Текст книги "Наследство Каменного короля"

– Пойдём, – произнёс Миртен, – только медленно. Тропинка все же крутовата.

Спуск оказался не таким уж и лёгким: узкая дорожка постоянно петляла, а наклон горы был так крут, что если лекарь нёс носилки на плечах, то Гуго приходилось сгибаться в три погибели, держась за ручки чуть не на уровне колен. Если бы не светящийся шар, подумал Гуго, им бы ни за что не спуститься в такой кромешной темноте. Слава богам, тропка действительно не осыпалась, хотя по мере продвижения вниз идти становилось всё труднее и труднее. Всё явственнее слышался шум воды; из стен пропасти торчали осклизлые корни растений, камень стал влажным, а гнуса летало столько, словно они внезапно попали в какое-то болото. Время от времени под ногами шуршали, уползая, крупные насекомые белёсого цвета: многоножки и мерзкого вида полупрозрачные тараканы с усами в два пальца длиной; под ногами похрустывали панцири то ли мертвых, то ли не успевших убежать тварей. И спуск – спуск был бесконечен. Время от времени Гуго задирал голову, и видел только удаляющиеся края пропасти и полоску бездонного фиолетового неба с мириадами звёзд. Наконец внизу блеснула вода, и он вздохнул с облегчением. В этом месте овраг Гриммельн имел, наверное, около трёхсот футов глубины.

Эх, вдруг мелькнула у него мысль, если бы знать, что в эту пропасть можно спуститься, что где-то есть тайные тропки, ведущие вниз. Здесь вполне возможно было спрятаться всем пятерым, и никакой граф Клеймор их никогда бы не нашёл. И все остались бы живы и здоровы. И Эдмунд тоже.

Тропинка стала более пологой и, то и дело поскальзываясь на влажных камнях, они с Миртеном подошли к воде. Опустив носилки на большой плоский валун, перевели дух. Апенраде, смешиваясь в овраге с десятком других рек и речушек, становилась чёрной и маслянистой; шириной не меньше сотни стридов, насколько Гуго удавалось разглядеть противоположный берег. Склоны пропасти были неровны, каменисты и испещрены трещинами и небольшими пещерками. Отовсюду капала вода.

Безумство какое-то, в очередной раз подумал Гуго. Какие тут могут быть рыбаки? Это место походило на сырое подземелье с чудовищами из страшных сказок.

– Мастер Миртен, – полушёпотом спросил он, – у кого здесь вы взяли лодку?

Миртен приложил палец к губам.

– Тише, нас могут услышать. Они всего в полутора милях вверх по течению.

– Кто? – еле слышно выдохнул Гуго.

– Шныги. Тихо. Расскажу потом. Подожди здесь.

С этими словами маг скрылся в расселине между огромными валунами и очень скоро появился вновь, без особых усилий неся на плечах некое подобие лодки. Гуго только покачал головой, увидев это странное сооружение. Что-то плоскодонное и длинное, не меньше тринадцати-четырнадцати футов длиной, с очень низкими бортами и тупым носом. Юноша недоверчиво провёл по лодке руками. Так и есть: сделана из шкур каких-то животных, натянутых на деревянный каркас. О, вдруг ошарашенно подумал он – не только деревянный. Внимательно приглядевшись, среди внутренних её деталей, туго перевязанных кожаными ремешками, Гуго явственно увидел нечто похожее на крупные берцовые кости, некоторые из которых сильно напоминали человеческие.

– О, праматерь Боанн… – пробормотал он.

Миртен только пожал плечами.

– Знаешь ли, всё же лучше, чем ничего. Грузимся.

Они осторожно подняли носилки и переместили их к центру лодки. Миртен уселся спереди, встав на колени, поскольку ничего похожего на сиденья там не наблюдалось; Гуго, столкнув это сооружение в воду, примостился на корме. В руках лекаря показалось короткое деревянное (слава богам, подумал юноша) весло, при помощи которого он, легко управляясь с течением, вывел судёнышко на середину плавно текущего, но довольно быстрого потока. Борта лодки только на ладонь возвышались над уровнем воды. Течение несло её само; Миртену оставалось только иногда направлять лодку, когда Апенраде почти незаметно меняла своё направление.

