Текст книги "Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 2. Молот Тора"

Глава XIX. Стоит ли нервничать, когда пилот молится?

Аэропорт в Провинстауне оказался одним из самых депрессивных мест, которое я когда-либо видел. Впрочем, в моем ощущении могло сыграть роль, что я там находился в обществе окаменевшего гнома, эльфа с разбитым сердцем, взбешенной валькирии и меча, который никак не желал заткнуться.

Доставило нас сюда Uber-такси, вызванное Самирой. Когда мы в него погрузились у памятника отцам-пилигримам с «Мэйфлауэра», я задумался, не использует ли она Uber для перевозки в Вальгаллу новопреставленных душ? Всю дорогу в аэропорт у меня в башке навязчиво кружилась мелодия вагнеровского «Полета валькирий», а Джек, находящийся рядом со мной на заднем сиденье, проскользнув под ремень безопасности, непрестанно бомбардировал меня вопросами.

– А не можем ли мы на минуточку вытащить Скофнунг из ножен? Мне бы очень хотелось ее поприветствовать.

– Нет, Джек. Ее нельзя обнажать при солнечном свете и в присутствии женщин. Но даже если бы мы сейчас и вынули бы ее из ножен, она обязательно бы кого-то из нас убила.

– Но если бы все-таки мы смогли, это было бы потрясающе. – Мой меч томно вздохнул, и руны его блеснули металлическим светом. – Какая же она красавица!

– Джек, пожалуйста, превратись в кулон, – простонал я.

– А как, по-твоему, я ей понравился? – не унимался он. – Я не выглядел глупо? Только честно скажи.

Я с трудом удержался от пары-другой язвительных замечаний. В конце-то концов, Джек был совершенно не виноват, что мы оказались в такой пренеприятнейшей ситуации. Поэтому, взяв себя в руки, я начал его уговаривать, что ему сейчас лучше всего превратиться в кулон. Мол, отдохнешь пока, наберешься сил, и когда мы сможем вытащить Скофнунг из ножен, предстанешь перед ней в лучшем виде. Довод подействовал. Повесив его на цепочку, я смог наконец облегченно вздохнуть.

«Форд Фокус»-универсал подвез нас к аэропорту. Я помог Хэртстоуну вытащить из салона нашего окаменевшего друга, а Сэм тем временем поспешила в здание терминала.

Выглядел аэропорт довольно неавантажно. В общем-то, это был просто элементарный сарай с несколькими скамьями для вылетающих и прилетающих да барьером безопасности, за которым тянулись две взлетные полосы, годные только для маленьких самолетов.

Сэм не объяснила, зачем привезла нас сюда, все было ясно и так. Ей, конечно же, не под силу переправить на себе такую ораву, вот она, видать, и решила воспользоваться своими летными связями для организации чартерного перелета обратно в Бостон. И впрямь, не Хэртстоуна же просить перенести нас туда при помощи рунной магии. Он для подобных подвигов был слишком слаб и измотан. Последние крохи магической энергии ему удалось использовать на материализацию полиэтиленовой пленки с воздушными пузырьками и клейкой ленты, для чего он использовал руну, смахивающую на букву:

Полагаю, это или такой древнескандинавский символ противоударной упаковки, или руна какого-нибудь там Альфхейм-Экспресса. Можно было бы выяснить поточней у Хэртстоуна, но, видя, сколь он раздражен и охвачен горем, я не решился и просто, стоя у терминала, наблюдал, как он в ожидании Сэм тщательно упаковывает своего лучшего друга.

Мы, перед тем как за нами пришло такси, заключили нечто вроде негласного перемирия. Нервы у всех были обнажены не слабее электрических проводов под током высокого напряжения, и между нами в любой момент мог вспыхнуть конфликт, что совсем бы не помогло спасти Блитцена. Вот почему, забыв до лучших времен о чувствах вины и досады, мы держались сплоченно и слаженно, в полной готовности дать дружный отпор любому, кто нас затронет.

Я первый заметил Сэм, которая подходила к нам со стороны летного поля. На лице ее и руках поблескивали капли воды. Видно, она попутно зашла в туалетную комнату и умылась.

– «Сессна» на пути к нам, – сообщила она.

