Текст книги "В поисках утраченного"

Часть вторая: Призраки прошлого

День первый, 8 декабря

Время действия: декабрь 1624 г.

– Вы желали видеть меня, сир? – склонившись в реверансе, кротко спросила Алиса Фрост, вдовствующая графиня Винтефриш, пока за ней закрывались двери.

Ричард IV поднялся из-за стола и, подойдя к даме, взял её за руки. Графиня подняла лучистый взор своих огромных кукольных глаз. Мягкий свет во взгляде короля, сплетённый с болью, заставил её содрогнуться.

– Элис, у меня есть, что тебе сказать, – тихо произнёс монарх, увлекая даму за собой к тахте.

«На «ты»… Нехороший знак», – пронеслось в голове Фрост, в то время как ноги покорно делали шаги за Тюдором. Усадив фаворитку, король опустился рядом, протянул руку к столику, взял с него бокал и подал ей:

– Выпей вина, Элис. Так тебе будет легче услышать вести.

Вдовствующая графиня дрожащей рукой приняла напиток и опустошила бокал наполовину, не отводя взгляда синих глаз от лица короля. Отставив фужер, она сложила руки в замок, который Ричард Тюдор тут же обнял тёплыми ладонями.

– Джингла больше нет. Он погиб в бою. Мне это стало доподлинно известно совсем недавно.

Реакция дамы была замедленной. Сначала качнулись длинные ресницы, потом сдвинулись тонкие светло-каштановые брови, дрогнули пухлые губки… Очаровательное кукольное личико вдовы задрожало. Резким движением вынув руки из ладоней короля, Алиса Фрост отвернулась и глубоко, насколько ей это позволял корсет, вздохнула.

– Прости, Элис… Я так и не смог ему помочь… – тихо проговорил король, глядя, как нервно вздымается её полуобнажённая грудь и подрагивают плечи.

– Не рассказывайте, как, сир… – покачала головой Винтефриш. Голос её прозвучал, словно старый орган: низко, глухо, протяжно. – Я и знать не хочу…

Обернулась.

Пушистые почти белые локоны взметнулись в воздухе. Тонкая шея изогнулась так, что казалось, сейчас сломается… В глазах отразилась необозримая боль.

– Не исправить… Всё равно уже не исправить…

– Я потерял хорошего друга… Ты потеряла больше…

Пухлые кукольные губки дрогнули:

– Я снова стала вдовой, так и не став женою… – гробовым голосом произнесла Винтефриш. – Зачем все эти годы было блюсти себя?!

Её голос вдруг сорвался на полукрик. Король, не выдержав, порывисто обнял даму, прижав к себе её оголённые плечи, и прошептал на ухо:

– Элис… Что ты такое говоришь? Ты ещё молода, у тебя всё впереди… Быть может… – он отстранил женщину и посмотрел в глаза графини, продолжая крепко держать её в руках. – Может, ты ещё встретишь того, кто затмит в твоём сердце память о Лоренсе. Не ты ли мне это говорила всегда? Не ты ли заставила меня перелистнуть прошлое и вновь обрести счастье на земле? Ты ангел, Элис! Ты фонтан жизни и радости!

Леди повела плечами, желая освободиться от прикосновений короля, и поднялась со словами:

– Ах, Ваше Благостное Величество… Доброта Ваша не знает границ, но сейчас… – глаза-озёра забегали взглядом по мебели и портьерам, голос дрогнул. – Смысла нет. Он был смыслом моей жизни. И, кажется, этот смысл я предала… Он не давал о себе знать, прекрасно понимая, что не вернётся… Чтобы не оставлять мне надежду. Глупую женскую надежду…

– Элис, ты о чём? – подался вперёд король, поднявшись с тахты.

Графиня обернулась.

– Этой весной моего сердца коснулась новая наивная любовь… К мальчику, чьё положение значительно ниже моего. Увлечение, которому никогда не суждено сбыться. Даже признаться в котором моя гордость не хотела никому… Может, потому Лоренс и погиб? Раньше моя любовь хранила его, а когда я ушла с головой в новое увлечение…

Грудь дамы опять содрогнулась. Король сделал шаг и снова положил руки на её плечи, пытаясь заглянуть в глаза, но вдова отвернулась:

– Ты просто отпустила его. Рано или поздно нужно было его отпустить…

– Пожалуй, Вы правы, сир… – могильным голосом отозвалась вдова.

