Текст книги "И с привкусом любви на губах"

Глава 19

– Мне тебя теперь каждый день из жопы доставать?! – страшно рычит на меня Джонни, блокируя дверь автомобиля. – Какого хера вообще к нему помыкалась?!

Джонни разозлен не на шутку. В таком состоянии я его еще не видела. Амиран бы давно уже проучил меня кулаком промеж глаз, а Джонни? А Македов?! Вот о ком надо думать в первую очередь! Я совсем не знаю эту Синюю Бороду! Какое наказание определит мне мой жених?

– Как ты меня нашел? – выдавливаю из себя, чтобы хоть немного потянуть время.

– Че думаешь, Македов так просто тебя отпустит?! Да ты напичкана маяками, что тупая индюшка на день Благодарения!

Вот так я и думала… мне бы пораньше об этом сообразить, но Джонни прав, мозгов моей голове не больше чем у индюшки, судя по всему.

– Он уже знает? – голос мой дрожит от ужаса. Мне не жить теперь…

– Знает, что ты хотела убежать со своим бывшим! – пригвождает меня словами Джонни.

– Но я не хотела с ним! Джонни, я ненавижу его! Я боюсь его до дрожи! – вскрикиваю я срывающимся голосом.

Джонни заводит мотор, а потом резко подается ко мне. Близко. Очень близко. Чувствую его мускусный запах от угара былой драки. Очень опасный и возбуждающий.

– Мне похер! – рычит он мне в лицо. – Македонскому свои сказки рассказывать будешь! Советую сочинить что-нибудь поправдоподобнее, иначе… – глаза Джонни вспыхивают недобро. Еще раз оглаживают все мое должно быть испуганное лицо.

– Иначе что? – выдыхаю я ему практически в губы.

Между нами творится что-то невообразимое. Я не могу отодвинуться от него, точно невидимые нити влекут меня к нему, пришивают и прошивают пространство между нами. И я не хочу этого делать.

Но Джонни сильнее меня. Он резко отодвигается. Так, словно, замешкавшись, уже попал в этот странный плен, один на двоих, и поэтому рубит с плеча, разрывает подобный гордиев узел.

– Ты здесь второй день, а проблем от тебя уже на год вперед! – порыкивает Джонни, включая скорость. В его кармане звонит мобильный.

– Да. Она со мной. Везу. – отрывисто отвечает в трубку.

Македов! Это он. А перед кем еще Джонни так отчитываться? Оттирая кровь, что затекает к нему на ресницы, Джонни продолжает вести автомобиль.

Я моментально забываю о разговоре, о Синей Бороде. Бедный Джонни, он так пострадал, отбивая меня от урода и изверга. Надо остановить его кровь.

– У тебя есть аптечка? – пытаюсь я выйти на контакт.

– Не надо. – получаю холодный ответ.

– У тебя кровь ручьем течет, надо остановить!

Джонни сворачивает на обочину, роется в бардачке. Протягивает мне кейс с лекарствами и бинтами. Я беру вату и антисептик. Промываю рану. Глаза Джонни плотно прикрыты. Но дыхание частое и шумное. Морщится, должно быть от неприятного ощущения, а я дую на его рану.

– Прекрати! – охрипшим баритоном останавливает меня.

– Тебе же больно! – возражаю.

Беру пластырь, легким поглаживанием приклеиваю его на рану. Джонни ерзает на сидении. Сжимает руки в кулаки до побеления.

– Убери свои руки, сказал!!! – рявкает, словно не выдерживая моих прикосновений.

Я отпрянываю от него в ужасе. Зачем он так орет?! Слезы в глазах. Ну вот довел. Еще только истерики мне сейчас в таком состоянии не хватает. Джонни выезжает на дорогу. Все молча. Не смотрит на меня, отворачиваясь. И я отворачиваюсь.

Я в таком отчаянии! Я не хочу, чтобы он возвращал меня в этот страшный дом с забором, что тюрьма. Может, хоть он меня выслушает? Мне больше не на кого рассчитывать теперь!

– Джонни… – тихо зову его. – Джонни, пожалуйста, выслушай меня! Я не…

– Замолчи, Ален! – роняет он, плотно сжимая губы. – И так дох*я накосячила!

