Текст книги "Перси Джексон и последнее пророчество"

Глава 5
Я въезжаю в дерево верхом на своей собаке

Миссис О’Лири увидела меня первой, а я ее до последнего не замечал – мало кто умеет так прятаться, учитывая, что она размером с мусоровоз. Я вышел на арену, и тут меня сбила с ног стена темноты.

– ГАВ!

В следующий миг я уже лежал на земле, мою грудь придавила гигантская лапа, а лицо вылизывал огромный, шершавый, как наждачная бумага, язык.

– Ой! – выдохнул я. – Привет, девочка. Я тоже рад тебя видеть. Ой!

Миссис О’Лири понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться и слезть с меня, за это время я оказался с ног до головы покрыт собачьей слюной. Адская гончая хотела поиграть в «принеси палку», так что я поднял бронзовый щит и, размахнувшись, швырнул его над ареной.

Кстати, Миссис О’Лири – единственная в мире дружелюбная адская гончая. Она, скажем так, досталась мне по наследству, после того как ее прежний владелец умер. С тех пор она жила в лагере, но Бекендорф… ну, Бекендорф обычно заботился о ней, пока я отсутствовал. Он выплавил для нее бронзовую кость, которую она обожала грызть, приклепал к ее ошейнику именную бирку с улыбающейся рожицей и перекрещенными костями. Словом, после меня Бекендорф стал для адской гончей вторым лучшим другом.

При мысли об этом мне снова стало грустно, но я еще немного покидал щит, так как Миссис О’Лири настаивала на продолжении игры.

Вскоре она залаяла (звук получился чуть громче, чем канонада тяжелой артиллерии), давая понять, что пора на прогулку.

Другим обитателям лагеря не очень-то нравилось, что адская гончая забегает в уборную при арене, и ее появление там вызвало не одно падение с последующим скоростным скольжением по полу. Поэтому я открыл ворота, и Миссис О’Лири помчалась прямо к лесу.

Я рысью припустил следом, не особо обращая внимание на то, куда адская гончая меня ведет. Что может ей угрожать в лесу? При ее появлении разбегались даже драконы и гигантские скорпионы.

Когда я наконец ее выследил, Миссис О’Лири отнюдь не справляла естественные нужды. Она прибежала на поляну, на которой Совет козлоногих старейшин однажды учинил суд над Гроувером, только теперь это место выглядело не так хорошо, как раньше: трава пожелтела, с трех некогда зеленых тронов облетели все листья. Удивило меня другое: посреди поляны стояла самая странная троица из всех, что я когда-либо видел: Можжевела, Нико ди Анджело и очень старый сатир, что называется, поперек себя шире.

Из всех троих только Нико ди Анджело спокойно отреагировал на появление Миссис О’Лири. Выглядел он точь-в-точь, как в моем сне: куртка-пилот, черные джинсы и футболка с изображением танцующих скелетов, как на картинках к празднику Дня мертвых. На поясе у него висел неизменный меч из стигийской стали. Несмотря на свои двенадцать лет, мальчишка казался старше и печальнее.

Увидев меня, он кивнул, потом снова повернулся к Миссис О’Лири, чтобы почесать ее за ушами. Адская гончая обнюхала его ноги, как будто они были не менее привлекательны, чем мясо на ребрышках. Впрочем, сын Аида, вероятно, побывал в местах похуже тех, где водятся дружелюбные адские гончие.

Старый сатир, наоборот, совсем не обрадовался.

– Кто-нибудь… Что эта тварь из царства мертвых делает в моем лесу?! – он замахал руками и затопал копытами, словно земля вдруг раскалилась. – Эй, ты, Перси Джексон! Это твое чудище?

– Простите, Леней, – сказал я. – Вас ведь так зовут, да?

Сатир возвел глаза к небу. Шерсть на его ногах цветом напоминала шкуру поседевшего от старости кролика, между рогов висела паутина, а огромное пузо придавало ему сходство с аттракционным автомобилем.

– Ну, разумеется, я Леней. Только не говори, что так быстро позабыл одного из членов Совета. А теперь отзови это чудище!

– ГАВ! – радостно громыхнула Миссис О’Лири.

Старый сатир сглотнул.

– Вели ей отойти! Можжевела, при таких обстоятельствах я тебе помогать не буду!

Можжевела повернулась ко мне. Она была хорошенькая, как и все дриады, в пурпурном платье-паутинке, с лицом, как у эльфа, но глаза от плача позеленели, как молодая листва.