– Всё, – наконец устало выдохнул он. – Уже достаточно далеко.

– Так кто такие эти шныги? – немедленно спросил Гуго.

– Это долго объяснять, – отозвался лекарь, – но если коротко, то примерно так. Учти, – почти сразу же пояснил он, – многого я и сам не знаю. Об этом мало кто уже вспоминает, но, начиная от того места, где берёт начало овраг Гриммельн – это неподалёку от Харлеха, – Вал проходит сразу за ним, и если кому-то взбредёт в голову перебраться через пропасть, то почти сразу же, может быть, самое большее, на расстоянии полумили, он уткнётся в его каменную кладку. А в некоторых местах, как, например, здесь, Вал находится не больше чем в десятке футов от края Гриммельна.

– Откуда вы всё это знаете?

Миртен усмехнулся.

– Никто не знает про Вал и о том, что за ним, больше магов Круга Огня. Я один из них. Я прошёл его весь, с востока на запад, до Кайрфилли.

– Магов Круга Огня?

– Об этом потом… ты же хотел услышать про шныгов?

– Да. – Гуго кивнул. – Извините.

Ловко оттолкнувшись веслом от большого валуна, верхушка которого показалась над водой, лекарь продолжил:

– К сожалению, и наши познания весьма ограничены, а многих из обитателей Тёмного леса я имел возможность видеть только издали. Они весьма опасны.

Та часть Вала, которая проходит за оврагом Гриммельн, говорил Миртен, наиболее заброшена. Эти места давно уже никто не патрулирует, вероятно, полагая, что глубина и ширина пропасти сами по себе служат достаточной защитой от всяких тварей. От старости, ветров и воды Вал за пропастью во многих местах разрушился, а уже давно известно, что сила купола сильно ослабла, и иногда он не в состоянии сдержать тех существ, что стремятся вырваться из Тёмного леса.

Чуть выше того места, где Миртен с Гуго сели на лодку, Вал на той стороне Гриммельна обвалился совершенно. По всей видимости, это произошло вследствие того, что края самого оврага медленно, но неуклонно, размываемые дождями, расширяются в обе стороны. Скорее всего, за Валом в том месте было обиталище этих самых шныгов, которые в большом количестве прорвались в овраг, устроив здесь свою колонию. Гриммельн пришёлся им очень по вкусу, учитывая то, что шныги – это, в общем-то, водяные твари, предпочитающие тёмные и влажные пещеры и не терпящие соседства других живых существ. А недоступность дна пропасти предоставляла им необходимую защиту.

– Шныги – это люди? – спросил Гуго.

– Нет, – ответил маг, – хотя, если ты в темноте увидишь на той стороне оврага стоящего на задних лапах шныга, ты вполне можешь принять его за высокого и тощего человека с очень длинными руками. Но при дневном свете ошибиться невозможно. Они похожи… – Миртен на мгновение задумался, – да, они скорее похожи на ящериц. Очень больших ящериц.

В обычном состоянии, продолжил он, они передвигаются на четырёх лапах, каждая из которых длиной с ногу обычного человека. Тело их покрыто мелкой зеленоватой чешуёй, наподобие змеиной кожи. И они очень худы и поджары, правда, если шныгу удаётся сожрать крупную добычу, его живот уродливо раздувается. Лапы оканчиваются длинными пальцами с острыми и крепкими когтями, а между пальцев широкие перепонки. Шныги отлично плавают, помогая себе широким хвостом, а когда поднимаются на задние лапы, этим же хвостом опираются на землю. Вообще-то они могут передвигаться и стоя на задних конечностях, говорил Миртен, но ходят покачиваясь и очень неуклюже; их руки при этом свешиваются до колен, а ростом они становятся на голову выше обычного человека. Их морды страшны: вытянутые зелёные рыла с большой пастью, заполненной мелкими и острыми зубами, а красные глаза, точь-в-точь как у ящеров, моргают вертикальными веками. А бегают они так, что могут при случае догнать и лошадь, а штук пять шныгов, пожалуй, завалят и медведя.

