Текст книги "Небоскреб"

Глава 16

Залиян слушал голос в телефонной трубке с возрастающим раздражением.

– И в итоге, Арам, это сводится вот к чему: они требуют, чтобы окна были укреплены так, как я уже тебе описывал. Они также хотят ознакомиться с проектом и осмотреть все здание, а это означает, что придется обдирать какие-то стены и часть полов для инспекторов. Вот сейчас они там спорят, закрывать или не закрывать здание и когда именно. Сегодня днем тебе позвонят, чтобы сообщить окончательное решение и обговорить детали, и, ради Бога, сделай вид, что ты удивлен, а то они догадаются о моем звонке тебе. Не протестуй, от этого будет только хуже. Самым лучшим в данной ситуации было бы опубликовать заявление, что ты, мол, приветствуешь полное и публичное расследование как лучший способ выяснить…

Залиян бросил трубку на рычаг с такой силой, что пластмассовый корпус телефона треснул. Он вскочил, схватил ониксовый письменный прибор и что есть силы шваркнул его о стену. Чертыхаясь и размахивая руками, он стремительно обежал вокруг стола и ринулся в другой конец комнаты к бару. Достав бокал и бутылку, он вернулся к столу и тяжело упал в кресло. И тут загорелась лампочка на селекторе.

– Ну, что там еще?

– Мистер Залиян, я могу зайти? Мне нужно кое-что сказать вам.

– Как-нибудь в другой раз, Эйлин, я занят. – Он плеснул бренди в бокал, облив при этом стол и брюки.

– Боюсь, что это не может ждать.

– Ладно, заходи.

Залиян закрутил пробку и швырнул бутылку в стену. Осушив бокал одним жадным глотком, отправил его следом за бутылкой. Теперь в том месте на панельной облицовке красовались три отметины.

После нескольких часов относительного затишья ветер вновь стал усиливаться, и к четверти одиннадцатого, когда Митчелл занимался изучением конструкции основания здания Залияна с внешней стороны, его порывы стали достаточно ощутимыми. Митчелл осмотрел здание со всех четырех сторон, время от времени опускаясь на колено и проверяя лезвием своего карманного ножа состояние соединений между стенами и мостовой. На восточной, фасадной, стороне здания трещина была видна наиболее отчетливо – почти прямая тонкая линия, протянувшаяся от угла до дверей вестибюля.

(Продолжение следует.)

Перевел с английского С. БУРИН.

Copyrightc 1984 by Robert Byrne. Перевод c ЗАО издательство «Центрполиграф», 1994.

Любителям приключенческой литературы

НЕБОСКРЕБ

Роберт БИРН.

По всей видимости, здание так сильно раскачивалось в течение ночи, что бетонное соединение треснуло. Митчелл внимательно посмотрел наверх. Чередующиеся гранитные и стеклянные полосы уходили вертикально вверх, стремясь к какой-то исчезающей в небе точке, словно железнодорожные рельсы. Частично закрывая верхние этажи, нависал низкий потолок из быстро летящих темных туч, создавая впечатление, что небо – спокойно, а движется само здание. Митчелл отвел глаза, не дожидаясь, пока начнет кружиться голова.

В газетном киоске в пассаже он купил пачку жевательной резинки, чтобы получить немного мелочи для телефона-автомата. Магазинчики в пассаже были почти безлюдны.

– Торговля идет очень вяло с того дня, когда произошел несчастный случай, – отозвался продавец, когда Митчелл обратил внимание на явный недостаток покупателей. – Даже пешеходов на этой улице поубавилось. Кому хочется быть разрезанным надвое? А в ветреные дни, вроде сегодняшнего, дела совсем плохи, потому что половина работающих здесь людей предпочитает оставаться дома. Боятся. Разве можно их за это осуждать?

Митчелл согласился, что нельзя. Продавец – розовощекий мужчина в очках в стальной оправе – искоса посмотрел на своего покупателя, передавая ему сдачу.

– Надо бы заставить их снести это здание и построить заново, если для них важны связи с деловой частью города, – сказал он и ткнул большим пальцем в небо. – А вы знаете, почему они этого не делают? Потому что они все в кармане у этого старика. Да. Это уж точно. Вы, видно, думаете, что я шучу.

