Текст книги "Золото"

Глава 5

Слейд

Я лечу молча.

Ветер оглушительно свистит, в ушах стучит кровь, а под ребрами гремит душераздирающий и нескончаемый гнев.

Но я молчу.

Молчу, сжимая поводья тимбервинга. Молчу, когда под кожей бьются корни гнили, пытаясь прорвать ее яростной дрожью. Молчу, даже когда в самом сердце бьется в агонии какое-то чувство. Странное чувство. Словно из груди у меня вырвали сосуд и по моему телу разливается яд. Потому что у меня отняли ее.

Молчание – единственный способ вынести эту муку.

Поэтому, когда среди облаков появляется брешь и я вижу распростершиеся внизу земли Третьего королевства, я резко пикирую вниз, не издав ни единого звука.

Мы спускаемся наперерез свистящему ветру. Зверь издает резкий звук, и я с немой сосредоточенностью вижу, как перед глазами появляется замок Галленриф. Он гордо возвышается на скалистом утесе высотой сто футов над водой. За ним располагается высокая дамба, каменные плиты которой покрылись пятнами, на протяжении не одного десятка лет защищая замок от приливов и несущих опасность волн.

Но сейчас океан спокоен. Корабли тихонько покачиваются, сине-зеленая чистая вода ярко сверкает, создавая контраст с песочно-белыми стенами замка и коралловыми острыми крышами. Берег у его подножия плавно перетекает в столицу. Она раскинулась среди густой зеленой растительности. Здания в два или три этажа утопают в пышных растениях.

Да, картина живописная. Образец богатого яркого королевства, в котором царит суетливый покой. Покой, который я жажду уничтожить.

Тихая ярость во мне ждет, когда пробьет ее час. В кармане лежит безжизненная и неподвижная отрезанная лента.

Со Слияния минуло две недели. Многие из этих дней затерялись в гонке к Дэдвеллу. Но деревня Дроллард, мое тайное убежище в горах Пятого королевства, теперь пуста, заключена в мерзлую гробницу. Разлом в пещере исчез бесследно, как и все жители деревни.

В том числе и моя мать.

Райатт запаниковал. В метель отправился на поиски матери и остальных жителей. Но мы оба знали, что он никого не отыщет. Оба в глубине души понимали, куда они отправились.

Они вернулись сквозь разлом в Эннвин… или погибли.

Я денно и нощно пытался открыть еще один портал.

И каждый день терпел неудачу.

Райатт в таком же отчаянии, что и я. Я видел на его лице страх и разочарование каждый раз, когда у меня не получалось, хотя он не сказал ни слова. Ему и не нужно было, потому что в моем сердце роились те же чувства.

Сколько бы раз я ни пытался пробить брешь и найти жителей деревни и мою мать, добраться до Аурен, у меня ничего не выходило.

Моя гнилостная сила вернулась в полную мощь, но та грубая сила, с помощью которой я мог создать в мире еще один разлом, не возвратилась.

Я излил ее полностью в тот портал на Слиянии. Впервые я создал разлом самостоятельно, без столкновения наших с отцом сил. А когда это произошло, вся моя магия ушла в разрыв в воздухе, чтобы спасти Аурен, и, похоже, это как-то отразилось на разломе в Дролларде. Наверное, он схлопнулся, поглотив все, что появилось вместе с ним. Один портал открылся, другой закрылся.

Теперь я не в силах открыть новый. Не в силах найти свою мать или отправиться за Аурен.

И в этом виновата королева Кайла.

Я сжимаю поводья.

Все эти байки о том, что Аурен – злодейка, получившая вследствие этого прозвище Леди Обманщица, которая ворует силу и соблазняет королей, распространила королева Кайла. Это она подняла тревогу среди остальных монархов, она инициировала Слияние. Это она отправила своего брата и солдат похитить Аурен из моего же замка, будь он проклят.

Если бы не Кайла, Аурен еще была бы со мной и в безопасности. Но сейчас она в другом мире, и я не могу до нее добраться, черт меня подери.

С каждым днем, с каждой минутой мой гнев становится сильнее.

Он становится чем-то непостижимым и зловещим. Он отравляет и без того зловонную гниль в моих венах. Он превращает все вокруг меня в пугающую тишину. Вынуждает мои фейские инстинкты обостриться до остроты беззвучно режущего ножа.