– Я всё же не вполне понимаю, – произнёс Гуго. – Они – звери? Животные? А откуда же лодка?

– Они не звери, – покачал головой Миртен, – или, точнее говоря, не совсем звери. Не могу сказать точно, но они умеют обрабатывать дерево, свежевать добычу и, кажется, им знакомо кузнечное ремесло. Они страшно любят золото и у их старейшин все пасти в золотых зубах.

– Водяным тварям знакомо кузнечное дело?

– Похоже на то. – Лекарь пожал плечами. – Ведь как-то они обрабатывают металлы? Либо – я могу предположить другое – где-то в глубине их пещер живут какие-то существа, которые поставляют шныгам их железки. Скорее всего, так оно и есть, поскольку шныги обычно очень боятся огня.

– И вы смогли купить у них лодку?

– Да. Но и то только потому, что некоторые из них меня узнали. Когда я путешествовал вдоль Вала – это случилось года три назад – я дошёл в этом месте до обвалившейся кладки. Другого пути не было: либо перебраться через неё, оказавшись в Тёмном лесу, либо как-то попытаться спуститься в овраг. Я выбрал второе и с удивлением обнаружил здесь колонию шныгов, о которых до этого только читал в книгах. Запомни, Гуго: ежели тебе придётся повстречать шныга, не пугайся, или, по крайней мере, не выдавай свой испуг, стой спокойно и не маши руками, смотри ему в глаза и, во всяком случае, не пытайся как-то проявлять враждебность.

– Это почему же? Никакая ящерица не устоит перед добрым мечом…

Миртен хмыкнул.

– Ты это поймёшь сразу же, как только вытащишь свой клинок. Шныги никогда не живут поодиночке, а в случае опасности они десятками и сотнями, как пчёлы из улья, вылазят из всех щелей. Здесь нужен большой отряд закованных в железо латников, но и тогда это рискованно. Шныги набрасываются на свою жертву по нескольку зараз, и стоит тебе убить пятерых, как новые десять уже будут рвать тебя на части. Они очень недоверчивы и опасны, а стоит им учуять запах крови, они бешенеют, теряя всякую осторожность. Если мимо шныга пройдет медведь-гризли с пустяковой кровоточащей царапиной, шныг, не раздумывая, набросится на него, даже не имея шансов победить. Потому-то я и поосторожничал, когда оставил носилки с Эдмундом за полторы мили от их обиталища.

Гуго почесал себе нос.

– Понятно. Страшные твари, однако. Но как же вы с ними договаривались?

– У них есть свой язык. Трудный и для человека непривычный. «Лодка» по-ихнему звучит примерно так…

Миртен, слегка набрав в грудь воздуха, произнёс набор каких-то звуков.

– Как? – спросил Гуго. – «Хых»?

– Нет. Просто длинный выдох, а на конце громкое «х».

– Вы умеете разговаривать на ихнем языке?

– Нет. Знаю только с дюжину слов: «лодка», «золото», «пить» и так далее.

– Мастер Миртен, а зачем им лодки? Вы же говорите, они плавают, как рыбы?

Лекарь пожал плечами.

– Не знаю. Может быть, перевозить по воде какой-то свой скарб, который они не хотят мочить. Не знаю, ни разу не видел. И кстати: они вообще не умеют лазать по деревьям, несмотря на все их когти.

– Понятно. – Гуго кивнул. – Ну, хоть что-то. Хоть как-то от этих тварей можно укрыться. Правда, думаю, что на дереве долго сидеть придётся.

– Да, пожалуй.

Воцарилось недолгое молчание.

– Мастер Миртен, – вскоре вновь подал голос Гуго, – а дхарги… кто такие дхарги? Я видел, как вы в Хартворде разговаривали с одним из них. Это ведь тоже не животные?

– Совсем не животные. Но вот что, Гуго: ты узнаешь об этом, но немного позже. А сейчас попробуй-ка лучше поспать. Пока ночь, я поведу лодку, ты эти места не знаешь. А днём поменяемся.

– Хорошо.

Глаза у Гуго уже давно слипались, но, мучимый обилием вопросов, вертевшихся на языке, он упорно гнал от себя сон. Устроившись на дне лодки, он уставился в ночное небо, и всего пару минут спустя усталость взяла своё.