– Неужто дела настолько плохи, а?

– А теперь, я слышал, они наняли какого-то инженеришку-афериста, чтобы он составил им поддельный отчет. Смеху подобно! За что ему заплатили, то он и напишет.

– Бог мой, надеюсь, что нет, – сказал Митчелл, поворачиваясь, чтобы уйти. – Не хочется даже думать, что в нашем мире нельзя доверять никому.

Ни на минуту не закрывая рта, Билл Слатер двигал щеткой и валиком по гладкой поверхности стекла с экономией движений, которая достигается только длительной практикой, доставая до каждого угла и не пропуская ни полоски.

– Преподобный, – добродушно сказал он своему партнеру, стоявшему на другом конце платформы, – похоже, будет дождь, но знаешь, что я тебе скажу? Видимость может быть обманчивой. Вот как-то раз встречаю в одном баре бабу. Я подумал, что она беременна, и, желая быть любезным, спрашиваю, когда она собирается разрешиться и кого ей больше хочется, мальчика или девочку. Ну, и распроклятый же я сукин сын, ведь оказалось, что она вообще не беременна! Она просто такая толстая!

Преподобный Ральф Бун молча глядел вниз, на ближайший к зданию край платформы.

– Надо бы нам закругляться, – наконец сказал он. – Слишком ветрено.

– Да дерьмо это все: ветрено – не ветрено. Не с этой же стороны. Мы с тобой укрыты. Посмотри-ка на людей там, внизу, пытающихся удержать свою одежду и шляпы, а у нас здесь наверху даже слабого ветерка нет. Чувствуешь? Это же просто поэзия. Ты-то, наверное, скажешь: «Ерунда!», – а я все время читаю разные стихи. Послушай: «Вот передрались как-то раз студенты из Юкона, и…»

– Платформа не касается здания, – показал Бун. – Видишь? Резиновые колесики не опираются о гранит.

С видом эксперта Слатер провел валиком по краю окна.

– Посмотри-ка на беспорядок там, внутри, – сказал он, останавливаясь и наклоняясь вперед. – Бумаги и книги разбросаны по всему полу. Здание, должно быть, и в самом деле тряслось прошлой ночью, – вытерев валик тряпкой, он двинулся к краю платформы и положил руку на стопор лебедки. – Ладно, давай опускать ее вниз. Эй, Преподобный, да ты даже не начинал еще свое окно! Что, черт побери, с тобой творится?

– Странно, – печально сказал Бун, все еще показывая вниз. – Мы же не касаемся здания. Видишь?

Слатер посмотрел. С его стороны между резиновым колесиком и гранитной стеной был небольшой зазор.

– Да, это странно. А с твоей стороны касается?

– Нет. Когда я первый раз заметил, зазор был примерно в дюйм. А теперь по меньшей мере два.

Взгляд Слатера пробежал по тросам вверх, до самого козырька над 66-м этажом.

– Мы, должно быть, закрепились вверху слишком далеко от здания.

– Как же это могло произойти? Кронштейны не передвигались. Вот потому-то я и говорил, что сейчас не время для работы. Я думал, что, может быть, ветер отодвигает нас в сторону, но нет, это что-то другое. – Бун вытянул вперед руку. – Видишь? Никакого ветра.

– Так из меня, пожалуй, все дерьмо вылетит. Давай-ка, раз уж мы застряли тут внизу, сделаем еще парочку уровней. А потом поднимем платформу наверх и посмотрим, что там стряслось.

