Текст книги "Пропавший герой"

– Почему его не признают? – спросил кто-то из домика Ареса. – Если он так важен…

– Его уже признали, – объявил Хирон. – Давным-давно. Джейсон, продемонстрируй им.

Судя по его взволнованному виду, Джейсон явно не понимал, что от него требуется, хотя и вышел вперед. Но Пайпер думала только о том, как классно он выглядит: светлые волосы сияют в свете костра, отбрасывающего блики на благородное и правильное, словно у римских статуй, лицо. Он взглянул на Пайпер – она ободряюще кивнула и изобразила, как подбрасывает монетку.

Джейсон сунул руку в карман. Его монета блеснула в воздухе, а когда он ее поймал, у него руке оказалось копье: золотое древко длиной примерно семь футов с наконечником на одном конце.

Остальные полубоги ахнули. Рейчел и Аннабет попятились от острого, как пестик для колки льда, острия.

– Но ты же… – неуверенно начала Аннабет. – Я думала, у тебя был меч.

– Хм. Кажется, она упала решкой, – ответил Джейсон. – Та же монета, но форма оружия для дальнего боя.

– Чувак, я тоже такую хочу! – заныл кто-то из домика Ареса.

– Это круче электрического копья Клариссы, Ламер! – согласился один из его братьев.

– Электрического… – пробормотал Джейсон в приступе внезапного вдохновения. – Отойдите.

Аннабет и Рейчел не замедлили послушаться. Джейсон поднял копье, и в небе прогрохотал гром. Волоски на руках Пайпер встали дыбом. Молния ударила в наконечник, который придал ей мощь артиллерийского снаряда и направил в костер.

Когда дым рассеялся и звон в ушах Пайпер стих, она увидела, что все обитатели лагеря, наполовину ослепшие и покрытые пеплом, в шоке уставились на то место, где еще недавно пылал огонь. С неба падали искры. Горящее бревно воткнулось в скамейку в считаных дюймах от спящего Кловиса, который даже не пошевелился.

Джейсон опустил копье:

– Извините.

Хирон стряхнул с бороды тлеющие угольки и поморщился, как если бы его худшие страхи подтвердились:

– Ты слегка перестарался, но мы тебя поняли. Полагаю, нам всем тут ясно, кто твой отец.

– Юпитер, – произнес Джейсон. – В смысле Зевс. Владыка Небес.

Пайпер невольно расплылась в улыбке. Разве могло быть иначе! Самый могущественный бог, отец всех величайших героев из древних мифов – кто еще мог быть отцом Джейсона!

Но лагерь ее восторга не разделял. Все загалдели, посыпались дюжины вопросов, пока наконец Аннабет не подняла руки:

– Секундочку! Как он может быть сыном Зевса? Большая Тройка… их договор не заводить детей со смертными… Как мы могли не знать о его существовании?!

Хирон ничего не сказал, хотя Пайпер подозревала, что он знает ответ и что правда никого не обрадует.

– Важно то, – вмешалась Рейчел, – что Джейсон теперь здесь. Ему предстоит отправиться в поиск, а это значит, что он должен получить личное пророчество.

Она закрыла глаза, и ее повело в сторону. Двое ребят кинулись вперед и подхватили провидицу. Третий побежал к краю амфитеатра и принес бронзовый трехногий стул. Действуя очень слаженно, будто специально для этого тренировались, они усадили Рейчел на стул перед уничтоженным костром. Без огня амфитеатр погрузился во мрак, но заклубившийся вокруг ног Рейчел зеленый туман все равно был хорошо виден. Когда она открыла глаза, они испускали свет. Из ее рта потек изумрудный дым. Раздавшийся голос был хриплым и древним – наверное, таким бы разговаривала змея:

 
О молнии сын, опасайся земли,
Гиганты отмстят возрожденьем семи.
Кузнец и голубка проломят клеть,
И Геры гнев обрушит смерть.
 

С последним словом Рейчел упала, но помощники были готовы. Подхватив провидицу, они унесли ее в угол и уложили отдыхать.

– Это нормально? – спросила Пайпер. И с запозданием вспомнила о царящей вокруг мертвой тишине. Все уставились на нее. – В смысле… часто она плюется зеленым дымом?

