Электронная библиотека » Рене Ахдие » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Дым на солнце"


  • Текст добавлен: 15 февраля 2024, 07:20


Автор книги: Рене Ахдие


Жанр: Героическая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Позорная дрянь, – сказала императрица Сукэ. – Я должна рассказать императору о том, что ты сделала, хоть это и разрушит весь род Хирата. Ты запятнала репутацию императорского двора своим распутством. – Пока она говорила, морщины на лбу императрицы углубились. Она смотрела на Сукэ, и момент тянулся и тянулся. Пока не стал тоньше волоска, который вот-вот порвется. Затем, пугающим образом лицо императрицы вдруг разгладилось. – Но я умею прощать, ведь так? – Ее голос вновь стал нежным и лиричным. Почти приятным.

– Да, умеете, моя госпожа. – Сукэ прижала лоб к полу в еще одном смиренном поклоне.

Голос императрицы понизился.

– Я могу рассказать моему сыну, императору, о том, что ты сделала, и твое будущее – и будущее всей твоей семьи – будет разрушено.

Даже с такого расстояния Марико видела, что глаза Сукэ мерцают от непролитых слез.

– Да, моя госпожа.

– Но разве так не лучше? – спросила императрица. – Чтобы ты признала вину и спокойно приняла наказание в кругу своих?

Сукэ зажмурилась. Слезы побежали по ее щекам, и она судорожно вздохнула.

– Да, моя госпожа.

Удовлетворение отразилось на лице императрицы. Она оглядела комнату.

– Как только правосудие Лотосового павильона свершится, мы больше не будем упоминать об этом деле. Абсолютное милосердие – наша справедливая награда. – Ее предостережение эхом разнеслось по всему залу – предупреждение всем присутствующим дамам.

Предвкушение охватило все пространство. Угрожающе запульсировало со всех четырех углов.

Императрица ждала, изогнув одну бровь.

Сукэ подняла подбородок и расправила плечи.

– Я признаю, что повела себя развратно с солдатом на окраине императорских садов. Я не заслуживаю милости моей госпожи, но молю о ее прощении и клянусь именем моей семьи, что никогда больше не буду так распутна.

– И мы даруем тебе эту милость. – Императрица почти сияла, глядя на дрожащую молодую женщину. – Можете начинать, – добавила она почти рассеянно.

В груди Марико снова возникло замешательство. Плечи Сукэ согнулись вперед, и Марико не могла понять, было ли это от облегчения или поражения.

Прошло целое мгновение полной тишины, прежде чем первое яйцо пролетело через всю комнату и разбилось о голову Сукэ. Хотя девушка явно знала, чего ожидать, она все равно вскрикнула от удивления и взметнула обе руки, пытаясь защитить себя, но затем уронила их обратно на колени. Еще одно яйцо полетело к ней с противоположной стороны, ярко-оранжевый желток потек вниз по белому кимоно Сукэ. Женщины принялись пересмеиваться.

Внезапно со всех сторон в Сукэ полетели яйца, портя ее прекрасную кожу и шелковые одежды. Меткий удар сильно ударил ее по щеке, и тонкая струйка крови скатилась по одной стороне ее лица, как скрюченная слеза.

Вскоре все яйца были брошены.

Кроме одного.

Императрица нарочно посмотрела на Марико, а затем перевела взгляд на яйцо, которое девушка думала, что смогла спрятать в своей ладони.

Волна негодования пробежала по ее телу.

«Почему от меня требуют участия в этом жестоком развлечении? Это не для меня».

Она не знала эту девушку. И Марико не могла сделать нечто настолько унизительное по отношению к другому человеку. Особенно к молодой женщине, которую она подозревала в невиновности. Прошел еще один напряженный момент, прежде чем Марико поняла, зачем ее сегодня пригласили к императрице. Эта демонстрация должна была стать ее посвящением в круг императрицы. Во внутренние залы императорского двора.

Это жалкое проявление власти над невинной молодой женщиной.

Но у Марико не было времени обдумывать причины, по которым ее привели сюда. Она пришла к простому решению.

Она могла действовать только по велению сердца. Или разума.