– Самолет твоего инструктора? – полюбопытствовал я.

Она кивнула.

– Мне пришлось долго клянчить и умолять. К счастью, Барри человек добрый и в результате понял, что это действительно крайние обстоятельства.

– А он в курсе о… – Я сделал широкий жест рукой, намекая на существование Девяти Миров, окаменевших гномов, ни-живых-ни-мертвых воинов, злых богов и прочей фигни нашей жизни.

– Нет, – ответила Сэм. – И я предпочла бы его и дальше держать в неведении. Если инструктор заподозрит, что у меня развивается шизофрения, вряд ли мне разрешат летать.

Она глянула на художественный проект Хэртстоуна под названием «Каменный Блитцен в пузырчатой упаковочной пленке» и с беспокойством осведомилась:

– Как он? Без изменений? Надеюсь, не начал еще… рассыпаться?

– Только не говори мне, что это может произойти, – прохрипел я, борясь с подкатившим немедленно к горлу комом.

– Надеюсь, не может, но иногда… – Сэм закрыла глаза, собираясь с духом. – Иногда через несколько дней…

Она так и не договорила, но и того, что уже было сказано, мне было достаточно, и я ощутил себя еще более виноватым, чем прежде.

– Когда мы найдем камень Скофнунг, то сможем каким-нибудь способом раскаменить Блитца?

Конечно, мне следовало спросить об этом гораздо раньше. Прежде чем я превратил друга в кусок гранита. Но времени у меня тогда ведь было в обрез, и я в тот момент думал только о том, чтобы не дать Блитцу уйти.

– Будем надеяться, – ответила Сэм.

– Очень оптимистически.

Хэртстоун повернулся к Самире:

– Самолет? – Жесты его были скупыми, а лицо злым. – Ты уронишь и Магнуса, и меня, поэтому с нами не полетишь.

Сэм дернулась, как от пощечины, но, взяв себя в руки, приложила ладонь к лицу, а затем указала пальцем на небо. Мол, я все понимаю. Хэрт, отвернувшись от нас, принялся доупаковывать гнома.

– Дай ему время, – сказал я Сэм. – Ты не виновата.

– Хотелось бы в это верить, – насупилась она.

Я рвался утешить ее, сказать, что Локи не вечно будет ее контролировать, мы обязательно найдем способ его обуздать, но мне было ясно: сейчас никакие слова на нее не подействуют. Она слишком охвачена чувством вины. И я лишь спросил:

– Что имел в виду Хэрт? Почему он сказал, что ты всех нас уронишь?

– Объясню, когда будем в воздухе. – Вытащив из кармана телефон, она проверила, сколько времени. – Сейчас зухр, и у нас еще двадцать минут до прибытия самолета. Магнус, ты не пойдешь со мной?

Я понятия не имел, что такое зухр, однако послушно за ней последовал к травянистому островку земли в центре идущей кольцом дороги.

Самира, запустив руки в рюкзак, достала оттуда сложенный кусок синей ткани, похожей на большой платок. «Пикник здесь решила устроить?» – удивился я, глядя, как она расстилает его на траве, но почти тут же заметил, что он направлен строго к юго-востоку.

– Это что, молитвенный коврик?

– Да, – подтвердила она. – Сейчас время полуденной молитвы. Покараулишь меня?

– Что? Что? – уставился я на нее с таким ощущением, будто она доверяет мне присмотреть за грудным ребенком. Ни разу еще за все время знакомства с ней не видел, чтобы она молилась. Мне раньше казалось, она вообще это редко делает. Сам бы я именно так бы на ее месте и поступал: как можно меньше религиозного.

– Как ты можешь молиться в такой момент? – произнес я вслух.

Она горестно усмехнулась.

– Для меня вопрос стоит по-другому. Как я могу в такой момент не молиться? Да ты успокойся. Это займет совсем мало времени. Просто покарауль меня. Вдруг тролль какой-нибудь атакует или кто-то еще.

– Почему же я раньше не видел, как ты это делаешь? – упорно хотелось выяснить мне.

