Текст книги "От тебя бегу к тебе"

Боль

Бенджамин кричал и бился в агонии. Я сняла дверную цепочку и проводила его по квартире до ванной.

– Намасте! – завопил он, схватившись за лицо. Я открыла душевую и помогла ему забраться в кабинку.

– Господи! – промычал Бенджамин, когда я наклонилась над ним, чтобы включить воду. – Что ты со мной сделала?

– Прыснула в тебя из перцового баллончика, – призналась я. – Я приняла тебя за злоумышленника.

– А я купил тебе цветы! – вскричал Бенджамин. С этими словами он засунул руку под свою куртку, извлек оттуда, как незрячий фокусник, букет гвоздик и бросил их в меня. А потом снова прижал к лицу руки и принялся ожесточенно тереть ими свои опухшие глаза.

– И? – вдруг свирепо прорычал он. – Ты не собираешься сказать мне «Спасибо»?

– Да, конечно, спасибо тебе за цветы, – сказала я, поспешно бросив букет в унитаз.

У меня всегда была аллергия на гвоздики; от них у меня сразу начинали слезиться глаза. Но я решила не говорить об этом Бенджамину – момент для этого был явно не лучший.

– Сунь голову под воду, – сказала я, осторожно подтолкнув его под душ и пустив воду. – Промой хорошенько лицо водой. А я попробую узнать, что делать дальше.

– О, боже мой! Намасте… Как же больно! – заорал Бенджамин и ударил рукой по кафелю душевой. Я бросилась на кухню, схватила мобильник и стала гуглить, как снять симптомы ожога перцовым спреем. Там говорилось, что у перцового спрея масляная основа и нужно развести очень слабый раствор любого средства для мытья посуды. Я нашла миску, налила в неё теплой воды, добавила пару капель жидкого «Фэйри» и понесла смесь в ванную.

– Нат! Натали! Ты где? Не бросай меня! – кричал всё это время Бенджамин. Он так и стоял под струями воды в одежде и джинсовой куртке.

– Я здесь, – утешила я страдальца, схватив его шарившую в воздухе руку. – Я принесла миску с очень слабым раствором жидкости для мытья посуды. Тебе надо окунуть в нее лицо с открытыми глазами, чтобы смыть весь перцовый спрей.

– В жидкость для мытья посуды? – насторожился Бенджамин.

– Ну да. – Мой голос прозвучал на редкость уверенно.

– Надеюсь, это то экологически чистое средство, что я купил тебе ко дню рождения? – все же предпочел уточнить Бенджамин.

– Да-да, это твой замечательный подарок! – заверила я его. – Тебе надо побыстрее окунуть в него лицо. Иначе ты можешь ослепнуть.

– Ослепнуть? – прошептал Бенджамин, пытаясь нащупать заветную миску. Я всунула ее ему в руки. Бенджамин вытянул миску перед собой, сделал несколько глубоких вдохов и опустил в раствор лицо на несколько секунд. А потом судорожно выдернул его обратно, хватая ртом воздух как рыба. Я едва удержалась от смеха. Уж больно сильно Бенджамин напомнил мне конкурсантов из реалити-шоу «Я – звезда»[23]23
  «Я – звезда… Заберите меня отсюда!» – британское реалити-шоу, в котором знаменитости на протяжении нескольких недель живут вместе в джунглях, соревнуясь за звание «Короля» или «Королевы джунглей». Участники телешоу борются за выживание, питаясь подножным кормом и выполняя тяжелые задания организаторов шоу.


[Закрыть], макавших лица в ил в попытках вытащить пластмассовые звезды… А потом Бенджамин вдруг разрыдался, и я почувствовала себя просто ужасно.

– Мне так больно, Натали!

Поменяв воду в миске несколько раз, я вывела Бенджамина из душа и проводила в гостиную. И когда он, насквозь промокший, опустился на софу, я с беспокойством осознала, что лучше ему от всех этих процедур не стало. Его лицо казалось еще более опухшим, чем раньше.

Я снова схватила телефон и просмотрела все советы по устранению последствий перцового спрея. В одной из рекомендаций нахваливалась польза молочных продуктов. Якобы такие продукты, как простой йогурт, отлично справляются с отеками и жжением. Я поспешила на кухню к холодильнику.

Простого йогурта у меня не оказалось. Но ванильный йогурт я в холодильнике обнаружила. «Какая разница? – подумала я. – Йогурт он и есть йогурт!» Схватив его, я вернулась к софе с Бенджамином. Из его носа и глаз текли ручьями сопли и слезы. А когда я поднесла к его лицу руку, чтобы вытереть их носовым платком, мою ладонь обдало сильным жаром.

