Текст книги "Магнус Чейз и боги Асгарда. Меч Лета"

Глава 22. Мои друзья низвергаются с дерева

К СЧАСТЬЮ, на пути мне встретился дружелюбно настроенный берсерк. Я как раз кружил по спа-комплексу на сто двадцатом этаже, а он выходил из салона мужского педикюра. («Ваши ноги не убивают – убиваете вы!») И берсерк охотно проводил меня к лифтам.

К моменту моего прибытия вечерний пир был в самом разгаре. Я взял курс на Икса – его трудно не заметить даже среди такого скопища народа – и вскоре воссоединился с соседями по девятнадцатому этажу.

Мы обменялись впечатлениями об утренней битве.

– Я слышал, ты использовал сейд альвов! – заметил Хафборн. – Впечатляет!

А я уже почти позабыл о том энергетическом взрыве, повышибавшем у всех оружие из рук.

– Ага, но я… а что такое «сейд альвов»?

– Эльфийская магия, – ответила Мэллори. – Презренное ванское колдовство, недостойное истинного воителя. – Мэллори дружески хлопнула меня по руке. – А ты мне уже больше нравишься.

Я кое-как выдавил улыбку. Совершенно непонятно, как я ухитрился пустить в ход какую-то неведомую эльфийскую магию. Насколько мне известно, я не эльф. Но устойчивость к экстремальным температурам и то, как я исцелил Гуниллу в лифте… Это что, тоже сейд? Или это потому, что я сын Фрейра? Короче, непонятно, какая связь между тем и другим.

Ти Джей поздравил меня с тем, что я водрузил герб девятнадцатого этажа на вершину холма. Икс поздравил меня с тем, что я оставался в живых дольше пяти минут.

Спору нет – приятно ощущать себя частью команды, но разговор я по большей части пропускал мимо ушей. У меня в голове всё ещё гудело после обзорного тура с Гуниллой и сна про Локи на престоле Одина.

Гунилла за почётным столом то и дело шептала что-то на ухо Хельги, и управляющий, глядя на меня, хмурился. Я всё ждал, когда же он призовёт меня и приставит отщипывать виноград на пару с Хундингом, но, видимо, он измышлял более изощрённое наказание.

«…к завтрашнему утру… – предупреждала меня Гунилла, – мы примем меры предосторожности».

Под конец пира Вальгалла приветствовала пару новичков. Их видео были вполне себе геройскими. Норны не являлись. Валькирий не отправляли с позором прочь. Стрелы с пищалками не вонзались в задницы.

Когда толпа эйнхериев в трапезной стала рассасываться, Ти Джей хлопнул меня по плечу:

– Иди поспи. Завтра опять славно падёшь в битве!

– Ура-ура, – вздохнул я.

Но спать я не мог. Я несколько часов мерил номер шагами, как зверь в клетке. Мне совершенно не хотелось дожидаться утреннего приговора танов. После отчисления Самиры в мудрости их суждений я сильно сомневался.

Но какой у меня выбор? Шнырять по отелю, наугад открывая все двери в поисках той, что ведёт в Бостон? Но даже если я и найду выход – где гарантия, что я вернусь к своей прежней беспризорной роскоши? Гунилла, или Сурт, или ещё какая-нибудь скандинавская нечисть меня непременно выследят.

«Мы должны знать, на чьей ты стороне», – сказала мне капитан валькирий.

Я на своей стороне. Меньше всего мне надо влипать во всю эту историю про Гибель Богов. Правда, внутренний голос твердил, что я уже влип, причём безнадёжно. Мама погибла два года назад. И тогда же в Девяти мирах полезла наружу всякая нехорошая фигня. При моей везучести тут как пить дать есть связь. А если мне нужно восстановить справедливость – если я хочу узнать, что же на самом деле случилось с мамой, – тогда я просто не могу как прежде прятаться под мостом.

Но точно так же я не могу тупо слоняться по Вальгалле, ходить на курсы шведского и смотреть презентации о способах одолеть тролля.

Часов в пять утра я сдался и решил, что спать не буду. Пошёл в ванную умываться. На крючке висели свежие полотенца. Дыру в стене заделали. Интересно, это магия – или таны заставили какого-то несчастного лошару чинить всё вручную в качестве наказания? Ничего, может, завтра и я буду стены штукатурить.

Я вышел в атриум и взглянул наверх. Что это за небо я вижу? Над каким миром оно раскинулось? И какие в нём созвездия?

