Текст книги "Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?"

Решение этой проблемы, безусловно, заключается в том, чтобы прислушиваться к людям, которые говорят вам правду – о недостатках, разочарованиях, неудачах и ошибках. Как говорит Ален де Боттон, «многое обретает ценность только в диалоге с болью и страданием», а «люди становятся интересными только тогда, когда начинают биться в прутья своих клеток».

Вместо того, чтобы объединять, мобильные устройства отталкивают нас друг от друга еще дальше, заставляя чувствовать себя еще более одинокими, уязвимыми и неуверенными в себе. Американский психолог Джон Качиоппо утверждает, что существует корреляция между активностью в сети и изоляцией, причем наиболее одинокими людьми являются самые активные поставщики онлайн-информации. Аналогичные исследования показывают связь между эмоциональной неустойчивостью и тем, что швейцарский психолог Жан Пиаже назвал «коллективными монологами»[11]11
  Монолог вдвоем или коллективный монолог. «Внутреннее противоречие этого названия хорошо демонстрирует парадоксальность детских разговоров, во время которых каждый приобщает другого к своей мысли или действию в данный момент, но не заботится о том, чтобы и, в самом деле, быть услышанным или понятым. Позиция собеседника никогда не принимается в расчет, собеседник – только возбудитель» («Речь и мышление ребенка», издательство «Педагогика-Пресс», 1999 год)


[Закрыть].

Джон Генри Клиппингер, старший научный сотрудник Центра Бекмана по изучению интернета и общества при Гарвардской школе права и автор книги «Толпа одиночек: будущее личности» (Crowd of One: the future of individual identity) утверждает, что люди становятся людьми только благодаря отношениям с себе подобными, так что эти взаимоотношения – великое благо. Однако также заявляет, что, если мы попадаем в изоляцию, наше развитие затормаживается. Одинокие люди, как правило, имеют повышенный уровень гормона стресса – кортизола, – что нередко приводит к проблемам с сердцем и увеличивает восприимчивость к инфекциям. Я не утверждаю, что все активные пользователи Twitter пострадают от сердечного приступа, но у меня уже высокое кровяное давление, и лично я не хочу рисковать.

Шерри Теркл, изучающая взаимодействие между технологией и психологией, говорит, что мир стал более многословным и болтливым, чем когда-либо за всю историю человечества. Но вот содержательных разговоров в этом словесном потоке мало. Мы просто высказываемся, а не беседуем друг с другом, и живем в текущем моменте, оторванном как от прошлого, так и от будущего. Теркл также пишет: «Все, чего хотят люди от общественных мест сегодня – это остаться наедине со своими персональными сетями». Ее мнение вполне согласуется с тем, что высказал Эндрю Кин в книге «Цифровое головокружение» (Digital Vertigo): «Социальные сети – это архитектура человеческой обособленности».

Мобильные устройства, особенно смартфоны, вторглись в ранее спокойное или частное пространство, и теперь мы больше времени проводим, глядя вниз (на экран), чем вокруг себя (друг на друга). Дружба и даже любовь становятся все более опосредованными, профильтрованными через экраны устройств, а реальный мир воспринимается как секонд-хенд.

Британский фотограф Бэбикейкс Ромеро[12]12
  Бэбикейкс Ромеро снимает людей, сосредоточенных на своих смартфонах, чтобы обратить всеобщее внимание на одну из главных проблем эры мобильных коммуникаций. Фотограф отмечает, что ни один из снимков в его коллекции не является постановочным.


