Текст книги "Золото"

Глава 10

Аурен

Перед рассветом темно и свежо, а мир еще не успел прогреться на солнце.

Ненет, которая на голову ниже меня, показывает дорогу. Она быстро выводит меня через заднюю дверь, придерживая юбки. Мы проходим через небольшую огороженную зону, которая, по-видимому, служит местом хранения бочек и запасов продовольствия, потом выходим за ворота и сворачиваем за угол в узкий переулок. Из водосточных труб капает вода, собираясь в лужи. Раскинувшаяся перед нами мощеная улица пахнет мокрым камнем, но в воздухе ощущается свежесть и сладость, которой не ощущалось в Орее.

– Постойте тут, – говорит Ненет и бежит в конец переулка, чтобы осмотреть улицу.

Я вижу, как она кому-то кивает, а через несколько секунд к нам, цокая копытами, идет лошадь, запряженная в телегу. Животное совсем не похоже на тех лошадей, что были в Орее. Этот конь белый со светло-фиолетовыми завитками, которые пробиваются в его шерсти и копытах. Хвост и грива у него такого же лавандового цвета, и в них вплетены тонкие цветочные лозы.

Телега тоже другая – более фейская, чем я привыкла. Ее стены сделаны не из привычного дерева или парусины, а из какого-то металла с голубыми и медными вкраплениями. Даже колеса созданы из того же материала, а гладкие спицы в крапинку блестят. Сверху туго натянута голубая ткань, которая целиком накрывает телегу, заслоняя извозчика, сидящего за лошадью, от света. Телега останавливается, преградив вход в переулок, и я вижу, что створка сзади уже приоткрыта.

Ненет машет мне рукой, потому я спешно иду на ее зов и залезаю в телегу. Она уставлена пустыми ящиками, но нам с Ненет удается протиснуться в самый дальний угол. Устроившись поудобнее, Ненет подтаскивает ящики к нам и стучит, и телега тут же трогается вперед.

Я открываю рот, но Ненет качает головой, приложив палец к губам и метнув взгляд в конец телеги. Там, между металлическим затвором и тканью есть небольшой зазор. Ненет не сводит с него взора. Я тоже смотрю, но почти ничего не вижу. Только мелькающие здания и кареты, мимо которых мы проезжаем. Я слышу, как по дороге цокают копыта и снуют люди, вставшие до восхода солнца.

Только когда колеса начинают ехать по грунту, Ненет как будто успокаиваются. С рассветом грудь наполняется свежим воздухом, а уличный шум стихает. Я вздыхаю, почувствовав покалывание солнечных лучей.

Удостоверившись, что Ненет по-прежнему смотрит на тот небольшой зазор, я исподтишка призываю свою силу. Сначала с опаской, чтобы убедиться, что моя сила восстановилась после столь рискованного истощения. Когда сила с легкостью изливается, меня переполняет облегчение.

Подняв взгляд и спрятав под плащом руки, я на ощупь формирую золотые предметы. Сначала я делаю пояс из чистого золота, а затем оборачиваю его вокруг талии, аккуратно заправляю под него ленты и прячу от постороннего взора. Следом на каждую руку делаю браслеты, своими тонкими завитками напоминающие свернувшихся змеек; в итоге я прячу их под рукавами.

– Теперь можно разговаривать, – говорит Ненет, и я от неожиданности чуть не подскакиваю. Я заставляю силу иссякнуть, дав ей впитаться в ладони, и довольствуюсь тем, что при мне есть хотя бы немного золота. Теперь я готова к наступлению ночи. – Но пока мы в городе, лучше соблюдать осторожность.

– Где мы?

– Эта дорога ведет к полям. Гейзел – часть цветочного района, а на нашей земле собирают больше всего цветов во всем Эннвине. В это время суток здесь только наши фермеры, а фермеры в Гейзеле живут и трудятся на этой земле на протяжении многих поколений. – Она заговорщицки наклоняется и подмигивает. – Мы на вашей стороне, миледи.