– Перси, – дриада хлюпнула носом. – Я только что спрашивала о Гроувере, потому что уверена: с ним что-то случилось. Если бы ничего не стряслось, он бы уже вернулся. Я надеялась, что Леней…

– Я тебя предупреждал! – запротестовал сатир. – Лучше не путайся с этим предателем!

Можжевела топнула ногой.

– Он не предатель! Он лучший сатир в мире, и я хочу знать, где он!

– ГАВ!

У Ленея затряслись коленки.

– Я… Я не буду отвечать на вопросы, пока эта адская гончая обнюхивает мой хвост!

Нико ди Анджело выглядел так, словно вот-вот лопнет от сдерживаемого смеха.

– Пойду, погуляю с собачкой, – предложил он и свистнул.

Миссис О’Лири вприпрыжку бросилась за ним к дальнему краю поляны.

Леней, негодующе пыхтя, отряхивал веточки с рубашки.

– Итак, юная леди, я ведь уже тебе объяснял: с тех пор как мы проголосовали за изгнание твоего бойфренда, от него не поступало никаких вестей.

– Вы пытались устроить такое голосование, – уточнил я. – Хирон и Дионис вам помешали.

– Ха! Они почетные члены Совета, так что результаты этого голосования спорны.

– Я передам Дионису ваши слова.

Леней побледнел.

– Я лишь имел в виду… Послушай-ка, Перси Джексон, это не твое дело.

– Гроувер – мой друг, – возразил я. – Он не соврал вам о смерти Пана, я сам при этом присутствовал. Вы просто слишком напуганы, чтобы принять правду.

У Ленея задрожали губы.

– Нет! Гроувер обманщик и получил по заслугам. Без него нам лучше.

Я указал на засохшие троны.

– Если все так прекрасно, где же ваши друзья? Похоже, ваш Совет уже давненько не собирался.

– Марон и Силен… Я… я уверен, они вернутся, – выдавил Леней, но в его голосе явственно проступала паника. – Им просто требуется время, чтобы все обдумать. Год выдался весьма тревожный.

– А станет еще тревожнее, – посулил я. – Леней, нам нужен Гроувер. У вас наверняка есть способ найти его с помощью магии.

У старого сатира дернулось веко.

– Говорю тебе, от него ничего не слышно, возможно, он мертв.

Можжевела подавила рыдание.

– Он не умер, – сказал я. – Я чувствую.

– Мысленная связь, – пренебрежительно заявил Леней, – очень ненадежна.

– И все же поспрашивайте кого-нибудь, – настаивал я. – Найдите его. Начинается война, а Гроувер готовил духов природы.

– Без моего разрешения! К тому же это не наша война.

Я сгреб сатира за ворот рубашки (очень на меня не похоже, но этот старый козел меня довел).

– Слушайте, Леней, когда Кронос нападет, то приведет с собой кучу адских гончих. Он уничтожит все на своем пути: смертных, богов, полубогов. Думаете, сатиров он отпустит? Вы же вождь, так БУДЬТЕ ИМ! Пойдите, гляньте, что происходит, найдите Гроувера и сообщите Можжевеле хоть какие-то новости. ВПЕРЕД!

Я толкнул сатира не очень сильно, но из-за своего веса тот не удержался на копытах. Он приземлился прямо на свою меховую пятую точку, потом с трудом поднялся и побежал прочь, так что живот подпрыгивал вверх-вниз.

– Мы никогда не признаем Гроувера, он умрет изгоем!

Когда сатир исчез в кустах, Можжевела вытерла глаза.

– Прости, Перси, я не хотела втягивать тебя во все это. Леней все-таки владыка Чащи, лучше не становиться его врагом.

– Ничего страшного, – успокоил я дриаду. – У меня есть враги и похуже, чем страдающие лишним весом сатиры.

Вернулся Нико.

– Молодчина, Перси. Судя по следу из козьих шариков, я бы сказал, ты его не слабо напугал.

Я боялся, что знаю причину, по которой Нико пожаловал в лагерь, но заставил себя улыбнуться.

– С возвращением. Ты зашел просто повидаться с Можжевелой?

Мальчик покраснел.

– Хм, нет. Мы случайно встретились. Я вроде как… пришел, когда они уже разговаривали.