В кронах что-то зашелестело. Нечто тёмное, похожее на человеческую фигуру, вывалилось из ветвей и с болезненным хрустом приземлилось возле моих ног.

– Ой-й-й! – взвыло нечто. – Дурацкая гравитация!

Мой старый добрый приятель Блитц лежал навзничь, стонал и поглаживал левую руку.

Вслед за ним на траву легко соскочил Хэрт, как всегда облачённый в чёрную кожу и свой карамельно-полосатый шарф. Хэрт махнул мне рукой особым жестом, означающим «привет».

Я уставился на них:

– Что вы тут… как вы тут… – И я расплылся в широченной улыбке. Потому что никому в жизни я так не радовался, как этим двоим.

– Рука! – простонал Блитц. – Сломана!

– Ладно. – Я опустился на колени и попытался сосредоточиться. – Я, наверное, смогу тебя исцелить.

– Исцелить?

– Погоди-ка… да ты… переоделся, что ли?

– Ты о моём гардеробе?

– Типа того. – Никогда не видел, чтобы Блитц так сногсшибательно выглядел.

Косматые волосы вымыты и зачёсаны назад. Борода аккуратно подстрижена. Кроманьонские сросшиеся брови прошли через выщипывание и эпиляцию воском. И только зигзагообразный нос остался прежним, не познав косметических новшеств.

А что до одежды, то Блитц определённо обчистил несколько элитных бутиков на Ньюбери-стрит[51]51
  Одна из самых многолюдных бостонских улиц, где много модных магазинов и дорогих ресторанов.


[Закрыть]. Сапоги из кожи аллигатора. Чёрный шерстяной костюм словно специально сшит для квадратной фигуры пять на пять футов. И цвет идеально подходит к смуглой коже. Под пиджаком тёмно-серый жилет с огуречным узором плюс часы на золотой цепочке, бирюзовая сорочка и галстук-боло[52]52
  Галстук в виде шнурка с зажимом. Если вы смотрите вестерны, то наверняка видели такие на ковбоях.


[Закрыть]. В общем, Блитц выглядел как чрезвычайно низкорослый, но весьма ухоженный афроамериканский ковбой-гангстер.

Хэрт хлопнул в ладоши, привлекая моё внимание.

«Рука. Починишь?» – просигналил он.

– Ах да. Извини. – Я мягко положил ладонь Блитцу на предплечье. Я ощутил под кожей перелом. Я пожелал, чтобы кости срослись. Щёлк! Кость встала на место. Блитц ахнул. – Попробуй пошевелить, – посоветовал я.

Блитц подвигал рукой. Болезненная гримаса на его лице сменилась удивлённой:

– Надо же, получилось!

Хэрт как будто опешил ещё сильнее: «Магия?! Как?!»

– Честно, я сам понятия не имею, – признался я. – Народ, без обид, я дико рад вас видеть, но… Почему вы сваливаетесь с моего дерева?

– Малыш, – веско произнёс Блитц, – последние двадцать четыре часа мы только и делали, что носились взад-вперёд по Мировому Древу – тебя искали. Вчера ночью мы уже обрадовались, что нашли, но…

– По всей видимости, нашли, – подтвердил я. – Как раз перед рассветом я слышал какое-то шевеление в ветвях.

Блитц развернулся к Хэрту:

– А я тебе говорил, что это тот самый номер!

Хэрт закатил глаза, и его пальцы замелькали так быстро, что я не успевал читать.

– Ой, да брось, – отмахнулся Блитц. – Твоя идея, моя идея – суть не в этом. Суть в том, что мы здесь и Магнус жив! То есть… строго говоря, он мёртв. Но он жив. А значит, босс не убьёт нас!

– Босс? – переспросил я.

У Блитца нервно задёргался глаз:

– Ага. Мы должны сделать признание.

– На самом деле вы вовсе не бомжи, – перебил я. – Прошлым вечером вас показали по видео, и один из танов…

«Видео?» – изобразил Хэрт.

– Ну да. Валькир-ТВ. Короче, один из танов назвал вас гномом и эльфом. И я полагаю, что гном – это ты? – Я ткнул пальцем в Блитца.

– Вот так всегда, – недовольно проворчал Блитц. – Если ростом не вышел, так сразу – гном.

– В смысле ты не гном?

Блитц вздохнул:

– Да нет. Гном.