– Семь лет – это большой срок, Элис…

Женщина подняла взгляд:

– Да, мы с Вами похожи, Ричард… Вы были верны памяти королевы столько же…

– Всё образуется. И этот твой мальчик – кто он? Быть может, выслужится и…

– Нет, – повела головой Винтефриш и отошла от монарха. – Это всего лишь радость для глаз, пустое увлечение, влюблённость. Радость – смотреть на прекрасное юное тело, восхищаться очаровательным личиком… Он ангел, юный ангел… А Лоренс был настоящим дьяволом, за что я и любила его безумно… Я никогда не позволю юноше того, чем кружил мне голову тогда ещё будущий граф Джингл… И даже в мыслях по отношению к другим не смогу допустить того, чего я так страстно желала с любимым, столько лет бессмысленно ожидая его на берегу…

Винтефриш вновь обернулась, изогнув тонкую шею, и попыталась улыбнуться:

– Это смешно звучит, сир, но я всегда была верна своей несостоявшейся страсти. Лоренс покорял моё сознание, заставляя желать лишь его одного на всём белом свете, лишь его любви, его поцелуев. И потому мне несложно было притворяться Вашей фавориткой все эти годы, Ваше Величество. Я на других мужчин и не смотрела…

– Ты всё правильно делала, Элис.

– Я хранила себя для него… – подступив близко-близко к королю и подняв синие кукольные глаза, прошептала графиня. – А зачем?.. Его больше нет… Нет…

Ричард IV обнял подругу юности, прижав к груди. Вдова обхватила короля руками.

– Всё пройдёт, дорогая. Ты ещё будешь счастлива. Ты ещё станешь настоящей женой и родишь детей.

– О, нет, Ричард… – покачала головой Винтефриш, не разнимая объятий. – Я уже ничего не хочу… И не смогу, поверьте…

Отпустив свою любимую даму, король ещё раз всмотрелся в её лицо. Да, эти кукольные черты прятали за собой невероятную выдержку и силу духа. Ни одной слезинки не скатилось с роскошных ресниц молодой вдовы, ставшей несколько лет назад его поддержкой и опорой. Никто во дворце и мысли допустить не мог, что графиня Винтефриш посещает покои Ричарда Благостного вовсе не для любовных утех. Ни одна живая душа, кроме Вильяма Клиффорда и Ребекки Течер – морганатической супруги короля, не знала об этой давней дружбе монарха и фаворитки, связанной кровью, болью и тайнами.

– Простите, сир. Я хочу побыть одна… – едва слышно произнесла графиня и попятилась к двери, совсем позабыв растрепать волосы, как обычно это делала, покидая покои правителя острова.

Тюдор кивнул. Вдова медленно развернулась, взялась за ручку и сделала усилие над собой – через несколько секунд на её лице сияла безмятежная, если не сказать глупая улыбка, а взгляд не выражал ничего, кроме бесконечной радости жизни.

Ступив за порог, фаворитка короля мило улыбнулась молодому гвардейцу и, кокетливо поведя плечиком, скользнула взглядом по его губам, после чего плавно ушла в сторону отведённых ей покоев – самых близких к королю, после комнат Дешторнака.

Да, леди Винтефриш была прирождённой актрисой и отлично играла роль пустоголовой красавицы.

Райт обошёл полянку кругом, остановился под вязом и поднял взгляд на звёздное небо.

За последние недели, пока наследная принцесса отсутствовала при дворе, произошло слишком много важных событий. Начались изменения с того, что, отправляя дочь на континент, Ричард Благостный сделал названного брата Ирены лейтенантом специальной роты лейб-гвардейского полка Её Высочества. Через неделю вторым лейтенантом заочно стал Робин Винтер. Такой ход означал лишь одно: повышение Дважды герцога до звания капитана-лейтенанта.

…Дешторнак поставил последнюю закорючку на грамоте и перевёл взгляд на короля:

– Чарльз надуется.

– У меня выхода иного нет… – перебирая пальцами пёрышко, произнёс Ричард IV. – Да и равны они почти по всем пунктам. Пусть и в гвардии будут равны.

– Вы правы, сир.

В тот день Райт вернулся в Эшер с очередным патентом.