Митчелл шагнул в телефонную будку в залияновском вестибюле, закрыл за собой дверь и положил горсточку мелочи на металлическую полочку рядом с записной книжкой. Первым в его списке значился Говард Поул, коммерческий строительный инспектор. Ожидая соединения на линии, он наблюдал за перемещением людей от лифтов к выходным дверям. По словам сидевшей за столом вахтерши, добродушной негритянки по имени Кори Хейл, фирмы с верхних этажей распустили своих служащих по домам раньше времени, поскольку здание сильно раскачивалось. Стол вахтерши был в вестибюле единственным предметом мебели. На противоположной от стола стене, футах в двадцати от пола висела стилизованная алюминиевая буква "З", символ компании Залияна. А позади стола находился каскадный водопад шириной в двадцать футов и высотой в пятнадцать с половиной футов. Струя воды падала в узкий бассейн с подсветкой, и журчание потока заглушало стук каблуков по плиткам пола. На вид стены вестибюля вроде были отделаны мрамором, однако Митчелл мог побиться об заклад, что это какой-то виниловый заменитель. Подошедший к телефону Поул был явно рассержен и начал разговор с обвинений Залияна в воровстве. Еще две недели назад дверь его кабинета кто-то взломал, и он только этим утром обнаружил, что оттуда пропало.

– Я знал, что вы будете звонить, чтобы договориться со мной о встрече, – сказал он, не делая ни малейшей попытки скрыть свое возмущение, поэтому занялся просмотром бумаг, чтобы найти несколько документов. Хотел показать вам свои письма к Залияну, которые писал в процессе строительства. В них я предупреждал его, что работа не прошла должной инспекционной проверки. Разрази меня гром, но пропали целые папки с документацией по проекту. Я не знал этого, пока не начал их искать, и теперь собираюсь обратиться в полицию. Готов поклясться, что это его рук дело, полиция должна заняться этим типом.

– Откуда вы знаете, что именно Залиян…

– Господи, а кто же? Кому еще нужны эти документы? Кому, кроме него, вообще могло прийти в голову украсть документы? Погибли люди, и он понял, что придется отвечать, – вот и начал заметать следы, таково мое мнение. Вы можете заглянуть ко мне сегодня днем? Я расскажу вам такое о Залияне и о том, что творилось во время строительства… А после разговора с вами я собираюсь пойти в полицию. Этого типа необходимо остановить. Извините, но никогда за всю свою жизнь я не был так обгажен.

Следующий звонок был к Лузетти.

– Вам повезло, что вы застали меня, – сказал адвокат. – Я был уже на выходе. Где вы пропадали? Я пытался связаться с вами, да и ваша фирма вас разыскивала. Разве в «Уолдорфе» вам не передали сообщение?

– Прошлой ночью я не ночевал в гостинице… Остался у одного знакомого.

– О? Кто-нибудь, кого я знаю?

– Вряд ли, – ответил Митчелл, игнорируя ироничный тон Лузетти. – Звоню предупредить вас, что полученная информация меня совсем не радует. Утром я говорил с Кэстльманом и ушел от него с убеждением, что при проектировании основания, возможно, были допущены серьезные ошибки. Здание уже сейчас так сильно реагирует на ветер, что верхние этажи эвакуируются. Я собираюсь позвонить в городской строительный департамент и доложить о разделительных трещинах, которые обнаружил на уровне мостовой. Если трещины свежие, то я должен порекомендовать опечатать здание. Полагаю, вам следует это знать.

– Вам нет необходимости звонить в городской департамент или куда-либо еще, мистер Митчелл.

– Я только что разговаривал с Говардом Поулом, который инспектировал строительство на ранних стадиях. Он заявил, что у него украдены документы, о чем он намерен сообщить в полицию, а вину возложить на Залияна. Вам известно что-нибудь об этом?

– Я переговорю с мистером Поулом и предупрежу его о последствиях, к которым приводят голословные обвинения такого рода. Как я уже сказал, вам нет необходимости никуда звонить. Вы сняты с объекта. Ваша фирма поручает вам другое задание. Если вы делали какие-нибудь записи, которые, по вашему мнению, могут оказаться для нас полезными, то, пожалуйста, оставьте их в кабинете, когда будете уходить, или перешлите мне по почте. Было очень приятно познакомиться с вами, а теперь прошу меня извинить…

– Берт, черт возьми, что все это значит?

– Привет, Митч. Мы хотим, чтобы ты прямо сейчаc отправился в Форт-Уорт. В восточном Техасе взорвалось от сжатия судно. Если у тебя под рукой карандаш, я продиктую адрес…

– Да какой еще восточный Техас! Я спрашиваю, что все это значит? Я не собираюсь сейчас уезжать из Нью-Йорка.