– Ты что-нибудь нашла? – спросил меня Бенджамин, едва приоткрыв один глаз и тут же содрогнувшись. Его порозовевшие белки испещрили паутинкой кровеносные сосуды.

– Да, я принесла тебе йогурт. Он облегчает боль.

Я сняла крышку, зачерпнула чайную ложку ванильного йогурта и аккуратно помазала им вокруг глаз Бенджамина. Пару секунд он молчал, а потом застонал.

– Что такое? – озадачилась я.

Бенджамин завыл еще громче. А затем его лицо опухло еще сильнее! И тогда я вспомнила. У Бенджамина была аллергия на сою! Я покосилась на этикетку.

Йогурт был соевый!

Быть или не быть?

«Скорая помощь» прибыла через пять минут после моего звонка. Но за это короткое время Бенджамин раздулся как Невероятный Халк [24]24
  Персонаж комиксов, фильмов и телевизионных программ. Иногда превращается в огромного, неимоверно сильного человека зеленого цвета.


[Закрыть]и почти перестал дышать. Я бросилась открывать дверь двум санитарам – мужчине и женщине с большими зелеными медицинскими сумками и носилками. С их флуоресцентных курток стекали ручейками капли дождя.

Мы прошли в гостиную, в которой на диване растянулся Бенджамин. Он выглядел отвратительно и только горестно похрюкивал, как боров, ожидающий заклания. Санитары кинулись к нему, обрушив на меня шквал вопросов. Как его имя и фамилия? Что вызвало аллергию? Половой акт с презервативом? Арахис?

– Это был соевый йогурт! – вырвалось у меня. – И мы никогда не занимались сексом с резинками… Я прыснула ему в лицо перцовым спреем…

– Так он что – вторгся в вашу квартиру? – спросила женщина, оценивающе оглядев опухшие губы Бенджамина и посветив фонариком ему в глотку. – Вы попытались защититься от злоумышленника соевым йогуртом, а потом перцовым аэрозолем?

– Да нет… Это мой бойфренд, мы встречаемся уже год… У него аллергия на соевый йогурт… Я прыснула в него перцовым спреем, а потом попыталась облегчить ему боль соевым йогуртом, – постаралась объяснить я непонятливой санитарке.

– И вы не знали о его аллергии? – уточнил ее напарник.

– Мужчины никогда ничего не рассказывают сами. Из них даже самые элементарные вещи приходится вытягивать клещами… – сказала я.

Мои слова повисли в воздухе без комментариев. Санитарка сорвала упаковку с пластикового шприца и вколола Бенджамину адреналин. Страдалец сделал резкий вдох.

– Бенджамин, вы меня слышите? – обратилась к нему санитарка. – У вас жуткая аллергическая реакция, и нам придется забрать вас в больницу…

Бенджамин пробормотал своим толстым языком что-то нечленораздельное. Санитары уложили возле дивана носилки, повернули тело Бенджамина и опустили его на них.

– Дыхательные пути теперь расслаблены и открыты, – заявила санитарка, а затем достала из полиэтиленового пакетика еще одну иглу, воткнула ее в руку Бенджамина и быстрыми, натренированными движениями подсоединила к ней трубку, которая вела к мешочку с прозрачной жидкостью.

– Он не умрет? – спросила я, уже всерьез перепуганная. «Даже Шэрон бы согласилась, что залп перцового спрея в лицо и затем смерть от анафилактического шока были бы чрезмерной местью Бенджамину», – промелькнуло у меня в голове. Санитар отогнул штатив, прикрепленный к носилкам, и повесил на него мешок с жидкостью.

– Мы успели вовремя, – заверил он меня. – Сейчас его состояние стабилизировано.

– Ладно, давай выдвигаться, – пробормотала санитарка, набросив на Бенджамина красное одеяло. Я схватила свою сумку и последовала за ними в дворовый сад.

– А у Бенджамина есть ЭпиПен?[25]25
  Автоинъектор с эпинефрином, предназначенный для экстренной помощи при развитии внезапных, сильных и опасных для жизни аллергических реакций (анафилактического шока) на укусы насекомых, продукты питания, лекарства или физическую нагрузку.


[Закрыть] – поинтересовался санитар, поднимая вместе с помощницей носилки на три небольшие ступеньки, ведущие к дорожке.