Чем больше проходило времени со дня основания Красного ордена, тем сложнее становилась обстановка вокруг. Посвящение в рыцари, получение герцогского наследства, чина лейтенанта, теперь повышение… Всё это казалось мужчине сном.

Проведя по шершавой коре старого вяза, Красный Джон грустно усмехнулся собственным мыслям: «Это делает меня несказанно близким к трону и с каждым новым патентом всё больше отдаляет от неё…»

Стало холодно. Райт запахнул плащ и вернулся к ДЛД.

В холле весело щебетала Ровена. Рассевшиеся по кругу стражи с умилением слушали девушку. Райт добро посмотрел на неё и вспомнил, как всего лишь год с небольшим назад вот так же заворожённо его друзья наблюдали за той, которая, по иронии Судьбы, оказалась английской наследницей.

Сестра Эдварда Ли, появившаяся в Эшере незадолго до отъезда рыцарей на континент, отказалась жить в городе. На время отсутствия половины ребят в Беркшире Райт выделил для девушки комнату: второе звено уехало в полном составе. Отведя Эдварда в сторону, Джон предложил ему переселить Ровену в тот же дом, где живёт его Младшая Младшая Сестра, но Ли отказался.

Пока половины рыцарей не было в Эшере, решили отложить сей вопрос до возвращения ребят. Оставшиеся стражи уделяли Ровене массу внимания, тем более что девушка оказалась отличной лучницей. Мужчины постарше стремились оберегать сестру Эдварда, буквально пылинки с неё сдувая. Ребята помоложе откровенно соперничали за внимание девицы. И сэру Эдварду Ли пришлось пригрозить кулаком своим соратникам, чтобы лишний раз оболтусы не заскакивали в комнату Ровены.

Сердце Райта заныло.

Стараясь не стучать каблуками, чтобы не привлекать внимания друзей, Джон прошёл до комнаты первого звена. Видеть юное создание в окружении восторженных ребят было тоскливо. Осознание того, что так уже никогда не будет с Иреной, болью отзывалось в душе.

– Так значит, планам герцога не суждено было сбыться? – играя бокалом с красным вином в руке, спросил Говард.

По своему обыкновению, он находился в покоях Анжелины, отложив на пол оружие и сидя у её ног. «Кто бы мог подумать, – сам с собой размышлял виконт, – но я чертовски соскучился по ней!»

– И слава Богу, Филипп, – ответила девушка, играя своим локоном.

– Но если этот немецкий фанатик перейдёт в католичество…

– Послушайте, – резко одёрнула гостя маркиза и грациозно опустила руки на подлокотники кресла. – Не важно, что решит наследник Прусско-Бранденбургского дома! Важно, какую военную кампанию организуют Кинтайр и Фридрих Пфальцский[30]30
  Зять Кинтайра, муж его старшей сестры.


[Закрыть].

– Согласен-согласен.

– Идея битвы за сердце немецкого принца меня вообще не вдохновила, – сдвинула брови девушка.

– У Его Светлости были на то свои причины, надо полагать.

– Да, очень тонкий политический ход. Но я предпочту дождаться своей очереди на трон здесь, не выезжая за пределы государства.

Первая леди нервно повела пальцами. Говард приподнялся, поймал руку красавицы и поднёс к губам.

– Вы, как всегда, правы, моя госпожа.

Маркиза Линкольн обратила взгляд к мужчине. Филипп поднял бокал, тостуя, и бархатистым голосом произнёс:

– За Ваше возвращение, Анжелина! И за наше скорейшее прекрасное будущее.

Девушка взяла со столика фужер, коснулась его краешком ёмкости Говарда и вполне искренне улыбнулась в ответ. Она действительно была рада, что наконец-то дома.

День второй, 9 декабря

Семь лет минуло с того дня, как он впервые увидел её.

9 декабря, такой же заснеженный двор Виндзора, тёмные кареты, отправляющиеся в Уэльс – по старинной традиции дочери короля решили присваивать титул принцессы Уэльской именно там, на родине валлийских предков Тюдоров…

Он – тогда ещё молодой гвардеец, лейтенант и агент Тайного совета. Она – совсем девочка. Худенькая, хрупкая, съёжившаяся перед каретой, словно от холода. Её хотелось защищать… Только защищать.

