Текст книги "Кровные узы"

Трес учуял запах сахара, но не кррфа. Он быстро слизнул порошок с руки девушки и тихо заржал, прося еще. Ченая с радостью удовлетворила его желание. Кррфа в смеси было достаточно, чтобы убить несколько взрослых мужчин. Достаточно, надеялась Ченая, чтобы животное почувствовало себя очень-очень счастливым.

Горсть за горстью конь проглотил все содержимое мешочка. Ченая время от времени бросала через плечо осторожные взгляды, следя за дверьми и окнами Ишад, готовая броситься наутек при первом же знаке опасности.

Глаза у коня быстро остекленели. Слизнув последний порошок с пальцев и ладони Ченаи, он взглянул на нее так, что она едва не рассмеялась вслух. Если лошадь способна попадать в рай, то эта явно была уже на полпути туда.

«Наслаждайся вовсю, лошадка, – с усмешкой подумала Ченая, – и не причиняй мне беспокойства».

На самом деле она недооценила Темпуса; каким бы не защищенным ни казался конь, похитить его оказалось нелегко. Ченая осторожно отвязала поводья и потрепала коня по холке, ласково шепча ему в ухо. Трес не шелохнулся и не издал ни звука. Затаив дыхание, Ченая обхватила руками луку седла и вскочила в седло. Животное задрожало, застригло ушами. Девушка переждала некоторое время, затем, устроившись поудобнее, улыбнулась.

Вдруг голова ее откинулась назад, грозя оторваться. Туловище метнулось назад, затем вперед. Правая нога, взлетев над седлом, угодила коленом в глаз.

Мир вокруг закружился в сумасшедшей пляске. Эти яркие звезды засияли на небе или у нее в голове? Ченая изо всех сил сдавила колени, сжимая одной рукой луку седла, другой – поводья.

Заскрипел перенапряженный металл. Трес, споткнувшись, кинулся вперед, оставив одни руины на месте калитки и ограды. Затем животное попятилось назад, грохоча по искореженному железу подкованными копытами. Снова попятившись назад, конь заржал и, понесшись прочь от дома, столкнулся с огромным деревом.

Отскочив назад, он большими влажными глазами уставился на бросившее вызов препятствие. Ошарашенный, сбитый с толку, конь сделал шаг в сторону, затем в другую, после чего застыл на месте.

Ченая заколебалась, опасаясь отпустить поводья и луку седла. В груди бешено колотилось сердце, струйка крови из прокушенной губы стекала по подбородку. Наконец Ченая осмелилась выпустить луку седла. Свободной рукой потерла зад. Сдерживаемое слишком долго дыхание со свистом вырвалось из ее рта. Она оглянулась на ограду вокруг дома Ишад, тихо хихикнула, затем, опустив руку, погладила могучую шею треса.

– Забавно получилось. Повтори.

Ченая уже знала этот голос. Она подняла глаза, ища того, кто наблюдал за ней. Он смотрел на нее сверху, уютно устроившись на том самом дереве, на которое наткнулся трес.

– А Риддлер знает, что ты похищаешь его коня? – сардонически спросил Зип.

Приложив палец к губам, Ченая оглянулась на темные окна дома Ишад.

– Думаю, что он слишком занят познанием вампирки, надеюсь, тебе понятно, – ответила она, подражая его беспечному голосу. – Ты сегодня вечером чем-нибудь занят? Как насчет свидания?

Зип рассеянно покачивал ногами туда-сюда, почти так же, как незадолго до этого Ченая на пристани. Сходство поразило ее.

Зип почесал подбородок – едва различимая тень на фоне звездного неба.

– Все было довольно скучно. Ничего такого, что мне понравилось бы, – на самом изысканном ранкене ответил Зип. – Выследить тебя было очень просто.

– Когда я хочу этого, – призналась Ченая. – Я решила, что ты не сможешь оторвать от меня глаз.

Она смотрела вверх, вытянув шею и гадая, что происходит в голове Зипа, поднявшегося на ветке. Она восхищалась его дерзостью.

– Свидание, говоришь?

Девушка снова потрепала шею треса.

– Как насчет прогулки верхом?

Она растянула губы в широкую усмешку. Зип, словно в плащ, был укутан тенью, а ее улыбка сияла в свете Сабеллии. Ченая знала, что он должен увидеть ее.

