Текст книги "МИФЫ. МИФОподставы"

Файф выдал измученную коду, которую я, будучи настроен крайне предвзято, назвал бы «бритье и стрижка, раз-два-три». Я резко остановился, жадно хватая ртом воздух. Тананда, все еще вертясь, налетела на меня. Я поймал ее до того, как она упала.

– Меня тошнит, – сообщила Асти из моего бокового кармана.

– Нас обоих, – сказал я. – У тебя есть какое-нибудь зелье от укачивания?

– Сейчас приготовлю, – сказала она. Чашу кубка тотчас наполнила бледно-розовая жидкость. Уровень сразу просел на пару дюймов. Асти вздохнула: – Ах, так лучше.

Я наклонил ее и выпил изрядный глоток того, что осталось. Пахло мятой и собачьей шерстью, но головокружение сразу же отступило. Я передал чашу Тананде, и та с благодарностью проглотила остаток зелья. Калипсе это было не нужно. Она даже не выглядела запыхавшейся. Буирни был в восторге. Он продолжал трещать без умолку.

– Вы более чем достойны того, чтобы я служил вам, милая леди! Я не могу дождаться встречи с вашим дедушкой. Если вы хоть немного похожи на него, он, должно быть, удивительный человек! Когда я думаю, как давно я не встречал равного себе… Я даже затрудняюсь сказать, но точно не в ЭТОМ веке! Не желаете стать моей протеже? Мы вместе сочиним красивую музыку, то есть я сочиню музыку, а вы под нее станцуете. Клянусь, никто еще не делал такой оригинальной интерпретации моего балета-польки! Не могу дождаться, чтобы исполнить для вас еще несколько своих сочинений. У меня их тысячи, их никто никогда не слышал, не говоря уже о том, чтобы под них танцевать!

– Отвали! – прогремел из ножен Эрзац. – Я был раньше тебя призван к воспитанию этой девы!

– Ты? Чему способен научить меч столь юную девушку? В ней нет ничего от воина! Посмотри на эти ноги! Взгляни на эти изящные руки!

– Я вижу в этом ребенке большие задатки, и общество такого фривольного музыкантишки, как ты, вряд ли пойдет ей на пользу!

– Фривольного! Кого ты называешь фривольным? Мечи сродни парадному платью, они нужны лишь время от времени, а затем их кладут в шкаф до следующего раза! Музыка же звучит каждый день!

– Вот-вот! Именно поэтому ты не имеешь права тратить ее время на каждый свой писк, – сурово возразил Эрзац. – Негоже такой талант распылять по пустякам.

– Кто, по-твоему, ты такой? – разозлился Меч. Он был великолепен в своем гневе. – Я вижу в этой девушке многообещающие задатки, каких я не видел со времен великой Марису! Было бы преступлением тратить их на дутье в какую-то дудку!

Буирни явно не собирался оставлять эту тему:

– Но у тебя есть Марису. Позволь же этой девушке работать со мной! У нее музыкальные способности. Ей место рядом со мной!

– Боже мой, Марису! Я не думала о ней много лет! – сказала Келса.

– Кто такая Марису? – спросил я.

– Протеже, подававшая большие надежды, – со вздохом произнес Эрзац. – Она могла достичь чего угодно, любой цели, к которой стремилась. Я был весьма опечален, потеряв ее.

Лицо Тананды смягчилось.

– Что с ней случилось?

– Она вышла замуж за красивого принца, – ответила Келса.

– И они жили долго и счастливо, – мрачно добавил Эрзац.

– Полагаю, это трагедия, если ты боевой меч, – сказала Тананда, стараясь не рассмеяться.

– Ах, прекрасная леди, вы даже не представляете, какая это великая трагедия! – Меч перевел взгляд на Калипсу: – Для меня будет честью научить вас моему ремеслу, если вы пожелаете научиться.

– Как насчет моего ремесла? – спросил Буирни. – Музыка гораздо ближе к ее природному таланту, нежели умение колоть и рубить!

– Эй, погодите, – взревел я, вставая между ними. – С чего вы взяли, что вообще имеете КАКУЮ-ТО власть над Калипсой?

Оба тотчас заткнулись и сердито посмотрели друг на друга, затем Эрзац повернулся ко мне.

