Текст книги "Нож сновидений"

Глава 7
Холодный медальон

Шончанские солдаты. Кровь и проклятый пепел! Этого еще не хватало, когда у него в голове вертятся игральные кости.

– Ноэл, найди Эгинин и предупреди ее. Олвер, ты предупреди Айз Седай и Бетамин с Ситой. – Эти пять будут держаться вместе или, по крайней мере, не станут упускать друг друга из виду. Две бывшие сул’дам тенями следовали за сестрами, куда бы те ни вышли из фургона, где они все вместе жили. О Свет, только бы какая-нибудь из них не ушла снова в город! Это все равно что пустить горностая в курятник. – А я сам пойду к входу и проверю, угрожает ли нам все-таки опасность.

– Она не станет отзываться на то имя, – пробормотал Ноэл, выбираясь из-за стола. Для того, у кого все кости хоть раз в жизни да были сломаны, он двигался весьма шустро. – Ты же знаешь, что не станет.

– Ты понял, о чем я, – огрызнулся Мэт, хмуро глядя на Туон и Селусию.

Вся эта путаница с именами – их вина. Селусия сказала Эгинин, что отныне ее имя – Лильвин Бескорабельная, и теперь Эгинин только на это имя и откликалась. Что ж, такое положение Мэта не устраивало, ни в отношении себя, ни в отношении ее. Рано или поздно она должна одуматься.

– Да я просто так сказал, – заметил Ноэл. – Пойдем, Олвер.

Мэт хотел было выскользнуть вслед за ними за дверь, но его остановил голос Туон:

– Ты даже не прикажешь нам оставаться внутри, Игрушка? Никто не останется охранять нас?

Игральные кости говорили, что он должен найти Гарнана или еще кого-нибудь из «красноруких» и поставить на всякий случай снаружи. Но Мэт не стушевался:

– Ты же дала слово, – сказал он, нахлобучивая на голову шляпу.

Улыбка, которую он получил в ответ, оправдала риск. Сгори он на месте, но ее лицо просто светилось! С женщинами вечно приходится рисковать, но иногда и улыбка может стать солидным выигрышем.

Добравшись до входа в балаган, Мэт понял, что дни Джурадора без шончан подошли к концу. По ту сторону от дороги несколько сотен человек снимали с себя оружие и доспехи, разгружали фургоны, ставили ровными рядами палатки, выстраивали коновязь. Причем очень быстро и сноровисто. Он увидел тарабонцев – у них со шлемов свисали кольчужные вуали, а нагрудники пересекали синие, желтые и зеленые полосы – и, судя по всему, пехотинцев, чьи латы тоже были раскрашены полосами, они составляли в пирамиды кавалерийские копья и складывали на рамы луки, куда более короткие, чем двуреченские. Мэт решил, что это, скорее всего, амадицийцы. Тарабон и Алтара не особо жаловали пешие войска, и к тому же алтарцы, состоящие на службе у шончан, по какой-то причине свое защитное вооружение красили иначе. Здесь были и настоящие шончан – он насчитал около двух-трех десятков. Ошибиться невозможно, их отличали доспехи из цветных перекрывающихся пластин или шлемы, напоминающие головы каких-то чудны`х насекомых.

Трое солдат – стройных, ладно скроенных – неторопливо переходили дорогу. Их синие мундиры, с зелеными и желтыми полосками по вороту, несмотря на яркость расцветки, были вполне обычными, на них виднелись явные следы от ношения доспехов. Никаких значков или эмблем, указывающих на звание их обладателей, не имелось. Значит, не офицеры, хотя от этого они не становились менее опасными. Алая гадюка всегда опасна. Двое вполне сошли бы за выходцев из Андора или Муранди или даже из Двуречья, но вот разрез глаз третьего и его медового цвета кожа выдавали в нем салдэйца. Не останавливаясь, они двинулись в лагерь артистов.

Один из конюхов-привратников издал пронзительный свист из трех нот, который эхом разнесся по всему лагерю, а косоглазый парень по имени Боллин остановил подошедшую троицу, выставив перед ними стеклянный кувшин.

– По серебряному пенни с каждого, капитан, – обманчиво сладким голосом произнес он. Мэт слышал, как однажды здоровяк говорил тем же вкрадчивым тоном за секунду до того, как огреть собеседника – другого конюха – табуретом по голове. – За ребенка пять медяков, если он мне по пояс и выше, для тех, что поменьше, – три. Бесплатно только детишкам, которых нужно нести на руках.