– Можешь помочь мне подшутить над Темпусом Тейлзом. Ну же, решайся.

Она еще раз бросила взгляд через плечо на темное имение и вдруг начала гадать, почему весь этот шум никого не привлек. Ей не очень то хотелось оставаться здесь, чтобы узнать это, – и, уж конечно, не ради Зипа.

– Не слишком хорошее соседство, как мне сказали, а порядочной женщине нужно следить за своей репутацией.

– Ты ожидаешь, что я сяду позади тебя? – голос его прозвучал недоверчиво. – После того, что я только что видел?

Склонившись, Ченая почесала коня между ушами.

– Все в порядке, – заверила она. – Теперь мы друзья, не правда ли, лошадка?

Трес не стал возражать ей.

Зип колебался. Ченая подумала, ездил ли он прежде верхом или его смущает конь, которого он должен похитить? В любом случае, ей нельзя оставаться и ждать, пока Зип соберется с духом. Дисмас определенно сказал, что Темпус находится в доме Ишад. Возможно, сейчас он силится натянуть на себя штаны и ищет меч…

Она послала Зипу воздушный поцелуй.

– Извини, любимый, – окликнула она его. – Или «да», или «нет», раздумывать некогда – только так я делаю дела.

Ченая схватила поводья.

– А как насчет ночи завтра?

Ударив треса пятками, она прищелкнула языком. Конь промчался по Распутному переулку и свернул на Сельскохозяйственную дорогу, прежде чем Зип успел сказать хоть слово.

Поместье Лована Вигельса простиралось до самой реки Белая Лошадь, а главная его часть была опоясана массивной укрепленной стеной. В южной ее части располагались конюшни, имевшие собственные ворота. Именно в эти ворота въехала Ченая. Их распахнул Дисмас, окликнув ее и тотчас же отскочив в сторону, чтобы трес не втоптал его в землю.

Ченая что есть мочи натянула поводья. Копыта боевого коня вырвали комья земли. Скакун осел, едва не сбросив наездницу, и замер, дрожа.

Измученно вздохнув, Ченая перекинула ногу через шею треса и соскользнула на землю. Дисмас, Гестус, Уэлгрин и Рашан поспешили к ней.

– Чертово животное едва не задало мне жару! – пробормотал Дисмас, вытирая пыль с рукавов с таким выражением на лице, словно съел бы коня, если б ему дали время развести огонь.

Ченая откинула волосы с глаз. Ее золотистые волосы спутались, пот и грязь пятнами покрывали щеки. Отерев лицо тыльной стороной руки, девушка передала поводья Гестусу.

– Отведи его в стойло к кобыле Лована. Поторопись! У нее течка, а в нем столько кррфа, что хватит для возбуждения страсти у целого войска. – Она похлопала по крупу коня, которого вывел гладиатор. – Рашан, я хочу, чтобы вы призвали благословение Саванкалы для этого союза. Кобыла должна зачать. Я хочу получить от нее крепкого жеребца.

У жреца взметнулись брови.

– Ты хочешь, чтобы я благословлял совокупление лошадей?

– Вы ведь жрец, не так ли, Око Саванкалы?

Обняв жреца, Ченая быстро чмокнула его в щеку.

Рашан переселился в Край Земли на то время, пока руководил постройкой личной часовни для нее на берегу реки Красная Лошадь. Они много раз беседовали допоздна, и девушка многому выучилась у Рашана.

– Ну хорошо, – согласился жрец, закатывая глаза. – Но сегодня ночью мы должны переговорить с тобой, до того как ты покинешь нас. – Повернувшись, чтобы идти за Гестусом, Рашан продолжил через плечо:

– У меня было еще одно видение. Ты должна услышать откровение бога. Это был голос самого Громовержца.

Ченая проводила его взглядом, ничего не сказав. Но слова жреца смутили ее. Его походка и осанка напоминали воина, а не священнослужителя, тело у него было развито, как у настоящего ранканца. Однако это был жрец, первый среди иерофантов Саванкалы. В последнее время у Рашана были видения, как он утверждал, послания от бога, откровения, предсказывающие будущее Ченаи и ее судьбу. В течение всей зимы они спорили о смысле этих откровений. Это вовсе не послания от бога, пыталась убедить жреца Ченая. Просто мысли, подчиненные желанию старика, который видит, как вокруг него погибает родина.