Глава 2. На восток

Гуго проснулся, закоченев от холода, кроме того, левая нога жутко затекла из-за неудобного положения, в котором он спал на дне лодки. Покряхтывая, он приподнялся на руках и огляделся. Стояло раннее утро, примерно тот самый час, когда из печных труб в Хартворде уже появляются первые дымки, а рудокопы собираются на работу. Эх, мелькнуло в голове, свежеиспечённые булочки и девушки, спешащие за водой… А здесь, над серыми водами Апенраде, клочками плавал туман, и только издалека еле слышалось веселое чириканье птиц.

В блёклом утреннем свете овраг Гриммельн уже не производил такого жутковатого впечатления, как ночью, однако здесь по-прежнему – Гуго поёжился, – несколько неуютно, что ли. Почти вертикальные стены были влажны и испещрены трещинами, отовсюду торчали корни деревьев, колючие растения отчаянно цеплялись за каждый мало-мальски пригодный выступ; узенькие полоски берегов завалены огромными валунами, и между ними время от времени мелькали зияющие чернотой проходы в пещеры. Валуны имели не вполне привычный вид: как будто в древние времена какая-то густая патока серовато-медного цвета стекла сверху, образовав причудливые округлые наплывы и удивительные формы. А потом всё это застыло, потрескалось и заросло мхом.

Высоко вверху виднелась широкая полоса розовеющего неба; там, подумал юноша, уже, наверное, показалось из-за горизонта солнышко, поют пташки, а над яркими летними цветами порхают бабочки и жужжат пчёлы. А здесь – почти темно, нет, не темно, а какой-то серый сумрак; похоже, что во многих местах Гриммельна солнечный свет никогда не достигал дна.

Застывшая фигура Миртена по-прежнему маячила на носу лодки; насколько Гуго мог судить, лекарь даже не поменял своей позы.

– Доброе утро, мастер.

– Доброе. – Маг кивнул, слегка повернув голову. – Мы уже проплыли больше двадцати миль. К завтрашнему утру, думаю, будем у Драмланрига.

– Двадцать миль?! Так скоро?

– Да. Течение здесь быстрое, как можешь заметить. Слава богам, Апенраде очень плавно течёт. Перебирайся на нос, и бери весло, а я немного отдохну.

– Хорошо. – Гуго принялся осторожно продвигаться вдоль борта, по пути зачерпнув пригоршней холодной воды и обтерев лицо. Эдмунд по-прежнему лежал на дне лодки, не подавая признаков жизни. Лицо безмятежно спящего человека было спокойно, а волнистые волосы чуть шевелились ветерком.

– Здесь почти ничего делать не надо, – сказал Миртен, устраиваясь поудобнее на корме, – только следи за тем, чтобы не налететь на какой-нибудь валун, и держи лодку ближе к середине русла. Я в этих местах, по дну Гриммельна, никогда не хаживал и не знаю, кто может по берегам прятаться. Может, и нет никого, но на всякий случай побережёмся.

Минуту спустя Гуго обернулся.

– Мастер, а дхарги… кто это всё-таки?

Миртен вздохнул, собираясь с мыслями.

– Дхарги – это разумные цивилизованные существа, – сказал он. – В Гриммельнском лесу у них есть целые города, в целом похожие на наши. Их народ состоит из множества разных племён, которые, как и мы, нередко враждуют друг с другом. У них совсем другая культура, в которой большое место принадлежит магии и волшебству; в каждом племени есть старейшины и шаманы, которые, бывают, сутками напролёт общаются со своими духами. Говорят даже, что у них есть свой бог, причём живой. Правда, что это за существо и где оно обретается, я не знаю.

– А за что они не любят людей?

Миртен фыркнул.