Медовокожий шончанин поднял руку, как будто собирался отпихнуть Боллина с дороги, но заколебался. Выражение его лица стало еще более суровым, если такое вообще возможно. Двое его товарищей выпрямились и сжали кулаки как раз в тот момент, когда послышался топот ног, возвещающий о прибытии мужской части труппы. Артисты прибежали прямо в сверкающих костюмах, а конюхи и подручные так, как были, в грубых шерстяных куртках. У всех в руках было по дубинке, даже у Люка, на котором красовался великолепный красный плащ, расшитый золотыми звездами вплоть до отворотов сапог, и даже у обнаженного до пояса Петры – самого тихого и безобидного человека, которого Мэт когда-либо встречал. Сейчас глаза Петры метали громы и молнии.

О Свет! Запахло бойней, если учесть, что через дорогу расположилась сотня-другая дружков этой троицы и у каждого из них под руками имелось оружие. Пришло время Мэту Коутону смыться. Он незаметно коснулся метательных ножей, скрытых в рукавах, и повел плечами, чтобы ощутить холод металла еще одного ножа между лопатками. Те, что под полой и в сапогах, проверить не получится. Игральные кости грозили проломить череп. Мэт начал прикидывать, как ему вытащить из грядущей заварушки Туон и всех остальных. Однако на мысли о Туон ушло больше времени.

Но прежде чем разразилась буря, со стороны шончан появился еще один человек. Женщина была облачена в раскрашенные синими, зелеными и желтыми полосами доспехи, но шлем несла в руке, держа его у правого бедра. Ее кожа тоже была цвета меда, глаза раскосыми, а коротко остриженные темные волосы кое-где тронула седина. Женщина оказалась почти на фут ниже любого из троих солдат, а на шлеме у нее не было плюмажа, только спереди имелся небольшой гребень в виде бронзового наконечника стрелы, однако все трое при виде ее вытянулись в струнку.

– Ну почему я совсем не удивлена тем, что нашла тебя там, где вот-вот разразится драка? А, Мюрель? – Невнятный выговор женщины имел к тому же какой-то гнусавый призвук. – Что это все значит?

– Мы заплатили за вход, штандартный, – ответил медовокожий солдат с тем же гнусавым акцентом. – А они сказали, что мы должны заплатить больше, потому что состоим на службе у империи.

Боллин открыл было рот, но женщина заставила его замолчать, просто подняв руку. Было в ней что-то властное, не терпящее возражений. Окинув взглядом мужчин, выстроившихся в полукруг с дубинками наперевес, и покачав головой при виде Люка, она остановила свой взор на Мэте:

– Ты видел, что здесь произошло?

– Да, – ответил Мэт. – Они попытались пройти бесплатно.

– Молодец, Мюрель, – заявила женщина, отчего солдат недоуменно воззрился на нее. – Все трое молодцы. Значит, деньги останутся при вас. Потому что последующие десять дней вам запрещено покидать лагерь. Сомневаюсь, что этот балаган простоит здесь так долго. И за эти десять дней будет удержано из вашего жалованья. Вы будете разгружать фургоны, чтобы местные не подумали, будто мы считаем себя лучше их. Или вы хотите, чтобы вас обвинили в разжигании розни в народе? – (Вся троица заметно побледнела. Видимо, наказание за подобное полагалось строгое.) – Вот и я так не думаю. А теперь убирайтесь с глаз моих и немедленно приступайте к работе, пока я не превратила десять дней в месяц.

– Есть, штандартный, – отчеканили все трое хором и со всех ног бросились обратно через дорогу, на ходу стягивая с себя мундиры. Суровые воины, но штандартный явно посуровей будет.

Но женщина еще не закончила. Люка сделал шаг вперед и отвесил ей изысканный поклон, но шончанка жестом не позволила обрушить на себя поток благодарностей.

– Я не очень-то люблю тех, кто угрожает моим людям дубинками, – промолвила она с медлительностью, положив руку на рукоять меча. – Даже Мюрелю. И при таком раскладе. И все же вижу, вы ребята решительные и с характером. Кто-нибудь из вас, парни, хочет наполнить свою жизнь славой и приключениями? Тогда пойдемте со мной через дорогу, я внесу вас в списки. Вон ты, в занятном красном наряде. По-моему, ты прирожденный конный копейщик. Спорим, я в два счета сделаю из тебя героя?

По рядам собравшихся мужчин пробежала рябь – присутствующие замотали головой, – а некоторые, увидев, что потасовки не предвидится, стали разбредаться. Среди них оказался и Петра. Люка выглядел ошарашенным. Еще несколько артистов тоже пребывали под впечатлением от предложения. Выступления оплачиваются лучше, чем сражения, и, помимо всего прочего, никто ежеминутно не жаждет воткнуть в тебя меч.

