Текст книги "Ли Кахори: Космические хроники"

Тессеракт

Тело содрогалось в конвульсиях, пропуская импульсы иного вещества через всю нервную систему. Они были настолько сильны, что мозг кипел, погружая сознание в смертельную кому. Все внутри разрасталось, ширилось и создавало новые связи, новые волокна. Тело менялось через жуткую деформацию. Лирой уже ничего не понимал, лишь содрогался в такт невидимым волнам, что безмерным потоком на него испускала эта странная субстанция Тес. Белые кристаллы, похожие на белый морской песок, поглотили его словно жидкость. Тес был аморфен и мог принимать любую форму. К нему запрещалось прикасаться, сбор и вывоз осуществлялся только с помощью специальных щупов из непроводимых материалов, которые были не предназначены для вытягивания крупных объектов, например, как физическое тело человека.

Влога с ужасом смотрел, как тело Лироя все больше погружается в белый Тес. Выживет ли парень, он даже просчитать не мог. Все их опыты проводились с микродозами вещества, а тут целое «море Дирака». Через какой поток энергии прошло тело Ли, Каллин не мог даже приблизительно представить в уме.

Наконец-то прибыла спасательная бригада во главе с Треммом, и трехметровый робот-солдат вытащил заключенного ручными суставами, обработанными специальным составом. Лироя быстро перенесли на медплатформу и затемненный купол замкнулся над телом. Но в промежутке этих действий Влога заметил, что веки парня вздрагивают, и такая волна облегчения накатила на него – живой…

После отправки тела в сторону базы, Тремм перевел взгляд на группу заключенных и осмотрел каждого пристальным взглядом – виновного он и так знал, камеры фиксировали все, а вот причина конфликта ему была пока не ясна. Неужели банальная месть за того урода?

– Z1006, пройдите в транспортер. Я хочу задать ряд вопросов.

Влога сглотнул, хотя слюны во рту давно не было. Из-за шока он вспотел так, что удивлялся, как кровь еще не начала сочиться через поры. Переставляя с трудом ноги, он дошел до открытого люка транспортера и залез внутрь. Тремм дал еще несколько указаний и быстро занял место напротив Влоги. Больше там никого не было. Видимо, разговор предстоял не для простых ушей.

С квестором Готье Уильям встретился на парковке. Тот сам попросил о встрече на этом месте, потому что хотел поговорить, не привлекая внимания посторонних. Что может быть естественнее, чем столкнуться в таком месте по пути на работу. Подземная зона для высшего звена была выложена красивым мозаичным материалом, напоминающим чешую гигантской рыбы. Узор плавно переливался под меняющими свою интенсивность лампами, отчего создавалось ощущение, что находишься в желудке огромного Левиафана.

Кахори старший ждал, когда Готье закурит, но он лишь закинул в рот леденец на черной тонкой палочке. Удивительным образом, такой детский жест добавлял ему лишь дополнительные очки к шарму и харизме.

– Вы перешли на сладкое, Джиннай?

Он весело улыбнулся.

– Что только не сделаешь ради мира.

Уильям ответил с улыбкой, понимая, что очень бы хотелось добавить слово «в семье», но многовековое табу все равно не позволяло ему чувствовать себя свободным.

– Уильям, у меня есть к вам достаточно неприятный и личный вопрос, но я вынужден его озвучить. – И прочитав по глазам собеседника о его полной готовности выслушать, продолжил: – Скажите, у вас есть последняя запись с миссис Роксборо?

– Запись Лиз? Но зачем она вам, Джиннай?

– Я располагаю сведениями, что Идалье охотится за ней. Дополнительную информацию вы получите позже от меня. Но этот вопрос я должен был задать без протокола.

Уильям весь напрягся при этих словах – неужели все так серьезно.

– В ее личных вещах не было ничего похожего, да она и не хранила ни лекции, ни семинары. Незадолго до смерти я также не получал от нее ничего и близко похожего на носитель с информацией. Тут я, к сожалению, не помогу.

– Ясно. Спасибо за четность, Уильям. Вы получите протокол сегодня по внутреннему каналу, его пока нельзя обнародовать, скажу только, что Идалье зашел уже слишком далеко.