Ченая вцепилась в этот довод и теперь, когда Рашан исчез на конюшне вслед за Гестусом и тресом. В видениях жреца не может быть правды. Она не Дочь Солнца. Это всего лишь имя, прозвище, которое дали ей зрители и товарищи-гладиаторы. И ничего больше.

Справа от Ченаи кто-то зашевелился. Она забыла о втором госте.

– Госпожа, – смущенно проговорил Уэлгрин, – сейчас середина ночи. Ваш человек сказал, крайне важно, чтобы я пришел без формы для разговора с вами. Так как вы племянница господина Молина, я поторопился, но утро…

Ченая оборвала его резким движением.

– Если вы пришли только из-за дяди Молина, капитан, то можете уйти хоть сейчас. – Она посмотрела ему прямо в глаза, нисколько не смущаясь его высоким ростом. – Если же, однако, вы пришли ради собственной карьеры или затем, чтобы сослужить добрую службу своему принцу, останьтесь и выслушайте меня.

Она увидела в лунном свете, как у Уэлгрина округлились глаза, но, повернувшись к нему спиной, заговорила с Дисмасом:

– Здесь в кладовой есть сектарий вина. Принеси его.

Внезапный шум из стойла прервал ее. Все повернулись в ту сторону. Послышался треск ломающегося дерева, торжествующее ржание треса, всхлипывания кобылы, громкие ругательства Гестуса и громогласные молитвы Рашана.

– Неси вино, – повторила Ченая, дружески трогая за руку Дисмаса. – Там еще есть пергамент и чернила. Захвати и их.

Когда они остались одни, она снова обратилась к Уэлгрину.

– Вы командуете гарнизоном в этой помойной яме, – сказала девушка, складывая руки на груди и глядя прямо ему в глаза. – И в Санктуарии ваши люди больше всего похожи на полицию. Я не держу на вас зла за то, что вы якшаетесь с моим дядей-заговорщиком. Мы все ищем скорейший путь наверх, только и всего.

– Если ваш дядя и строит заговоры, – оправдываясь, сказал Уэлгрин, – он делает это на благо Санктуария.

Откинув голову назад, Ченая презрительно усмехнулась.

– Молин Факельщик все делает только ради собственного блага. Но я позвала вас не для того, чтобы обсуждать добродетели моего дяди или их отсутствие. Как вы правильно заметили, сейчас поздно, – она потерла ягодицы. – И я провела бурную ночь.

Уэлгрин сложил руки на груди, непроизвольно подражая воинственной стойке Ченаи, и посмотрел на девушку.

– Тогда для чего же вы меня позвали?

– Ваш отряд – сдерживающая сила в городе, – сказала Ченая, перекрикивая шум, доносящийся из конюшни. – Какая сейчас в городе самая большая проблема?

Уэлгрин задумался, почесывая подбородок.

– Сейчас? – сжав губы, он принял выражение серьезной сосредоточенности. – Думаю, первым делом надо отыскать вора, похитившего коня у Темпуса, пока тот не перевернул вверх дном весь город.

Презрительно оглядев его, Ченая повернулась к нему спиной и направилась к своим друзьям.

– Отправляйтесь в казарму, капитан. Я ошиблась, обратившись к вам. Я сама позабочусь о Кадакитисе, как делала это всегда.

Уэлгрин двинулся вслед за ней и схватил ее за плечо. Ченая стремительно обернулась, стряхивая его руку.

– Подожди, – взмолился он, когда она снова отошла от него. – Что ты хотела сказать про Кадакитиса? Если у него какая-то неприятность, позволь мне помочь.

Ченая пробежала взглядом вверх-вниз по его могучему телу. Она следила за Уэлгрином с самого своего прибытия в Санктуарий и считала его одним из немногих честных людей в городе. По слухам, он умел обращаться с оружием, хотя и не являлся выдающимся бойцом. Однако его люди были преданы ему, а это было весьма ценно.

Ей не только требовалась помощь, она ее хотела.