Ее сердце – компас, управляемый эмоциями, – указывало ей на ошибочность этого поступка. На то, что потом будет пожирать ее заживо, если она совершит подобное и причинит боль другой девушке.

Ее разум подсказывал ей, что произойдет, если она провалит самое первое испытание императрицы. Она потеряет возможность закрепиться при императорском дворе, и задачи, которые она хотела выполнить, станут недосягаемыми. Марико бросила еще один взгляд на Сукэ. Безмолвные слезы девушки катились по щекам, а ошметки яиц текли по ее волосам и одежде.

«Я… не могу этого сделать с ней».

Но брови императрицы нахмурились. Ее губы сжались. Ее взгляд был похож на тысячу кинжалов, каждый из которых был нацелен на Марико.

Дело было не в наказании. Хотя это и должно было выглядеть как попытка удержать нравы молодых женщин при дворе в узде, в реальности это казалось совсем другим. Принуждение девушки к подчинению – даже с помощью чего-то столь безобидного, как яйцо, – было довольно странной демонстрацией власти.

Несмотря на предостережения ее разума, все в сердце Марико восстало против него.

Против этой странной демонстрации власти.

Императрица продолжала смотреть на Марико. В ответ девушка взвесила яйцо на руке. Позволила ему перекатиться в ладони. Подумывая бросить его в императрицу в знак неповиновения.

Но сейчас было не до мечтаний.

– Ты полагаешь, что я несправедлива? – холодно спросила императрица.

Марико взглянула в лицо вдовствующей императрицы. Когда Ямото Гэнмэй была моложе, она, должно быть, была красивой женщиной. Но время, боль и мелочность превратили черты ее лица во что-то неприглядное, вывернутое наизнанку. Для императрицы каждая молодая женщина, которую она встречала, была подобна служанке Исе – кем-то ниже ее, предназначенной для того, чтобы она могла растоптать ее, когда сочтет нужным.

«Вероятно, все началось именно так. С простого выбора».

Вдохнув через нос, чтобы унять отвращение, Марико с силой швырнула яйцо в жалкую девушку, с которой капало столько еды, что хватило бы, чтобы несколько недель кормить семью, а вместо этого она пропадала на свежесплетенных татами. Яйцо со шлепком упало ей на колено – жалкий финал тошнотворного представления.

В животе Марико вспыхнуло чувство вины, когда Сукэ подняла на нее глаза, но в них отразилась смесь смущения и благодарности. Марико сглотнула.

«Она… благодарна?»

– Когда-то я была такой же глупенькой дурочкой, как и ты, – сказала Марико императрица, склонив голову набок. – Я считала себя принципиальной и думала, что мои принципы проведут меня по жизни, особенно в самые трудные времена, когда моя жизнь сложилась совсем не так, как я мечтала. – Императрица ухмыльнулась, скрывая внезапную вспышку боли. – Принципы хороши, когда ты молода и жизнь у твоих ног, госпожа Марико. Возможно, ты считаешь меня жестокой, но таким образом я спасаю эту девочку от еще больших страданий. И заставляю всех этих молодых женщин осознать суровую правду: только мужчинам позволено потакать своим желаниям. – Она фыркнула. – Женщины, потакающие своим желаниям, рискуют жизнью.

Марико опустила взгляд, снова уставившись на выбившийся пучок соломы возле своего колена. Еще в провинции своего отца она встречала таких людей, как императрица. Женщин и мужчин, получавших извращенное удовольствие от ненужного отмщения другим. Даже Рэн грешил подобным поведением. Но императрица была странным образцом подобного. Она явно считала себя лучше других потому, что прибегла к жестокости, дабы предотвратить что-то похуже.

Она избавляла девушек от публичного осуждения, но поощряла его за закрытыми дверями.

Возможно, императрица была совсем не похожа на тех, с кем встречалась Марико дома.

Она была хуже.