– Мы тебя перебрасываем. Эмиль согласен. А я приму от тебя работу по Залияну.

Митчеллу показалось, что в кабинке нечем дышать, он открыл дверь, чтобы впустить немного воздуха.

– Ты разговаривал с Лузетти? За этим решением стоит он?

– Да, я в самом деле разговаривал с ним вчера. Я полночи безуспешно пытался дозвониться к тебе в гостиницу. Только не говори мне, что ты был занят исследованиями.

– Лузетти боится, что я не стану с ними сотрудничать и подниму тревогу, так? Поэтому он и уговорил тебя снять меня с объекта?

– Я согласен с ним. Ты, кажется, чересчур остро на все реагируешь. Не знаю, что с тобой происходит, но еще ни одна работа не вызывала у тебя столько эмоций.

– Господи, да при чем тут эмоции! Я просто боюсь, что эта махина вот-вот рухнет! Ты бы чувствовал то же самое, если бы оказался здесь, выкрикнул Митчелл в телефонную трубку. Какая-то женщина, пересекавшая вестибюль, остановилась и пристально посмотрела на него. Чертыхнувшись, он снова закрыл дверь.

– Сомневаюсь, – спокойно ответил Фабер. – Ты чуть-чуть быстрее меня делаешь выводы, что замечательно только в том случае, если ты прав. Митч, мы хотим, чтобы ты сложил свои вещи и отправился в Форт-Уорт. Тамошняя авария куда больше тебе подходит. Ты сам знаешь, что не слишком силен в проектировании небоскребов, да и Нью-Йорк тебе не нравится.

– Нью-Йорк я полюбил и никуда не уеду. Я доведу это дело до конца.

– Ты должен уехать. У тебя один голос, а у нас – два.

– Тогда я увольняюсь! Ищите себе другого инженера-эксперта.

Митчелл повесил трубку, не в силах сдерживать гнев. Проклятый Фабер! Он медленно опустился на крохотную скамеечку, стискивая трубку, словно это был поручень в вагоне подземки. Потом его лицо смягчилось, выразив вначале удивление, а потом нечто напоминающее безмятежность. До него постепенно доходил смысл его поступка. Невидящим взглядом он смотрел сквозь стеклянную дверцу кабинки на снующих по вестибюлю людей и с удивлением поймал себя на том, что улыбается. Он что же, в самом деле остался без работы? Выходит, он может наконец отправиться в круиз по всему миру, который откладывал вот уже двадцать лет? Может быть, он сумеет уговорить Кэрол взять отпуск и поехать вместе с ним. Он мысленно перебирал возможные варианты. Вернуться к преподаванию. Написать пособие для проектировщиков. Брать уроки игры на фортепьяно. Заниматься частным расследованием аварий только шесть месяцев в году…

Митчелл сжал губы и покачал головой: слишком уж хорошо, чтобы быть правдой. Фабер запаникует и возьмет назад свой ультиматум, лишив его подходящей причины для увольнения. Селигмэн напомнит о неоспоримых выгодах работы в солидной, развивающейся фирме, и не самыми последними из этих выгод будет распределение прибылей по долям, программа стоматологического обслуживания, которая была предметом зависти многих инженерных фирм, и щедрое пособие в случае смерти. Возможно, кто-то из них решит подождать и все-таки выяснить, прав он был или нет относительно здания Залияна. Здание Залияна. Действительно ли оно представляет собой непосредственную угрозу? Насколько серьезны ошибки, допущенные при проектировании и строительстве, и может ли это служить достаточным основанием для его немедленного закрытия? Возможно, он был недостаточно объективен при оценке фактов, поскольку не доверял людям, с которыми имел дело. Залиян, Лузетти, Бойл и Кэстльман едва ли заслуживали доверия. Может быть, Фабер и прав, снимая его с этого расследования. И, наконец, деньги. Долго ли ему еще добывать улики за собственный счет? Эта задача еще более усложнится, если Лузетти и Залиян закроют перед ним все двери. С другой стороны, не надо будет беспокоиться об интересах нанимателей и клиентов.

