Текст книги "Идеологическая диверсия. Америке нужен мир! Желательно, весь"

Повышенная ответственность, связанная с планированием и заброской групп СО, а также «джедс» и оперативных групп, лежала тяжким бременем на сотрудниках УСС, ответственных за операции на фронтах. Изрядное число диверсионных акций разрабатывалось в Алжире, Каире, Лондоне, Нью-Дели и в Чунцине, где отделения УСС (совместно с представителями американской армии) старались направлять работу всех групп УСС. развернутых за рубежом Только в пределах территорий, находящихся под контролем адмирала Нимица и генерала Макартура, УСС не смогло добиться возможности играть какую-то роль. Однако в ряде стран, сумевших сохранить нейтралитет в военное время, УСС создало свои базы, – аванпост, как их стали называть во времена ЦРУ. Такие базы были отстроены в Швеции, Швейцарии, Турции, Испании, Португалии и в международной зоне Танжера.

Подчиняясь местным представителям УСС, ответственным за данный регион, сотрудники этих баз одновременно докладывали о ситуации прямо в Вашингтон.

Операция «Факел»

Первая по-настоящему значимая операция УСС за рубежом имела место в Северной Африке, где еще в период существования УКИ были заложены зачатки оперативной сети сбора информации вице-консулами Бобом Мэрфи и Биллом Эдди. После того как в сентябре 1941 года военное и военно– морское министерства передали Доновану всю полноту ответственности за тайные операции, реальным главой первой базы УКИ/УСС в Танжере стал Эдди, действовавший под прикрытием поста военно-морского атташе.

С момента вступления США в войну, разведывательные операции в Северной Африке обрели жизненно важное значение. Каждая кроха информации о тамошних делах особенно возросла в цене после того, как в 1942 году стало ясно, что теперь не приходится мечтать о высадке американско-британских вооруженных сил в Европе, а надо разрабатывать планы высадки в Северной Африке.

В связи с этим и перед учеными, работавшими в Библиотеке Конгресса и на 23-й стрит, была поставлена неотложная задача: собрать все факты и фактики о вооруженных силах, размещенных в северо-африканском регионе, о состоянии его прибрежной полосы, о том, каков там грунт, и т. п.

Готовность разведывательных сил армии и флота была, как водится, не на высоте, и потому они с радостью принимали от УСС как сообщения секретных агентов, так и данные, кропотливо извлеченные из книг и журналов. Это позволило им вскоре приступить к разработке операции «Факел» – высадке американо-британских вооруженных сил в Северной Африке, которая состоялась 8 ноября 1942 года.

То, что началось как программа сбора информации в Северной Африке, под давлением военной ситуации превратилось в нечто куда более серьезное.

Еще осенью 1941 года Донован понял, что горстка его людей, тайно действовавших на территории французских колоний (формально все еще нейтральных), становится ценным фактором как в смысле оказания нужного влияния на французские вооруженные силы в Северной Африке, так и в смысле поставки сведений о диспозициях французских войск и их намерениях. Кроме того, руководство УСС очень скоро выяснило, что большая часть французской армии симпатизирует США, а не Германии, и рада помочь американцам, когда дело дойдет до сражений за освобождение Франции.

Возможности британцев во французских колониях Северной Африки были далеко не столь хороши, поскольку все граждане Великобритании, включая и дипломатов, были изгнаны оттуда после того, как в 1940 году британские военно– морские силы атаковали французский флот и его базы. Так что бремя сбора разведывательной информации лежало в основном на УКИ/УСС. Помимо этого, УСС поддерживало тайные контакты с источниками информации в рядах французской армии в надежде использовать их в нужный момент, чтобы высадка не натолкнулась на сопротивление французских войск – вооруженные силы союзников намеревались сражаться с немцами, а не с французами. Устранить возможность столкновения с французскими войсками, – вот в чем была проблема.

Когда потребовалось переключиться со сбора информации на использование ее, чтобы влиять на события в выгодном для США направлении, на долю людей УСС в Северной Африке выпало испытание, которое они, к счастью, выдержали с честью. Мэрфи и Эдди оказались вовлечены в хитросплетения политических маневров и дебатов по вопросу, кому именно из французских генералов можно доверять в смысле поддержки США. Значительная часть 1942 года ушла на споры о том, кому из военных и политических лидеров – арабских и французских – следует оказывать финансовую помощь.