И я воспользуюсь этим гневом.

Потому что они пытались наказать Аурен. Пытались ее казнить! Королева Кайла выказала мне противодействие – все монархи это сделали. Пора напомнить ей и остальным, почему не нужно связываться со мной и тем, что принадлежит мне.

Найденный мною тимбервинг опускается. Я зову его Гербом, потому что на груди этого молодого звереныша пятно, напоминающее герб знатного дома. Несмотря на то, что эти существа от природы агрессивны и недоверчивы, всегда казалось, что со мной у них есть что-то общее – например, как у посыльных ястребов. Я нашел Герба в Дролларде, и, хотя никогда не летал на нем, у него не возникло со мной проблем. Он даже научился предугадывать мои движения и улавливать настрой. Сейчас, пока мы летим вперед, перья на его голове угрожающе топорщатся.

Замок Третьего королевства отбрасывает тень на песочный внутренний двор. По обе стороны от огромных дверей, украшенных яркими кораллами, возвышается пара башенок, а парадная лестница, ведущая к этим дверям, возвышается из куч мягкого песка, словно ее просто смели с лица земли.

По обе стороны от этих дверей стоят одинаковые статуи символа королевства – изваяние в виде волн, между которыми торчит плавник хищной акулы. У лестницы выстроились демонстрирующие силу стражники, а за их спинами торчат копья. Без сомнения, дозорные уже предупредили их, заметив меня сразу же, как я появился в облаках.

Взметнув взгляд наверх, я вижу на башнях у защитной внешней стены еще пятерых стражников, хотя ни один из них не делает попытки спуститься по лестнице. Их серебряные доспехи блестят, на груди отображен герб. Они держат луки, а туники у них такие же ярко-голубые, что и море. Они опасаются меня, судя по тому, как перетаптываются и пятятся к башням, но не делают попытки побежать к лестнице, как это обязаны сделать стражники, когда к замку приближается чужак.

Тем более, если этот чужак – я.

Мое внимание привлекает мельтешение у окон, и я вижу, что за мной с мрачными лицами из-за стекла наблюдают еще стражники.

Герб приземляется на защитной стене, заскрежетав когтями, и вокруг его лап разлетается песок. Я спрыгиваю, не обращая внимания на стражу, вставшую по стойке смирно, и смотрю только на двери замка. Я подношу руки ко рту и громко кричу:

– КОРОЛЕВА КАЙЛА!

Впервые я нарушил молчание. Впервые во всей этой клокочущей, бурной ярости, которую я сдерживал во время полета из Дэдвелла, проистекает трещина. Хочу, чтобы Кайла вышла ко мне. Хочу, чтобы ей пришлось покинуть свой прелестный замок и предстать перед моей неприглядной яростью.

Уверенной походкой я направляюсь через подворье и поднимаюсь на первую покатую ступеньку, ведущую к дверям. И стоит мне это сделать, как слышу с башен нарочитый звук стрел, которые накладывают на тетиву. Приятно знать, что меня с такой легкостью узнают даже в этой грязной одежде и без короны.

– Стойте, король Ревингер! Изложите цель вашего визита!

Я поворачиваюсь, подняв взгляд на того храбреца, чтобы одернуть его, и нахожу пожилого солдата на правой башне. За ним стоят еще два стражника, и их стрелы направлены точно на меня.

– Только оттяните тетиву, и я сгною вас прежде, чем вы успеете ее отпустить. – Я не кричу, но прекрасно знаю, что они меня слышат, судя по тем встревоженным взглядам, которыми они обмениваются.

Дайте мне один только повод.

Все застыли и не издают ни единого звука. Я отворачиваюсь и снова кричу:

– КОРОЛЕВА КАЙЛА!

Мой голос эхом отражается от стен замка и разлетается по воздуху. Меня сжигают изнутри ненависть, жажда расправы и возмездия. В песок под моими ногами начинает просачиваться гниль. В морском воздухе появляется гнилостное зловоние от толстых черных ветвей гнили.