– Прости меня, Ааз, – сказал Меч с виноватым видом, – если я покусился на твои права. Я не понимал, что ты взял ее в качестве протеже.

– И как ты мог… ЧТО?

– Как и мои товарищи, я полагаю, что ты разглядел всю глубину талантов этой юной леди, – сказал Эрзац. В его глазах цвета вороненой стали читалось понимание. – И твое вмешательство в нашу беседу означает, что ты также заявил на нее права. Я не стану вмешиваться, друг Ааз. Если тебе хочется быть ее учителем, что ж, я не стану возражать.

– НЕТ! Мне больше не нужны ученики, – заявил я, возможно, чуть резче, чем хотел. При звуке моего голоса все рабочие со сцены бросились к дальнему концу кулис. Я заметил, что Калипса выглядела чуть обиженной. Эрзац, напротив, смотрел довольным взглядом.

– Тогда все в порядке. Если ты не возражаешь, я выступлю в роли ее инструктора. Думаю, что обучение этого ребенка боевым искусствам пойдет нам всем на пользу. Что скажете, барышня?

– Я… – Калипса на секунду замешкалась с ответом. – Я не думала об этом. Меня заботит безопасность моего дедушки.

– Тогда подумай, – вкрадчиво произнес Эрзац. – Ты мудра. Любое подобное начинание требует взвешенного решения.

Я ушел. О чем я только думал? Я не чувствовал потребности обучать кого-то магии или чему-то еще. Мой последний ученик имел огромный успех, но потом взял все да и бросил. Как и любой другой учитель, я не мог приписать себе все лавры за его достижения. Я лишь распознал талант и направил его на путь, по которому он собирался идти, с моей ли помощью или без оной. Он просто делал успехи быстрее, чем мог бы справляться один. Вот и Калипсе тоже не повредит иметь наставника. У нее имелся ум и талант – качества, которые позволят ей стать отличницей, независимо от области обучения. Скив был не единственным, кого я когда-либо обучал. Так почему я не спешил ставить кого-то на его место? Когда я присоединился к Танде и Калипсе, это не входило в мои планы. Я не вызывался добровольно учить ее чему бы то ни было. Моя договоренность с ней была чисто деловой.

Ох, в данный момент мне не хотелось бы затрагивать эту тему.

– Мы можем поговорить об этом в дороге, – резко сказал я. – Нам предстоит найти еще три сокровища. Давайте поскорее двигать отсюда.

– Погоди, подожди минутку! – Продюсер, ковыляя, подошел к нам. Похоже, он натер ноги, что неудивительно, поскольку он в одиночку танцевал в углу танец деревянных башмаков. – Ты не можешь уйти! А как же твой контракт?

– А что с ним? – беспечно спросил Буирни. – Конкурс окончен.

Здоровенный эльбанец повозился с планшетом и сунул его нам.

– Вот твой отпечаток, – заявил он, указывая на круглую чернильную кляксу в нижней строке. – Ты согласился остаться на весь сезон!

– Сезон закончился, мой добрый человек, – сказал Флейта. – Разве это не так, когда ты проводишь конкурс и объявляешь победителя? У нас есть победитель!

Менеджер с тревогой посмотрел на меня.

– Но мы… мы надеялись, что победителем станет эльбанец.

Я подошел к нему ближе.

– Вы хотите сказать, что предвзято относитесь к извергам?

– Вообще-то, нет… но Буирни, детка, ты не можешь уйти, не попрощавшись со своими фанатами! К полуночи я мог бы собрать здесь десять тысяч твоих поклонников! По десять золотых за билет… Это самое меньшее, что ты можешь сделать, ведь ты оставляешь меня с пустым театром до конца года! Я к чему веду, как мне найти за такое короткое время другого музыканта твоего уровня? Да и вообще, уже поздно, детка! Ты ведь не собираешься уезжать ПРЯМО СЕЙЧАС, верно?

Изумруды повернулись ко мне, затем снова к менеджеру, затем к Калипсе.

– Что ж… крошечный взрыв прощальной феерии не повредит, не так ли?

– А как же мой дедушка?! – возмутилась Калипса.