– Они не любят людей за то, что люди не любят их. И я полагаю, что именно род человеческий повинен в начале этой вражды. Любое существо, появившееся из-за Вала, люди безжалостно убивали, видя в каждом только злобную и кровожадную силу. А дхарги, между прочим, такие же враги теней, мортохов и прочих жутких тварей, как и мы, и там, за Валом, они ведут с ними постоянную и кровопролитную войну. Их шаманы, кстати, умеют противостоять теням. Но как, я не знаю. Это я и хотел выяснить у того дхарга, которого нам посчастливилось захватить в плен живым, но последние события лишили меня этой возможности. И вот ещё: если человек придёт к ним с миром, они, конечно, могут встретить его не особенно приветливо – они ведь помнят о своём печальном опыте общения с людьми, – но убивать не станут. У нас же в обычае сначала стрелять, а потом уже смотреть на разрез глаз. Дхарги – сильные противники, но и добрые союзники. А род людской, в отличие от них, изначально враждебно относится ко всем существам, которые отличаются от него по внешнему виду. Я даже знавал одного торговца, который вёл с дхаргами дела.

– А где он сейчас?

– Пропал за Валом без вести, как это обычно бывает. А может, остался жить у дхаргов. Кто знает? Его звали Яго-Странник.

– А как дхарги там оказались? И вообще – откуда они взялись? Или они жили на юге всегда?

– Это нам неизвестно. Когда-то Корнваллис был един и богат, а юг королевства считался самой обжитой и плодородной областью. Никто не может сказать, откуда впервые вылезли все эти существа, но теперь всё пространство за оврагом безраздельно принадлежит им. Может быть, они вообще не с этой Земли.

– Как это? Из-за океана?

– Нет. Вообще из другого мира. Из другого измерения, если ты можешь понять, о чём я говорю.

Гуго, не оборачиваясь, только развёл руками. Миртен кивнул, увидев красноречивый жест юноши, и продолжил:

– Видишь ли, мы не одни в этой Вселенной. Люди живут на этой земле, рождаются, взрослеют, враждуют друг с другом, влюбляются, рожают детей, стареют и умирают, но где-то рядом с нами, невидимые и неощущаемые для нас, живут другие существа, иногда похожие на нас, иногда совсем другие. У них свой мир, свои законы, свои реки и горы, всё другое. Это как будто зеркало. Это всего лишь тонкий кусок стекла. Загляни за него, и ты увидишь, что там ничего нет. Но представь себе, что когда ты смотришь в него, там есть другой мир, а само оно – это вход в иное измерение.

– Примерно понятно, – сказал Гуго и фыркнул, – теперь, пожалуй, когда мне зеркало на глаза попадется, надеюсь, я не буду каждый раз вздрагивать…

– Это только пример, – улыбнулся Миртен. – Так вот: иногда по неведомым причинам тонкая плёнка между этими мирами рушится, и становится возможным попасть в другое измерение. Не исключено, кстати, что за Валом столкнулись не два мира, а три или даже больше. Может быть, дхарги и, например, шныги – это существа одного измерения, а всякие бестелесные тени и чёрные туманы, порождения мертвого мира, – они совсем из другого. Почему всё это случилось и по каким причинам невидимые границы между мирами вдруг разрушились, нам до сих пор неведомо. Можно сколько угодно изучать старинные манускрипты, но пока не найдётся достаточного количества знающих людей, магов, которые готовы будут отправиться за Вал с целью увидеть всё своими глазами, изучить и понять, мы, боюсь, никогда этого не узнаем. Понятно?

– Вроде бы да, мастер Миртен. Но получается так, что ежели отправиться за овраг, то там, возможно, есть вход в то место, из которого и пришли все эти твари?

– Скорее всего, так оно и есть. Но стоит ли рисковать, вот в чём вопрос? Ведь этот вход может иметь только одно направление, и, попав туда, ты вполне можешь остаться навечно в совершенно незнакомом и враждебном тебе мире. Ведь дхарги, например, почему-то лишены возможности вернуться к себе домой, в своё измерение, и вынуждены проводить всю свою жизнь в вечной войне с разными жуткими существами там, за Валом. Значит, судя по всему, попасть обратно по каким-то причинам у них не получается. Ну, всё, достаточно. – Миртен улёгся на спину и поглубже натянул себе на глаза капюшон. – Я попробую поспать, а ты, если увидишь что-нибудь необычное, сразу буди.