[Закрыть] отмечает «определенное сходство» в лицах людей, смотрящих на экраны мобильных устройств и их «общую, но одновременно разъединяющую зацикленность на одном и том же действии». Он также говорит о «проявляемой при этом мрачной серьезности». Особенно это заметно в ресторанах, где «обедающие мертвяки» (его выражение) едва бросают взгляд друг на друга – настолько сильно притяжение потенциальной информации. Более того, некоторые люди идут дальше и используют наушники, чтобы избавиться от слуховых отвлекающих факторов, или надевают гарнитуры виртуальной реальности, чтобы полностью отгородиться от других людей. Вам нужно увидеть фотографии Ромеро, чтобы понять, насколько он попал в точку. Просто невероятно, насколько сильна эта зависимость, а ведь большинство из нас даже не догадывается о ее существовании.

Некоторые люди используют мобильные устройства так же, так раньше сигареты – чтобы скоротать время или скрыть неловкость. И то и другое создает быструю вспышку, высвечивающую лицо с мимолетным выражением вины. В определенной степени, то, что мы делаем сегодня – это просто новая версия того, что мы делали всегда.

Вы могли бы возразить, что в любой культуре, где доминируют понятия личности и индивидуализации, существует меньше общедоступных культурных ценностей, о которых можно поговорить с другими людьми. Возможно также, что мы используем наши персональные устройства для того, чтобы скрыть свою уязвимость.

Эти устройства порождают спокойное беззвучие, но одновременно мы стали хуже справляться с реальной тишиной. Мы потеряли умение и желание быть с самими собой. В результате мобильные устройства являются своего рода оправданием для людей, особенно для пар, которым нужно отвлечься вместо того, чтобы участвовать в беседе – они позволяют удерживать мир и друг друга на контролируемой дистанции.

Мы по-прежнему произносим «ты мне нравишься» и «я люблю тебя». Но вследствие повального гипноза, осуществляемого нашими устройствами, мы открыто заявляем, что любой человек может быть в любой момент заменен кем-то или чем-то другим. Это очень плохо сказывается на самооценке, но, как это ни странно, мы все чаще обращаемся к мобильным устройствам для того, чтобы удовлетворить нашу жажду общения. Нескончаемый цикл разочаровывающего общения и отторжения.

Однако наше взаимодействие с телефонами будет развиваться. Было бы ошибочным полагать, что придумать что-то новое в области телефонии невозможно – это то же самое, что считать, что эволюция человека закончена.

Например, несколько лет назад компания Apple приобрела израильский стартап под названием PrimeSense, который участвовал в разработке сенсора Kinect[13]13
  Kinect – бесконтактный сенсорный игровой контроллер, первоначально представленный для консоли Xbox 360, и значительно позднее для Xbox One и персональных компьютеров под управлением ОС Windows.


[Закрыть], используемого компанией Microsoft. Идея в том, чтобы создать камеру с восприятием глубины сцены и с углом обзора 360 градусов, что позволит смартфону полностью ориентироваться в окружающей его обстановке. Зачем нужна такая технология? Подумайте: если телефон будет положен камерой вверх, он заметит, если вы уйдете без него, и позвонит вам.

Мобильное устройство сможет взаимодействовать с пользователем на более глубоком уровне, наблюдая за окружающей его обстановкой и людьми, находящимися поблизости. Другими словами, телефон вполне может стать вашим близким другом, дающим советы о возможностях и рисках. Учитывая, что 84 процента людей во всем мире не могут прожить и дня без мобильного устройства, это не сулит ничего хорошего.

Хорошая осведомленность не равна близости

Существует мнение, что популярность комедии означает падение культуры. Однажды я присутствовал на театральном показе английской телевизионной комедии «Маленькая Британия» в Сиднее. Это происходило в огромном театре, и нам достались просто ужасные места.

Первая странность: было непонятно, зачем кому-то понадобилось повторять ТВ-шоу на сцене. Но еще больше удивляло другое. Поскольку театр был поистине огромным, повсюду разместили гигантские экраны, и люди могли смотреть разыгранное живыми актерами ТВ-шоу на ТВ-экранах. Однако и это еще не все: примерно половина зрителей записывала то, что показывалось на больших экранах, на свои мобильные устройства, то есть фактически смотрела шоу на маленьких экранчиках. Я уже не говорю о том, что праздничный вечер был в значительной степени испорчен свечением этих крошечных экранов в темноте – мои глаза постоянно отвлекались на них.