– Еще одна ночь в заточении не доставит ему больших страданий, чем те, которые он уже перенес, юная леди, – вкрадчиво произнес Буирни и начал источать нежную музыку, которая легко вливалась в наше сознание и столь же легко вытекала из него. – Что скажешь? Вам всем будет полезно немного отдохнуть и выпустить пар. Я знаю, как устают смертные после танцев…

– Не поддавайтесь на его речи, – произнес Эрзац, и его голос пронзил воздух. Я мотнул головой, стряхивая чары голоса Буирни. – Он просто пытается тянуть резину, исключительно ради собственного эго.

Мы с продюсером переглянулись.

– Может, позволим ему выйти на бис? – спросил я, увидев в ближайшем будущем несколько моих собственных денежных знаков. – Как там гласит старая пословица? «Пусть они всегда желают большего».

* * *

На следующее утро я чувствовал себя отдохнувшим. Слава Буирни была такова, что, хотя о прощальной вечеринке не было объявлено до самого начала концерта, через два часа зал был под завязку набит его фанатами, аплодирующими, плачущими, орущими. Буирни исполнил попурри из своих лучших хитов, созданных в нескольких десятках измерений за такое же количество столетий. Мне было понятно, почему продюсер не хотел отпускать от себя гарантированный источник дохода. Я отвел его в сторонку и договорился о части выручки, на том основании, что я не увел его звезду в тот момент, когда Буирни объявил о том, что покидает сцену. Продюсеру это не понравилось, однако он все-таки раскошелился. Небольшая выпуклость от «гонорара» в моем кошельке не шла ни в какое сравнение с теми убытками, которые я уже понес ради Калипсы, но и упустить даже такую возможность было бы грешно. Благодаря этой сделке я смог побаловать себя, любимого, на последующей вечеринке.

Остальные не возражали против задержки. Келса не сомкнула глаз, всю ночь гадая в углу. Зная, что в запасе у нас есть несколько свободных часов, Асти, не теряя зря ни минуты, уговорила Буирни одолжить ей его бригаду рабочих по металлу и прошла полный курс «лечения». После чего я с трудом ее узнал. Вмятин как не бывало. Каждый дюйм ее корпуса был отполирован до ослепительного блеска. Она была в таком замечательном настроении, что разбудила нас ни свет ни заря и приготовила для всех эспрессо с добавлением чего-то еще, что как рукой сняло похмелье, от которого я страдал, поглотив пару ящиков дешевого красного вина, которое рекой лилось на вечеринке. Двое рабочих сцены собрали для меня со столов все, что оставалось от закусок. Конечно, нормальным изврским завтраком это было трудно назвать, но, по крайней мере, я смог протянуть до следующего перекуса. Золотой Клад был спрятан в футляры. Единственное, что мне было сейчас нужно, – это подсказка, куда направить наши стопы.

– Отлично, – сказал я, хлопнув в ладоши. – Давайте отправимся с этим шоу на гастроли. Куда мы едем? – спросил я Келсу. – Я собираюсь задать этот вопрос только раз, только один раз, и лишь потому, что я в таком хорошем настроении.

– Нет проблем! – заверила меня Келса. – Я постараюсь увидеть… не мог бы ты заткнуться!

Эти слова были адресованы Буирни, который в этот момент что-то говорил. Свита его прихлебателей суетилась вокруг, и я не мог разобрать, о чем он бубнит.

– Пусть маленькая леди понесет меня. А Эрзац пусть отдаст кому-то еще, – предложил Буирни.

– Немыслимо! – взревел Меч.

– Я понесу вас обоих, – сказала Калипса.

– Но мы не можем прикасаться друг к другу. Я терпеть не могу его эманации.

– Мне тоже не нравятся твои флюиды, – парировал Буирни.

– Отлично, – с облегчением сказал я. – Она может посадить по одному на каждое плечо. Пойдем.

Буирни предостерегающе свистнул:

– Не так быстро! Я не могу обойтись без моего антуража.

– Что? – изумился я. – Ты в своем уме!

Файф был явно чем-то возмущен.

– Ты серьезно считаешь, что я пойду с тобой, засунутый в твой нагрудный карман, как дешевая авторучка? У меня есть багаж! Кстати, у тебя есть мулы?

– Нет. – Я был тверд.

– Грузовик?

– Нет.