Ему следовало сделать еще два звонка. Позвонить Джорджу Делле из городского строительного департамента. Может быть, кто-нибудь заметил и попытался проанализировать, почему появились эти разделительные трещины. Потом он позвонит Кэрол, которая уже должна ждать в его кабинете на 66-м этаже, и узнает, что ей рассказал ночной сторож. Но, протянув руку, чтобы опустить в щелку десятицентовик, заметил нечто, заставившее его остановиться. В дальнем конце вестибюля было четыре вращающихся двери. Всего несколько минут назад все они поворачивались свободно, теперь же две из них заклинило.

Когда Джордж Делла подошел к телефону, Митчелл рассказал ему о своем неудачном визите к Кэстльману, о своих подозрениях относительно прочности конструкции основания здания и о том, что он обнаружил тонкие трещины в нижней части.

– Это новые трещины, – заметил Митчелл. – Я не припоминаю, чтобы о них упоминалось в более ранних отчетах, и я не видел их вчера.

– Они внешние?

– Да. В том месте, где тротуар и мостовая соединяются со зданием.

– Должно быть, новые. Наши инспектора не упоминали о них.

– Больше всего они заметны с подветренной стороны, у погрузочной платформы. А минуту назад я заметил кое-что еще, и это может оказаться важным, а может – и нет. Две из четырех вращающихся дверей в вестибюле заклинило. Может, здание сместилось?

– Весьма маловероятно. Ведь это одно из немногих зданий в центре города, стоящее на сваях. А как там сейчас с ветром?

– Сильные порывы. Служащие покидают здание. Я нахожусь в телефонной будке, в вестибюле, и вижу, как их буквально швыряет из стороны в сторону, едва они выходят на улицу. Что думает городской департамент о безопасности здания в целом? Мне кажется, пора сравнить наши выводы.

– Что ж, журналисты все равно через несколько часов пронюхают, если только уже не пронюхали, так что, полагаю, вполне можно вам сказать. Мы решили, что стекла должны быть укреплены, а каркас здания следует взять в диагональные жесткие перегородки, чтобы уменьшить раскачивание. После обеда мы сообщим Залияну эти печальные новости. Выполнение наших рекомендаций влетит ему в копеечку, и он наверняка будет бесноваться, как шершень.

– А как насчет эвакуации людей?

– Не думаем, что это необходимо, но ваша последняя информация, возможно, заставит нас вернуться к дополнительному обсуждению вопроса. Сейчас десять сорок пять. Я могу приехать к полудню посмотреть, что вы там обнаружили.

– Встречаемся в вестибюле у водопада.

Митчелл, предлагая место встречи, смотрел на водопад, поскольку что-то в нем привлекло его внимание. Повесив трубку, он сообразил, что именно: ровный поток падавшей воды стал более беспорядочным. Было видно, как слабые волны колеблют мерцающую поверхность воды, словно ветер пробегает по пшеничному полю. Вот появились небольшие разрывы, потом они стали шире. Потом Митчелл увидел, что водяной занавес распался на несколько изломанных диагональных полосок. В конце концов поток совершенно прекратился, обнажив мокрую бетонную стену. Кори Хейл развернулась в своем кресле и уставилась на стену, недоуменно качая головой и как бы спрашивая: «А дальше-то что?».

Глава 17

Залиян стоял возле своего письменного стола и в ужасе смотрел на скорчившееся у его ног тело. Лицо лежавшей женщины походило на страшную маску: нос сломан, разорванная верхняя губа оттянута, зубы обнажены. Глаза залиты кровью, и кровь еще сочилась из раздутых ноздрей тонкими красными ленточками. Он отступил назад, отказываясь понимать случившееся. Потом опустился на колени и схватил ее за плечи.

– Эйлин, – проговорил Залиян неестественным голосом, который сам едва узнал. – Эйлин!

Ее голова безжизненно откинулась назад, зазубренный кончик кости или хряща, прорвав кожу, торчал на месте носа. Он снова и снова звал ее по имени, пока голос не задушили рыдания.

– Я не хотел этого, – бормотал он, – Боже мой, я вовсе не хотел этого.