Герцог тяжело вздохнул и отложил на столик мантию, в которой он сопровождал принцессу к церемонии инвеституры[31]31
  Присвоение титула и официальное провозглашение наследницей (в данном случае).


[Закрыть]. Эту мантию мужчина хранил как зеницу ока. Она стала ему дороже любых одежд, и капитан-лейтенант твёрдо решил, что именно в ней он уйдёт в могилу.

Камин тихо потрескивал. Воспоминания полились рекой…

…Позади раздались едва слышные шаги. Чарльз Кост всё ещё смотрел через окно на тонкую фигуру без пяти минут принцессы Уэльской, укутанную в меховой плащ. Голос за спиной сразу подсказал, что пришёл Фицалан.

– А вот и твоя будущая королева. Сегодня – просто девчонка, но именно перед ней ты будешь должен преклонить колено. Перед ней, только потому, что она родилась в законном браке короля и француженки.

Слова больно резанули по сердцу. Кост повернул к соратнику только голову и, глядя в его глаза, твёрдо произнёс:

– Ещё одно слово в таком тоне, граф, и я буду вынужден Вас арестовать.

Фицалан изменился в лице. Густые усы его дрогнули, глаза сощурились.

– Ах, вот как? Вы изволите играть по своим правилам? Что ж, воля Ваша, милорд…

Развернулся по-военному и ушёл прочь, не сказав более ни слова.

Сын Ландешота снова обратил взор на фигурку за окном. Король поддержал дочь за тонкий локоток, помогая подняться в карету. «Едва она станет наследницей, я получу право сопровождать её везде, – пронеслось в голове будущего герцога. – Надо узнать принцессу лучше».

Он стоял на дорожке, усыпанной лепестками цветов, невесть откуда взявшимися зимой, и зёрнами овса, что символизировало благодать правления будущей королевы. Стоял и оглядывался по сторонам. Столько знати в одном месте давно не собиралось…

Внимательный взгляд будущего герцога выхватил не очень дружелюбные улыбки вельмож, чуткое ухо уловило не совсем лестные отзывы о наследнице. Лицо Коста стало хмурым.

Заиграли фанфары. Она вышла. В красно-белом платье, усыпанном крупным жемчугом и рубинами, по подолу которого «распустились» Розы Тюдоров, юная принцесса была похожа на маленькую фею. Кост залюбовался её грацией. Осторожно ступая, девочка сделала несколько шагов ему навстречу. Молодой человек опустился на левое колено, приложив руку к сердцу, склонил голову в знак приветствия и только спустя несколько секунд поднял взгляд.

Сияющие неземным светом бирюзовые глаза дочери короля обратили взор прямо в сердце молодого гвардейца, полностью завладев его сущностью. «Боже! Да она ещё ребёнок! Нежный ребёнок, который не торопится вовсе принять скипетр Тюдоров в свои хрупкие руки…» – вихрем пронеслись в голове мужчины мысли, в то время как глаза неотрывно смотрели на юное лицо герцогини Корнуоллской и Йоркской. Чарльз Кост не замечал, что смущает её этим. В удивительно красивой радужке принцессы он прочёл и страх перед будущим, и трепет в ожидании церемонии.

Сын Ландешота поднялся, вовремя вспомнив о своём предназначении. Девочка подала ему руку, и будущий герцог повёл к архиепископу будущую королеву…

Её пальчики подрагивали в его руке, и он это чувствовал. Дойдя до красной дорожки, ведущей к лестнице, молодой мужчина отпустил свою спутницу. По ступенькам дочери короля надлежало подняться уже одной.

Началась церемония.

Спустя несколько минут лейтенант лейб-гвардии подавал руку уже принцессе Уэльской.

В тот день Чарльз Кост не мог и представить, что юное создание, делавшее к трону свои первые шаги, скоро станет для него самым дорогим человеком на всём белом свете…

Начальник охраны открыл глаза. За окном по-прежнему кружил снег. На душе было неспокойно. Принцесса со свитой задерживалась на несколько дней: шхуна, принёсшая шотландских принцев, давно причалила к берегам, о чём Тайному совету уже сообщили агенты. Почему корабль английской наследницы не вышел в море, в Виндзоре не знал никто…

Пробило четыре часа. Ландешот налил в тонкий бокал янтарного вина, поднял его на уровень глаз и посмотрел в лицо висящему рядом портрету. «За Вас, Ирена Луиза… И мою преданность Вам!» – прошептали его губы.