– А как насчет обоза? Думаю, нам вполне хватит восьми повозок.

Я скрестил на груди руки.

– Ты получишь для себя одну сумку. Если не хочешь ни с кем ее делить, то им придется путешествовать отдельно. Калипса не понесет никого, кроме тебя.

– О, это не проблема, – ответил Буирни, и его мундштук изогнулся в улыбке. – Клик!

Со стропил на нас упал луч софита.

– Зильди!

К нам вразвалочку подкатил малый барабан. Я разглядел, что он стоял на трех ножках, сделанных из гнутой проволоки диаметром около полудюйма.

– Посмотрим… Буффанда, где ты, дорогая?

– Иду, Файфи! – послышался из-за кулис игривый голос. В следующую секунду оттуда вылетел оживленный лоскут для полировки и обвился вокруг тощего тельца Буирни.

– Остальные девушки укладываются. Дай нам минутку. Кисточки тебе тоже нужны?

– Разумеется! – сказал Буирни. – Я должен хорошо выглядеть в дороге!

– Ты не возьмешь все это с собой, – сказал Эрзац.

– Почему это? – удивился Буирни. – Они мои друзья. Они помогают мне сохранять вдохновение.

– Так не пойдет. Пора научиться быть самодостаточным.

– А по-моему, нужно шагать в ногу с веком, брат! Разве ты никогда не испытываешь ощущения, что тебе нужна секция поддержки? Так сказать, для поднятия духа?

– Конечно, нет, – сказал Эрзац. – Это выглядело бы глупо на поле битвы! Если тебе нужно вдохновение, или как ты там это называешь, не проще ли подпевать самому себе воодушевляющим тоном и таким образом поднимать этот самый дух?

– Нет. Я предпочитаю аплодисменты. В звуке рукоплесканий есть нечто такое, чему я бессилен сопротивляться.

– Дилетант.

– Зануда.

– Вертопрах.

– Глухня!

– Ничтожество.

– Мудозвон!

– Недостойный самозванец! Сердце нашей Арфы было гораздо больше и горячее, чем когда-либо будет у тебя!

– Ах, вот как! – вспыхнул Буирни. – Ты все еще думаешь, что здесь должна быть она, а не я! Что ж, брат, извини, что я не порвал себя на куски на поле боя! Зато в свое время я спас множество жизней, а также обогатил культуру измерений, через которые прошел. Сомневаюсь, что ты мог бы сказать о себе то же самое!

Два других сокровища добавили в разговор свою пару медяков. Теперь все четверо дружно поносили друг друга. По земле прокатился рокот.

– Ааз, – с тревогой сказала Тананда. – Магия собирается снова.

– Немедленно прекратите, – рявкнул на них я. – Эй! Или вы решили вызвать еще один взрыв?! ВСЕМ МОЛЧАТЬ!!!

Все тотчас посмотрели на меня.

– Приношу мои извинения, добрый Ааз, – смиренно произнес Эрзац. – Мы так давно не собирались вместе, что даже я забыл о бедствиях, которые мы можем вызвать.

– Ладно, – буркнул я, – давайте-ка убираться отсюда. Выход. Сцена пустеет.

Глава 12

– Я знаю, что Фолиант где-то недалеко, – заявила Келса, когда мы подошли к перекрестку. – Я это чувствую. Но он оградил себя чарами. Не могу сказать вам, где именно. На его страницах записана вся мудрость веков, и его магия обманет любых мудрецов. Ой, рифма! – Келса безумно захихикала. Буирни сыграл туш, а малый барабан Зильди, чтобы заглушить ясновидящую, выдал дробь. Файф все еще дулся из-за того, что делил Калипсу с Эрзацем, но, поскольку он не хотел отпугнуть потенциальную ученицу, то действовал на нервы, так сказать, в ограниченном диапазоне.

На этот раз я сделал вид, что ничего не заметил.

