Текст книги "Приговор"

Наиболее важные из свисающих с потолка шпилей были, разумеется, магически защищены от неминуемого падения и не должны были обрушиться, пока не исчезнет сама магия – но не один горделивый старинный дворец висел, пыльный и заброшенный, под куполом города, – собственность Дома, оказавшегося слишком слабым в Искусстве, чтобы суметь с его помощью обезопасить свое жилище. Именно в таком пустынном месте прятался сейчас Нимор, склоняясь над черной бездной, чтобы разглядеть цель внизу.

Дом Фэн Тлаббар, Третий Дом Мензоберранзана, находился под ним и чуть левее. Замок расположился между несколькими вздымающимися ввысь сталагмитами и колоннами, его изысканные балюстрады и парящие контрфорсы скрывали мощь беспорядочно разбросанных башен и крепость бастионов из темного камня. Сооружение Фэн Тлаббар было одним из величайших и надменнейших в Мензоберранзане, расположенным вне высокого плато Ку'илларз'орл, самого престижного из всех привилегированных районов подземного города. Вместо этого резиденция Дома Тлаббар карабкалась вверх по южной стене громадной пещеры Мензоберранзана, пока самые высокие из ее шпилей не показались над краем плато, в тени которого затаился замок, словно матроны Третьего Дома хотели иметь возможность подглядывать через стену и с завистью взирать на особняки, которым повезло разместиться неподалеку от великого Дома Бэнр.

В этом была прямая аналогия с политическими маневрами Фэн Тлаббар. Всего два Дома стояли выше в мрачной иерархии Мензоберранзана: Бэнр, Первый, и Баррисон Дель'Армго, Второй. Нимор считал вероятным, что Верховная Мать Тлаббар вынашивает великие планы насчет своего Дома. Дель'Армго, Второй Дом, был силен, но не пользовался поддержкой множества союзников. Бэнр, некогда сильнейший из Домов, слабел на протяжении нескольких последних веков. Дома, подобные Фэн Тлаббар, смотрели на Бэнр, вспоминали столетия безграничного высокомерия, унизительной снисходительности и гадали, не пришло ли время нескольким младшим Домам объединиться и раз и навсегда положить конец господству Бэнр.

«Было бы занятно на это посмотреть», – подумал Нимор.

Он подозревал, что при таком ходе событий Бэнр могли оказаться куда сильнее, чем подозревали их обиженные соперники, но кровопролитие было бы впечатляющим. Пали бы несколько великих Домов, поскольку Бэнр не канули бы во тьму в одиночку. Разумеется, это в значительной степени способствовало бы осуществлению планов Священного Клинка Жазред Чольссин.

Однако это дело будущего. Нимор намеревался нанести глубокую и мучительную рану Фэн Тлаббар, а не подстрекать их против Дома Бэнр. Генни Тлаббар, Мать Третьего Дома, падет от его клинка. Ее кровь будет платой за великое предательство и даст убийце в руки стилет, который Нимор собирается вонзить в сердце Мензоберранзана.

Внимание Нимора привлекли скребущийся звук и позвякивание кольчуг. Он бесшумно отодвинулся в тень и терпеливо ждал, пока группа воинов Тлаббар верхом на огромных ящерах взбиралась на небольшой необитаемый сталактит по соседству. На когтистых лавах бесцветных ящеров имелись большие липкие подушечки, позволяющие им карабкаться по самым отвесным поверхностям, и многие из знатных Домов Мензоберранзана использовали эти создания для патрулирования высоких мест в бескрайней городской пещере. Фэн Тлаббар был знаменит своими эскадронами наездников на ящерах. Ассасин провел не один час, наблюдая за патрулями Тлаббар со своего ненадежного насеста, тщательно засекая время их обходов.

«Точно вовремя, – отметил Нимор. – Вы позволили себе стать предсказуемыми, ребята».

Всадники держали на изготовку арбалеты и пики и быстро двигались гуськом вокруг меньшего из сталактитов, пристально разглядывая свод пещеры. Как и ожидал Нимор, их командир повернул налево, начал спускаться по изгибу остроконечного пика и скрылся из виду.