В этот миг исполнялось ровно семь лет с момента зарождения его любви к принцессе Уэльской.

…В четыре часа пополудни, когда юная дочь короля принимала поздравительные слова от знати, перед глазами молодого гвардейца, стоящего на полшага позади неё, вновь промелькнула вся церемония инвеституры… С той лишь разницей, что фантазия унесла его дальше: мысленно будущий герцог увидел перед архиепископом рядом с нею повзрослевшей и себя. Служитель храма вознёс над ними руки…

Сердце дрогнуло, и видение исчезло. «Венчание? Или коронация?» – промелькнуло тогда в голове молодого мужчины. Он украдкой посмотрел на юное лицо принцессы и запретил себе впредь думать о таком. Она была ребёнком. Меж ними лежала пропасть.

Но разве можно было запретить сердцу любить?

Чарльз Кост, герцог Ландешот, как и пять предыдущих лет, в шестой раз встречая эту дату в полном одиночестве, опорожнил бокал терпкого вина за свою горькую и бесправную любовь. Ещё месяц назад он был в полушаге от воплощения старого видения в жизнь. А сегодня даже не знал, где любимая и когда она вернётся во дворец…

Бродя по опустевшему парку, Токкинс пытался заглянуть в окна возлюбленной. Сердце подсказывало, что она вернулась. Объяснить это разумом было невозможно, но испанец привык доверять своей интуиции.

За стеклом мелькнул знакомый силуэт. Сердце мужчины затрепетало, словно напуганная птица. Анжелина распахнула створки. Высоко подняв голову, она подставила личико скупому зимнему солнцу. Токкинс затаил дыхание. Каштановые локоны красиво спускались вдоль мраморно-бледных щёк, домашнее платье из мягкой ткани обнимало стройный стан. Не стянутая корсажем грудь мерно вздымалась, наполняясь морозным воздухом.

– Миледи, простудитесь! – боязливо произнесла Сара.

– Отстань, дура, – только и ответила Анжелина, не удосужившись даже повернуться в сторону камеристки.

Мулатка сделала книксен и удалилась.

Маркиза скользнув взглядом по земле, и в тот же миг её глаза встретились с глазами Джима Токкинса. «Он-то что тут делает?» – мысленно изумилась девушка, но взора не отвела.

Преподобный учтиво склонил голову.

В тот миг, когда испанец не мог видеть её лица, по губам Анжелины скользнула едва заметная тень улыбки. «А всё-таки приятно… Сколько он уже увивается за мной и дежурит под окнами? А эти глупые стихи…» Улыбка едва не растянулась шире, но мужчина поднял голову, и красавице пришлось взять эмоции в узду.

Едва ли не в первый раз за полтора года девушка решила проявить благосклонность. Чуть прикрыв ресницы, она дала понять поклоннику, что ухаживание принимается.

Джим улыбнулся в ответ.

Анжелина пошла дальше: поставив локоток на подоконник, она наклонилась, уперев в него подбородок.

– Отличная погода, не правда ли, сударь? – обратилась к испанцу красавица, чем повергла его в экстаз.

«Она говорит со мной?! – изумлённо приподнял брови Токкинс. – Ушам своим не верю!» Вслух же учтивый мужчина произнёс иное:

– Это так, но больше, чем погоде, я рад тому, что вижу Вас, прекрасная госпожа.

– Мне показалось, или Вы стояли под этими окнами все те дни, что меня не было в Виндзоре? – слегка улыбнулась маркиза.

Джим учтиво поклонился, отметив, что девушка его мечты оценила старания, хоть и иронизирует по этому поводу весьма тонко.

– Вам известно моё отношение к Вам, миледи…

– Мне жаль, что Вам одиноко, сударь, но скоро Её Высочество вернётся, и всё встанет на свои привычные места, – с этими словами красавица протянула белые руки к створкам и закрыла окно.

Премьер-министр озадаченно приподнял седые брови и крякнул так многозначительно, что Его Величество обернулся.

– Что ещё?

– Леди Карлайл просит… вновь допустить её ко двору.

– Эта дама уже успела позабыть, какой ценой ей досталась свобода? – нахмурился король. – На что она рассчитывает?