Вот и весь разговор. Не будет он меня слушать! Ему наплевать на меня. Наплевать на то, что со мной сделает Македов. Я – лишь источник его проблем, досадное недоразумение, что внесло раздор в отношения его с дядей и с его девушкой.

В конце пути, когда уже показываются ворота дома, Джонни словно немного смягчается. Джип Македова стоит возле крыльца. Домой приехал. Чтобы лично звезды сбежавшей невесте дать! Хотя говорил, что занят сегодня.

Молча поднимаемся наверх, и хотя это бесполезно, я зачем-то испуганно смотрю на Джонни прямиком перед дверью кабинета Синей Бороды. Зачем я на него смотрю? Ему же пофиг!

– Я буду тут. – ловит мой затравленный взгляд Джонни.

Он будет тут. Что это значит? Он придет на помощь если Македов станет меня убивать? Ой, мамочки…

Глава 20

Вхожу. Нет иного выбора. Позади Джонни, впереди Македов. Мне не уйти от них, не убежать, ибо за воротами рыщет голодный Амиран.

Синяя Борода как всегда за монитором. Мало ему одного стационара, открыт еще ноутбук и ультрабук в стороне. Тотально занят. Ну и сидел бы в своем офисе, зачем нужно было сюда мчать? Ах да, чтобы свернуть голову очередной непокорной жене, зачем же еще?!

Закрывает крышки ноутов едва я вхожу. Привстает с кресла, идет решительно на меня. Глаза синие, холодные, как бездна океана. Поблескивают из-под очков в стильной дорогой оправе.

– Алена. – говорит он строго, снимая очки. – Я тебя чем-то обидел? Оскорбил? Я плохо тебя принял? Я был недостаточно вежливым или обходительным с тобой?

Делает еще шаг. Теперь нависает надо мной. Очень близко. Давит собой. Своим присутствием. Его слишком много сейчас. Заполонил собой весь горизонт. Мощный. Зрелый. Настоящий Альфа-самец. Невероятно злой Альфа-самец! А мне… Как они меня все достали! И как меня достало смирившись, блеять оправдания.

– Не будет этого! – тихо говорю я, тем не менее.

– Чего не будет? – не понимает Александр. – Какого гребанного хера Джонни выловил тебя на вокзале, в обществе твоего бывшего?!

Вот это да! Ему уже донесли. И про Амирана донесли, и про мой побег…

– Ты же терпеть его не можешь! Он издевался над тобой! Или у тебя уже Стокгольмский синдром?!

Македов повышает голос. Кулаки его сжимаются и разжимаются практически на уровне моего лица. Но меня уже этим не пронять.

– Я ненавижу Амирана! – срываюсь и я на крик. – Так же как и вас ненавижу! Вот вы у меня уже где сидите! – показываю на свое горло. – Оставьте меня в покое, чего вцепились клешнями?! Девушку вам надо, так найдите согласную! Я не согласна! Я не девственница уже, чтобы вам там мой отец не наговорил! А наследника хотите, так суррогатную мать наймите! Что я вам овца тупая?! Я учиться хочу! Работать! Сама свою жизнь за себя решать, а не властных мудаков слушаться! Ясно вам?!

Выкрикиваю и отталкиваю его от себя, впечатываюсь до боли в его твердокаменную грудь. Разворачиваюсь от него, чтобы убежать, но тяжелая мужская лапа пригвождает меня к полу. Тяжело опускается на мою шею, разворачивает меня к себе.

Его лицо близко. Очень близко. И приближается еще. Он держит меня за затылок, фиксирует голову так, что я не могу увернуться! Он так близко, что я чувствую его дыхание. Чужое. Холодное от мяты. Ледяное. И глаза ледяные. В этом человеке нет души. А значит, нет сострадания. Ледяной ужас прошивает меня на сквозь, и я начинаю биться в стальных силках его рук. И истошно воплю. Может Джонни услышит? Может он вмешается?!

Молочу по железу его мышц, но ему мое копошение, что возня мыши под шкафом. Ощущения один в один. Мои губы накрывают его, жесткие. Чужие. Вражеские! Его поцелуй… нет, это не поцелуй! Это вторжение, это завоевание его языком моих территорий. Он наказывает меня этим жестким поцелуем, лишенным какой-бы то не было нежности. Ему плевать на меня, а мне на него. Он лишь хочет унизить и растоптать меня. Наказать и указать мое место в его жизни. Из глаз моих текут слезы, но я даже пошевелиться не могу, потому что Синяя Борода крепко держит свою жертву. А потом меня отрывают от земли, и закидывают на плечо.