Сэм пожала плечами:

– Я молюсь по пять раз ежедневно, как это и полагается. Обычно уединяюсь в укромном месте. Но если я путешествую или оказываюсь в опасной ситуации, то откладываю момент молитвы, пока обстоятельства не станут более благоприятными. Такое наша религия разрешает.

– Именно потому ты и не молилась, когда мы были в Йотунхейме?

Она кивнула:

– Все верно. Но в данный момент опасность нам вроде не угрожает, и мне не хотелось бы пропустить час молитвы. Надеюсь, у тебя нет возражений?

– Да… То есть нет, – совсем от растерянности запутался я. – Конечно, молись.

К ситуациям нереальным мне не привыкать. Чего стоит хоть банка с рассолом в баре у Трима. А еще я смывался от свирепой белки мужского рода по Мировому дереву. Спускался по занавеске в столовую великана. Но, несмотря на все это, дежурство возле Самиры аль Аббас, пока она молится, у меня вызывало немалый шок.

Сэм сняла обувь и, сцепив руки на животе, застыла с полуприкрытыми веками возле своего коврика. Затем что-то тихонько шепнула. Поднесла руки к ушам – жест, который на языке немых означает: «Слушай внимательно». А потом стала читать молитву – нежный и мелодичный речитатив на арабском, звучавший проникновенно и чисто, словно она нараспев читала любимое лирическое стихотворение. Наконец она поклонилась, выпрямилась, встала на колени, поджав под себя пятки, и, низко опустив голову, прижалась лбом к коврику.

Я наблюдал за ней на дистанции, которая мне казалась почтительной, и, надеюсь, она не подумала, будто я на нее таращусь. Зрелище, должен признаться, заворожило меня. Кажется, я ей немного завидовал. Она ведь даже после того, что с нами сегодня случилось, смогла вознести молитву, обрести в себе мир и окружить себя маленькой зоной спокойствия. Неплохо бы и самому такое уметь. Но я никогда не молился. Не верилось мне в одного всемогущего Бога, может быть, потому и не снисходила на меня, как на Сэм, благодать умиротворенности.

Она, сложив коврик, встала.

– Спасибо, Магнус.

– Тебе теперь легче? – пожал я плечами, все еще чувствуя себя посторонним на чужом празднике.

Она хмыкнула.

– Это, Магнус, не волшебство.

– Ну, с волшебством мы с тобой постоянно сталкиваемся, – сказал я. – С ним-то все ясно. А вот верить в кого-то, кто посильнее всех этих древнескандинавских богов, по-моему, гораздо труднее, особенно если… Ты только не обижайся, но ведь твой этот большой всемогущий чувак никогда не вмешивается, чтобы помочь.

– Не вмешивается. Не навязывает свою помощь. Не заставляет… – проговорила Сэм, запихивая в рюкзак синий коврик. – А ты не считаешь, что именно это по-настоящему и божественно, и милосердно?

– А вероятно, и впрямь, – кивнул я.

Сэм вроде сейчас не плакала, но уголки ее глаз как-то странно порозовели, словно она прослезилась, как и молилась, тайно, найдя укромное место, чтобы никто не видел и не замечал.

Она перевела взгляд на небо.

– К тому же, с чего это ты так уверен, будто Аллах не помогает? Вот. Видишь? – указала она на сияющий среди облаков силуэт самолета. – Барри прибыл. Пошли его встретим.

Сюрприз! Самолет к нам прибыл не только с пилотом Барри, но и с бойфрендом Самиры.

Она еще бежала по полю, когда из открывшейся двери «Сессны» вышел Амир Фадлан и первым начал спускаться по трапу. В темных очках с золотой оправой и коричневой кожаной куртке, надетой на майку с логотипом «Фалафельной Фадлана», он вполне мог сойти за чувака авиатора с рекламного постера часов «Брайтлинг».

Сэм углядела его слишком поздно. Возможность смыться была отрезана. Сбившись с бега на шаг, она кинула на меня панический взгляд и побрела навстречу своему суженому. Может, мне стоило для поддержки пойти с ней вместе, но я в тот момент помогал Хэртстоуну волочь к самолету каменного гнома.

Сэм и Амир, стоя на нижней ступеньке трапа, обменивались какими-то репликами, жестикулировали, и на лицах обоих легко прочитывалась обида. К моменту, когда я вплотную приблизился к ним, они уже замолчали. Амир расхаживал взад-вперед, явно готовясь произнести речь.