– Её муж собирается в свите герцога Кинтайра покинуть остров, чтобы присоединиться к войску на континенте. Она не желает «прозябать в одиночестве» – так написано в письме.

– Это не более чем хитрая уловка, чтобы снова приблизиться к Бекингемскому, – Ричард IV шагнул к своему другу и министру, взял из его рук листок, надушенный мускусом. – Фу, как это пошло, граф…

– Старый женский ход, – улыбнулся Дешторнак.

– Пиши: «Отказать», – возвращая листок, категорически заявил король и отправился на своё рабочее место.

Вильям Клиффорд склонился над прошением графини Карлайл, аккуратно вывел нужные буквы, поставил свою печать и отложил листок в сторону. Вынув из красной папки очередной конверт, он покачал головой и обратил взор на монарха:

– Сир, я снова забыл про ту бумажку… Но «забывать» почти месяц неприлично, надо дать мальчишке ответ.

– Оствейский? – догадался король.

Дешторнак кивнул.

Ричард Благостный откинулся на спинку кресла, сплетя руки в живой замок. Его красивые пальцы заиграли по костяшкам. Прошение Джейкоба Кеннеди о присвоении ему титула графа в порядке наследия болталось в канцелярии четвёртую неделю.

– Ты слышал, как странно погиб его старший брат?

– Да, сир, – кивнул граф.

– И отец скончался внезапно, хотя ещё за несколько месяцев до известия о его смерти пришло прошение о браке с Винтефриш. Я не хочу плохо думать о младшем отпрыске Оствейского – я его совсем не знаю, но того, что рассказала мне Алиса, достаточно, чтобы задуматься, прежде чем подписать эту бумагу.

– Нужно найти причину для задержки решения, милорд. Очень вескую причину.

Король вдруг замер и, искоса глянув на своего старого друга, произнёс:

– Вильям, вызови-ка ко мне канцлера.

Через четверть часа лорд Дорсет[32]32
  Внук Томаса Сэквилла, лорда-казначея Англии, 4-й граф Дорсет и 4-й барон Бакхёрст с марта 1624 года. В альтернативной версии – лорд-канцлер Англии.


[Закрыть] явился в кабинет короля.

– Граф, ответьте мне на один только вопрос: за сколько лет нашей казне задолжал недавно усопший лорд Оствейский?

Эдвард Сэквилл, заменивший на посту канцлера своего покровителя герцога Роквелла, даже не изменился в лице.

– Ваше Величество, земли, принадлежащие графу Оствейскому, не платили налоги в казну последние 27 лет. С тех пор, как титул перешёл к ныне усопшему Вашему подданному.

– А объяснял это граф, если я не ошибаюсь, тем, что он не англичанин? И подчиняется короне Шотландии?

– Да, сир. Земли лорда Оствейского, хотя формально и числятся в нашем королевстве, но, по уверению графа, давно находятся под покровительством Его Величества Джеймса VI. Они действительно пограничные и статус их спорен…

– Спасибо, Дорсет, идите.

Едва чиновник покинул кабинет короля, Ричард IV обратил лицо к Дешторнаку и усмехнулся в свои идеально-красивые усы:

– Хитёр лис.

– Согласен, – кивнул граф. – Удобно жить на границе, имея в предках и шотландцев, и англичан.

– И я ставлю фунт, что моему брату он налог так же не платил все эти 27 лет. По той же причине, только с обратной стороны.

– Говоря, что он английский подданный, хоть и шотландец.

– Именно так, – рассмеялся король.

– А это значит, что мы можем поставить молодому Кеннеди условия… – догадался министр.

– Да, – кивнул король. – Он получит право называться титулом лорда Оствейского только если погасит долги своего отца. И это моё окончательное решение. Подданство Англии нужно заслужить.

Премьер-министр, полностью согласный со своим королём, старательно вывел ответ на прошении, поставил печать и убрал бумагу в папку.

Чистя котелок под навесом летней кухни, Ровена напевала старую шотландскую мелодию. Они с Эдвардом были родом из Карлайла, пограничного графства, поэтому с детства обучились обоим языкам.

Длинные, невероятно густые тёмно-русые волосы девушки, частично собранные на макушке в тоненькую косу, свободно ниспадали за её плечами до пояса. Пухлые губки напоминали цвет дикой малины. Большие карие глаза с зелёными лучиками, красиво очерченные и ещё совсем по-детски распахнутые, прищурились, чтобы в них не попала копоть.

