В ответ мы со Стейси рассказали собравшимся обо всем, что приключилось с нами за последнее время в Дубае. «Вы еще ничего не видели», – прозвучал всеобщий вывод.

Должна отметить, что прошлым вечером у нас также состоялась первая встреча с бандой дубайских придурков – группой мужчин-экспатов, которые не могут, ведя разговор, не повторять каждую минуту, как много денег они делают. Желая покорить нас окончательно, они заказали две бутылки дорогущего вина, чтобы «распить его в горячей ванне на крыше», и были чрезвычайно обижены, когда мы со Стейси отказались с ними ехать и наслаждаться вином. После этого они в ярости покинули бар.

Ж&М это, казалось, позабавило. Я снова подумала, какой же он джентльмен, когда он усадил нас в такси и пообещал, что скоро мы снова встретимся и сходим куда-нибудь повеселиться. Надеюсь, он это серьезно. Слава богу, здесь тоже есть хорошие парни. Если бы мы не встретили Ж&М в «Barasti», у меня осталось бы совершенно другое впечатление о местных талантах.

Итак, это был потрясающий вечер! Когда у нас состоялось первое знакомство с высоченным отелем «Burj Al Arab» в его ночном разноцветном отражении, я вдруг почувствовала радость от того, что нахожусь в Дубае. У меня впереди еще много времени, и я чувствую, что полюблю этот город!