Он взял ее левое запястье и кончиками пальцев попытался нащупать пульс. Потом прижал ухо к груди. Если сердце и билось, то настолько слабо, что он не слышал из-за отчаянных ударов собственного сердца. Его левая рука саднила, и, поднявшись на ноги, он обнаружил, что пониже мизинца сорвана кожа. Он ведь ударил ее, да, он ударил ее. Рубящий каратистский удар со страшной силой врезался точно в середину лица. Она рухнула, словно позвоночник перерезали ножницами.

В отчаянии, граничащем с паникой, Залиян ринулся через всю комнату, чтобы удостовериться, что дверь заперта. Потом обернулся, надеясь, что по какой-то кошмарной логике тело Эйлин исчезнет. Он вспомнил все: как поднимался на ноги, когда она стояла перед ним и говорила что-то неправдоподобное – о какой-то новой жизни, возвращении к церкви ее детства… Больше всего он взбесился именно из-за того, как она держалась, – высокомерно, с полным отсутствием благодарности. Она рассказала все ради спасения своей и его души, так она заявила, и смотрела на него такими глазами, будто он страдал чем-то вроде моральной проказы. Ему вспомнилось, как она высоко держала голову, скривив рот в презрительной усмешке, из-за чего ярость горячей волной прокатилась у него по всему телу. Элин заявила, что вела дневник, что она отдала те письма, которые он велел ей уничтожить… Она сделала с ними… что? Он пытался вспомнить, что она кричала. Она сделала… что? Что она сделала? Вот тогда-то он и замахнулся на нее, да, именно тогда он потерял контроль над собой. Ему хотелось только привести ее в себя, заткнуть рот. Но потом уже забыл о своем первоначальном намерении, ярость охватила его, он хотел причинить ей боль. С обжигающей ясностью Залиян вспомнил все, что произошло, и схватился за голову, сжавшись от ужаса, вспомнив хруст сломанных костей: страшное ощущение проваливающегося носа.

– Привет, радость моя. Ты что, нездорова?

– Митч! Привет! Я ждала твоего звонка. У меня болит голова, но это не значит, что я нездорова. Просто немного не выспалась. Это мне наказание за то, что позволила себе прошлой ночью. А ты как?

– Тоже немного устал. Не мешало бы вздремнуть. Желательно у тебя дома. Тебе удалось что-нибудь узнать от ночного сторожа?

– Его зовут Кристоф. Он не вернулся с работы домой прошлой ночью, но я разговаривала с его дядей. Откуда ты звонишь?

– Я в вестибюле, примерно на семьсот восемьдесят восемь футов ниже того места, где ты сейчас сидишь.

– Вот что он мне рассказал. На уровне фундамента есть какая-то запертая склад-ская комната, с той же самой стороны здания, что и погрузочная платформа. Я полагаю, что это западная сторона. Там за маленькой стальной дверью есть что-то вроде туннеля. Попасть туда непросто, надо сильно наклониться и ползти.

– И это все?

– Это все, что он смог припомнить из рассказанного его племянником.

– Ладно, я туда загляну, а потом поднимусь. Как у вас там?

– Всем разрешили идти домой. Эйлин, Коретта, Залиян и я – вот все, кто остался наверху. Эйлин сейчас в кабинете Залияна, но перед этим она вручила мне пару больших конвертов и попросила проследить, чтобы они были переданы тебе. Она сказала, что их намеревались отправить в бумагорезку.

– Любопытно. Вскрой их. Я буду наверху через пятнадцать – двадцать минут. Кэрол, дело пахнет жареным, вот почему я решил уволиться из своей фирмы, твое начальство отказалось от моих услуг. Надеюсь, что ты будешь со мной и не похолодеешь от страха. Ты всегда сможешь найти какую-нибудь работу в Колорадо.

– Извини… что?

– Я тебе все объясню при встрече. Только не выпускай конверты из рук.

Мэтт Бойл вышел из лифта и на почти негнущихся ногах двинулся через вестибюль к столу вахтерши.

– Я собираюсь уйти до конца дня, Кори, – сказал он, морщась от боли. – Кажется, подвернул ногу или еще что-то в этом роде, надо показаться врачу.

Она выразила ему свое сочувствие и сказала, что его искал Брайан Митчелл.