Ничем не лучше обстоят дела с художественными галереями, по которым бродят люди с палками для селфи, чтобы сфотографировать себя на фоне произведений искусства. При этом «время пребывания» (не самое приятное выражение) перед Моной Лизой в Лувре – смешные 15 секунд.

Опять же акцент делается на то, чтобы зафиксировать посещение какого-то места и отметить, что там было увидено, а не увидеть или пережить в действительности. Мы наблюдаем сосредоточенность на документировании жизни, а не на ее проживании, как будто получение некоего опыта имеет смысл, только если его можно зафиксировать и выставить на всеобщее обозрение.

Возможно, это еще один пример падения культуры. А может, дело в том, что мы превратились в постапокалиптических зомби. Если бы Уильям Вордсворт был сегодня жив, его известное стихотворение звучало бы так:

 
Я бродил одиноко по облаку,
Плавающему высоко меж виртуальных холмов,
Как вдруг увидел в сети толпу,
Войско золотых нарциссисистов[14]14
  Автор переделал первые четыре строки стихотворения Уильяма Вордсворта «Желтые нарциссы». В переводе на русский язык эти строки звучат так (перевод Александра Лукьянова):
Я брел как облачко весноюОдин, меж долом и горой.И вдруг увидел пред собоюНарциссов желтых целый рой

[Закрыть].
 

Может быть, ситуация изменится в прямо противоположную сторону. Мы продолжим все документировать, но перестанем заглядывать в сделанные записи, удалим свои истории, и наше сознание исчезнет, растворится. Мы впадем в пассивный коллективный ступор, слепо следуя тому, что указывают нам наши приборы, или поддавшись новым популярным веяниям. Глубина и контекст исчезнут, и интернет станет единственной нашей реальностью. Люди превратятся в алгоритмы, стремящиеся к максимальной эффективности – станут «пассажирами собственных тел», как обозначил это писатель Николас Карр.

Безусловно, замечательно, что Google решил оцифровать все библиотеки в мире: это позволит и вам, и мне расширить свой круг чтения, однако я подозреваю, что реальная причина такого решения – обеспечить возможность машинам сделать это за нас. Помимо вопроса «чего в конечном итоге добивается Google», эта идея поднимает вопрос о том, почему люди вообще читают книги, смотрят фильмы, слушают музыку или разговаривают друг с другом. Судя по тому, как современные цифровые гиганты успели преобразовать все эти занятия, подозреваю, что у них найдется множество разных ответов для каждого типа человека.

Интерактивные электронные книги способны предложить гораздо больше возможностей по сравнению с бумажными – персонализированные окончания историй, аудиокомментарии и дополняющие видео. Представьте, что вы даже можете подстроить учебники под свой стиль обучения. Как только книга попадает в сеть, ее издатель теоретически получает доступ ко всей информации о ней: кто ее читает, как, где и когда. Обладание такими данными может иметь позитивные последствия – авторов будут поощрять писать так, чтобы привлечь к своей работе как можно больше читателей. Однако такой подход вполне может отвратить людей от сложного чтения. И не забывайте, что электронные книги, размещенные на наших мобильных устройствах, потенциально будут прочитывать и нас самих, собирая информацию о нашем читательском поведении для Amazon или государственных баз данных.

Более того, существует перспектива, и притом довольно тревожная, печатать газеты на электронной бумаге, меняющей записанное на ней изображение, исходя из ваших взглядов и мировоззрения. Это маловероятно, но The Guardian серьезно рассматривает возможность выпускать газету со статьями, подобранными при помощи алгоритмов, в то время как Los Angeles Times уже использует алгоритм Quakebot, чтобы автоматически генерировать сюжеты о землетрясениях. В 2013 году другая американская компания – «Wordsmith» – использовала автоматизированную естественно-языковую обработку для того, чтобы создать 300 миллионов новостных заметок для своих клиентов.

