Текст книги "Тамбу"

Он, как обычно, сделал паузу, прежде чем подытожить свои распоряжения.

– Любой капитан, который считает, что он не в состоянии подчиниться данному мной приказу или обеспечить его выполнение своей командой, должен заявить об этом прямо сейчас. Если большинство капитанов станут возражать, я вынужден буду либо пересмотреть свои распоряжения, либо сложить с себя обязанности командующего флотом. Если таковые окажутся в меньшинстве, они будут уволены из состава флота. Те, кто не выдвинет возражений, тем самым выразят свое полное согласие с приказом, и в случае его нарушения на них будет наложено самое строгое взыскание. Попрошу недовольных подняться со своих мест.

Сдвигая стулья, капитаны вытянули шеи, чтобы окинуть взглядом помещение, однако ни один из них не встал.

– Очень хорошо. Так как час уже поздний, я на сегодня закрываю собрание. Я уверен, что команда «Ворона» уже приготовила вам помещения для отдыха, но помните, что сбор завтра ровно в восемь часов по бортовому времени.

С этими словами он отключил приборную панель и без сил рухнул в кресло. Графин с вином находился лишь в нескольких футах от него, но он был слишком утомлен, чтобы подняться за ним. Казалось, вся энергия разом покинула Тамбу. Капитан заметил вдруг, что рубашка на нем взмокла от пота, и покачал головой, смутно сознавая, какая огромная эмоциональная отдача требовалась, чтобы контролировать ход этих собраний. Флот был сродни тигру, многоголовому и многоликому. Этот зверь мог обратиться против планет, против самого себя или против него, Тамбу, ослабь он хотя бы на миг свой контроль. Как и всякого дрессировщика диких животных, его поддерживала лишь вера в свое предназначение и способности, и только это одно давало ему пусть и ограниченную, но власть. Попытайся он ужесточить свои требования, и все черти ада могли вырваться на свет.

Откинувшись на спинку кресла, Тамбу вновь мысленно вернулся к прениям, развернувшимся вокруг проблем, с которыми сталкивался флот на поверхности планет. Он всегда так поступал после каждого сколько-нибудь значительного решения, чтобы выявить любые поспешные или продиктованные предубеждением суждения с его стороны, а равно отголоски возмущения или недовольства в среде капитанов. Позже Тамбу намеревался изучить подлинные записи собрания, но при первоначальной оценке в первом приближении полагался исключительно на свою память и впечатления. Речь Ковбоя его разочаровала. Хотя приводимые им аргументы в целом подкрепляли позицию Тамбу в пользу отказа от силовых мер, в данном случае сама эта поддержка вызвала неприятные чувства. Из бесчисленных дебатов в предшествующие собранию месяцы Тамбу знал, что сам Ковбой одобрительно относился к жестким мерам, и тем не менее сегодня он выступил за более умеренный подход. В лучшем случае эта внезапная перемена в настроении капитана объяснялась тем, что команда Ковбоя заставила его пересмотреть свою точку зрения и сегодня он взял слово в качестве их представителя. Другое, более правдоподобное, объяснение только подтверждало критические замечания, высказываемые Рамоной и Уайти, относительно ценности ежегодных собраний. Обе они упорно придерживались мнения, что большинство капитанов, в особенности новички, не выражали во время прений своих истинных взглядов, а скорее стремились завоевать расположение Тамбу, говоря то, что, как им казалось, он хотел бы от них услышать. Он решительно возражал, что все обстоит совсем не так, но наедине с собой вынужден был признать, что на самом деле он не может знать это наверняка. И сегодня, услышав, как Ковбой опровергал свои же собственные доводы, Тамбу опять, в который уже раз, невольно задался вопросом, не заблуждался ли он в искренности капитанов.