Все это было в новинку для УСС, а именно – превращение операции по сбору информации в тайную акцию, нацеленную на помощь в реализации американской политики стратегического значения. Спорам президента США, Донована, ОКНШ и британцев насчет всех этих возможностей и вариантов не было конца. Они так практически и не пришли ни к чему со времени начала операции «Факел». Однако дебаты относительно того, что УСС следует делать или чего ему не следует делать, привлекли внимание к его возможностям в северо-африканском регионе, еще в период, когда аналогичных агентств было немного, – во всяком случае таких, на которые можно было вполне положиться.

В результате, в сентябре 1942 года разведывательная сеть УСС была задействована и старалась оказать помощь армии, планировавшей вскоре начать военные операции.

Все лето Мэрфи и Эдди мотались между Вашингтоном, Лондоном и своими консульствами. В конце концов им удалось убедить Рузвельта и нескольких его советников в вероятной полезности контактов с группой генерала Анри Жиро. Затем Мэрфи был придан генералу Дуайту Эйзенхауэру в качестве «политического советника», в чьи обязанности входила координация деятельности УСС, нацеленной на поддержку операции «Факел».

22 октября состоялась тайная встреча помощника Эйзенхауэра генерала Марка Кларка с Бобом Мэрфи и одним из вице-консулов – Риджуэйем Найтом (последний позже был американским послом в Сирии и в ряде европейских стран Подводная лодка доставила Кларка к побережью Северней Африки, потом Кларк и сопровождающие его лица погрузились на шлюпки, подошли поближе к берегу и вброд добрались до него.

Во время встречи представителей американских вооруженных сил с французским генералом Шарлем Мастом, представляющим Жиро, Маст выдвинул ряд неосуществимых требований, но вместе с тем обещал американским войскам дружественный прием. В действительности же, 7 ноября, за несколько часов до высадки, Жиро тайно бежал из вишистской Франции на Гибралтар, под крыло генерала Эйзенхауэра. В самый канун высадки от него было мало пользы, к тому же он был слишком настойчив в желании возглавить силы вторжения, и этим поставил Эйзенхауэра в довольно затруднительное положение.

Тем не менее в Марокко были задействованы контакты УСС с подпольной сетью французской армии. К сожалению, у последних не было надлежащей координации действий с англо-американскими частями, в результате десант высадился не там, где следовало, и натолкнулся на упорное сопротивление французских войск. В конечном счете Мэрфи и Марк Кларк сумели договориться с вишистским адмиралом Жаном Дарланом, большим оппортунистом, но человеком проницательным. Он согласился прекратить сопротивление в обмен на пост французского верховного комиссара Северной Африки. Жиро достался менее важный пост – командующего французскими вооруженными силами в Северной Африке.

Этот опыт тайных политических переговоров и побуждения к действию групп сопротивления, будучи отнюдь не во всем безупречно успешным, тем не менее завоевал отличную репутацию УСС (во всяком случае в глазах американских военных в Европе) и обеспечил Доновану поддержку и Рузвельта, и Эйзенхауэра. Уже в то время интерес высокопоставленных лиц к операциям полувоенных формирований и акциям политического свойства привел к тому, что сбор информации стал отходить на второй план. Что касается анализа, то аналитики изучали вопросы, связанные с Жиро, Дарланом, Шарлем де Голлем, как и весь спектр политической проблематики Северной Африки, но почти нет свидетельств того, что их доклады хоть сколько-нибудь существенно влияли на принимаемые руководством страны решения. Похоже, что большая часть решений принималась Рузвельтом на основании рекомендаций Эйзенхауэра и Маршалла, которые исходили из нужд данной ситуации на том или ином участке фронта. Определенно, не что иное, как соображения военной целесообразности послужили оправданием соглашения с Дарланом, несмотря на то что оно представлялось Госдепартаменту и другим специалистам в Вашингтоне крайне малопривлекательным во всех прочих смыслах.

Вообще говоря, все связанное с операцией «Факел» продемонстрировало огромную ценность работы разведки, но в то же время показало, насколько сложна задача координации и использования данных разведки теми, кто делает политику. Кроме того, стало ясно, что увлекательные истории о тайных встречах, на которые их участники устремляются на подводных лодках, а равно живописные отчеты о действиях групп сопротивления создавали впечатление, что только к этому и сводится деятельность УСС. Под пером журналистов создание за рубежом разведывательной сети, поставляющей нужную информацию, легко поддается театральной драматизации, а между тем она чрезвычайно серьезна – без нее ни политические, ни диверсионные акции не были бы возможны.