Теоретически не так уж сложно соединить естественно-языковую генерацию с системой распознавания образов, чтобы создать систему автоматического написания рецензий на рестораны без их посещения. Программа сможет отбирать комментарии из социальных сетей, сопоставляя их со снимками, сделанными разными людьми, посещавшими ресторан. Она также сможет использовать распознавание звуков, чтобы прокомментировать уровень шума или то, какую музыку там играют.

Сядьте, сложите руки и расслабьтесь. Думать не надо. И нет никакой необходимости в посредниках или во взаимодействии с различными людьми. Все крайне эффективно.

Да, иногда эффективность очень важна, но не менее важны и полезны случайности и алогичные действия, особенно если вы пытаетесь изобрести что-то действительно новое. Следование тенденциям – это хорошо, но если впасть в крайность, то все, что у вас будет, это повторение того, что уже когда-то было.

Я фанат Shazam – приложения, которое может различать и идентифицировать любые песни даже при сильном фоновом шуме. Shazam – это радар, действующий в режиме реального времени и способный оценить, что люди слушают и – как следствие – что они не слушают. Заменив экспертную оценку мнением большинства, он может предсказавать, какая музыка будет продаваться. Все хорошо, за исключением двух минусов: во-первых, мы все чаще начинаем слушать одну и ту же музыку, во-вторых, все хиты становятся похожими друг на друга. Есть мнение, что, когда мы чувствуем тревогу, нас подспудно тянет к хорошо знакомым, привычным вещам, но как говорит Хольгер Хенниг, физик-исследователь из Гарвардского университета, знакомый с музыкой, создаваемой роботами, «есть что-то прекрасно несовершенное в том, как исполняют музыку люди». Наверное, было бы перебором связывать созданные компьютером ритмы с одномерностью современной поп-культуры, но ведь компьютеры действительно хорошо научились подсовывать людям то, в чем, по мнению программистов, они якобы нуждаются вместо того, что им действительно нужно.

Кроме того, творчество и новаторство напрямую зависят от различия в подходах и интуитивной прозорливости. Если мы все слушаем одну и ту же музыку, смотрим одни и те же фильмы, получаем одну и ту же информацию, то куда мы движемся? Ведь именно наша неудовлетверенность, наши недостатки и ошибки делают мир – и в конечном счете человека – интереснее. Конечно, здесь есть место случайности и неопределенности, но благодаря им каждая жизнь и становится уникальной и стоящей того, чтобы ее прожить.

Я допускаю, что в конце концов машины смогут прочитать все книги и посмотреть все фильмы, когда-либо написанные и снятые, и выявить закономерности. Ссылки на даты продажи или кассовые чеки помогут раскрыть секретную формулу успеха. Но, если довести все до предела, в конечном итоге мы можем получить всего одну книгу и один фильм, которые будут транслироваться бесконечно. Вы серьезно хотите жить в таком мире?

К тому же бумажные книги являются интересным отпечатком времени, в то время как электронные остаются как бы нетронутыми. На цифровой копии книги нет следов времени, тогда как каждое бумажное издание способно рассказать свою уникальную историю.

Синдром дефицита внимания

Я полностью осознаю, что цифровые технологии принесли огромную пользу обществу, и могу привести длинный список положительных изменений и достижений. Но в этой главе я рассматриваю вопрос, сделали ли цифровые средства коммуникации нас счастливее, умнее и грамотнее, или нет.

Я также осознаю, конечно, что страх перед негативным влиянием технологий имеет давнюю историю: еще 2500 лет назад Сократ переживал из-за того, что возможность записывать, а не только запоминать, подорвет саму основу знания. Даже сегодня некоторые исследователи утверждают, что переход от речи, от общения лицом к лицу, к письменной, дистанционной коммуникации, означает, что мы теряем способность к красноречию, способность убеждать.