– Боги, ну ты и тормоз! – ехидно протянула Дрю. – Она произнесла пророчество – пророчество Джейсона о спасении Геры! Почему бы тебе просто не…

– Дрю! – рявкнула Аннабет. – Пайпер задала разумный вопрос. Кое-что в этом пророчестве далеко от нормального. Если освобождение Геры приведет к тому, что из-за ее гнева кто-то умрет… зачем нам тогда ее вызволять? Что, если это ловушка, или… вдруг Гера навредит своим же спасителям? Она никогда не была благосклонна к героям.

Джейсон встал:

– Я не вижу для себя других вариантов. Гера забрала мои воспоминания. Мне нужно их вернуть. И потом – мы просто не можем не помочь царице небес, зная, что она в беде.

Уже знакомая девушка с красной банданой из домика Гефеста – Нисса – тоже поднялась:

– Может, ты и прав. Но советую прислушаться к Аннабет. Гера бывает очень мстительной. Она бросила родного сына – нашего отца – с горы лишь потому, что он был уродлив.

– Страшно уродлив, – хихикнул кто-то из детей Афродиты.

– Заткнись! – прорычала Нисса. – Короче, это не единственный повод для раздумий. Почему ты должен опасаться земли? И о какой мести гигантов идет речь? Кто нам противостоит, если им хватило могущества похитить царицу небес?

Никто не ответил, но Пайпер заметила, как Аннабет и Хирон многозначительно переглянулись, и перевела этот обмен взглядами так:

Аннабет: Гиганты отмстят… нет, не может быть.

Хирон: Ни слова об этом. Не пугай их.

Аннабет: Ты шутишь?! Мы настолько невезучие?!

Хирон: Позже, дитя. Если ты сейчас об этом расскажешь, страх помешает им все осознать.

Пайпер понимала, что это чистой воды безумие – надеяться, будто она может так точно читать по лицам людей, тем более тех, кого едва знает. Но она не сомневалась в своей интерпретации, и это напугало ее до чертиков.

Аннабет сделала глубокий вдох.

– Это поиск Джейсона, – объявила она, – а значит, ему принимать решение. Очевидно, что он и есть дитя молнии. Согласно традиции, он может выбрать себе двух спутников.

Кто-то из домика Гермеса подал голос:

– Ну, понятно, что это будешь ты, Аннабет. У тебя больше всех опыта.

– Нет, Трэвис, – отрезала она. – Прежде всего я не стану помогать Гере. Всякий раз, когда я пыталась, либо она меня обманывала, либо мне это аукалось позже. Так что нет. Во-вторых, утром я отправляюсь на поиски Перси.

– Это связано, – выпалила Пайпер и сама поразилась своей смелости. – Ты ведь понимаешь, правда? Вся эта ситуация, исчезновение твоего парня – они связаны.

– Как? – спросила Дрю. – Если ты такая умная – объясни, как?

Пайпер попыталась сформулировать ответ, но не смогла.

Аннабет пришла ей на помощь:

– Возможно, ты права, Пайпер. Если связь есть, я найду ее с другого конца, продолжая поиски Перси. Как я уже сказала, я не горю желанием мчаться спасать Геру, пусть даже ее исчезновение перессорит всех олимпийцев. Но есть и другая причина, почему я не могу отправиться в этот поиск. Пророчество на этот счет выразилось вполне ясно.

– В нем сказано, кого я выберу, – подхватил ее мысль Джейсон. – «Кузнец и голубка проломят клеть». Бог кузнецов – это Вул… Гефест.

Плечи Ниссы, сидящей под баннером Девятого домика, поникли, будто на них взвалили тяжеленную наковальню.

– Раз тебе стоит опасаться земли, – заметила она, – то не советую путешествовать по ней. Тебе понадобится воздушный транспорт.

Пайпер уже хотела сказать, что Джейсон умеет летать, но вовремя одумалась. Это был его секрет, и он не торопился им делиться. Наверное, решил, что достаточно напугал всех для одной ночи.

– Летающая колесница сломана, – продолжила Нисса, – а пегасы нужны для поисков Перси. Но, возможно, нашему домику удастся что-нибудь сообразить. Пока Джейк на больничном, я староста. Я вызываюсь добровольцем на этот поиск. – Ее голосу определенно не хватало энтузиазма.

И тут встал Лео. Все это время он вел себя очень тихо, что было совсем на него не похоже, и Пайпер о нем почти забыла.