Напряжение нарастает, смертоносные корни пробиваются сквозь землю, зловеще изгибаясь. Я чувствую, как напряжены стражники, чувствую тревогу, сквозящую в их застывших телах. Но двери замка все равно закрыты. Стражники не двигаются с места.

В третий раз мой призыв звучит еще громче, а Герб за мной издает грохот, подобный грому.

Стража, наблюдающая из окон, смотрит на меня круглыми глазами, положив руки на рукояти мечей. Они полагают, что, если останутся в замке, им ничто не угрожает? Те, кто в башнях, считают, что высота обеспечит им безопасность?

Как же они ошибаются.

Они могут спрятаться за самой толстой стальной решеткой на дне своего драгоценного океана, но я все равно сгною их тела.

Едва я снова начинаю вызывать Кайлу, двери открываются. В затененном проеме появляется фигура, а потом на лестницу выходит круглый мужчина в очках, свисающих с носа-картошки, к его жилету приколот значок.

– Король Ревингер. – Он отвешивает низкий поклон, хотя традиционную форму приветствия портит стража, что шеренгой выстраивается за его спиной, держа копья.

– Соннил, – холодно отвечаю я, заметив на его лице удивление. Если он думает, что я не знаю советников в каждом королевстве, то он жестоко ошибается.

– Мы не ожидали вашего визита.

Я приподнимаю бровь.

– Неужели?

Сомнение простирается перед ним, как тяжелый ковер, о который он может споткнуться. Я вижу, как он корчится, вижу, как по его седеющим усам стекают бисеринки пота. Стоит отдать ему должное – ему хотя бы хватает смелости предстать передо мной, даже если за его спиной стоит дюжина гвардейцев.

– Король Ре…

– Приведи свою королеву, Соннил.

Он шумно сглатывает.

– Ваше Величество, боюсь, я не могу.

Я цокаю языком.

– Неверный ответ.

Из-под моих ног просачивается еще больше гнили, распространяя яд. Она ползет отравляющими полосами, как песчаные змеи, готовые наброситься, вонзить зубы в почву и поразить ее ядом.

Соннил опускает взгляд и резко бледнеет, увидев, как гниль ползет вверх, будто лоза. Каменные ступени постепенно трескаются и крошатся, а песок за мной становится коричневым. Когда корни доползают до его ног, Соннил от неожиданности пошатывается, и у из него вырывается сдавленный звук. Стоящие за ним стражники отступают, с необузданным страхом смотря, как корни подбираются к их ногам.

– Король Ревингер, вы не можете… Это же все равно что объявление войны! – потрясенно выговаривает Соннил и вертится кругом, когда гниль начинает обвивать лестницу.

– Первое объявление войны было спровоцировано твоей королевой. А теперь приведи ее сюда немедленно.

Он делает ошибку, щелкнув пальцем. Подает сигнал, думая, что я не замечу. Я дергаю головой вправо, прислушиваясь к лучникам, готовым пустить стрелы.

Время замедляется.

Я слышу, как щелкает тетива, а стрелы со слабым свистом рассекают воздух. Во мне просыпаются фейские инстинкты.

За долю секунды я разворачиваюсь, выхватив первую стрелу, как перышко, подхваченное ветром. Уворачиваюсь от еще трех, две из них пролетают мимо меня и попадают в одного из стражников, а последняя – в трещину в стене замка.

Когда я поворачиваюсь к Соннилу, стражник со стрелой в груди пошатывается и падает, и под его весом сгнившая ступенька обращается в пыль. Другие стражники ползут назад, а некоторые спотыкаются, поскольку лестница начинает разрушаться.

Я цокаю языком, верчу в руке стрелу.

– Плохая идея.

Соннил вздрагивает, метнув взгляд мне за плечо, и я вижу, как он следит за чем-то, что опускается все ниже, ниже и ниже.

Бум!

Сгнившие тела лучников, что в меня стреляли, теперь лежат у защитной стены замка, в отравленном подворье.

Советник снова переводит взгляд на меня и смотрит, не моргая, только руки у него трясутся. Но этот идиот снова открывает рот:

– Атакуй!

Еще одна плохая идея.

Все стоящие за ним стражники падают, не успев даже подумать, не успев схватиться за рукояти мечей. Гниль обвивает их шеи, как душащий ошейник. Обронив копья, стража корчится на земле, царапая разлагающиеся шеи. Те, кто в башнях, падают с них.