Внезапный настойчивый звон прервал его мысли. Тамбу взглянул на пульт и нахмурился, увидев вспыхнувший на сигнальной панели красный огонек экстренного вызова. Предполагалось, что на период проведения собраний всякие личные обращения исключались. Эта мера должна была огородить его от докучливых капитанов, добивавшихся от него поддержки своих предложений. Тамбу уже собирался было проигнорировать вызов, когда обнаружил, что сигнал поступил с борта «Ворона». Неужели среди капитанов возникли беспорядки? Какая-нибудь очередная разборка?

Вздохнув, он снова включил экран. Однако, к его удивлению, вместо Уайти на дисплее возникло лицо Эгора.

– Что случилось, Эгор? – спросил Тамбу и тут же пожалел о том, что заговорил. Храни он молчание, Эгор так никогда бы и не узнал о том, что его вызов принят.

– Ничего, – поспешно ответил Эгор. – Уайти позволила мне воспользоваться ее средствами связи, чтобы вызвать тебя, только и всего.

– Никаких личных обращений ко мне не может быть до тех пор, пока не закончится собрание, – проворчал Тамбу. – Если это не срочно, тогда…

– Это не срочно, но очень важно, – перебил его Эгор. – Я думал, что ты захочешь обсудить это со мной, но если ты слишком занят, сделаем это по ходу собрания.

Предостерегающие интонации в голосе великана невольно привлекли к себе внимание Тамбу. Подавив раздражение, он снова наклонился к микрофону, чтобы извиниться.

– Прости меня, мой друг, за то, что я был резок с тобой, но эти собрания всегда действуют мне на нервы. Отчасти именно по этой причине я избегаю всяких личных контактов до их завершения. Это удерживает меня от того, чтобы вымещать свое дурное настроение на близких мне людях. Что именно ты желал со мною обсудить?

Выражение гнева исчезло с лица Эгора, и он потупил взгляд..

– Я бы хотел… я прошу тебя освободить меня от должности командира, – произнес он тихо.

Раздражение с новой силой вспыхнуло в душе Тамбу, но он не дал ему вырваться наружу.

– Почему? – осведомился он.

– Эти ежегодные собрания выявили то, что нам обоим было известно уже давно. Я не гожусь в лидеры. Я не достоин находиться в одном помещении с остальными.

– Ты такой же капитан, как и они, – возразил Тамбу. – Я не вижу между вами никакой разницы.

– Другие капитаны знают свои команды, – парировал Эгор. – И когда они берут слово на собраниях, то выступают как представители своих кораблей.

– А ты сам? – допытывался Тамбу.

– Моя команда меня недолюбливает. Я понятия не имею о том, что у них на уме, каковы их взгляды по спорным вопросам. Я могу управлять кораблем, но не умею ладить с людьми. Пожалуйста, я прошу тебя как старого друга. Поставь кого-нибудь другого на мое место. Позволь мне снова, как раньше, стать рядовым членом экипажа.

– Что именно заставляет тебя думать, будто остальные капитаны знают, чего хотят от них команды?

– Это очевидно. Тебе достаточно понаблюдать, как они держатся, или вслушаться в их голоса во время докладов.

– Они не лучше тебя знают свои экипажи, – заявил Тамбу резко. – Ты путаешь способности оратора со способностями командира.

Эгор наморщил лоб, пытаясь уловить ход его рассуждений, а Тамбу между тем продолжал:

– Послушай, Эгор, большинство из капитанов не обладают такой чуткостью, как ты. Им никогда даже в голову не приходит, что у их подчиненных может быть собственное мнение. Они высказываются от своего лица, полагая при этом, что их команды с ними согласны. А еще больше таких, которые знают, что команды считают иначе, но их это нисколько не волнует. Они капитаны, и этим все сказано.

– Ты уверен в этом? – подозрительным тоном осведомился Эгор.

– С высоты своего положения я могу это видеть. И если бы я собирался смещать незадачливых лидеров, мой выбор пал бы как раз на них, а не на тебя. Многие из них просто неопытные новички, которые подменяют действия пустыми словами. Их заслуги настолько ничтожны, что им приходится лезть вон из кожи, чтобы привлечь внимание к каждой маленькой частной победе. А ты успешно командовал одним из моих звездолетов в течение почти пяти лет, твой послужной список говорит сам за себя.