– Нет, это буду я.

Его соседи по домику заволновались. Несколько человек попытались его усадить, но Лео не дался:

– Нет, правда, это должен быть я. Я это знаю. И у меня есть идея насчет транспорта. Дайте мне попробовать. Я смогу помочь!

Джейсон молча на него смотрел. Пайпер была уверена, что он скажет Лео «нет», но он улыбнулся:

– Мы начали это вместе, Лео, и будет разумно, если ты отправишься со мной. Найди нам транспорт – и ты в деле.

– Есть! – победно вскинул кулак Лео.

– Это опасно, – предупредила его Нисса. – Испытания, чудовища, страшные страдания… Вполне вероятно, никто из вас не вернется живым.

– О. – Лео уже не выглядел столь радостным. Пока не вспомнил, что все на него смотрят. – Я хочу сказать… О, классно! Страдания? Обожаю их! Вперед!

Аннабет кивнула:

– Что ж, Джейсон, тебе остается выбрать третьего участника поиска. Голубка…

– О, несомненно! – Дрю, успевшая к тому моменту вскочить, ослепительно улыбнулась Джейсону. – Голуби – символ Афродиты. Все это знают. Я к твоим услугам.

Пайпер стиснула кулаки и шагнула вперед:

– Нет.

Дрю закатила глаза:

– Ой, не лезь, девочка из мусорки. Отвали.

– Я получила видение от Геры, а не ты. Это мое задание.

– Да у кого угодно могут быть видения, – отмахнулась Дрю. – Ты просто оказалась в нужном месте в нужное время. – Она повернулась к Джейсону. – Слушай, сражения – это все замечательно, полагаю. И все эти строители-создатели… – Она с презрением посмотрела на Лео. – Ну, кто-то же должен марать руки. Но тебе понадобится шарм! А я умею убеждать. Я тебе помогу.

Обитатели лагеря зашептались о том, какой настойчивой бывает Дрю. Пайпер ясно видела, что все они один за другим принимают ее сторону. Даже Хирон задумчиво почесывал бороду, будто участие Дрю вдруг стало казаться ему обоснованным.

– Ну… – неуверенно произнесла Аннабет. – Учитывая слова пророчества…

– Нет! – Пайпер не узнала собственного голоса – таким он был твердым и объемным. – Должна пойти я.

И случилось что-то странное. Все закивали, согласно замычали, как будто слова Пайпер тоже были вполне разумны. Дрю изумленно оглянулась. Даже кое-кто из ее домика кивал.

– Очнитесь! – рявкнула она. – Какой от нее может быть толк?!

Пайпер открыла рот, но уверенность начала ее покидать. И правда, какая от нее польза? Она не боец, или стратег, или мастер на все руки. Она ничего не умеет, кроме как попадать в неприятности и периодически убеждать людей делать глупости.

К тому же она обманщица. Истинная причина, почему ей необходимо отправиться в поиск, даже не имеет отношения к Джейсону, и в итоге она предаст всех этих людей. В голове зазвучал голос из сна: «Исполни нашу волю – и, возможно, вы останетесь в живых». Но разве она сумеет сделать выбор между помощью отцу и помощью Джейсону?!

– Что ж, – самодовольно пожала плечами Дрю. – Вот вам и ответ.

В следующий миг все хором ахнули и уставились на Пайпер как на взорвавшуюся бомбу. Она испугалась, что опять что-то натворила, но вдруг заметила вокруг себя красноватое сияние.

– Что? – спросила она и посмотрела вверх, но в отличие от ситуации с Лео над ее головой не было никаких пылающих символов.

Тогда она взглянула на себя – и взвизгнула.

Ее одежда… что, черт возьми, на ней надето?! Она ненавидела платья. В ее гардеробе нет ни одного платья! Но сейчас на ней было красивое белое платье без рукавов до лодыжек и с таким глубоким V-образным декольте, что хоть под землю со стыда проваливайся. Бицепсы обвивали изящные золотые браслеты. На груди переливалось сложное ожерелье из кусочков янтаря и коралла и золотых цветов, а ее волосы…

– О боже! – в ужасе выдохнула она. – Что со мной?!