Дядюшка Бен искоса поглядывал за помощницей, ощипывая кур. «Так дело не пойдёт, – думал мужчина. – Она слишком хорошенькая, чтобы тут оставаться с нами. Тем более скоро из Франции вернутся парни… А там одна молодёжь, и все такие из себя роскошные. Начнут за девочкой ухлёстывать… Не быть тогда добру в отряде».

Сзади раздались шаги. Бенджамин обернулся – перед ним стоял Рой Фокс. Его всегда внимательные тёмно-карие глаза забегали по скромным предметам кухонной утвари Лесных стражей.

– Может, помочь, Дядюшка?

– Чего это ты? – прищурился Бен. – Не ваше звено сегодня дежурит!

– Я помню, – кивнул парень, и его длинная чёрная чёлка скользнула на глаза, придав лицу хитрющий вид. По привычке откинув её на затылок, Рой добавил, разведя руками: – Но сейчас же здесь не все, я подумал, может, тебе помощь нужна.

– Ровена отлично справляется с задачами! – рявкнул Бен. – И лучше вас, надо сказать, оболтусов! Марш отсюда.

Парнишка покорно удалился в ДЛД.

Ему недавно минул 21 год, и Рой считал себя взрослым, стараясь возложить на свои плечи больше ответственности в отряде. Он уже два с половиной года отлично справлялся с ролью городского шпиона, имея отменную память на лица, поэтому Джон доверял ему самые хитроумные задачи. Верный лук за спиной стал для Фокса надёжнее любого спутника: все миссии он выполнял в одиночку. Обычно немногословный, но чертовски внимательный – достаточно вспомнить его безошибочное определение Эвелины как сестры Ирены – Рой как рыцарь и гвардеец подавал большие надежды. Но пока он ещё слабо владел шпагой, и это упущение нужно было исправлять.

Сестра Эдварда во время разговора Бена и Роя не отрывала взгляд от котла и не переставала петь. Но едва парнишка скрылся, она замерла и обернулась. В её глубоких глазах появился странный блеск.

– Не бойся, дочка, – вернувшись к своему занятию, произнёс Бенджамин. – Я не позволю никому нарушить твой покой!

Ей было всего 16 лет. Искренний интерес молодых стражей к новой персоне в лагере нарастал с каждым днём. Эдвард, Джон и Бен начинали беспокоиться. Больше всего Ли волновало возвращение ребят, в числе которых были Джером, братья МакДауны, Рипли, Амори и Бобби – самые привлекательные из холостых рыцарей Красного ордена. Жители Эшера ещё не знали, какая беда настигла кортеж наследницы английского престола во Франции…

Едва Ровена закончила чистить котёл, раздалось конское ржание и спустя мгновение на полянку из сугробов вынырнуло три лошади. Первые две везли Туда и Холла, на третьей была Джулия.

Увидев черноволосую девушку, Ровена издала возглас удивления, чем привлекла внимание к своей маленькой фигурке. Любимая фрейлина принцессы, которая в отсутствие своей госпожи развлекалась скачками с рыцарями Красного ордена под строгим присмотром брата жениха, обернулась на голос и замерла. Через секунду морозный воздух разрезали вопросы:

– Рови?

– Джули?!

Мужчины, высыпавшие на полянку, удивлённо наблюдали, как сначала две остолбеневшие девушки некоторое время смотрели друг на друга, хлопая ресницами, а после сорвались с места и бросились обниматься. Радостные крики выдали в них давних знакомых, если не сказать больше.

Райт подошёл к Эдварду, задев его за плечо, дождался, когда Ли обернётся, и спросил:

– И когда это твоя младшенькая успела познакомиться с леди Джулией Роквелл?

– Самому интересно знать!

Когда кружение в танце радости на полянке закончилось и девушки перестали смеяться и обниматься, рыцари поприветствовали гостью.

– Я предложил леди Джулии к нам поехать, – улыбаясь, заговорил Туд. – Должен же я уделять внимание невесте своего брата во время его отсутствия! А вон что оказалось – какая интересная встреча!

– Джулия, Ровена, по всему видно, что вы давно знакомы, – выступил на шаг вперёд Райт.

