Текст книги "Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 2. Молот Тора"

Глава XVII. Дядя Рэндольф перемещается в первые строки моего списка плохих парней

Реакция Сэм была молниеносной. Схватив копье, она ринулась на отца.

– Нет, дорогая, – щелкнул пальцами Локи.

Ноги у Сэм подкосились, она рухнула боком на пол и осталась лежать недвижимая с полузакрытыми глазами.

– Сэм!

Я кинулся к ней, но дядя Рэндольф схватил меня за плечи.

– Не надо, Магнус, – дохнул он в лицо мне ужасным коктейлем из гвоздики и тухлой рыбы. – Не усугубляй. – Голос его срывался от паники.

– Усугублять уже некуда, – оттолкнул я его от себя.

Меня колотило от злости. Джек у меня в руке полегчал, явно готовый к решительному удару. При виде Самиры, лежащей без чувств возле ног отца (я очень надеялся, что она всего лишь потеряла сознание!), мне хотелось изо всей силы врезать мечом плашмя по дядиному жирному заду, а затем учинить кровавое месиво на самодовольно ухмыляющейся физиономии Локи.

– Дай Рэндольфу шанс, – остановил меня пронесшийся в голове шепот Аннабет. – Он все же наша семья.

Я замешкался на достаточное мгновение, чтобы увидеть, в каком состоянии пребывает мой дядя.

Серый его костюм был в нескольких местах порван и так сильно вымазан сажей, словно ему пришлось лезть сквозь печную трубу. А на левой его щеке, захватив половину носа, багровел бугристый шрам от ожога в форме руки.

Я ощутил себя так, словно только что проглотил гнома и тот застрял у меня в пищеводе. Отметина была точной копией той, что появилась на семейной фотографии из моего вальгалльского номера. Мне тут же вспомнилась мучительная боль, которая пронзила меня во сне, когда Локи общался со мной, использовав Рэндольфа как проводник. Да, он и впрямь пометил его таким жутким образом.

Я перевел взгляд на бога обмана. Он все еще был одет в отвратительный зеленый смокинг с обшитыми розовым шелком лацканами. Костюм тоже из моего сна. Все вплоть до бабочки с узором пейсли. Глаза Локи сверкали. Он будто меня подначивал: «Ну, убей же своего дядю. Забавно получится».

Только вот мне решительно не хотелось доставлять ему подобного удовольствия.

– Зачем ты нас заманил обманом, если мог запросто сам войти через волшебную дверь в саркофаге? – прорычал я.

– Нет, мы не могли, – возразил он мне. – Ты должен был проложить нам путь. И только после того, как тебе это удалось… С Рэндольфом-то вы связаны. Неужели сам не догадываешься? – Он постучал пальцем по щеке. – Кровное родство – могущественнейшая связь. Потому-то я и могу всегда отыскать тебя через него.

– Если только я не убью тебя. Рэндольф, уйди с дороги! – И я сжал покрепче рукоять Джека.

Локи расхохотался.

– Слышал мальчонку, Рэндольф? Прочь в сторону.

Но дядя не сдвинулся с места, и вид у него был такой, будто он поперхнулся слишком большой таблеткой.

– Локи, не надо, пожалуйста, – сипло выдавил он из себя.

– О-о! – поднял брови тот. – Кажется, ты мне собрался приказывать? А не считаешь, что это немного противоречит условиям нашего договора?

Услышав про договор, мой дядя попятился в сторону, и левая сторона лица его конвульсивно задергалась, отчего шрам стал казаться еще ужаснее.

Заметив боковым зрением, что Хэрт при помощи Блитцена с трудом поднимается на ноги, я принялся мысленно умолять их убраться в сторону. Для полного счастья мне только еще не хватало, чтобы они встали на пути Локи, рискуя своей безопасностью.

Сэм лежала по-прежнему недвижимо. У меня к горлу подкатил ком.

– Что ты с ней сделал? – хрипло осведомился я у Локи.

– С кем? С Самирой? – глянул небрежно этот мерзавец на дочь. – Да с ней все в порядке. Просто заставил ее не дышать.

– Что-о? – шагнул я к нему.