Потрясенная Аннабет указала на Катоптрис, теперь начищенный до блеска и смазанный, висящий на боку Пайпер на золотом шнуре. Пайпер не хотелось его доставать. Она боялась того, что в нем увидит. Но любопытство взяло верх. Она обнажила кинжал и уставилась на свое отражение в полированном клинке. Ее прическа выглядела идеально: длинные и блестящие шоколадные волосы, заплетенные в падающую на плечо косу, перевитую золотыми лентами. И лицо… Пайпер никогда бы так умело не накрасилась: легкий макияж сделал ее губы алыми и блестящими как вишни и подчеркнул калейдоскоп красок ее глаз.

Она была… она была…

– Прекрасна! – воскликнул Джейсон. – Пайпер, ты… ты сногсшибательна!

При других обстоятельствах этот момент стал бы самым счастливым в ее жизни. Но все смотрели на нее как на какого-то урода. На лице Дрю застыла маска ужаса и отвращения.

– Нет! – вскричала она. – Невозможно!

– Это не я! – запротестовала Пайпер. – Я… не понимаю…

Кентавр Хирон, опустившись на передние ноги, поклонился ей, и все вокруг последовали его примеру.

– Приветствуем тебя, Пайпер Маклин, – произнес он таким мрачным голосом, будто это были ее похороны. – Дочь Афродиты, леди голубей, богини любви.

11

Лео

Лео не стал задерживаться после превращения Пайпер в мегакрасотку. Да, это круто и все такое – «Она накрашена! Вот это настоящее чудо!» – но у него есть свои неотложные дела. Он незаметно покинул амфитеатр и побежал в темноту, гадая про себя, во что это он ввязался.

Он выступил перед кучей полубогов, которые были куда сильнее и смелее его, и вызвался – вызвался! – участвовать в миссии, которая, скорее всего, закончится для него смертью.

Он ни словом не упомянул о том, что видел Тиа Каллиду, свою старую няньку, но, услышав описание видения Джейсона – про леди в черном платье и шали, – Лео сразу же понял, что речь идет об одной и той же женщине. Тиа Каллида – это Гера. Его злая нянька была царицей богов. Такие откровения любому бы мозги поджарили.

Устало тащась в сторону леса, он старательно гнал воспоминания о детстве, обо всех странностях, которые привели к смерти мамы. Но куда там…

* * *

Ему было года два, когда Тиа Каллида попыталась убить его в первый раз. Она присматривала за ним, пока мама работала в мастерской. Конечно, она не была его настоящей тетей – просто одна из проживающих в их районе пожилых женщин, классическая тиа, которая не прочь посидеть с детьми. От нее пахло медовой ветчиной, и она всегда носила вдовье платье и черную шаль.

– Давай-ка уложим тебя баиньки, – сказала она. – Посмотрим, правда ли ты мой маленький смелый герой или нет, хм?

Лео хотелось спать. Она обернула его в одеяло и уложила на какую-то красно-желтую гору – подушек? Колыбель напоминала пещеру в стене, выложенную почерневшим кирпичом, с металлическим люком наверху, через который в квадратную дыру высоко над ним виднелись звезды. Он помнил, как ему было там уютно. Он ловил искры, будто это были светлячки, а когда задремал, ему приснился огненный корабль, рассекающий волны золы. Он представлял себя на борту и как ведет его, ориентируясь по звездам. Неподалеку Тиа Каллида сидела в своем кресле-качалке – скрип, скрип, скрип – и пела колыбельную. Уже в два года Лео умел различать английский и испанский, и он помнил свою растерянность, потому что Тиа Каллида пела на каком-то другом языке.

Все было замечательно, пока не вернулась мама. Она с криком бросилась к колыбели, подхватила его и заорала на Тиа Каллиду:

– Как ты могла?!

Но старушка будто растворилась в воздухе.

Лео помнил, как смотрел из-за маминого плеча на пляшущие по его одеяльцу языки пламени. Лишь годы спустя он догадался, что спал в горящем камине.

Но что самое странное – Тиа Каллиду не арестовали, и мама даже не запретила ей приходить к ним домой. Время от времени она снова объявлялась. Однажды, когда Лео было три, она разрешила ему поиграть с ножами.

– Тебе нужно как можно скорее научиться обращаться с клинками, – заявила она, – если ты хочешь когда-нибудь стать моим героем.

Лео каким-то чудом умудрился себя не зарезать, но что-то подсказывало ему, что в любом случае Тиа Каллида бы не расстроилась.