– Но для вас это представляет опасность?

– Опасность, – усмехается она. – Что это за жизнь без опасности?

– Не хочу, чтобы вы из-за меня угодили в беду. Я могу справиться сама.

Она кажется оскорбленной.

– Я ни за что не позволю вам саму себя защищать. Можете себе представить? – хихикнув, говорит Ненет. – Выдворить Льяри за дверь, а самой налить себе чашку чая? Ну уж нет.

Я улыбаюсь.

– Не волнуйся, Ненет, я справлюсь.

– Уж в этом я не сомневаюсь. Но сторонники Терли всегда за вас постоят. – Она опускает взгляд на колени. – Или сядут.

Я улыбаюсь еще шире.

– Расскажи мне о Гейзеле. Похоже, ты по-настоящему любишь этот городок.

– О да. Гейзел – одно из последних славных мест. Моя семья живет и трудится на этой земле сотни лет. – Слышу в ее голосе гордость. – Город раньше был намного меньше, но наша земля стала самой плодородной во всем Эннвине и потому еще более желанной, поскольку от моста простираются мертвые земли. Еще мы выращиваем самые редкие и желанные цветы. – Она внимательно глядит на меня серыми глазами. – Они растут только в Гейзеле. Эти цветы проросли, когда появилась Сайра.

Я приподнимаю брови.

– Ты про те сияющие голубые цветы?

– Они самые, – кивает Ненет. – Эти цветы – единственное, что осталось от Терли и что не уничтожили наши монархи. Думаю, цветы представляют для них большую ценность. Разумеется, как только все поняли, насколько важны эти цветы, Гейзел разросся, а с тем и возросло внимание к нам. А к вниманию прилагается и стража. Здесь часто можно наткнуться на Каменных Мечей – из-за полей и истории Терли.

– Каменные Мечи?

– Это королевская гвардия. Она патрулирует города и подчиняется строгим монархическим законам. Каждый полк проходит подготовку в столице Эннвина перед отправкой.

– А эти Каменные Мечи… думаешь, они знают, что я здесь?

Она прищуривается.

– Не знаю, миледи. Но одно скажу точно: даже те, кого в тот день не было на поле, утверждают, что видели в небе нечто странное. Что-то вроде вспышки или…

– Бреши?

Она щелкает слегка скрюченными пальцами.

– В точку. Я услышала шум, а когда подняла взгляд к небу, увидела, что оно разверзлось. Вы летели вниз, как птица на ветру, а за спиной у вас развевались шелковистые крылья, изрезанные на полоски. Я видела, как приветила вас земля, чтобы вы не разбились, а приземлились вы как человек, опустившийся на морскую гладь. Все в поле видели вас, а некоторые жители знают, что в тот день в небе что-то было. Я увезла вас оттуда как можно скорее. Пока не знаю, какие ходят слухи, но люди между собой перешептываются.

Перешептываются. А я на собственном опыте знаю, как это может быть опасно.

– А эти Каменные Мечи… они меня узнают?

– Может, да. Может, нет. Вашу родословную знают не только лоялисты. Кое-кто вспомнит позолоченную девочку, которая исчезла в разгар Битвы Сотен Пламен и была объявлена мертвой. Если они поймут, кто вы…

– То, я так понимаю, теплого приветствия мне не ждать.

– Не такого, как вам бы хотелось.

Я перевожу взгляд на зазор и вижу, как переливается горизонт яркими красками, в то время как в голове у меня роятся мрачные мысли.

Если меня узнают некоторые фейри, значит ли это… что Слейд знал, что я Терли? А если нет, что он подумает, когда узнает? А что думаю я по этому поводу? У меня еще не было времени все обдумать.

– Мне жаль, что вы возвращаетесь домой в неблагоприятной обстановке, – говорит Ненет. – Весь Эннвин должен праздновать. На улицах должны быть парады. А мы не должны красться по Гейзелу тайком.