– Он сказал, что проводит обследование здания и хотел бы заглянуть в складскую комнату для механического оборудования на втором Б. Я не смогла связаться с вами, поэтому отправила его вниз вместе с Джерри, чтобы он открыл ему дверь.

– Что?

– У него было удостоверение, и его имя значится в нашем утвержденном гостевом списке. Он сказал, что я могу проверить это у вас или у мистера Залияна. Я видела вас с ним вчера.

– Сукин сын! Когда они ушли?

– Да пару минут назад. Я что-то сделала неправильно?

Бойл отстегнул фонарь от ремня и сжал его в кулаке.

– Попытайся связаться с Джерри по радио. Скажи ему, чтобы не пускал никого в ту комнату.

Он повернулся и направился к лестнице, стараясь идти настолько быстро, насколько позволяла боль между ног.

Джерри Коутс отпер дверь и включил свет. Митчелл спросил, знает ли он мужчину по имени Кристоф.

– Кристофер? Он работает в ночную смену.

– А прошлой ночью он дежурил?

– Да, говорят, что на работу он вышел, но не отбыл смену до конца. Должно быть, заболел или еще что-нибудь, ну и ушел домой.

Двое мужчин продвигались вдоль полок к западной стене.

– Этот мистер Кристоф, или Кристофер, – сказал Митчелл, изучая стену за открытыми вертикальными стеллажами, уставленными запасными механическими деталями, – по всей видимости, наведывался иногда в эту комнату, поскольку видел здесь какие-то трещины. Вы слышали что-нибудь об этом? Вы знаете вообще о каких-либо трещинах?

– Нет, сэр, не знаю. Я работаю на верхних этажах. Временами я чувствую, что здание движется, но не так сильно, как многие рассказывают. Трещины? Нет, никогда не видел никаких трещин.

– Здесь должно быть что-то вроде двери, вот на этой стене. Она ведет в какое-то крохотное низкое помещение, вероятно, под погрузочной платформой. Вы знаете?

– Нет, сэр, не знаю. Вы сказали: трещины? Если бы еще кто-нибудь, кроме Кристофера, видел их, меня бы это немного обеспокоило. У него… ну, у него, можно так сказать, богатое воображение. Некоторые из наших ребят думают, что он сумасшедший. Не знаю почему они так решили, поскольку очень трудно понять, что он говорит. Трещины? Черт, да я и не слышал никогда, чтобы кто-нибудь говорил о трещинах.

– Позвольте мне воспользоваться вашим фонарем? – И Митчелл направил луч света в пространство между желтой коробкой со строительным мусором и стеной. – Ну, что скажете? Вот и дверь. Низенькая дверь, пройти через которую можно только сильно согнувшись, в точности как говорил сумасшедший старина Кристофер. Помогите-ка мне оттащить эту коробку.

– Человек, способный исчезнуть в разгар смены, конечно же, ненормальный, – возразил охранник, помогая Митчеллу оттащить коробку в сторону. – Но это не означает, что он сумасшедший. Вообще-то интересно бы узнать, куда же он делся?

Митчелл показал на висячий замок.

– У вас есть ключ от него?

– Нет, сэр, разумеется, у меня нет ключа. У мистера Бойла должен быть, и это едва ли не единственный ключ.

Митчелл опустился на колено и осмотрел замок.

– Выглядит как совершенно новый, – сказал он, дернув его пару раз для пробы. – На нем наклейка с ценой. – Митчелл поднялся и посмотрел на охранника. – Как, вы говорите, вас зовут?

– Называйте меня просто Джерри.

– Джерри, я хочу сломать замок.

– Я не могу пойти на это. Мы должны подождать мистера Бойла.

– Мистер Бойл, возможно, вышел перекусить или улетел на Ямайку. Митчелл начал высматривать поблизости какой-нибудь предмет потяжелее. Его взгляд упал на стальное сочленение в форме буквы "Т" для шестидюймовой трубы. Он снял его с полки и покачал в руке, прикидывая вес.

– Меня наняли охранять здание, – заметил охранник, – а не смотреть, как в нем что-нибудь ломают. Вы должны это понимать.