Я осмотрел местность. Здесь было много живых изгородей. И кустов. И деревьев. Не более того. Мы шли уже больше суток. Судя по указателю, мы находились вблизи Пикереля, местечка с населением 80 человек. В Пикине, измерении, в котором мы находились, мой глаз не заметил ничего примечательного, за исключением умения местных жителей варить пиво. Мы сделали это открытие в нескольких небольших придорожных харчевнях. Нам всегда казалось, что Фолиант был в нескольких часах ходьбы. По словам Тананды, над головой изгибались лишь считаные силовые линии, но увы – заместо магии в этом краю почти не развилось никаких технологий. Как результат, обитатели измерения, пикины, обходились мускульной силой, своей или вьючных животных. Во избежание неприятностей мы замаскировались под черных пикинов.

– Зачем крутому магическому предмету прятаться в такой дыре? – удивился я.

– У каждого из нас свои задачи, Ааз, – укоризненно произнес Эрзац. – Мы не стремимся оказаться в гуще волнующих событий. Куда мы попадем – это определит рука судьбы.

– Я понял. Где именно судьба уронила Фолиант? – спросил я.

– Хм… Я не думаю, что сейчас он пребывает между заданиями, – заявила Келса, то выпучивая глаза, то прищуриваясь. – Он находится в конце… самого длинного пути… милое местечко, все современные удобства, четыре спальни, теплая уборная сзади, кухня, столовая, налог на имущество за текущий год тридцать пять монет, хорошая школа, но очень долгая дорога на работу…

– Где это? – потребовал я ответа. – Я устал гадать.

Она растерянно заморгала.

– Местоположение – это и есть самое главное. Как ты считаешь?

Я попробовал еще раз:

– Что за мастерская?

– Смешанного назначения, – ответила Келса. – Я вижу инструменты для выделки кожи, плотницкие инструменты, небольшую наковальню, несколько форм для отливки свечей…

– Похоже на бутик в Новой Англии, – прокомментировал я. – Ты можешь отвести нас туда?

– Я не могу указать тебе путь. Я могу лишь сказать «жарко» или «холодно».

– Ладно, – сказал я, теряя терпение. – Как насчет вот этого пути?

– Тепло, – сказала Келса. Я повернул направо. – Горячо. – Я зашагал вперед. Остальные поспешили за мной. Поверхность дороги была изрыта и изрезана колесами повозок, но это было лучше, чем по колено в грязи плестись по обочине. Мы преодолели холм и направились к сплошной линии деревьев.

– Вы не возражаете, если я, пока мы идем, буду свистеть? – спросил Буирни. – По моим наблюдениям, это помогает скоротать время.

– Только потише, хорошо? Не хочу раздражать местных.

– С чего ты взял, что это будет их раздражать? Я знаю много пикинской музыки. Им она понравится. ЕЩЕ КАК.

– Я буду крайне признателен, если ты воздержишься от пения, Буирни, – устало сказал Эрзац. – За последние несколько часов мы слышали слишком много голосов, и я предпочел бы звуки природы.

– Хорошо, ставлю вопрос на голосование, – невозмутимо заявил Файф. – Всем, кто за прекраснейшую, расчудесную музыку, аплодисменты, пожалуйста!

Барабан, ковылявший позади нас на коротеньких металлических ножках, выдал резкую дробь.

– Спасибо. Спасибо! В качестве первого номера я хотел бы исполнить свою версию «Полета шмеля» с джазовой вариацией, которую я сочинил специально для кронпринца Велвена…

– Тихо, – шикнула на него Асти.

– Но мне казалось, что тебе нравится моя музыка!

– В кои-то веки я согласна с Эрзацем, – сказала она. – Дай нам всем паузу.

– Четвертинку паузы, половинку или одну восьмую? – уточнил Буирни.

– Целую! – рявкнул я. – И я скажу тебе, когда она закончится.

Буирни обиженно вздохнул:

– Я должен был знать, что вы не любители музыки. За исключением курицы мисс Калипсы. Скажите, милая леди, почему вы путешествуете в обществе столь равнодушных к прекрасному персонажей, если можете путешествовать с таким очаровательным спутником, как я?

– Ла-ла-ла! Смотрю, ты обожаешь звук собственного голоса, – съязвила Асти.

– Зато ты звучишь, как отрыжка в воздушном кармане, – огрызнулся Буирни.

– Лучше скажите, как возник Золотой Клад? – спросила Тананда, прерывая их бесконечную перебранку.

