Текст книги "Преступления любви. Половая психопатия"

3. Нанесение телесных ран, нанесение вреда, истязание животных на почве садизма
(Австрия, § 151, 411; Германия, § 223 (телесные повреждения). Австрия, § 85, 468; Германия, § 303 (нанесения вреда). Австрия. Полицейское распоряжение, проект, § 478. Германия. Уголовный кодекс, § 360 (истязание животных)

Кроме эротического убийства, описанного нами выше, существуют более легкие проявления садистских наклонностей, как, например, нанесение уколов, сечение и пачканье женщин, сечение мальчиков, истязание животных и т. п.

То, что подобные случаи имеют характер глубоко дегенеративный, доказывается фактами, приведенными нами в общей части. Дегенераты этого рода, если они не умеют подавлять в себе своих извращенных склонностей, подлежат помещению в психиатрические заведения.

Наблюдение 227. Садизм у супруга (?).

28 июня 1886 г. Э. Р., 20 лет, жена переплетчика, обратилась в полицию с заявлением, что в ночь на 27 июня муж ее, Карл Р., напившись, избил ее кнутом за то, что она неудачно сделала какую-то переплетную работу; побои были так сильны, что она не могла встать с постели.

В полицейском дознании сказано: «Из обстоятельств дела выясняется, что Э. Р. подверглась необыкновенно жестокому, прямо нечеловеческому истязанию, которое могло быть совершено только умственно ненормальным человеком. Обе верхние конечности, спина, живот, правая ягодица, задняя поверхность бедер, даже лицо и шея – все усеяно бесчисленным множеством длинных полос шириною в палец…»

Пострадавшая находилась на 4-м месяце беременности. Она заявила, что неоднократно во время истязания муж стягивал ей поясом руки и ноги и что он не щадил ее даже при болезни.

Судебно-медицинское обследование, произведенное 15 июля, могло подтвердить большую часть того, что было найдено полицейским врачом, и констатировало многочисленные следы нанесенных ран. Экспертиза подчеркнула необычайную жестокость преступления и нашла, что болезнь и потеря трудоспособности у Э. Р. продолжатся по меньшей мере 20 дней.

При более подробном расспросе Э. Р. показала следующее:

«Я вышла замуж за Р. 17 января 1886 г. Очень скоро обнаружилось, что муж мой отличается необыкновенной грубостью и жестокостью. Он не только ежедневно бил меня кулаками, но нередко прибегал даже к кнуту.

В качестве примера могу привести факт, имевший место 10 июня, когда муж ударил меня металлической головкой кнута и глубоко поранил мне голову; в другой раз ему вздумалось среди ночи, без всякого повода с моей стороны, связать меня поясом и затем высечь; 26 июня я должна была сделать переплетную работу; работа не понравилась ему, и он сек меня так, что все тело покрылось полосами. И т. д.».

Допрошенный подмастерье показал, что К. Р. постоянно требовал от жены переплетной работы, которую она не могла выполнить; из-за этого у них выходили постоянные ссоры. К. Р. был очень вспыльчив, но вообще производил впечатление человека вполне нормального в умственном отношении.

Одна свидетельница подтвердила, что К. Р. очень часто ссорился со своей женой, кричал на нее и даже дважды выгнал ее за дверь.

Р. – человек грубый, вспыльчивый, несколько сумасбродный.

Обвиняемый оправдывался следующим образом: «Теща и жена всегда доводили меня до такого раздражения, что я не мог более владеть собой; в таком именно состоянии я нанес жене побои… Я – человек очень вспыльчивый и в состоянии гнева не сознаю сам, что делаю.

Главная причина наших ссор – это теща… Связал я жену по рукам и ногам только шутки ради…

Родители мои еще живы, отец – переплетчик и домовладелец. Я учился в народной школе, учебном заведении по подготовке учителей и коммерческой академии. На военной службе я не был. С нового года я сделался самостоятельным переплетчиком».

Полицейское дознание не дало никаких оснований для признания обвиняемого душевнобольным, но было установлено, что Р. отличается крайностями и что он уже однажды был обвинен в нанесении оскорбления одному из своих учеников.

У жены Р., по-видимому, мягкий характер.

На суде – 7 сентября 1886 г. – обвиняемый оправдывался тем, что он терпел от жены постоянные мучения и что она не хотела исполнить даже самую простую работу.