– Время учит нас всех тому, что нам нужно быть лучше мужчин. Но лишь на одну нить. – Императрица поднялась. – Держись за эту нить. Тебе она понадобится. – Она жестом подозвала одного из молодых слуг из тени сбоку. – Сейчас ты встретишься с моим сыном. – Императрица улыбнулась, глядя на кимоно Марико. Затем покачала головой в чем-то похожем на сожаление. – Какая жалость. Много лет назад это было мое любимое кимоно.

Мрачный блеск


Руки Марико тряслись. Когда слуги открыли двери, она вцепилась в рукава своего кимоно, не заботясь о том, что может помять тонкую ткань. Отведя глаза, она в последний раз поклонилась императрице, которая осталась сидеть на троне с безмятежной улыбкой на лице.

За раздвижными дверями стоял Кэнсин, словно мучения Марико должны были быть бесконечными. Ее брат как будто казался еще более утомленным, чем прежде, если это вообще было возможно. Он осмотрел ее лицо. Заметил хмуро поджатые губы и морщину на лбу. Затем он прочистил горло, его взгляд пронзил ее, давая безмолвный совет.

В одно мгновение Марико вновь взяла контроль над своим лицом.

Кэнсин жестом велел ей следовать за собой. Вместо поворота направо от зала, который бы вернул Марико в комнаты, занимаемые ею с прибытия в Инако, они повернули налево. Пока они шли, Марико считала, сколько шагов требуется, чтобы перейти от одного строения к другому.

Они вышли из Лотосового павильона и направились к богато украшенным раздвижным дверям, ведущим в центральный двор. Мужчины, стоявшие на страже снаружи, были одеты в простые хакама, каждый из двух мечей заткнут за шелковый пояс вокруг бедер. Самураи, обнажающие свое оружие только в самых ужасных обстоятельствах и никогда в присутствии императора, ибо смерть служила наказанием тому, кто осмелится размахивать клинком в присутствии монаршей особы.

«Сорок девять шагов».

Они дождались, пока им принесут сандалии: Кэнсину – простые самурайские гэта, а Марико – тускло поблескивающие сандалии из лакированного дерева. За стенами замка начало опускаться за горизонт солнце, его свет карамелизировал все, к чему прикасался.

Марико последовала за Кэнсином через центральный двор к другому крылу замка Хэйан, которое возвышалось над главным зданием с семью остроконечными крышами. Запах апельсиновых цветов смешивался с ароматом деревьев юдзу, и кисло-сладкий цитрусовый запах плыл мимо Марико, маня ее к лесу в дальней дали. Удивительно, но раньше лес никогда не завораживал ее, а теперь звал ее к себе всякий раз, когда в поле зрения появлялись его зубчатые тени.

Когда они шли по крытой дорожке – ее деревянные дзори хрустели по маленьким белым камешкам, – Кэнсин вдруг замедлил шаг.

«Шестьдесят два шага».

– Не реагируй, – сказал он. – Ни на то, что я скажу, ни на то, что увидишь.

Хотя первым ее желанием было разразиться вопросами, Марико подавила его.

«Будь водой».

– Они будут смотреть, как ты себя ведешь, – продолжил он. – Если я что-то и узнал о семье Минамото за свое короткое пребывание в замке Хэйан, то лишь то, что они всегда проверяют тебя. Если ты покажешь, что беспокоишься о сыне Такэды Сингэна, это будет использовано против вас обоих.

При упоминании Оками и подтверждении того, что он все еще жив, Марико споткнулась, ритм ее шагов нарушился.

– Или я ошибаюсь? – тихо спросил Кэнсин.

Марико выпрямилась. Ей так хотелось сказать ему правду. Рассказать все, что таилось в сердце, все, что вертелось в голове. Свободно поделиться со своим братом каждой мыслью, каждым страхом, каждой мечтой, как она это делала, когда они были детьми. Но не могла. Не сейчас, пока она не знала, почему он больше не доверял ей. Почему ни разу не подумал спросить, прежде чем вынести суждение.

Почему он не пришел ей на помощь и отвел взгляд, когда она бессловесно молила его.

– Ты ошибаешься, – резко отозвалась Марико.

Кэнсин глянул на нее через плечо, его глаза сузились.

– Не думаю, что я не так понял эмоции на твоем лице, когда Такэда Ранмару раскрыл свою личность в лесу Дзюкай.