– НФОС, – произнесла она наконец, успокаивая себя долгим вздохом. – Он начал хладнокровно убивать ранканцев и бейсибцев. Мужчин, женщин, детей – вооруженных или безоружных, похоже, не имеет значения. Они развязали царство террора, и это приведет к разделению Санктуария на отдельные части. Своей террористической деятельностью он заслужил ненависть всех горожан, – она умолкла, внезапно вспомнив о Зипе. – Их предводитель все еще лелеет идею возрождения Илсига, но остальные убивают и убивают просто для того, чтобы чувствовать власть над людьми, втаптывая их в грязь, все равно кого.

Вернулся Дисмас с сектарием вина, пергаментом и чернильницей.

– Подержи пока, – сказала Ченая, забирая кожаный бурдюк с вином.

Откупорив его, она сделала большой глоток, вытерла губы и передала Уэлгрину, который последовал ее примеру.

– Как там идут дела? – спросила Ченая Дисмаса, кивнув в сторону конюшни.

Взглянув в ту сторону, гладиатор ухмыльнулся.

– Такого совокупления я еще не видел. Послушайте сами, как кобыла наслаждается происходящим. Я сначала решил, что они разнесут стойло, но, похоже, они чрезвычайно понравились друг другу.

– По-моему, я слышала, как ругался Гестус.

Взяв вино у Уэлгрина, Ченая протянула его Дисмасу. Хотя гладиаторы называли ее «госпожа», она обращалась с ними на равных.

Подняв сосуд, Дисмас отхлебнул из него.

– Его лягнули в руку, – объяснил он. – Гестус попытался расседлать треса, но кобыла уже задрала хвост.

– Я встречала мужчин, которые тоже не желали терять время на то, чтобы раздеться, – пошутила Ченая. – Думаю, вы все в какой-то степени жеребцы, – она усмехнулась и подмигнула, хлопнув себя по бедру.

– НФОС, – напомнил ей Уэлгрин, стараясь сохранить спокойствие. – И Кадакитис. Ему что-то угрожает?

Доносившийся из конюшни шум смолк. Через некоторое время оттуда появился Рашан и пошел через лужайку. Ченая, дождавшись, пока старик жрец присоединится к ним, предложила ему вина. Тот глотнул от души, затем принял от Дисмаса пергамент и чернила и вопросительно посмотрел на Ченаю.

– Темпус обратился ко мне с предложением, – сказала она Уэлгрину. – С таким, которое может иметь последствия для всего Санктуария. Всем известно, что Терон обещал вернуться к Новому году и превратить город в бастион на южной границе Ранканской империи. – Она посмотрела на Дисмаса, и они обменялись понимающими взглядами. – Вам известно также, что я не испытываю глубокой любви к Терону.

Уэлгрин изучал лица присутствующих.

– Это вы и ваши гладиаторы напали на баржу и убили его двойника.

Он произнес это с абсолютным спокойствием и убежденностью.

Потянувшись, Ченая постучала его по лбу, в точности так, как сделал бы ее отец. Она и не думала делать из случившегося тайны, как не задумывалась о своей неудаче.

На самом деле она и не потерпела неудачу, просто поразила не ту цель. Человек в одеждах Терона вовсе не был Тероном, и узурпатор покинул город до того, как она успела организовать новую попытку. Ее рот растянулся в усмешке.

– У Темпуса хватило глупости шантажировать меня тем, что, кажется, известно всем. Он скоро покинет город вместе со своими пасынками и Третьим отрядом.

Уэлгрин кивнул. Скорый уход двух отрядов не был неожиданной новостью.

– Что ж, у Темпуса возникла мысль, что я должна взять контроль над НФОС и воспользоваться им для того, чтобы сплотить все группировки в армию. – Эта часть ее слов была правдой, к ним Ченая прибавила свои мысли и планы. – И использовать его для сопротивления Терону, когда тот вернется.

Начальник гарнизона потер подбородок, нос, ухо, думая о том, что хорошо бы ему не слышать этих речей, и о том, что теперь следует предпринять.

– Вы сознаете, что обвинили Темпуса в подстрекательстве к предательству?

Ченая пожала плечами, затем, отхлебнув вина, передала сектарий Уэлгрину.