– Я привыкла красться тайком, – покосившись на нее, отвечаю я. – Забавно, но я очень долго хотела одного – вернуться сюда. В детстве мне снилось, что я снова просыпаюсь в Эннвине, потому как моя жизнь в Орее была… неопределенной. Опасной. И я вообразить не могла, что здесь почувствую то же.

– Есть у людей привычка все портить, – отвечает она, смотря на меня проницательным взглядом. – Но другие умеют это исправлять.

В ответ на ее намек я качаю головой.

– Я даже не знала, что я – Терли.

– Сайра тоже не знала, кем она станет для Эннвина.

– Великие боги, какая же ты настойчивая.

Ненет ухмыляется.

– Уверена, это благословение богинь.

– Ага, – язвительно отвечаю я и решаю сменить тему: – А в Эннвине еще много ореанцев?

– Да, но жизнь у них нелегкая. После того, как мост разрушили, вынужденные остаться тут ореанцы долгие годы жили в угнетении. Их принуждали к тяжелому труду. Наказывали, если в их крови текла хотя бы капля фейской силы. Большинство – слуги в знатных домах. А другие сидят в тюрьме или еще что похуже.

– Какой ужас!

– Мы прячем и защищаем всех, кого можем.

– Вы хорошие люди.

Она мрачно усмехается.

– Некоторые сказали бы, что мы – скверна Эннвина, ослабляющая его своей преступной солидарностью. Идиоты.

– Может, это ты должна бросить вызов королю в борьбе за трон? – смеюсь я. – Не знаю, как бы он смог тебе противостоять.

– Ему это не по силам, – уверенно кивнув, говорит она. – Каменный Король задрожал бы в своих мраморных сапогах.

– Каменный Король?

– Это его сила. Он может управлять камнем и скалами. Поэтому его стражу называют Каменными Мечами. Он вооружает их магическим каменным оружием и доспехами.

– Звучит внушительно.

– Но не так внушительно, как золото, позволю себе заметить, – дерзко замечает она.

Я резко перевожу на нее взгляд и замираю. Рука так и тянется к золотому поясу на талии.

– Ха! – говорит она с понимающей ухмылкой, заметив выражение моего лица. – Так это была ваша магия на поле? Богини и правда приложили к вам руку, леди Аурен.

Может, этой же рукой они снова и снова пихали меня лицом в грязь. Но этого я не говорю.

Повозка резко останавливается, и в стену тихонько стучат. Ненет выглядывает в зазор.

– Мы на месте. Кефф подал сигнал, что можно выходить, но позвольте, на всякий случай я выйду первой.

Я смотрю, как Ненет отодвигает несколько ящиков и идет к выходу. Она открывает затвор и выходит, а потом я слышу приглушенные голоса. Начинаю нервничать, когда минуты тянутся. Наконец, Ненет зовет меня. Я с беспокойством выбираюсь из повозки и ступаю босыми ногами на пышную траву.

Я смотрю вниз, внезапно настигнутая прошлым. Прежде возможность управлять своей силой и ходить босиком по залитой солнцем траве казалась несбыточной мечтой. Как и возможность не страшиться, что при свете дня к чему-то прикоснусь. Я могу есть, пить, прикасаться и жить, когда встает солнце, и мне не нужно прятаться или скрываться, жить в страхе случайно убить любого, кто встретится мне на пути.

Я проделала такой долгий путь.

А теперь оказалась намного дальше, чем представляла возможным.

В Эннвине.

Оглядевшись, я могу только стоять и любоваться. Прежде у меня не было возможности осмотреться тут, но эти поля прекрасны.

– Мы называем это поле Идлет Бир, – говорит Ненет. – В вольном переводе означает «безводная синева». Эти цветы расцвели, когда здесь упала Сайра. А раньше тут были лишь выжженная трава да грязь.

Безводная синева – идеальное название. Пологие склоны напоминают гребни спокойных волн, устланные сияющими голубыми цветами, которые слегка колышутся на утреннем ветру.