– Он нас до смерти напугал, – заметила Можжевела. – Выскочил прямо из тени. Но, Нико, ты же сын Аида и все такое. Ты точно ничего не знаешь о Гроувере?

Нико помялся.

– Можжевела, я уже пытался тебе объяснить… Даже если Гроувер мертв, он бы переродился во что-то другое, стал бы частью природы. Я чувствую только души смертных, но не такое.

– Но что-то ты все-таки слышал? – умоляла дриада, кладя руку ему на плечо. – Хоть что-то?

Щеки Нико заалели еще сильнее.

– Не сомневайся, я держу ушки на макушке.

– Мы его найдем, Можжевела, – пообещал я. – Уверен, Гроувер жив. Наверняка есть какое-то простое объяснение тому, что он до сих пор не вышел с нами на связь.

Она мрачно кивнула.

– Я просто с ума схожу из-за того, что не могу покинуть лес. Он может отправиться куда угодно, а я привязана к этому месту. Ну, если с этим глупым козлом хоть что-то случится…

К нам вприпрыжку подбежала Миссис О’Лири и заинтересовалась платьем Можжевелы.

Дриада взвизгнула.

– Ай, даже думать не смей! Я знаю про собак и деревья. Все, я ушла!

С легким «пуф!» она превратилась в облачко зеленого тумана. Миссис О’Лири с разочарованным видом отправилась искать другую цель, и мы с Нико остались одни.

Нико стукнул мечом по земле, и из почвы появилась кучка костей какого-то мелкого животного. Косточки соединились друг с другом, и образовавшийся скелет полевой мыши убежал прочь.

– Мне жаль, что так вышло с Бекендорфом.

У меня в горле встал ком.

– Как ты…

– Поговорил с его призраком.

– А… точно, – никогда не привыкну к тому, что этот двенадцатилетний мальчик больше разговаривает с мертвыми, чем с живыми. – Он что-нибудь сказал?

– Он тебя не винит. Думает, что тебя будет мучить совесть, говорит, что напрасно.

– Он попробует переродиться снова?

Нико покачал головой.

– Он останется в Элизиуме, сказал, что кого-то ждет. Не уверен, что он имел в виду, но, похоже, в смерти он чувствует себя нормально.

Не слишком утешительно, но лучше, чем ничего.

– В моем видении я встретил тебя на Орфийской горе, – сообщил я Нико. – Это было…

– По-настоящему, – кивнул мальчик. – Я не собирался шпионить за титанами, просто оказался поблизости.

– Чем же ты там занимался?

Нико подергал портупею.

– Собирал информацию, которая помогла бы мне узнать о… ну, знаешь, о моей семье.

Я кивнул. Прошлое Нико – болезненная тема. Еще два года назад он и его сестра Бьянка находились в месте, которое называется казино и гостиница «Лотос». Они провели там, не старея, примерно семьдесят лет.

В итоге какой-то таинственный адвокат вытащил их оттуда и поместил в школу-пансион, но Нико ничего не помнил о своей жизни до казино. Он ничего не знал о своей матери, не знал, что это за адвокат, почему их с сестрой «заморозили» во времени и почему освободили. После смерти Бьянки Нико остался один, одержимый желанием найти ответы на эти вопросы.

– И как? – спросил я. – Есть успехи?

– Нет, – пробормотал мальчик. – Но скоро у меня, возможно, появится новая зацепка.

– Какая зацепка?

Нико пожевал губу.

– Сейчас это не важно. Ты знаешь, зачем я здесь.

В груди у меня начал расти холодный ужас. С тех пор как прошлым летом Нико предложил мне осуществить придуманный им план, чтобы победить Кроноса, мне снились кошмары. Время от времени сын Аида появлялся и побуждал меня принять решение, но я все откладывал.

– Нико, я не знаю, – я покачал головой. – Сдается мне, как-то оно уж очень чересчур.

– Тифон придет сюда через сколько там?.. Неделю? Теперь большая часть остальных титанов на воле, на стороне Кроноса. Может, пришло время крайних мер.

Я оглянулся и посмотрел на лагерь. Даже с такого расстояния было слышно, что обитатели домиков Ареса и Аполлона снова дерутся, обмениваясь проклятиями и скверными стихами.

– Они не ровня армии титанов, – заявил Нико. – Ты это знаешь. Придется тебе самому разбираться с Лукой, и есть только один способ его победить.