Нет, куда он меня несет?! Я визжу как резанная овца, пока не получаю внушительный шлепок по тому месту, что сейчас наверняка маячит у лица Изверга. Через джинсы не больно, но выходит звонко, а главное, обидно!

– Успокойся! – рычит Македов.

После шлепка, лапа его тяжелая и властная так и остается на моей пятой точке.

Глава 21

– Не успокоюсь! – истошно воплю я, – Пустите! Помогите! Джонни!!!

У меня натуральная истерика. Я уже не контролирую свои эмоции, свои действия. Ужас сносит мне мозги напрочь. Наверно так называется состояние аффекта в котором человек творит всякую дичь!

Я молочу этого изверга, извиваюсь ужом на его плече, все стараюсь ухватить его зубами за бедро через ткань брюк. А он уверенно шагает к двери. Спокоен и невозмутим, точно каменная глыба. Что он задумал?! Что же?! Я выживу после этого? Смогу ходить?

– Дядь, все в порядке? – Джонни преграждает нам путь, едва Македов отпирает дверь кабинета.

– С дороги уйди! – порыкивает Синяя Борода.

– Дядь, девушку-то оставь! – стоит на своем мой защитник.

Неужели вступился за меня? Неужели отобьет от этого монстра холодного?

– Пошел нах*й, щенок! – сквозь зубы рычит Македов, и у меня от его тона холодеет все внутри.

Кажется, не у меня одной. Джонни сторонится от его слов. Тоже видимо не хочет идти на открытый конфликт с придурочным родственником.

– Дядь, ты полегче с ней, ладно?

– Да отстань от меня, выродок паршивый! Иди свою невесту воспитуй! А мне не мешай воспитывать мою! – его грозный рык сотрясает стены в доме.

Попадос! Вот это я попала! От ужаса я даже затихаю на его плече. Меня, считай, парализовало от страха. И только слезы беззвучно текут вниз по щекам. На Джонни надежды нет. Не полезет же он Македову морду за меня бить…

            Синяя Борода спускается вниз. В подвал меня тащит, не иначе как! Чтобы заковать там в цепи? Закрыть в застенках? Пытать меня там будет! Насиловать и голодом морить! Я накручиваю себя до противного липкого холодного пота меж лопатками.

            Амиран хоть и ублюдок, но свою агрессию он вымещал на мне немедленно, в секунду озлобления. Тут же холодный маниакальный расчет. Македов – основательный мужик. И проблемы свои наверняка решает основательно. Любые. Чтобы в следующий раз даже на улицу не высунулась… хорошо бы чтобы он вообще был, этот следующий раз!

* * *

            Спускаемся ниже. Куда же он меня несет?! Становится влажно и пахнет водой. Бассейн! Боже, неужели утопить хочет?! Вот так кардинально решает проблемы со своими невестами и любой не согласной с его мнением девушкой?!

            Притихаю насовсем. После такого выброса гормона стресса в кровь на меня нападает полная апатия. Пусть делает все, что захочет. Я не буду реагировать. Никак. Захочет воспользоваться мной, так это будет именно изнасилованием. И я никогда ему этого не прощу!

– Стоять сможешь? – раздается голос Македова, усиленный эхом огромного помещения.

            Не хочу отвечать. Никаких контактов тоже не хочу. Точек соприкосновения с ним мне не нужно.

– Хм… – вздыхает мужчина на полном серьезе. – Мало у меня своих проблем!

Снимает меня с плеча, прислоняет спиной к стене.

– Раздевайся! – командует.

            «На колени и открой рот!» – мысленно дополняю за него. А вот хрен ему. Не буду двигаться, сказала же!

            Не смотрю на него. Мимо гляжу, отсутствующим взглядом. Надо вам что-нибудь дяденька от меня, сами потрудитесь добыть это!

– Как хочешь! – Македов жмет косой саженью плеч, принимается стягивать с меня свитер.

            На пол падают паспорт и деньги. Синяя Борода на это лишь хмыкает и качает головой.