– Я, в общем, не собирался сюда, – наконец начал он. – Но со слов Барри решил, что тебе угрожает опасность. А когда речь идет о вопросе жизни и смерти… – Заметив меня, он осекся. – Магнус?

Он уставился на меня с таким изумлением, будто я упал с неба. Вот ведь смешно: я уже несколько часов как не падал с неба!

– Эй, старина! – поприветствовал я его бодреньким восклицанием. – Вопрос-то и впрямь серьезный. Только учти: Самира совсем ничего такого не делала. Ну, такого, которое бы тебе показалось неправильным. Совсем нет.

Сэм пронзила меня свирепым взглядом. Мол, совершенно не помогаешь.

– А я и тебя узнаю, – тем временем перевел Амир ошарашенный взгляд на Хэртстоуна. – Видел в «Фалафельной» несколько месяцев тому назад. Так называемый ученик из математической группы, с которым Сэм якобы занимается. На самом-то деле ты эльф, как она недавно мне рассказала. А ты, Магнус, мертвый, ведь так? И Сэм переправила твою душу в Вальгаллу. А гном… – Он уставился на Блитцена в упаковке, из которой торчала только его окаменевшая голова. – Статуя?

– Временно, – кажется, лишь еще больше озадачил я его. – И Сэм в этом тоже не виновата.

У Амира вырвался хохоток того рода, который всегда жутковато слышать, потому что свидетельствует он чаще всего о каком-то большом переклине в мозгах, когда уже никакое лечение не поможет.

– Даже не знаю, с чего начать, – к счастью, вполне членораздельно проговорил он. – Сэм, ты в порядке? Что у тебя за проблемы?

Щеки его невесты окрасились в цвет наваристого клюквенного сиропа.

– Все… очень… сложно, – пролепетала она. – Мне жаль, Амир… Я не думала…

– Что он прилетит? – перебил ее незнакомый мне голос. – Милая, он не желал принимать за ответ мое «нет».

В проеме двери самолета высился молодой смуглокожий мужчина, так хорошо одетый, что Блитцен бы прослезился от счастья. Бордовые джинсы, рубашка матово-зеленого цвета, двубортный жилет и остроносые ботинки из тонированной бордовой кожи. На шее у него висело удостоверение пилота. Я прочитал его имя: Барри аль Джаббар.

– Дорогие мои, – обратился ко всей нашей компании он. – Чтобы не выбиться из полетного графика, всем следует поскорее подняться на борт. Вот сейчас дозаправимся, и полный вперед. А ты, Самира, прости уж меня. – Во взгляде его золотистых глаз было столько доброжелательности и сочувствия, какие не часто встретишь. – Ты просила меня сохранить все в тайне, но твой звонок меня очень встревожил, а Амир мой лучший друг. И как бы у вас с ним ни складывалось, я буду делать все, что могу, чтобы это исправить. Короче, едва ему стало известно про твои трудности, он настоял на полете со мной. Ну вот. А теперь объявляю посадку.

Он исчез внутри самолета, освободив нам проход, и Хэртстоун первым взобрался по трапу, таща за собой каменного Блитцена.

– Сэм, я ведь правда пытаюсь понять, – простер, словно в мольбе, к ней руки Амир.

Его взгляд упал на ремень, за которым был все еще заткнут топор. Сэм поежилась.

– Я на все для тебя готов, – продолжал ее суженый. – Только, пожалуйста, ничего не скрывай. Как бы дико все это ни выглядело, расскажи мне.

– Хорошо, – кивнула она. – Но сейчас тебе надо подняться в салон, а я должна еще обойти самолет, чтобы все проверить.

Амир, вздохнув, посмотрел на меня будто в надежде увидеть на моем теле какой-нибудь след от смертельного ранения, и стал медленно подниматься по трапу.

Я повернулся к Сэм:

– Видишь, он даже ради тебя прилетел. Представляешь себе теперь, как его волнует твоя безопасность?

– Ну, – коротко бросила она.

– Но это же ведь прекрасно.