– Спокойно, Магнус. Не навсегда же. Я просто считаю необходимым держать всех своих детей в узде. Ты разве не согласишься со мной, что большинство современных родителей явно пренебрегают воспитанием?

– Он у своих детей контролирует каждый шаг, – раздался сдавленный голос Рэндольфа.

Локи смерил его презрительным взглядом.

– Напомни-ка мне, будь любезен, Рэндольф, насколько тебе самому удалась роль отца? – Рэндольф тут же скукожился. – Вот именно, – ухмыльнулся Локи. – Твоя семья мертва. И единственная для тебя надежда снова с ними увидеться – это я.

Локи опять переключил внимание на меня, что мне было не менее отвратительно, чем мерзкого цвета турецкие огурцы у него на бабочке.

– Видишь ли, Магнус, всю свою силу мои дети унаследовали от меня. Вправе же я взамен хоть потребовать, чтобы они, когда мне это нужно, склонялись перед моей волей. По-моему, это справедливо. Как я уже говорил, кровное родство – могущественнейшая связь. Похвально, что, вняв моей просьбе, ты оставил Алекс в Вальгалле. Иначе бы в коме лежали здесь двое моих детей.

Он на какое-то время умолк, потирая руки.

– А не хотел бы ты увидать еще кое-что? Самира так не любит оборотничества. Но я-то спокойно могу заставить ее превратиться в твою домашнюю кошку. Или же в кенгуру-валлаби. Из нее выйдет очень милая кенгурушка.

Мерзкие огурцы на его бабочке зашевелились, как насекомые. Теперь-то я понял, почему Сэм усиленно избегала в кого-нибудь превращаться. И причина ее тревоги за Алекс мне стала ясна. Та ведь, совершенно не думая о последствиях, эксплуатировала дар оборотничества.

«А интересно, другие боги тоже настолько плотно контролируют своих детей? – пронеслось у меня в голове. – Мог ли, к примеру, Фрей…» Но, решительно отогнав от себя эти мысли, я вызверился на Локи:

– Оставь Сэм в покое!

– Как хочешь, – пожал он плечами. – Мне она просто требовалась для дела. Геллир ведь вам говорил: Скофнунг нельзя обнажать в присутствии женщины. Ну, а теперь дело сделано. И так как женщины в коме не в счет, Рэндольф, поторопись-ка, пожалуйста, обнажить этот меч.

Дядя облизал губы.

– Может быть, лучше… – Согнувшись внезапно чуть ли не пополам, он зашелся в истошном вопле. Шрам у него на щеке задымился.

– Прекрати! – заорал я на Локи, чувствуя жгучую боль в своей собственной левой щеке, которая, без сомнения, проявила кровную солидарность с дядиной.

Рэндольф ахнул и распрямился. Вдоль его левой ноздри продолжал струиться тоненький столбик дыма.

Локи зашелся от смеха.

– Ах, Рэнди, Рэнди, до чего же нелепо ты выглядишь. Вот ведь не впрок тебе, видно, прежние наши уроки. Тебе надо вернуть семью из Хельхейма. А я от тебя за это требую абсолютной преданности. Ты носишь мою метку и делаешь все, что мне от тебя угодно. Вроде не так уж и сложно. Вот, старина, и давай, – указал он взглядом на Скофнунг. – А ты, Магнус, если только посмеешь вмешаться, кома Сэм станет вечной. Но надеюсь, что ты не такой дурак. Да и ситуация вышла бы неудобная, учитывая предстоящую свадьбу.

Мне хотелось его разрубить на две половины, как Хель, в том смысле, что у этой его дочурки одна половина лица и тела живая, а другая похожа на полуразложившийся труп. Так вот, разрубить бы его, потом склеить, а затем вновь разрубить пополам. Странно, каким это образом Локи мне раньше казался харизматичным, а речи его настолько меня завораживали, что я несколько раз только чудом не внял его лживым советам. Теперь он вызывал у меня абсолютное омерзение и заслуживал казни хотя бы за издевательства над дядей Рэндольфом.