Благодаря завоеванной в Северной Африке репутации, УСС (вместе с британскими и французскими разведывательными агентствами) приобрело расположение военного командования в Европе – частично в качестве поставщика разведывательной информации, но в то же время и как организатор диверсионных операций и различного рода акций сил сопротивления. Когда штаб-квартира средиземноморского театра военных действий переместилась в Италию (возле Неаполя), УСС передислоцировало большую часть своих военизированных подразделении из Алжира и Казерты, где они стали значиться под маркой 2677-го временного полка. В Казерте фактически полностью завершилось превращение этих подразделений в сугубо военные, хотя при всем том они сохранили дух специальных, иррегулярных боевых единиц. Существование британских и американских спецподразделений было во благо силам сопротивления на Балканах и в Западной Европе – всякими тайными путями они получали огромное количество оружия и амуниции. Контакты УСС с военным командованием были практически повседневными, полезность разведывательной информации и организуемых УСС диверсионных акций была очевидна, так что все это в конечном счете привело к тому, что «этот выскочка» УСС обрел в Европе общее признание.

Операции, охватывающие мировой театр военных действий

Действия УСС на других фронтах отчасти напоминали операцию в Северной Африке. Собственно говоря, первой штаб-квартирой для осуществления зарубежных акций (учрежденной за пределами США) стал лондонский офис УКИ, открытый в ноябре 1941 года. Когда Эйзенхауэр переместился со своим штабом в Лондон, тамошний офис УСС установил с ним рабочие отношения, которые и привели к участию подразделений УСС в действиях на средиземноморском театре военных действий.

Сначала первоочередной задачей лондонского офиса УСС было налаживание эффективных связей с британскими разведывательными службами, в свое время помогавшими заложить фундамент УКИ. Эта задача оказалась несложной – британские агентства продолжали тесно сотрудничать с УКИ/ УСС; в частности, большинство офицеров американской разведки именно под их попечительством прошли курс наук по сбору информации и методам ведения партизанской войны. Поскольку британские разведслужбы обладали большим опытом, чем американские, они на правах ветеранов относились к УСС как к младшему партнеру. Однако к концу войны УСС обрело статус равноправного участника во всех акциях. Конечно, например, в Каире и в некоторых других регионах традиционного британского доминирования сотрудникам УСС приходилось порой нелегко, пока им не удавалось опровергнуть сомнения ветеранов британской разведслужбы относительно своей компетенции. Однако в Лондоне ситуация была иной: при полковнике Дэвиде К.Брюсе, который возглавил тамошнюю миссию УСС в апреле 1943 года, взаимосвязь с британцами была, как правило, отличной.

Со временем миссия Брюса разрослась до размеров, позволивших создать подразделения, аналогичные всем отделам УСС (включая и исследовательско-аналитический), – она стала «факсимильным изданием» вашингтонской штаб-квартиры, причем каждое подразделение работало во взаимодействии с соответствующим британским агентством. Лондонское отделение УСС было самой большой зарубежной миссией Управления – к середине 1944 года там работало более двух тысяч человек. Особенно полезной оказалась работа Исследовательско-аналитического отдела, в первую очередь его экономические обзоры, которые давали массу материала, заполнявшего папки в учреждении, определявшем цели для воздушных налетов.

Однако в Лондоне, как и повсюду больше всего уделялось внимания (и, соответственно, более всего выпадало славы) операциям коммандос, «джедс» и оперативных групп, которые в сотрудничестве с британцами, французами и силами сопротивления устраивали взрывы на немецких железных дорогах и военных заводах и вообще доставляли массу неприятностей Германии – ее армии и службам безопасности. Ряд весьма эффективно действовавших на европейском материке групп тайных агентов находился под опекой лондонского отделения УСС, но их сообщения имели в основном военное значение и перемежались донесениями о тех или иных успешных диверсионных акциях.