Консулу Кахори прекрасно было понятно, что квестор не просто выражается красивым языком. Вейрон шел к своей цели, разрушая все на своем пути, и их задачей было – остановить его. Если нужна последняя запись Лиз, он ее найдет.

Блэй расхаживал по внутренним коридорам резиденции, меланхолично осматривая обстановку. Розари была занята целый день с представителями Артоинского Университета. Приехал весь высший состав, чтобы произвести лучшее впечатление на Примаэ, все-таки это было большой удачей, что будущая правительница закончит учебное заведение своей новой родины, поэтому все старались, как могли: учебный совет рассказывал о преимуществах, а Рори изо всех сил старалась выглядеть достойно. Будущая специализация ей была совсем не близка, но показывать этого она не имела права.

Парень завернул за угол и резко остановился, дожидаясь своего преследователя. Тот завернул через несколько секунд и был схвачен в крепкое кольцо рук. Веселый смех разнесся по помещению.

– Аро, так и будешь ходить за мной хвостом? Ходи уж рядом, не таскайся сзади. – Блэй фыркнул и отпустил вар-альбу, ласково погладив по лбу. Тигр заурчал и прикрыл глаза – Тор его гладил не часто, но, как и любое животное, он любил внимание.

– Куда бы пойти? – сегодня все тренировки были уже выполнены, Гектор не появлялся со вчерашнего дня, находясь постоянно на половине отца. Что-то происходило, но никто не подавал вида, сохраняя искусственную безмятежность. – Думаю, стоит оценить библиотеку, да, тигренок? – Блэй поднялся на ноги и, активировав браслет, проложил внутренний путь. Заветное место оказалось совсем рядом. Сенсор считал код на расстоянии, и замок двери щелкнул, автоматически открывая ее. Комната не была огромной – правильный овал с большим окном в сад, вся уставленная стеллажами для пластин, которые переливались разным спектром в свете полуденного Ареса.

Блэй побродил по кругу, пытаясь найти что-то интересное, но состав был очень похож на его земной. Присутствовало все: от классики до последних разработок в области Артоиса. Он присел на небольшой диван и заложил руки за голову. Скука. Лучи выхватили рисунок на полу, и вдруг Блэй заметил, что некоторые линии мерцают. Глаза сузились в предвкушении – помимо видимого архива здесь, оказывается, был и облачный в системе лазер-паутина. Осталось только подобрать правильный спектр. Он опустился на колени и провел пальцем вдоль линии. Та окрасилась розово-красным, в несколько раз усилив свою яркость. Значит, было заблокировано от внешнего доступа. Что ж, пора было попробовать свой браслет. Он опустил корпус полимера точно под луч и тот окрасился ярко бирюзовым, выкинув в воздух мерцающие окна архивов. Блэй удовлетворенно поднялся и стал их пролистывать. Здесь были фотографии видов Артои, официальные встречи, а вот следующие папки привлекли его неуемное любопытство – старый архив под названием «Обучение Гектора, 7 лет».

– Сейчас я посмотрю, каким ты был прилежным учеником, – и с довольной улыбкой открыл файл. На десятой минуте просмотра лицо Блэя стало каменным, он не хотел продолжать, но оставить этого несчастного ребенка-голограмму одного не мог.

Перед ним, во всей своей точной трехмерной красоте, раскрывалась истинная природа тер Артои. Думал ли он о причинах, что сотворили из Гектора хладнокровного монстра? Конечно, Блэй размышлял и не раз. Но крутить мысли в голове и видеть доказательства – это совершенно разные вещи. Сейчас перед ним на жесткой скамье лежал ребенок, одетый в белые одноразовые больничные шорты. Вся его спина была исполосована вдоль и поперек тонкой плетью, которая так и продолжала опускаться на его тонкую детскую кожу. Мальчик не плакал и даже не кричал, лишь вздрагивал от ударов, крепко вцепившись ручками в края скамьи. Когда он потерял сознание, рука с плетью остановилась, и голос его отца приказал отнести сына в медитек.