Меня останавливала тревога о Сэм. До какой степени он на самом деле ее контролирует? А если и впрямь способен одной только силой мысли погрузить ее в вечную кому? Кроме того, я, хоть и в меньшей степени, но все же забеспокоился, что будет с Рэндольфом. Конечно, он идиот, иначе не стал бы заключать сделок с Локи. Но я ведь теперь знал, что его побудило к этому. Перед моим мысленным взором на мгновение встала картина тонущей яхты. Жена Рэндольфа, Катрин. Дочь Обри с игрушечным парусником на коленях. И Эмма, которая с криком цеплялась за свой наследственный рунный камень, – символ ее мечтаний, которые ей, увы, даже было не суждено никогда осуществить.

Слева от меня Хэртстоун с Блитцем медленно крались в нашу сторону. Эльф уже достаточно пришел в себя и двигался без поддержки гнома, а тот сжимал в руках меч, видимо, реквизированный у кого-то из павших зомби. Я жестом велел обоим держаться позади меня.

Рэндольф, подняв с пола Скофнунг, медленно вытянул его из ножен. Льдисто-серо сверкнула сталь обоюдоострого клинка, по центру которого сверкали всеми оттенками синего руны.

– Колоссально! Вау! – возбужденно задрожал в моих руках Джек.

– Ну да. Конечно, – покивал Локи. – Будь я сейчас в силах взять в руки оружие, а Меч Лета оказался бы недоступен, определенно бы выбрал Скофнунг.

– Этот чувак, возможно, и есть само зло, – зашептал мне Джек. – Но вкус у него отменный.

– К сожалению, – продолжал само зло, – в моем нынешнем положении я не полностью здесь.

Блитцен хмыкнул:

– Впервые обрадован тем, что он говорит. Этот меч нельзя обнажать.

Локи закатил глаза.

– Блитцен, сын Фрейи, ты так по-гномичьи драматичен, когда речь идет о волшебном оружии, однако не торопись радоваться моим словам. Да, я сам ныне не в состоянии взять в руки Скофнунг, зато это могут Чейзы. Они ведь ведут свой род от древнескандинавских королей, а следовательно, для этого меча идеальны.

Ну да. Рэндольф однажды меня посвятил в историю нашего рода. Древнескандинавские короли и все такое прочее. Только вот очень жаль, если столь благородное происхождение предоставляет возможность пользоваться мечами, в которых заложена злая магия. Никогда, пожалуй, не стану упоминать об этом в своих резюме.

– Слишком опасно, – едва заметными жестами показал Хэртстоун. – Смерть. Предсказание. – В глазах его застыл страх.

– У этого клинка есть свои заморочки, – весело произнес Локи. – А я страсть как такое люблю. Скофнунг нельзя использовать в присутствии женщин – раз, при дневном свете – два. И действовать им может только лицо благородного происхождения – три. Любое подобное лицо, – подчеркнул бог зла и обмана. – Даже этот сгодится, – с презрением ткнул он пальцем в плечо дядю Рэндольфа. – Четвертая заморочка: клинок, если уж его вытащил, нельзя вновь убрать в ножны, пока он не вкусит чьей-нибудь крови.

Джек исторг металлический стон:

– Ох, нельзя быть красивой такой!

– Да уж, не всем дано, – поддержал его Локи. – И пятая заморочка, – бог покосился на эльфа. – Сам, дружище, расскажешь об этом или предоставляешь мне?

Хэртстоун, качнувшись, схватил Блитцена за плечо, и я до конца не понял причину. То ли опять потерял равновесие, то ли желал убедиться, что гном стоит рядом с ним.

Блитцен поднял вверх меч, который оказался едва ли не с него ростом.

– Оставь Хэрта в покое, Локи, иначе будешь иметь дело со мной, – грозно проговорил он.

– Дорогой мой гном, – ухмыльнулся тот. – Я очень тебе благодарен за то, что ты отыскал вход в эту могилу. И Хэртстоун мне тоже был нужен. Без него бы вы не взломали магическое кольцо вокруг саркофага. Каждый из вас великолепно сыграл свою роль. Но, боюсь, мне требуется гораздо больше. Вы же хотите, чтобы Самира вышла благополучно замуж?

– За великана? – презрительно фыркнул Блитцен. – Решительно нет.