Соннил дергается.

– Прекратите! Прекратите!

– Приведи ее сюда.

Бедный ублюдок начинает рыдать.

– Я не могу!

Я поднимаю стрелу и направляю прямо в его яремную вену. Соннил смотрит на стрелу круглыми глазами, как деревянное древко покрывается гнилью – гнилью, которая направляется прямо к его горлу. Я протыкаю острым концом его кожу, смотрю, как стекает капелька крови.

Он отшатывается, камень под его каблуком трескается, и Соннил, споткнувшись о барахтающихся стражников, падает, а воздух наполняется запахом мочи.

– Пожалуйста!

Я уже готов поразить его кровь гнилью, как замечаю краем глаза какое-то движение – из замка выбегает человек.

– Король Ревингер, остановитесь!

Я сощуриваюсь и вижу, как ко мне спешит брат королевы Кайлы.

Ману Иоана.

С длинными черными волосами, зачесанными назад, в ярко-синем жилете и темных брюках он выглядит таким же элегантным, как и всегда. Точно так же он выглядел, когда прибыл в мой замок. Когда забрал у меня Аурен и сидел на заседании Слияния. Как зритель, наблюдающий за ее казнью в качестве развлечения.

В ярости мои губы кривятся, как концы горящей бумаги, охваченные пламенем.

Я поворачиваюсь к нему, забыв о советнике, а Ману, перешагивая через стражу, выходит ко мне навстречу.

– Ты!

Он поднимает руки, чтобы защититься.

– Я знаю, что вы сердитесь…

– Сержусь?! – У меня вырывается мрачный, злой смешок. – Я не сержусь. Я в ярости. – Когда я делаю шаг вперед, моя гниль сворачивается на ступенях. – Вели ей выйти сейчас же, или я сгною весь ее замок.

Его темные глаза вспыхивают.

– Не могу, – выдавливает он из себя. – Ее здесь нет.

Я останавливаюсь.

– Где она?

Ману не отвечает, и я отвращением качаю головой.

– Она в Шестом царстве?

У него раздуваются ноздри, и я получаю столь нужное мне подтверждение. Я должен был догадаться, что она полетит прямиком в Шестое, чтобы упрочить свою власть и влияние. Но она точно знала, что я потребую возмездия, и все же бросила всех самостоятельно разбираться со мной.

Трусиха.

Я наклоняю голову, окидываю Ману взглядом и замечаю у него под глазами темные круги.

– Что случилось, Ману? Неужели из-за лжи и похищения ты лишился сна?

Я вижу, как он сглатывает, вижу вспышку раскаяния у него на лице, но он тут же ее стирает.

– Я выполнял приказы. Я предан своей сестре. В точности как и вы верны своим людям. Я исполнял свой долг, – выпаливает он.

Я чувствую, как вены у меня на шее вздуваются, словно хотят прорвать кожу и наброситься на него.

– Случившееся на Слиянии…

Я взмахиваю рукой прежде, чем он успевает закончить фразу, и моя хватка заглушает его слова. Из-за моей спины выскальзывает еще больше стражников, окна замка распахиваются, и гвардейцы наставляют стрелы на меня.

Я не обращаю на них внимания.

Все мое внимание сосредоточено на горле Ману и его пульсе, который бьется под большим пальцем, когда я слегка надавливаю.

– Случившееся на Слиянии стало роковой ошибкой твоей сестры.

Он задыхается, лицо багровеет от нехватки воздуха, глаза вылезают из орбит. Было бы так легко вытравить его глаза из черепа, разъесть сердце в груди.

– На твоем месте я бы велел им отойти.

Ману поднимает руку, чтобы остановить стражу, и вынужден отдать ему должное – он даже не пытается отбиться от меня. Он просто позволяет мне душить его, позволяет оторвать его от земли, пока моя фейская сила растет так же сильно, как и моя магия.

Я наклоняюсь ближе, заставляя его вздрогнуть, и цежу сквозь зубы:

– Твоя сестра преследовала Аурен. Распространяла о ней ложь. Приказала забрать ее у меня. И ты выполнил приказ.

Страха в его глазах недостаточно, чтобы утолить мою жажду мести.