– О да, – обернувшись к Джону, ответила статная красавица, сияя глазами. – Мы вместе в пансионе воспитывались какое-то время, а когда меня забрал Лоуэн, я больше Рови не видела.

– Так, хватит на морозе болтать! – размахивая руками, заворчал Льюис. – Давайте все в дом пойдём! Что тут торчать-то, только носы студить!

– Дело Ворчун говорит, дело, – подхватили стражи и дружной волной отправились в ДЛД.

В этот вечер Ровена уехала в гости к Джулии Роквелл – девушкам было много о чём поговорить. В её отсутствие в лагере стражей Райт провёл воспитательную беседу с молодыми рыцарями, предупредив, что никакой пощады не будет тому, кто попытается соблазнить юную сестру Эдварда, хоть бы даже и случайно это вышло.

Поднимаясь по лестнице, Филипп Говард едва не столкнулся с молодым мужчиной, который поспешно спускался, ничего не замечая на своём пути. Его короткая шпага бряцала по перилам, сбитая набок шляпа была откровенно измята для человека, знающего себе цену. Да и весь вид случайного встречного не вызвал у шпиона доверия. Проследив взглядом за незнакомцем и по привычке стараясь запомнить его черты, Говард продолжил свой путь.

Он спешил в дубовую гостиную к первой леди с поручением от советника.

Едва переступив порог, Филипп почувствовал сильный запах миндаля. Мужчина жадно втянул в себя аромат, его ноздри заметно расширились. Мулатка натирала руки красавицы миндальным маслом. Маркиза сидела в кресле, положив на спинку запрокинутую голову. Глаза её были закрыты, распущенные волосы покрывали плечи.

– Здравствуйте, Филипп, я ждала Вас, – произнесла Анжелина, не пошевелившись.

– Добрый день, моя госпожа.

Виконт преклонил колено и опустил голову. Поскольку руками девушки занималась камеристка, припадать к ним он посчитал излишним.

– Всё, что хотел сказать Вам милорд, изложено в документе.

– Положите на стол.

Виконт поднялся, повернул голову к низкому стеклянному столику и аккуратно положил на него пакет с бумагами. Анжелина сделала жест – Сара покинула гостиную.

– Вы что-то ещё хотели мне сказать? – взгляд агатовых глаз направился в лицо гостя.

– Этот испанец… Он снова был под Вашими окнами, и Вы уже проявляете к нему некоторую благосклонность.

– Оставьте, Филипп, – раздражённо кинула девушка и поднялась. – Бывший бандит не представляет для меня никакой угрозы.

– Он слишком много знает, – подойдя вплотную к маркизе, прошептал Говард. – Лучше бы избавиться от него.

Анжелина резко повернула голову к собеседнику, сверкнула глазами и тихо, но жёстко произнесла:

– Не надо. Он слишком близок к Остину Вендеру, чтобы Вы так опрометчиво поступали.

– К фавориту? – искренне изумился Говард.

– Если не сказать больше… – красноречиво повела бровями девушка и отошла к проёму окна.

– И к ней? – догадался виконт.

Он сделал пару шагов, встав за спиной у дамы, давя в себе странное желание положить руки ей на плечи. «Чего это я? – пронеслось в голове шпиона. – Как мальчишка, право…»

Взгляд Анжелины скользнул за окно, и в следующий миг с её алых губ сорвалось проклятье. Говард встрепенулся, обратив взор на лицо красавицы:

– Что с Вами, моя госпожа?

– Этот человек… – прошипела девушка, грозно сверля кого-то взглядом. – Видите – вон, под липами…

Говард вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть того, кто стоял в указанном месте, и узнал молодого мужчину, с которым едва не столкнулся на лестнице.

– Да, я вижу.

– Выскочка… – обернувшись к виконту, процедила Анжелина.

– Вижу, Вы его не жалуете.

– О, у меня есть основания его ненавидеть…

– В чём провинился этот человек?

– Я расскажу Вам, если Вы поклянётесь мне хранить молчание.

Виконт склонил голову в знак согласия.

Волны били о борт с такой силой, словно старались проникнуть в мысли. Ирена натянула на плечи шерстяной плед и посмотрела в сторону спящей Эйды. В каюте она осталась с камеристкой, чтобы не смущать капитана, а Джером был рядом – в соседней. «Надеюсь, он спит…» – подумала наследница и снова окунулась в воспоминания.