Когда Лео было четыре, Тиа дала ему палку и начала уговаривать потыкать ею в гремучую змею, которую нашла на коровьем пастбище:

– Прояви отвагу, маленький герой! Докажи мне, что Судьбы не ошиблись, выбрав тебя.

Лео смотрел в золотистые глаза змеи, слушал сухое «шш-шш-шш» ее трещотки и не мог заставить себя ткнуть в нее палкой. Это было бы неправильно. Змея, судя по всему, придерживалась такого же мнения – и не собиралась кусать маленького ребенка. Лео был готов поклясться, что она посмотрела на Тиа Каллиду, будто спрашивая: «Вы в своем уме, дамочка?» – и уползла в высокую траву.

В последний раз нянька присматривала за ним, когда Лео было пять. Она принесла ему коробку с мелками и стопку бумаги. Они сидели за столом во внутреннем дворе их жилого комплекса под старым гикори. Тиа Каллида пела свои странные песни, а Лео рисовал увиденный в камине корабль с разноцветными парусами, рядами весел, покатой кормой и невероятно классной фигурой на носу. Он почти закончил и уже хотел подписать рисунок своим именем, как его научили в детском саду, но внезапный порыв ветра подхватил лист и унес в небо.

У Лео защипало глаза. Он столько времени потратил на этот рисунок! Но Тиа Каллида лишь осуждающе цокнула языком:

– Еще не время, маленький герой. Когда-нибудь ты отправишься в поиск. Ты найдешь свою судьбу, и пройденный трудный путь наконец обретет смысл. Но прежде тебе придется пережить множество утрат. Мне жаль, но иначе героев не взрастить. А пока разожги для меня огонек, будь добр. Согрей эти старые кости.

Через несколько минут пришла мама Лео и в ужасе закричала – Тиа Каллида исчезла, а Лео сидел посреди дымящего костра. Стопка бумаги обратилась в пепел, от мелков осталась лишь вязкая булькающая разноцветная лужа, а объятые пламенем руки Лео медленно погружались в столешницу. Жители комплекса еще годы спустя будут гадать, как кому-то удалось выжечь в куске цельной древесины такие глубокие отпечатки детских ладоней.

* * *

Теперь Лео был уверен, что Тиа Каллида, его няня-психопатка, – это на самом деле Гера. Что делало ее – кем? Его божественной бабушкой? Кто бы мог подумать, что с его семьей все настолько плохо.

Интересно, мама знала правду? Лео вспомнил, как после последнего визита Тиа Каллиды мама отвела его домой и долго говорила с ним о чем-то, но понял он совсем немного.

– Нельзя, чтобы она снова вернулась. – У его мамы было красивое лицо, добрые глаза и темные курчавые волосы, но из-за тяжелой работы она казалась старше своих лет. Вокруг глаз глубокие морщины, руки все в мозолях. Она первая в семье окончила колледж и получила диплом инженера-механика. Она могла что угодно придумать, что угодно починить, что угодно построить.

Но на работу ее никто не брал. Ни одна компания не воспринимала ее всерьез, и ей пришлось устроиться в мастерскую, чтобы зарабатывать им двоим на жизнь. От нее всегда пахло машинным маслом, и, обращаясь к Лео, она постоянно переключалась с испанского на английский и обратно, как между дополняющими друг друга инструментами. У него ушли годы, чтобы понять, что не все люди так разговаривают. Еще она научила его азбуке Морзе, представив это как игру, и, находясь в разных комнатах, они настукивали друг другу сообщения: «Я тебя люблю. Все хорошо?» И прочее в таком духе.

– Мне все равно, что скажет Каллида, – заявила тогда мама. – Мне нет дела до предназначения и Судеб. Ты слишком юн для этого. Ты мой малыш. – Она тщательно осмотрела его ладони, но, конечно, не нашла и следа ожогов. – Лео, послушай меня. Огонь – это такой же инструмент, только опаснее большинства других. Ты не знаешь, на что способен. Пожалуйста, пообещай мне: больше никакого огня, пока не встретишься со своим отцом. Когда-нибудь, mijo[21]21
  Сынок (исп.).


[Закрыть], ты с ним познакомишься. И он тебе все объяснит.