– Но ведь это во имя прекрасной цели! – с апломбом изрек бог зла и обмана. – Я организовал взамен возвращение, как его… молота. И, естественно, без приданого обойтись невозможно. А Трим попросил у меня меч Скофнунг. Очень разумный и адекватный обмен. Только вот этот меч некомплектен без камня. Он входит с ним в единый ансамбль.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я. – Какой еще камень?

– Камень Скофнунг. Специально сделанный для заточки одноименного меча. – Локи очертил пальцами круг размером с тарелку для десертов. – Примерно такой вот величины. Синего цвета в серую крапинку. – Он подмигнул Хэртстоуну. – Знаком тебе этот предмет?

Глаза у Хэртстоуна выпучились. Можно было подумать, что он удушился вдруг собственным шарфом.

– Хэрт, о чем это он? – совершенно не понимал я.

Но эльф словно застыл.

Дядя Рэндольф споткнулся и, лишенный возможности опереться на трость, так как обе руки его были заняты поднятым вверх мечом, едва удержал равновесие. Клинок потемнел. От него начали подниматься клочки ледяного пара.

– Он становится все тяжелее и холоднее, – тужась его удержать, с натугой выдавил из себя дядя.

– Тогда поспешим, – кинул взгляд Локи на лежащую без сознания Сэм. – Рэндольф, давай-ка скорее накормим голодный меч.

– Никогда! – занес я над их головами Джека. – Рэндольф, мне совершенно такого не хочется. Откажись, чтобы меня не вынудить.

– Магнус, ты просто не знаешь, что он задумал, – всхлипывая, отозвался мой дядя.

– Рэндольф! – шикнул на него Локи сквозь зубы. – Если ты хочешь увидеть снова свою семью, нанеси удар.

Вот тут-то я и дал маху. Дядя мой сделал выпад, а я в это время думал только о бездыханной Сэм, которую, пусть ценой жизни, но должен был защитить. Локи снова меня обыграл. Одним взглядом на дочь ему удалось сбить меня с толку.

– Предсказание – вот о чем бы тогда мне следовало подумать в первую очередь. Но, совершенно забыв о нем, я попытался парировать Джеком удар, направленный в сторону Сэм. Скофнунг пронесся мимо, и дядя, вопя от ужаса, вонзил его острие в живот Блитцена.

Глава XVIII. Вот уж не думал, что можно так виртуозно ругаться на языке жестов!

Взвыв от ярости, я рубанул Джеком вверх, и меч Скофнунг, выбитый из рук Рэндольфа, полетел вверх вместе… Вы можете этого не читать, но вместе со злобным клинком взлетело несколько розовых предметов, очень напоминающих пальцы.

Рэндольф прижал к груди окровавленный кулак и, спотыкаясь, попятился. Скофнунг со звоном брякнулся об пол.

Блитцен охнул. Глаза его округлились. Меч умудрился пробить кольчужный жилет. Гном крепко прижал ладонь к ране. Сквозь его пальцы струилась кровь. Он покачнулся. Хэрт, обхватив его крепко руками, потащил прочь от Рэндольфа и Локи.

Я поднял Джека повыше и, развернувшись к Локи, рубанул по его самодовольной роже. Увы, он от этого лишь задрожал, словно изображение на мониторе, когда сигнал начинает сбоить.

– Зря замахивался. Все равно ведь промазал, – покачал головой Локи. – Магнус, мы с тобой оба знаем: ты не можешь мне причинить никакого вреда. Во-первых, я здесь не полностью, а во-вторых, бой не самая сильная твоя сторона. Хочешь дать выход злости, убей Рэндольфа, только быстро. Времени мало, а нам надо еще о многом поговорить, да и твой гном уже истекает кровью.

Жажда мести захлестнула меня с головой. Я был и впрямь готов убить Рэндольфа, а затем разнести этот склеп на мелкие камни. В меня словно вселилась ненависть Рататоска – белки мужского рода, который всем говорил лишь одни только гадости и стремился изо всех сил уничтожить дерево, на котором жил.

Все же я, хоть и с огромным трудом, но сумел обуздать свой гнев. Спасение Блитцена было важнее мести.

– Джек, пригляди за этими говнюками, – велел я мечу. – Если они попытаются принести вред Сэм или унести Скофнунг, превращайся в высококачественную мясорубку.