Я вспомнил бой на «Царевне Андромеде», который показал, что наши силы катастрофически неравны. Кронос едва не убил меня, просто порезав мне руку, а я даже не сумел его ранить. Анаклузмос отскакивал от его кожи.

– Мы можем наделить тебя такой же силой, – убеждал Нико. – Ты слышал великое пророчество. Если не хочешь, чтобы проклятый меч скосил твою душу…

Интересно, как Нико удалось услышать текст пророчества? Вероятно, призраки нашептали.

– Нельзя помешать исполнению пророчества, – сказал я.

– Но можно побороться, – в глазах Нико сверкнул какой-то странный, голодный огонек. – Ты можешь стать неуязвимым.

– Может, стоит подождать, попробовать сражаться без…

– Нет! – рявкнул Нико. – Надо действовать сейчас!

Я изумленно уставился на него, потому что уже давно не видел, чтобы мальчишка настолько терял над собой контроль.

– С тобой точно все в порядке?

Нико глубоко вздохнул.

– Перси, я всего лишь хочу сказать… когда начнется битва, мы уже не сможем отправиться в путешествие. Это наш последний шанс. Извини, если я слишком на тебя давлю, но два года назад моя сестра отдала свою жизнь, чтобы тебя защитить. Я хочу, чтобы ты уважал ее желание. Сделай все, что сможешь, чтобы выжить и победить Кроноса.

Мне не нравилась эта затея. Потом я вспомнил, как Аннабет назвала меня трусом, и разозлился.

Нико прав: если Кронос атакует Нью-Йорк, полубоги не справятся с его полчищами. Я должен что-то предпринять. То, что предлагает Нико, опасно, возможно, даже смертельно опасно, но, если все получится, я, вероятно, получу необходимое в бою преимущество.

– Ладно, – решился я. – С чего начнем?

Нико улыбнулся холодной зловещей улыбкой, и я пожалел, что согласился.

– Сначала нужно понять, как Лука дошел до жизни такой. Узнать побольше о его прошлом, о детстве.

Я вздрогнул, вспомнив о рисунке Рейчел из моего сна, с которого смотрел улыбающийся девятилетний Лука.

– Зачем нам это знать?

– Объясню, когда доберемся туда, – ответил Нико. – Я уже выяснил, кто его мать. Она живет в Коннектикуте.

Я смотрел на него во все глаза. Никогда не задумывался о том, что у Луки есть смертные родственники. С его отцом мы встречались, но мать…

– Лука убежал из дома совсем малышом, – сказал я. – Не думал, что его мать еще жива.

– О, она жива, – тон, которым сын Аида это произнес, заставил меня призадуматься: что же она за человек? Что за чудовище?

– Хорошо… – вздохнул я. – И как мы попадем в Коннектикут? Я могу вызвать Пирата…

– Нет, – нахмурился Нико. – Пегасы меня не любят, и это чувство взаимно. Нам не придется лететь, – он свистнул, и из леса вприпрыжку выскочила Миссис О’Лири.

– Твоя подруга нам поможет, – Нико похлопал адскую гончую по голове. – Тебе случалось путешествовать через тень?

– Путешествовать через тень?

Нико что-то зашептал на ухо Миссис О’Лири, та склонила голову, на удивление внимательно слушая.

– Прошу на борт, – объявил Нико.

Мне никогда прежде и в голову не приходило ездить верхом на собаке, впрочем, Миссис О’Лири для этого достаточно огромна. Я забрался ей на спину и ухватился за ошейник.

– Если будешь так тянуть, ей будет очень неудобно, так что не делай так слишком часто, – предупредил Нико. – Лучше всего путешествовать ночью, но все тени по сути едины. Есть лишь одна тьма, и существа из царства мертвых могут использовать ее, как дорогу или дверь.

– Не понял, – признался я.

– Ладно, – хмыкнул Нико, – долго объяснять, Миссис О’Лири и так прекрасно знает, что делать. Скажи ей, куда ты хочешь попасть – Уэстпорт, дом Мей Кастеллан.

– А ты не едешь?

– Не волнуйся, – успокоил меня Нико, – там и встретимся.

Я немного нервничал, но наклонился к уху Миссис О’Лири.

– Так, девочка. Э-э-э, ты можешь отвезти меня в Коннектикут? В Уэстпорт, к дому Мей Кастеллан?

Миссис О’Лири потянула носом воздух, посмотрела на темный лес и вдруг рванула с места, прямо к растущему на краю поляны дубу.