– А ты… – Я смотрел на Хэрта и не мог произнести это вслух. Я с этим парнем таскался повсюду два года. Он научил меня ругаться на языке жестов. Мы вместе поедали буррито из мусорных баков. Ну какие эльфы так себя ведут!

«Э-Л-Ь-Ф. – Хэрт показал мне слово по буквам. – Можно А-Л-Ь-В».

– Но вы же оба – вылитые люди!

– В действительности, – назидательно заметил Блитц, – это люди – вылитые гномы и эльфы.

– Я сам не верю, что это говорю, но ты ведь не такой уж коротышка. Гномы же меньше. А ты сойдёшь за обычного невысокого мужчину.

– Вот я и сходил за обычного невысокого мужчину, – кивнул Блитц. – Целых два года. Гномы, как и люди, бывают разного роста. Так уж вышло, что я свартальв.

– Святой эльф?

– Эй, малыш, прочисти уши! СВАРТАЛЬВ. Это означает «тёмный альв». Или «тёмный эльф». Я из Свартальвхейма.

– Э-э… Ты вроде сказал, что ты гном.

– Тёмные эльфы не совсем эльфы, малыш. Это… как бы сказать… Ошибочный термин, вот. Мы разновидность гномов.

– А, ну теперь-то мне всё ясно.

Хэрт изобразил слабую улыбку – в его случае это всё равно что, дрыгая ногами, кататься по полу.

«Святой эльф», – беззвучно хмыкнул он.

Блитц сделал вид, что не заметил:

– Свартальвы часто выше ростом, чем средний гном из Нидавеллира. К тому же мы дьявольски привлекательны. Но обсудим это позже. Мы с Хэртстоуном здесь, чтобы помочь тебе.

– Хэртстоун?

Хэрт кивнул: «Моё полное имя. А он Б-Л-И-Т-Ц-Е-Н».

– Малыш, времени в обрез. Мы два года с тебя глаз не спускали, пытаясь уберечь.

– Ради босса.

– Вот именно.

– А кто ваш босс?

– А это… строго секретно. Но он в лагере хороших парней. Он глава организации, цель которой – отсрочить Рагнарёк на как можно больший срок. А ты, друг мой, его самый важный проект.

– Выходит… дайте-ка угадаю… Выходит, вы не работаете на Локи?

Блитцена перекосило от гнева. Хэрт изобразил одно из тех ругательств, которым сам же меня научил.

– Уж этого-то мы не заслужили, малыш. – В голосе Блитцена звучала искренняя обида. – Ради тебя я целых два года одевался как бездомный. Я послал личную гигиену в Хельхейм! Ты хоть представляешь, сколько мне приходилось отмокать в пенной ванне каждое утро, чтобы избавиться от запаха!

– Прости. Значит… вы заодно с валькирией Самирой?

Хэртстоун выдал ещё одно ругательство.

«Та, что забрала тебя? Нет. Она всё усложнила», – показал он.

На самом деле Хэрт изобразил лишь несколько знаков: «ОНА – ЗАБРАЛА – ТЫ – НЕТ – ТРУДНО – НАМ». Но я уже наловчился расшифровывать его послания.

– Ты не должен был погибнуть, малыш, – пояснил Блитцен. – Наша работа была в том, чтобы защищать тебя. Но теперь… что ж, ты эйнхерий. И скорее всего, мы можем продолжать делать своё дело. Нам надо вывести тебя отсюда. И надо отыскать тот меч.

– Ну так пошли, – предложил я.

– Я понимаю твоё нежелание, – как ни в чём не бывало продолжал Блитцен. – Ты очутился в раю для воинов. Море новых впечатлений и восторгов…

– Блитц, я же сказал: пошли.

Гном заморгал:

– Но я приготовил целую речь!

– Это ни к чему. Я тебе и так верю.

И знаете, что самое удивительное? Я ведь не обманывал.

Пускай Блитцен и Хэртстоун оказались парочкой ищеек-профессионалов, которые не спускали с меня глаз по заданию какой-то сверхсекретной антирагнарёковой конторы. Пускай они защищали меня от повелителя огненных великанов с дешёвыми пластиковыми игрушками в руках. И пускай даже они принадлежат к другим расам. Но они всегда были рядом, когда я жил на улице. Они были моими лучшими друзьями. И… ну, какая жизнь, такие и друзья, что поделаешь.