– Только я не заслуживаю такого, – виновато отозвалась она. – Надо было, конечно, быть с ним честной, но мне так не хотелось отравлять единственную нормальную часть своей жизни.

– А ты не забыла, что с тобой рядом стоит сейчас одна из ненормальных частей твоей жизни? – усмехнулся я.

Плечи ее опустились.

– Прости. Я знаю, ты мне помочь пытаешься. И мне совершенно не хочется, чтобы ты исчез из моей жизни.

– Это радует, – сказал я. – Тем более, полагаю, нам в самом ближайшем будущем предстоит куча всего ненормального.

– Без вариантов, – согласилась она. – А сейчас займи-ка лучше скорее место да пристегнись как следует.

– Имеешь в виду, что Барри плохой пилот? – немного забеспокоился я.

– Нет, Барри классный пилот, – заверила Сэм. – Только сейчас самолетом буду управлять я, а не он. И курс мы возьмем прямиком на Альфхейм.

Глава XX. Если демоны вас пытаются сбить с пути, просьба следовать по светящимся указателям к ближайшему выходу

Барри остановился в проходе, упершись руками в спинки двух стоящих одно напротив другого сидений. От него исходил отчетливый аромат туалетной воды с цветочными нотами, которой пропах не только он сам, но и весь салон, из чего можно было сделать вывод, что пилот ею пользуется постоянно.

– Итак, дорогие мои, – обратился он к нам. – Вы летали когда-нибудь на этой модели «Сессны»?

– Нет, – отозвался я. – Иначе наверняка бы запомнил.

Салон был не слишком большим, но зато отделанным белой кожей с золотой окантовкой. Этакий «БМВ» класса люкс на крыльях. Четыре кресла для пассажиров располагались попарно друг против друга, образуя нечто похожее на конференц-зону. Мы с Хэртстоуном заняли места по ходу полета. Амир устроился напротив меня, а упакованного Блитцена пристегнули ремнями рядом с ним и лицом к Хэртстоуну.

Сэм уже сидела на месте пилота, сосредоточенно проверяя показания приборов и щелкая тумблерами. Мне казалось, кабина управления во всех самолетах отделена от пассажирского салона плотно закрытыми дверями. Но в этой модели «Сессны» она просматривалась из салона насквозь, и я со своего места видел прозрачное лобовое стекло и простирающуюся за ним взлетную полосу. С удовольствием бы поменялся местами с Амиром, чтобы быть спиною к движению. Вид на дверь туалета меня как-то меньше нервировал.

– Итак, – снова заговорил Барри. – В качестве второго пилота этого рейса я должен провести с вами короткий брифинг на тему безопасности. Главный выход располагается здесь, – постучал он костяшками пальцев по двери, сквозь которую мы и вошли сюда. – В экстренных же ситуациях, если ни я, ни Сэм не сумеем открыть этот люк, вы… ТЕБЕ НУЖНО БЫЛО МЕНЯ ПОСЛУШАТЬСЯ, МАГНУС ЧЕЙЗ!

Голос Барри внезапно сделался много ниже и много громче. Амир, на подлокотник кресла которого тот опирался рукой, от неожиданности подскочил, едва не спланировав мне на колени.

Сэм медленно развернулась в пилотском кресле лицом к нам.

– Барри?

– Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛ, – новый голос Барри потрескивал, словно бы проходя через модулятор, и тональность его постоянно менялась. – НО НЕСМОТРЯ НА ЭТО, ТЫ УГОДИЛ В ЛОВУШКУ ЛОКИ.

– Ч-что с ним? – заикаясь, спросил Амир. – Это не Барри.

– Не он, – прохрипел в ответ я, потому что в горле у меня стало сухо, как у зомби-берсерка. – Это мой любимый убийца.

Хэртстоун выглядел еще более обалдевшим, чем мы. Даже не слыша жуткого голоса, он явно понял, что брифинг по безопасности свернул с накатанной колеи.

– А ТЕПЕРЬ УЖЕ ВЫБОРА НЕТ, – продолжил Барри, который не Барри. – КАК ТОЛЬКО ВЫЛЕЧИТЕ СВОЕГО ДРУГА, НАЙДИТЕ МЕНЯ В ЙОТУНХЕЙМЕ. Я ДАМ ВАМ НЕОБХОДИМУЮ ИНФОРМАЦИЮ, КОТОРАЯ ВАМ ПОМОЖЕТ РАЗРУШИТЬ ПЛАН ЛОКИ.