В одно мгновение я выпускаю из себя всю свою силу, отчего земля сзади трескается, поглощая выстроившихся в ряд стражников. В воздухе разносятся их изумленные крики, когда отравленная земля сама по себе рушится, засасывая их подобно зыбучим пескам. Лучники в окнах тоже падают, а гниль обвивается вокруг них, как веревки, и тянет к земле. Не выдерживая натиска, они валятся на землю.

Соннил безуспешно пытается подняться, опираясь на руки и ноги, но лестница продолжает разламываться. В воздухе витает зловоние, некогда живописный замок превратился в разрушенное месиво, когда моя сила распространяется по его стенам, проникая в коралловые крыши и разрушая деревянные двери. Шум океана заглушается сдавленными криками.

Какая жалость, что Кайла не видит, как я дарю ей тот замок, которого она достойна.

Все это время я не отпускаю Ману. Пусть видит, пусть слышит. Пусть знает, что я с легкостью могу прикончить его и всех остальных. Я вижу, как в его глазах появляется понимание. Вижу в его темных глазах испуг и обреченность.

Он пытается вырваться, с трудом выдавливая из себя:

– Убей меня… сейчас же, Ревингер. Отомсти.

– Лорд Ману, нет! – кричит Соннил.

Но я мрачно усмехаюсь и опускаюсь к уху Ману, произнося еще тише:

– О, Ману, я тебя не убью.

Я отстраняюсь и вижу, как на его лице вспыхивают недоумение и страх.

– Смерти мне мало. Я хочу, чтобы ты и твоя сестра страдали, – злобно произношу я. – Кайла приказала похитить самого важного для меня человека, поэтому я поступлю так же. Какое счастливое совпадение, что сегодня ко мне вышел ты, Ману, потому что самый важный для Кайлы человек… это ты.

Все, на что ему хватает времени – это вытаращить глаза в тот момент, когда я направляю гниль к его шее, после этого он тут же падает без чувств.

Я закидываю на плечо его бездыханное тело, а потом поворачиваюсь и возвращаюсь тем же путем – по узкой тропинке, которую оставил нетронутой. Каждый мой шаг сопровождают стоны задыхающихся стражников, я прохожу мимо тех, кто пытается выкарабкаться из зараженного песка.

Герб стоит в стороне от разлагающейся земли и скалится на солдат, будто хочет разорвать их на части. Я привязываю потерявшего сознание Ману к седлу, а потом забираюсь на зверя и берусь за поводья.

Я молча осматриваю устроенную мною резню, чувствуя, как внутри все кипит от гнева. Вижу, как разрушаются двери замка, а петли разъедает коррозия. Вижу, как разбиваются окна, как расползается песок, словно зараженная кровь, пока тела мумифицируются в отравленной грязи.

Но этого мало.

Я улетаю, а стражники задыхаются, хватают ртом воздух и смотрят в небо, пытаясь уцепиться за жизнь, пока ее из них высасывает моя сила. А потом вижу, как из замка выбегает Кеон. На его лице отражается ужас, когда он осознает, кого я посадил в седло, но потом он делает еще один шаг, и на него обрушиваются разъеденные двери.

Я натягиваю поводья. Герб расправляет крылья и взлетает. Я покидаю разрушающийся замок и отравленную землю, отворачиваюсь от трупов, которые будут скапливаться на испорченном песке.

Послание.

Я жалею лишь о том, что не увижу лица королевы Кайлы, когда она узнает, что я похитил ее брата, прикончил стражников и сгноил ее замок.

Им стоило помнить мои слова. Я предупреждал не выпускать стрелы. Предупреждал не связываться со мной или Аурен.

Герб издает рык, расправив крылья, и мы поднимаемся все выше и выше, рассекая облака так же быстро, как и в момент спуска. Райатт уже наверняка на пути к Четвертому королевству.

Но я? Я пока не вернусь в Брэкхилл.

Под кожей еще бушует гниль. В ушах неистово шумит ветер, а моя ярость превращается в оглушительный рев.

Потому что я не могу до нее добраться.

И посему я буду вершить возмездие.