– Здесь все голубое. Теперь кроме одного места.

Я тут же перевожу взгляд туда, куда показывает Ненет, и вижу посередине позолоченный круг, где синие цветы теперь отливают золотом.

– Сюда вы и упали, миледи.

Я поворачиваюсь, чтобы ответить, но взгляд падает на фейри, стоящих вокруг поля. Некоторые из них явно работали: их одежда испачкана землей, и они держат инструменты, но есть и те, кто не работает.

Возле золотого круга из цветов собралась группа людей и детей, смотрящих на меня. Все они пристально глядят на меня, навострив заостренные уши, и я нервничаю из-за их внимания.

– Не волнуйтесь, – успокаивающе шепчет Ненет. – Здесь все хранят верность Терли.

Кивнув, я медленно снимаю капюшон и подставляю лицо солнечным лучам. Ноги сами несут меня по мягкой траве, пока я не оказываюсь между аккуратными рядами цветов. Стебли темно-синие, а лепестки светлее. Они раскрываются, как перья, и излучают мягкое сияние. Цветы колышутся на ветру, как будто могут просто раскрыться и улететь.

– Цветы, безусловно, тоже названы в ее честь, – говорит Ненет, когда я провожу пальцами по мягким лепесткам у своей талии. – Хотя даже это было запрещено. Так что теперь их называют не «Море Сайры», а «Синее птичье оперение».

– Они прекрасны, – говорю я, смотря на фермеров, которые продолжают работу, аккуратно подрезая растения и укладывая их в ящики и мешки. – Как вы их используете?

– Это одно из самых сильных лекарственных растений во всем Эннвине. Они помогают даже при самых тяжелых заболеваниях, а еще используются в приготовлении сывороток от травм. Многие используют их и для того, чтобы придать коже сияние, но, когда цветы вянут, оно исчезает. – Она наклоняется и вдыхает. – А еще они очень приятно пахнут.

Ненет выпрямляется и кивает на золотой круг, который выделяется на поле.

– Но сегодня толпа собралась здесь из-за этих золотых цветов.

Я иду вперед вдоль стройного цветочного ряда и останавливаюсь только возле позолоченных цветов. Они напоминают золотой глаз посреди моря, который только и ждет, чтобы моргнуть. Цветы образуют идеальный круг, который блестит на солнце. Я вижу, что часть цветов примята, а в центре, где, видимо, я и упала, трава слиплась.

Затем я поднимаю взгляд к лавандовому небу, к пушистым облакам, которые колышутся, как развевающийся занавес. Воздух сладкий, а ветер умиротворяющий. Когда я делаю глубокий вдох, мне кажется, что я дышу впервые после стольких лет застоя и затхлости. Солнце здесь мягче, окрашивает мир в пастельные тона, а от какого-то знакомого ощущения на меня снисходит умиротворение, и я вздыхаю.

Но, даже ощущая себя дома, я чувствую, что все внутри завязывается узлом, потому что в небе нет разлома. В этой пустоте нет ни единой расселины.

Портал и правда испарился.

Я знала это. Я видела, как он сомкнулся, когда я упала, но надеялась, что он снова откроется – что Слейд придет сюда. Что он найдет меня, как обещал. Откроет разлом заново. Я просто должна набраться терпения.

И все же… тоненький голосок порождает у меня в голове сомнения. Выплескивает чувство тревоги. Внутри сплетается еще больше узлов. Потому что я видела, каким он был обессиленным, видела, сколько магии он истратил. Такое наносит урон даже такому сильному существу, как он.

А если с ним что-то случилось?

Я вытягиваюсь в струнку, терзаемая беспокойством, а грудь пронзает боль. Вдруг он был так ослаблен во время Слияния, что другие монархи с ним что-то сделали? Вдруг та сила, которую он исторг, настолько его истощила, что он…

Я обрываю эту мысль, прежде чем она разовьется.

Нет. С ним все в порядке. Иного не дано.