– Ну что ж. – Блитцен стряхнул травинки с огуречного жилета. – Давайте-ка влезем на Мировое Древо, пока…

Откуда-то сверху донеслось громоподобное «ЯККК!» и раскатилось эхом по номеру. Как будто бостон-терьер весом шесть сотен фунтов[53]53
  Шесть сотен фунтов – это примерно 272 кг (фунт равен 0,45 кг). Многовато для обычного бостон-терьера. Эта собака – помесь английского бульдога и английского терьера – весит 7—10 кг.


[Закрыть] остервенело хрустел исполинской костью.

Хэртстоун выпучил глаза. Звук наверху был такой громкий, что наверняка он ощутил вибрацию сквозь подошвы.

– Боги всемогущие! – возопил Блитцен, хватая меня за руку. – Малыш, пожалуйста, скажи, что знаешь ещё какой-нибудь выход! А то на Мировое Древо нам нельзя.

Ещё один «ЯККК!» сотряс стены. На пол повалились сломанные ветки.

– Ч-ч-ттто там? – пролепетал я. Коленки у меня тряслись. В голову тут же полезли норны с их прорицаниями: Провозвестник Волка и всё такое. – Это… Это Волк?

– О, куда хуже, – ответил Блитцен. – Это Белка.

Глава 23. Я сдаюсь в переработку

ЕСЛИ КТО-ТО ПРОИЗНОСИТ слово «белка», не зевайте – бегите. От одного беличьего лая у меня душа ушла в пятки.

По пути я сграбастал свой меч гостиничного образца. Хотя, пожалуй, это я зря. Ведь я рванул из номера в чём был – то есть в зелёной шёлковой пижаме. Захоти я с кем-нибудь подраться – оружие мне ни к чему. Мой противник умрёт со смеху ещё до того, как я обнажу клинок.

Мы вывалились в коридор, где нас уже поджидали наспех одетые и заспанные Ти Джей и Мэллори.

– Что там за шум? – Мэллори нахмурилась. – И почему у тебя в номере гном и эльф?

– БЕЛКА! – гаркнул Блитцен, захлопывая мою дверь.

Хэрт изобразил то же самое руками – картинка вышла жутковатая: словно жвала, разрывающие чью-то плоть.

Ти Джея точно по лицу ударили:

– Магнус, что ты натворил?!

– Мне надо выбраться из отеля. Прямо сейчас. Пожалуйста, не мешайте нам.

Мэллори выругалась на незнакомом мне языке – наверное, по-ирландски. Да у нас на этаже просто Организация Бранящихся Наций.

– Мы не будем тебе мешать, – заявила Мэллори. – И хоть нам за это десять лет в прачечной полоскаться – мы тебе поможем.

У меня глаза вылезли на лоб:

– Почему? Мы знакомы меньше суток.

– Но мы уж догадались, что ты идиот, – проворчала Мэллори.

– Она пытается сказать, – перевёл Ти Джей, – что соседи по этажу всегда выручают друг друга. Мы прикроем твой побег.

Дверь моего номера содрогнулась. От именной таблички расползалась паутина трещин. Со стены в коридоре рухнуло декоративное копьё.

– Икс! – позвал Ти Джей. – Помоги!

Дверь полутролля с грохотом слетела с петель. Икс вразвалку вышел в коридор, как будто только и ждал, когда его позовут:

– Чего?

Ти Джей показал на мою дверь:

– Дверь Магнуса. Белка.

– О’кей.

Икс протопал к моему номеру и привалился спиной к двери. Она снова сотряслась, но Икс держал крепко. Изнутри донёсся яростный лай.

Тяжело ступая, из своего номера вышел Хафборн Гундерсон в трусах-боксёрах со смайликами. В руках он, как обычно, сжимал свои двулезвийные секиры.

– Что за шум? – Он смерил неласковым взглядом Блитца и Хэрта. – Что, убить гнома и эльфа?

– Нет! – взвыл Блитцен. – Не убивай гнома и эльфа!

– Они со мной, – заверил я. – И мы уже уходим.

– Белка, – объяснил Ти Джей.

Косматые брови Хафборна почти закрыли глаза:

– «Белка» – это как бы… белка?

– «Белка» – это как бы белка, – подтвердила Мэллори. – Тупой и ещё тупее.

Вниз по коридору спланировал ворон. Он уселся на ближайшее факельное крепление и осуждающе каркнул в мою сторону.

– Ну приехали, – сказала Мэллори. – Вторжение твоих друзей почуяли вороны. А это значит, что и валькирии на подходе.