Гуго кивнул и задумался, осмысливая услышанное, и задаваясь вопросом: полез бы или не полез он в ту дыру, окажись она перед ним. Конечно, это чертовски интересно, но, с другой стороны, пива ему там явно не нальют и тёплую постель не предложат. А тут ещё вероятность остаться там навеки, не найдя выхода… н-да, хочется и колется, как говорится.

Миртен начал еле слышно похрапывать, и молодой человек полностью отдался управлению лодкой. Сначала Гуго оживлённо крутил головой по сторонам, разглядывая унылые берега, но скоро это занятие ему прискучило: миля за милей пейзаж почти совершенно не менялся – за одним весьма любопытным исключением. Пару раз наверху обрыва он явственно видел обвалившуюся кладку, сложенную из камней разного вида и размера – по всей видимости, это и был тот самый знаменитый Вал, которого Гуго, что называется, «вживую» никогда не видел. И, похоже, кладка обвалилась не только в том месте, где выше по течению обитали шныги, но и ещё во многих местах. Ничего, однако, необычного или тревожащего, если не считать того, что с виду Гриммельнский лес разительно отличался от левого берега оврага: вместо приевшихся чахлых кустиков и бесконечных корней растений Гуго видел царство зелени и красок. Стены пропасти в этих местах заросли буйно цветущими растениями совершенно непривычного вида: с большими листьями-опахалами, с огромными, с фут в диаметре, цветами – красными, жёлтыми, синими. Древовидные лианы оплетали толстые стволы; гигантские сочно-зелёные папоротники покрывали берега Апенраде, и во всём этом слышалось бесконечное жужжание насекомых, птичьи трели, лай, визг и крики мелких животных.

Непонятно, думал Гуго: во всех байках, которые он слышал до этого, говорилось о жутком холоде, царящем за Валом, а здесь джунгли выплёскивались как раз из проломов в древней кладке. Это было интересно и необычно, но совсем не страшно: после серой унылости каменных берегов глаз просто отдыхал на этих ярких пятнах растительности.

Лодку легко тряхнуло – судя по всему, она наскочила на подводный валун, который Гуго, занятый разглядыванием зарослей, не успел заметить.

– Эй! – раздался взволнованный выкрик Миртена и только сейчас юноша обратил внимание на заметно убыстрившееся течение реки. Впереди, не более чем в четверти мили, виднелись буруны, разбивавшиеся об острые камни.

– К берегу, к берегу! – крикнул маг.

Гуго мысленно ругнулся, посетовав на собственную невнимательность, и принялся усиленно выгребать веслом; Миртен, как мог, помогал ему, отталкиваясь руками от выступавших из воды валунов.

Они вытащили судёнышко на более или менее свободный от камней участок берега всего в сотне шагов от бурунов; лекарь, грозно глянув на Гуго и наказав ему никуда не отлучаться, отправился на разведку. Слава богам, ничего страшного, сообщил он, вернувшись назад: впереди просто нагромождение валунов, но всего через полмили, даже меньше, река снова плавно и быстро несёт свои воды на восток.

– Придётся перенести лодку на руках, – сказал он, – хотя, возможно, есть повод воспользоваться случаем и немного перекусить, раз уж мы оказались на берегу.

– Идея неплохая, – кивнул Гуго, – но что? Моя котомка с едой осталась там, возле Грэйнсторма, на лошади, а её солдаты с собой увели.

Миртен хмыкнул.

– Ну, если ты думаешь, что я сейчас наколдую тебе окорок и кружку эля, то вынужден тебя разочаровать. Поищем что-нибудь. Змеи, лягушки – они вполне съедобны, знаешь ли. Птицы, конечно лучше всего, но лука я у тебя что-то не наблюдаю.

Гуго скривился. Мысль о жареной лягушке душу не грела, но, с другой стороны, желудок уже начинало крутить от голода – как-никак, он ничего не ел со вчерашнего утра.

– Да не расстраивайся так, – улыбнулся Миртен, – я пошутил. Лягушки – это на крайний случай. Там, перед бурунами, на мелководье, можно будет высмотреть какую-нибудь рыбу. Авось и поймать удастся – хотя бы и рубахой. Или палкой оглушить.