В груди что-то резко дергается. Я просовываю руки сквозь ленты и сжимаю их, чтобы не расплакаться.

Заставив себя сделать глубокий вдох и подавив огорчение, я спрашиваю:

– А заметили ли в небе что-нибудь еще?

Ненет качает головой.

– Я расспросила жителей, но больше ничего не было. И, поверьте, с тех пор, как вы появились, здесь побывали многие.

Я пытаюсь не показывать той сжимающей боли, что мучает меня изнутри. Оглянувшись, я замечаю, что фейри как будто подошли ближе, словно хотят оказаться рядом со мной, и не сводят взоров с моего лица.

– Но рискну предположить: если кто-то станет вас разыскивать, он поймет, что вы здесь были, – шепчет Ненет, показав на золото, покрывающее лепестки и стекающее по стеблям.

Я могла бы убрать это золото, но Ненет права: я хочу его оставить, чтобы, когда явится Слейд, он понял, где я. И… одного взгляда на этих фейри хватает, чтобы понять: они тоже не хотят, чтобы я убирала золото. Словно для них оно имеет такую же ценность, как и сами цветы.

– Это… настоящее золото? – спрашивает Ненет.

Собравшиеся наклоняются, словно жаждут услышать мой ответ. Даже фермеры останавливают работу.

Я решаю сказать правду:

– Да.

Фейри шепчутся, в их голосах слышится легкое волнение. Одна из них, красивая фейри с длинными черными волосами, выходит вперед и улыбается мне.

– Льяри Ульвере, – говорит она, прижимая большой палец к уху, подбородку и груди, а потом легонько склоняет голову. Она словно побуждает сделать то же самое и остальных: все шепчут «Льяри», все смотрят на меня с восторгом, а у некоторых в глазах даже стоят слезы.

– Ненет… – шепчу я.

– До них дошли слухи, леди Аурен. Они пришли, дабы лично убедиться, что это все правда. Ваше появление – дар, в который они не могут поверить.

– Но разве это не опасно? – спрашиваю я. – Что они пришли сюда? И видят меня?

– Это благословение – видеть вас своими глазами, – откликается юный фейри. – И мы, истинные жители Гейзела, никогда не предадим леди Льяри.

Ненет кивает.

– Может, это и не Бриол, но Гейзел по-прежнему ваш дом.

Я тут же перевожу взгляд на небо, на раскинувшийся простор пастельного света и пучки перистых облаков. Здесь, под этим солнцем, я хочу только одного – вернуться к нему.

Похоже, мой взгляд выдает ход моих мыслей, потому как Ненет говорит:

– Вы искренне верите, что он придет за вами?

– Он придет. Я просто должна набраться терпения, – отвечаю я, стараясь говорить решительно. Хотя, думаю, убеждаю ее в этом не меньше, чем себя.

Она с сомнением смотрит на меня, но решает оставить возражения при себе.

– Хочу кое-что вам показать.

Я следую за ней, осторожно обходя золотые цветы. Мы идем по кругу, минуя фейри, пока не оказываемся на противоположной стороне. Здесь, на земле, почти укрывшись между цветами, стоит корзина, полная перьев всех цветов и размеров.

– Что это?

– Подношения, – отвечает она, выдернув перо и протянув его мне. Оно черное, длиной с мою ладонь, а к его концу привязана желтая нитка. – Раньше мы постоянно оставляли здесь подношения для Сайры, но давно перестали это делать из страха быть пойманными. Но эти подношения мы оставили для вас.

– Да, – разносится по полю чей-то резкий голос. – Потому что вы – та золотая девочка, которую мы все считали потерянной навсегда.

Глава 11

Аурен

Я оборачиваюсь.

Тот фейри, что заговорил со мной, стоит всего в нескольких футах, но кажется, что одним своим присутствием он сокращает это расстояние, если судить по тому, что остальные на поле смотрят на него с почтением и узнаванием.