За секунду до столкновения с деревом мы вошли в тень, холодную, как темная сторона луны.

Глава 6
Мои печенья подгорают

Не рекомендую путешествовать через тень, если вы боитесь:

а) темноты;

б) бегающих по спине холодных мурашек;

в) странных голосов;

г) быстрых скоростей, когда кажется, будто с вас сдирают лицо.

Другими словами, это просто потрясающе. С минуту я ничего не видел и чувствовал только шерсть Миссис О’Лири и свои пальцы, сжимающие бронзовые звенья ее ошейника.

В следующую минуту тени исчезли, и мы оказались на холме, среди лесов Коннектикута.

По крайней мере, место походило на Коннектикут, насколько можно судить, побывав там всего несколько раз: множество деревьев, низкие каменные стены, большие дома. Внизу, через лощину, с одной стороны холма пробиралось шоссе, с другой стороны расположился задний двор какого-то дома. Довольно запущенный участок, никаких тебе зеленых газонов. Дом, двухэтажная постройка с белыми стенами, был построен в колониальном стиле. Хотя он стоял напротив шоссе, складывалось впечатление, что он завис в пустоте. В окне кухни горел свет.

Под яблоней стояли старые ржавые качели.

Наверное, я бы не смог жить в таком доме, с настоящим двором и прочими радостями. Сам я всегда жил то в тесной квартирке, то в школьном общежитии. Почему Лука сбежал из такого огромного дома?

Миссис О’Лири пошатнулась. Я вспомнил слова Нико про то, что путешествия сквозь тень высасывают из нее силы, и поскорее слез с ее спины. Адская гончая зевнула, широко распахнув зубастую пасть, способную перепугать даже персонажей мультфильма «Ти Рекс»[7]7
  Главные герои этого мультсериала – динозавры.


[Закрыть], повернулась кругом и тяжело плюхнулась на траву, так что земля содрогнулась. Прямо рядом со мной сгустилась тень, приняв очертания человеческой фигуры, и появился Нико. Он чуть не упал, и я подхватил его под руку.

– Я в порядке, – запинаясь, пробормотал мальчик.

– Как ты это сделал?

– Дело практики. Несколько раз врезался в стены, пару раз нечаянно прогулялся до Китая.

Миссис О’Лири захрапела. Если бы на шоссе не шумели машины, она запросто перебудила бы всю округу.

– Ты тоже вздремнешь? – поинтересовался я.

Мальчик покачал головой.

– После своего первого путешествия через тень я вырубился на неделю. Теперь привык, только немного в сон клонит, но я не могу повторять этот фокус чаще раза-двух за ночь. Миссис О’Лири какое-то время не сможет никуда двинуться.

– Значит, у нас есть свободное время для прогулки по Коннектикуту, – я пристально посмотрел на дом в колониальном стиле с белыми стенами. – Что дальше?

– Позвоним в дверной звонок, – сказал Нико.

На месте матери Луки я бы не открыл дверь двум странным ребятам посреди ночи. Но я даже отдаленно не походил на мать Луки.

Я это понял еще до того, как мы подошли к входной двери. Вдоль дорожки к дому были расставлены мягкие игрушки, какие продают в магазинах подарков: маленькие львы, поросята, драконы, гидры, даже крошечный Минотавр в малюсеньком подгузнике. Судя по их жалкому виду, игрушки сидели здесь уже очень давно, как минимум с прошлой весны, и с тех пор успел растаять снег. У одной гидры между шеями пробивался росток дерева.

Все крыльцо перед дверью было увешано музыкальными подвесками, их блестящие стеклянные и металлические детали звенели, когда дул легкий ветерок. Куски латуни позвякивали, напоминая журчание воды, и я понял, что мне нужно в уборную. Не представляю, как миссис Кастеллан выносила весь этот шум.

На окрашенной в бирюзовый цвет входной двери висела табличка, на ней было написано по-английски «КАСТЕЛЛАН», а ниже – по-гречески «Διοικητής Φρουρίου».

Нико глянул на меня.

– Готов?

Едва он постучал, как дверь распахнулась.

– Лука! – радостно воскликнула старая дама.

У нее был вид человека, которому нравится на досуге совать пальцы в розетку. Седые волосы торчали во все стороны, розовое платье-халат все в следах ожогов и перепачкано золой. Когда женщина улыбалась, ее лицо неестественно вытягивалось, а голубоватый свет в глазах навел меня на мысль, что она слепа.