– Я не знаю, – призналась я, торопливо семеня рядом. – У меня тут только его зубная щетка… Я хотела, чтобы он перевез сюда больше своих личных вещей, но он всегда отказывался…

Из-под красного одеяла высунулась рука Бенджамина.

– Он хочет, чтобы вы взяли его за руку, – догадалась санитарка.

Я метнулась к носилкам и схватила руку Бенджамина. Но уже в следующее мгновение мне пришлось ее отпустить, потому что санитары стали заносить носилки в машину скорой помощи. Лязгнув вертлявыми колесиками, носилки замерли в салоне. Я хотела залезть туда следом за ними, но парамедики сказали, что в салоне места больше нет и мне придется добираться до больницы своим ходом.

– Вы хотите, чтобы я приехала? – спросила я.

– Вы же его девушка, разве не так? – переспросила санитарка.

– Гм… Ну да, вроде того…

– Нам надо ехать. Мы отвезем его в больницу Гая и Святого Томаса, – сообщила мне санитарка и задвинула перед моим носом дверцу машины.

Карета скорой помощи с сиренами и мигалками умчалась прочь. А я тормознула такси и уже через двадцать минут оказалась в клинике.

Отделение экстренной медицинской помощи было набито битком. Малыши плакали, одна пожилая дама постоянно потирала огромную опухшую щиколотку. Другая женщина стояла, прислонившись к стене и схватившись за голову; из раны на ней струилась алая кровь, заливая белоснежную футболку. А две администраторши то и дело отвлекались на телефонные звонки. Я встала в очередь, опасаясь долгого ожидания. Но через пару минут уже оказалась у заветного окошка и спросила более молодую и, как мне показалось, более доброжелательную сотрудницу, куда поместили Бенджамина Джарвиса. Женщина уткнулась в свой компьютер, а потом попросила меня присесть.

– Вы можете объяснить мне, в чем дело? – сорвалась я. – С ним все в порядке?

– Его сейчас осматривает врач, – услышала я в ответ.

– Но он поправится?

– Мы сможем сказать вам все точно только после врачебного осмотра. Пожалуйста, присядьте, – твердым голосом посоветовала мне администратор. Я пару секунд помедлила, но потом заметила стоявшую за мной женщину с крошечным малышом на руках и отошла от окошка. Присев на стул, я стала размышлять, нужно ли мне позвонить родителям Бенджамина? Наверное, нужно. Но как мне узнать их номер телефона? Я помнила, что у Бенджамина есть сестра по имени Эмма. Она жила в Рединге, но я никогда не встречалась с ней раньше. И ключа от квартиры Бенджамина у меня не было. Так что поехать туда и привезти ему в больницу какие-либо вещи я тоже не могла. Дурацкая ситуация!

Прошел час, и тут по приемному покою пронеслось мое имя.

Я мгновенно подскочила к окошку.

– Пожалуйста, пройдите вон туда и спросите доктора Беста, – сказала администратор, указав мне на вращающуюся дверь.

Я последовала ее указанию и оказалась в огромном зале, разделенном на множество боксов. Высокий худощавый мужчина повернул ко мне лицо от горки рентгеновских снимков.

– Натали Лав?

– Да. Я по поводу Бенджамина Джарвиса. Как он?

– Пройдемте со мной, – сказал врач. Он провел меня в бокс в самом конце длиннющего ряда и отодвинул ширму. Бенджамин лежал на кровати в зеленой больничной пижаме, и вены на его руках пронзали два катетера. Лицо Бенджамина все еще оставалось из-за отечности вдвое больше своего обычного размера, и сам он все еще выглядел так, словно облачился в надувной костюм толстяка.

– У вашего друга крайне тяжелая аллергическая реакция, но вы не волнуйтесь. Он полностью восстановится, – успокоил меня доктор Бест и ехидно хмыкнул: – Уж больно странная смесь оказалась на его лице – перец с ванильным йогуртом…

– Да, – кивнула я.

В разговоре возникла пауза, а потом доктор продолжил:

– Это что за смесь такая, не расскажете? Ее можно найти в супермаркетах «Уэйтроуз»?[26]26
  Waitrose – сеть британских супермаркетов.


[Закрыть] Моя жена в восторге от их изысков от Хестона Блюменталя[27]27
  Хестон Блюменталь – извесный британский шеф-повар. Владелец ресторана The Fat Duck в Брей (графство Беркшир), одного из четырёх ресторанов в Великобритании, удостоенных трёх звёзд Мишлен.


[Закрыть]. Это что-то новенькое?