Я внимательно изучал лицо второго пилота. Как ни странно, оно не претерпело никаких изменений. Разве что взгляд золотистых глаз немного расфокусировался.

– Ты ведь козлоубийца? – хотелось выяснить мне наверняка. – Тот самый, который во время пира сидел надо мной на ветке дерева?

– Козлоубийца? – заморгал часто-часто Амир. – На ветке дерева?

– НАЙДИТЕ ХЕЙМДАЛЛЯ, – произнес искаженный голос. – ОН СКАЖЕТ, ГДЕ МЕНЯ МОЖНО НАЙТИ. И ПУСТЬ С ВАМИ ПОЙДЕТ ВТОРАЯ – АЛЕКС ФЬЕРРО. ОНА ВАША ЕДИНСТВЕННАЯ НАДЕЖДА НА УСПЕХ. Ну вот, пожалуй, и все, что вам следует знать, – голос Барри вновь зазвучал нормально. Взгляд обрел прежний блеск и доброжелательность. – Есть какие-нибудь вопросы? – улыбнулся он нам с таким радостным видом, словно не знал времяпрепровождения лучше и веселее, чем примчаться по просьбе друзей на Кейп-Код, а потом превратиться на время в транслирующее устройство для воспроизведения голоса ниндзя из других миров.

– Нет вопросов, – ответил я, а Амир и Хэрт просто молча покачали головами.

Я поймал взгляд Сэм. Она с выразительным видом пожала плечами. Дескать, слышала все прекрасно. Ну, впал на время второй наш пилот в транс. Что теперь с этим поделаешь.

– Тогда мне осталось только добавить про средство связи, – похлопал легонько ладонью Барри по гранитной башке Блитцена. – Наушники с микрофонами лежат в специальных отсеках возле ваших сидений. Понадобится связаться с пилотской кабиной, воспользуйтесь ими. Полет до аэропорта Норвуд Мемориал много времени не займет. Так что устраивайтесь поудобней и наслаждайтесь.

Я бы на его месте употребил другое слово, чем «наслаждайтесь».

Маленькое признание: мне до этого самого дня не приходилось летать не только на данной модели «Сессны», но и вообще ни на одном самолете, и, наверное, было бы предпочтительнее выбрать для первого опыта не такое крохотное воздушное судно, а побольше. И чтобы к тому же им управляла не девчонка моего возраста, всего несколько месяцев обучавшаяся мастерству пилота.

Впрочем, Самира вроде бы свое дело знала. Мне не с чем, конечно, сравнивать, но взлет, похоже, прошел нормально. То есть никто из сидящих внутри не понес никакого ущерба. Разве что мои ногти оставили вечные борозды на коже подлокотников кресла. Турбулентность столь негативно сказывалась на моем организме, что я с благодарностью вспомнил путешествие на нашем друге – восьминогом летающем коне Стэнли. Он хоть и ухал с размаха в каньоны, но все это были цветочки по сравнению с моими теперешними ощущениями. (Ну или почти цветочки.)

Амир наушники игнорировал. Похоже, мозг его столь перегрелся от потока безумной древнескандинавской информации, что он, сложа на коленях руки и откинувшись на спинку кресла, уперся взглядом в иллюминатор. Вероятно, его одолевали размышления на тему, приземлимся ли мы когда-нибудь снова в реальный мир.

Когда самолет достиг заданной высоты и нам осталось всего тридцать две минуты полета, я, вооружившись наушниками, осведомился у Сэм:

– Ну как там, порядок?

– Да, – донесся до меня сквозь электронный писк ее голос. – На этом канале вроде бы больше никого нет. Друг наш, кажется, пришел в норму. Но штурвал по-любому в руках у меня. Так что не беспокойся.

– Кто? Я беспокоюсь?

Насколько я мог разглядеть, Барри и впрямь вел себя совершенно нормально. Удобно устроившись в кресле второго пилота с айпадом, что-то высматривал на экране. Хотелось бы думать, что он занят чем-нибудь профессионально-летным, хотя, скорее всего, в действительности развлекался какой-то игрой.