– Но моя команда меня не выносит! – настаивал Эгор со свойственным ему упрямством.

– Я руковожу делом, а не конкурсом зрительских симпатий! – взорвался Тамбу. – Неужели ты не можешь вбить это себе в голову? Люди из твоей команды работают потому, что им за это платят, а вовсе не потому, что питают какую-то особую привязанность к тебе или ко мне, если уж на то пошло. Пока они выполняют свои обязанности, ты должен выполнять свои. И больше я ничего не желаю об этом слышать!

Его слова тяжело повисли в воздухе, наступила пауза. Эгор смотрел на Тамбу с экрана холодно и сдержанно.

– Ты прав, – наконец произнес великан, не меняя выражения лица. – Мне не следовало тебя беспокоить.

– Эгор, – начал было Тамбу, гнев его улетучился. – Друг мой, я…

– Не волнуйся, – перебил его тот невозмутимо. – Я буду командовать моим звездолетом ради тебя. И останусь на посту командира до тех пор, пока ты сам меня не сместишь. Конец связи.

Экран погас. Тамбу некоторое время сидел неподвижно, уставившись в его сторону. Трудно припомнить, когда еще, если такое случалось вообще, кто-нибудь из капитанов первым прерывал с ним связь, а не наоборот.

ИНТЕРВЬЮ VII

– Похоже, что те первые ежегодные собрания были чем-то из ряда вон выходящим, – заметил Эриксон.

– Они до сих пор остаются такими, – отозвался Тамбу. – Собрания капитанов по-прежнему являются одним из главных пунктов в годовом плане мероприятий флота. И хотя сейчас они проходят обычно намного спокойнее, чем в упомянутом мной эпизоде, бывают случаи, когда собрания приобретают столь же бурный и эмоциональный характер, как в прежние годы.

– И все же, несмотря на отдельные вспышки страстей, они, судя по всему, протекают достаточно ровно, когда дело доходит до конкретных предложений или дебатов.

– Не стоит недооценивать уровень умственных способностей капитана космического корабля, – предупредил его Тамбу. – Сколько бы ни твердил себе об этом, я все еще порой забываю, что ни в коем случае нельзя отказывать человеку в интеллекте или одаренности только потому, что тот причудливо одевается или не умеет хорошо говорить. Для того чтобы успешно выполнять обязанности капитана – особенно на военном корабле,

– необходимо быть одаренной и широко эрудированной личностью. Капитан должен быть тактиком, дипломатом, отцом– исповедником, менеджером по личному составу и бухгалтером в одном лице, не говоря уже о том, что в первую очередь он обязан быть настоящим лидером, то есть человеком, который умеет командовать, опираясь на уважение и поддержку со стороны самого широкого круга людей.

– Должен признать, что перечисленные вами качества имеют мало общего с тем списком достоинств, который можно составить на основании интервью, данных рядом ваших капитанов, – заметил Эриксон осторожно.

– Разумеется! – огрызнулся в ответ Тамбу. – Когда вы берете у кого-либо интервью, вам будут говорить то, что, как им кажется, вы хотите услышать. Не то чтобы они сознательно лгали вам, нет – просто акценты и приоритеты будут слегка смещены.

– Значит, капитаны пытались создать о себе такое впечатление умышленно? – репортер удивленно прищурился.

– Безусловно. Любой капитан является прежде всего администратором. И если бы кто-нибудь из них стал рассказывать вам о всей бумажной рутине, связанной с его должностными обязанностями, вы бы сразу потеряли к нему всякий интерес. Вместо этого они во всех подробностях поведают вам об опасностях космоса, поединках с вражескими кораблями и о случаях чудесного спасения, когда они уже находились на волосок от смерти – большинство из которых является всего лишь историями, заимствованными из приключенческих романов.

– И конечно же, репортеры вроде меня охотно на это ловятся, – Эриксон понимающе улыбнулся. – Скажите, как вы считаете, такой избирательный подход к информации свойствен только капитанам космических кораблей?