В ходе войны лондонское отделение УСС переместилось (вслед за штаб-квартирой союзнических войск) сперва во Францию, а потом в Германию – и тут и там американское военное командование продолжало считать деятельность подразделений УСС полезной, хотя мало кто на самом деле знал во всем объеме, чем занималась эта организация. В последний период войны во главе лондонского отделения УСС стал вместо Брюса Рассел Форган – нью-йоркский банкир. Он оставался на этом посту до самой кончины УСС и расформирования его незаурядно одаренных работников.

УСС в немалой степени помогало и американским войскам в Индии, Бирме и Китае. Но и тут деятельность УСС в основном (особенно в Бирме) связывалась с операциями диверсионного толка – просачивавшиеся слухи о таковых муссировались повсюду. Первое подразделение УКИ, состоявшее из двадцати человек, прибыло в распоряжение командующего американскими частями в Индии и Бирме генерала Джозефа Стилуэлла (Кислого Джо) весной 1942 года. Постепенно численность 101-го подразделения (как оно называлось) увеличилась. Группы из этого подразделения проникали в районы Бирмы, граничащие с Китаем и Таиландом, и вступали в контакт с местным населением, под ружьем у которого насчитывалось чуть ли не 10 тысяч человек. Они устраивали вооруженные вылазки против японцев и предпринимали разведывательные операции, в результате которых удалось заново овладеть аэродромом Майткайна и захватить контроль над дорогой Ледо. В период наивысшей активности более пятисот американцев руководили боевыми операциями бирманцев, используя связных УСС, в распоряжении которых было 138 тайных радиопередатчиков. 101-м подразделением в то время командовал полковник (позже – генерал) Рэй Пирс.

Тренировочный лагерь 101-го подразделения в Индии

Равным образом УСС очень преуспело в создании – прямо под носом у японских оккупационных сил – агентурной сети в Таиланде (при всестороннем содействии таиландских властей). Два офицера УСС – кавказцы по происхождению, – пробравшись в Бангкок по морю в январе 1944 года, в течение полутора лет действовали, так и не попавшись в руки японцев. Их укрывали антияпонски настроенные правительственные чины Таиланда. Эти двое агентов сообщали по радио сведения, полученные от таиландцев, и направляли деятельность групп агентов, которые в разных концах страны занимались спасением американских и британских летчиков, чьи самолеты были сбиты над Таиландом. Для вызволения этих летчиков и ради других целей самолеты союзных ВВС то и дело вторгались в воздушное пространство Таиланда – и многие из этих полетов так и остались тайной для японцев. Но основной, поистине выдающийся успех в Бангкоке был в другом – в тайных контактах с правителями Таиланда, думавших о том, как после изгнания японцев обрести независимость для своей страны. Позиции, завоеванные УСС в Юго-Восточной Азии, послужили прочным фундаментом для последующей деятельности в этом регионе ЦРУ.

В Китае УСС начало действовать довольно поздно – с 15 апреля 1943 года, когда Донован наконец договорился о сотрудничестве и с военно-морской группой, давно уже пустившей корни в Китае (под командованием капитана, а позднее – адмирала М.Майлса), и с чунцинской разведывательно-политической службой (во главе с генералом Тай Ли). Это тройственное соглашение стало называться КАСО (Китайско-американская совместная организация). Однако пользы от него было маловато, учитывая слишком большую разницу в стиле работы и интересах ориентированной на проблемы внутренней безопасности организации Тай Ли, с одной стороны, и двух соперничающих между собой американских групп – с другой. Но так или иначе УСС сумело во многом помочь «летающим тиграм» 14-й военно-воздушной бригады генерала Клэра Ченнолта. Учрежденный 26 апреля 1944 года совместный (ВВС-УСС) Ресурсно-технический штаб оповещал о воздушных атаках, поставлял сводки погоды и засылал группы оперативной разведки в японский тыл в Китае. Полученные разведывательные данные были невероятно полезны для штаба в Чунцине, позволяя ему разрабатывать планы воздушных ударов по дислоцированным в Китае японским соединениям и кораблям у побережья Китая.

Китайский филиал УСС, созданный в декабре 1943 года и названный 202-е подразделение, засылал агентурные группы в Индокитай, где они работали в контакте с Хо Ши Мином вплоть до капитуляции Японии. Пять офицеров из 202-го подразделения были среди семнадцати человек, состоявших в «миссии Дикси», учрежденной 24 июля 1944 года при штаб-квартире вооруженных сил китайских коммунистов в Северном Китае. «Миссию Дикси» возглавляли полковник Дэвид Баррет и сотрудник дипломатической службы Джон Сервис.