Я не волнуюсь, что материальные книги, газеты или даже библиотеки, окончательно исчезнут. Этого не случится. Тем не менее уже сейчас длинные рассуждения о сложных проблемах заглушаются поверхностностью представлений и популяризаторством. Ощущается социальное давление, вынуждающее постоянно быть в курсе событий, однако информации поступает слишком много. Люди, разрабатывавшие систему, не смогли оценить несоответствие между количеством информации и ее качеством. Обеспечьте слишком широкий доступ к информации, и это приведет к возникновению слишком большого числа мгновенно сформулированных мнений.

Сейчас важно не само знание какого-либо процесса или явления, а знание факта, что этот процесс или явление существует.

Получение информации из первых рук отнимает слишком много времени, поэтому на первый план выходят подписки на новостные ленты выборки достоверных источников.

Доступ к слишком большому объему информации столь же плох, что и к слишком урезанному, в обоих случаях крайне трудно отличить важное от неважного. По данным исследования Института американской прессы, почти 60 процентов американцев признают, что они читают только заголовки новостей. А в комментариях в сети нередко можно увидеть аббревиатуру «tl;dr» (too long; didn’t read – слишком длинно, не читал), перед последующим изложением пользователем своего взгляда на то, что он не читал.

Тони Хейл, генеральный директор компании Chartbeat, занимающейся исследованием веб-трафика, признал, что «фактически нет никакой корреляции между тем, чем люди делятся онлайн, и тем, что они на самом деле читают». Более того, любые дискуссии о качестве сегодня идут вразрез с представлениями постмодернизма, согласно которому все и всё имеет равную ценность.

Это особенно верно для некоторых педагогических кругов. Многие школы одновременно взяли курс на цифровые технологии обучения, несмотря на то, что, согласно ряду исследований, бумага и пиксели воспринимаются по-разному. У старых и новых технологий есть свои преимущества, и для решения насущных задач мы должны выбрать лучшую – ручки и бумага или электронные читалки и айпады.

Экраны могут притупить наше внимание и помешать вдумчивому чтению, которое, в свою очередь, влияет на мышление и способность понимать материал. В ходе одного исследования было обнаружено, что студенты, делавшие записи от руки, обычно лучше понимали содержание лекции, чем студенты, набиравшие текст на экране. Возможно, такой результат отчасти обусловлен тем, что компьютеры были подключены к сети и возникал соблазн заниматься посторонними делами. Может быть, причина в том, что трудно слушать кого-то и одновременно печатать (слушать, а потом записывать от руки проще, и, как правило, это помогает выделить ключевые моменты). Структура книг, журналов и газет также помогает читателям лучше ориентироваться в материале и при необходимости легко возвращаться к местам, которые они хотели бы перечитать, и находить информацию, которую хотели бы вспомнить. Если мы пойдем на поводу у сторонников компьютерно-продвинутых школ, не станем ли мы менее сообразительными и более поверхностными?

Неужели мы не становимся умнее?

Мы знаем, что уровень человеческого интеллекта растет во многом благодаря развитию систем образования, здравоохранения и социальной поддержки. В Дании с 1950-х до 1980-х годов для оценки интеллекта призывников использовался стандартный IQ-тест, и он наглядно показывал, что уровень интеллекта постепенно возрастал. Это подтверждается и другими данными. Однако начиная с 1998 года в развитых странах, таких как Дания, Великобритания и Австралия, наблюдается нечто странное. Уровень IQ не просто не повышается – он снижается!

Данных, чтобы делать какие-то выводы, на сегодняшний день мало. Возможно, это всего лишь вспышка. А может, и реальная тенденция, на которую оказывает влияние культура или даже питание. Искусственный рацион, состоящий из переработанных продуктов, безудержное использование телевидения и компьютеров или сомнительные образовательные реформы – все это дает свои плоды.