– Есть какие-нибудь соображения? Ну, в плане советов козлоубийцы? – спросил я у Сэм.

– Он сказал, что искать его мы должны в Йотунхейме, – отвечала она, пробиваясь сквозь фон помех. – Значит, он великан. Только не надо из этого делать вывод, будто бы он непременно плохой. Мой отец… – Она на секунду умолкла, словно борясь с противным привкусом этого слова. – У него целая куча врагов. Этот козлоубийца явно один из них. И каким бы он ни был, он обладает мощнейшей магией. Насчет Провинстауна он тебе сказал правду. Жаль, что ты не прислушался. И еще хуже, что я не прислушалась.

– Перестань изводить себя понапрасну чувством вины.

– Ты там о чем? – неожиданно встрепенулся Амир.

– Да не бери в голову. – Я легонько похлопал ладонью по наушникам. – Просто с Сэм разговариваю.

– А-ах, – только и выдохнул ее суженый и снова с унылым видом уставился на иллюминатор.

– Амир не подключен? – поинтересовалась Сэм.

– Нет.

– Доставлю вас до места, а потом отвезу меч Скофнунг на хранение в Вальгаллу, – сообщила мне о своих планах Самира. – Провести Амира в отель не удастся, но постараюсь ему показать все, что только смогу, из моей другой жизни.

– Правильная идея, – одобрил я. – Он сильный, Сэм. Справится.

– Надеюсь, – выдержав трехсекундную паузу, во время которой я слушал в наушниках белый шум, выдохнула Самира. – Проверю там также твою компашку с девятнадцатого этажа.

– А что ты считаешь про Алекс Фьерро?

Сэм обернулась ко мне. Несколько странное ощущение видеть человека на расстоянии нескольких футов, когда его голос звучит у тебя в ушах.

– Брать Алекс с собой – плохая идея, – сказала она. – Видел, что Локи со мной сотворил? А теперь представь, что он может…

Я вполне представлял, однако советы козлоубийцы мне показались весьма резонными, а кроме того, мне чем дальше, тем меньше верилось в совпадения. Видимо, она все-таки появилась в Вальгалле не случайно именно в этот момент. То ли Норны, то ли еще какие-то странные божества-предсказатели связали ее судьбу с нашей.

– Мне кажется, что не стоит недооценивать Алекс, – принялся убеждать я Сэм, вспомнив видео ее битвы с волком и бой с драконом, который мне удалось наблюдать воочию. – К тому же мне лично она внушает доверие, насколько можно, конечно, испытывать это чувство к тому, кто гарротой тебе отфигачил голову. А вот как нам бога Хеймдалля найти, ты хоть представляешь?

– К сожалению, вполне. – Голос Сэм теперь лишь с трудом пробивался сквозь шумовые помехи, которые угрожающе уплотнились. – Прошу приготовиться, Магнус. Мы уже почти на позиции.

– Что, приземляемся в Норвуде? – удивился я. – Ты же вроде бы говорила, что мы в Альфхейм летим.

– Вы да, а я нет, – отозвалась она. – По курсу полета на Норвуд есть оптимальная зона сброса, чтобы вам выпрыгнуть.

– Зона сброса? – Я очень надеялся, что чего-то не понял.

– Слушай, мне надо сейчас целиком сконцентрироваться на управлении самолетом, – сказала Сэм, и звук в наушниках отключился.

Хэртстоун был занят игрой в гляделки с Блитценом, каменное лицо которого, торчащее из пузырчатой пленки, выражало застывшую агонию. Лицо эльфа выглядело ненамного счастливее и здоровее. На нем отражались тоска и горе, и я это видел с такой же ясностью, как следы крови на его шарфе в горошек.

– Альфхейм, – прожестикулировал я. – Как мы туда попадем?

– Спрыгнем, – руками объяснил Хэрт.

У меня засосало под ложечкой.

– Спрыгнем с самолета?

Хэрт глянул куда-то мимо меня, как всегда, когда появлялась необходимость выразить на языке немых что-то сложное, а к тому же такое, что мне совсем не должно понравиться.