– О, это интересная история, – ответил Буирни, обрадованный вопросом. – Я сложил об этом песнь. В ней восемь тысяч стихов. Не желаете ли послушать? Это поможет скоротать время! Вам понравится припев. В нем поется: «Жил-был клад»…

– Нет! – взревел я.

Птицы и мелкие зверушки выскочили из кустов и бросились во все стороны.

– Боже мой, великан, ну и голосище же у тебя, – сказал Буирни. – Я мог бы сыграть инструментальную музыку, чтобы юная леди могла станцевать! – Его изумрудные глаза блеснули, глядя на Калипсу. Та походила на застенчивую девушку на танцах, которую третирует пара назойливых болванов. Я топнул ногой.

– Никаких песен, – сказал я. – Никаких эпосов. Никаких стихов. Никаких декламаций. Никаких танцев.

Файф надулся:

– С вами скучно. Как насчет шутки? Эй, Калипса, я знаю несколько анекдотов о танцорах. Парень заходит в барре, подходит к другому парню и говорит: «Послушай, ты часто здесь танцуешь?» Другой парень говорит: «Нет, но мои дети крутят тут плие». Поняла? Барре? Плие?

Калипса рассмеялась.

– Я раньше не слышала этот анекдот.

– Спасибо, спасибо, я буду здесь всю неделю. Не забудьте дать официанту чаевые.

– Так вот как ты развлекал королей и императоров? – спросил я. – Почему-то я не впечатлен.

– Боюсь, шутка оказалась выше твоего понимания, изверг, – огрызнулся Буирни. – В следующий раз я буду говорить медленнее.

– Давайте лучше расскажу я, – сказал Эрзац. – При необходимости я могу отсечь все лишнее.

– Браво, Эрзац! – воскликнул Буирни. Барабан выдал короткую дробь. – Это надо же, какой юморист! Нет!

– Я сказал что-то смешное? – удивился Меч.

– Разве ты не сказал это специально? – спросил Буирни. – Отсечь? Все лишнее? С ним все ясно. У него нет чувства юмора.

– Клад, – начал Эрзац, повышая голос, чтобы перебить сопрано Буирни, – появился почти случайно. Это произошло в великом измерении Валхал.

– Валхал? – спросил я и порылся в своей памяти. – Никогда о таком не слышал.

Эрзац издал певучий звук, похожий на вздох.

– Неудивительно, ибо его больше нет. Я расскажу тебе, что с ним стало. Тысячи лет назад произошла ужасная война между четырьмя противниками, народами Торнесса, Одинска, Фрейабурга и Хеймдейла. Правитель каждого возжелал захватить целиком самый плодородный и богатый континент.

– Эта песня мне знакома, – сказал я.

– В свое время их слава гремела повсюду. Естественно, что с тех пор о них пошли легенды. Четыре армии, и каждая – легенда силы и доблести, и у каждой – по одному из нас.

– Без меня, конечно же, – поспешила сказать Келса. – Меня там не было. Пока еще не было.

– Верно, – согласился Эрзац. – Это были я и Асти, Дзынь-Хуа и Пилиус, Великое Копье. Каждый из нас находился на пике своих возможностей. В том же году меня привез в Валхал странствующий торговец-девол, у которого император Тома приобретал вооружение для предстоящей битвы. Армии встретились на поле брани и чести. Они храбро сражались друг с другом, используя наши способности и таланты, а также силы простых копьеносцев…

– Извините за выражение, – добавила Келса. – Но только это единственное копье действительно что-то значило.

– …смертных солдат, – продолжил Эрзац, одарив ее долгим страдальческим взглядом. – Тем не менее они остановились. Все четверо стояли лицом друг к другу над квадратом территории, который позже стал известен как «Земля Ничейной Победы». Никто не мог пробить линию обороны противника. Когда многочисленные атаки не дали никакого продвижения вперед, наши военачальники попытались положить конец войне путем переговоров. Таков был мой совет, во всяком случае.

– Мой тоже, – добавила Асти. – Я устала исцелять раны от ударов мечом или булавой, тем более все было без толку!

Я кивнул:

– Разумно. Я бы тоже так поступил.