– Глупая девчонка! Я же тебе только добра хочу! Ты пробыла у меня в доме всего одну ночь, не осмотрелась, не пообщалась толком со мной. А уже документы в руки и бежать! Далеко собралась-то?

            А тон какой, отеческий! Властный взрослый ублюдок! Ругает меня так, словно дочь журит. Интересно, а вот если бы его дочь так же продали взрослому мужику за долги без спроса, как бы он себя чувствовал? Хотя… моему-то отцу совершенно похер на меня. Маша, моя сестра во-время свалила от него, а вот я осталась… за все его грехи и долги своим телом расплачиваться.

            Под свитером у меня лишь топик. Белый, как на зло! Через него отлично просвечивает все то, чего приличные девушки прячут под одеждой, показывая лишь своим мужчинам.

            Да. Македов типичный мужик. И он смотрит именно туда. Куда бы любой нормальный мужчина пялился. Мне не уютно. Хочется закрыться от него, но в то же время апатия. Дикая апатия и пофигизм. Стресс в течение нескольких лет хорошенько потрудился над моей психикой. Теперь, наверно, даже если он разложит меня прямо тут, у стены, я даже пошевелиться не смогу.

            Македов тянется расстегнуть мои джинсы. Его обжигающие пальцы касаются моего живота. Невзначай. Лапать меня он пока не собирается. Крак! Содрал с меня штанины разом, оставляя в одном белье. Черт! Снова белом! Что за невезение? Хорошо, хоть плавки приличные, не полоски какие, а закрывают все, что надо. Надолго ли?

            Не сводя с меня голодного взгляда, Македов принимается за себя.

Глава 22

Он в одних плавках. Как сегодня ночью. Тело у него конечно как у молодого мужчины. Да и лицо. Хоть и суровое, грозное. Он привык командовать и получать от этой жизни все, чего хочет. В этом они с Джонни похожи. С ними шуток особо не пошутишь. А в Джонни еще к тому же течет восточная кровь его отца. И к возрасту Македова он стает еще более основательным и суровым, чем его дядя. Я уверена в этом!

            Ну, и дальше что? Что он собирается делать? Нарочито не смотрю на него, чтобы не думал, что я залипаю на его раскаченные мускулы и кубики пресса.

– Не бойся. – спокойный уверенный голос. Македов не повышает тона, полностью уверенный в том, что я подчинюсь ему.

            Сильные руки жениха отрывают меня от пола. Меня прижимают к горячему твердому телу, несут к воде.

– Утром не поплавали, а зря. – комментирует свои действия Синяя Борода. – Стресс накопился в тебе. Поэтому ты чуть не совершила глупость. Хорошо, что Джонни оказался во-время.

            Вода прохладная, моя кожа тут же покрывается мурашками.

– Замерзла? – в голосе Синей Бороды появляются бархатные нотки.

            Все же соблазнять меня решил? Брать по-хорошему? Разогреть и взять тепленьким? Нет. Не нужно мне это. Тиран останется тираном, каким нежным и ласковым он не притворялся.

– Нет. Я не хочу плавать.

– Тогда просто расслабься в воде. – пожимает могучими плечами Македов. – Прикажу воду держать подогретой. Закрой глаза.

– Что? – думая, что ослышалась, переспрашиваю я.

– Глаза закрой. – мужчина повторяет таким тоном, что ослушиваться его как-то не хочется. Видеть, в принципе, тоже. Поэтому просто прекрасно отключить его физиономию от органов зрения.

            Но вот отключить от чувств совсем не получается! Едва закрыв глаза, обостряются другие рецепторы. Обонятельные. Снова этот чужой запах, сильного, могучего, переполненного тестостероном мужика бьет мне в нос. До следующего отряда мурашек. Да что со мной такое? Наверно, дело в том, что я боюсь его и не хочу до крайней степени! Что он во мне вообще нашел? Почему я?!

            Слышу тихий всплеск. Македов вытащил руки из воды. Мягко разворачивает меня спиной к себе. Прижимает к торсу и бедрам. И да. Все что нужно уже упирается мне в поясницу. Очень твердое, и огромное по ощущениям. Я вспоминаю, что на мне отнюдь не купальник, а потому белая ткань нижнего белья, намокнув, наверняка сейчас прозрачна, и не скрывает вообще ничего от его жадного горящего взора.