Глава 6

Царица Малина

Я смотрю сквозь оконные прутья на тропинку, простирающуюся между изломанными расщелинами в земле. Отсюда, из самой высокой башни замка Кауваль, я вижу, что армия передвигается будто змея, ползущая по снегу. Подлый хищник, прокладывающий путь вражды.

Армия фейри.

Это невозможно. Фейри исчезли сотни лет назад. Связь между нашими мирами была разорвана. Навсегда. Они все ушли. Не захотели иметь ничего общего с Ореей и с нами. Они считали себя выше остальных – и все потому, что внесли в наш мир магию, а без них у нас ничего бы не было. Эта порванная связь должна была положить магии конец.

Это и был конец.

До сих пор.

Я перевожу взгляд влево. Из моего окошка его почти не видно, но все же я вижу начало – мост Лемурии.

Куда продолжает шествовать ватага фейри.

Я сжимаю руки в кулак, но острая боль вынуждает разжать пальцы и взглянуть на порез на обеих ладонях. Кожа не красная и не воспаленная, а посинела вдоль порезов. На незаживающих ранах проступило немного инея.

«Я, царица Малина Кольер из королевского рода Кольеров, охотно отдаю свою кровь, чтобы восстановить утраченное и обрести новое».

Я слышу извне свой же голос и чувствую, как сжимается сердце. События той ночи всплывают в памяти поочередно, давая ясную картину того, что случилось на самом деле, потому как казалось, будто я очнулась от насыщенного красками сна, а кошмар оказался реальностью.

Близнецы-фейри мне солгали. Одурачили. Они манипулировали мной и с помощью магии заставили увидеть то, чего не было вовсе. Пока я не отдала им свою кровь, и этот разрушенный мост не восстановился.

Первые солдаты-фейри, которые пересекли границу, притащили меня в замок Кауваль и заперли здесь по приказу Пруинна. С тех пор я не видела ни его, ни Фассу или Фриано, а прошло уже несколько дней – возможно, даже недель. Точно не знаю. Возможно, ближе к краю света время исчисляется иначе.

Я пылала гневом, металась по комнате и без конца бранилась, но меня не слышали. Не видели. Все это не имело значения.

Так было всегда. Стоит исполнить предназначение ради мужчин, которые во мне нуждаются, о моем существовании забывают, поскольку для них я ценна только в одном.

Своей кровью.

В осколке разбитого стекла, который еще торчит в окне, я вижу свое призрачное отражение. Мои белые волосы спутаны и разметались по плечам. Здесь нет ни масел, ни мыла, чтобы помыть их, а моя грязная одежда совсем помялась. Лицо выглядит почти осунувшимся, а острые скулы под мертвенно-бледной кожей резко контрастируют с темными кругами под льдисто-голубыми глазами.

Я выгляжу разрушенной, в точности как и этот замок.

Его восстановление оказалось фарсом. Эта комната сохранилась, но едва ли. Здесь нет ни обоев, ни краски, ни люстр с теплым свечением, ни ковра на полу. Время и холод все стерли, оставив это место пустым.

Я чувствую себя такой же пустой.

Кровать, которая, как мне казалось, была великолепной и удобной, в действительности покосилась: у нее не хватает двух ножек, а потертое покрывало и матрац все в пятнах. Ванна – всего лишь жестяной таз для стирки, а в воздухе витает пыль, скопившаяся за десятилетия.

Здесь больше не пахнет прозрачными цветами. Не звучит лиричная музыка. Если так подумать, все это время я находилась под заклятием, думая, что замок прекрасен. Уверена, близнецы-фейри славно надо мной потешались.

Я снова сжимаю руки в кулак, и их тут же пронзает холод. Я ахаю и смотрю вниз, увидев, что с ладоней падают белые хлопья. Из порезов выделяется снег, как гной из раны, и оставляет на полу снежинки.

Магия.

Как только близнецы провели свой ритуал, во мне зародилась какая-то холодная и чуждая магия.

«Мы с братом обладаем уникальной магией, моя царица. Она работает только в тандеме. Я могу создать что-то новое».

«А я могу восстановить что-то старое».

«Кровь истинной ореанской знати, охотно отданная для восстановления Ореанского королевства».

«И когда вы это сделаете – предложите ее нам, я верю, что магия моего брата привьет магию вам, давая то, что нужно для правления королевством».