На нем та же одежда, что и на других фермерах – простая туника с длинными рукавами и шерстяные штаны, заправленные в сапоги. И все же он кажется здесь чужим. Рубаха немного тесновата, а сапоги слишком уж чистые. Я бросаю взгляд на его ногти и вижу, что под ними нет ни грязи, ни земли, но вид у него крепкий, словно он привык к физическому труду. Кожа у него красновато-коричневая, а глаза темные, как почва у нас под ногами.

– Кто вы? – спрашиваю я, пристально на него глядя.

– Леди Аурен, меня зовут Вик.

Я смотрю на Ненет, но и она смотрит на него, как на хорошего знакомого. Вот только в ее взгляде читается легкое волнение.

– Вик! Не знала, что ты вернулся в Гейзел!

– Просто проезжал мимо. Оказался здесь по чистой случайности, – подойдя ближе, говорит он.

Вик останавливается и кладет перо в корзинку у моих ног. Когда выпрямляется во весь рост, то оказывается так близко, что я вижу пару едва заметных шрамов у него на лбу. Посередине гладкие черные волосы зачесаны назад, а остальная часть головы коротко острижена.

Он окидывает меня взором, словно исследует всю мою подноготную. Я хочу отойти назад, оказаться на расстоянии от него, но заставляю себя стоять на месте.

– Вы и правда она, – выдыхает он, словно разговаривает сам с собой. – Вы Аурен Терли.

– Так мне сказали.

Он смотрит на меня карими глазами.

– Вы не знали?

– Что я Терли? – Я перевожу взгляд на Ненет. – Узнала совсем недавно.

– Разве такое возможно? – В выражении его лица и голосе сквозит подозрение. Словно он не совсем мне верит. – Как вы могли не знать, кто вы такая?

От раздражения я резко выпрямляюсь.

– Долго рассказывать.

– А я бы хотел послушать.

Мне становится не по себе от его настойчивости.

– Простите, но я вас не знаю.

– Ну а я вас знаю, леди Аурен, – говорит он и показывает рукой на безучастных наблюдателей, которые молча меня обступили. – Мы все вас знаем.

– Вы знаете обо мне. Это другое.

Мы смотрим друг на друга, и между нами ощущается какая-то неловкая напряженность, которую я не совсем понимаю. Я не так давно знакома с Ненет, но довольно быстро поняла, что ей я доверяю. А еще Эстелии и Турсилу. Но этот фейри вызывает у меня опасения. Чувствуется в нем честолюбие и надменность, которые мне хочется выкорчевать. Толпа смотрит на нас с волнением, потрескивающим, как сухая трава под сапогами.

К счастью, он меняет гнев на милость, выдохнув и развеяв напряжение.

– Вы правы, – говорит он, скинув с себя эту надменность, как уверенные руки разглаживают складки на одеяле. – Прошу прощения. Я не хотел произвести плохое впечатление. Я просто поражен известиями, что Льяри Ульвере вернулась. И хотя до меня доходили слухи, в действительности я не ожидал увидеть вас живой и стоящей на этом поле. Это… немыслимо.

Он смотрит на меня, а я тоже не свожу с него глаз. Он пытается слиться с толпой, казаться таким же, как остальные, но мне чуется, что он отнюдь не фермер.

– Кто вы на самом деле? – спрашиваю я. – Вы тоже живете в Гейзеле?

Вик сомневается, но все же поднимает руку и показывает маленькое золотое кольцо на указательном пальце с выгравированным на металле изображением птицы.

– Знаете, что это?

Я качаю головой.

– Некоторые лоялисты втайне пытаются подорвать положение наших нынешних правителей. Нас называют Вульмин Дируния – птица рассвета. Это символ Терли. А теперь, похоже, и ваш.

– Вульмин Дируния. Выходит, вы мятежники?

– Лоялисты, – повторяет он и показывает на собравшуюся вокруг нас толпу. – Вульмин помогает остальным сторонникам и угнетенным ореанцам, а еще поддерживаем старые принципы и наследие Терли. Мы очень долго находились в тени.