От лифтового холла донёсся вой – выло с полдесятка глоток.

– А вот и Одиновы волки пожаловали, – сообщил Хафборн. – Если не вторгаться в отель незаконно и не пытаться отсюда сбежать – то они сама доброта. А так – рвут на куски.

У меня как-то не по-геройски подкатил комок к горлу. Пускай бы меня загрызла белка или зарубило войско валькирий, пускай бы даже мне в лицо прилетел ещё один топор, но только не волки. У меня подкосились ноги.

– Блитц и Хэрт, – дрожащим голосом проговорил я, – тут есть хоть кто-то, кого вы не поставили на уши?

«Конечно! – просигналил Хэрт. – Мы избежали древесных мин!»

– Древесные мины? – Не уверен, что я правильно его понял.

Хафборн Гундерсон взвесил на руке секиру:

– Я задержу волков. Удачи, Магнус! – И он, ринувшись по коридору, заорал: – СМЕРТЬ!

Смайлики доблестно морщились на его трусах.

Мэллори вся зарделась – то ли от смущения, то ли от гордости за Хафборна, точно сказать не берусь.

– Я останусь с Иксом – на случай, если белка прорвётся, – сказала она. – Ти Джей, а ты веди их в переработку.

– Ага.

– В переработку? – переспросил Блитц.

Мэллори обнажила меч:

– Магнус, не могу сказать, что приятно было познакомиться. Ты реальная заноза в асал[54]54
  Ну, вы, наверное, сами догадались, где именно та заноза, и перевод с ирландского не нужен.


[Закрыть]. А теперь проваливай.

Дверь моего номера опять задрожала. С потолка посыпалась штукатурка.

– Сильна белка, – прорычал Икс. – Быстрей давайте.

Ти Джей примкнул штык:

– Вперёд! – И он побежал по коридору в своём синем мундире поверх пижамных штанов. Наверняка он и спит в мундире.

За нашей спиной завывали волки, и Хафборн Гундерсон что-то ревел по-древнескандинавски.

Пока мы бежали, время от времени какие-то эйнхерии высовывались из дверей посмотреть, что творится. Но, заметив синий мундир Ти Джея и его штык, тут же ныряли назад.

Налево, направо, направо, налево – всё, я сбился со счёта, сколько раз мы повернули. Мимо нас с сердитым карканьем промелькнул ворон. Я попытался стукнуть его.

– Не надо, – предупредил Ти Джей. – Для Одина они священны.

Мы как раз пробегали поперечную часть Т-образного коридора, когда кто-то позвал меня:

– МАГНУС!

Я сдуру посмотрел, кто это.

В полусотне футов слева от нас стояла Гунилла при полном вооружении. В обеих руках она держала по молотку.

Ти Джей бросил на меня быстрый взгляд:

– Вы трое, бегите. Следующий поворот направо, там спуск и люк с надписью «Переработка». Прыгайте туда.

– Но…

– Времени нет. – Ти Джей широко ухмыльнулся. – Ступайте и завалите за меня пару мятежников[55]55
  В Гражданской войне северяне называли южан мятежниками, поскольку те, не желая отмены рабовладения, устроили мятеж против законно избранного президента Линкольна и отделились от США, создав Конфедеративные Штаты Америки. В общем-то, правильнее называть южан конфедератами.


[Закрыть], или монстров, или кто вам там подвернётся. – Он нацелил винтовку на валькирию и с воплем «Пятьдесят четвёртый Массачусетский!» кинулся в бой.

Хэрт схватил меня за руку и потащил дальше. Блитц нашёл этот самый спуск в переработку и распахнул люк:

– ВПЕРЁД!

Хэртстоун нырнул вниз головой.

– Ты следующий, малыш, – поторопил гном.

Я колебался. Из люка несло так, что поневоле вспоминались прежние помоечные деньки. Внезапно гостиничная жизнь со всеми удобствами показалась мне вполне сносной.

Но вот снова взвыли волки – на этот раз совсем близко. И я решительным броском сдал себя в переработку.

Глава 24. Одна работёнка, значит?

КТО ЖЕ ЗНАЛ, что Вальгалла вываливает мусор прямиком на стадион Фенуэй?[56]56
  Тут надо уточнить, что Фенуэй – бейсбольный стадион.


[Закрыть] Да ещё на место игрока с битой. Теперь ясно, откуда у «Ред Сокс» эти вечные проблемы c игрой в нападении.