Гуго облегчённо вздохнул. Взвалив на плечи плоскодонку с телом Эдмунда, они принялись пробираться между валунов. Камни загромождали дорогу – большие и маленькие, округлые и острые; куски железной руды размером с мужской кулак валялись прямо на земле. Внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться, Гуго резко остановился.

– Смотрите, мастер, – сказал он.

Миртен уставился на вещицу, которая заинтересовала юношу. Деревянная дубинка. Не палка, а именно дубинка почти в два фута длиной с узкой отполированной рукоятью, на конце которой имелось что-то вроде набалдашника, чтобы она не выскакивала из ладони. Дубинка была старая и чёрная от сырости, с большой трещиной по всей длине – оттого-то её, наверное, и выбросили.

– Откуда это здесь?

Миртен, нахмурившись, пожал плечами.

– Не знаю. Но, – голос его понизился до полушёпота, – не стоит ждать ничего особенно хорошего от находок рядом с Валом. Хотя, может быть, просто кто-то сверху обронил, хотя это очень вряд ли. Пойдём, и смотри внимательно по сторонам.

Шагов через двадцать Гуго вновь остановился и, мотнув головой влево, указал лекарю на явные остатки костра. Несколько потухших головёшек и разбросанные рыбьи скелеты. А ещё чуть дальше в каменистом склоне оврага виднелся узкий вход в пещеру. Миртен молча махнул рукой, призывая продолжать путь. Спустя четверть часа они, тяжело дыша, опустили лодку на песчаный берег чуть ниже бурунов, там, где уже начиналась спокойная вода.

– Мастер, – Гуго уселся на валун, – наверное, я скажу глупость, но будь мы здесь вдвоём с Джошем, да если бы и Томас ещё в придачу, мы бы наверняка не отказались от возможности заглянуть в ту пещерку…

– Не сомневаюсь, – проворчал маг. – Это может быть опасно, но ты давишь мне на больную мозоль… Я просто должен узнать, кто поселился рядом с Валом. Чем больше знаний будет об обитателях Тёмного леса, тем лучше. Уж слишком много в последнее время указаний на то, что там что-то начинает булькать и шевелиться. Пойдём. Но предупреждаю сразу – при малейших признаках опасности немедленно возвращаемся и спускаем лодку. И – как можно тише.

Затолкнув плоскодонку в кусты, они направились обратно. Вход в пещеру был довольно узок, но вполне достаточен для того, чтобы пролезть внутрь. Стены покрывала влага, а под ногами шуршали многочисленные насекомые. Пройдя всего шагов тридцать – сюда ещё проникал дневной свет, – они оказались в круглой каменной комнатке с неровным полом, из которой шли три хода, и все под уклон вниз.

– Куда дальше? – шёпотом спросил Гуго.

– Туда, – так же тихо ответил Миртен и махнул рукой в сторону правого прохода. – Правило правой руки. Знаешь?

Гуго отрицательно покачал головой.

– Слушай тогда. Это важно. Когда оказываешься в лабиринте, в котором много разных коридоров, нужно идти всегда так, чтобы правая твоя рука касалась стены. Когда есть поворот или развилка – поворачивай всегда направо. Это можно сравнить с комнатой, в которой ты оказываешься с завязанными глазами. Можно бесцельно бродить по разным направлениям, в надежде, что когда-нибудь нащупаешь дверь, а можно поступить проще: иди вперёд, пока не упрёшься, а потом – по правилу правой руки. И так ты найдёшь выход намного быстрее. Вернёшься туда, откуда вошёл, даже с завязанными глазами и в полной темноте.

– А можно – всегда налево? Правило левой руки?

– Можно. – Миртен улыбнулся. – Главное – не менять выбранного направления.

– Понятно. Там, кстати, совсем темно. Нужен факел… или ваш светящийся шарик…

– А если там есть кто? Тогда нас заметят. Просто иди за мной. Положи руку мне на плечо.

Уже через десяток шагов стало очень темно. Гуго, что есть силы сдерживая дыхание, медленно продвигался вслед за Миртеном и изредка оборачивался назад. Свет от входа постепенно превратился в тусклое белёсое пятно, а вскоре пропал вовсе. Под ногами хрустело – то ли сухие ветки, то ли скорлупа насекомых. Вдруг впереди послышалось невнятное журчание, и Миртен остановился.