– Я не стала бы особо напирать на это, – посоветовала девушка. – О преданности Темпуса не нам с вами судить. Он помогает Терону и в то же время строит против него заговоры. Кто поймет его побуждения? – она снова пожала плечами. – Так или иначе, я подумала, что в его идее что-то есть, но не в том виде, в каком он ее выразил. Оглянитесь вокруг, Уэлгрин. Вы ведь не ждете, что этот город станет еще одним покорным сателлитом империи, ведь так? Здесь что-то зреет. Назовите это восстанием.

Рашан заговорил, передавая вино Дисмасу.

– Если вы ожидаете сопротивление Терону, – тихо сказал он, – тогда Санктуарию нужны отряды для защиты от него. Терон – убийца и узурпатор. Ранканцы-патриоты должны подняться против него.

Ченая махнула рукой, останавливая его.

– Ранканцы-патриоты имеют к этому мало отношения, – сказала она. – Но Санктуарий – это совершенно иное дело, это сплетение самых разнообразных интересов, и никто в городе не относится к Терону благосклонно. Да, Темпусу пришла в голову здравая мысль, но он переоценивает значение своих пасынков и коммандос. Даже без них Санктуарий далеко не беззащитен. И вовсе не обязательно, чтобы место уходящих занял НФОС.

Подняв руку, Ченая начала загибать пальцы.

– У бейсибцев пять с липшим сотен воинов, не считая Харка Бей, число которых нам не известно. Гарнизон насчитывает по меньшей мере шестьдесят бойцов, почти все родились и выросли здесь. Есть еще церберы, считающие, что империя бросила их на произвол судьбы; думаю, они тоже будут сражаться на нашей стороне. Есть еще подручные Джабала – они ничего не приобретут и много что потеряют, если Терон решит усмирить здешние края, – ударив себя в грудь одной рукой, она провела костяшками пальцев другой по плечу Дисмаса. – Да лее, у меня есть двенадцать гладиаторов – лучших бойцов арены за всю историю состязаний. А к Новому году у меня будет сто прекрасных бойцов, вышедших из ранканских школ.

Уэлгрин, похоже, задумался, забыв о том, что сам тоже ведет разговор о предательстве.

– Мы сможем набрать людей с улицы, – заметил он, – и у нас есть колдуны. Санктуарий просто кишит колдунами.

– Но что нам не нужно, – проговорила Ченая, обнадеженная его участием, – так это НФОС. Эта группировка стала причиной раскола, по сути дела, вскормила враждебную разобщенность, стоившую стольких жизней, Скорейший способ объединить все группировки – это покончить с Зипом и его кровожадной шайкой.

Начальник гарнизона медленно кивнул, признавая справедливость ее слов. Даже люди Зипа, в большинстве своем илсиги, отвернулись от идей, выпестованны НФОС, когда общим достоянием стал тот факт, что группировка поддерживалась нисийскими повстанцами, желающими посеять смуту на дальней окраине Рэнке, в то время как их чародеи, порождение демонических сил, победно шествовали от Стены Чародеев через близлежащие царства.

– Без помощи Третьего отряда мы никак не сможем схватить Зипа, – пожаловался Уэлгрин – Что заставляет вас считать, будто обстоятельства переменятся7 Они как крысы и своим домом называют не только Крысиный водопад, Лабиринт и Подветренная также принадлежат им.

Ченая сделала еще один глоток вина, когда очередь дошла до нее.

– Любую крысу можно выманить из ее норы кусочком сыра, – сказала она. – Ловушку я уже поставила. Вы нужны только для того, чтобы помочь захлопнуть ее.

Из конюшни появился Гестус, ведущий в поводу треса. Огромное животное, похоже, совершенно обезумело под действием кррфа. Ченая готова была поклясться, что конь улыбается. Она указала на чернильницу и пергамент, которые держал Рашан.

– Пишите, жрец, – распорядилась она. – И пожалуйста, каллиграфическим почерком.

Посмотрев через плечо на полную луну, Рашан определил ее положение и устроился так, чтобы она лучше освещала пергамент. Обмакнув в чернильницу стило, он приготовился к тому, чтобы сделать первый росчерк.

– Пишите… – Ченая рассмеялась, вспомнив встречу с Риддлером в саду. – Напишите большими буквами мое имя.