Хэртстоун только поднялся, как прилетел я и сбил его с ног. А я подняться не успел: Блитцен врезался мне в грудь. Я оттолкнул его и откатился – на случай, если кто-нибудь ещё решит свалиться с небес.

Я с трудом поднялся на ноги:

– А с какой стати мы на стадионе Фенуэй?

– Не ко мне вопрос, – уныло вздохнул Блитцен. Шикарный чёрный костюм выглядел так, словно Блитца протащили по склизкому улиточному следу. – Входы и выходы в Вальгалле – штука ненадёжная. Зато мы хотя бы в Мидгарде.

Красные трибуны стояли пустые и безмолвные, навевая не слишком приятные ассоциации с Трапезной Павших Героев, куда ещё не ввалились эйнхерии. Поле как лоскутным одеялом было укрыто брезентовыми пологами. Брезент подмёрз и похрустывал под ногами.

Было около шести утра. Небо на востоке начало сереть. На морозном воздухе дыхание превращалось в пар.

– От чего мы убегали? – спросил я. – Что там за белка-мутант?

– Рататоск, – ответил Блитц. – Проклятие Мирового Древа. Каждый, кто взбирается по ветвям Иггдрасиля, рано или поздно повстречается с этим чудищем. Считай, мы легко отделались.

Хэртосун указал на занимающийся рассвет и сообщил: «Солнце. Плохо для Блитцена».

Блитц поморщился:

– Точно. После той истории на мосту прямого излучения мне уже не вынести.

– Ты это о чём? – Я внимательно вгляделся в его лицо. – Ты что, сереешь?

Блитц отвернулся, но я уже и так всё разглядел. Его щёки посветлели до цвета мокрой глины.

– Малыш, ты, наверное, обратил внимание, что я никогда не ходил с тобой днём.

– Я… ну да. Типа у Хэрта дневная смена, а у тебя ночная.

– Именно. Гномы – подземные создания. Солнечный свет для нас губителен. Нет, не настолько, как для троллей. Немного я выдерживаю, но если нахожусь на солнце слишком долго, я начинаю… кхм… каменеть.

Я вспомнил битву на мосту Лонгфелло. Блитцен тогда был в широкополой шляпе, в шинели, в перчатках и солнечных очках – немного странный имидж, особенно в сочетании с табличкой «Дорогу утятам!».

– Но если ты закроешься от солнца, тогда всё в порядке?

– Это помогает. Толстая одежда, солнечные очки и так далее. Но в данный момент, – он показал на свой костюм, – я не готов. Рюкзак со всем необходимым я обронил где-то на Мировом Древе.

«После моста его ноги обратились в камень, – изобразил Хэрт. – До самой ночи не ходил».

У меня перехватило горло. Блитц и Хэрт устроили на мосту Лонгфелло самую нелепую в истории спасательную операцию. Но главное – они пытались мне помочь. А Блитц, получается, вообще рисковал жизнью, просто находясь на солнце.

Поэтому пускай в голове у меня тьма вопросов, пускай в моей жизни (или смерти?) царит полная неразбериха – это всё подождёт.

– Пошли найдём какое-нибудь тёмное место, – предложил я.

Простым решением стал Зелёный Монстр – левая полевая стена высотой с четырёхэтажный дом. Я тут бывал однажды со школьной экскурсией – наверное, в классе первом. И я запомнил, что под табло, кажется, были служебные помещения.

Одна из служебных дверей оказалась не заперта.

Внутри смотреть было особо не на что: детали от металлических помостов, зелёные карточки для табло, стопками развешанные по стенам, да бетонные ребра стадиона со столетними граффити. Однако у этого места имелось важное свойство: здесь было темно.

Блитцен присел на стопку матов и стащил сапог. Оттуда высыпались жёлуди. Носки у Блитца оказались с узором из огурцов, подобранные к жилету. Эти носки меня вообще убили. Не меньше всего остального, чего я уже навидался в Вальгалле.

– Блитц, так что с твоей одеждой? Ты прямо… настоящий щёголь.

Блитцен выпятил грудь:

– Спасибо, Магнус. Нелегко было целых два года ходить как забулдыга. Ты только не обижайся.

– Да ну, какие обиды.

– Обычно я одеваюсь так, как сейчас. К внешности отношусь очень серьёзно. Должен признаться, я немножко модник.

Хэрт издал нечто среднее между фырканьем и хмыканьем.