Ложь и правда, сплетенные воедино.

Они не верили в мое право на трон. Им нужна была моя кровь, но только для восстановления этого моста, и я им ее предоставила. Охотно.

Похоже, Фриано был прав. Сила его брата и впрямь взамен подарила мне магию. Из меня неудержимо проистекают лед и снег.

Бесполезная.

Я слышу сзади звон и вздрагиваю. До сих пор я слышала лишь свои мысли да ветер, завывающий за окном, поэтому лишние звуки режут слух.

Я оглядываюсь и понимаю, что на сломанном столе из ниоткуда возник поднос. Он появляется там нерегулярно, но на нем всегда одно и то же. Кусок хлеба. Миска с мясом. И чашка чая.

Рацион пленницы.

С полным равнодушием я отворачиваюсь.

Подняв руки, я хватаюсь за прутья и смотрю в окно. Проникающий с улицы холодный ветер ни капли меня не беспокоит, как и холод в самой комнате. Груда дров в камине так и лежит без дела, потому что мне не нужен огонь. Я его не хочу.

Я смотрю, как прибывающие полки солдат идут по заснеженной земле. Я знаю, что остальная часть замка стала своего рода военной базой, хотя мне лишь мельком удавалось увидеть, как фейри покидают замок, и слышать крики, когда их не уносил прочь ветер.

И все же мне нет нужды подслушивать. Нет нужды видеть, как солдаты и оружие тайком направляются в Орею – я и без того знаю, что они замышляют. Близнецы все ясно мне изложили. Фейри вернулись, чтобы отвоевать Орею. А этот петляющий полк, не имеющий конца, направляется прямиком в Хайбелл.

В мое царство.

Прутья внезапно кажутся ледяными. Я вижу, как по ржавому металлу расползается синеватый иней, поэтому резко отдергиваю руки и смотрю на ладони. На порезы. Иней сходит на нет, и порезы снова становятся голубовато-белыми. Я вновь быстро хватаюсь за прутья и призываю иней вернуться, но он не слушается.

Как и в любой другой раз, когда я пытаюсь возыметь власть над этой силой.

Она подкрадывается без предупреждения, но стоит мне предпринять попытку ею воспользоваться, как она тут же исчезает.

– Какой затейливый фокус.

Услышав голос, я резко разворачиваюсь. Передо мной стоит наемник, тени которого липнут к нему, как пар. Само его присутствие предвещает угрозу, потому как если он меня еще и не прикончил, то я не могу забыть единственную причину, по которой он проследовал за мной сюда. Не могу забыть, как он убил моих стражников и вонзил клинок в грудь Джео.

На нем, как и всегда, черный плащ, а лицо скрыто капюшоном. Я вижу лишь нижнюю половину лица, темно-коричневую кожу, перетекающую в светлое пятно вокруг рта. Он кривит в усмешке губы, и, хотя мне не видны его глаза, я чувствую, как он сверлит меня взглядом.

– Так вот для чего ты это сделала? – спрашивает он, прислонившись к стене и скрестив на груди руки.

Его самоуверенная, спокойная поза задевает меня за живое. Не знаю, как работает его сила, но кажется, он может появляться везде, где захочет. От мысли, что он так запросто может оказываться в моей комнате, я начинаю дрожать от страха.

– Что я сделала?

И хотя его капюшон низко сдвинут, а тени окутывают его чернильным мраком, я вижу, как в его глазах вспыхивает гнев.

– Не строй из себя дуру, Царевна, – говорит он низким, хриплым голосом. В его голосе всегда слышится эта хрипотца, словно он давно не разговаривал. – Всем известно, что Малина Кольер родилась без магической силы. Так вот ради чего ты предала свой мир? Потому что эти фейри-ублюдки пообещали тебе, что после ты сможешь выполнять всякие магические трюки?

Во мне закипает гнев, и я выплевываю:

– Я не предавала свой мир, это фейри предали меня! Они это сделали!

Он так быстро отталкивается от стены, что я неожиданно для самой себя отшатываюсь. Я не имею права забывать, что он убийца, даже на секунду.