С губ Марико сорвался смех – попытка смягчить ситуацию легкомыслием.

– Значит, теперь ты умеешь читать эмоции? – поддразнила она. – Что ж, рада за тебя, особенно от лица Амаи.

К ее удивлению, Кэнсин вздрогнул, словно она его ударила.

– Больше никогда не произноси ее имя при мне, Марико, – его голос был низким. Отягощенным чувством. Совсем не та реакция, которой она ожидала.

В растерянности Марико промолчала.

Они продолжили путь к центральному зданию замка Хэйан, сняв сандалии перед входом в деревянные коридоры. Здесь, куда бы они ни ступали, их встречал пронзительный скрип соловьиных пустотелых полов. Но они не направились в сторону приемного зала императора. Вместо этого Кэнсин повел ее по боковой галерее, мимо ряда закрытых дверей, к темному пространству с ветхой лестницей посреди.

«Тридцать семь шагов».

Как только они спустились, Марико посмотрела на тускло освещенную дорожку, и в поле ее зрения обнажился еще один слой замка. Казалось, что это скрытое сооружение было построено в самой земле. Лабиринт туннелей разветвлялся на комнаты с низкими потолками, на которых покоилось сердце Инако. Согласно преданиям, замок Хэйан действительно был построен странным образом, и в каждой его тени скрывалось ощущение магии. Он был спроектирован много веков назад знаменитым математиком при помощи силы затворницы-колдуньи.

Но даже это знание не подготовило Марико к тому, что она увидела. Большинство крепостей, в которых она была раньше, не имели под собой таинственных конструкций. Укрепленное со всех сторон камнем и огромными деревянными балками, это место предназначалось для чего-то секретного. Возможно, даже противоправного. Пространство казалось созданным без какого-либо порядка, и было невозможно определить, где начинаются, а где заканчиваются проходы.

В тишине брат с сестрой пробирались по этому мрачному подземелью замка. Марико задрожала, солнечное тепло забывалось в этом подземном логове.

Когда свет начал угасать, Кэнсин остановился и потянулся, чтобы взять один из факелов, прикрепленных к стене. Прежде чем они двинулись к следующим лестницам вниз – высеченным из камня, а не из дерева, – он обернулся к ней.

– Ничего им не показывай, – тихо наказал ей брат.

Марико не знала, говорил ли он с ней или с самим собой. Влажный запах, доносившийся снизу, чуть не заставил ее содрогнуться. Пока они спускались, ее глаза не отрывались от плеч брата. От безупречного простора его косодэ без единой складки и успокаивающего бренчания мечей по бокам. Еще с детства Хаттори Кэнсин всегда был идеальным воплощением самурая.

В этих скрипучих коридорах, вдыхая этот ядовитый воздух, Марико желала, чтобы и на ее боку ощущалась тяжесть оружия.

Молчание между ними становилось все тяжелее, а поток вопросов застрял у нее в горле. Марико так хотелось довериться своему близнецу. Но презрение, которое демонстрировал ей Кэнсин последние несколько дней – то, как он обращался к ней, как с чем-то недостойным его внимания, – продолжало вставать у нее перед глазами.

Она думала, что он, по крайней мере, даст ей шанс объясниться. Но это был уже не тот брат, которого оставила Марико. Что-то изменилось в Кэнсине, и она задавалась вопросом, не связано ли это с упоминанием имени Амаи.

Они прошли мимо кучи использованного древесного угля у последней ступеньки, и подол кимоно Марико соскользнул в пятно мутной воды, набежавшей от капающей из большой каменной трубы наверху. Она охнула, когда ледяная влага промочила ее таби.

В этот момент Марико вспомнила последние слова императрицы о бесценном одеянии.

«Куда меня ведут? На смерть?»

Нет, ее собственный брат никогда бы не стал участвовать в этом. Но воспоминание о том, как он стоял рядом, когда Минамото Райдэн угрожал ей… Это воспоминание невозможно было игнорировать, как бы ей ни хотелось. Неважно, сколько оправданий она готова была придумать своему брату, Кэнсин не сделал ничего, только стоял и наблюдал за представлением.