Рашан неодобрительно взглянул на нее, так, как посмотрел бы Лован Вигельс. Она вернула ему взгляд, и он начал писать. Когда жрец закончил, Ченая взяла пергамент и передала его Гестусу

– Прикрепи его к седлу, – приказала она, – и отпусти треса.

Гладиатор, казалось, был поражен. В конце концов, он был вором и считал, что принимал участие в очень умной и дерзкой краже. Хороший вор не расстанется добровольно со своей добычей.

– Отпустить коня? – пробормотал он.

– Отпустить его? – эхом повторил Уэлгрин. Ченая ответила.

– Я не дура, капитан. Хотя мне и доставляет удовольствие покалывать пузырь Темпусу, я не могу недооценивать его. Через небольшое время кобыла ожеребится, и у меня будет собственный полутрес. Я смогу подождать пару лет. А оставить этого коня – значит противопоставить себя Темпусу.

Она взглянула на Сабеллию, строго плывущую по темному небу.

– Кто может знать, какие космические силы пробудит эта схватка, в какую войну богов выльется? – Она покачала головой. – Нет, если я когда-нибудь рискну, то ради чего-то более стоящего, чем конь, пусть даже тресский.

Рашан осенил себя знамением.

– Будем надеяться, что у Темпуса рассудка не меньше. Тебе он известен лучше, чем ты ему.

Гестус повел коня к воротам. Но не успел он выйти, как проникающий всюду резкий свист вспорол ночь. Ченая вскрикнула от боли, затыкая уши руками, чтобы приглушить звук. Сквозь застилавшие глаза слезы она увидела, как остальные сделали то же самое. Трес внезапно попятился, вырвав поводья из рук гладиатора. Пронзительно заржав, он скрылся из вида, отвечая на странный свист и добавив грохот копыт к раскатам грома острого, как бритва, призыва.

Звук резко оборвался, и Ченая выпрямилась. Несмотря на звон в ушах, она нашла в себе силы улыбнуться.

– Не знаю, что это было, – сказала она, – но, полагаю, наша живая легенда хватилась своего коня. – Она потерла уши и затылок. – Надеюсь, он не сорвал себе голос.

На лице Уэлгрина появилось выражение полного смятения. Он шепнул жрецу неестественно громким голосом:

– О чем весь этот разговор? Боги, космические силы и все такое? Я начинаю приходить к мысли, что Молин прав. Вы все обезумели!

Рашан покачал головой, изо всех сил пытаясь успокоить разгорячившегося капитана.

– Вы весьма скоро узнаете, – тихо ответил он. – Говорят, Темпусу несколько сотен лет. Представьте его могущество, оно, возможно, даже больше, чем есть в этой женщине, – он сделал поклон в сторону Ченаи. – Она действительно является Дочерью Солнца. Ченая стиснула зубы.

– Прекратите, Рашан. Я же говорила, я устала от этого титула и ваших фантазий. А теперь оставьте нас. Сегодня вечером вы уже выполнили свою задачу, а теперь мне кое-что надо обсудить с капитаном.

Рашан запротестовал.

– Но было же видение, – напомнил он. – Нам нужно поговорить. Саванкала призывает вас выполнить предначертанное судьбой.

Ченая замахала рукой; ее раздражение нарастало. Такие разговоры выводили ее из себя и тогда, когда происходили наедине. В присутствии же Уэлгрина она ощутила настоящую ярость.

– Я же сказала, оставьте нас, – отрезала она. – Если я действительно такая, какой вы меня считаете, вы не осмелитесь ослушаться. Идите же!

Рашан печально взглянул на нее, но не разгневанный, нет, не разочарованный – терпеливый.

– Ты не веришь, – мягко произнес он, – но ты поверишь. Он покажет тебе. Когда ты взглянешь на его лицо, ты узнаешь правду. – Подняв палец, он указал на Ченаю. – Взгляни ему в лицо, дитя. Узнай, кто ты.

Повернувшись, он подошел к воротам и скрылся за ними.

Ченая вздохнула, чувствуя, как ее ярость внезапно обратилась против нее самой. Рашан был ее другом, он желал ей добра. Девушка снова решила не позволять заблуждениям жреца помешать их дружбе. В такое неспокойное время и в таком городе преданные товарищи попадаются нечасто.