– Да. Это была наглядная демонстрация всей тщетности войны: убийство простых пешек, не давшее, несмотря на все усилия, продвинуться вперед ни на дюйм. Они остановились у небольшой долины. Там был зал со сводчатым потолком, давно заброшенный, но все же довольно большой, чтобы четверо военачальников и их советники могли воспользоваться им в качестве места встречи. Это был исторический момент: мы все собраны вместе четырьмя военачальниками, пытавшимися выработать мирное соглашение. Пиво текло рекой. Фактически, мы просто купались в нем!

– Это было самое лучшее мое пиво, – мечтательно вздохнула Асти. – Для этого случая я придумала особый рецепт.

– Да, похоже, вечеринка удалась, – заметил я.

– В присутствии этого катализатора мы почувствовали себя другими. Наши ауры наложились друг на друга, и произошло изменение.

– Бывала я на таких вечеринках, – заметила со снисходительной улыбкой Тананда.

– Я не это имел в виду, – холодно сказал Эрзац.

– Это то, что ты думаешь.

– Мы стали разумными и осознали существование других. Мы были чем-то много большим, нежели носители определенных способностей, сотворенные нашими создателями. У нас была цель. То, чего не хватало в каждом из нас, пробудили другие.

– Похоже на какое-то общество взаимного восхищения, – сказал я.

– Не совсем, – сказала Асти. – Я знала лишь то, что я больше не единственный магический предмет. Я привыкла делиться, но не привыкла к вниманию к себе. Мне это не нравилось.

Эрзац посмотрел на нее:

– Равно как и никому из нас. Мы привыкли быть индивидуальностями. Тем не менее нельзя отрицать, что в тот знаменательный момент мы были равны, ведь каждый обладал уникальными навыками, которых не было у других. Неизбежно мы пришли к взаимному уважению. Когда комната была наполнена нашей силой, смертные осознавали, что они находятся в присутствии величия, хотя и не ведали, где его источник. Обнаружив, что этот источник именно мы, волшебник Луки решил объединить свои ресурсы, чтобы сделать одну нацию более великой, чем любая другая до нее, и отразить варварские орды, которые посягали на границы ее земель. Мы поклялись друг другу, бессмертные среди смертных, что будем сражаться лишь за тех, кто действительно нуждался в наших услугах.

– Поистине эпические битвы, которые нужно было выиграть, – сказала Асти. – Не эти мелкие стычки на границе, битвы за пару дюймов земли или руку прекрасной дамы. Лишь те битвы, которые положат конец угнетению, освободят порабощенных и сохранят окружающую среду.

– Это так героически с вашей стороны! – сказала Калипса, сжимая в восхищении пернатые руки. Эрзац выглядел довольным.

– Да. Поскольку мы отказались оказывать услуги по урегулированию мелких приграничных споров и поднимать друг против друга щит…

– Так сказать, – вставила Асти.

– …владыки мира были вынуждены прибегнуть к дипломатии. Когда же мы вмешивались, все могли сказать, что дело серьезное. Одна только наша репутация заставила подавить многие восстания лишь благодаря слухам о нашей причастности, так что крови проливалось гораздо меньше и случалось это реже, чем когда-либо прежде. Воцарился мир. Четыре правителя восседали бок о бок на тронах в огромном дворце, построенном на месте сводчатого зала. Золотое было времечко, – добавил Эрзац со вздохом.

– Какое-то время мы наслаждались по-настоящему приятной жизнью. Нас прославляли за нашу мудрость и щедрость. Для нас была построена Великая Казна, где с нами могли консультироваться как сильные, так и слабые мира сего. Мы позировали художнику, который создал колоды карт с нашими портретами, Таро, потому что сами карты были сделаны из волокна этого вездесущего корня. Четыре масти, для нас, четырех сокровищ. Их использовали для гадания, а также для азартных игр, это был первый картонный оракул.

– Я видела их, – призналась Тананда. – Но я думала, что четвертая масть состоит из монет. Разве это не изображение Кошелька?

Эрзац и Асти переглянулись. Чаша беспокойно хмыкнула.

– Что ж, когда ты с ней познакомишься, то увидишь, что Дзынь-Хуа не очень…

– Фотогенична, – подсказала Келса. – Они этого не скажут, а я скажу. Она жуткая уродина. Талантливая, но бррр! Впрочем, это не имеет значения! Важно то, что внутри. Я всегда так говорю!

– Пока внутри золотые монеты, мне без разницы, как она выглядит, – сказал я.