Точно так же, как он продолжал делать после их прибытия в Инако.

Лязг металла о камень срикошетил в темноте, заставив очнуться от мыслей. Впереди во мраке мерцал одинокий факел. Она перевела взгляд на пол, и ее конечности обратились в лед, несмотря на то, что горячая кровь вспыхнула в теле. Она продолжала отводить взгляд, пока смутно знакомый стон не разнесся эхом в темноте перед ними. Его эхо преследовало ее, почти заставив замереть, заставив бояться смотреть на источник этого крика в дребезжащем свете.

Она сделала глубокий вдох и выдохнула, прежде чем отпрянуть от запаха. Это была не просто ожидаемая гниль и смрад места, лишенного солнца. Чем ближе Марико и Кэнсин подходили к мерцающему факелу, тем сильнее запах паленой плоти пропитывал воздух.

«Они обожгли Оками».

Марико изо всех сил старалась сохранять самообладание. Когда свет факела затрещал рядом, ее зрение исказилось. Она заставила себя отвести взгляд. Заставила себя промолчать и принять ледяную правду.

Перед ней у темной стены бесформенной кучей лежал человек. Железные прутья отделяли ее от сломленного юноши внутри. Металлический запах крови наполнил ноздри Марико, заставив ее зрение расплыться.

Они обжигали его плоть. Избили его. Заставили истекать кровью. Ради чего?

Оками уже сдался. Ни разу за время их пути сюда он не выказал сопротивления.

Это означало, что их целью было его чистое страдание.

Гнев и унижение боролись внутри ее. Собрав всю силу, которую она могла, Марико заставила себя спрятать эти две эмоции так глубоко в сердце, чтобы никто не мог найти их.

«Что бы они ни сделали с Оками, я буду смотреть на него без страха».

– Кэнсин-сама… хорошо, что вы снова в столице. – Когда император заговорил, Марико воспользовалась этим моментом, чтобы сформировать воспоминание. На первый взгляд многое в Минамото Року казалось неинтересным. У него была необычайно белая кожа, а черты лица было легко забыть, особенно когда он стоял рядом со своим более высоким и гораздо более властным братом. Самым грандиозным в Року были его одежды. Они были сделаны из дорогого шелка цвета полированного золота.

Однако затем под первой личиной обнаруживалось что-то еще. Хотя он находился глубоко в сырой яме, далеко за пределами великолепного, сверкающего мира наверху, Року говорил так, будто был на приятной встрече с друзьями. Или, возможно, беззаботно прогуливался по цветущему саду, а не встретил их в этом мрачном подземелье.

Напротив, его старший брат совершенно не выглядел расслабленным. Ни в малейшей степени. Принц Райдэн напомнил Марико зверя в клетке.

«По крайней мере, у него хватило ума показаться встревоженным этими обстоятельствами».

Марико отчаянно желала узнать больше о состоянии Оками, но сдержала себя, даже не взглянув в его сторону. Она не верила, что сможет остаться хладнокровной. Пока нет.

Император продолжал неторопливо говорить Кэнсину:

– Я не сомневаюсь, что в этот раз вам понравится пребывание здесь даже больше, чем до этого. Я уже отправил послание в нашу любимую чайную в Ханами. Вы должны помнить ее по тому несчастному случаю несколько недель назад? В награду за ваш успех в поимке преступника и спасении невесты моего брата, пожалуйста, будьте моим гостем там завтра вечером. – Резкий кивок подчеркнул приказной тон его слов.

Кэнсин поклонился – само воплощение идеального самурая, верного воле своего повелителя.

– А теперь вы можете вернуться в свои покои, Кэнсин-сама, – закончил император.

Хотя Марико знала, что что-то надломилось между ней и Кэнсином, ее сердце сжалось в груди от мысли, что брат уйдет, будто его присутствие обеспечивало ей последний бастион защиты. Последнее препятствие между Марико и неминуемой гибелью. Пройдя мимо принца Райдэна, Кэнсин остановился, чтобы оглянуться на нее, и свет факела блеснул в его глазах. Их темные зрачки напомнили Марико его последние слова: «Ничего им не показывай».