Лео слышал эти обещания, сколько себя помнил. Мама никогда не рассказывала об отце. Лео его не знал, даже ни одной фотографии не видел, но она говорила о нем так, будто он вышел в магазин за молоком и скоро вернется. Лео старался ей верить. Что когда-нибудь все обретет смысл.

Следующие пару лет они были счастливы. Лео почти забыл о Тиа Каллиде. Ему продолжал сниться летающий корабль, но связанные с ней странные события тоже стали походить на сон.

А потом, когда ему было восемь, все полетело в тартарары. К тому моменту он почти все свободное время проводил в мастерской с мамой. Он освоил все инструменты. Мог считать в уме лучше большинства взрослых. Научился мыслить объемно и находить решения технических задач, как делала мама.

Как-то вечером они припозднились, потому что мама заканчивала чертеж дрели, которую надеялась запатентовать. Если бы ей удалось продать прототип, это бы раз и навсегда изменило их жизнь. Она наконец-то смогла бы отдохнуть.

Лео помогал ей, принося все необходимое, и травил шутки, чтобы она не унывала. Он обожал, когда ему удавалось ее рассмешить. В такие моменты она улыбалась и говорила: «Твой отец гордился бы тобой, mijo. Скоро ты с ним встретишься, я уверена».

Мамино рабочее место находилось в самом конце мастерской. По вечерам здесь было немного страшновато, потому что они оставались совсем одни. Каждый звук разносился по всему темному помещению, но Лео был спокоен, ведь мама с ним. Даже если он и уходил бродить по мастерской, они всегда могли связаться с помощью азбуки Морзе. Когда наступала пора собираться домой, им приходилось идти через всю мастерскую к комнате отдыха, выходить на парковку и запирать дверь.

Тем вечером, после того как мама закончила, они успели дойти до комнаты отдыха, когда она обнаружила, что у нее нет ключей.

– Забавно. – Она нахмурилась. – Я помню, что брала их. Подожди здесь, mijo. Я быстро.

Она улыбнулась ему – это стало ее последней улыбкой – и вернулась в мастерскую.

Её не было всего пару секунд, когда внутренняя дверь туда вдруг захлопнулась. Следом щелкнул замок внешней.

– Мам?

Сердце Лео гулко забилось. В мастерской что-то громыхнуло. Он кинулся к двери, но, сколько бы ни дергал и ни толкал ее, она не открывалась.

– Мам!

В панике он постучал по стене: «Ты в порядке?»

– Она тебя не слышит, – раздался голос.

Лео повернулся и обнаружил себя лицом к лицу с незнакомой женщиной. В первую секунду он принял ее за Тиа Каллиду. На ней тоже были темные одежды, лицо закрывала вуаль.

– Тиа? – спросил он.

Женщина усмехнулась, тихо и неторопливо, будто в полусне:

– Я не твоя хранительница. Мы просто похожи. Семейное сходство, не более.

– Что… что вам нужно? Где моя мама?!

– А… верен своей матери. Как мило. Но видишь ли, у меня тоже есть дети… и я знаю, тебе предстоит с ними сразиться. Когда они попытаются разбудить меня, ты захочешь им помешать. Я не могу этого допустить.

– Я вас не знаю! Я не хочу ни с кем сражаться!

– Мудрое решение, – пробормотала она тоном лунатика в трансе.

Лео похолодел, поняв, что женщина на самом деле спит. Ее глаза за вуалью были закрыты. Но что еще более странно: ее одежды оказались не из ткани, а из земли – вокруг нее клубилась и вращалась черная сухая земля. Бледное спящее лицо едва можно было разглядеть за шторой пыли, и от нее ужасно пахло – как если бы она только что поднялась из могилы. Если эта женщина спит, Лео предпочел бы, чтобы так все и оставалось. Откуда-то он знал, что, разбуженная, она будет намного страшнее.

– Пока я не могу тебя уничтожить, – пробормотала она. – Судьбы этого не позволят. Но их защита не распространяется на твою мать, и они не могут помешать мне сломить твой дух. Вспомни эту ночь, маленький герой, когда они прикажут тебе выступить против меня.

– Не трогай мою маму!

Женщина сместилась вперед, и от страха у Лео перехватило горло. Она двигалась не как человек, а скорее как лавина, надвигалась на него сплошной стеной темной земли.

– И как ты меня остановишь? – прошептала она.