Существует мнение, что человек достиг предела естественных генетических возможностей, что период роста и развития для человечества закончился. Идея в том, что по мере того, как люди становятся интеллектуально более развитыми, они стараются иметь меньше детей. Возможно, тем самым мы постепенно выводим из генофонда интеллект как наследственный признак и как вид становимся глупее. Так ли это на самом деле? Кто знает. Но подобные споры возникали и раньше, и последствия их (евгеника[15]15
  Евгеника – учение о селекции применительно к человеку, а также о путях улучшения его наследственных свойств. Учение было призвано бороться с явлениями вырождения в человеческом генофонде.


[Закрыть] и принудительная стерилизация) были весьма непривлекательными. Ведь вполне можно допустить, что мы как биологический вид по-прежнему становимся все более интеллектуальными, но лишь в том, что традиционные тесты IQ не измеряют или полностью игнорируют.

И что же дальше? Учитывая ограниченность нашего понимания генетической основы интеллекта, должно пройти значительное время, прежде чем мы сможем сказать, что происходит, и, наверное, еще больше, прежде чем мы окажемся способны взломать собственные гены, чтобы усилить интеллект. Но есть и более простое решение: сделать систему образования лучше.

Я не буду пока обсуждать проблему образования. Сейчас давайте рассмотрим явление, с которым все мы наверняка сталкивались не только в школе, но и за ее пределами: мрачное слияние рассеянности, общения, невежества и интеллекта.

Неспособность сопереживать

Люди всегда бывали неприятными, и некоторые из них значительно обгоняли в этом других, и какой-то степени цифровые средства коммуникации только усилили это свойство. Их глобальная природа, похоже, привела к возникновению особого стиля гадостности. Почему интернет превратился в такую удобную площадку для киберзапугивания, троллинга и женоненавистничества? Одна из причин заключается в том, что люди полагают, что в сети они могут вести себя как угодно и их не поймают – они воображают, что их прикрывает щит анонимности, или убеждены, что некоторые законы на виртуальность не распространяются. Бытующее представление о возможности оставаться анонимом в интернете несомненно не имеет аналогов в истории и достаточно значительного эквивалента вне сети.

Но более существенной причиной является дистанцированность. Поскольку люди обычно не видят человека, про которого говорят гадости онлайн, они не способны испытывать к нему сочувствие и сострадание. Так как они физически удалены от цели своих нападок, у них не возникает никаких зацепок, позволяющих определить, как человек может отреагировать на то, что они говорят.

Если дискуссия или даже конфронтация существует исключительно в виде строк текста, у оппонента нет возможности языком тела и тоном голоса передать то, что он чувствует. В результате вы не можете изменить свое собственное поведение. Важнейшей проблемой жертвы является невозможность перекрыть поток оскорблений. До повсеместного проникновения интернета подобные стычки ограничивались личными выяснениями отношений. В наши дни злобное преследование следует за жертвой повсюду, проникает в дом и даже в самое безопасное, самое личное пространство и – потенциально – может остаться в сети навсегда. Эта проблема носит как технологический, так и культурный характер.

Пятьдесят лет назад мы приветствовали скромность, сдержанность и рассудительность. Существовали нормы для публичных и частных высказываний. Возможно, что в ближайшие 50 лет агрегированная и синхронизированная природа подключенных устройств сможет выделить то, что нас объединяет, а не разъединяет, возвестив новую эру альтруистического взаимопонимания. В краткосрочной перспективе это представляется маловероятным, так как считается, что деньги и материальные блага возьмут верх над вежливостью и стремлением к сотрудничеству. Но те же силы, которые сегодня принесли нам эгоцентризм и саморекламу наряду с равенством и свободой самовыражения, демонстрируют, что все может измениться.