Жена рассказала, что она часто подвергалась нечеловеческим истязаниям со стороны мужа. Однажды он явился ночью домой и потребовал себе салата; так как она не могла удовлетворить этого требования, то он ее избил до крови, затем заставил смыть кровь на полу; при этом он ее снова бил и топтал, а когда она наконец легла в постель, то он еще раз избил ее кнутом по животу и груди. 17 или 18 июня он встал ночью и под предлогом шутки связал ей руки и ноги, так что она чуть не задохнулась и почти лишилась чувств. Несмотря на все ее просьбы, он ее не развязывал и бил ее ладонью по ягодицам. Только спустя порядочное время он освободил ее из этого мучительного состояния.

26 июня он ударил ее по щеке, толкнул ее доской в живот и затем вечером ушел из дому, заявив, что идет к проститутке. В полночь он вернулся, стащил ее с кровати и заставил голую спать в кухне на холодном полу. После долгих просьб он впустил ее обратно в комнату, велел ей сесть на стул и начал ее бить по животу и груди кнутом. Затем он заставил ее завести стенные часы, а когда она встала, чтобы исполнить это приказание, он начал наносить ей удары по спине и сказал: «Если ты, каналья, пропадешь вместе с твоим ребенком, то мне от этого мало горя».

После этого она ушла от него и чувствовала себя больной и разбитой в продолжение 3-х недель.

Обвиняемый утверждал, что не все в рассказе жены соответствует истине и что во всем виновата ее собственная строптивость.

Р. был приговорен к 13 месяцам тюрьмы; жалоба на этот приговор была оставлена без последствий.

Наблюдение 228. Садистские действия над мальчиками и девочками, совершенные нравственно неразвитым субъектом.

К., 14 лет 5 месяцев, с необыкновенной жестокостью умертвил маленького мальчика. Следствие обнаружило, что кроме двух убийств К. совершил еще целый ряд (7) истязаний маленьких мальчиков. Все пострадавшие дети были в возрасте от 7 до 10 лет. К. заманивал их куда-либо, снимал с них всю одежду, связывал им руки и ноги, привязывал их к какому-нибудь предмету, затыкал им рот носовым платком и затем начинал их бить палкой, или ремнем, или веревкой – медленно, с остановками на целую минуту, совершенно молча, с улыбкой на лице. Одного мальчика он заставил под угрозой смерти повторить трижды «Отче наш», затем поклясться в том, что он будет молчать, и, наконец, повторять за ним неприличные слова. Другому мальчику он колол иголкой щеки, играл его половыми органами, затем нанес ему несколько уколов в лобковую область и в половые органы, заставил его лечь на живот и топтал его ногами и, наконец, исколол и искусал ему ягодицы. В другой раз он укусил одного мальчика за нос и нанес ему рану ножом. Восьмой его жертвой была маленькая девочка, которую он заманил в лавку к своей матери. Там он напал на нее сзади, зажал ей одной рукой рот, а другой – перерезал горло.

Труп нашли в углу прикрытым угольной пылью и сором, причем голова была отделена от туловища, мясо отделено от костей и туловище покрыто массой резаных ран. Громадная, зияющая рана проходила по внутренней поверхности левого бедра через половые органы вплоть до брюшной полости. Другая рана шла наискось от fossa iliaca (подвздошная ямка) через весь живот. Одежда и белье были разрезаны и разорваны.

Труп девятой жертвы был найден тоже с перерезанным горлом: из глаз сочилась кровь, область сердца и живот были пронизаны массой колотых ран. Мошонка была вскрыта, яички выпали наружу, головка пениса отрезана.

К. заманил мальчика так же, как и девочку, перерезал ему сначала горло, а затем уже нанес ему раны.

О наследственности К. ничего не известно. На первом году жизни он был очень болен, исхудал до костей. Затем понемногу поправился. За исключением головных болей, головокружения и болей в глазах, он, по-видимому, ничем не болел до 11 лет, когда перенес какую-то «тяжелую болезнь», сопровождавшуюся бредом. Головные боли у него часто возникали внезапно, и с такой силой, что он должен был на некоторое время бросать игру. Когда его спрашивали, что с ним, то он медленно выговаривал в ответ: «Голова, голова!»