Ничего не сказав, ее брат ушел. Как только его шаги затихли во мраке, император подошел к ней.

– Госпожа Марико. – Он наклонил голову в сторону, рассматривая ее. – Пословица, должно быть, правдива. Даже на войне цветы продолжают цвести.

Несмотря на подступившее к горлу отвращение, Марико поклонилась еще ниже, чем ее брат.

– Для меня большая честь предстать перед вами, мой повелитель.

«Еще один выбор сделан. Еще одна часть меня потеряна».

Но честь не подарит ей положения при императорском дворе. И не освободит тех, кто ей дорог.

– Очень жаль, что это произошло при таких обстоятельствах. – Минамото Року улыбнулся ей. Как и в случае с его матерью, доброе выражение лица молодого императора почти удивило Марико. Если бы она не провела сегодня некоторое время рядом с вдовствующей императрицей, оно могло бы одурачить ее.

Но ни один член этой семьи больше никогда не сможет обмануть ее, ни на миг.

Стиснув зубы, Марико выпрямилась. Изо всех сил заставила свой голос звучать ровно:

– Я тоже глубоко опечалена обстоятельствами моего прибытия в столицу. Но мою печаль затмила благодарность. Мой повелитель, я благодарна за то, что я сейчас здесь, и вдвойне за то, что меня спасли мой брат и жених.

Император подошел ближе. Слишком близко. Он оказался чуть выше ее, и его глаза были почти на одном уровне с глазами Марико. Взгляд Року скользнул по ее лицу, словно подмечая каждую черту, каждый изъян.

– Я уверен, вам интересно, почему я приказал вам прийти сюда, в недра Золотого замка. Все потому, что я хотел, тобы вы стали свидетельницей того, как мы наказываем тех, кто осмеливается бросить нам вызов. И особенно, как мы наказываем глупых мужчин, осмелившихся прикоснуться к чужой невесте. – Он многозначительно взглянул на камеру за его спиной.

Его слова заставили щеки Марико вспыхнуть. Зная, что это она задолжала Оками – и самой себе, – Марико проследила за взглядом императора и уставилась на юношу в ужасном состоянии, который за столь короткое время стал ее источником силы. Юношу, который носил с собой ее сердце, куда бы ни направлялся.

Юношу, который был ее волшебством.

Покрытый кровью и грязью, сын последнего сёгуна лежал на куче грязной соломы. Его грудь вздымалась и опускалась с каждым тяжелым вздохом. Слабый хрип вырвался из глубины его горла. Одна сторона его лица распухла до неузнаваемости. Он лежал неподвижно и тихо, пока они говорили совсем рядом, от чего сердце Марико сжалось от тревоги.

Тем не менее она заставляла свое лицо оставаться равнодушным. Неподвижным.

– Вам приятно видеть подобное зрелище? – спросил Року. Он снова склонил голову набок, и этот жест очень сильно напомнил девушке о его матери.

Она удержалась от того, чтобы поморщиться.

– Приятно, мой повелитель?

Он продолжал изучать ее лицо, выискивая щели в ее броне.

– Разве этот предатель не украл вас с вашего законного места и не заставил работать на него, как вьючное животное?

Как и в случае с вдовствующей императрицей, Марико подозревала, что Року не просто хочет услышать правильный ответ. Он хотел раскрыть собственную правду, скрытую за тем, что говорили люди, – то, что они чувствовали в самых темных уголках своего сердца. По этой причине Марико поняла, что может ошибиться, если сразу же согласится с ним и даст правильный ответ. Истинные знатные дамы не потворствовали насилию, по крайней мере такому открытому. Она вспомнила день, когда впервые увидела Оками, еще в детстве. В день, когда умер его отец. Она видела кровь на камнях. Боль в его глазах. Няня отругала ее за то, что она смотрела на все это не моргнув глазом.

Девушки должны были отводить взгляд, но Марико отказывалась это делать даже в детстве. Но если бы она выразила возмущение сейчас, это выглядело бы неискренним. «Громкое согласие часто маскирует отрицание». Так часто говорил ее отец.