Знаменит тем, что знаменит

Почему люди проявляют интерес к культуре и что они с ней приобретают? Полагаю, ответ должен быть следующим: возможность почувствовать себя человеком. В частности, книги ограждают нас от одиночества и при этом позволяют оценить жизни других людей, сравнивая их со своей собственной. Книги заставляют нас задумываться о силах добра и зла. В сложные и смутные времена книги также помогают нам выстраивать свое понимание событий.

Когда я спросил отца, в прошлом физика, о последней книге, которую он прочитал, он ответил – «Руководство по ремонту машины «Тойота Королла». Видимо, он читает только тогда, когда чувствует потребность узнать что-то полезное. Логично. Существует множество причин для чтения. Я читал руководства по использованию вещей, которых у меня не было – желание разузнать что-либо о разных предметах было очень сильным. Но сейчас я намерен отложить в сторону принципы работы механизма машины «Тойота» и поговорить о нашей явной зависимости от другой формы информации, а именно от сплетен о знаменитостях.

В популярности и известности нет ничего нового, да и средства массовой информации всегда участвовали в распространении сплетен. Но наш новый информационный век просто специально создан для мгновенной передачи новостей о селебрити – королях и королевах, знаменитых больше своим имиджем, чем достижениями.

Мировые СМИ отличаются своей неустанной погоней за внешним блеском в ущерб содержанию. Селебрити – по сути иллюзия, что, по данным клинического психолога Джона Лукаса, «является симптомом безродной культуры, в рамках которой многие люди испытывают чувство изолированности». Аналогичной точки зрения придерживается Адам Галински, специалист в области этики и социальной психологии, когда утверждает: «Люди в основе своей являются существами социальными. Исследования показали, что чем меньше они ощущают реальные связи с другими людьми, тем больше увлекаются знаменитостями».

Жизнь светской львицы Пэрис Хилтон похожа на несканчаемую мыльную оперу, грань между реальностью и фантазией в которой сильно размыта, поэтому она может рассматриваться и как реакция на наше все усиливающееся ощущение скоротечности бытия, и как пример нарастающей амбивалентности в отношениях друг с другом. СМИ в целом и такие системы обмена сообщениями, как Twitter и Instagram в частности, поддерживают иллюзию, что мы знаем знаменитостей. Эти люди кажутся нам почти такими же, как мы, они по максимуму наслаждаются воплощением таких же инфантильных желаний, какие есть у нас, но при этом они «выдернуты» из повседневной жизни и вознесены в некую параллельную вселенную для существ с высоким статусом.

Иногда мы искренне верим, что хорошо знаем этих людей, порой даже считаем их своими друзьями, и, когда с ними случается какое-то несчастье, мы воспринимаем их боль почти как свою. Распространять неприятные сплетни про знаменитостей, равно как и про людей, с которыми мы знакомы, – это первобытный способ удовлетворения потребности в правде и доверии. Мы получаем особое удовольствие, наблюдая за селебрити, чувствуя себя лучше от того, что перенимаем наиболее привлекательные из их черт. С другой стороны, слишком сильная одержимость может подорвать наше самоуважение и усилить ощущение собственной неполноценности.

На подсознательном уровне мы, возможно, видим в некоторых знаменитостях потенциальных партнеров в биологическом смысле. Отчасти это происходит потому, что селебрити как правило, красивы и стремятся хорошо выглядеть. Поэтому при каждом их появлении в поле нашего зрения мы как минимум получаем химический «допинг», аналогичный тому удовольствию, которое возникает у нас при получении или отправлении текстового сообщения. Таким образом, пересылка или размещение изображения селебрити приносит нам двойное удовольствие. Есть еще и психологический эффект, известный как «эффект узнавания»[16]16
  Эффект узнавания, или эффект знакомства с объектом (exposure effect) – эффект, суть которого в том, что повторяющаяся демонстрация одного и того же стимула приводит к его узнаванию и, следовательно, увеличивает привлекательность. Чем чаще человек видит кого-то, тем приятнее и привлекательнее ему кажется этот человек.