Он был непокорным, непослушным ребенком, не поддававшимся воспитанию. Был вспыльчив, резко менялся в настроении, в своих желаниях и утверждениях переходил от одной крайности к другой. Когда ему было 3 года, его однажды нашли держащим в руках петушка и наносящим ему раны ножом. С видом полной искренности он рассказывал всевозможные небылицы. В школе он постоянно нарушал тишину, гримасничал, шептал что-то себе под нос, не слушался учителей, был невежлив. На всякое наказание он смотрел как на несправедливость. Помещенный в исправительную школу, он держал себя нелюдимо, был всегда занят сам собой, недоверчив к окружающим; товарищи не любили его, друзей у него не было. Умственные способности хорошие, легко усваивает и запоминает преподаваемое, проявляет остроумие. Напротив, в области нравственного чувства обнаруживает резкую ущербность. По поводу своих поступков он не проявляет ни тени раскаяния, или сожаления, либо понимания ответственности. Только по отношению к своей матери в нем заметно нечто вроде нежного чувства. Своим преступлениям он не придает особого значения. Он хладнокровно взвешивает шансы на тот или иной приговор, говорит, что к смерти его не могут присудить, так как ему только 14 лет: насколько ему известно, до сих пор еще не вешали 14-летних мальчиков, не начнут же именно с него. Что касается мотивов его преступлений, то от него ничего нельзя было узнать по этому поводу. Один раз он объяснил свою жестокость тем, что начитался о пытках, которым индейцы подвергают своих пленных, и ему захотелось проделать то же самое. Однажды он даже для этой цели хотел убежать к индейцам. Если он подстерегал жертву, то представлял себе при этом всевозможные жестокости по отношению к ней.

После таких дней он пробуждался с головокружением и тяжестью в голове и оставался в таком состоянии целый день.

В области физических ненормальностей отмечены только необыкновенно крупные размеры пениса и яичек. На лобке много волос; вообще половые органы вполне развиты, как у взрослого мужчины. На эпилепсию нет никаких явных указаний (Dr. Mac-Donald. – Clark university, Mass.).

Наблюдение 229. Садизм. Нанесение ран. Б., 17 лет, жестянщик, купил 4 января 1893 г. длинный нож, отправился к проститутке, с которой неоднократно находился в половых сношениях, дал ей денег и заставил ее раздеться и сесть на край кровати. Затем он нанес ей ножом три легкие раны в грудь и живот; при этом пенис его находился в состоянии эрекции. Когда на крик проститутки сбежался народ, Б. убежал, но вскоре сам явился в полицию. Сначала он говорил, что нанес раны в борьбе, затем что сделал это без всякой причины. Среди кровных родных в семье отца было много душевнобольных. Сам Б. не обнаруживает признаков невропатического отягощения, не пьет, не болел никогда тяжелыми болезнями, никогда не мастурбировал, половые сношения начал 2 года назад. Половые органы нормальны. На испытании он оказался нормальным в психическом отношении; обнаруживал несомненное чувство стыда по поводу своего поступка. Экспертиза признала, что преступление совершено на сексуальной почве. Преступник был оправдан, несмотря на признание его душевно здоровым (Contagne. – Annales médicopsychologiques, 1893, Juillet-Août).

Наблюдение 230. Истязание на почве садизма. М., 60 лет, миллионер, живет в добром согласии с женой, имеет двух дочерей, 18 и 16 лет. Обвиняется в совращении малолетних и в истязании женщин. Он обыкновенно поджидал своих жертв – трех обнаженных девушек[315]315
  В оригинале на латинском языке. – Ред.


[Закрыть] – в доме одной сводницы, где он был известен под именем «l’homme qui pique» («человек, который колет»)[316]316
  Возможна и игра слов: французское piqué означает «тронутый». – Ред.


[Закрыть]. Там он помещался на софе, закутанный в розовый атласный пеньюар, богато украшенный кружевами. Девушки должны были подходить к нему поодиночке, молча, с улыбкой на устах. Ему давали иголки, батистовые носовые платки и хлыст. Затем одна девушка становилась перед ним на колени, он вкалывал ей до 100 иголок в тело, прикреплял ей к груди носовой платок приблизительно 20 иголками, потом срывал его и начинал хлестать свою жертву, рвать ей волосы на лобке, щипать груди и т. д. Другие две девицы должны были в это время стирать ему пот со лба и принимать различные сладострастные позы. Наконец, когда возбуждение его достигало максимума, он совершал половой акт со своей жертвой. Впоследствии из соображений экономии он стал истязать свою жертву наедине. Проститутка в конце концов заболела и обратилась к М. за материальной поддержкой, но тот сообщил полиции, что она «вымогает» у него деньги. Полицейское дознание привело к тому, что против М. был начат судебный процесс. Вначале М. отрицал все, но затем, когда его уличили, он выразил удивление, что из-за пустяков поднимают такой шум! По описанию, М. имел безобразную наружность и покатый лоб. Он был приговорен к 6 месяцам тюрьмы, 200 франкам штрафа и к уплате своей жертве 1000 франков вознаграждения (Journal Gil Blas, 1891, 14, 16 Août; Eulenburg. Klinisches Handbuch der Harnund Sexualorgane, IV. S. 59).