– Это сделала ты! – выпаливает он мне в лицо. Тени мечутся от его гнева, клубятся подобно дыму, который поднимается ввысь, как от погребального костра, олицетворяя смерть и разрушение. Но теперь, когда он оказался ближе, я вижу его лицо. Вижу темные глаза, в которых сияет ненависть. – Из-за своего эгоизма. Своего самомнения. Своего самолюбия.

– Да как ты смеешь…

Он хватает меня за горло. Я так потрясена его дерзостью, что не могу вымолвить ни слова. Не потому, что он слишком сильно сдавливает и я не могу дышать. Это из-за его тепла. Я резко, почти с болью осознаю, насколько холодна моя кожа в сравнении с жаром, исходящим от его руки.

– Как смеешь ты! Это из-за тебя фейри сейчас вторгаются в Орею. Приди в себя, черт возьми, и сделай что-нибудь!

Я поднимаю руку и отрываю его кисть, и он не противится.

– А чего ты от меня ждешь?

– Может, для начала возьмешь на себя хоть каплю ответственности? – рычит он.

– Я же тебе уже сказала. Это сделали они. Они манипулировали мной.

– А ты так легко им поверила? Пока они нашептывали тебе обо всем, чего ты якобы достойна. Ты ни разу не усомнилась в их словах, потому что сама так считаешь. Думаешь, весь мир тебе должен, потому что ты гордая избалованная стерва.

Я скрежещу зубами. Между ними хрустят крошечные кусочки льда.

– Не называй меня стервой.

– Тогда и не веди себя, как стерва, – огрызается наемник.

– Во всем виноваты фейри.

– Ну вот, снова заладила, – парирует он, в его глазах сквозит ненависть. – Всегда виновен кто-то другой. И проблема чужая. Но правда в том, что ты сама поспособствовала тому, что сейчас вокруг тебя происходит.

В гневе я резко выпрямляюсь.

– Ты ничего не знаешь.

– А ты, похоже, ничего не чувствуешь. Тебя вообще волнует, что эти солдаты направляются к Шестому царству?

– Конечно! – выпаливаю я.

Он с отвращением окидывает меня взором. Словно я ему омерзительна.

– Не похоже, Холодная царица. Может, люди правы, и у тебя правда нет сердца.

Сердце, будто осколки льда, пронзает гнев.

– Выметайся.

– Вот уж нет, – говорит он и подходит еще ближе, прижимаясь ко мне грудью. Я замираю, не дыша, так меня поражает исходящий от него жар. Он проникает под ребра, словно хочет высечь искру, как кремень о камень. – Пожалуй, останусь здесь, вонжу тебе клинок в грудь и посмотрю, попал он в кусок льда или в плоть.

– Они направляются к моему царству! – кричу я ему в лицо, и мой пронзительный крик разносится по комнате. – Ты понятия не имеешь, что я чувствую.

– Ладно, – говорит он и наклоняет окутанное тенью лицо. Теперь я вижу, как угрожающе сверкают его темные глаза. – Тогда поделись тем, что чувствуешь, Холодная царица. Выложи все. О том, как твое королевство тебя отвергло. Как твой муж поступил так же. Как твой народ восстал против. Как отец едва выносил твое присутствие, потому что ты не владела магией. – Он наклоняется, чтобы произнести последнее мне прямо в ухо: – Как я убил твоего любовника.

Во рту вдруг становится сухо.

Наемник слегка отодвигается, обводя взглядом мое лицо, пока я судорожно пытаюсь сделать вдох. Воздух между нами становится густым, пронизанным тем, что нельзя назвать просто напряжением. Мы словно воюем, дыша. Делаем одновременно вдохи, прижимаясь друг к другу грудью, словно боремся за господство. За пространство. Оба хотим, чтобы другой уступил.

Или, возможно… оба хотим продолжать борьбу.

Хотим чувствовать.

И хотя я уже на протяжении нескольких дней чувствую лишь приятный холод, тепло его тела и жаркое дыхание как будто проникают в меня. Прогоняют оцепенение, в котором я пребывала столь долго, и мне… это не нравится.

Это приводит меня в ярость.

Я вырываюсь из его рук, отхожу назад, избавляясь от тепла, пока мы не перестаем друг друга касаться. Он смотрит на меня, пока его тени свиваются вокруг него.