– Вовсе нет. Я отношусь к этому как к естественной человеческой слабости. Если бы я попросил вас рассказать мне, что значит быть репортером, стали бы вы говорить мне о необходимости писать статьи на темы, которые вас совсем не занимали, тогда как другие, более старые и менее талантливые, журналисты имели самые выигрышные задания? Или же вы предпочли бы потчевать меня историями о том, как вам приходилось, рискуя жизнью, собирать информацию для заметок и смело открывать миру правду, невзирая на давление со стороны коррумпированных чиновников?

– Туше! Похоже, что вы неплохо знаете репортерский бизнес.

– Я знаю людей, – уточнил Тамбу. – Без этого мне нельзя. Если вы как репортер допустите ошибку в своей оценке людей, вы просто лишитесь материала для статьи. А если я допущу подобную ошибку, они умрут. Это серьезный стимул, чтобы познать человеческую сущность настолько полно, насколько это вообще возможно.

– И все же порой вы совершаете ошибки, – вставил репортер поспешно.

– Даже слишком часто, – признался Тамбу. – При тех ставках, которые стоят на кону в этой игре, одной ошибки на каждые пять лет уже, пожалуй, многовато.

– Теперь я понимаю, почему вы решили устраивать ежегодные собрания капитанов. Управлять таким флотом – это слишком тяжелое бремя, чтобы нести его в одиночку. По крайней мере, такие собрания позволили вам снять с себя некоторую часть ответственности.

– И да, и нет. Хотя дискуссии сами по себе и приносят пользу, окончательное решение все же остается за мной. Я уже имел возможность убедиться в том, что наличие различных мнений и точек зрения далеко не всегда облегчает процесс принятия решения. Кроме того, мне приходится самостоятельно принимать решения по всем вопросам, возникающим в период между собраниями.

– Не могли бы вы определить процентное соотношение между количеством решений, выработанных на собраниях, и тех, что вам пришлось принимать единолично?

– Нет, не могу. На. протяжении всей моей карьеры было принято столько различных решений, что я не могу их не то что распределить по категориям, но даже перечислить. К тому же разная степень значимости стоявших перед нами проблем сделала бы любое количественное сравнение бессмысленным.

– Ясно. Ну а как насчет тех из них, которые имели наибольшую важность или повлекли за собой особо серьезные последствия? Не могли бы вы дать хотя бы приблизительную оценку?

– Боюсь, что ответ по-прежнему будет отрицательным, – отозвался Тамбу, но уже с меньшей уверенностью. – Я вообще никогда не рассматривал решения в количественном выражении. Однако если я верно понял цель ваших расспросов, мне на память приходит одна проблема, имевшая особенно серьезные последствия, решение по которой я вынужден был принимать единолично. Хорошо помню, что этот выбор был одним из самых трудных решений, которые мне когда-либо приходилось принимать.

ГЛАВА 7

Тамбу сидел один, неловко облокотившись о край командного пульта. На экране виднелась впечатляющая панорама огромного скопления звезд за бортом корабля, но его взгляд, рассеянный и ничего не выражающий, был устремлен на стену каюты. Рука его как бы сама собой потянулась за графином, чтобы наполнить стоявшую перед ним рюмку. Только опустив на место хрупкий сосуд и поднеся рюмку к губам, Тамбу неожиданно осознал, что и рюмка, и графин были пусты.

Он хмуро взглянул на бокал, досада и изумление полностью овладели им. Сколько же он выпил? Ему хотелось еще, хотя он прекрасно понимал, что необходимо сохранить ясность ума, чтобы разобраться в текущей ситуации. А может, он забыл наполнить графин сегодня утром? И как давно вообще было утро?

Он устало провел рукой по подбородку и с удивлением обнаружил отросшую щетину. Видимо, с тех пор как он в последний раз брился, прошло уже более двадцати часов, но Тамбу ничего не помнил. Не скрывая отвращения к самому себе, он решительно отодвинул рюмку и графин подальше. Если он не может даже определить, какое сейчас время суток, пора кончать пить.