– Нет, это всего-навсего перцовый спрей…

– Ах, вот как…

– Это вышло по недоразумению…

После этих слов я, похоже, резко упала в глазах доктора Беста. Он посмотрел на меня совсем другим взглядом. Не как на гурманку и постоянную клиентку «Уэйтроуз», а как на женщину, приносящую мужчинам беды и неприятности.

– Ладно… Я подержу его здесь до утра, понаблюдаю, – добавил он и моментально испарился.

Я подошла к кровати и взяла Бенджамина за руку.

– Привет, Бенджамин, это я, Натали… Мне так жаль… – начала я оправдываться, но тут в его бокс зашла медсестра и подключила капельницу.

– Его вещи лежат в полиэтиленовом пакете в тумбочке, – сказала она и поинтересовалась: – Вам поставить сюда раскладную кроватку?

– У нас нет детей, – пробормотала я.

– Так то для вас, милочка. Вы же хотите прикорнуть хотя бы на пару часиков? До утра весь раствор прокапается, и он сможет пойти домой… – покосилась медсестра на Бенджамина. – А сейчас он спит. Мы ему дали еще успокоительное.

Я согласилась на раскладушку и поблагодарила медсестру.

– Почему бы вам не подкрепиться, пока он спит? – кивнула та в сторону кафетерия и заверила меня: – Я за ним присмотрю.

Я последовала совету медсестры, взяла в кафетерии большой «американо» и вышла с ним на крыльцо главного входа.

Стояла теплая летняя ночь, и вокруг оранжевых уличных фонарей роились игривые мотыльки. Разбившись на несколько маленьких групп, притомленные медсестры курили с осознанием исполненного долга. А ко мне подкатил в инвалидном кресле-коляске пожилой мужчина с желтушным лицом.

– Имейте в виду, Джеральд, – сказала ему санитарка. – У меня могут быть проблемы из-за того, что я так поздно вывезла вас сюда. Так что у вас всего пять минут, – с этими словами она закрепила тормоза коляски и отошла в сторону.

Старик, пошарив руками под своим покрывалом, вытащил измятую пачку и достал из нее отекшими пальцами сигарету. Потом положил зажигалку поверх покрывала и засунул сигарету себе в рот. Его руку испещряли большие черные гематомы – последствия многократных попыток медсестер найти его вену. И хотя он зажал зажигалку обеими руками, его пальцам-сарделькам никак не удавалось заставить ее заработать.

– Вам помочь? – предложила я.

Старик благодарно кивнул. Я взяла зажигалку и помогла ему прикурить сигарету.

– Мне, в общем-то, нельзя курить, – зашелся старик частым сухим кашлем. – Но это такой кайф!

Я отпила глоток кофе.

– У тебя все в порядке, девонька? – спросил старик.

– Гм… не знаю… – сказала я. – А как вы себя чувствуете?

Старик опустил глаза на свою «ходилку» и свисавшие с нее мешки с жидкостью.

– Ой, извините, – спохватилась я, – это было…

– Не беспокойся, девонька, – прохрипел старик. – Я прожил чертовски хорошую жизнь. Мне уже почти девяносто… – Он снова пошарил под своим покрывалом, извлек из-под него старый-престарый кошелек с шариковой защелкой и дрожащей рукой протянул его мне.

– Вы хотите, чтобы я купила вам что-нибудь в магазине? – спросила я.

Старик потряс головой и снова захлебнулся в приступе натужного кашля, став почти синим от напряжения.

– Загляни внутрь, девонька, – сказал старик, как только кашель отступил.

Я взяла кошелек. В нем лежало что-то твердое. Осторожно раскрыв защелку, я вытащила из кошелька пачку банковских карточек, перетянутую парой резинок.

– Переверни ее, – сказал старик.

Я сделала, как он просил, и увидела мутный прямоугольник маленького пластикового конверта. Внутри него лежала старая черно-белая фотография. Я аккуратно вынула ее. На снимке была запечатлена счастливая молодая пара. Сидя на подоконнике, парень с девушкой озирали окрестности очаровательной рыбацкой деревушки.

– Тоскана… Тысяча девятьсот пятьдесят четвертый год… – прохрипел старик после очередной затяжки.

– Она очень красива, – заметила я, разглядывая молодую женщину. Ее длинные каштановые волосы сверкали на солнце, а простенькая блузка была застегнута на пуговки по самое горло. И даже на состарившемся снимке было видно, что фигура у нее потрясающая. Рядом с красавицей сидел темноволосый, стройный и тоже красивый мужчина в водолазке. Обняв одной рукой за плечо свою благоверную, он довольно улыбался южному солнцу.

– Это вы? – спросила я.

– Даже не верится, да? – усмехнулся старик. – Я помню события того дня так явственно, словно все это было на прошлой неделе… Какую-то чертову неделю назад!

– Это ваша подружка? – спросила я, продолжая рассматривать снимок.

– Подружка? Черт подери, да я женился на ней! – воскликнул мой собеседник. – Разве можно было упустить такую штучку! Мы прожили вместе шестьдесят три года. – Мне показалось, что новый приступ кашля не даст старику договорить. Но он с ним справился, немного помолчал, а потом его глаза наполнились слезами. Я достала носовой платок и протянула его инвалиду.

– Считаете меня чокнутым старым хрычом?

– Вовсе нет! – запротестовала я. – Она ведь была вашей единственой?

– О, да, – с тоской отозвался старик. – Клер была единственной…

Я аккуратно вставила фотографию обратно в пластиковый конвертик, убрала в кошелек и вернула его старику. Он бережно спрятал его под покрывалом.

– Еще десять лет назад я мог дать фору любому парню, – снова закашлялся старик. – А у тебя есть муж, девонька?

– Нет, – сказала я.

– А бойфренд?

– Гм… Не уверена, – замялась я.

– Что ж, если вдруг надумаешь, я в камере 69… за неимением лучшего номера!

Я рассмеялась. За спиной у нас появилась санитарка.

– А вот и моя тюремная надзирательница, – сказал старик. Санитарка улыбнулась и кивнула мне:

– Он себя хорошо вел, пока меня не было?

– Как истинный джентльмен, – сказала я.

– И что мне с вами делать, Джеральд? – всплеснула руками санитарка. Очаровательная брюнетка, она выглядела очень соблазнительно в своей униформе.

– Можешь к нам присоединиться. Мое предсмертное желание – попробовать втроем, – подмигнул мне старик.

Санитарка бросила на меня косой взгляд и покатила коляску с ним прочь.

Я вернулась в бокс, где спал Бенджамин. Матрас для меня уже принесли – он стоял свернутый у стенки. Я могла развернуть этот матрас и переночевать рядом с Бенджамином. Или… На меня вдруг снизошло озарение. Бенджамин не был для меня тем самым, единственным! Почему мне потребовалось так много времени, чтобы это осознать?

Я открыла прикроватную тумбочку и осторожно достала из полиэтиленового пакета его телефон. Включила его, приглушив рукой сигнал запуска. Через пару секунд телефон затребовал ввести пин-код. Я в задумчивости уставилась на маленькое окошко с четырьмя пробелами, которые мне предстояло заполнить… И забила дату своего рождения. Пароль оказался неверным. У меня остались еще две попытки. Я не знала, когда день рождения у Лауры. А потом поняла: единственным человеком, которого по-настоящему любил Бенджамин, был сам Бенджамин! Я забила его день рождения, и – к моему великому потрясению – телефон разблокировался!

Я вскинула глаза – Бенджамин продолжал крепко спать.

Я просмотрела его сообщения и почту и убедилась, что Лаура была весьма напористой. И, похоже, отношения у них с Бенджамином развивались уже давно. Я увидела фотки, сделанные за последние пару месяцев. Непривлекательные снимки в стиле «Жен наших читателей»[28]28
  Readers’ Wives – рубрика в британском порнографическом журнале Fiesta, в которой публикуются эротические фотографии реальных жен и подружек читателей.


[Закрыть]. Мне не больно-то хотелось углубляться в детали, но я узнала, что у Лауры было пятнадцать пирсингов. И восемь из них находились ниже ее шеи.

Я достала свой телефон и написала Лауре сообщение. Я отдала ей Бенджамина, не преминув, правда, заметить: чтобы получить свой приз, ей надлежало приехать за ним поутру в больницу. После этого я снова взяла его телефон, открыла его аккаунт в Фейсбуке и отыскала там страничку «Бенджи Йоги». После секундного колебания я адресовала пяти тысячам его адептов следующее послание:

«Я приношу вам извинения, но наши уроки йоги откладываются до дальнейшего уведомления.

Моя подруга застукала меня спящим со своей ученицей, от которой я подхватил какую-то заразу.

Намасте. Бенджи Йога».

Я разместила это сообщение и на страничке «Бенджи Йоги» в Твиттере. А затем поменяла везде пароль, выключила телефон и убрала его обратно в тумбочку. Отечность Бенджамина вроде начала спадать.

Я бросила на него последний взгляд, тихо вышла и, поймав такси, поехала домой.

Действие второе
Неделю спустя

Это только пиар, дорогая

– Я нормально выгляжу? Я не похожа на сумасшедшую мамашу? – спросила у меня Шэрон, смотрясь в маленькое косметическое зеркальце и нанося помаду.

Мы стояли возле репетиционного зала на третьем этаже театра, ожидая, когда Райан Харрисон прервется на обед во время пробного прогона «Макбета».

Шэрон примчалась в театр во время своего обеда и прямо в униформе сотрудницы Королевской почты – серых брюках, красной блузке и пестром шейном платочке. Стоило двери открыться, и она подпрыгнула от волнения. Но из зала вышел не Райан Харрисон, а один из наших актеров. Он приветливо кивнул нам и, проходя мимо Шэрон, одарил ее странным взглядом.

– Мне следовало захватить с собой какой-нибудь наряд и переодеться. А в этом прикиде я похожа на самую натуральную мымру! – прошипела Шэрон, разглаживая свои брюки и снимая с них налипшие пушинки.

– Ты выглядишь замечательно… Только, может, лучше снять платок? – предложила я подруге. Та, недолго думая, развязала платок, скомкала его и запихала в свою сумочку.

– Ну, как теперь? – поинтересовалась она.

– Отлично! И все это ради непреднамеренного знакомства, да?

– Да!!! Я не хочу походить на сумасшедшую фанатку под стать той хабалке с плюшевым мишкой… Может, мне для начала сказать ему пару комплиментов? Похвалить его игру в «Манхэттен-Бич»? А потом расспросить про его собак?

– А у Райана есть собаки? Интересно, кто за ними приглядывает? – озадачилась я.

– У него есть выгульщик собак и домработница. Они все делают в Лос-Анджелесе. Зовут их Белла и Эдвард.

– Тебе известны имена его домработницы и выгульщика собак?

– Нет. Это клички его собак… – сказала Шэрон.

Мы на мгновение замолчали, прислушиваясь к глухому бормотанию за дверью в репетиционный зал и скрипу ножек от елозивших по паркетному полу стульев.

– От Бенджамина больше не было вестей? – поинтересовалась Шэрон.

С того дня, как я оставила его в больнице, прошла уже неделя.

– Он оставил мне еще одно сообщение, снизойдя до оскорбительных криков.

– Похоже, его йогическое спокойствие оказалось там же, где и его трусики «танга». В заднице! – рассмеялась Шэрон. – Не отвечай ему, ты должна двигаться дальше…

– Я восстановила пароли его аккаунтов в Фейсбуке и Твиттере, – призналась я.

– Но ты выдержала достаточно времени, чтобы все поняли, какой он лживый ублюдок! – ликующе заметила Шэрон.

Внезапно дверь в зал распахнулась, и перед нами выросли Байрон и Райан. Райан держал в руках сценарий «Макбета», испещренный пометками, ремарками, закорючками и бессмысленными рисунками. Одет он был в штаны от спортивного костюма и белую футболку без рукавов, обнажавшую его бицепсы. Шэрон вцепилась в мою руку так, что чуть не сломала мне пальцы.

– Вы ко мни по дилу? – спросила Байрон, подозрительно оглядывая Шэрон в униформе британской почтальонши. – Мне нужно расписаться в получении писылки?

– У меня нет для вас никакой посылки… – пролепетала Шэрон. – Я здесь из-за Райана.

– Тогда вам нужно обратеться к Вэл, этажом ниже. Вся корриспондинцея на имя местира Хиррисона проходит через ее руки…

– Это моя подруга Шэрон, она здесь не по делам службы, – объяснила я. – Надеюсь, вы не будете возражать, она просто проходила мимо, и она большая поклонница вашего таланта, Райан.

Дверь снова открылась, и мимо нас прошествовала вся актерская труппа, как будто звонок к обеду только что прозвонил.

– Да, пожалуйста! Привет! – расплылось в улыбке лицо Райана.

– Привет, я – Шэрон Ломбардо, – ответила моя подруга и уставилась на Райана взором, горящим любовью.

Райан наклонился и поцеловал ее в обе щеки.

– О, господи! Спасибо! – воскликнула Шэрон, схватившись рукой за одну из щек, к которой приложились звездные губы.

– Ломбардо ведь итальянская фамилия, не так ли? – спросил Райан. – Но вы совсем не похожи на итальянку.

– А я и не итальянка вовсе. Это мой муж… мой муж – итальянец. – Шэрон потупила глаза на свое обручальное кольцо и спрятала руку в карман. Воцарилась пауза.

– Как поживают Белла и Эдвард? – рискнула нарушить ее Шэрон.

На лице Райана отобразилось удивление.

– Ого! Да вы отлично осведомлены! С ними все в порядке. А как ваши?..

– Эми и Феликс, – усмехнулась Шэрон.

– Чудесные клички! Какой они породы? – спросил Райан.

– Нет, это не собаки. Я люблю собак… но у меня их нет. Зато у меня есть дети. То есть я хочу сказать, что… Эми и Феликс – это мои дети. И я не обращалась к заводчику, чтобы их заиметь. То есть… Я не пользовалась услугами суррогатной матери. Я сама их выносила и сама родила…

Райан кивнул. А Шэрон продолжила:

– Мне так нравится «Манхэттен-Бич»! Я посмотрела все серии. Мне даже не верится, что вы – не настоящий дантист… То есть я хочу сказать, что я знаю, что вы играете дантиста, но я все время ловлю себя на мысли, что мне очень хочется записаться к вам на прием.

Райан стойко кивал в унисон словесному потоку Шэрон.

– Впрочем, мне к дантисту не нужно. Я уже была у него. И у меня всего одна пломба. Я потратила на нее кучу денег. Чтобы была белая и красивая. – Шэрон раскрыла рот и наклонилась, показывая Райану свою пломбу.

– Шэрон! – попыталась я одернуть подругу.

Но Райан, похоже, привык к такому изъявлению чувств своих поклонниц.

– Ваш дантист постарался на славу, – сказал он. – Если вы когда-нибудь приедете в Манхэттен-Бич, я попытаюсь сделать то же самое!

– У Райана всего полчаса на обед, – вмешалась Байрон.

В действительности она в такой завуалированной форме хотела намекнуть актеру: у этой женщины может быть при себе пистолет. Шэрон почувствовала, что Райан готов уйти, и затараторила пуще прежнего:

– Нат, то есть Натали, сказала мне, что сегодня на театре вывесят огромную афишу «Макбета» с вашим участием!

– Так и есть. Эта афиша потрясающая. По словам Натали, она будет на первой странице какой-то лондонской газеты, – ухмыльнулся Райан.

– Наверное, «Ивнинг Стандарт»? – предположила Шэрон.

Райан собрался ей что-то ответить, но Байрон показала ему глазами, что им пора уходить.

– Ладно, Шэрон, – сказал актер. – Было здорово познакомиться с вами. Но мне нужно идти и давать интервью…

– Я – не обычная ваша поклонница, – выпалила Шэрон. – Да, я – ваша поклонница, но я также – лучшая подруга Натали. И она знает, что я никогда не буду вас преследовать или рыться в вашем мусорном ведре. Да я лучше выброшу его за вас…

– Райану нужно пообедать, а потом у него интервью, – снова вмешалась Байрон, уже не скрывая раздражения.

– Шэрон, раз вы – подруга Натали, значит, мы обязательно еще свидимся. И вы непременно должны прийти на нашу премьеру, – сказала Райан.

– Я обязательно приду! – крикнула ему вдогонку Шэрон.

Райан обернулся, послал ей воздушный поцелуй и исчез за углом вместе с Байрон.

– ДО СВИДАНИЯ! – выкрикнула Шэрон в пустой коридор.

– Шэрон, угомонись уже, – пробормотала я.

– О, господи! Я с ним познакомилась!!! Натали, я познакомилась с Райаном Харрисоном… Он такой красивый… И он меня поцеловал… Он пригласил меня на премьеру!

– Я слышала. Я, между прочим, стояла рядом. А ты показала ему свою пломбу и предложила вынести за него ведро с мусором.

– Ой, молчи, Нат! Это от нервов… – Шэрон посмотрела на свои часы. – Вот черт! Я так опаздываю на работу. Надо будет отдохнуть в сортировочном отделе, в бункере для хранения ценных посылок.

Мы спустились по лестнице и вышли на залитую солнцем Равен-стрит. На пяти этажах театра уже водружалась наша самая драматичная афиша. Стоявший на тротуаре Ксандер с упоением раздавал указания трем монтажникам в вишневых комбинезонах, которые собирали из фрагментов холста огромный портрет Райана Харрисона.

– Ты только посмотри на эти ноги, – промурлыкала Шэрон.

Наши взгляды скользнули вверх по огромным волосатым, как у футболистов, ногам Райана, расставленным в разные стороны над главным входом в театр.

– Можешь себе вообразить, что у него под килтом? – спросила меня подруга, подойдя ближе к входу и задрав глаза так, что они чуть не вылезли из орбит от натуги.

Я рассмеялась и помотала головой. Килт Райана занимал второй и третий этажи здания, а его торс – четвертый и пятый. Голова и плечи актера пока еще оставались не собранными.

Шэрон на миг притормозила и оглянулась на Старую Библиотеку напротив. Она все еще упорно пряталась за камуфляжной драпировкой. Но в этой драпировке появилась небольшая щель, в которую последние несколько дней постоянно сновали строители.

– Ты больше ничего не слышала о проекте Джейми «Большой О»? – задала мне очередной вопрос Шэрон.

– Нет. Все окутано завесой тайны. Единственное, что мне удалось узнать, – то, что Джейми оформил страхование гражданской ответственности за ущерб третьим лицам и получил лицензию на торговлю ликерами. И еще они несколько дней назад завели страничку в Фейсбуке.

Пару секунд мое лицо выражало обеспокоенность.

– Не унывай, Нат! – подбодрила меня Шэрон. – Ты ведь проведешь целый день с самим Райаном Харрисоном… А мне придется вернуться на эту клятую работу и до конца смены менять подушечки для смачивания марок…

Я обняла подругу.

– Спасибо тебе огромное, Нат, – сказала она. – Когда я смогу его снова увидеть?

– Не переживай, мы что-нибудь придумаем, – усмехнулась я.

И, махнув мне в знак прощания рукой, Шэрон направилась к Чаринг-Кросс.

Я остановилась возле театра и посмотрела на «Большой О». Пара рабочих в касках приблизились к зданию, нырнули в щель и исчезли за маскировочной драпировкой. Но они забыли закрыть за собой лазейку. Под дуновением легкого летнего ветерка брезент заманчиво заколыхался. Я подождала, пока проедет машина, пересекла Равен-стрит и подошла поближе к щели. Напустив на себя беззаботно-равнодушный вид, я попыталась заглянуть внутрь. Но солнце светило слишком ярко, и в темноте за брезентом мне ничего не удалось разглядеть. Внезапно прямо передо мной вырос Джейми. Он чуть не налетел на меня.

– Ба-а-а, Нат! Ну, привет, – ухмыльнулся он.

Джейми был одет в облегающую черную футболку и синие джинсы. В одной руке он держал длинный рулон бумаги. И выглядел великолепно. Причем никаких усилий ему это явно не стоило.

– Привет, – провибрировал в ответ мой голос.

Возникла пауза.

– Пыталась украдкой подсмотреть? – спросил Джейми.

– Да, только не получилось… – призналась я и постаралась прошмыгнуть в щель. – Можно мне взглянуть?

– Всему свое время, – улыбнулся Джейми, преграждая мне путь.

Я вскинула на него взгляд и тут же отвела глаза.

– Впечатляющая афиша, – сказал Джейми, махнув рукой на огромную голову Райана за моей спиной, которая медленно разворачивалась на пятом этаже здания.

– Спасибо, – сказала я.

Воцарилась новая неловкая пауза.

– Слушай, Нат, – прервал ее Джейми. – Мы ведь будем сталкиваться друг с другом довольно часто в ближайшие несколько недель. Ты кофе любишь?

– Гм… конечно, – сказала я, удивившись такому вопросу. – В двух шагах отсюда есть приличная кофейня.

– Подожди тут, – сказал Джейми и, нырнув в щель, почти сразу же вернулся назад уже без рулона бумаги.

А в следующий миг Джейми наклонился, и я решила, что он хочет поцеловать меня в щечку. Но в тот самый момент, когда я подставила ему свою левую сторону, до меня дошло: Джейми просто наклонился под стойкой строительных лесов. Джейми поколебался, рассмеялся и быстро чмокнул меня. Стоило его теплой, щетинистой щеке прикоснуться к моей, как я почувствовала сильный, приятный аромат его волос… И тут же мысленно вернулась в ночь накануне нашего несостоявшегося венчания. В ту самую, когда мы лежали с Джейми в постели и я, прижавшись лицом к изгибу его шеи, упивалась точно таким же запахом его кожи, его волос… Джейми резко отстранился, и мы в полном молчании направились к «Гранде» мимо вереницы гей-баров.