– Лучше бы тебе поменять свои привычки, капитан, – прошептал Нимор вслед удаляющемуся отряду. – Смельчака вроде меня могла бы отпугнуть возможность вашего нежданного возвращения.

Одним беззвучным прыжком Нимор устремился в безбрежную тьму, нырнув в вечную ночь.

По случайности, имевшей место во время образования пещеры, Дом Тлаббар имел мало точек соприкосновения со сводом над городом и пещерой. Он крепился к нему посредством одной большой колонны и пары маленьких сталактитов, а это означало, что у Тлаббар было нечто вроде непросматриваемой мертвой зоны прямо над крышей особняка. Этим слабым местом Нимор собирался воспользоваться. Его черный плащ развевался за ним, холодный воздух бил в лицо. Нимор оскалил зубы в свирепой усмешке, наслаждаясь долгими мгновениями затяжного прыжка. Его тело сжигал унаследованный им темный огонь, и он страстно желал сбросить с себя это непутевое обличье, но время еще не пришло.

Падая, он выговорил слова заклинания, сделавшего его невидимым, и, когда навстречу ему полетели остроконечные башни главного дворца Фэн Тлаббар, он поспешно остановил падение, воспользовавшись способностью левитацией. Через несколько мгновений после того, как Нимор прыгнул со сталактита, он опустился на острый конек крыши огромного зала, невидимый и незамеченный. Он прислушался, нет ли хоть каких-нибудь признаков того, что его обнаружили, потом заскользил туда, где зал соединялся с собственно замком. Шаги его были бесшумны, будто поступь смерти.

Темные эльфы из Фэн Тлаббар знали, что уязвимы для нападений сверху, и на крыше дворца за зубчатыми стенами и куполами находилась бдительная стража, поджидающая незваных гостей. Нимор осторожно обошел ее. Те, кто мог бы увидеть незримого врага, – а таких было немало – не привыкли высматривать одиноких невидимок, к тому же скользящих от укрытия к укрытию с ловкостью профессионального убийцы. Нимора больше беспокоили всевозможные магические барьеры, защищающие Дом. Он, как обычно, защитил себя заклинаниями, созданными специально, чтобы преодолевать различные ловушки, но не слишком надеялся на их надежность.

По мере того, как он крался по крутой черепичной крыше квадратной башни, вокруг него разливалось золотисто-зеленое сияние. Фэн Тлаббар, подобно многим другим Домам, прибегали к магии, чтобы подсветить и украсить причудливые шпили и балконы своего жилища. Нимор лег и пополз вниз головой по скату крыши, напряженно прислушиваясь. Внизу он рассчитывал увидеть сторожевой пост и вход в замок. Десятилетиями члены Жазред Чольссин использовали магию, чтобы с помощью магических кристаллов разузнать все, что возможно, о планировке и обороне множества великих Домов в разных городах дроу, и худощавый ассасин тщательно изучил записи и наброски, сделанные его собратьями относительно Дома Тлаббар. Информация, разумеется, была неполной и устаревшей, а некоторые части замка были и вовсе закрыты для магических кристаллов, к тому же Жазред Чольссин не слишком долго изучали Дома Мензоберранзана. Нимор предпочел бы освежить данные, подкупив или захватив в плен кого-нибудь из стражников Тлаббар, но у него попросту не было времени заниматься этим, не выбившись при этом из своего графика.

Он услышал тихий звук движения на балконе под карнизом, на котором лежал. Двое, прикинул он, по крайней мере, один из них – в кольчуге. Придется действовать быстро – один-единственный вскрик может положить конец его попытке в одиночку штурмовать замок. С расчетливым терпением Нимор сполз еще чуть-чуть вниз, и его взору открылась закругляющаяся галерея под карнизом. Слева от Нимора она переходила в защищенную стенами лестницу, ведущую на нижние этажи, а справа просто оканчивалась черным дверным проемом. Дверь была распахнута. Прямо под Нимором стоял мужчина-дроу в кольчуге и смотрел вниз, во внутренний двор.

Нимор некоторое время наблюдал за парнем, прикидывая, как нанести удар, и бесшумно извлекая из ножен кинжал. Клинок зеленовато-черной зачарованной стали влажно заблестел в мерцающем свете волшебных огней. Потом, все еще оставаясь невидимым, Нимор скатился с крыши и приземлился позади стражника Тлаббар.

Ноги ассасина глухо ударились о плиты. Стражник начал было поворачиваться и открыл рот, чтобы закричать, но Нимор одним беспощадным движением глубоко всадил кинжал ему в основание черепа. Клинок заскрежетал о кость, и стражник Тлаббар замертво повис на руках Нимора.

Нимор опустил обмякшее тело на пол и перевел взгляд на второго караульного, парня в черном одеянии мага. Маг Тлаббар обернулся на звук, как раз вовремя, чтобы увидеть, как его сотоварищ скорчился и упал без всякой видимой причины – ибо Нимор по-прежнему оставался невидимым.

– Зилзмаэр? – резко бросил маг. – В чем дело?

Нимор прыгнул вперед и воткнул окровавленный нож магу под подбородок, пригвоздив его челюсти одну к другой и пронзив его мозг. Маг судорожно дернулся пару-тройку раз, потом содрогнулся и замер.

– Ш-ш, – прошипел ассасин. – Все в порядке. Спи.

Он уложил мага рядом с его напарником и повернулся к темному дверному проходу, ведущему в замок.

С ножом в руке он скользнул внутрь – для того только, чтобы быть остановленным невидимым, неосязаемым барьером, защищавшим проход не хуже каменной стены. Нимор нахмурился, собрал волю в кулак и еще раз попробовал пройти, и снова его остановили на полушаге.

– Проклятие, – пробормотал он. – Закрыто.

Замок Тлаббар, или, по крайней мере, его внутренние помещения, находился под постоянным мощным заклятием, не позволяющим врагам проникнуть в него. Нимор мог избежать некоторых магических ловушек или уничтожить их, но прорваться сквозь этот заслон было просто выше его сил.

«Это объясняет, почему открыта дверь, – подумал он. – Тлаббар уверены в своей магической защите. И что теперь?»

Нимор вложил кинжал в ножны и обследовал проход. Защитное заклинание может действовать разными способами, но у членов Дома Тлаббар должны быть особые опознавательные знаки или пароли, чтобы передвигаться по собственному замку без лишних хлопот. Нимор быстро обыскал тела двух убитых им стражников Тлаббар, но не нашел ничего напоминающего ключ.

«Это может быть все, что угодно, – подумал он. – Застежка плаща, заговоренная монета в кошельке, серьга или ожерелье…»

Нимор понимал, что времени на эксперименты нет. Одной рукой он поднял мертвого мага, поддерживая его, снова направился к проходу и, собравшись с духом, шагнул в него. На этот раз он прошел в дверь без помех, словно защита попросту исчезла.

«Что-то из одежды стражников Тлаббар», – решил ассасин.

Он быстро прикинул, не взвалить ли мертвого мага на плечи, взяв ли его с собой на случай, если понадобится преодолеть очередную преграду внутри замка, но решил, что не стоит. Хитрость и быстрота были его лучшими союзниками, а таскать по всему дому труп не слишком умно. Кроме того, вряд ли Тлаббар установили во дворце две защиты, а если и да, то вряд ли к обеим подходит один и тот же ключ. Он бесцеремонно бросил мага на пол по эту сторону двери и направился внутрь дома.

Сводчатый проход открывался в длинный коридор с высоким сводом, опоясывающий одно из строений. Тянущиеся вдоль него двери из светлого дерева вели в рабочие кабинеты, гостиные, хранилища трофеев и тому подобные помещения, если верить старым картам Нимора. Не отвлекаясь, ассасин устремился по коридору к небольшой лестнице в конце его, ведущей на нижний этаж. Здесь он столкнулся с магическим глифом, закрывающим проход на лестницу, но почуял ловушку заранее, не успев приблизиться настолько, чтобы привести ее в действие. Вместо этого Нимор просто перемахнул через перила, легко приземлившись на нижние ступени. Лестница закручивалась в тугую спираль и привела его в очередной освещенный мерцающим светом коридор, уже почти в центре замка Тлаббар, ведущий в храм Дома. Пол из отполированного черного мрамора блестел бы, как зеркало, будь здесь достаточно света, чтобы увидеть это. Впереди, неподалеку, у огромных двойных дверей, ведущих в святилище Ллос, стояли в карауле двое стражей Дома.

Нимор незримо улыбнулся и поздравил себя с верным выбором времени. Верховная Мать и, пожалуй, одна-две дочери, должно быть, внутри, совершают какой-нибудь никчемный ритуал во имя своей онемевшей богини.

Старательно сохраняя невидимость, Нимор еще раз огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто больше не идет сюда. Он изучал двух стражей у двери. Они выглядели всего лишь молодыми офицерами, пышно разодетыми по случаю волнующего события – дежурства в качестве стражей при Верховной Матери, но Нимор не доверял своим глазам. Эти двое были совсем не теми, кем казались, Нимор не сомневался в этом. Он решил, если удастся, обойти их.

Собираясь, Нимор поднял левую руку, на которой мерцало кольцо, черное, как гагат. Кольцо теней было, пожалуй, его самым полезным оружием, предметом, в котором был заключен целый ряд нужных магических сил. Он воззвал к одной из этих сил и растаял среди теней темного коридора, чтобы появиться уже по ту сторону двери в храм, в святая святых Дома Тлаббар.

Храм почти полностью занимал центральный этаж огромного замка, его изящный купол устремлялся ввысь, оправленный в серебро и черный янтарь, с вырезанными на них символами Ллос. Храм освещался зловещим серебристым сиянием, чтобы лучше видна была расточительная щедрость Дома Фэн Тлаббар в украшении святилища Паучьей Королевы. Нимор, однако, не разделял восхищения золотыми безделушками и изукрашенными драгоценными камнями статуями.

Верховная Мать Генни и две ее дочери распростерлись перед высоченным идолом умолкнувшей богини, пресмыкаясь перед Ллос, несомненно, моля Паучью Королеву вернуть Дому свою благосклонность. Внутри больше никого не было. По-видимому, матрона полагала, что ее стражникам и слугам не обязательно видеть, как она и ее дочери унижаются перед объектом своего преклонения. Информация Нимора о Фэн Тлаббар вновь оказалась верной.

Ассасин беззвучно обнажил шпагу и двинулся вперед, не сводя взгляда со своей жертвы. Генни была красивой темной эльфийкой, с роскошным телом и своеобразной грацией, позволявшей ей справляться с грузом лет лучше многих других, моложе ее лет на сто. Нимор заметил темное сверкание кольчуги под ее изумрудно-зеленым одеянием и улыбнулся. Очевидно, даже Верховная Мать сильного Дома без защиты Паучьей Королевы не чувствовала себя в полной безопасности в собственном замке.

Генни вдруг прервала обряд, что-то встревожило ее – малейший звук, мелькнувшая тень, а может, просто интуиция. Она поднялась на колени и огляделась, лицо ее было настороженным.

– Сил'зет, Вадалма, – прошипела она. – Мы не одни.

Две девушки разом замерли, все еще растянувшись на холодном каменном полу. Они напряженно оглядывались. Генни осторожно встала и потянулась к жезлу за поясом.

– Кто ты? – окликнула она. – Кто посмел вторгнуться в наши молитвы?

Нимор не стал отвечать, но скользнул поближе. Верховная Мать не видела его, он был уверен в этом, но стоило ему подобраться на расстояние удара мечом, он ощутил в храме присутствие. Невидимая демоническая сила обретала форму в воздухе почти под самым куполом.

– Берегись, Мать, – прошипел бесстрастный голос. – К тебе приближается невидимый убийца.

К ее чести, Верховная Мать Дома Фэн Тлаббар не дрогнула. Пока ее дочери вскакивали на ноги, Гении отступила на два шага назад и сделала быстрое движение жезлом, резко произнеся слова приказа. Сфера вращающейся тьмы вылетела из жезла и взорвалась позади Нимора чернильной кляксой равнодушных теней, извивающихся, точно живые существа, ищущие свою жертву. Ассасин не обратил на заклинание никакого внимания, он уже прыгнул вперед. Сделав точный выпад, он пронзил Фэн Тлаббар шпагой. Клинок был черным, как ночь, длинный стилет из непостижимого арсенала теней, который попросту прошел сквозь кольчугу матроны, как если бы ее вовсе не было. Как и следовало ожидать, последствия для жрицы были самыми неутешительными. Нимор повернул клинок в ее сердце и осклабился, хотя она все еще не могла бы увидеть его.

– Мои поздравления, Верховная Мать, – прошипел он. – Может, ты обретешь ответы, которых жаждешь, когда доберешься до преисподней Ллос.

Генни ухватила ртом воздух и закашлялась кровью. Она отшатнулась, хватаясь за клинок, пронзивший ее сердце, глаза ее закатились, и она повалилась на пол. Нимор выдернул лезвие и развернулся к дочери слева, Сил'зет, и в этот миг над телом Генни материализовался демон – костлявое существо, окутанное языками зеленого пламени, вооруженное пылающей темным огнем кривой саблей из тусклой кости.

Демон, несомненно, способен был видеть его, поскольку сразу же двинулся к Нимору. Он свирепо взмахнул саблей у ассасина над головой, но тот просто поднырнул под удар. Существо с потрясающей быстротой разверзло клинок и нанесло следующий удар слева, выше пояса. Нимор нахмурился и отпрыгнул назад, на миг растерявшись. Позади демона он увидел Сил'зет, разворачивающую свиток с заклинанием, в то время как Вадалма предпочла действовать иначе и потянулась за жезлом своей матери, держа наготове кинжал.

– Ты не уйдешь из этого зала живым, убийца! – прокричала Вадалма. – Стража! Ко мне!

Нимор услышал, как стоявшие снаружи стражники распахнули дверь храма. Он уворачивался и отскакивал, держась подальше от костлявого демона, но не желал вступать с ним в поединок. В конце концов, не было никакого смысла убивать сторожевого демона. У Нимора оставалось всего несколько мгновений, и он хотел максимально полезно использовать их. Ассасин сделал быстрый шажок, перекатился под рукой демона и вскочил на ноги рядом с Сил'зет, декламирующей слова заклинания из своего свитка. Он вогнал кинжал ей в поясницу, одновременно отбивая кривую саблю демона своей черной шпагой. Сил'зет взвизгнула от боли и вырвалась, но Нимор умело поставил ей подножку. Она растянулась на земле, корчась от боли. Нимор подскочил к ней и вонзил острие шпаги в ямку под ключицей.

На этот раз демон заставил его заплатить за невнимание к себе. Хрипя от ярости, создание рубануло ассасина своей костяной саблей, нанеся длинную, горящую огнем рану на лопатке, как раз в тот момент, когда Нимор пытался увернуться. Он стиснул зубы от боли и откатился в сторону, не дожидаясь, пока существо разрубит его надвое.

Вадалма выкрикнула приказание материнскому жезлу и наугад выпустила в сторону Нимора сферу тьмы. По телу ассасина хлестнули черные усики мрака, холодные и острые как бритва.

Стражники, охранявшие дверь, ворвались в зал с облаженными мечами в руках, лица их были холодны и бесстрастны. Они приближались с невероятной быстротой, поводя перед собой кончиками клинков, на ощупь подбираясь к Нимору, быстро подергивая головами вслед его движениям, будто их вело шарканье его подошв и свистящее дыхание.

«Я сделал то, зачем пришел», – решил Нимор.

Генни была мертва, а Сил'зет, несомненно, умирала. Ее пятки барабанили по мраморному полу, она захлебывалась собственной кровью. Он предпочел бы убить и Вадалму тоже, но демон и стражники – кем бы они ни были на самом деле – делали это практически невыполнимым.

С покорной гримасой Нимор отступил на несколько шагов и благодаря силе кольца исчез, объявившись мгновением позже рядом с балконом, с которого проник в замок. Заклятие защиты не позволило ему ускользнуть одним скачком сквозь пространство, но ассасин просто подхватил оставленное им у двери тело мага Тлаббар и выскочил наружу. Рана на плече отвратительно горела, ноги болели в тех местах, куда угодили ледяные щупальца сферы тьмы, но Нимор сделал глубокий вдох и позволил себе жестоко и торжествующе усмехнуться.

– Счастливчики, – сказал он мертвецам у своих ног. – Когда Тлаббар узнают, что вы охраняли дверь, через которую я вошел, вы порадуетесь тому, что мертвы.

Трупы, разумеется, ничего не ответили. Они никогда не отвечали.

Он бросил взгляд на мерцание магических огней над зубчатыми стенами замка, прислушиваясь к звукам поднимающейся тревоги и воплям ужаса, доносящимся изнутри. Ему хотелось бы наслаждаться этими звуками подольше, но погоня была не за горами. Вздохнув, он сжал в кулаке свое черное кольцо и повелел унести себя прочь отсюда.

ГЛАВА 4

Халисстра и Рилд сыграли два раза на маленькой походной доске, которую Мастер Оружия хранил в мешочке на поясе. Рилд Агрит выиграл обе партии, хотя в обеих Халисстра сильно теснила его. Она хорошо играла в сава, но теперь сразу поняла, что играет с мастером. Во тьме проходили долгие, безмолвные часы, и не было никаких признаков того, что ламии обнаружили их укрытие.

– Не могу поверить, что они перестали преследовать нас, – заметила Халисстра на тайном языке дроу, когда вторая партия была окончена.

– Полагаю, мы убили немало их любимых рабов. – прожестикулировал Рилд. – Ламии не берегли их жизни, и их, наверно, осталось слишком мало, чтобы как следует обшарить город, разыскивая нас. – Рилд холодно улыбнулся. – Коли на то пошло, мы убили и несколько ламий тоже. Возможно, они не слишком-то хотят нас найти.

– Пока что они оставили нас в покое, – заметила Халисстра.

Теперь, когда игра в сава больше не занимала ее внимание, она поняла, что ужасно голодна. Перед восходом солнца они съели скудный завтрак из жалких запасов, захваченных из Чед Насада, но Халисстра была уверена, что день уже заканчивается. Дроу обладали большей выносливостью по сравнению с большинством других рас, но после тяжелых сражений и последовавших за ними часов настороженной бдительности силы Халисстры были на исходе.

– Я умираю с голоду, – показала она Рилду. – Похоже, все тихо. Я собираюсь пробраться в лагерь и раздобыть немножко еды. Смотри в оба.

– Возвращайся скорее, – кивнув, прошептал Мастер Оружия.

Халисстра поднялась и плотно закуталась в пивафви. Коридор был тих и темен, как и на протяжении всех этих часов. Она тихонько, со всеми предосторожностями, на какие была способна, начала красться к помещению, где остальные дожидались, когда Фарон подготовит свои заклинания. Впереди она расслышала приглушенные голоса: Квентл и Данифай тихо разговаривали в полуразрушенной галерее.

Черная тень накрыла сердце Халисстры. Она уже думала о том, что ей очень не хотелось бы, чтобы Данифай обсуждала хоть что-нибудь с Квентл.

«Мне не следовало оставлять их наедине, – укоряла она себя. – Я позволила Квентл командовать мной, будто мужчиной!»

Жрица Меларн осторожно подкралась поближе, беззвучная тень во тьме. Она увидела, что Фарон сидит, завернутый в одеяло, прислонившись к стене и глубоко погрузившись в Дремление, полузакрыв сонные глаза. Квентл и Данифай сидели рядышком, чуть отодвинувшись от мага и оказавшись поэтому ближе к проходу, в котором стояла Халисстра.

– И что же ты собираешься делать, когда мы вернемся в Мензоберранзан, девчонка? Ты что, считаешь, что твоя хозяйка займет там видное положение? – презрительным и едким шепотом осведомилась Квентл.

– Я не знаю, госпожа, – после долгой паузы произнесла Данифай. – Я не загадывала так далеко вперед.

– Чушь. Ты все время размышляешь, с того самого момента, как я обратила на тебя внимание в аудиенц-зале Дома Меларн. На самом деле, я бы даже рискнула предположить, чем, должно быть, заняты твои мысли. Ты размышляешь, как бы тебе вернуться в Дом Йонтирр в Эриндлине с Халисстрой Меларн в качестве пленницы.

– Я не смею думать о таком…

Квентл безжалостно рассмеялась.

– Оставь свои наивные возражения для более легковерных, малышка. Ты еще не ответила на мой вопрос. Зачем мне брать тебя и твою хозяйку в Мензоберранзан?

– Я только надеялась, – запинаясь, произнесла Данифай, – что, может быть, у меня появился бы шанс доказать вам свою полезность, и тогда вы могли бы захотеть дать мне возможность служить вам.

– Я вижу, на этот раз ты не осмеливаешься отвечать за свою хозяйку, – фыркнула Квентл. – Значит, я должна буду вознаградить твою вероломную наглость, укрыв тебя в Доме Бэнр, тогда как я знаю, что ты не что иное, как корыстолюбивая змея, которая покинет свою госпожу, как только ей вздумается?

– Вы ошибаетесь во мне, госпожа, – ответила Данифай. – Обычай принимать лучших и наиболее полезных членов побежденных Домов распространен среди нашего народа. Моя госпожа и я…

Змеи в плетке Квентл зашипели и метнулись к лицу Данифай, заставляя ее умолкнуть.

– Полагаю, – сказала Квентл, – что я вовсе ни в ком не ошиблась. Ты жеманная подлиза, которой не хватило силы на то, чтобы не дать сделать себя рабыней. Ты для меня не более чем бесполезное украшение – или ты очень терпеливая и очень умная маленькая подхалимка, и в обоих случаях приводить тебя в мой дом не слишком разумно. – Она откинулась к стене, презрительно усмехнувшись Данифай. – Пожалуй, мне следовало бы просто сообщить об этом разговоре Халисстре. Сомневаюсь, чтобы твоя хозяйка обрадовалась, узнав, что ты себе позволяешь ради нее. В конце концов, служанке такое просто не подобает.

– Это ваше право, госпожа, – ответила Данифай, склоняя голову. – Можете поступать со мной, как захотите. Я могу лишь вверить себя вашей милости. – Она вновь подняла взгляд, сохраняя свою смиренную позу, и провела языком по губам. – В плену я начала понимать кое-что о сущности силы, о том, что значит обладать абсолютной властью над кем-либо. Если мне не дано обладать такой силой самой, тогда все, что остается, – это отдаться под покровительство женщины, которая тоже понимает эти вещи. Халисстра Меларн – моя госпожа, но лишь с вашего соизволения. Когда придет время и вы решите обсудить этот вопрос, молю, позвольте мне продемонстрировать свои наиболее полезные качества и заслужить счастье быть вашей рабыней. Вы лучше моей госпожи знаете, как пользоваться силой.

– Прекрати эту бессмысленную лесть, девчонка, – бросила Квентл. Она плавно поднялась и шагнула ближе, с улыбкой на губах угрожающе нависнув над коленопреклоненной девушкой. – Я уже сказала тебе однажды, что могу видеть то, что скрывается за твоим смазливым личиком. Кроме того, понимание полезности молчания – это лишь одна из добродетелей, которые я нахожу желательными в тех, кого беру под свое великодушное покровительство.

– Умоляю вас, госпожа, – прошептала Данифай. Она подалась вперед, зарывшись лицом в юбки Квентл, закрыв глаза, обвив руками колени Бэнр. – Я все бы сделала, чтобы заслужить вашу милость. Умоляю вас.

Змееголовая плеть Квентл извивалась, шевеля серебристые волосы Данифай. Наставница Академии стояла молча, все с той же холодной улыбкой на лице. Потом она мягко подняла рукой подбородок Данифай, склонившись, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Имей в виду, – негромко сказала Квентл, – я прекрасно понимаю, что ты делаешь, и тебе не победить в этой игре. Женщины Дома Бэнр сделаны из куда более прочного материала, чем слабачки из Дома Меларн. Наслаждайся каждым мигом, глупая девчонка, поскольку в тот момент, как ты перестанешь забавлять меня, твоей жизни – конец.

Квентл высвободилась и отошла, вновь принимаясь без устали расхаживать по пыльному полу. Данифай поднялась и направилась на то же место, где оставила ее Халисстра, грациозно опустившись на колени и приготовившись ждать.

Халисстра тихонько отступила во тьму коридора, заставляя напрягшееся тело расслабиться. Она даже не чувствовала, как была напряжена до этого.

«Итак, что мне с этим делать?» – размышляла она.

Не раз за те долгие годы, что девушка служила ей, она использовала красоту Данифай, чтобы добиться чьего-нибудь расположения. Халисстра не сомневалась, что знает, каким будет ответ, потребуй она у Данифай объяснить, как та посмела обратиться к Квентл в отсутствие Халисстры. Данифай станет утверждать, что просто хотела выяснить, как Квентл относится к Халисстре, и для этого сделала вид, что ее преданность Дому Меларн угасла, – вполне благовидный предлог, чтобы приблизиться к Квентл в сложившихся обстоятельствах. Далее, если все пойдет по такому сценарию, Данифай могла бы заявить, что она всего лишь говорила Квентл то, что та хотела услышать, в надежде узнать, найдется ли ей и ее госпоже место в Доме могущественной жрицы. И закончила бы она, скорее всего, смиренными извинениями и попросила бы Халисстру взять ее жизнь, если ее поступки чем-то рассердили благородную госпожу.

С другой стороны, разве не казалось столь же вероятным, что попытка Данифай переговорить с Квентл была искренней? Если служанка нашла способ избавиться от магических уз, держащих ее в плену, ей понадобится одобрение Квентл, иначе свобода может стоить ей жизни. Вполне вероятно, что не что иное, как ужасающее непостоянство высокородных жриц, удерживало Данифай от поисков способа освободиться от этой зависимости. В конце концов, если бы Данифай объявила, что свободна, и рассчитывала бы, что Квентл станет ее гарантом, то Бэнр могла предпочесть уничтожить девчонку за дерзость. Всякий дроу с наслаждением сначала поощрял мечтания раба, для того лишь, чтобы потом разбить их вдребезги, просто ради мгновенного мрачного удовольствия.

Всего лишь накануне Халисстра считала Данифай наиболее ценным из своего имущества. Та не только проявляла нерушимую преданность, но была также ее наперсницей, наверно, даже чем-то вроде подруги – пусть даже к верности ее принуждала магия. Они вместе пережили множество приключений и задумали немало интриг. Данифай страстно рвалась последовать за Халисстрой в ее добровольную ссылку, по собственной воле желая разделить с ней все испытания и продолжать служить ей. Разумеется, девушка заплатила бы дорогую цену, останься она в Доме Меларн после бегства Халисстры, но, возможно, она рвалась все-таки слишком страстно?

– И вот я стою тут, боясь встретиться с ней лицом к лицу и призвать к порядку собственную служанку, – вздохнула Халисстра. – Воистину, низко же забросила меня Ллос.

Затаив холод в сердце, Халисстра старательно вернулась по собственным следам. Она больше не была голодна, но требовалось отвести подозрения. Она развернулась и уже более открыто двинулась туда, где укрылся их отряд, позволяя подошвам башмаков тихонько шуршать по занесенным песком камням, наполняя шорохом стоячий, неподвижный воздух подвала. Она позволит Квентл и Данифай думать, что она ничего не слышала, но отныне и впредь станет тщательно следить за обеими.

Нимор Имфраэззл шагал мимо великолепных дворцов и зубчатых сталагмитов Ку'илларз'орл, закутавшись в пивафви и надвинув капюшон. Он выдавал себя за зажиточного простолюдина, занимающегося торговлей на этом высоком плато, где обосновались наизнатнейшие Дома Мензоберранзана. На это указывали знаки на его одежде. Маскировка была не слишком удачная, поскольку, заметив его уверенную поступь и небрежные повадки, всякий безошибочно определил бы, что это не кто иной, как представитель аристократии. Таким костюмом обычно пользовались высокородные мужчины, желающие пойти куда-нибудь инкогнито. Определенные заклинания, имевшиеся в его распоряжении, могли бы придать Нимору почти любой облик, какой мог бы прийти ему в голову, но он давно уже понял, что самая простая маскировка зачастую и самая лучшая. Большинство домов дроу охраняли маги, которые обнаружили бы приближение существа, окутанного паутиной иллюзии, но, для того чтобы заметить такую простую маскировку, требовалась просто-таки выдающаяся бдительность, о которой некоторые темные эльфы уже позабыли.