– О, мой дорогой мальчик! – она обняла Нико. Я пытался сообразить, как можно принять Нико за Луку (они совершенно не похожи), потом женщина улыбнулась мне и сказала:

– Лука!

Забыв про Нико, она обняла меня. От нее пахло подгоревшим печеньем. Она была тощая, как огородное пугало, однако ей вполне хватило бы сил сломать мне ребра.

– Заходи! – настойчиво проговорила она. – Твой обед готов!

Она провела нас внутрь. Гостиная выглядела еще чуднее, чем лужайка перед домом. Все горизонтальные и вертикальные поверхности заполняли зеркала и свечи. Куда бы я ни посмотрел, отовсюду на меня глядело мое отражение. Над камином висели часы, секундная стрелка была украшена маленькой бронзовой фигуркой Гермеса, и фигурка бога «порхала» вокруг циферблата. Я попытался вообразить, как бог посланников мог влюбиться в эту старушку, но не смог – это казалось слишком невероятным.

Потом я заметил на каминной полке фото в рамке и замер. Точно такой портрет нарисовала Рейчел: девятилетний Лука со светлыми волосами и широкой улыбкой, в которой не хватало двух зубов. Без шрама на лице он выглядел совсем другим человеком: беззаботным и счастливым. Откуда Рейчел узнала об этом снимке?

– Сюда, мой дорогой! – миссис Кастеллан провела нас в глубь дома. – О, я говорила им, что ты вернешься. Я это знала!

Женщина усадила нас за кухонный стол. На стоявшем вдоль стены длинном столе громоздились сотни (я не преувеличиваю), прозрачных пластиковых контейнеров, заполненных бутербродами с арахисовым маслом и джемом. Те, что внизу, позеленели и покрылись плесенью, видимо, их приготовили уже очень давно. Запах напомнил мне о школьной раздевалке шестого класса – а это о многом говорит.

На плите стояли противни для выпечки, на каждом лежало с десяток подгоревших печений. В раковине возвышалась гора пустых пластиковых кувшинов из-под «Кул-эйда»[8]8
  Быстрорастворимый напиток.


[Закрыть]. У водопроводного крана сидела плюшевая Медуза горгона, словно охраняя царивший здесь беспорядок.

Миссис Кастеллан, напевая себе под нос, достала арахисовое масло, джем и начала делать новый бутерброд.

В духовке что-то подгорало, вероятно, очередная порция печенья.

Все окно над раковиной было облеплено десятками вырезанных из газет и журналов картинок с изображением Гермеса с логотипов фирм «Эф Ти Ди Флауэрс» и «Квики Клинерс»[9]9
  «FTD Flowers»; «Quickie Cleaners».


[Закрыть], а также бумажными кадуцеями из рекламы лекарств.

Сердце у меня упало, захотелось немедленно убраться из этой комнаты, но миссис Кастеллан делала бутерброд, с улыбкой поглядывая на меня, точно хотела удостовериться, что я не сбегу.

Нико кашлянул.

– Кхм. Миссис Кастеллан?

– М-м-м?

– Мы хотели спросить о вашем сыне.

– О, да! Мне говорили, что он уже не вернется, но я-то лучше знаю, – она нежно похлопала меня по щеке, так что я стал походить на гоночный автомобиль, полосы на котором нарисовали арахисовым маслом.

– Когда вы видели его в последний раз? – спросил Нико.

Взгляд у женщины расфокусировался.

– Он ушел, когда был еще совсем маленьким, – с тоской произнесла она. – Он тогда учился в третьем классе. Разве в таком возрасте убегают из дома? Он сказал, что вернется к обеду, поэтому я ждала. Он любит бутерброды с арахисовым маслом, печенье и «Кул-эйд». Он скоро вернется, к обеду… – потом она посмотрела на меня и улыбнулась. – Боже мой, Лука, вот ты где. Ты стал таким красивым, у тебя глаза, как у отца.

Она повернулась к картинкам с изображением Гермеса над раковиной.

– Вот что значит хороший человек. Да, в самом деле. Знаете, он меня навещает.

Часы в соседней комнате все тикали и тикали. Я стер арахисовое масло с лица и умоляюще посмотрел на Нико, как бы говоря: «Теперь мы можем уносить отсюда ноги?»