Доклады УСС о боевых возможностях вооруженных сил китайских коммунистов и политических устремлениях вьетнамского движения за независимость во главе с Хо Ши-мином давали редкую возможность заглянуть за кулисы происходящего в этом регионе и пользовались большим вниманием в Вашингтоне. Операции, в результате которых добывалась эта информация, вместе с тем вытолкнули УСС на политическую арену, поскольку вопрос о поддержке вьетнамских партизан вопреки желанию Франции был весьма щекотливым, как и вопрос о прямом сотрудничестве с китайскими коммунистами, которые в то время фактически уже были в состоянии войны с правительством Китая.

УСС снискало доверие командующего американскими войсками на китайском фронте генерала Альберта Ведемайера, который хотел, пользуясь разведданными, иметь объективную информацию о ситуации в регионе, независимо от каких-либо политических ограничений, налагаемых Вашингтоном, При всем том история деятельности американской разведки в Китае во время войны относится к числу достойных сожаления, в частности, и потому, что сообщения о ситуации в Китае были использованы в жестоких политических схватках между сторонниками и противниками Чан Кайши. В конечном счете, в результате китайского конфликта, ввергнувшего страну в состояние гражданской войны, пострадали многие репутации и карьеры.

Ряд вопросов, возникших в связи с тогдашней ситуацией, до сих пор не решен. Ясно, что тогда в Китае политика США не оправдала себя. Ясно и то, что ни американские политические деятели, ни разведывательные службы США просто-напросто не поспевали за развитием событий в этом регионе. Не исключено, что американское влияние в Китае следовало свести к минимуму. Однако, с точки зрения истории становления централизованной разведывательной службы, более существенно отметить, что опыт работы УСС в Китае свидетельствует главным образом о том, что ни структура разведслужбы, ни уровень профессионализма, ни общее понимание функций стратегической разведки не соответствовали положениям президентского приказа от 1941 года о создании УКИ. Это было очевидно и само по себе, но с особенной наглядностью выявилось в Китае, где так и не удалось добиться нужной степени взаимодействия между различными разведывательными службами – особенно в вопросах оценки всего объема информации, которая могла бы помочь США в выработке более удачных политических решений.

Указанная ущербность в организации деятельности разведслужб и поныне сказывается в периоды, когда необходимо принимать решения стратегического, судьбоносного значения.

Наследие УСС

В сознании широкой публики воспоминание об УСС связано с успехами тайных диверсионных операций за линией фронта. Доктрина, ориентирующаяся по преимуществу на такого рода операции, – следствие довольно уникального опыта военного времени, в основе которого лежали такие факты, как вполне дружественное отношение французского военного контингента в Северной Африке к высадке союзнических вооруженных сил, а также всестороннее сотрудничество разведки с партизанским движением в Западной Европе,

Эта доктрина оказалась менее пригодной в приложении к партизанским движениям в странах Азии, хотя в то же время, например, в Юго-восточной Азии и в Китае победоносные действия американских ВВС и ВМС создали ситуацию, благодаря которой большинство диверсионных операций за линией фронта представлялись значимыми.

Романтически окрашенные воспоминания об успехах групп УСС, действовавших в тылу врага в военный период, одно время лежали в основе одобрительного отношения к такого рода операциям и в мирное время. Но в 1960-70-х годах стратегическая ситуация изменилась радикальным образом, Для проведения крупномасштабных операций полувоенного толка она оказалась куда менее подходящей – по сравнению с военным временем. Тогда-то и выяснилось, что в изменившихся условиях это наследие УСС – благо весьма сомнительного свойства, а порой оно оборачивалось и сушим несчастьем.

Самым ценным наследием УСС – из числа непреходящих – была вера Донована в необходимость привлекать к разведывательной работе людей различных профессий. Ранее статус разведки в военном мире был невысок, как и ее престиж. Соответственно, работая в ней, возможность сделать карьеру была достаточно мала. Донован сошел с наезженной колеи ориентации только на военные кадры, сделав работу в разведке привлекательной для предприимчивых штатских, отличавшихся широким кругозором. Эта традиция унаследована ЦРУ, которое регулярно организует вербовку среди наиболее талантливых выпускников американских университетов. Они овладевают профессией разведчиков, учась у ветеранов УСС.