– Господин, что прикажете сделать с кожным покровом? – врач уважительно поклонился и замер в ожидании ответа.

– Полностью восстановить. Мы продолжим отработку через несколько дней. – Гидеон вышел на свет и передал плеть из своих рук подчиненному.

Если у Блэя еще оставались какие-либо сомнения о палаче, то этот жест под светом ламп поставил на них жирную точку. Он попробовал приблизить изображение, чтобы увидеть лицо маленького Гектора, узнать, что было в тех детских глазах, но изображение резко свернулось, и перед ним снова повисла папка архива.

Он резко обернулся и увидел около двери Тора, который спокойно облокотился на выступ стены.

– Так и знал, что найдешь, – он усмехнулся, пытаясь показать свою фирменную холодность и иронию, но вышло совсем жалко. Блэй видел это по глазам. В них появилось то, чего никогда не было. Хотя нет – было! Вот то, что он увидел бы в глазах маленького Гектора. Страх…Страх быть отвергнутым, страх стать нелюбимым сыном, страх не достичь идеалов отца.

Блэй полностью развернулся к Тору и стал медленно подходить, ему казалось, что идти так сейчас очень важно. Плавно, не ускоряя шаг, показывать четко свое приближение к нему, отразить принятие его прошлого.

– Зачем?

Вопрос был кристально понятен.

– Снизить до минимума порог боли, научить артоинскому самоконтролю.

Сухие ответы и даже с серьезным смыслом, но слышать это было больно. Перед глазами так и стояла худенькая спина в рубцах, из которых шла кровь и, смешиваясь с потом, окрашивала верх белых шорт. Белоснежные, еще короткие волосы, слипшимися прядями, облепляли лицо и шею.

Блэй подошел совсем близко и заглянул в глаза.

– Научили?

– Я был лучшим.

Тор ждал, замерев, даже почти не вдыхал воздух. Ждал, сам не зная что, но чувствовал внутри себя пустоту, которую так яростно хотелось заполнить.

Блэйлок поднял ладонь и положил ее на грудь Тора, как будто прикрыв ею его сердце. Тихо, но уверенно он сказал, что чувствовал тогда при просмотре и что было сейчас в его мыслях.

– Мне это все неважно, Тор. Я чувствую, какой ты, и для меня это самое главное.

Гектор втянул в себя воздух и прикрыл глаза, а затем накрыл своей ладонью руку единственного близкого для него человека.

Поддержка…Наверно, это тепло внутри и обозначает, что ты не один в этом мире. Теперь он никогда не сможет забыть этого ощущения.

Улыбка к лицу Рори приклеилась намертво. Она учтиво отвечала на все вопросы и старалась поддержать нужные темы для разговора. Муштра и учеба на Земле не прошли даром и Розари Май, сидя сейчас в кресле в гостиной резиденции Артои, прекрасно играла роль Примаэ. Черное приталенное платье, туфли, нить черного жемчуга и красиво уложенное карэ – она была воплощением элегантности и красоты. Красивая и умная невеста будущего правителя – вот, что должны были видеть эти пять артоинцев. Это должны были видеть все. Запереть, закрыть, спрятать свои истинные порывы и желания – стало для Рори основной каждодневной работой. Сердце болело и хотелось сорвать этот душащий жемчуг. Она чувствовала всем своим существом – с Лироем что-то произошло, но из-за этой никому не нужной беседы, из-за ее статуса, который сковывал ее всю, она не могла даже просто запросить информацию с Индиго. Гектор узнает об этом через несколько минут, ну а дальше его изощренный ум придумает, как обуздать нрав своей невесты.

Рори ни на секунду не давала себе расслабиться от мысли, что Доминион смягчится из-за Блэя. Возможно, к нему он мог быть мягче, но вряд ли это сильно затронет ее жизнь. Осторожность и еще раз осторожность.

– Будем рады видеть вас, Примаэ на празднике в честь выпуска наших студентов в мае. К тому времени вы уже станете почетным студентом нашего учебного заведения. – Высокий худой мужчина в сером деловом костюме вежливо ей поклонился, виски вспыхнули серебром в лучах полуденного Ареса. Он прекрасно выглядел для своих семидесяти лет, как и все присутствующие здесь преподаватели. Лучшей рекламы для их генетического корпуса и не придумаешь – все наглядно и доходчиво.