– Мадам, – сказал Нико. – Что… э-э-э… что у вас с глазами?

В самом деле, взгляд у женщины был какой-то странный, точно она взирала на мир через калейдоскоп.

– Ну, как же, Лука, тебе же все известно. Это случилось незадолго до твоего рождения, так ведь? Я всегда отличалась от остальных, потому что могла видеть через… как-там-его-называют…

– Туман? – догадался я.

– Да, дорогой, – она ободряюще кивнула. – Мне предложили важную работу, вот насколько я была особенная!

Я быстро глянул на Нико и понял, что он озадачен не меньше моего.

– Что за работа? – спросил я. – Что случилось?

Миссис Кастеллан нахмурилась и замерла с ножом в руке, не донеся его до бутерброда.

– Боже мой, ничего не вышло, да? Твой отец меня предупреждал, пытался отсоветовать, говорил, это слишком опасно. Но мне пришлось, это же моя судьба! А теперь… Я никак не могу избавиться от этих образов, они стоят перед глазами. Из-за них все как в тумане. Хочешь печенья?

Она вытащила из духовки противень и переложила с десяток угольно-черных комков шоколадного теста на стол.

– Лука так добр, – бормотала миссис Кастеллан. – Знаете, он ушел, чтобы меня защитить. Сказал, если он уйдет, чудовища не будут мне угрожать. Я говорила ему, что чудовища не опасны! Они целый день сидят у дома, вдоль дорожки и ни за что не войдут внутрь, – она подняла с подоконника игрушечную Медузу горгону. – Правда, госпожа Медуза? – она широко мне улыбнулась. – Я так рада, что ты вернулся домой. Я знала, что ты меня не стыдишься!

Я поерзал на стуле. Наверное, восьмилетний или девятилетний Лука так же сидел за этим самым столом, только-только начиная понимать, что с его матерью что-то не так.

– Миссис Кастеллан, – проговорил я.

– Мама, – поправила она.

– Хм, да. Вы видели Луку после того, как он ушел из дома?

– Ну конечно!

Не знаю, говорила ли она правду, или фантазировала. Судя по тому, что я увидел, она принимала за Луку даже почтальона. Но Нико резко подался вперед и спросил:

– Когда? Когда Лука в последний раз заходил?

– Ну, это было… О, боже… – на ее лицо набежала тень. – В последний раз он так изменился. Шрам. Ужасный шрам, а его голос дрожал от боли.

– А его глаза, – подсказал я, – стали золотыми?

– Золотыми? – женщина моргнула. – Нет, что за глупости. У Луки голубые глаза, прекрасные голубые глаза!

Итак, Лука действительно здесь побывал, и это случилось до прошлого лета – до того, как он превратился в Кроноса.

– Миссис Кастеллан? – Нико тронул женщину за руку. – Это очень важно. Он просил вас о чем-нибудь?

Она нахмурилась, как будто пытаясь вспомнить.

– О… о моем благословении. Ну, разве это не мило? – она неуверенно посмотрела на нас. – Он хотел пойти к реке и сказал, что ему нужно мое благословение. И я его благословила, разумеется.

Нико торжествующе на меня посмотрел.

– Спасибо, мадам. Это все, что мы хотели…

Миссис Кастеллан ахнула, согнулась пополам, противень с грохотом упал на пол. Мы с Нико вскочили с мест.

– Миссис Кастеллан? – позвал я.

– А-А-А-А-А, – женщина выпрямилась. Я резко отпрянул, едва не повалив кухонный стол, потому что ее глаза горели зеленым огнем.

– Мое дитя, – ее голос стал скрипучим и низким. – Я должна его защитить! Гермес, помоги! Только не мое дитя! Только не такая судьба, нет!

Миссис Кастеллан вцепилась в плечи Нико и принялась его трясти, как будто от этого он бы ее лучше понял.

– Только не такая судьба!

Нико задушенно взвизгнул и, оттолкнув женщину, схватился за рукоять меча.

– Перси, нужно убираться отсюда…

Внезапно Миссис Кастеллан начала оседать на пол, я бросился к ней и успел подхватить, иначе она бы ударилась об угол стола. С трудом я дотащил ее до кресла.

– Миссис Кастеллан? – проговорил я.

Она забормотала что-то непонятное и затрясла головой.

– Боже… Я… Я уронила печенье. Как глупо с моей стороны.

Женщина заморгала, и ее глаза снова стали прежними, ну, во всяком случае, такими же, как минуту назад.