И тут радиопередатчик у него на поясе начал потрескивать. Джерри покрутил регулировочное колесико, пытаясь принять сигнал. Митчелл стоял, держась за водопроводную трубу и зажав под мышкой фонарь.

– Я тоже хочу защитить здание. Вот потому-то мне и нужно заглянуть за эту дверь. У меня пока только предположение, но думаю, что отыщу там несколько трещин, которые кто-то хочет от меня скрыть. Это очень важно, Джерри, чтобы я увидел, что там. Слишком важно, и я не могу дожидаться мистера Бойла.

Охранник возился с радиопередатчиком.

– Кажется, кто-то пытается связаться со мной, – сказал он.

– Скоро сюда приедет еще один инженер из городского управления, и он тоже, вероятно, захочет взглянуть, так что мы должны сломать замок сейчас.

Охранник попятился к двери.

– Не делайте ничего без разрешения, – попросил он. – Мне надо пройти в коридор, чтобы получить более четкий сигнал.

– Я беру всю ответственность на себя, – сказал Митчелл. – И заплачу за этот замок.

В коридоре голос был слышен ясно.

– Джерри? Это Кори. Мэтт не хочет, чтобы ты пускал мистера Митчелла в складскую комнату. Ты понял?

– Я понял. А вот и сам Мэтт. Легок на помине.

Бойл шел слегка согнувшись и нес свой фонарь, как полицейскую дубинку.

– Где он? – спросил Бойл, проходя мимо Коутса.

– Он хотел сломать навесной замок на двери. Но я не разрешил ему.

– Поднимайся наверх, – сказал Мэтт. – Я сам о нем позабочусь.

Бойл вошел в складскую комнату, но увидел только подметки Митчелла, исчезающие в темноте низкого помещения.

Экскаватор, перфораторы, компрессоры и грузовики были выведены из котлована, сигнальщики остановили движение на прилегающих улицах, прозвучало предупреждение и через рупор. С подножки грузовика Чет Кризек оглядел строительную площадку, чтобы удостовериться, что на ней не осталось рабочих. Потом посмотрел на ручные часы. Они показывали 10.58.

– Наденьте каски, – сказал он стоявшим рядом с ним людям, нажимая на кнопку.

Соединенные тросами маты достаточно плотно покрывали строительную площадку, но взрыв был такой силы, что они приподнялись на фут от земли, а в близлежащем квартале зазвенели стекла. Резкое, тяжелое сотрясение земли заставило Кризека болезненно скривиться.

– Ах ты, черт, – выругался он, выйдя из-за грузовика и увидев поднимающуюся тучу дыма и пыли, – похоже, что защита оказалась слабоватой.

Он услышал крик управляющего из открытой двери трейлера.

– Что, черт побери, ты делаешь, Кризек? Второй Перл-Харбор устраиваешь? Боже всемогущий!

Кризек махнул рукой, давая понять, что расслышал его слова, но даже не повернул головы. Он прищурился, пытаясь определить источник слабого скрежещущего звука, сопровождаемого треском раскалывающегося дерева. Казалось, что звуки доносятся со стороны 50-й улицы.

– Вон там! – закричал стоявший рядом с ним мужчина, показывая на редеющую пелену дыма.

Брови Кризека приподнялись, а рот открылся. Временная стенка высотой в сорок футов, которая поддерживала южный склон котлована, угрожающе вспучилась. Шесть вертикальных стальных свай в центральной секции вылетели из общего ряда. Широкие доски, горизонтально закрепленные между сваями, расщепились и лопнули, а поток каменистой грязи сползал по склону, словно воск по свече. Кризек сразу понял, что произошло: из-за утечки пробитого водного коллектора, появившейся несколько дней назад, насыщенная гравием почва под улицей пропиталась водой и возникло гидростатическое давление в сорок футов. Взрыв привел всю эту массу в движение.

Он услышал проклятия управляющего, бросившегося к трейлеру, вероятно, чтобы набрать 911 – номер экстренной аварийной службы. Кризек, чувствуя, как весь покрывается гусиной кожей, поднес ко рту радиопередатчик:

– Том! Карлос! Перекройте движение! У нас открылся провал на южной стороне, и довольно большой…