– Конечно, с большим удовольствием буду присутствовать на таком важном мероприятии.

Когда делегация покинула резиденцию, о чем известила бегущая строка на браслете, Рори выдохнула, скинула лодочки, сняла украшения и вызвала брата.

Блэйлок пришел через полчаса – он явно не торопился.

– Долго ты…

Не дав ей договорить, он сухо оборвал ее:

– У меня был серьезный разговор.

Рори дернула уголками губ в попытке пошутить, но почувствовала, что делать этого не стоит.

– Блэй, у меня к тебе серьезная просьба.

– Слушаю и повинуюсь.

Рори даже не улыбнулась.

– Я должна увидеть Лироя. С ним случилось что-то серьезное.

Блэй заледенел.

– Это будет смертный приговор для тебя.

– С ним что-то страшное случилось, Блэй, – хватаясь руками за подлокотники кресла, она пыталась удержать равновесие. От выпущенного наружу страха ее повело, и она неуклюже упала на сиденье.

– Я поговорю с Гектором, – он сделал паузу, – ты же понимаешь, что это, возможно, только с его разрешения?

Рори лишь кивнула.

Уильям Кахори III пришел домой раньше обычного, Арина уже вернулась с ночной смены и готовила обед для Иви. Зед помогал девочке собирать пазл, аккуратно подавая ей возможные варианты, она же, закусив губу, собирала большое панно с видом красивого пляжа. Уильям незаметно смотрел на свою уже неполную семью и думал о том, что теперь вряд ли когда-нибудь сможет поехать на море. Он планировал после получения диплома Лироем отдохнуть всей семьей на таком вот золотистом пляже, красиво проститься с его детством прежде, чем отпустить полностью во взрослую жизнь, только вот эта жизнь догнала его сына намного быстрее.

– Дорогой, – удивленный голос Арины вернул его в действительность, – ты сегодня рано. Ужинать будешь?

Ливия, услышав слово «дорогой», подскочила и кинулась Уильяму на руки, весело смеясь.

– Пап, паа…смотри, что мы с Зедом собрали.

Уильям, крепко прижимая к себе дочку, слегка наклонился вперед и ответил с улыбкой:

– Очень красиво. Хочешь туда?

Ливия засияла, как пульсар.

– Да, когда Лирой вернется.

Уильям удержал улыбку на лице нечеловеческой волей – ребенок знал лишь, что Лироя направили в закрытый лагерь для обучения.

– Конечно, Иви. Мы все поедем. – Арина забрала дочку с рук мужа, почувствовав, что он вряд ли сможет ответить. Несколько взглядов и женщина поняла, что беспокоить Уильяма пока не стоит. Он же качнул головой в сторону двери, прося Зеда выйти с ним. Скоро они уже были в его кабинете.

– Зед, это может показаться тебе не совсем системным, но оставляла ли Лиз какие-либо записи?

Робота сложно было назвать простым набором функций, он жил в их семье с пятилетия Лироя, достаточно для того, чтобы считать себя не только помощником, но и другом.

– Вас что-то конкретное интересует, мастер Уильям?

– Все, что могло бы предназначаться Лирою.

Зед открыл панель на руке и набрал в ней какой-то свой личный шифр. Роботы его класса не были столь обучаемы, это ограничивалось их программой. Зед был уникален в своем роде, в нем в свое время изрядно покопалась Элизабет, сняв некоторые блоки. Он замер, явно считывая свои архивы.

– Такому варианту соответствует только одна запись.

– Когда она сделана?

– Март 2281 г.

Уильям напряженно свел брови – почти три года назад.

– Покажи, пожалуйста.

Зед раскрыл ладонь и настроил яркость голограммы, в которой появилось лицо Элизабет Роксборо крупным планом.