– С вами все в порядке? – спросил я.

– Ну конечно, дорогой, со мной все прекрасно. А почему ты спрашиваешь?

Я быстро глянул на Нико, тот одними губами произнес: «Уходим».

– Миссис Кастеллан, вы нам кое-что рассказывали, – напомнил я. – Кое-что о вашем сыне.

– Правда? – как во сне, пробормотала мать Луки. – Да, его голубые глаза, мы говорили о его голубых глазах. Он такой красивый мальчик!

– Нам пора идти, – настойчиво повторил Нико. – Мы скажем Луке… хм, передадим ему от вас привет.

– Но вы не можете уйти! – Миссис Кастеллан, шатаясь, поднялась на ноги, и я отступил. Глупо бояться дряхлой старушки, но у нее так изменился голос, и она с такой силой схватила Нико…

– Гермес скоро будет здесь, – посулила женщина. – Он захочет увидеть своего мальчика!

– Может, в другой раз, – пообещал я, потом посмотрел на рассыпанное по полу печенье. – Спасибо за… Спасибо за все.

Она пыталась нас остановить, предлагая «Кул-эйд», но я чувствовал, что должен сию минуту выбраться из этого дома. Уже на крыльце она вдруг схватила меня за запястье, я от неожиданности чуть в обморок не грохнулся.

– Лука, по крайней мере, береги себя. Пообещай мне, что с тобой все будет хорошо.

– Обещаю… мама.

Она радостно улыбнулась и выпустила мою руку. Пока закрывалась дверь, я слышал, как миссис Кастеллан говорит свечам:

– Вы слышали? С ним все будет в порядке, я же вам говорила!

Как только дверь закрылась, мы с Нико бросились бежать. Казалось, сидящие вдоль дорожки маленькие плюшевые животные злобно скалятся нам вслед.

А тем временем оставшаяся на холме Миссис О’Лири нашла себе компанию.

Уютно потрескивал обложенный камнями костер, а рядом с Миссис О’Лири сидела, скрестив ноги, девочка лет восьми и трепала адскую гончую за уши.

На девочке было простое коричневое платье, ее светло-каштановые волосы прикрывала косынка, так что девочка выглядела как дочь американцев-первопроходцев из сериала «Маленький домик в прериях»[10]10
  Американский телесериал, повествующий о жизни американской семьи фермеров, время действия – вторая половина XIX века. Сериал основан на одноименной серии книг писательницы Лоры Инглз Уайлдер.


[Закрыть] или вроде того. Она поправляла палкой дрова в костре, пламя которого горело более насыщенным красным цветом, чем обычный огонь.

– Привет, – сказала девочка.

Сначала я подумал: это чудовище. Если ты полубог и встречаешь в диком лесу миленькую девчушку – самое время браться за меч и атаковать. К тому же после встречи с миссис Кастеллан я ждал чего угодно.

Но Нико поклонился малышке.

– И снова здравствуйте, владычица.

Девочка рассматривала меня своими красными глазами, яркими, как огонь. Я решил, что безопаснее всего тоже поклониться.

– Садись, Перси Джексон, – предложила девчушка. – Хочешь поужинать?

Зрелище заплесневелых бутербродов с арахисовым маслом и подгоревшего печенья отбило у меня аппетит, но девочка взмахнула рукой, и у костра появилось одеяло с разложенным на нем угощением. Тут были тарелки с ростбифом, печеная картошка, морковь в сливочном масле, свежий хлеб и еще куча всевозможной снеди, какой я уже давным-давно не едал. В животе у меня заурчало. Люди должны есть именно такую домашнюю пищу, но никогда этого не делают. Девочка снова взмахнула рукой, и на траву перед Миссис О’Лири упала пятифутовая галета в виде кости. Адская гончая с удовольствием вгрызлась в «косточку».

Я сел рядом с Нико. Мы положили себе на тарелки всего понемногу, и я уже хотел было наброситься на еду, но потом остановился.

Я смахнул часть содержимого своей тарелки в огонь, как мы всегда делали в лагере.

– Для богов, – сказал я.

Девочка улыбнулась.

– Спасибо. Как хранитель огня, я получаю часть от каждого жертвоприношения, знаешь ли.

– Теперь я вас узнаю, – произнес я. – Когда я впервые прибыл в лагерь, вы сидели у огня, в центре площадки для собраний.