– Уже сделано, – произнес Джек голосом гораздо ниже своего обычного, явно чтобы произвести впечатление на даму Скофнунг. – Готов жизнь положить, защищая леди Меч. Ну да, – спохватился он. – И Сэм, конечно же, тоже.

Я подбежал к Блитцену.

– Ну наконец-то, – донесся мне вслед голос Локи. – Вот теперь это Магнус Чейз, которого я знаю и люблю. Вечно думает о других. И всегда готов исцелить.

Положив руки на живот Блитцена, я старательно проартикулировал Хэрту:

– Есть у тебя какие-то руны, которые смогут помочь?

Хэрт покачал головой. По взгляду его я понял: в нем тоже пылает ярость на уровне Рататоска. Он рвался изо всех сил спасти Блитца, но ему уже дважды за это утро пришлось прибегать к рунной магии, и третий подход просто убил бы его.

– Со мной все хорошо, ребята, – слабым голосом проговорил Блитцен, хотя лицо у него уже было цвета оконной замазки. – Просто надо немного прийти в себя.

– Держись. – Я вызвал в себе силу Фрея. Руки мои нагрелись, как электрическое одеяло, посылая тепло в каждую клеточку тела гнома. Я замедлил его кровообращение и смог уменьшить боль. Рана, однако, затягиваться не желала. Сопротивляясь моим усилиям, она раздирала ткани и капилляры гораздо быстрее, чем мне удавалось их залечить.

Мне вспомнилось предсказание Хэрта про кровопролитие, остановить которое невозможно.

Моя вина. Я должен был отнестись к его доводам с полной серьезностью и настоять, чтобы Блитцен остался и дальше есть пиццу с доставкой на дом в убежище Мимира. Но мне тогда даже в голову не пришло, что дурацкий козлоубийца с Бэк Бэя может оказаться прав.

– С тобой все будет в порядке, – подбодрил я Блитца. – Оставайся со мной.

Взгляд его между тем уже затуманивался.

– У меня в кармане жилета лежит мини-набор для шитья, – слабым голосом сообщил он. – Возьми, если это как-то поможет.

Я был готов визжать от отчаяния. Удачно, что в тот момент у меня не оказалось в руках Джека. Иначе наверняка закатил бы хорошенькую истерику в стиле Кайло Рена из «Звездных войн».

Видимо, физия у меня была хороша, когда я повернулся к Локи и Рэндольфу. Дядя тут же попятился, оставляя кровавый след за собой, в нишу для зомби и спрятался там. Его-то рану мне залечить ничего не стоило, однако я был далек от такого желания.

– Локи, что тебе надо и как я могу помочь Блитцену? – выкрикнул я.

Бог резко развел руки в стороны.

– Прекрасно, что ты об этом спросил. К счастью, на оба твои вопроса один и тот же ответ.

– Камень, – простонал Блитц. – Ему нужен камень.

– Вот именно, – подтвердил Локи. – Видишь ли, Магнус, раны от меча Скофнунг никогда не затягиваются. Если они даже сразу не довели до смерти, то все равно будут кровоточить до тех пор, пока раненому не придет конец. Рану от меча Скофнунг можно закрыть только камнем Скофнунг. Вот почему два этих предмета являют собой единый комплект.

Хэртстоуна охватил настоящий приступ ругательств жестами, и пантомима, которую он разыграл перед нами, своей выразительностью граничила с настоящим искусством. Даже тот, кто понятия не имеет о языке жестов, мог сразу понять, какая его охватила ярость, и здесь не требовалось громких криков и слов.

– Ух ты ж, – пораженно выдохнул Локи. – Меня так не обзывали с тех давних пор, когда я последний раз летал и резвился вместе с другими богами. Мне очень жаль, мой эльфийский друг, что ты обо мне столь невысокого мнения, но тем не менее тебе единственному под силу добыть этот камень. И ты ведь сам знаешь: иного решения нет. Вот и беги-ка скорее домой.

– Домой? – уже заходил у меня ум за разум. – Ты имеешь в виду Альфхейм?

– Не заставляй Хэрта идти туда, – простонал Блитцен. – Дело того не стоит, сынок.