– Альфхейм – королевство воздуха, света, – замелькали наконец передо мной его руки. – В него можно войти только… – И он изобразил свободное падение с высоты.

– Из самолета? – старательно проартикулировал я. – Мы не можем из него выпрыгнуть. Мы умрем.

– Не умрем, – пообещали мне руки Хэрта. – Мы не совсем чтобы спрыгнем, – сделал он такой выпад ладонью: р-раз, – который отнюдь не вселил в меня даже капли спокойствия. – Мы не можем умереть, пока не спасем Блитцена, – добавили его руки.

Хэрт большей частью был нем, но иногда мог и выкрикнуть так громко, что уши закладывало. Это он и проделал, излагая мне нашу с ним ближайшую программу действий. Р-раз из самолета. Падаем прямиком в Альфхейм. Спасаем Блитцена. Ну и только потом я, если мне так уж приспичило, могу, пожалуй, позволить себе помереть.

Амир беспокойно заерзал в кресле.

– Магнус, мне кажется или ты нервничаешь?

– Да есть немного. – Мне бы очень хотелось найти какое-то простенькое объяснение, от которого и без того травмированные мозги Амира не скукожились бы еще сильнее, но я не стал тратить сил и времени на эту попытку. К лучшему или худшему, он, уже перейдя черту, был достаточно посвящен в параллельную жизнь Самиры, сколь бы безумной она ему ни казалась. Да и врать ему у меня просто не поворачивался язык. Ведь он был так добр ко мне. Кормил меня, когда я, бездомный, обитал на улице. Обращался со мной как с человеком, в то время как для большинства окружающих я был словно бы невидимкой. И, наконец, едва услышав, что Сэм в беде, поспешил нам на помощь.

– Судя по всему, мы с Хэртом собираемся вскорости сделать из самолета р-раз! – поделился я нашими планами с ним.

Амир воспринял мое сообщение со столь потерянным видом, что мне захотелось его обнять.

– Знаешь, – ответил он мне, – до прошлой недели самой большой моей заботой было принять решение, где лучше открыть еще одну фалафельную. В Джамайка-Плейн или в Чеснат-Хилле? А теперь я даже вообще не уверен, по небу какого мира мы пролетаем.

– Амир, – начал я, предварительно убедившись, что микрофон в наушниках отключен. – Самира такая же, как была всегда. Храбрая и сильная.

– Знаю, – кивнул он.

– К тому же она по тебе с ума сходит. И совсем не сама напросилась на все эти странности в своей жизни. Знаешь, как она постоянно тревожилась, что они могут испортить ваше с ней будущее. Ты уж поверь мне.

Он понурил голову. Ну просто вылитый щенок, которого оставили одного возле магазина.

– Я очень стараюсь, Магнус, но все так странно.

– Да, – был согласен с ним я. – И вот тебе ложечка взбадривающего. Дальше будет еще страннее. – Я включил микрофон. – Сэм?

– Мне был слышен весь ваш разговор, – крайне обрадовала меня она. Выходит, я все же не справился с управлением этим переговорным устройством. – Убью я тебя попозже. А сейчас приближается время вашего выхода.

– Эй, а Барри-то не заметит, что мы так вот просто исчезли на высоте? – полюбопытствовал я.

– Он смертный, и его мозг подстроится под обычные человеческие понятия, – явно не видела здесь никакой проблемы Сэм. – Он ведь знает, что люди не могут никуда деться во время полета на заданной высоте, и ко времени нашего приземления просто скорее всего о вас и не вспомнит.

Хэртстоун рядом со мной, отстегнув ремень безопасности, обвязал Блитцена своим шарфом так, чтобы получились лямки, за которые его можно было держать.

– Удачи, – пожелала мне Сэм. – Встретимся в Мидгарде, если, конечно… Ну, сам понимаешь.

«Если мы выживем, – дополнил я мысленно ее напутствие. – Если удастся вылечить Блитцена. Словом, если удача нам будет сопутствовать больше, чем в эти два дня и вообще когда-либо».

«Сессна» исчезла между двумя гулкими ударами моего сердца, и я обнаружил себя парящим в небе. Мои наушники были воткнуты в пустоту.

А затем я упал.