– Вода, – прошептал он, прислушиваясь.

Спустя мгновение над его головой зажёгся крошечный светящийся шар – не более дюйма в поперечнике. Прямо перед ними обнаружилось небольшое озерцо, а скорее – часть подземной реки, на что указывало довольно сильное течение. Миртен поднял с земли небольшую ветку и бросил её в воду; ветку сразу засосало под скалу. По-видимому, эта речка впадала в Апенраде, а вот своё начало она брала, скорее всего, где-то за Валом. Внимательно оглядевшись и не обнаружив выхода, маг развернулся и сделал своему молодому товарищу знак следовать за ним. Еще немного – и они вновь оказались в пещере с тремя выходами. Следуя своему правилу, Миртен повернул направо в следующий проход, выше и шире предыдущего, хотя удобства это не добавляло: дорога шла сильно под уклон, вглубь горы. Спустя несколько минут лекарь резко взмахнул рукой, затушив единственный источник света.

– Смотри, – еле слышно шепнул он, – тихо…

Гуго поначалу не понял, на что можно смотреть в кромешной темноте, но очень скоро он различил мутный красноватый свет, лившийся из-за поворота коридора. Огонь, мелькнуло в его голове, костёр. Неужели люди? Опустившись чуть ли не на четвереньки, они осторожно заглянули за угол.

Глаза Гуго расширились от изумления. Там была пещера, часть которой освещалась полыхавшим костром. Настолько большая, что дальняя стена терялась во мраке, и казалось, что там имеются ещё проходы вглубь горы. Высокий потолок поддерживался каменными столбами, верх которых уходил в темноту. Около одной из колонн, всего на расстоянии нескольких шагов от Миртена с Гуго, стояла пара грубо сработанных сундуков, скорее ларей, а весь пол усыпан кучками гниющего мусора – рыбьими скелетами, костями, шкурами, объедками и огрызками фруктов. Вокруг костра в центре залы, бормоча, шурша и чмокая, сидело штук пять странного вида тварей, похожих с первого взгляда на обезьян – Гуго видел нечто подобное в Хартворде у одного заезжего фокусника.

Но эти обезьяны были значительно крупнее, каждая ростом с десятилетнего ребёнка, покрытая короткой грязновато-коричневой шерстью. Впрочем, не все: у некоторых шерсти не было, и отблески пламени играли на лоснящейся тёмной коже. Руки – или передние лапы? – очень длинные и жилистые, а размер каждого пальца превосходил человеческий раза в два. И морды… морды совсем не обезьяньи. Из несоразмерно больших по сравнению с телом голов со скошенными лбами торчали острые длинные уши с кисточками на концах; большие выпуклые миндалевидной формы глаза красными змеиными зрачками сверкали в полумраке; у всех расплющенные носы и огромные рты с длинными и неровными зубами. И каждое из этих существ похрюкивало, повизгивало и негромко рычало, вероятно, переговариваясь с соседями.

– Что… – еле слышно выдохнул юноша.

– Тс-с… – прошипел Миртен, – это гоблины. Уходим…

Сдерживая дыхание, Гуго сделал шаг назад, развернулся и – в лицо ему уставилась мерзкая морда твари, невесть каким образом оказавшейся у них за спинами. Наверное, из третьего прохода, промелькнуло у него в голове.

Морда завизжала и запищала, обдав его вонючим запахом из оскаленной пасти. А дальше всё произошло настолько быстро, что времени думать у Гуго не осталось. Молодой человек среагировал мгновенно – во всяком случае, так показалось ему самому. Рука с быстротой молнии выхватила тесак, но мерзкая гадина оказалась значительно ловчее. Стремительно мелькнувшей дубинкой гоблин выбил тесак из его руки, и, попутно полоснув юношу по груди длинными когтями, с диким визгом обрушил её прямо на голову Гуго. Тот едва успел увернуться, но от удара, вскользь пришедшегося ему прямо по виску, в голове его помутилось, а в глазах запрыгали звёздочки.