Я злобно глянул на дядю Рэндольфа, который вовсю обустраивался в нише для зомби. Кажется, он и сам в своем драном костюме, с обезображенным ожогом лицом и помутневшим от кровопотери и ужаса взглядом уже находился на полпути к превращению в нежить.

– Что нужно Локи? – спросил я его. – И какое все это имеет отношение к молоту Тора?

Он посмотрел на меня столь же жалобно и затравленно, как смотрел в моем сне на жену, уверяя ее, что вернет всю семью домой.

– Магнус, мне так жаль… я так…

– Да, да, тебе очень жаль, Рэндольф, – с издевкой проговорил Локи. – Мы знаем. Но, Магнус, – перевел на меня взгляд он, – неужто ты и на самом деле не видишь связи? Видимо, мне следовало выражаться яснее. К сожалению, я порой забываю, насколько плохо и медленно соображают смертные. Так вот, молот у великана, – принялся он в такт словам размахивать вверх и вниз рукой. – Великан отдаст молот в обмен на Самиру, и мы обмениваемся свадебными подарками. Он мне молот, а я ему – С-к-о-ф-н-у-н-г, – по буквам произнес бог зла и обмана.

– Прекрати! – крикнул я.

– Следовательно, наконец понял, – простер ко мне он руку. – Это очень удачно, потому что у меня уже руки устали тебе на пальцах все объяснять. И, видишь ли, я не могу внести за Самиру лишь половину приданого. Трим на это не согласится. Стало быть, мне нужны и меч, и камень. Удачно, что твой друг Хэртстоун знает, где его найти.

– Вот, значит, зачем ты устроил все это. Потому что… – И, не договорив, я указал на Блитца, вокруг которого ширилась красная лужа.

– Назовем сие стимуляцией, – кивнул с улыбочкой этот гад. – Я сомневался, что ты мне добудешь камень только ради успешного завершения свадьбы Самиры. Но у меня не было никаких сомнений, что во имя спасения друга ты это сделаешь. Прошу также помнить: мой план преследует цель вернуть этому… как его там зовут… его молот. Сделка, выгодная всем сторонам. Если только, конечно, твой гном не умрет. Они ведь такие жалкие и мелкие существа. Ну, Рэндольф, пойдем же.

Мой дядя потащился к нему с видом виноватого пса, который ожидает от хозяина взбучки. Я не испытывал в тот момент никаких нежных чувств к нему, но мне все равно не нравилось, как Локи с ним обращается. Живо вспомнились горе и боль, которые, как я почувствовал в своем сне, просто снедали Рэндольфа и двигали всеми его поступками.

– Рэндольф, – сказал я ему. – Тебе совершенно необязательно идти с ним.

По ответному его взгляду мне стало ясно, что я зря стараюсь. Решившись напасть на Блитцена, он окончательно перешел черту. Грязная сделка с Локи его уже затянула полностью. Он стольким пожертвовал ради надежды вновь увидеть свою семью, что путь назад для него был отрезан.

Локи указал на Скофнунг.

– Меч, Рэндольф. Подними-ка его.

– Только попробуй, приятель, – запульсировал ядовито-лиловым светом Джек. – Обещаю, ты потеряешь гораздо больше, чем парочку пальцев.

Рэндольф заколебался, как это чаще всего и случается с теми, кого от чего-то предостерегают говорящие и сияющие мечи.

Локи тоже слегка утратил самоуверенность. Глаза его потемнели. Губы скривились. Я видел: он жаждет заполучить Скофнунг, и мне было ясно: меч этот нужен ему для чего-то гораздо более важного, чем свадьба дочери.

Я вдавил Скофнунг ногой в пол. Джек прав: этот меч уйдет с ними только через наши трупы.

Вены на шее у Локи набухли до такой степени, что казалось, еще немного и лопнут. Я опасался, как бы он не убил Самиру, чтобы нарисовать ее кровью на стенах склепа изображения гнома, эльфа и эйнхерия, но мне все-таки удалось стойко выдержать его взгляд. Планы его были мне неясны во всем, кроме одного: мы ему явно требовались живыми. По крайней мере, в данный момент.