Марико взвесила слова на языке, прежде чем произнести их:

– Мне никогда не будет приятно смотреть на страдания любого существа, мой повелитель. Даже если это трусливый вор. – По-прежнему отказываясь отвести взгляд от безмолвно страдающего Оками, она сцепила пальцы и ущипнула себя за ладонь. Со всем вниманием она сфокусировалась на боли. Позволила ей засиять внутри, чтобы она дошла до ее лица из места правды.

Чтобы она стала маской для нарастающей ярости.

Року стоял с прямой спиной, не сводя с нее глаз. Она завидовала способности императора полностью контролировать свое лицо, без малейших изъянов. Ей не хватало этого навыка.

«Я лучше буду той, кто я есть. Потому что у этого мальчишки нет никаких признаков души».

Ее ногти вонзились в ладонь еще сильнее. Она сглотнула, пытаясь выглядеть нервничающей.

– Но мне приятно видеть, что моя будущая семья победила нашего врага, – ясным тоном закончила Марико.

Цепи, сковывающие Оками, зазвенели. Широко раскрыв глаза, Марико смотрела, как он изо всех сил пытается сесть прямо, и странная радость разлилась в ней от мысли, что он все еще сохранил часть своих способностей. От мысли, что часть его по-прежнему жива. Когда его лицо оказалось в пятне света факела, ее ногти чуть не впились до крови в ладонь.

«Пожалуйста, пусть моя боль станет маской для моего горя».

Его избили намного сильнее, чем она подумала сначала. Теперь Марико могла увидеть ужасную блестящую рану на его шее, чуть ниже правой стороны челюсти.

Оками смотрел прямо на нее, даже заплывшим глазом.

Затем, к удивлению всех присутствующих, кроме Марико, он рассмеялся. Звук заставил его закашляться, и он наклонился вперед, ближе к свету факела. Мерцающее пламя превращало его разбитое лицо в массу движущихся теней.

– Ты привел бесполезную девчонку с собой. Надеюсь, это стоило того, чтобы вырядить ее как императрицу, – весело прохрипел он.

Оками уже говорил что-то подобное Марико. Называл ее бесполезной, когда она чувствовала себя наиболее уязвимой. Тогда это было болезненно, хотя и отягощено правдой. Но Марико знала, что сейчас он сказал это не просто так. Она могла видеть блеск чего-то в его взгляде – силы воли, которую сыновья Минамото Масару даже не надломили. И Марико знала, что Оками пытался – даже сейчас, лежа на грязной куче соломы, избитый и истекающий кровью, – пытался утешить ее воспоминаниями о времени, проведенном вместе.

Пытался избавить ее от его страданий, даже таким ничтожным способом.

Марико медленно сглотнула, и ее зрение расплылось. Укрепляя стены ее крепости.

По приказу Райдэна замок камеры открыл ожидающий солдат. Оками приподнялся на локте, и брат императора шагнул внутрь, чтобы нанести ему яростный удар ногой в живот. Марико прикусила язык, чтобы не закричать от звука приглушенного удара.

– Ты смеешь так обращаться к госпоже? – Райдэн плюнул на Оками, прежде чем снова ударить его ногой.

Марико стиснула зубы. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы оставаться неподвижной. Она презирала Райдэна – до самого мозга костей. На мгновение она представила удовлетворение, которое испытает, вонзив лезвие в его живот.

«Однажды я позабочусь о том, чтобы он заплатил за каждую нанесенную им рану».

Но сейчас было не время обдумывать эти мысли. Она должна была позволить тьме овладеть ей. Ледяному потоку – затечь по ее венам. Ей нужна была эта отстраненность. Нужно было сделать так, чтобы она чувствовала все в одно мгновение, а на следующем вдохе – совсем ничего.

Наблюдая за ее дыханием, Року придвинулся ближе. Так близко, что мог бы коснуться ее. Запах прекрасного шелка с намеком на масло камелии исходил от его кожи, когда он сочувственно положил руку ей на плечо, заставив вздрогнуть. Року улыбнулся.