            Изнасилует в воде? Отдельный вид извращения? Что ж? вполне в его духе!

            Он выше меня на целую голову, и его дыхание согревает мои волосы. Его мокрые ладони прикасаются к моему лицу. Подушечки больших пальцев массируют и разглаживают лоб и надбровные дуги. На мне нет косметики, и он наверняка это разглядел, иначе вряд ли бы стал прикасаться к лицу в бассейне.

– Ты – как комок нервов. Тебе надо расслабиться. – его басистый голос с бархатными нотками звучит не громко, но внушительно. – И понять, что тут ты в безопасности. Твоя прошлая жизнь была очень страшной. Я наводил справки. И про у*бка Амирана наводил. Ты боишься, что все повторится? Нет. Я – взрослый мужчина. Мне бить и насиловать женщину, чтобы самоутвердиться и доказать свою крутость не нужно. Я все давно про себя понял. И я не трону тебя пока ты сама этого не захочешь.

            Если это правда, то это очень хорошо для меня, но плохо для Синей Бороды, ибо его я не захочу никогда!

– Я дам тебе два месяца на адаптацию. В течение этого времени принуждать тебя ни к чему не буду. Ты будешь рядом со мной. Привыкать ко мне. Узнавать меня. Поймешь, что я не враг тебе. По завершению мы сыграем свадьбу, а потом ты родишь мне наследника. Это неизбежно. Мне нужны сын или дочь. Не важно.

– Но почему? У вас ведь есть Джонни! – не выдерживаю я.

– Джонни – хороший парень. Я воспитал его правильно. Ему тоже перепадет часть наследства. Но я еще достаточно молод, чтобы заиметь собственных детей. Понимаешь?

– Но почему именно я? Уверенна, что вокруг вас полно девушек, согласных на все!

– От согласных на все мне детей не надо! – отрезает Македов. – А почему именно ты? Считай, я так захотел. Это – моя прихоть и я имею право.

– Но я не хочу! – возмущаюсь я. – Я учиться хочу! Развиваться! Я не инкубатор, чтобы родить ребенка и вы его у меня отобрали!

            Македов так же плавно разворачивает меня к себе, заставляет посмотреть в глаза. Тяжелые, черные, они буквально не позволяют отвернуться от него.

– Вот поэтому ты мне нравишься! Ты не просто ищешь кого-то чтобы запрыгнуть на шею, и привязав ребенком жить припеваючи! Иначе ты бы Амирану в рот смотрела, а не избегала брака с ним всеми возможными способами. Мне нужна мать для моего ребенка с мозгами, а не «тэпэ», как сейчас принято говорить о нынешних девушках. Хочешь учиться? Похвально. Я только «за». Сегодня до вечера решу этот вопрос.

            А потом Македов кладет мне руки на живот, и поглаживает кожу прямо в воде.

– Сейчас я должен уехать. Я много работаю. Я постоянно занят. У меня нихрена нет времени ни на что. Чтобы с тобой не случилось… – лицо Македова на секунду становится страдальческим, – ничего плохого, Джонни будет рядом эти два месяца. Постоянно. Сейчас – это его работа. Потому что свою семью я могу доверить только члену своей семьи. Больше я никому не доверяю. Джонни не обидит тебя. Сама видела, как он заступился, когда думал, что я могу причинить вред тебе. Хотя это – нонсенс. Свою женщину я сам не трогаю, и никому не позволяю! Так что налаживай отношения с Джонни. С ним ты будешь теперь постоянно!

            Вот это новости… интересно, что будет, если Македов когда-нибудь узнает, кто именно стал моим первым мужчиной! Он убьет нас обоих! Уверенна!

            Но пока, он все еще никак не оторвется от моего живота. Мнет, поглаживает…

– Как бы я хотел, чтобы там УЖЕ был мой ребенок! Этот день когда-нибудь настанет. Алена, ты не пожалеешь о том решении, что я принял за нас двоих. Хоть ты сейчас и противишься этому.