Он ожидал услышать хотя бы намек на возможную подсказку, но Лиз говорила лишь напутствия сыну, а в конце показала аккуратно упакованную подвеску с цепочкой в виде пластины с астрономическим обозначением созвездия Весов. Когда запись закончилась, Уильям Кахори III понял, что он самый настоящий дурак, потому, что забыл про этот подарок и потому, что ключ все-таки был.

Приземление на Индиго было нелегким, шаттл трясло, а из-за плотной завесы облаков разглядеть в маленький иллюминатор ландшафт спутника не удавалось. Рори сжимала и разжимала пальцы, ее трясло от волнения и страха. Волнение ей было понятно, а вот свой страх она ненавидела. Он казался ей мелочным никчемным чувством. Как можно бояться Лироя? Но она боялась, что не узнает его, не узнает его насмешливых глаз, его улыбки, что ее встретит совсем чужой человек. Она пыталась задушить в себе эти мерзкие ростки, но они расползались еще больше. Не хватало еще, чтобы ее начало трясти при посторонних глазах. Она посмотрела на Инпу, но тот лишь учтиво кивнул, давая понять, что свой уровень успокоительного она уже употребила.

Эта поездка носила статус научно-познавательной для Примаэ, посещение рудников было желательным, но не обязательным, все должно было выглядеть спонтанно – таково было решение Гектора. Он пришел к ней сразу после разговора с Блэем, и Розари первый раз за долгое время смогла нормально вздохнуть рядом с ним. В нем как всегда чувствовалась огромная сила, власть, но давящая аура почти растворилась. Он был великолепен, божественен, но сияние действительно стало слепящим, красивым, а не тем мертвым светом, который шел от него в их первую встречу. Гектор все ей подробно объяснил спокойным голосом, как будто она идет с ним на мероприятие, а не летит в тюрьму к Ли. Розари не верила своим ушам.

«Доминион, я не понимаю, откуда такая щедрость ко мне?»

«Разве это щедрость, Розари? Я забрал и заберу у тебя несоизмеримо больше, чем эта пятичасовая поездка».

Розари достала черные перчатки и нервно надела их. Гектор оставался Артои, но то, что теперь он мог слушать и слышать, было огромным шагом в их отношениях.

Их быстро доставили в основной центр, где ее встретил начальник «тюрьмы». Это слово здесь никто не говорил вслух, но куда не погляди – это было страшное место. Темные стены, электрический свет, холод. Все здания были углублены до 80% в землю. Дальше была экскурсия, посещение библиотеки, показ небольшой экспозиции с минералами и закрытая зона-кабинет, куда по приказу Гектора должны были привести заключенного Z1057.

О том, что данный человек находится в лазарете под наблюдением врача, знал лишь Тремм со своими подчиненными, да начальник тюрьмы. По просьбе Тремма никаких сообщений на Артои не отправлялось – для всех Лирой был жив и здоров. Такая дерзость со стороны надзирателя объяснялось очень легко – заключенный Z1057 остался жив, а сегодня был полностью здоров, если так можно было назвать его состояние. После разговора с Влогой Тремм ликовал – из-за мстительных придурков, решивших наказать Ли за смерть Костра он получил такой результат, о котором даже мечтать не мог. Хватило же мозгов этим уродам попытаться скинуть Влогу в Тес, а парень оказался слишком сердобольным. Как раз ему на руку. Если получится склонить мальчишку на свою сторону, а зная некоторые слухи, больших трудностей не должно было возникнуть, то это будет победа. И тогда у оппозиции наконец-то появится приличный шанс.

Он зашел в одиночную палату, где лежал привязанный Кахори и прошелся взглядом по телу, задержавшись только на литом, слегка отливающем металлом, переходе протеза и живой части ноги, которого теперь не существовало. Неорганика полностью вплавилась в живые клетки тела.

– К тебе посетитель.

Лирой напряженно посмотрел на него.

– Хм, умный малый. Все верно, отсюда ты выйдешь только в одном случае. С сегодняшнего дня ты будешь моим солдатом, – Тремм прошептал это на ухо, – и поможешь мне в борьбе с Артои.

– Что мне будет за отказ?

– Ничего…Ничего хорошего…разные несчастные случаи, здесь это, как видишь, не редкость.