– Ты опять с нами?

Тамбу повернул голову и увидел Рамону, устроившуюся в изножье его кровати. Он не слышал, как она вошла, и не имел ни малейшего представления, как долго она находилась в его каюте.

– Прости, любимая, – произнес он виноватым тоном, выпрямившись и слабо улыбнувшись. – Наверное, я немного отвлекся. Ты что-то сказала?

Рамона в ответ покачала головой.

– Знаешь, милый, для человека твоего склада, мрачного и абсолютно лишенного чувства юмора, временами ты проявляешь просто удивительный талант по части преуменьшения.

– В каком смысле?

– В том смысле, что ты очнулся в первый раз за последние двое с лишним суток. Если ты позволяешь себе так отвлечься, то это уже не шутки!

– Двое суток! – воскликнул Тамбу, не замечая ее колкости.

– Что случилось? Неужели я был пьян? Что с флотом?

– Т-с-с! – перебила его Рамона, подняв палец к губам. – Флот в полном порядке – по крайней мере, насколько этого можно было ожидать в данных обстоятельствах. Ты не был пьян, ты просто работал. Без перерыва. Более того, ты находился на своем посту без малого тридцать часов подряд, после чего перестал со мной разговаривать и вообще сознавать, что во Вселенной существует что-либо еще, кроме тебя и этого проклятого экрана.

– Но во флоте все идет нормально? – настаивал Тамбу. – Кто отвечал на вызовы с кораблей?

– Ты сам. Но я готова держать пари, что ты не смог бы сказать мне, с кем и о чем ты разговаривал, не взглянув на свои записи.

– Ты права, – признался он сокрушенно. – Я помню только общие места, но не отдельные детали. Я полагаю, что мне стрит разобраться в этой путанице, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие шаги.

– Погоди немного! Оборотная сторона медали заключается в том, что за все это время ты не спал и совсем ничего не ел. Теперь, раз уж ты вернулся в мир живых, я не позволю тебе вновь с головой погружаться в дела, пока ты как следует не подкрепишься!

– Но я обязан что-то предпринять – и как можно скорее! Я уже и так слишком долго бездействовал. Флот рассчитывает на меня.

– Конечно, флот рассчитывает на тебя, – согласилась Рамона. – И что же, по-твоему, случится с этим самым флотом, если ты закончишь свои дни в лазарете от истощения и недоедания? Я предлагаю тебе выбрать одно из двух: либо прими решение немедленно, если ты не собираешься отдыхать, пока не покончишь с этим делом, либо сначала отдохни, а уж потом принимай решение на свежую голову, пусть для этого тебе и понадобится больше времени. Одно из двух, и я требую, чтобы через пятнадцать минут ты был в постели!

Обычно Тамбу приходил в ярость, когда кто-то из его капитанов – даже Рамона – пытался отдавать ему распоряжения, но сейчас он не мог найти в себе ни сил, ни желания, чтобы спорить. Все говорило ему о том, что она, видимо, была права.

– Хорошо, – вздохнул он, украдкой бросив взгляд на сигнальную панель пульта. – Разбуди меня через несколько часов.

– Ровно через шесть часов я попробую. И если ты не пошевелишься, я дам тебе поспать еще.

– Ни в коем случае не больше восьми! – упирался он. – Даже если тебе понадобится облить меня ледяной водой. Я просто обязан разобраться во всем этом как можно быстрее.

– Согласна, – кивнула Рамона, встав со своего места. – Только сбегаю на камбуз и захвачу для тебя пару сандвичей. Они будут лежать на столике рядом с кроватью, когда ты проснешься, – и перестань смотреть на сигнальную панель! Я собираюсь отдать распоряжение блокировать все поступающие на борт сигналы, пока ты не проснешься.