            Македов вылезает из воды, оставляет меня в помещении в одиночестве. Я начинаю плескаться, барахтаться в воде, создавая брызги и волны. Бурю в стакане навожу. Потому что бессильна перед этой глыбой бесчувственной, как крошка хлеба в чае. Ему наплевать на мои чувства и желания. Ему нужен от меня лишь ребенок. Почему? Он так захотел! Бред? Еще какой! Но вот попади такому уроду в мысли, и все. Тебя не спросят ни о чем! Поймают в силки, запрут в большой золотой клетке, приставят своего родственника, чтобы сбежать было невозможно и все.

            Я плачу. Я горько плачу на второй волне истерики. Но кого волнуют мои слезы? Никого. Никогда.

            Нарыдавшись, на меня нападает апатия. Вылезаю из воды. Надо пойти поспать. Глаза закрываются сами собой. Поэтому я даже не реагирую, когда вижу Джонни в дверях. В руках у него широкое мягкое полотенце. Он молча закутывает меня, на секунду прижав к себе и оглушив бешеным сердцебиением.

Глава 23

Стук в дверь нашей с Македовым спальни возвращает меня к реальности. Я не то дремала после истерики в бассейне, не то бездумно лежала с закрытыми глазами. Сейчас я даже не разберусь, что со мной было. Интересно, кто это пришел? Македов вряд ли бы постучал…

– Войдите, – разрешаю я, натягивая одеяло до подбородка.

            Джонни. Прячет глаза. Не смотрит. В руках у него поднос с едой. Подходит, опускает его рядом со мной.

– Ты не ела ничего сегодня – роняет.

– Спасибо. – так же тихо благодарю, стараясь не смотреть на него.

            Есть не хочется, но Джонни прав, я сегодня даже не завтракала, а уже темно за окном.

            Джонни молчит. Стоит, засунув руки в карманы джинсов. Пластырь тот же, что я налепила ему ранним утром. Не менял. Боевые раны слегка поджили. Застыл, словно ждет чего-то. Наверно, нужно что-то сказать.

– Ты… спасибо, что заступился за меня перед Амираном. И перед дядей.

            Джонни на это лишь хмыкает.

– Если первого я урою спокойно, то вот перед дядей ничего сделать не смогу. Он это показал прекрасно. Советую больше не испытывать его терпение.

– Ты хотя бы попытался. – подбадриваю я его.

            Неужели Джонни разговаривает со мной нормально? Без обиды и презрения? Мне не верится в такое уже.

– Я отвезу тебя завтра в Университет. Дядя договорился со знакомым ректором. Он зачислит тебя на первый курс.

– Ого! – удивляюсь я, – А так можно было? Уже Ноябрь месяц, вступительные давно прошли.

– Платно и по знакомству можно, – отмахивается Джонни. – будешь учиться. Чтобы дурных мыслей поменьше у тебя в голове водилось.

– Я… – полностью в смятении, – я не знаю, что сказать. Мне, правда, очень приятно, что Македов разрешил мне получать образование.

– Так поблагодари его! – презрительно жмет плечами Джонни. – Тем, чего он так от тебя жаждет!

            Я вспыхиваю. Ну, вот снова. Как же хорошо мы с ним сейчас общались, и вот опять, ненависть и насмешка в голосе. Что же он такой язва-то? Год назад, когда у нас с ним все случилось, не был таким. Хотя… вот после постели он и показал свое истинное лицо!

* * *

            ПРОШЛОЕ

Его поцелуи обжигают. Ласковые, решительные. Горячие. Я горю в его умелых руках, потому что он вытворяет с моим телом такое, что днем я буду гореть от стыда. Если доживу. Если выживу после того, как Амиран поймет, что я убежала из-под его замка. И не просто убежала, а еще и отдалась первому встреченному на вечеринке парню. Его другу. Ну и пусть! Боже, это того стоит, честное слово.

Джонни каким-то звериным чутьем понял, что это мой первый раз и действует с такой осторожностью и предупредительностью, словно я из хрупкого фарфора.

– Маленькая такая! – шепчет он мне на ушко своим потрясающим голосом. – Нежная совсем. Тебя любить надо. Целовать. Баловать. На руках носить. Как можно такую обидеть? Ты же девочка еще! Для меня, девочка!

– Мне восемнадцать было, – не знаю зачем, сообщаю я. Разум совсем от ласк этого умелого мужчины потек.

– Ну и что? Некоторые и в тридцать, девочки.