«Немножко?» – изобразил он.

– Да ну тебя, – отмахнулся Блитц. – Кто купил тебе этот шарф, а? – Гном обернулся ко мне в поисках поддержки. – Я говорил Хэрту, что ему нужен яркий акцент. Чёрная одежда. Платиново-светлые волосы. Шарф в красную полоску – дерзкий ход, правда?

– Хм… конечно, – согласился я. – Не мне же его носить. И огуречные носки тоже.

– Не болтай глупостей. На тебе одежда с узором будет смотреться сущим кошмаром. – Блитц хмуро взглянул на сапоги. – Так на чём мы остановились?

– На том, что вы два года меня пасли. Не хотите рассказать зачем?

Хэрт ответил жестами: «Мы уже сказали. Босс».

– Не Локи, – кивнул я. – Значит, Один?

Блитц рассмеялся:

– Нет. Капо[57]57
  Капо – это вообще-то не имя. Это итальянское слово, означающее «голова». В итало-американской мафии капо – один из руководящих постов.


[Закрыть] даже умнее Одина. Ему нравится действовать за сценой, анонимно. Он поручил нам смотреть за тобой и… кхе-кхе… – Блитц прочистил горло. – И хранить твою жизнь.

– Ага.

– Да. – Блитцен вытряхнул жёлуди из второго сапога. – Была у нас одна работёнка. И мы её провалили. «Храните его жизнь, – велел нам Капо. – Следите за ним. Защищайте, если надо, но не вмешивайтесь в его решения. Он – важная часть плана».

– Плана.

– Капо много чего знает. Например, про будущее. Он старается подталкивать события в правильном направлении. Без него Девять миров кувырком полетят в хаос и разобьются вдребезги.

– Само по себе это неплохой план.

– Он сказал нам, что ты сын Фрейра. В детали не вдавался, но очень настаивал: ты важен, тебя надо защищать. И когда ты погиб… короче говоря, мы были очень рады отыскать тебя в Вальгалле. Может быть, ещё не всё потеряно. Теперь мы должны доложиться Капо и получить новые указания.

«Надеемся, он нас не убьёт», – показал Хэртстоун.

– И это тоже. – Блитцен старался говорить бодро. – Видишь ли, Магнус, пока мы не потолкуем с боссом, я не могу посвятить тебя в подробности.

– И это при том, что я важная часть плана?

«Именно поэтому», – объяснил Хэрт.

– А что случилось после того, как я упал с моста? Хоть это-то мне можно знать?

Блитц вытащил листок из бороды:

– Ну, Сурт исчез под водой вместе с тобой.

– Всё-таки Сурт.

– О да. И это было потрясающе, вот что я скажу. Смертный сразил властелина огненных великанов! Да за такое и умереть не жалко!

– Так что… я его убил?

«Если бы», – уныло просигналил Хэрт.

– Если бы, – поддакнул Блитц. – Но огненные великаны плохо переносят ледяную воду. Полагаю, его вышвырнуло назад в Муспелльхейм. А отрубленный нос! Грандиозно. Ему понадобится время, чтобы восстановиться для путешествия в другие миры.

«Несколько дней», – предположил Хэрт.

– А может, и больше, – не сдавался Блитц.

Я переводил взгляд с одного на другого. Вот передо мной два нечеловеческих существа, и они обсуждают механизмы перемещений между мирами с такими лицами, словно речь идёт о починке карбюратора.

– Но вы, ребята, как я вижу, уцелели, – подытожил я. – А что с Рэндольфом?

Хэрстоун наморщил нос: «Твой дядя. Он хорошо. Зануда».

– Малыш, ты спас жизнь людям, – заявил Блитцен. – Там было много раненых, много повреждений, но никто из смертных не погиб… хм… кроме тебя, разумеется. Предыдущий визит Сурта в Мидгард прошёл не так безболезненно.

«Великий чикагский пожар», – жестами уточнил Хэрт[58]58
  Этот пожар бушевал в Чикаго три дня (с 8 по 10 октября 1871 года) и унёс сотни жизней.


[Закрыть].

– Он самый, – подтвердил Блитц. – Но и взрывы в Бостоне показывали в федеральных новостях. Расследование всё ещё ведётся. Есть версия, что весь этот ущерб был причинён падением метеоритов.

Проще всего списать на метеориты. Я ведь и сам долго сомневался, Суртовых это рук дело или нет.

– Но десятки людей видели Сурта на мосту! Там один даже снимал видео!