– Только не экстренные! – распорядился Тамбу, тотчас вскинув вверх голову. – Я не хочу потерять какой-нибудь из моих кораблей только потому, что нуждаюсь в коротком сне!

Рамона прикусила губу.

– Могу ли я отсеять хотя бы часть из них? – спросила она неуверенно. – Мы оба знаем, что кое-кто из капитанов злоупотребляет правом экстренного вызова, чтобы привлечь твое внимание.

– Ладно, – согласился Тамбу усталым тоном. – Но я хочу, чтобы ко мне поступали все действительно срочные сигналы.

– Я знаю, – Рамона нагнулась и наскоро поцеловала его. – Именно поэтому ты и являешься хозяином положения во всем этом предприятии.

После ее ухода он еще некоторое время посидел в кресле, размышляя над истинной природой своего нынешнего статуса. Был ли он на самом деле хозяином положения? В глубине души он не чувствовал ничего подобного. Вся эта повседневная рутина не приносила ему ни радости, ни удовлетворения от сознания собственного могущества – только один безотчетный, беспредельный страх.

Ему казалось, будто находится за рычагами управления огромного шагающего экскаватора, двигавшегося на полной скорости с широко открытой железной пастью. Он отчаянно пытался избежать препятствий, которые стремительно надвигались на него, а голос рассудка твердил ему, что рано или поздно он не успеет среагировать вовремя или повернет не в том направлении. Чем дольше он' оставался в живых, тем быстрее приближался экскаватор к неотвратимому концу, все более и более ужасному.

Усилием воли Тамбу отогнал от себя этот образ. Рамона была права. Ему просто необходимо выспаться, хотя бы для укрепления собственных нервов. Он вытянул ноги, собираясь подняться с кресла, как вдруг раздался короткий звонок и на пульте загорелась лампочка.

Тамбу улыбнулся, взглянув на сигнальную панель. Рамона просчиталась. Огонек на ней был красным, но не мигающим. Либо она еще не успела отдать приказ, либо сигналу удалось пройти через систему блокировки.

Взгляд его упал на индикатор, и улыбка тут же исчезла. Вызов поступил с борта «Ворона»! От Уайти! Она никогда прежде не пользовалась сигналами экстренного вызова. Без дальнейших размышлений он протянул руку к коммутатору.

– Тамбу на связи, – объявил он еще до того, как на экране появился сигнал. – Что случилось, Уайти?

Лицо негритянки возникло перед ним на экране, черты его застыли в маске еле сдерживаемого гнева.

– Тамбу? – осведомилась она. – Я хочу знать, что происходит!

– О чем это ты? – Тамбу удивленно замигал глазами и вдруг все вспомнил. Ну конечно! Именно этим, должно быть, и объясняется внезапный вызов Уайти.

– Ладно, – огрызнулась Уайти. – Если ты намерен играть со мной в эти игры, начнем с самого главного. Я только что была на Элеи, чтобы обратиться с предложением наших услуг местным властям. Они оказались покладистыми, даже очень покладистыми для планеты, которая никогда до сих пор не соглашалась с нашей точкой зрения. По сути, они были покладистыми настолько, что даже не позволили мне говорить. Они просто присоединились к договору, сказав при этом, что готовы заплатить столько, сколько мы запросим.

– И ты, конечно, хочешь узнать, почему? – закончил за нее мысль Тамбу.

– Я спросила у них, – фыркнула Уайти. – И знаешь, что они мне ответили? Они сказали, что согласны заплатить любую цену, лишь бы мой корабль не сжег дотла их столицу. Тамбу устало провел пальцами по волосам, но не стал ее перебивать.

– Конечно, я только рассмеялась, услышав это, – продолжала Уайти с непередаваемой горечью в голосе. – Я заявила им, что являюсь капитаном корабля Тамбу, а Тамбу никогда не действует подобным образом. И знаешь, что они мне на это ответили?

– Они сообщили тебе о том, что случилось на Зарне, – отозвался Тамбу невозмутимо.

Уайти некоторое время молча смотрела на него с экрана, гнев ее улетучился, сменившись внутренней болью и замешательством.