Наблюдение 231. Убийство на почве садизма. Женатый человек 30-летнего возраста заманил одну девушку на колокольню церкви, где он был причетником, и там умертвил ее. Целый ряд улик заставил его сознаться, причем он сообщил еще о другом, аналогичном случае. На обоих трупах были найдены многочисленные резаные и ушибленные раны головы, перелом черепных костей, кровоизлияния на твердой оболочке и в мозгу. На остальных частях тела у трупов не было найдено никаких повреждений, в частности половые органы были совершенно не повреждены.

На белье преступника, который был тотчас же арестован, были найдены семенные пятна. По описанию, Л. обладал привлекательной наружностью, отличался угрюмостью; бороды не имел. Относительно наследственности, предыдущей жизни, половой жизни данных нет.

В качестве мотива преступления он указал «сладострастие самого грубого и отвратительного характера» (Dr. Mac-Donald. – Clark university, Mass.).

См. далее убийство на почве садизма в «Rivista sperimentale», 1897, XXIII, p. 702, 1898, XXIV, fasc. 1 (Kölle. Ger. Psych. Gutachten. Fall. 4. S. 48).

Рядом со всеми этими ужасными садистскими актами над людьми можно поставить случаи истязания животных, которые описал профессор ветеринарной школы в Берне[317]317
  Guillebau – Schweizer Archiv für Tierheilkunde, H. 1, 1889; далее Рейхерт (Reichert. Die Bedeutung der sexuellen Psychopathie der Menschen für die Tierheilkunde. Disser., Bern, 1902) приводит многочисленные примеры повреждения влагалища и прямой кишки у коров, лошадей и пр. на почве садизма.


[Закрыть].

1. Повреждение влагалища у 6 коров. Преступник не найден.

2. Смертельное повреждение 4 телят и коз с помощью заостренной палки. Преступник – 19-летний парень, перенесший на 4-м году менингит и сделавшийся после того имбецилом. Он сознался, что совершил преступление из чувства сладострастия. Признана невменяемость.

3. Неоднократные и многочисленные повреждения влагалища и заднего прохода у коров и коз, совершенные посредством палки 24-летним батраком. Он сознался, что при доении и уходе за этими животными испытывал сильнейшие эрекции, страх и половое возбуждение и что он сперва вводил в соответствующие места животных руки, а затем стал прибегать к палкам. Это, по его словам, делалось им совершенно импульсивно, и именно в те периоды, когда он страдал бессонницей, нервозностью и половым возбуждением. После описанных действий он всегда чувствовал угрызения совести, но одновременно и значительное облегчение, а через некоторое время он повторял снова то же самое. Признана невменяемость.

4. В том же коровнике 18-летний пастух с очень ограниченными умственными способностями, из подражания, совершил такое же преступление над ослом.

В перечисленных случаях истязание животных является, по-видимому, эквивалентом нормального полового акта с женщиной, невыполнимого вследствие каких-либо причин.

В следующем наблюдении описан случай совершенно своеобразный, хотя в психологическом отношении и аналогичный предыдущим случаям; особую окраску этот случай приобретает благодаря роли в нем эрогенной зоны.

Наблюдение 232. X., 24 лет. Родители здоровы, два брата умерли от туберкулеза, сестра страдает периодическими судорогами. Уже в 8 лет у него появлялось своеобразное чувство сладострастия с эрекцией при прижатии живота к парте.