– Это были слова короля Бротмо, – сказал Эрзац. – Того, чье царство Одинск располагалось к северу от Торнесса. Он шел на битву, потрясая Великим Копьем. Его народ был очень беден, поэтому богатство, данное им Дзынь-Хуа милостью лордов Фрейабурга, облегчило их скудную жизнь. Он нес огромное копье в битве против влафлингов, хищных волков, хлынувших с холмов, которые не давали торнессианцам житья. Все помогали друг другу.

– Но Валхалу было мало служить домом лишь четырем знаменитым сокровищам. Все четыре правителя стремились выделить себя из числа других. Сначала была эскалация престолов. Все лидеры пытались получить наивысший. Это прекратилось только после того, как леди Хеймдейла фактически свалилась со своего трона, с высоты в шестьдесят футов, и разбилась насмерть.

– Мда, не повезло бедняжке, – прокомментировал я.

Эрзац хмыкнул.

– Да, особенно с приземлением. Затем – богатство регалий. Затем размер свиты. Нехватка места и ресурсов стала причиной ожесточенных распрей. Пришлось восстановить правила относительно того, сколько слуг может иметь при себе каждый монарх, когда он или она находится на совете с остальными тремя. В результате каждый из четверых тайно отправлял посланников во все концы земли, в попытке найти еще одно эпическое сокровище, чтобы добавить его к Золотому Кладу, чтобы оно в свою очередь добавило веса к его или ее имени.

– К нам приносили все больше и больше сокровищ. Едва соприкоснувшись с нами, они просыпались и осознавали свою силу. Некоторых из них мы приняли в члены Золотого Клада. Остальные были недостойны нашего общества. В конце концов, достойными оказались только двенадцать из нас. Как и следовало ожидать, это породило сильную зависть, но мы должны были блюсти стандарты качества. Никто не может полагаться только на свою репутацию, хотя, как ты, добрый Ааз, можешь судить, это помогает избежать бесполезных телодвижений, если ваш противник трепещет от того, что он услышал.

– Верно, – сказал я. – В нашей организации, корпорации М.И.Ф., соблюдались подобные же стандарты. Помогает, если все согласны с тем, что каждый, кто работает в ней, является ее частью.

– Вот как? – спросила Асти. – Итак, у тебя была дружба… Разумеется, не с этим наивным ребенком, а с этой зеленой девкой. Я с уверенностью могу сказать, что вы двое знаете друг друга как облупленные. Вы не всегда общаетесь словами.

– Да, у нас была ассоциация, – сказал я, – и чертовски крутая. Когда было нужно, мы могли надрать любую эпическую задницу.

– Да, смертные порой верят, что способны достичь такого же братства, как и мы, – произнес Эрзац с ностальгическим вздохом. – Это была такая дружба, какой никогда не бывало ни до, ни после. Мы были поистине счастливы в обществе друг друга. Ты не знаешь, каково это быть частью группы, где каждый эксперт в своей области, уважающий таланты других, способный победить любого, кто замахнется на него, всегда зная, что его спина защищена так же надежно, как если бы он был помножен на целую армию.

– Конечно, знаю, – сказал я. – В корпорации М.И.Ф…

– О, смертного эквивалента просто не существует, – самодовольно прервал меня Буирни. – Никогда не было и быть не может. Ты не мог знать, что значит быть членом такого сообщества, как наше. Уникальное!

– Что, дьявол тебя возьми, ты об этом знаешь? – рявкнул я. Из-за постоянных оскорблений от вечных сокровищ Золотого Клада во мне начал развиваться комплекс неполноценности. Как будто я не знал, что такое настоящая дружба!

– К тому же твоя жалкая банда не взяла бы на себя миссий, призванных изменить будущее всей расы, – сказала Асти.

Я терпеливый человек, но даже я начинал выходить из себя.

– Ты сошла с ума, сестрица! Да моя корпорация М.И.Ф. выше любой кучки авантюристов, наемников, легендарных героев, смертных или бессмертных… если у вас что-то и было, у нас это было лучше. То, что мы делаем… что делали, было жизненно важно! Я помню время, когда наша команда объединилась, чтобы положить конец войне между бандами, которая назревала на Базаре…