Впрочем, бог, быстро взяв себя в руки, бросил с небрежным видом:

– Что ж, Магнус, тогда захвати меч и камень с собой, когда приведешь невесту. Через четыре дня. О месте сообщу дополнительно. Одна только просьба: добудь себе подобающий смокинг. Ну, Рэндольф, хрясь-хрясь, – изобразил он ладонью рубящее движение, – уходим.

Дядю перекосило. Локи хихикнул.

– Ой, извини, – подрыгал он мизинцем и безымянным пальцем. – Я, наверное, чересчур уж рано начал шутить по этому поводу, да?

Он схватил Рэндольфа за рукав, и оба синхронно влетели спинами в портал-саркофаг с такой скоростью, точно их высосало воздушной волной из летящего самолета. Саркофаг, пропустив их, схлопнулся.

Сэм зашевелилась и резко села. Можно было подумать, что у нее над ухом раздался звонок будильника.

– Что происходит? – спросила она, поправляя хиджаб, который косо сидел у нее на лице, как повязка на глазу пирата.

Я был не в силах пускаться сейчас в объяснения, потому что стоял рядом с Блитценом, пытаясь изо всех сил хоть как-то его поддержать. Сквозь мои руки шло столько энергии Фрея, что ей было впору расщепить атомы, но гному это не помогало. Мой друг уходил.

Хэрт понуро сидел рядом с Блитцем, и глаза его блестели от слез, а концы длинного шарфа купались в кровавой луже. Время от времени он прикладывал ко лбу два пальца:

– Глупый! Глупый!

На нас упала тень Сэм.

– Нет! Нет! Нет! Что случилось?

Хэртстоун выдал ей жестовую тираду:

– Говорил же! Слишком опасно! Ты виновата!

– Дружище, – чуть потянул Хэрта за рукав к себе ослабленными пальцами Блитц. – Сэм не виновата. И ты тоже. Идея… была… моя…

Тот покачал головой и вновь принялся с трагическим видом жестикулировать:

– Глупая валькирия! И глупый я! Нужен способ спасения!

Он перевел глаза на меня, отчаянно ожидая чуда.

Я вдруг понял, что ненавижу целительство. Цацки Фрея! Лучше бы мне быть воином. Или же оборотнем, как Алекс Фьерро. Или мастером рунной магии, как Хэртстоун. Или берсерком, как Хафборн, несущийся в бой в одном нижнем белье. Что толку в моем целительстве, если я просто сейчас сижу и смотрю, как жизнь покидает моего друга, и ничего не могу с этим поделать!

– Локи нам не оставил выбора, – произнес я вслух. – Мы должны отыскать камень Скофнунг.

– Я это сделаю, – крякнув, ответил руками Хэрт. – Ради Блитца. Займет целый день. А времени мало. Он умирает.

Блитцен поднял было голову, явно намереваясь что-то сказать, но не смог. Голова его тут же бессильно откинулась набок.

– Нет! – всхлипнула Сэм. – Он не должен умереть! Где этот камень? Сейчас же пойду за ним.

Мой взгляд с лихорадочной скоростью метался по склепу. Мне требовалось найти хоть какое-то решение. Меня привлекло сияние копья Сэм на полу.

«Свет! Солнечный свет!» – пронеслось в моей голове.

Я мог еще попытаться сделать последнее чудо. Слабенькое. Если так можно выразиться, с самой дальней и пыльной полки, но лучшим я в тот момент не располагал.

– Нам нужно протянуть время? – Мне хотелось, чтобы мой голос услышал Блитц. – Вот мы сейчас для тебя его чуть-чуть и увеличим! – Я сжал ему плечо. – Ты будешь, дружище, жить. Обещаю.

Подняв лицо к куполообразному потолку и призывая на помощь энергию своего отца – бога тепла, плодородия и всего, что растет, пробиваясь из земли к свету, я изо всех сил попытался представить себе, будто бы над моей головой светит солнце.

Склеп загудел. Сверху дождем посыпалась пыль. Потолок растрескался, как яичная скорлупа, тьму прорезал косой луч света, попавший прямо на лицо Блитцена, а я смотрел, как один из лучших моих друзей во всех Девяти Мирах превращается в камень.