Поднеся пальцы ко рту, Ченая сама издала пронзительный свист. Рейк был приучен, будучи свободным и не на привязи, следовать за ней, куда бы она ни пошла. Обрушившись с неба, сокол уселся на руку девушки. Отцепив от пояса поводок и колпачок, Ченая погладила птицу, затем передала ее заботам Дисмаса.

Взяв Уэлгрина под руку, она сказала:

– Пойдем в дом, капитан. Там есть еще вино и найдется кое-чем закусить. – Ченая окликнула двух бывших воров. – Будите остальных, – распорядилась она. – И Дафну тоже. Это имеет отношение ко всем.

Это было время предательства, и настала пора обсудить предательство.

Восемь человек. Все, что осталось от Народного Фронта Освобождения Санктуария, заверил Ченаю Зип. И никого больше. Глядя ему прямо в глаза, девушка поверила.

Это был сброд оборванцев, некоторые даже босые. Но все были вооружены добротной нисийской сталью или таким же отлично сработанным оружием, отобранным у убитых ранканцев и бейсибцев. Они были молоды, все восемь, и когда они пробирались, прячась в глубоких тенях, вдоль старых конюшен на Амбарной улице, их оружие было холодным напоминанием об измене и смуте, которые они навлекли.

Однако пришло время измены Ченаи, и она быстро вывела их по Амбарной улице мимо угла своего имения на Дорогу Храмов. Они бесшумно прокрались к Воротам Богов – крысы с округлившимися глазами, жадно почуявшие запах сыра.

Ченая посмотрела на лицо Зипа, смутно различимое в темноте, ощутив нечто близкое к сожалению. Он, единственный из всех головорезов, похоже, был искренен в стремлении освободить Илсиг. Но он убивал ранканцев – ее народ – и многих других, сделав столько зла во имя свободы. Отвернувшись от него, Ченая тихо постучала в запертые ворота, радуясь, что сияющая Сабеллия еще не поднялась над горизонтом.

Ворота едва приоткрылись. Из-под стального шлема часового выглянули глаза Лейна. Он бросил подозрительный взгляд на шайку Зипа, великолепно играя свою роль, и протянул ладонь.

– Вторая половина платы, госпожа, – хитро прошептал он. – Отдайте ее сейчас – и ворота ваши.

Ченая достала увесистый кошель из-под туники и кожаного панциря. Когда она передавала его, тот зазвенел. Лейн взвесил его, задумался, нахмурившись, закусил кончик уса.

Зип напирал нетерпеливо.

– Шевелись, парень, пока у тебя еще есть рука, которой можно считать!

Остальные тоже напирали, показывая, что ворота не устоят, независимо от того, удовлетворится ли часовой платой.

– Вы уверены, что здесь все? – проворчал Лейн. – Да? Тогда заходите, и черт побери вас всех и грязных бейсибцев в придачу. – Распахнув ворота, он отступил в сторону, издевательски кланяясь и делая жест рукой. – Господа, желаю вам крови этой ночью, много крови.

Ченая, низко пригибаясь, быстро провела отряд через внутренний двор к розарию наместника и далее к небольшой калитке в западной стене дворца. Она однажды уже приходила сюда, в первую неделю своего пребывания в Санктуарии, чтобы спасти Кадакитиса от убийцы. Она опять прошла этим путем. В этом была какая-то горькая ирония.

Она прислушалась, ожидая сигнала, и услышала, как позади них закрылись ворота, как щелкнул прочный стальной засов.

Зип тоже услышал это. Его меч с быстротой змеи выскользнул из ножен, когда вдруг от земли поднялись тени. Когда он взглянул на Ченаю, в его глазах сверкали ярость и осознание предательства. Зип мгновенно понял, что это сделала Ченая, и девушка, в свою очередь, поняла, что он это понял.

Зип сделал отчаянный выпад, острием меча ища ее сердце. Отступив в сторону, Ченая тоже обнажила меч. Быстрым движением она обрушила его рукоять на голову Зипа, не удержавшего равновесия и шагнувшего мимо нее. Предводитель повстанцев словно куль свалился у ее ног и больше не шевелился.

– Извини, любимый, – искренне пробормотала Ченая, встречая мечом ближайшего повстанца, набравшегося духа отомстить за Зипа. Мечи скрестились в высокой дуге, затем Ченая, присев, рубанула по незащищенному животу. Повстанец с криком перегнулся пополам, и она пронзила ему горло.