Она прошла прямо сквозь стол: ее тело распалось на частички и собралось вместе на другом его конце.

Она нависла над Лео, и он знал, что она пройдет и сквозь него тоже. Он был последней преградой между ней и мамой.

Его руки вспыхнули.

Лицо женщины расплылось в сонной улыбке, будто она уже победила. Лео закричал от отчаяния. Глаза заволокло красной пеленой. Языки пламени побежали по земляной женщине, стенам и закрытым дверям. И Лео потерял сознание.

Очнулся он в машине «скорой помощи».

Врач ласковым голосом сообщила, что мастерская сгорела, что его мама спастись не смогла и что ей жаль. Лео не чувствовал ничего, кроме засасывающей пустоты внутри. Он потерял контроль, как мама его и предупреждала. Ее смерть была на его совести.

Вскоре за ним пришли полицейские, и они были уже не так добры. Они сказали, что пожар начался в комнате отдыха, где находился Лео. Он выжил чудом – но какой ребенок стал бы запирать мать внутри мастерской и разводить огонь?

Позже соседи по жилому комплексу расскажут полицейским, что он всегда был странным. Покажут отпечатки ладоней на столе во дворе. Будут говорить, они всегда знали: с сыном Эсперансы Вальдес что-то не так.

Никто из родственников не захочет взять его к себе. Тетя Роза назовет его «diablo» и будет кричать на соцработников, чтобы они его увели. Так Лео окажется в своей первой приемной семье. А через несколько дней сбежит. В каких-то семьях он продержится дольше, чем в других. Он будет шутить, заводить друзей и притворяться, что все нормально, но в итоге все равно подастся в бега. Только так ему удавалось слегка приглушить боль – удаляясь все дальше и дальше от пепла мастерской.

Он поклялся себе, что никогда больше не станет играть с огнем, и думать забыл о Тиа Каллиде и спящей женщине в земляных одеждах.

* * *

Он был уже рядом с лесом, когда ему послышался голос Тиа Каллиды: «Ты ни в чем не виноват, маленький герой. Наш враг пробуждается. Пора перестать убегать».

– Гера, – пробормотал Лео, – тебя ведь даже здесь нет, да? Ты в клетке где-то там.

Ответа не последовало.

Но зато сейчас Лео стало кое-что ясно. Гера присматривала за ним всю его жизнь. Ей откуда-то было известно, что однажды он ей понадобится. Может, ей открыли будущее те самые Судьбы – Лео не мог сказать наверняка. Но одно он знал совершенно точно: он должен отправиться в этот поиск. Пророчество Джейсона предостерегало их опасаться земли, и Лео не сомневался, что это как-то связано с той спящей женщиной из мастерской.

«Ты найдешь свою судьбу, – обещала Тиа Каллида, – и пройденный трудный путь наконец обретет смысл».

Возможно, теперь Лео удастся узнать о летающем корабле из своих снов. Или встретить отца, а может, даже отомстить за смерть мамы.

Но все по порядку. Он дал Джейсону слово найти им летающий транспорт.

Не корабль из его снов, нет. Ему не хватит времени на строительство чего-то столь сложного. Нужно быстрое решение. А именно – дракон.

Он остановился на краю леса и боязливо всмотрелся в непроглядную черноту. Ухали совы, и где-то вдалеке что-то шипело, как целый змеиный хор.

Лео вспомнил слова Уилла Соласа: никто не должен ходить в лес в одиночку, и ни в коем случае безоружным. А Лео шел с пустыми руками: ни меча, ни фонарика. Ни подмоги.

Он оглянулся на огни домиков. Можно вернуться и сказать всем, что он пошутил. Психанул – с кем не бывает. И тогда вместо него в поиск отправится Нисса. А он останется в лагере и найдет свое место в домике Гефеста… Но как скоро он начнет выглядеть, как его братья и сестры, – удрученным, разочарованным и уверенным, что, кроме неудач, ему ничего не светит?

«Они не могут помешать мне сломить твой дух, – сказала спящая женщина. – Вспомни эту ночь, маленький герой, когда они прикажут тебе выступить против меня».

– Уж не сомневайся, дамочка, – пробормотал Лео. – Я помню. И кем бы ты ни была, я впечатаю тебя мордой в землю, в своем коронном стиле.

Он сделал глубокий вдох и вошел в лес.