Блитц пожал плечами:

– Ты удивишься, сколько всего смертные не видят. И не только люди. Эльфы и гномы ничуть не лучше. К тому же великаны – мастера гламура.

– Гламур. Что-то мне подсказывает, что это не про моду.

– Нет. В вопросах моды великаны чудовищно дремучи. Я имею в виду слово «гламур» в его старинном смысле – чары, иллюзии. Великаны по природе своей сильны в магии. Они с лёгкостью могут управлять твоими чувствами. Однажды великан заставил Хэртстоуна принять меня за бородавочника. Хэрт меня чуть не убил!

«Не надо про бородавочника!» – беззвучно взмолился Хэрт.

– Так или иначе, – продолжал Блитц, – ты упал с моста и умер. Спасательные службы выловили из реки твоё тело, но…

– Моё тело…

Хэртстоун вытащил из кармана куртки газетную вырезку и вручил мне.

Я прочитал собственный некролог, где была моя школьная фотография из пятого класса – чёлка на глазах, неловкая улыбка «ой-а-что-я-тут-делаю?», потрёпанная футболка «Дропкирк мёрфиз»[59]59
  Американская кельтик-панк группа.


[Закрыть]. Некролог был краткий. Там ничего не было о моём исчезновении, моём двухлетнем беспризорничестве, о маминой смерти. Только вот это: «Безвременная кончина. Соболезнования двоим дядям и кузине. Состоится церемония прощания и заупокойная служба».

– Но моё тело – вот же оно, – возразил я, дотрагиваясь до груди. – У меня есть тело.

– Новое и улучшенное, – согласился Блитцен, восхищённо щупая мои бицепсы. – Они достали из реки твоё прежнее тело. Мы с Хэртом тоже искали в реке. Никаких признаков Сурта. И хуже того… никаких признаков меча. Если он снова не ушёл на дно…

– А Рэндольф не мог его найти? – спросил я.

Хэртстоун замотал головой:

– Мы следили за ним. У него нет меча.

– Может, меч у Сурта? – предположил я.

Блитц содрогнулся:

– Давайте не будем думать об этом. Всё ещё есть шанс, что меч лежит возле твоего прежнего тела.

– А такое возможно?

Блитц кивком указал на Хэрта:

– Его спроси. Он у нас спец по магии.

«Знаками это трудно, – объяснил Хэрт. – Ты взял его первым, до Сурта. Надеюсь, это значит, что Сурт его не забрал. Не знаю, почему меч не попал в Вальгаллу».

– Я не держал меч в руках, когда коснулся воды, – объяснил я. – Он выскользнул из ладони.

– Вот оно что, – протянул Блитц. – Возможно, в этом всё и дело. Тогда по традиции меч отправляется к тебе в могилу или сжигается на твоём погребальном костре. Поэтому велик шанс, что меч материализуется рядом с твоим мёртвым телом. Надо заглянуть в твой гроб.

У меня по коже поползли мурашки:

– То есть мы идём на мои похороны?

«Нет. Успеем до похорон», – успокоил меня Хэрт.

– Согласно некрологу, – заметил Блитц, – твоё тело выставлено для прощания в похоронном бюро. Заупокойная служба только завтра вечером. Если отправиться прямо сейчас, ты там будешь один. Ритуальный зал пока закрыт, и вряд ли скорбящие выстроились в очередь снаружи.

– Ну спасибо.

Блитцен натянул сапоги:

– А я смотаюсь побеседовать с боссом. По пути заскочу в Свартальвхейм за противосолнечным обмундированием.

– Ты заскочишь в мир тёмных эльфов?!

– Естественно. Это не так трудно, как кажется. Я в этом поднаторел, да к тому же Бостон – это центр Иггдрасиля. Здесь скользить между мирами проще простого. Мы с Хэртом однажды сошли с тротуара на Кендалл-сквер и случайно угодили в Нифльхейм.

«Холодно», – добавил Хэрт.

– А пока я путешествую туда-сюда, Хэртстоун отведёт тебя в похоронное бюро, – сказал Блит. – И мы встретимся… Где?

«Арлингтон – ближайшая станция», – ответил Хэрт.

– Отлично. – Блитцен встал. – Найди этот меч, малыш… Но будь осторожен. За пределами Вальгаллы ты можешь умереть как обычный человек. И поверь, нам совершенно не улыбается объяснять боссу про два тела Магнуса Чейза.