Гладиаторы обрушились на остальных. Ранканцы испустили клич, полный жажды мщения и боли за убитых сородичей. В них не было пощады, как не было мысли о сдаче в плен у отряда Зипа. Звенели мечи, высекая бело-голубые искры. Фонтанами била кровь, в темноте ночи густая и черная. Крики, стоны и ругань наполнили внутренний двор. Подбежали люди Уэлгрина.

И вдруг разверзся ад. Тут и там полыхнули языки пламени. Внутри яркого гейзера огня вскрикнул ранканец, беспомощно вскинув руки, и побежал, словно обезумевший демон, рассыпая искры.

Последовал еще один взрыв. Огонь смертоносной жидкости тек по земле. И ранканцы, и повстанцы пронзительно кричали среди всполохов огня. Кто-то, объятый пламенем, с воплями побежал к Ченае. Друг или враг, она не смогла определить, но предоставила человеку быструю смерть.

Она хотела быть рядом с Зипом, чтобы охранять его, вывести живым из этой переделки. Но теперь закружилась, ища поджигателя. Именно он представлял собой главную опасность.

Наконец она засекла его, когда он бросил еще одну бутылку странной жидкости. Вспышка ослепила девушку, пламя опалило левую сторону лица. Запах паленых волос заполнил ноздри – она неожиданно осознала, что это горят ее волосы. И хотя она знала, что не умрет от этого – сам Саванкала открыл ей обстоятельства ее смерти, – на одно мгновение ее уколол страх.

Крепче сжав меч, девушка бросилась к поджигателю.

Но у того внезапно широко округлились глаза, рот раскрылся в ужасном вопле. Руки взметнулись вверх, словно обращаясь с мольбой к небесам, и он рухнул навзничь, мертвый.

Дафна взирала на свою госпожу; с ее меча стекала алая кровь поджигателя, на лицо наползла безумная усмешка. Зная, что Ченая не видит ее, ранканская принцесса откинула назад темноволосую головку и цинично расхохоталась. Снова и снова принялась она наносить удары по безжизненному телу, пока оно не превратилось в кровавое месиво.

Ченая через плечо бросила взгляд на дворец. Свет горел в окнах, которые до этого были темными. Белые пятна лиц взирали оттуда на побоище. Вооруженные полуодетые бейсибцы торопились присоединиться к схватке.

Вскоре она завершилась. Гладиатор, воин гарнизона, обнаженный бейсибец оглядывались, ища новых врагов и не находя их. Молчаливые, как всегда, рыбоглазые люди вытерли лезвия мечей о то, что попалось под руку, и разошлись спать. Уэлгрин отдал приказание; его люди начали растаскивать трупы.

Лейн, поспешив к Ченае, вернул ей кошель с золотом. Шлем стражника он сбросил или потерял во время стычки. Его вьющиеся светлые волосы сияли в отблесках пламени.

– Госпожа, – тихо произнес он, – мы потеряли двоих людей.

Он назвал ей имена. Ченая глубоко вздохнула.

– От огня или меча? – спросила она. Лейн отвел взгляд в сторону.

– По одному.

Ченая вздрогнула, сочувствуя сгоревшему. Эта смерть не для воина.

– Если сможете, разберите тела у Уэлгрина. Мы разожжем погребальный костер в Краю Земли и развеем прах над Красной Лошадью.

Лейн отправился выполнять ее приказание. Оставшись одна, Ченая попыталась сдержать слезы гнева. Ее гладиаторы были полностью преданными ей людьми, и она привела двоих из них к смерти. Сама смерть не была для Ченаи чем-то новым, новой была ответственность за чужие жизни. Это вдруг показалось ей тяжким бременем.

Ченая взглянула на небо, желая, чтобы появилась Сабеллия и осветила мир. Сейчас в ее цепи только двенадцать звеньев – нет, уже десять. Но скоро будет сто. Сто оков, связывающих ее.

Девушка вернулась к бесчувственному телу Зипа. В том месте, куда ударила рукоять ее меча, уже налился синяк. Опустившись на колени, девушка прислушалась к сердцебиению, опасаясь, не ударила ли она слишком сильно.