[Закрыть]: склонность испытывать симпатию к объекту только на основании знакомства с ним. Однако со временем чрезмерная вездесущность приводит к скуке, и некоторые лица перестают нам нравиться. Вот почему умные знаменитости, такие как Дэвид Боуи и Мадонна, постоянно озабочены сменой имиджа.

Вы можете сказать, что поклонение селебрити пришло на смену поклонению божествам. В них есть черты всемогущего присутствия, разделяемые всеми общие ценности и ритуалы и даже элемент бессмертия. Я не могу с этим согласиться, хотя интересно отметить мнение психолога Джеймса Хоурана о том, что «нерелигиозные люди, как правило, больше интересуются знаменитостями». Тем не менее я верю, что для многих людей селебрити обеспечивают возможность выйти за пределы жизни, проводимой в тихом отчаянии и подчинении.

Так куда же нас все это заводит? В 1969 году два человека высадились на Луне. Сорок семь лет спустя мы получили 140 символов в Twitter[17]17
  140 – лимит по количеству знаков в «твитах».


[Закрыть], Netflix в каждой комнате, «Break the Internet»[18]18
  Break the Internet («Сломать интернет») – заголовок скандального номера американского журнала Paper с обнаженной Ким Кардашьян на обложке. Пользователи живо отреагировали на этот выпуск множеством фотожаб в социальных сетях, а также запустив специальныq хэштег #BreakTheInternet в Twitter.


[Закрыть] и «X-Factor»[19]19
  X Factor («Фактор икс») – формат телевизионных конкурсов талантов, созданный британским продюсером Саймоном Коуэллом. Впервые появился на британском телевидении в 2004 году. К настоящему времени шоу в этом формате по франшизе выходят во многих странах мира.


[Закрыть]. Прогресс? Судите сами.

Протокол заседания совета управляющих начальной школы имени Неда Лудда, состоявшегося 27 апреля 2022 года

Присутствуют: Кэрол Грант, Дэвид Патель, Ричард Леггит

Прислали извинения: Малкольм Талот, Сью Ю

Протокол: Протокол предыдущего заседания был утвержден.

Финансы

Предложение компании «Водафон»[20]20
  «Водафон груп» (Vodafone Group) – британская компания, один из крупнейших в мире операторов сотовой связи.


[Закрыть] по спонсированию покупки оборудования для игр на свежем воздухе детей 3–6 лет было обсуждено и единогласно отклонено.

Публикации

Поступило предложение отметить академию Лудд в исследовании Нью-Йоркского университета, посвященном способности запоминания учениками информации в аналоговом и цифровом форматах, в связи с лучшей организацией бумажно-ориентированного обучения. Этот подход максимально соответствует нашему опубликованному летнему среднему значению Y6 в 96,8 процента. Утверждено.

Здоровье и безопасность

После решения Лондонского Ллойда[21]21
  Лондонский Ллойд, или просто Ллойд (Lloyd’s of London) – известный рынок страхования, называемый иногда страховой компанией. Представляет собой место, где встречаются андеррайтеры со страховыми брокерами для заключения договоров страхования и перестрахования.


[Закрыть] снять с себя всякую ответственность за жалобы на ухудшение здоровья, связанные с Wi-Fi-сетями и мобильными устройствами, используемыми на территории школы, было решено закрыть оставшиеся сети и заменить все экраны досками.

Назначения

Макс Смит, отец Анта (4 года) и вице-президент системы бумажного обучения, был назначен нашим новым директором. Макс заменил Жюля Годдара, который вернулся в Сан-Франциско, возглавив университет Слоу. Другие новые назначения: Сэм Чэнь стал преподавателем этики, Дженни Чу будет преподавать чистописание, а Майк Смарт – рисование.

Компьютерный музей

Было решено, что поездка в компьютерный музей будет проспонсирована открытым игровым центром Катманду.