Донован был вечно озабочен поисками новых сотрудников, хотя при этом ничуть не интересовался, каким образом они впишутся в табель о рангах УСС. Он был прежде всего представителем УСС вовне, занятым по преимуществу вопросами общего порядка. Как и в любой другой разведывательной организации, в УСС тут же наклеивали прозвища и кодовые названия на все, что можно – на людей, проекты, операции… Маршрут передвижений Донована получил у нас кодовое обозначение «109», и когда для того или иного подразделения УСС доходила весть о скором посещении его Сто девятым, состояние духа людей тут же улучшалось. Когда Донован размашистым шагом входил в мое помещение для брифингов, не было никого, кто не чувствовал бы. что это прирожденный лидер – тем более, что его плечи украшали наконец-то полученные генеральские звезды, а грудь – боевые ордена и нашивки, в том числе и Орден Почета за воинские подвиги во время первой мировой войны.

О выдающихся достижениях других сотрудников, из числа найденных Донованом, вряд ли кто помнит в наши дни. Но кроме упомянутых уже, здесь следует назвать полковника Эдварда Бакстона – помощника директора по административной части, в прошлом видного деятеля республиканской партии; Льюиса Рима (когда-то руководителя сталелитейной фирмы), сумевшего создать прекрасный запас оружия и амуниции на случай быстрой отправки за линию фронта; Атертона Ричардса (человека весьма состоятельного; на Гавайях он был «ананасным королем»), Ричардс старался объять все разрастающийся комплекс УСС единой организационно-управленческой системой. Нельзя не назвать здесь и Джона О’Хара, найденного Донованом в огромном нью– йоркском универмаге, дабы он, используя свой опыт, навел некий порядок в наспех создаваемой структуре УСС. О’Хара стал первым генеральным инспектором УСС, На благо Управления трудились также братья Морганы: Джуниус – в финансовом отделе и Генри – в отделе цензуры и документации. И даже сын президента США Джеймс Рузвельт какое– то время был офицером связи при Доноване.

В исследовательско-аналитических отделах в Вашингтоне и за рубежом работали такие ученые, как Эдвард Мэсон, Чарльз Хитч, Эмиль Депре и Уолт Ростоу – все специалисты по экономике; здесь также был специалист по России Джеральд Робинсон – выпускник Колумбийского университета в Нью-Йорке; китаисты – Джон Фэрбенк и Мартин Уилбер; японист Бретон Фас; антрополог, специалист по Юго-восточной Азии Кора дю Бои; африканист Ральф Банч, прославившийся позже на посту заместителя Генерального секретаря ООН; историк, специалист по Англии – Рид (выпускник Пенсильванского университета); его коллега, выпускник Йельского университета Хэджо Холборн и многие другие ученые, заслужившие известность в академических кругах. Политические взгляды сотрудников исследовательско-аналитического отдела были в основном умеренно либеральными, хотя среди них были и представители левых, такие как, например, специалист по Латинской Америке Морис Халперин или специалист по Германии Герберт Маркузе.

Отдел тайной разведки подарил стране немалое число выдающихся людей, в том числе Уильяма Кейси, который в свое время руководил разведывательными операциями против Германии из лондонской штаб-квартиры УСС, а позже занимал ряд высоких постов – был помощником государственного секретаря по вопросам экономики и президентом импортно-экспортного банка. Он уже удалился на покой, когда Рейган предложил ему пост директора ЦРУ, каковым он и стал в 1981 году.

Среди тех, кто когда-то работал в Отделе текущей разведки, были и Артур Гольдберг, потом ставший членом Верховного суда, и Уитни Шефердсон, юрист из Гарварда, впоследствии влиятельная фигура в нью-йоркском Совете по международным отношениям, и Ричард Хелмс – директор ЦРУ с 1966 по 1973 год.