Он стал часто доставлять себе это удовольствие. Впоследствии он занимался взаимным онанизмом с одним товарищем по школе. Первая эякуляция на 13-м году. На 18-м году первая попытка совершить половой акт, причем он оказался импотентным. После этого он продолжал заниматься онанизмом; когда он прочел популярную книжку, в которой последствия онанизма были описаны в ярких красках, у него появились признаки тяжелой неврастении. Водолечение доставило ему облегчение. При новой попытке совершить акт совокупления снова импотенция. Тогда он снова вернулся к онанизму. С течением времени, однако, онанизм перестал его удовлетворять. Эрекцию он мог получить только при виде мучений животных: он брал живых птиц за клюв и махал ими в воздухе. Когда птица при этом приходила в соприкосновение с головкой его члена, у него наступала эякуляция и он испытывал сильнейшее чувство сладострастия (Dr. Wachholz – Friedreichs Blätter für gerichtliche Medizin, 1892. H. 6. S. 336).

4. Мазохизм и половое подчинение

Мазохизм[318]318
  Хербст (Handbuch der österreichischen Strafrechts. Wien, 1878. S. 73) говорит, что существуют преступления, которые предполагают отсутствие согласия со стороны потерпевшего и которые поэтому перестают быть преступлениями, если они совершаются с согласия потерпевшего; таковы, например, воровство, изнасилование.
  Сюда же Хербст причисляет и ограничение личной свободы.
  В новейшее время воззрения на этот вопрос претерпели существенные изменения. Немецкий уголовный кодекс считает очень важным смягчающим вину обстоятельством, если убийство человека совершено с его собственного согласия (§ 216). То же говорится и в проекте австрийского кодекса (§ 222). При этом имелись в виду случаи так называемого двойного убийства влюбленных. Аналогичное отношение встретят, вероятно, со стороны судей и случаи телесных повреждений и лишения свободы при наличии согласия со стороны потерпевших. Но для того чтобы судить, насколько правдоподобны указания преступника относительно согласия пострадавшего, необходимо, во всяком случае, быть знакомым с явлением мазохизма.


[Закрыть] также может при известных обстоятельствах приобрести судебно-медицинское значение, так как современное уголовное законодательство отвергает принцип «volenti non fit injuria» («отказавшийся от своего права не может жаловаться на его нарушение»). В § 4 действующего австрийского кодекса определенно сказано: преступление может быть совершено и по отношению к таким лицам, которые сами соглашались на причиняемый им вред.

Несравненно больший уголовно-психологический интерес представляют случаи полового подчинения (см. с. 209). Если чувственность сильно повышена, если, например, человек находится под властью фетишизма и в то же время его нравственная устойчивость понижена, то какая-нибудь алчная или мстительная женщина, к которой его приковывает страстная любовь, может побудить его на самые тяжкие преступления. Примечательный пример этого рода представляет следующий случай.

Наблюдение 233. Убийство семьи под влиянием полового подчинения.

Н., фабрикант мыла из Катании, 34 лет, пользовавшийся раньше хорошей репутацией, в ночь на 22 декабря 1886 г. заколол кинжалом спавшую рядом с ним жену, а затем задушил двух своих дочерей – 7 лет и 6 недель. Сначала Н. отпирался, старался возбудить подозрение против других лиц, наконец чистосердечно сознался и просил, чтобы его казнили.

Н. происходил из здоровой семьи, раньше был здоров, считался дельным и всеми уважаемым коммерсантом, жил в согласии с женой. За последние годы подпал под сильное влияние одной метрессы, которая сумела привлечь его к себе и сделать послушным своим орудием.

Свои отношения к этой госпоже он удачно скрывал и от жены, и вообще от всех окружающих.

Под влиянием своей любовницы он сделался жено– и детоубийцей. Эта чудовищная женщина сумела воспользоваться его слабоволием и безумной страстью, она возбуждала в нем ревность и постоянно указывала ему, что только путем брака он может сохранить связь с нею. После совершения преступления он заставил своего маленького племянника связать его как якобы жертву убийц и потребовал от него молчания, угрожая в противном случае смертью. Когда пришли люди, он пытался разыграть роль несчастного отца, пораженного горем.

После признания он обнаружил глубокое раскаяние. Во время 2-летнего расследования и на суде, где дело разбиралось несколько раз, он не обнаружил никаких признаков душевного расстройства.

Свою безумную любовь к куртизанке он мог объяснить только своего рода внушением. На жену он никогда не имел поводов жаловаться. Никаких следов ненормально сильного или извращенного полового влечения у него нельзя было найти. Это был примечательный случай преступления, совершенного исключительно под влиянием страсти. Раскаяние, угрызения совести показывали, что он не страдал отсутствием нравственного чувства. Он был признан психически здоровым. Наличие непреодолимого влечения было отвергнуто (Mandalari. – II Morgagni, 1890, Febbraio).