– Так это правда? – осведомилась она наконец приглушенным голосом.

– Я надеялась, что они мне лгали или им самим кто-то солгал.

– Да, это правда, – признался Тамбу.

– И ты еще спрашиваешь, зачем я тебя вызвала? – взорвалась Уайти, раздражение вспыхнуло в ней с новой силой. – Что происходит с флотом? Мы никогда не договаривались ни о чем подобном.

– Я сомневаюсь, что они поведали тебе всю историю… – начал было Тамбу.

– Как еще ты можешь объяснить факты? – перебила его Уайти возмущенно. – Один из наших кораблей уничтожил целый город – город, у которого не было никакой возможности защищаться. Как такое вообще можно оправдать?

– Никки погиб, – произнес Тамбу тихо.

– Никки? Пэк? – Уайти, потрясенная, на миг прикрыла глаза. – Что случилось?

– Он отправился с визитом в муниципалитет планеты, точно так же, как ты сама на Элеи, – объяснил Тамбу. – Похоже, что они не только отказались от наших услуг, но и сделали это в особенно грубой и резкой форме. Среди всего прочего, они заявили о том, что их планета отныне намерена закрыть свой космопорт для любого из наших кораблей.

– Но космопорты являются открытыми для любого звездолета, вне зависимости от его принадлежности! – воскликнула Уайти протестующе.

– Верно, – согласился Тамбу. – Но чиновники из муниципалитета, по-видимому, готовы были пренебречь этой деталью, а также выставлять множество других мелких претензий, которые люди так склонны предъявлять друг другу – претензий, которые обычно имеют предпосылкой расовые или планетные различия. Короче говоря, Пэк был выведен из себя и прямо высказал им в глаза все, что он думал о них и их решениях. Он завершил свою речь тем, что сплюнул на пол, после чего прямо в здании муниципалитета охранники хладнокровно пристрелили его на месте.

– Боже праведный! – невольно вырвалось у Уайти. – И что же они сделали с охранниками?

– Ничего, – отозвался Тамбу мрачно. – Охранники не были наказаны, более того, муниципалитет распорядился доставить тело Пэка на челнок с письменным требованием отправить его для погребения за пределы планеты. Если не ошибаюсь, дословно там говорилось, что они «не желают видеть его или подонков вроде него у себя на планете, живыми или мертвыми». Вскоре после случившегося звездолет Пэка открыл огонь по столице.

– Ты уверен в том, что он не применял против них физического насилия? – допытывалась Уайти.

– Он был один и без оружия, Уайти, – сказал Тамбу тихо. – Когда его труп несли по улицам к космопорту, толпы людей приветствовали охранников и плевали на его тело.

– Откуда ты знаешь все это, если он был совсем один? – усомнилась Уайти.

– Из сообщений наших осведомителей, находившихся на месте происшествия. Я даже получил копии официальных рапортов по поводу инцидента, подготовленных службой охраны муниципалитета. Большую часть времени с момента трагедии я потратил на то, чтобы еще раз проверить имеющиеся факты и соединить их в единое целое.

– Ты хочешь сказать, что приказал нанести удар еще до того, как проверил все факты? – возмутилась Уайти.

–Я вообще не отдавал такого приказа, Уайти. Это было сделано даже без моего одобрения.

– Ты не отдавал приказа? – Удивление и одновременно беспокойство странным образом отразились на лице Уайти. – Тогда кто же?

– Первый помощник Пэка, при полной поддержке всей остальной команды, – вздохнул Тамбу. – Пэк был одним из уважаемых капитанов.

Уайти рассеянно потерла лоб рукой, словно пытаясь разгладить с него хмурые складки.

– Я все же не думаю, что они поступили правильно, уничтожив целый город, – произнесла она наконец.