За отдел Специальных операций отвечал полковник Престон Гудфеллоу, бывший директор одной из газет Херста; в качестве заместителя директора ЦРУ по операциям он занимал в табели о рангах положение, аналогичное положению генерала Магрудера. Кстати сказать, небезызвестным до прихода в отдел Специальных операций был не только Билл Колби, были и другие, такие как старший помощник начальника отдела Уильям Вандербильт, бывший губернатор Род-Айленда. А еще больше было тех, кто обрел известность позже, вроде экономиста Николаса Дика (венгра по происхождению), в наши дни ставшего президентом одного из крупнейших в мире валютных банков, а тогда работавшего для УСС в Египте, Италии и Вьетнаме. Между прочим, вьетнамская группа УСС знала в своих рядах таких людей, как Франк Уайт (майор, доверенное лицо Хо Ши Мина, а позже ответственное лицо в «Тайм-лайф») и Люсьен Конин, который в лихорадочные дни военного заговора против Нго Динь Зьема осуществлял в Сайгоне связь между ЦРУ и вьетнамскими вооруженными силами.

В миссии УСС в Греции в свое время работал Томас Карамиссинис, позже ставший одним из помощников директора ЦРУ по операциям. Фрэнк Уиснер (отпрыск состоятельной семьи с Миссисипи, уолл-стритовский адвокат) бывший сперва начальником базы УСС в Стамбуле, а потом в Бухаресте, а позже ставший первым главой Отдела тайных операций ЦРУ. До Уиснера в Румынии работал Беверли Боун – одаренный журналист из «Нейшнал Джиографик», довольно непочтительно изобразивший свой опыт в книге «Операция «Сумасшедший дом».

В УСС работало немало выдающихся психологов, в чью задачу входило тестирование и оценка тех или иных людей с точки зрения пригодности их для разведывательной работы, особенно для выполнения тайных задании. Возглавляли это новое направление психологии Джон Гарднер и Генри Мюррей из Гарварда. Их работа была описана в книге «Оценка людей», вышедшей в свет в 1948 году. Другой психолог – Уильям Лангер (брат Билла Лангера) руководил работой по созданию максимально точного аналитического описания личности Гитлера. Результаты этой работы положены в основу книги, которая вышла много лет спустя. Подобный анализ открыл дорогу для осуществления аналогичных исследований руководителей иностранных государств психоаналитиками ЦРУ. Перечисление выдающихся специалистов, работавших в УСС, заняло бы не одну страницу.

Благодаря всем этим людям романтический ореол, окружающий наследие УСС, не исчез и после второй мировой войны. Будучи людьми незаурядными, ветераны самим фактом своего существования во многом послужили укреплению репутации и УСС и ЦРУ. В тяжелые для ПРУ времена ветераны Управления стратегических служб не уставали напоминать, что стране нужна хорошая разведывательная служба. Назначение Билла Кейси – в прошлом президента организации ветеранов УСС – директором ЦРУ стало в глазах ветеранов знаком признания ценности наследия УСС для Центрального разведывательного управления.

Боевые кадры УСС, особенно из числа приписанных к зарубежным базам, обрели большую известность, став героями ряда пользовавшихся успехом книг. Легендарные аспекты деятельности УСС стали достоянием широкого читателя чуть ли не сразу после окончания войны, когда два способных журналиста – Кори Форд и Элистер Макбейн – получили от Донована разрешение написать книгу об УСС. Авторы назвали ее «Плащ и шпага: тайная история УСС». Она вышла в 1945 году с предисловием генерала Донована, начинавшегося словами: «Теперь, когда война позади, справедливо, чтобы люди узнали о бесстрашии и преданности своей стране сотрудников УСС, не раз рисковавших жизнью во время войны».

В 1946 году вышла еще одна книга, более серьезная. Ее написали два первоклассных журналиста, бывшие сотрудники УСС – Стюарт Элсоп и Том Брейден. Книга называлась «Sub Rosa: УСС и американский шпионаж». В свое время Элсоп и Брейден были в составе парашютистов из команды, джедс», заброшенных на территорию Франции. Их рассказ о действиях команды УСС за линией фронта до сих пор читается с увлечением, а кроме того, он послужил хорошим подспорьем для последующих более систематических описаний операций УСС. Благодаря литературе об УСС, стало всеобщим достоянием, что ряд его операций были чистой воды импровизацией, но так или иначе основным после чтения всех этих книг оставалось впечатление о смелых и нешаблонных действиях разведки. Хотя Элсоп располагал достаточной информацией о деятельности исследовательского отдела и мог включить в книгу описание его работы, эта часть книги – на фоне рассказов о более рискованных действиях сотрудников УСС – получилась скучновато-банальной, что, увы, почти неизбежно.