Джонни говорит, а руки его ловко справляются с застежками бюстгальтера. Ласкает грудь. Целует, вбирает, перекатывает вершинки на языке. Сладко. Остро. Невозможно! Амиран лишь всегда сжимал их украдкой, когда зажимал в углу в очередной раз. По варварски обращался. Ни грамма нежности или осторожности. Джонни же именно приласкал. По-взрослому. Очень правильно. Он так распалил мое тело что внизу внезапно стало мокро. И жарко. Пожар словно! Никогда не думала, когда читала в романах, что так может быть буквально. Но… да! Так оно и есть!

Джонни стягивает с себя футболку. В одних джинсах он потрясающ! На его заросшей раскаченной груди еще несколько татуировок. Тигр соседствует с орнаментом. Очень стильно и очень брутально. На животе его кубики. А еще темная полоска из волос, которая убегает вниз, скрывается за ремнем штанов.

Мне немного страшно, от того что произойдет сегодня. Боюсь боли. Боюсь, что размер будет большой. Боюсь… да конечно я боюсь! Я трусиха та еще. И Джонни это прекрасно чувствует, утраивая старания, лаская мое тело, доводя его до состояния пластичной глины.

Джонни высвобождает себя из джинсов и белья. Гигант. Ну конечно. То, чего я так сильно боялась, оказалось правдой. Он тянется за моей рукой и осторожно опускает на свою длину. Горячий какой! Моих пальцев даже не хватает, чтобы обхватить его. Рельефный. А навершие шелковистое, гладкое, совершенное… Я осторожно исследую твердокаменную плоть, чем довожу Джонни до дрожи в могучем теле.

 Стараюсь не думать о том, какие последствия эта ночь может вызвать в дальнейшем. Амиран убьет меня. Ну и пусть! Лучше один раз почувствовать себя свободной, чем обречь себя на жалкое пожизненное существование в клетке. Пусть и золотой.

Руки Джонни не дремлют в это время, ласкают, исследуют, изучают. А мне уже невыносима эта сладкая пытка медленными распаляющими движениями, поглаживаниями. Уже хочется нечто большего, и Джонни интуитивно это понимает. Лезет в карман джинсов. Достает контрацептив. Отлично! Хорошо, что он заботится об этом. Нежелательной беременности не от Амирана, мой отец просто не выдержит! Убьет меня быстрее жениха.

Мгновение. Боль. Жаркие шептания Джонни. Его уговоры потерпеть. Он почти не двигается во мне, хрипло утишая, обнимая, показывая, что он рядом со мной и разделяет мои ощущения. Я же… хочу этой боли. Сама ее желаю. Чтобы от мыслей страшных отвлечься. Все. Я переступила эту черту. Я отомстила Амирану за все его обиды. За всю ту боль, что он причинил мне. Я взбунтовалась. Пошла против него. Его другу отдалась, только чтобы не предоставлять ему право первого и единственного. Не бывать этому подонку единственным у меня!  Для своего первого раза я выбрала лучшего из существующих мужчин!

– Как ты, Алён? – Джонни все еще нависает сверху, слизывая, сцеловывая невольно выступившие на глазах слезы.

Слезы, от того, что понимаю: использовала парня в своих целях. Отдалась не по любви, а из чувства мести жениху. Каким бы Джонни не показал себя милым, обходительным, понимающим, но я вижу его сегодня впервые в жизни, и вот я с ним, обнаженная. В одной постели.

– Пусти. – пытаюсь выползти из-под него.

– Что случилось? – хмурит он красивые густые брови.

Но поднимается, выпуская меня из-под себя. Я хватаю испачканную простынь, прикрываюсь ей. Мне так стыдно. И противно. Но внутреннее торжество над Амираном берет верх, в душЕ я громко смеюсь, потому что уделала этого урода. Он думал, что только он может тра*аться направо и налево? Нет, пусть знает, что я не тупая овца, за которую он меня держит.

– Ален, я не понимаю. – напоминает о себе Джонни.

– Серьезно? Ты не понимаешь? – я немого не в себе, после всего, что произошло. Вернее много! Я на эмоциях, и вид у меня, скорее всего, безумней некуда.

  – Ален, я тебя ни к чему не принуждал. То, что забрал девственность у невесты своего друга, это конечно, плохо, но и ты была ведь не против.