– Они не собирались наносить удар по всему городу, – произнес Тамбу тихим голосом. – Они целились в здание муниципалитета. Это могло бы сработать, если бы не два обстоятельства. Ни у кого из них не было опыта стрельбы из космоса по цели на поверхности планеты. Они промахнулись – роковым образом промахнулись. А кроме того, недооценили степень разрушения, причиняемого орудиями дальнего радиуса действия, специально предназначенными для применения в космическом пространстве.

Они оба умолкли, каждый погрузившись в свои собственные мысли.

– Жаль, что ты не сообщил мне об этом раньше, – заметила наконец Уайти. – Мне очень тяжело слышать это. Не знаю, что хуже: новости сами по себе или то, что мне пришлось узнать о случившемся из уст посторонних людей.

– Извини, – произнес Тамбу искренне. – Я уже пытался составить на этот счет официальное заявление, но это оказалось не так легко. Я сделал все от меня зависящее, чтобы предупредить всех капитанов, которые должны были совершить посадку на поверхность планет, но «Ворона» не ожидали на Элеи в течение ближайших двух суток.

– Пэк был моим другом, – отозвалась Уайти сухо. – В данном случае ты бы мог сделать исключение.

– Я же сказал тебе, что был занят! – огрызнулся Тамбу. – Как, по-твоему, я проводил все это время? Просиживал свой зад, играя в дартс? Я бы вызвал тебя, если бы представилась возможность, но ее не было. У меня имелись куда более важные дела. Не стоило бы говорить об этом, но это действительно так. Интересы флота всегда должны стоять для меня выше любой личной дружбы.

– И что тут было такого сверхважного? – парировала Уайти.

– Что тебе стоило просто опубликовать заявление, в котором бы говорилось, что ты не имеешь никакого отношения к случившемуся на Зарне, что экипаж корабля действовал вопреки твоим приказам и должен быть подвергнут наказанию?

– Тут… тут не все так просто, —пробормотал Тамбу, заколебавшись в первый раз за все время их разговора. – Есть множество факторов, которые нужно принимать в расчет.

– И какие же, например? – не отступала Уайти. – Неужели ты не понимаешь, что чем дольше будешь оставлять этот случай без комментариев, тем больше люди укрепятся во мнении, что удар был нанесен по твоему приказу?

– Я это понимаю… и даже лучше, чем ты, Уайти. Я могу сказать тебе по старой дружбе, что, кроме экипажа корабля Пэка и меня самого, ты – единственная, кто знает о том, что не я отдал этот приказ.

– Ты что, собираешься взять на себя ответственность за случившееся на Зарне? – Уайти приоткрыла рот от изумления. – Но почему, Тамбу? Ведь ты же ни в чем не виноват.

– Удар был нанесен с одного из кораблей под моим командованием, – возразил Тамбу. – Формально это возлагает на меня ответственность за происшедшее. В прошлом значительная доля доверия и уважения заслужена мной косвенно, благодаря поступкам капитанов. Я не вправе просто умыть руки после всего, что произошло, только потому, что дела приняли скверный оборот.

– Я с тобой не согласна. Но даже если бы это было так… даже если бы я считала тебя ответственным, это ничего по сути не меняет. Ты обязан что-то предпринять. Ты должен определить меру наказания для экипажа звездолета.

– За что? – парировал Тамбу. – За то, что они были преданы своему капитану? За то, что они стерли с лица планеты горстку ублюдков, которые решили, будто могут безнаказанно убить любого из моих людей?

– А как насчет того, что они уничтожили целый город и всех, кто в нем находился? – отозвалась Уайти резко. – Не считаешь ли ты, что это было уж слишком?

– Да, считаю, – отрезал Тамбу. – Но я не в том положении, чтобы судить об этом. Я не покидал пределов корабля вот уже шесть с лишним лет. Я не знаю, с какими трудностями сталкиваются члены экипажей, когда оказываются на поверхности планет. Я даже понятия не имею о том, с чем им приходится мириться. Скажи мне, Уайти, если бы все сложилось иначе, если бы вместо Пэка на Зарне ты сама была убита на Элеи, как бы, по-твоему, на это отреагировала твоя собственная команда?