– Не бойтесь, Хаттори Марико. Мы позаботились о том, чтобы сын Такэды Сингэна больше никогда не забыл свое место, ни на мгновение. До конца своей короткой жизни он не сможет избежать позора своего предательства. – Взмахом руки он подозвал брата.

Райдэн поднес факел ближе к лицу Оками.

В тусклом свете огня Марико разглядела рану под челюстью, врезавшуюся в кожу неровными штрихами.

Однако что-то было не так. Когда Марико наклонила голову, она поняла, что они сделали. Два иероглифа, означающие «верность», были выбиты на шее зеркально. Знак издевки и позора. Несомненно, ради того, чтобы выжечь память о предательстве Такэды Сингэна на плоти его сына.

Как будто до этого ее не было.

Первым желанием Марико было отреагировать гневом. Ей хотелось сбросить руку императора со своего плеча и стереть улыбку с его лица.

忠义

Но это было детское желание. Бесполезная вспышка.

Року был жестоким мальчишкой, играющим в жестокую игру. Было очевидно, что новый правитель империи был хитрым молодым человеком, но также было понятно, что его жестокость соперничала с его умом. Императору Ва нравилось играть с людьми, чтобы посмотреть, как они отреагируют. А Марико не собиралась становиться игрушкой ни одного мужчины.

Пришло время показать, что у нее есть стержень. Возможно, это глупая затея; это была авантюра, позволяющая заглянуть за ее броню. Но у Марико появились собственные подозрения за то короткое время, что она спокойно стояла рядом с Року. Пока он искал то, что было похоронено в ее сердце, Марико занималась тем же в отношении его.

Если Року до сих пор находился у камеры своего пленника, хотя наказание было исполнено давным-давно, – если император решил оставить Оками в живых до сего момента, хотя мудрость диктовала обратное, – Марико была готова поспорить, что все это не просто ради развлечения.

Что-то в Оками искажало улыбку Року. Император Ва еще не закончил с причинением боли сыну Такэды Сингэна. Это означало, что он наслаждался своей властью над другими.

Марико начала с низкого поклона. Она позволила крови собраться в голове, чтобы, когда она снова выпрямилась, ее лицо раскраснелось, что, как она надеялась, соответствовало ситуации.

– Прошу прощения, мой повелитель. Надеюсь, это не покажется дерзостью, но я все еще не могу понять, зачем меня привели сюда. – Ее ногти продолжали впиваться в ладони. – Это правда, что этот мальчишка держал меня в плену. Он и его люди заставляли меня работать на него, пока мои пальцы не закровоточили. Но мне неприятно, когда мне напоминают об этом, и я не из тех женщин, которым понравилось бы смотреть, как жестоко пытают любое живое существо. – Голос Марико оборвался. – Меня привели сюда, чтобы проверить мою верность? – прямо спросила она, не заботясь о том, что в ее голос просочилось негодование.

Року продолжал смотреть на нее, его взгляд ловил каждое ее движение.

– А если и так?

Она кивнула, давая себе мгновение времени.

– Мне была бы понятна причина, мой повелитель. Но мне все равно было бы больно это слышать.

– Почему же?

– Потому что моя верность – верность клана Хаттори – ни разу не подвергалась сомнению, пока меня не украли у моей семьи против моей воли. – Марико уперлась взглядом в пол, изображая унижение. Ее голос задрожал. – Еще раз прошу прощения за мою откровенность, но в последнее время мне пришлось нелегко. – Она тяжело сглотнула, будто сдерживая слезы, ее дыхание срывалось с губ. – Разве я не права, полагая, что достаточно настрадалась, мой повелитель?

Року сцепил руки за спиной.

– Значит, ты не хочешь, чтобы Такэда Ранмару умер за свои преступления?

Перед ней было хрупкое равновесие – два варианта развития этой игры, – ибо было очевидно, что император не видит правды так, как она. Как и предупреждал Кэнсин, это была проверка. Если Марико просто скажет, что желает смерти Оками, император продолжит играть с ними. Простой ответ не приведет к легкому результату, не с таким мальчишкой, как Минамото Року.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации