Текст книги "World of Warcraft. Трилогия Войны Древних: Душа Демона"

7

Разобравшись с делами, Перот’арн, наконец, пробрался в свои личные покои, чтобы немного восстановить силы – постоянная работа над порталом ужасно выматывала. Прежде чем оставить дворец и отправиться лично командовать ордой демонов, Архимонд разработал краткий план, согласно которому портал постепенно будет подстраиваться под прибытие великого Саргераса. В отличие от Маннорота, который бросал высокорожденных чародеев в работу, не задумываясь о том, что им необходимо восполнять силы, Архимонд понимал: ночные эльфы не проживут достаточно долго, чтобы исполнить свой долг, если не давать им возможности поесть и поспать. Да, демон заставлял их работать на износ, но те передышки, которые он давал, позволяли достигать таких успехов, которые им ранее и не снились, даже под руководством лорда Ксавия.

Подумав о своем бывшем наставнике, Перот’арн оглянулся через плечо. Вся небольшая комната, обстановку которой составляли лишь деревянная кровать, стол и масляная лампа, была заполнена тенями. И каждая из них напоминала чародею о том существе, которое явилось сразу после блистательного Архимонда. То, что этот зверь, ходящий на двух ногах, когда-то был Ксавием, весьма нервировало большинство высокорожденных. Все они жили в постоянном страхе перед советником королевы, когда тот еще был одним из них, теперь же само присутствие сатира излучало такую тревогу, что она преследовала Перот’арна даже во сне.

Пытаясь стряхнуть с себя лишнее беспокойство, ночной эльф с отвращением осмотрел кровать. Как и все, он был предан своему делу, но, будучи одним из высокорожденных, привык к гораздо лучшим условиям. Перот’арн тосковал по своему особняку и жене, которую не видел уже много дней: Маннорот никому не разрешал покидать дворец, и в этом Архимонд был с ним абсолютно солидарен. Вот почему чародеи спали там, где придется, – в данном случае в покоях, которые когда-то принадлежали офицерам стражи. Капитан Варо’тен охотно предоставил их заклинателям, но Перот’арн мог поклясться, что покрытый шрамами солдат сделал это с легкой насмешкой. Самому Варо’тену и его подчиненным было не привыкать к лишениям, и Перот’арн подозревал, что они наслаждались тем, что теперь и чародеи испытывают неудобства ради общего дела.

Но игра будет стоить свеч, когда явится повелитель Легиона. Мир будет очищен от нечестивых, недостойных. Лишь высокорожденные, самые совершенные из подданных Азшары, смогут выжить. Перот’арн и ему подобные заселят новую, измененную землю, создав рай, о котором никто раньше не смел и мечтать.

Разумеется, работы будет немало. Как объяснила им королева, Пылающему Легиону необходимо уничтожить то, что уже существует. Мир должен был вновь начаться с нуля. От высокорожденных ожидают многого, но награда за их труды будет бесценна.

С измученным вздохом Перот’арн опустился на жесткую кровать. Как только рай будет создан, первое, о чем он попросит, это мягкое, роскошное ложе.

Едва голова высокорожденного коснулась серого комка ткани, служившего ему подушкой, прямо у его уха раздался чей-то шепот:

– Столько жертв… столько незаслуженных лишений…

Перот’арн мгновенно сел. Он снова оглядел комнату, но не увидел ничего, кроме неприглядных голых стен и скудной, ничем не украшенной мебели.

– Покорно мириться с таким убожеством… ты достоин восхищения, дорогой Перот’арн…

Единственным ответом высокорожденного был резкий вздох, когда одна из теней вышла из угла. Ониксовые глаза с рубиновыми прожилками пристально смотрели на испуганного чародея.

– Ксавий…

Копыта сатира слегка постукивали, когда он приблизился к Перот’арну.

– Когда-то я носил это имя, – тихо произнес он. – Теперь оно не значит для меня столько, сколько значило раньше.

– Что ты здесь делаешь?

Ксавий издал смешок, очень похожий на блеяние того существа, которого напоминал внешне.

– Я знаю о твоих амбициях, Перот’арн. Знаю о твоих мечтах и о том, сколько труда ты положил в борьбе за их воплощение в жизнь.

Несмотря на недоверие к рогатому созданию, ночной эльф почувствовал благодарность. Казалось, что никто иной не понимает того, что он сделал. Ни королева, ни Архимонд.

– Знаешь, я так сильно давил на тебя, потому что многого ожидал от тебя, друг мой.

Перот’арн этого не знал, и теперь, услышав эти слова от своего бывшего наставника, почувствовал, что грудь распирает от гордости. Лорд Ксавий был непревзойденным мастером своего дела, той планкой, по которой остальные высокорожденные оценивали уровень своего умения. Кто еще был способен отдать собственные глаза, чтобы лучше понять силы, которыми они овладели? Наставник никогда не требовал от остальных тех жертв, которых не принес сам.

– Это… это честь для меня.

Склонив голову, рогатый сатир ухмыльнулся. По неведомой причине эта ухмылка больше не казалась Перот’арну пугающей.

– Нет… это честь для меня, добрый Перот’арн… и я пришел сюда в надежде, что ты окажешь мне еще большую честь…

– Я не понимаю, мило… я не понимаю.

– Вина?

Скрытая капюшоном фигура достала прямо из воздуха флягу и протянула ее ночному эльфу. Перот’арн открыл флягу и принюхался. Пьянящий букет взволновал все его чувства. Наверняка это было вино из радужных цветов, его любимое.

Ксавий наклонился ближе.

– Из ее собственного погреба… – ухмыляясь, сказал он. – Но мы ведь оставим это между нами, да?

Мысль о столь дерзком в отношении Азшары поступке поначалу ошеломила чародея, а затем взволновала. Ксавий пошел на этот предательский поступок против королевы только ради Перот’арна. Азшара казнила своих верноподданных и за меньшее.

– Капитан Варо’тен пришел бы в ужас, – предположил Перот’арн.

– Он не один из нас… а потому не доставит беспокойства.

– Верно.

Для остальных высокорожденных капитан и его солдаты были неизбежным злом. Конечно, они оставались слугами королевы, но им недоставало благородного происхождения и яркости чародеев. Большинство высокорожденных считали воинов ничем не лучше тех, кто когда-то жил за стенами дворца, но никогда не позволяли себе подобных высказываний – капитан Варо’тен умел без лишней суеты избавляться от тех, кто относился к нему с презрением.

– Пей, – настаивал Ксавий, подталкивая фляжку к чародею.

Когда горлышко фляги почти коснулось его губ, Перот’арн больше не видел причин для сомнений и позволил благородной жидкости течь по его языку и вниз по горлу. Все его тело покалывало, когда он глотал вино редкого урожая.

– Долгожданная награда, – сказал Ксавий. – Одна из многих.

– Восхитительно.

Его парнокопытный спутник кивнул. Чем дольше Перот’арн сидел рядом с сатиром, тем меньше боялся Ксавия. Бывший советник оказал ему то уважение, которого он давно заслуживал. Это поистине было честью для ночного эльфа: разве Ксавий теперь не один из самых уважаемых слуг великого Саргераса? Разве он теперь не значит для повелителя Легиона больше, чем все высокорожденные вместе взятые?

– Он наблюдает и за тобой тоже, – тихо заметил сатир, словно раскрывая секрет верному товарищу.

– Он? Ты имеешь в виду…

– Все мы находимся под его мудрым взором, даже издалека, – заостренный палец ткнул в чародея. – Но за иными следят чаще… в надежде, что однажды они станут готовы для нового величия.

Перот’арн лишился дара речи. Саргерас отметил его? Широко раскрыв глаза, он быстро сделал еще один большой глоток вина, просчитывая варианты. Как бы остальные ему завидовали, узнай они об этом!

– Для врагов Саргерас – воплощение смерти, но тем, кто хорошо ему служит, он дарует невиданную милость. – Ксавий снова поднес флягу к губам Перот’арна. – Он вернул меня из-за грани. Призвал обратно и даровал мне не только жизнь, но и особое место рядом с ним.

Выпрямившись во весь рост, сатир продемонстрировал Перот’арну свой новый облик. Видя в нем сейчас бесценный дар великого божества, ночной эльф восхищался бывшим лордом. По правде говоря, сейчас Ксавий был гораздо больше, чем в прошлой жизни. Черты лица стали крупнее, внушительнее. Ксавий выглядел сильнее и проворнее, несмотря на копыта. А еще было очевидно, что он стал куда искуснее в своем мастерстве – Перот’арн буквально ощущал силу, исходящую от бывшего наставника. Внезапно Высокородный испытал приступ зависти: то были сила и власть, которых сам он заслуживал ничуть не меньше.

Наверное, вино сделало Перот’арн не слишком осторожным в своих мыслях, потому что Ксавий внезапно отпрянул от эльфа так, словно его ударили, и почти растворился в тени. Перот’арн крепко сжал флягу, опасаясь, что обидел того, кто был благословлен самим богом.

Но Ксавий вернулся к нему так же стремительно, как и отпрянул. Сатир навис над ночным эльфом, пристально глядя в глаза Перот’арна. Чародей был не в силах отвести взгляд.

– Нет… – прошептал Ксавий еле слышно. – Еще слишком рано… но… он сказал, что я должен найти достойных, и, может, я смогу… да… но чтобы создать такой покров, нужна сила и решительность… Смею ли я надеяться, что у тебя есть эта решительность, мой друг Перот’арн?

Вскочив с кровати, Перот’арн воскликнул:

– У меня достаточно сил и решительности, которые тебе нужны! Я пойду на все, чтобы быть достойным моей королевы и Саргераса! Даруй мне шанс занять место среди достойных, умоляю тебя!

– Этот путь страшен, дорогой Перот’арн… но ты вознесешься над остальными высокорожденными! Ты перейдешь под мое руководство. Каждый, кто увидит тебя, будет знать, что ты благословлен повелителем Легиона! Твоя сила возрастет в десятки раз и даже больше! Ты станешь объектом зависти всех остальных и первым примкнешь ко мне!

– Да! – прорычал ночной эльф. – Я сделаю все, что должен, лорд Ксавий! Не отвергай меня! Я достоин, клянусь! Подари же мне свой дар!

Рогатое создание ухмыльнулось, но это зрелище пробудило в его спутнике отнюдь не тревогу, а надежду.

– Да, мой дорогой Перот’арн… Я верю тебе. Я верю, что ты и впрямь достоин принять облик одного из самых доверенных слуг повелителя, точно так же, как я.

– Я достоин.

– Твой мир никогда не станет прежним… он будет намного лучше.

Перот’арн поставил флягу на кровать и опустился на одно колено.

– Если я могу принять дар здесь и сейчас, то я прошу об этом. Пожалуйста, скажи, что это возможно!

Ухмылка сатира стала еще шире.

– О, это можно устроить и сейчас.

– Тогда умоляю, Ксавий, сделай меня таким же, как ты! Даруй мне благословение бога, чтобы я стал его совершенным слугой! Я достоин!

– Как пожелаешь.

Сделав шаг назад, Ксавий словно бы вырос. Он полностью заполнил собой обзор Перот’арна. Рубиновые прожилки в глазах сатира вспыхнули диким огнем.

– Поначалу будет немного больно, – прошептал он своему новообращенному, – но иного выбора, кроме как перетерпеть, у тебя не будет.

Ксавий поднял когтистые руки высоко вверх…

И когда заклинание поразило его, Перот’арн закричал. Ему казалось, что его тело постепенно раздевают до самых костей. Такую агонию он не мог даже вообразить. Слезы застилали ему глаза, и, не в силах произнести хоть слово, он стонами умолял остановить эту боль. Он жаждал совсем не этого.

– Нет, – ответил сатир, не обращая внимания на его мольбы. – Мы должны завершить начатое сейчас.

Крики перешли на новый, ужасный уровень. То, что некогда было Перот’арном, вряд ли сейчас было знакомо хоть одному из высокорожденных. Его тело, подталкиваемое силой Ксавия, постоянно менялось, медленно и верно становясь тем, кем он желал стать. Крики перешли в рыдания, но, как бы громко они ни звучали, это не мешало черному делу сатира.

– Да… – произнес Ксавий с лихорадочным блеском в нечестивых глазах. – Дай волю своей боли. Дай волю своей ярости. Никто за пределами этой комнаты тебя не услышит. Ты можешь кричать сколько угодно… так же, как и я когда-то. – Его ухмылка превратилась в оскал дикого зверя. – Это лишь маленькая толика страданий во славу Саргераса….

Ночные эльфы были уверены, что демоны оставят преследование где-то на середине пути. Они ожидали, что, вернувшись в Сурамар, сумеют по крайней мере перегруппироваться и сдержать натиск противника. Верили, что даже если все остальное им не удастся, то Крепость Черной Ладьи станет их убежищем.

Они ошиблись во всем. Ронин и Крас поняли это раньше лорда Гребня Ворона или любого другого ночного эльфа. Они и прежде видели, как поступает Архимонд – зловещий гигант, который не напрасно командует Легионом с благословения своего хозяина.

– Он не позволит нам сделать передышку, – озвучивая то, о чем думали оба, сказал дракон-маг и рассеянно коснулся груди в том месте, где покоилась чешуйка, вспоминая нечестивую жестокость Архимонда.

– Он скорее загонит демонов в могилу, чем позволит этому произойти, – согласился Ронин. – Но мы все рухнем без сил задолго до того, как они туда отправятся.

Ночные эльфы тщетно пытались остановить бесконечное бегство в Сурамар – хотя бы для того, чтобы успеть подготовить Крепость к их появлению. Она едва ли была достаточно большой, чтобы вместить в себя все население города, не говоря уже об огромном войске, которое собрал Гребень Ворона. И все же аристократ надеялся, что твердыня сможет снова закалить сердца его последователей. Увы, этим мечтам не суждено было сбыться. У эльфов не было времени даже войти внутрь. Солдатам удалось продержаться достаточно, чтобы гражданские успели забежать им за спины, но на этом все и закончилось. Не было ни единого шанса подготовить Крепость Черной Ладьи, но, к чести лорда Гребня Ворона, он не стремился найти там убежище, пока Пылающий Легион сокрушал все вокруг.

– Никогда бы не мог подумать, что Крепость окажется столь бесполезной! – рявкнул полководец Иллидану. – Наше войско слишком велико, даже несмотря на потери. И если мы будем сидеть здесь, то демоны изрубят на куски тех, кто остался снаружи, а тех, кто внутри, заморят голодом.

– Но есть шанс, что мы сможем пережить осаду! – настаивал близнец Малфуриона.

– Осаду кого-то другого – да, сможем, но эти не устанут и не отступят! Они уничтожат все вокруг и останутся ждать неизбежного! – Бородатый ночной эльф покачал головой и закончил: – Я не позволю, чтобы наш конец оказался таким постыдным!

Меньше чем через день они оставили Сурамар врагу, понимая, что, если Пылающий Легион все же будет побежден, восстанавливать там уже будет нечего. Куда бы ни направились демоны, они оставляли после себя одни лишь руины. Еще до того, как последний проблеск великолепного города исчез за горизонтом, защитники могли наблюдать, как валятся огромные деревья и рушатся стены под безжалостным натиском.

Но даже несмотря на то, что большая часть Пылающего Легион осталась принять участие в разгроме Сурамара, те, кто продолжил преследовать армию эльфов, казалось, намерены были истощить силы защитников до последнего солдата. До сих пор в этом длительном отступлении было лишь одно незначительное преимущество – угроза сверху сходила на нет. Эредары все так же использовали все возможные заклинания, чтобы извести ночных эльфов, но их жесткие меры только истощали самих чернокнижников. Атаки инферналов тоже прекратились, по крайней мере сверху. Тем не менее они так и продолжали нестись впереди основной армии демонов, нанося удары по обороне защитников, едва предоставлялась такая возможность.

День сменился ночью, затем ночь превратилась в новый день, а силы Гребня Ворона по-прежнему оттесняли все дальше. Не одну ночь всадники на ночных саблезубах спали прямо в седле, а большая часть пехотинцев смотрела на них с завистью. Более сильные помогали тем, кто начинал спотыкаться. Хуже всего было то, что численность беженцев впереди солдат росла с каждым часом, и, к сожалению, мирным жителям недоставало координации и выносливости воинов. Поколения ночных эльфов, выросшие в мирное время, были не подготовлены к такой катастрофе, и уже совсем скоро армия против воли слилась с изможденным гражданским населением.

– Идите в ту сторону! – кричал Джерод Песнь Теней нескольким едва волочащим ноги беженцам и тем, кто их окружал. – Вы не можете встать прямо посередине войска! Двигайтесь!

– Будет только хуже, – нахмурился Крас. – Гребень Ворона не сможет поддерживать порядок даже в рядах своих солдат, если они и беженцы перемешаются. Это именно то, на что рассчитывает Архимонд.

– Но что мы можем поделать? – спросил маг.

Под глазами Ронина залегли глубокие тени. Как и многим другим, ему не удалось отдохнуть с тех пор, как ловушка захлопнулась. Из всех них лишь один Брокс выглядел бодро. Выросший в военное время, орк был вынужден много ночей проводить без сна. Тем не менее казалось, что даже он готов вздремнуть, если представится такая возможность.

На самом деле именно Брокс ответил на вопрос Ронина, но не словом, а делом. Когда их собственный отряд оказался в такой же ловушке из беженцев, как и остальная часть вооруженных сил, орк начал действовать. Растолкав Джерода и стражу, Брокс рыкнул на ближайшего к нему эльфа из толпы гражданских, описав дугу топором вокруг его головы. Он выглядел так грозно, что ночные эльфы в страхе стали уступать ему дорогу.

– Нет! – пророкотал Брокс. – Вперед! Туда нельзя идти! Только вперед! Помогайте другим!

И пока его спутники наблюдали, громадный орка начал направлять эльфов, точно пастух. Брокс делал это так ловко, словно всю жизнь провел со скотом. Никто из ночных эльфов не желал стать причиной его ярости, и потому они в точности следовали указаниям.

Джерод быстро последовал примеру орка, растянув ряды стражей так широко, как мог, и использовал их, чтобы отсеивать гражданских вперед своего отряда. Вскоре там был восстановлен порядок, а по мере того, как все больше офицеров узнавали о происходящем, начала формироваться целая линия из беженцев. С осторожной неторопливостью, но неуклонно войско подгоняло своих подопечных. Темп отступления ночных эльфов наконец возрос.

И все же Пылающий Легион продолжал гнать их вперед. Крас заметил вдалеке гору, образ которой пробудил в нем смутные воспоминания. Он взглянул на Джерода и спросил:

– Капитан Песнь Теней, как называется этот мрачный пик?

– Который, мастер Крас? А, этот? Это гора Хиджал.

– Гора Хиджал… – Маг поджал губы. – Неужели нас загнали так далеко назад?

Заметив выражение его лица, Ронин спросил – так, чтобы услышал лишь Крас:

– Ты помнишь это название?

– Да… и это значит, что положение ночных эльфов совсем отчаянное.

– Это мы и так знали, – фыркнул человек.

Глаза Краса потемнели.

– Мы не можем позволить этому отступлению зайти так далеко. Войско должно остановиться, Ронин. Если мы отступим за гору Хиджал, то без сомнения проиграем.

– Воспоминания пробуждаются?

– Или, скорее, простой здравый смысл. В любом случае я остаюсь при своем мнении – дальше горы нам не пройти. Невзирая на историю, я не могу увидеть, как ночные эльфы торжествуют, если мы не сделаем привал.

– Но лорд Гребень Ворона и так делает все, что в его силах, а мы измучили себя, пытаясь просто выиграть время.

– Тогда мы должны сделать больше.

Дракон-маг привстал в седле настолько, насколько позволяла езда на ночном саблезубе.

– Если бы я только мог отыскать Малфуриона. Его умения оказались бы сейчас весьма кстати.

– Последний раз я видел его со жрицей, Тирандой. Парень выглядел настолько бледным, насколько вообще может побледнеть ночной эльф. Он сражался с чем-то, что почти уничтожило его.

– Да, я думаю, то был Архимонд.

– Тогда Малфурион должен быть мертв.

Крас покачал головой:

– Нет… и именно поэтому я хочу, чтобы он был здесь. Тем не менее, с ним или без него, мы должны возобновить наступление.

– Должны возобновить что?

Бывший наставник Ронина вновь обернулся в сторону демонов.

– Да, мы должны вновь начать наступление.

Величайшие из драконов, ведомые Алекстразой и Нелтарионом, собрались в Покоях Аспектов. Сюда допускались лишь четверо самих Аспектов и их супруги. Не хватало лишь Ноздорму. Все остальные драконы уже пожертвовали частички своих сущностей, но для тех, кто обладал большим могуществом, этот процесс требовал куда большей деликатности, и именно поэтому они сейчас ожидали своей очереди.

Три собрата Хранителя Земли были практически незаметны за его широкой спиной. Три Аспекта были крупнее Кориалстраза, но по сравнению с черным драконом казались настоящими дворфами. Изучая их, младший супруг Алекстразы заметил, что все они напоминают лишь тени Хранителя Земли, и каждый их шаг основывался на том, что делал или говорил Нелтарион. От этого красному дракону стало тревожно, но никто больше ничего не замечал.

Изумрудные самцы, сопровождавшие Изеру, были чрезвычайно стройными, почти призраками по сравнению с другими великими гигантами. Еще больше беспокоило то, что они, как и их возлюбленная, всегда передвигались с закрытыми глазами. И все же сквозь веки было видно, что глаза их двигаются во все стороны. Зеленые драконы постоянно существовали в двух слоях мироздания, но чаще всего они обитали в Изумрудном Сне. Драконы были молчаливы и неподвижны, но Кориалстраз чувствовал, что они внимательно следят за происходящим с помощью своего магического дара.

Малигос и его партнерши представляли собой разительный контраст с изумрудными драконами. Они постоянно перемещались, толкая друг друга и осматриваясь. Их бело-голубые чешуйки сверкали жизнерадостным проявлением магии, и изредка небольшие детали облика то одной, то другой особи менялись по мере необходимости. Кориалстраз находил их компанию более приятной, чем черных или зеленых собратьев.

Почти так же торжественно, как Изера и ее спутники, выглядели и четыре супруги Ноздорму. Они имели тот же песочно-бронзовый окрас, что и их Аспект, но были более материальны, чем практически текучий Хранитель Времени. Кориалстраз задавался вопросом, куда именно ушел Ноздорму, если он пропускает даже такие события. Из того немногого, что ему удалось узнать от своей госпожи, было ясно, что даже партнеры Аспекта не знают наверняка, что случилось.

Тем не менее сама сущность Вневременного по-прежнему была здесь, что являлось важнейшим пунктом плана. В лапах старшей из супруг находились песочные часы, сделанные из того, что напоминало чистый, отливающий золотом солнечный свет. Внутри часов бронзовые песчинки текли не вниз, а вверх. Когда вершина заполнялась, они опускались на дно лишь для того, чтобы вновь начать свой путь наверх.

Песчинки эти были частью самого Ноздорму, отданной им для неотложных нужд своего рода. Предположительно у всех Аспектов имелись некие отложенные частицы своих сущностей, поскольку они были не просто огромными рептилиями. Созданные теми, кто сотворил Азерот, они воплощали в себе самые могущественные силы этого мира, саму ткань бытия. Правда, все они подчинялись земным законам, но стояли на столько же ступеней выше других драконов, насколько сами драконы возвышались над младшими расами.

Драконы приносили свои жертвы один за другим. И вот осталось лишь два создания, последним из которых, как ни странно, был Кориалстраз.

По какой-то неведомой причине он не чувствовал себя особенно польщенным этим.

Но прежде, чем очередь дошла до Кориалстраза, должна была проявиться сущность Вневременного. Соридорми, главная из супруг Аспекта Времени, подошла к Душе Дракона, осторожно удерживая часы в левой лапе.

Творение Нелтариона парило в самом центре зала, его незатейливая форма излучала устрашающее, величественное сияние. Все присутствующие купались в радуге цветов, которые, вовсе не случайно, соответствовали оттенкам драконов.

– Я принесла отображениеь Того, Кто Не Имеет Конца, Того, Кто Видит Прошлое, Настоящее и Будущее! – нараспев произнесла Соридорми, подняв сверкающие часы над мерцающим диском. – Во имя его я добавляю его силу, его мощь и его сущность к этому орудию, которое мы используем против демонов, осмелившихся напасть на наши земли!

Одним движением своей мощной лапы драконица разбила песочные часы.

Вопреки ожиданиям Кориалстраза песок, который был сущностью Ноздорму, не ссыпался в кучу. Вместо этого он закрутился в вихре, словно живое, разумное создание, и начал вращаться над Душой Дракона. По мере этого вращения на диск падали легкие бронзовые капли. Каждая из них, соприкасаясь с Душой, порождала яркую вспышку, а затем исчезала внутри.

Едва последняя частица погрузилась в диск, комнату наполнило яркое люминисцентное сияние солнечного луча, который на мгновение ослепил Кориалстраза. Дракон отвел глаза и больше не смотрел на диск, пока свет не погас. Красный гигант видел, что и остальные драконы, даже зеленые, были вынуждены прикрыть веки. Лишь Нелтарион, казалось, наблюдал за происходящим, жадно впитывая каждое мгновение.

– Любовь моя, – послышался шепот Алекстразы.

Все еще ощущая неправильность происходящего по необъяснимым причинам, Кориалстраз сделал шаг вперед. Сам бы он предпочел лишить Душу Дракона всех впитанных сущностей, но его королева попросила об этом благе, как и всех остальных. Он не может стать единственным, кто ответит ей отказом. И тем не менее Кориалстраз взирал на талисман так, словно видел в нем не спасение мира, а его погибель.

«Но ведь это просто глупо, – думал он про себя. – По каким причинам Хранитель Земли мог сотворить такую гнусную вещь?»

А потом перед ним возникла Душа Дракона. Она была так близко, и Кориалстраз не мог отыскать в ней ничего незначительного. Здесь были сила и власть, о которых в прошлом многие лишь мечтали, а другие будут мечтать еще многие столетия в будущем. Здесь были объединенные сущности всех драконов, самых могущественных детей этого мира.

– Она ждет тебя.

Красный дракон поднял глаза на морду черного исполина. Нелтарион даже не моргнул. Его дыхание было прерывистым, словно с каждой секундой промедления в Хранителе Земли поднималась новая волна ярости.

«В этой вещи есть что-то неправильное…» – подумал супруг Алекстразы.