– А вы? Один из лидеров Вульмина?

– Он – их лидер, – говорит мне Ненет.

– Понимаю.

– В этом я сомневаюсь, – возражает он. – Ваше возвращение – знак.

От замешательства и недоумения я хмурюсь.

– Знак для чего?

– Для того, чтобы мы вышли из тени и восстали. Вульмину – сторонникам Терли – пора вернуть Эннвин и исправить то зло, что учинили Кэррики. И нам удастся это сделать с вашей помощью, леди Аурен. Вы…

– Нет.

Он прерывает свою речь, но тут же заводит ее снова с более резкими нотами.

– Что вы хотите этим сказать? Вы даже не собираетесь дослушать то, что я должен сказать?

Я начинаю злиться. Этот мужчина едва успел со мной поговорить, а уже пытается мною воспользоваться.

Как же изнурительно быть золотой.

– Я выслушала вас, – отвечаю ему. – Но меня это не интересует.

На мгновение он переводит взгляд на толпу, словно не хочет, чтобы они это слышали, и говорит тише:

– Вы именно то, что нам нужно, чтобы пустить дело в ход – наконец-то выступить открыто и потребовать изменений. Если вас увидят другие, у всех появится причина принять реальные меры, а именно это и нужно сейчас Эннвину. Вы – Льяри Ульвере, наша пропавшая золотая девочка, и вы вернулись домой. Если вы станете нашим символом, мы побудим примкнуть к нам тысячи людей.

Побудим тысячи людей?

– Я только что вернулась, – говорю я ему, не веря своим ушам. – Только теперь узнала, кто я и кто мои родные. Свои познания о политике Эннвина я почерпнула от других. Я не в состоянии ничего предпринять. Я слишком мало знаю.

– Так позвольте вас обучить. – В выражении его лица и голосе сквозит горячность. – Пойдемте с нами. Примкните к нам. Станьте лицом нашего правого дела, чтобы мы наконец восстали против монархов. В столице королевства назревают проблемы. Солдат призывают на службу, собирается армия – это не сулит ничего хорошего для Эннвина. Мы должны встретиться с ними лицом к лицу, чтобы добиться перемен. Нам нужно, чтобы это произошло.

По-моему, довольно дерзко просить о таком, когда я пробыла в Эннвине всего ничего.

Я оглядываю его, всматриваюсь в непримиримый блеск в глазах, смотрю на руки, сжатые в кулаки, на то, как он настойчиво глядит на меня. Я с пониманием отношусь к тому, о чем говорит он и остальные, но они хотя бы не вынуждают меня чувствовать, будто я им чем-то обязана. А этот фейри ведет себя так, словно цель одного моего существования и появления – помощь его бравому делу.

– Повторюсь: я вас не знаю. Я с уважением отношусь к вашему трудному положению, но я не то лицо, которым можно воспользоваться, – говорю я ему. – Я не символ, я – личность. Меня не было здесь много лет, и мне нужно сориентироваться и понять, как поступить, а не выполнять чужие приказы, только потому что вы так сказали.

В его голосе слышится досада, отчего он становится более хриплым.

– Вы можете нам доверять. Вульмин всегда сражались, чтобы защитить Терли. Это всегда было нашим главным приоритетом.

– Да? Что ж, тогда Вульмин потерпели поражение, когда защищали моих родителей, не так ли? – цежу я, потеряв терпение. – Когда защищали меня. Иначе я бы не исчезла на двадцать лет.

Не уверена, но, по-моему, в его взгляде промелькнул стыд.

– Тогда позвольте нам исправить ошибки. Мы можем защитить вас теперь, если вы к нам присоединитесь.

Я резко опускаю плечи.

– Я сама могу себя защитить.

Если до этого я считала, что зрители чувствуют напряжение между мной и Виком, то теперь это напряжение – ничто. Я хочу уйти. Скрыться от пристальных взглядов и обременительных ожиданий, чтобы все обдумать.