Лирой прикрыл глаза. С тех пор, как в его жизнь вошел Гектор тер Артои, она превратилась в один сплошной процесс по выживанию. А гибкость – залог, хотя бы более длительного периода его жизненного цикла.

– Хорошо. Не вижу причин для отказа.

Тремм довольно хмыкнул и постучал по его плечу.

– Разрешение на встречу оформлено на А-комнату. Там вы будете только вдвоем, – и двусмысленно подмигнул.

– Вдвоем? – не совсем понимая намеков.

Тремм хитро улыбнулся.

– К тебе прибыла некая Анна Хейвен, но… – Тремм наклонился к Ли и холодно продолжил, – это вряд ли введет в заблуждение меня. К тебе собственной персоной прибыла Примаэ нашего молодого Артои. Тише…тише, – надзиратель сильно нажал на плечо подскочившего парня, – никто ее не тронет. Но ты должен понимать, что это всего лишь моя добрая воля и подарок тебе за вступление в наши ряды, Лирой Кахори.

Ли закаменел. Надо же, он и не думал, что так страшно будет услышать свое имя здесь – вот и нет теперь никакой возможности абстрагироваться и просто дождаться конца.

Рори сидела в А-комнате. Та была сделана в теплых тонах, ее можно было назвать даже комфортной, если очень постараться. Но все ее старания уходили на то, чтобы сдерживать дрожь в теле. Нервы натянулись до боли. Не хватало еще разреветься перед Лироем, и так времени мало, а тратить его на бессмысленный плач – вообще преступление. Створки разошлись, и высокая фигура вошла внутрь. Рори подняла глаза. Ей казалось, что время немилосердно спешит и ее путь от груди в сером комбинезоне до губ, а затем к глазам, занял все отведенное ей на встречу время. Пока она лихорадочно переваривала в голове каждый миллиметр увиденного, сердце стучало уже не в груди, а по всему телу.

Взгляд остановился на губах, и те легко дрогнули в знакомой улыбке. Нос – и ноздри с силой втянули воздух. Глаза – и Розари пропала. Это уже не был знакомый Лирой Кахори – спокойный, замкнутый, холодный, но это был ее Ли. Ее сильный, опасный, безумно красивый Ли, каким она всегда его видела внутри себя, а теперь он воплотился в реальность.

Его глаза стали еще глубже, еще опаснее и умнее, но какое же сейчас там бушевало пламя…

– Ли, – она и сказать не смогла, прошептала только губами, как сразу же оказалась крепко прижатой к нему. Он целовал ее страстно, больно, боясь даже остановиться. Рори гладила его руками, то сильно цепляясь, то нежно обводя. Ее рука добралась до головы, и она почувствовала, как ладонь укололи отросшие жесткие волосы. Он весь был сильный, жесткий, острый, ни одного намека на мягкость, кроме его глаз сейчас, в которых она захлебывалась в агонии желания. Так они и упали на пол, сдирая с себя одежду. Мир сузился до точки, до одной лишь пульсации в вене на его шее, куда она вцепилась губами. До одного лишь желания обладать. Лирой подхватил ее под бедра, и они наконец-то стали одним целым. Ее телу было больно, даже губу пришлось закусить, чтобы не закричать, но в тоже время это было так правильно. Потеряться в вечности…

Ли тяжело дышал, возвращение в реальность давалось ему нелегко, как и Рори, они так и лежали на полу, крепко обнявшись и не о чем не думая.

– Я люблю тебя, – на выдохе в ухо.

– Даже не сомневаюсь, – ответный выдох с улыбкой.

Рори Май никогда не сомневалась в этом, даже тогда, когда Ли Кахори не принадлежал ей целиком.

Видеозапись № 06-XXXX2283. Ли Кахори.

«Интересно, а есть ли предел у Вселенной? Может человек способен увидеть его только тогда, когда не оставил себе никаких надежд? Мы все верим в бесконечное счастье и хотим бесконечной жизни, но быть может, мы уже имеем это здесь и сейчас – надо лишь всегда оставлять место для надежды, что все будет хорошо…»