– Забей! – кидаю ему, скрываясь в ванной.

Внутри все побаливает, растянутое в первый раз. Теплая вода помогает расслабиться и унять боль. В голове летают мысли. Перед глазами разноцветные мушки. Моюсь на автомате, а когда выхожу, Джонни уже полностью одет.

– Мне нужно идти. – подбираю свои разбросанные вещи.

– Уже поздно. Я отвезу тебя домой. – Джонни задумчивый и обиженный.

– Не стоит. – останавливаю его. – Отец может увидеть. Я вызову такси.

Я уже почти в дверях, когда Джонни окрикивает меня:

            – Что теперь будешь делать?              

            А что мне делать? Все, что уже могла, я сделала. Теперь только ждать последствий и попытаться выжить, когда они снежным комом обрушаться на меня. Я не обвиняю Джонни ни в чем. Я сама, по доброй воле, в здравом уме и твердой памяти решила провести с ним первую ночь. Я использовала парня в своих целях и так же ничего ему не обещала. Мы оба взрослых человека. Оба знали, на что шли. И пошли на сближение сознательно. Джонни уедет в Москву и забудет меня как сон, а я… смогу ли я забыть эти черные обжигающие глаза? Ласковый хриплый шепот? Сильные руки, забитые татуировками? Вряд ли… Без преувеличения, Джонни, это лучшее что случалось со мной за всю мою жизнь!

            – Не важно, Джонни! – выбегаю из номера, громко хлопнув дверью.

            Он не идет за мной. А мне хочется, чтоб пошел? Нет. Зачем все усложнять? Но, черт возьми! Кого я обманываю? Хочется. Конечно хочется, чтобы вернул. Чтобы с собой увез… хотя зачем ему в Москве проблемная провинциалка, с которой у него уже все было? Незачем. А потому. Слезы. Прочь из глаз. Плакать в этой ситуации так же эффективно, как навязываться ему. То есть вообще ни к чему.

* * *

            НАСТОЯЩЕЕ

            Телефон в его кармане. Звучит прикольная песня.

– Да, Марин. Да, помню. В Черный Апельсин? Ну, поедем туда. Какая разница?

            Джонни разговаривает со своей девушкой, а меня ревность глушит. Вот честно, многое бы отдала, чтобы оказаться на месте Марины. С ней он, по крайней мере, не такой отмороженный…

– Буду у тебя через полчаса. – Джонни смотрит на часы.

            Конечно, сейчас они поедут в ночной клуб развлекаться. А мне тут сидеть. В этой комнате себя поедом съедать и бояться, что Македов войдет в любую минуту. Пожелает близкого общения, нарушив свои слова.

– Поехали с нами.

– Что?

Поднимаю глаза на Джонни. Это он мне? Я не ослышалась? Но смотрит он, наконец, на меня. Так, словно и правда спрашивает.

– Мы в ночной клуб. Потанцевать. Хочешь с нами? – Джонни показывает чудеса терпения и выдержки.

– А Македов? Он не будет против? – сомневаюсь я.

– Так хочешь, или нет? – все же теряет терпение Джонни.

            Конечно, хочу! Ведь об этом я пару секунд назад как раз мечтала! Чем тухнуть тут и трястись, мне лучше съездить куда-то, развеяться. Конечно, ночной клуб не самое любимое мое развлечение, но на безрыбье…

– Хочу. – киваю я.

            Джонни быстро набирает номер на телефоне.

– Дядь, я в город. К Марине. Мы поедем, в Апельсине посидим. Твою невесту заберу? – пауза, во время которой даже мое сердце замирает.

А ну сейчас как скажет, нет. И все. Приплыли. То есть потанцевали. А мне так хочется! Никогда раньше не хотелось, тем более с Амираном, а тут прям душа требует.

– Хочет. – отвечает Джонни Македову. – Хорошо. Понял. – нажимает отбой, поворачивается ко мне. – Он сказал, чтобы ты что-нибудь поела и собиралась.

– Он разрешил? – не верю я своим ушам.

– А что здесь такого? – пожимает плечами Джонни. – Сам он никогда не посещает такие места. А ты – молодая, девочка еще. Тебе танцевать самое то. Давай, Ален, ешь и собирайся. Буду ждать тебя внизу.