Я поворачиваюсь к Ненет.

– Я бы хотела уехать.

Ненет, кажется, сомневается, но кивает.

– Конечно, миледи.

Мы уходим от золотого венка из цветов, от толпы, от Вика.

Я чувствую, как он буравит меня взглядом.

– А у него какая история? – бурчу я себе под нос.

– Он долгое время возглавляет Вульмин, – говорит она. – Он хороший малый, хотя резковат. Но могу вас заверить, Вик верит в правое дело и в то, что можно исправить ошибки, допущенные монархами.

Я не могу удержаться и украдкой бросаю взгляд через плечо: он по-прежнему смотрит мне вслед, скрестив руки на груди, и в его затуманенных глазах читается разочарование. Я резко отворачиваюсь.

– Удивлена, что он вообще в Гейзеле. Обычно он отправляется на какое-нибудь задание. Интересно, что его сюда привело? – продолжает Ненет, искоса поглядывая на меня. – И впрямь интересно. Некоторые даже бы сказали, что все это… предопределено богинями.

– Или совпадение, – язвительно отвечаю я, когда мы подходим к повозке.

Она фыркает.

– Совпадение – всего лишь отговорка, которую люди используют, когда не хотят примиряться с судьбой.

– Или, может, судьбе просто приписывают эти совпадения.

– Единственные, кто здесь что-то приписывают себе – это монархи, – серьезно отвечает она. – Они украли само сердце Эннвина.

Я тихо вздыхаю.

– Если бы вы знали, что я пережила за последние двадцать лет, вы бы не просили меня об этой услуге. Я была пешкой, разменной монетой, марионеткой. А теперь просто хочу быть собой. Ни больше, ни меньше. И для этого я хочу сама принимать решения, руководствуясь своими же доводами.

С мгновение она смотрит на меня, и я вижу, что Ненет хочет засыпать меня вопросами. Но, к счастью, она не озвучивает их, потому что я слишком вымотана, чтобы на них отвечать.

В повозке я вижу того, кого, должно быть, зовут Кефф. Он сидит, положив на колени книгу. Долговязый угловатый фейри, его каштановые волосы растрепались от езды, а в острых зубах торчит соломинка. Он кивает мне и засовывает книгу под ногу, а потом берется за поводья.

Подняв руку, Ненет достает из волос заколку и передает ее мне. Заколка лежит у меня на ладони и кажется более тяжелой, чем весит на самом деле. Я в удивлении смотрю на нее. На ней точно такой же символ с птицей, какой был выгравирован на кольце Вика. Но я не заметила на его кольце, что крыло птицы перекошено. Сломано.

– Может, одним своим присутствием вы уже начали вносить изменения, уронив первый камень. Может, теперь от нас зависит, пойдет ли волна.

Она переводит взгляд на цветочное поле. Ее безводную синеву.

– В конце концов, из всех мест в Эннвине портал открылся именно здесь, – задумчиво произносит Ненет, поглядев на меня. – Последняя наследница Терли и первая, кто приземлился в воду.

А она настойчива.

Но и я тоже.

Потому оборачиваюсь еще раз, но не к Вику или толпе. Не к золоту или цветам. Нет, я смотрю на небо. На чистое, нетронутое небо пастельных оттенков.

На то место, откуда я упала, а он – нет.

– Вы должны сами принимать решение, – говорит она, и я перевожу взгляд на нее. – Доверьтесь себе, леди Аурен, потому что мы тоже вам доверяем.

Сердце сжимается в груди.

Ненет с улыбкой похлопывает меня по руке.

– Если судьба меня чему-то и научила, так это тому, что никогда не стоит терять надежду.

– Я не буду, – решительно отвечаю я.

Потому что Слейд – единственное в этом мире и в будущем, что поддерживает мою надежду. Потому что он обещал меня найти и, значит, найдет.

Или я найду его сама.

В это я готова поверить. За это правое дело я готова сражаться.

За нашу с ним судьбу.