Но потом он вспомнил, как охотно его королева, Малигос и Изера даровали ей часть себя. Малигос вообще был полон решимости первым поделиться с диском своей сущностью, поддержать идею своего друга. Если работе Нелтариона доверял сам Хранитель Магии, то кто такой Кориалстраз, чтобы утверждать обратное?

С такой мыслью красный гигант открыл свою сущность все еще висящей над ним Душе Дракона.

Диск вспыхнул, омывая его своим устрашающим светом. Кориалстраз обнажил перед ним грудь и усилием воли снял природную магическую защиту, которую драконы постоянно поддерживали вокруг себя. Он почувствовал, как Душа Дракона проникла в него так же, как она проникала ранее в других, словно его бронированная шкура была ничем иным, как иллюзией…

Через пару мгновений тревожащая сила вновь появилась из груди гиганта, но вместе с собой Душа Дракона забрала что-то еще. Это что-то было неосязаемым и слегка извивающимся – не совсем свет, не совсем вещество. Слабая багровая аура окружала это нечто, и когда последний его кусочек отделился от Кориалстраза, дракон почувствовал потерю, которая его опечалила.

Собравшись с духом, красный дракон наблюдал, как свет Души Дракона притягивает к себе его подношение. Свет медленно влился обратно в диск.

Когда то, что Душа Дракона забрала у него, последовало примеру света, у Кориалстраза перехватило дыхание. Он хотел протянуть лапу и забрать то, что принадлежало ему, но тогда все его усилия были бы напрасны и, что еще хуже, это опозорило бы его перед возлюбленной Алекстразой.

И потому Кориалстраз беспомощно наблюдал, как Душа Дракона вбирает в себя его сущность, соединяя ее со всеми остальными. И так же беспомощно он смотрел, как Нелтарион с жадностью схватил диск и поднял его над остальными драконами.

– Дело сделано… – объявил Хранитель Земли. – Все мы отдали то, что должны были отдать. Теперь я запечатаю Душу Дракона навечно, чтобы то, чего мы достигли, не было потеряно.

Нелтарион закрыл глаза. Его тело окутала черная, зловещая аура, которая стекала от дракона к крошечному, но могущественному талисману в передней лапе гиганта.

Остальные великие драконы вздрогнули. На одно краткое, но яркое мгновение Душа Дракона загорелась черным огнем – таким же, как и ее создатель.

– Так и должно быть? – тихо спросила Изера.

– Чтобы все задуманное исполнилось – да, – почти с вызовом ответил Нелтарион.

– Это орудие не похоже ни на одно другое. Оно и должно выглядеть иным, – добавил всезнающий Малигос.

Хранитель Земли с благодарностью кивнул в ответ на слова синего дракона. Оглядев зал, Нелтарион проверил, не осталось ли у кого-нибудь еще вопросов. Кориалстразу пришло в голову сразу несколько, но он почувствовал себя недостойными задавать их перед удовлетворенной произошедшим королевой.

– Финальная отливка займет еще немного времени, – сообщил остальным черный исполин. – Отсюда Душу необходимо перенести в тихое, уединенное место, где будет проделана самая тонкая работа.

– Как долго? – спросила Алекстраза. – Это не должно занять слишком много времени.

– Талисман будет готов тогда, когда понадобится.

C этими словами Нелтарион расправил крылья и поднялся в воздух. Все его возлюбленные почти незамедлительно последовали за своим супругом, точно марионетки, привязанные к Хранителю Земли.

Остальные драконы наблюдали, как они исчезают там, где стена комнаты казалась сплошной, а затем тоже начали взлетать. Лишь Алекстраза осталась на месте, и Кориалстраз последовал ее примеру.

Но пока его взгляд продолжал следить за удаляющимися драконами, разум его был полон мыслей о том, что они сегодня сотворили. Он не мог отрицать невероятную силу крошечного золотого диска. Нелтарион и впрямь создал оружие, против которого не смогут устоять даже бесчисленные орды демонов.

И если уж на то пошло, запоздало сообразил он, не смогут даже драконы.