Наблюдение 234. Половое подчинение у женщины.

Х., 36 лет, имеет 4 детей, происходит от матери, страдавшей тяжелой невропатией, и от отца-психопата; с 5 лет начала заниматься мастурбацией, в 10 лет испытала меланхолический приступ, во время которого ее преследовала мысль, что она за грехи не попадет на небо; после этого она сделалась нервной, возбужденной, стала страдать неврастенией; в 17 лет влюбилась в одного мужчину, но родители воспротивились браку с ним. С этого времени стали обнаруживаться признаки истерии. На 21-м году вышла замуж за человека, много старше нее, обладавшего очень вялым темпераментом; супружеские сношения никогда не доставляли ей удовлетворения, так что после каждого полового акта она испытывала сильнейшее сексуальное возбуждение, которое ей с трудом удавалось успокоить при помощи мастурбации. Ее неудовлетворенное половое влечение доставляло ей ужасные страдания; она все больше и больше предавалась онанизму, заболела истероневрастенией, сделалась капризной и сварливой, в силу чего и без того не особенно горячая привязанность между супругами стала еще более охладевать.

После 9 лет душевных и физических страданий X. поддалась соблазну со стороны одного мужчины, в объятиях которого она нашла наконец то удовлетворение, которого так долго ждала.

Зато ее стало преследовать сознание, что она нарушила супружескую верность; ее пугала мысль, что она сойдет с ума. Не раз она была близка к самоубийству, и только мысль о детях удерживала ее от этого.

Она боялась смотреть прямо в глаза своему мужу, которого она не могла не уважать за его благородные душевные качества; сознание, что она должна скрывать от него такую ужасную тайну, доставляло ей страшные страдания.

Хотя в объятиях своего любовника она находила полное удовлетворение и испытывала невыразимое чувственное наслаждение, она не раз делала усилия бросить путь греха, но все ее старания были напрасны. Все больше и больше подпадала она под влияние своего любовника, который знал свою власть над нею и злоупотреблял этой властью. Ему стоило только сделать вид, что он хочет ее бросить, чтобы она готова быта исполнить все его приказания. Эту привязанность несчастной женщины он эксплуатировал исключительно для удовлетворения своей чувственности, которая с течением времени стала принимать извращенный характер: послушная рабыня не смела отказать ему ни в одном его желании.

Близкая к отчаянию, X. обратилась ко мне за медицинским советом; она заявила, что у нее нет больше сил идти этим терновым путем. Какая-то непреодолимая страсть, внушающая ей самой отвращение, влечет ее к человеку, которого она не любит, но которого она тем не менее не в состоянии бросить. В то же время постоянная боязнь, что ее позорная тайна будет открыта, и мучительное сознание, что она нарушила человеческие и божеские законы, доставляют ей невыносимые страдания.

При всем том она испытывала величайшие муки при мысли, что может лишиться своего возлюбленного, который действительно угрожал этим каждый раз, когда она не исполняла какого-либо его желания. Этим он достигал неограниченной власти над нею, и она делалась послушным орудием в его руках.

Само собой разумеется, что в ужасном случае, описанном в наблюдении 233, и во многих других аналогичных случаях нельзя отрицать наличие вменяемости, так что при современном положении вещей, когда неспециалистам совершенно недоступен тонкий анализ мотивов преступления и когда юристов в угоду логическому формализму систематически держат вдали от всякой психологии, – при таком положении вещей нельзя ожидать, чтобы судьи и присяжные придавали значение явлениям полового подчинения, тем более что при половом подчинении самый мотив к совершению наказуемого поступка не является патологическим, а интенсивность того или иного мотива сама по себе не может быть принята во внимание.

Тем не менее в подобных случаях необходимо взвесить, сохранена ли восприимчивость к моральным контрмотивам, или эта восприимчивость утрачена; в последнем случае мы имеем дело с нарушением психического равновесия.

Не подлежит сомнению, что в этих случаях имеет место приобретенная моральная слабость особого рода, которая оказывает влияние на вменяемость. При преступлениях, совершенных под чьим-нибудь влиянием, наличие полового подчинения должно всегда играть роль смягчающего вину обстоятельства.