– Ну что ж, пока вы стоите тут, постараюсь переубедить вас. Богачами вы вряд ли станете, но жалованье, как правило, платят вовремя, и есть шанс получить часть военной добычи, если, конечно же, будет на то приказ. А такое случается довольно часто. Еда бывает разная, но всегда горячая, и ее всегда хватает, чтобы набить живот. Дни длинные, но это значит, что вы устанете настолько, что спать будете глубоко и крепко. Это в том случае, если вам не нужно будет работать ночью. Кому-то это интересно?

Люка покачал головой:

– Спасибо, капитан, но нет. – Его голос прозвучал несколько придушенно. Некоторые дураки считают, что солдатам льстит, когда люди думают, что перед ними воин рангом выше, чем есть на самом деле. И некоторым дуракам-солдатам это действительно льстит. – Простите меня великодушно. Нам нужно идти выступать. И зрители будут не в восторге, если им придется долго ждать. – И, оглянувшись напоследок на женщину, словно опасаясь, что она схватит его за ворот и потащит через дорогу, Люка повернулся к артистам и скомандовал: – Ну-ка все обратно по своим местам! Что вы тут застряли? Тут все нормально. Давайте-ка бегом выступать, пока люди не начали требовать вернуть деньги!

Для него это будет сущая катастрофа. Что хуже – драка или возврат денег, Люка не смог бы решить.

Пока артисты спешили вернуться к своим делам, а Люка, косясь через плечо на грозную командиршу, заторопился прочь, женщина обратилась к Мэту, единственному мужчине, оказавшемуся поблизости от конюхов:

– Ну а ты? На мой взгляд, ты можешь стать офицером и запросто отдавать мне приказания.

Собственные слова явно ей показались забавными.

Мэт отлично понимал, что она делает. Люди в очереди видели, как она обратила в бегство трех шончан, и кто знает, почему они так резво убежали от нее? Но теперь они видели, как она в одиночку разогнала куда большую толпу. Лично он, не задумываясь, принял бы ее знаменщиком в Отряд Красной руки.

– Увы, штандартный, солдат из меня выйдет ужасный, – ответил Мэт, коснувшись полей шляпы.

Женщина рассмеялась.

Когда он повернулся к входу в балаган, за спиной послышался голос Боллина:

– Слышали, что я сказал тем ребятам? Серебряное пенни за вас и еще одно за вашу добрую жену. – Монеты звякнули о дно кувшина. – Спасибо.

Все возвращалось на круги своя. А игральные кости в голове все продолжали выплясывать бешеный танец.

Шагая мимо деревянных подмостков, где перед толпами увлеченных зевак снова кувыркались акробаты, фокусники и жонглеры показывали свои трюки, собачки Кларин, перебирая лапами, катались на больших деревянных шарах, а леопарды Мийоры стояли на задних лапах в клетках, которые едва ли способны удержать этих диких зверей внутри, Мэт решил, что пойдет проведать Айз Седай. Леопарды почему-то навели на мысль именно о них. Может, рядовые солдаты и будут работать целый день, но Мэт готов был побиться об заклад, что скоро сюда пожалуют какие-нибудь офицеры. Он, как ни странно, доверял Туон, и Эгинин хватит сообразительности не попадаться на глаза, если вокруг шатаются шончанские солдаты. Но вот у Айз Седай здравый смысл, похоже, не в почете. Даже Теслин и Эдесина, которые уже успели побывать в шкуре дамани, осмеливались глупо рисковать. А Джолин, которую сия участь миновала, по всей видимости, вообще считала себя неуязвимой.

Все артисты теперь уже знали, что эти три женщины – Айз Седай, но их просторный фургончик, на котором от постоянных дождей облупилась побелка, продолжал стоять рядом со складскими фургонами, крытыми парусиной, неподалеку от коновязей. Люка с удивительным рвением перекроил лагерь ради верховной леди, выдавшей ему охранную грамоту, но отказался делать это для Айз Седай, которые подвергали его риску одним своим присутствием и вдобавок сидели практически без гроша. Женщины из труппы в основном сочувствовали сестрам, мужчины же относились к ним с опаской – с Айз Седай всегда так, – но Люка наверняка выдворил бы их прочь, если бы не золото Мэта. В землях, занятых шончан, Айз Седай становились самой страшной угрозой. Правда, никто из сестер не бросился благодарить Мэта, но он этого особо и не ждал. Он был бы рад, если бы они проявляли к нему хоть капельку уважения, но на это тоже не приходилось рассчитывать. Все-таки Айз Седай – это Айз Седай.

Стражей Джолин – Блерика и Фена – нигде видно не было, так что Мэту не придется убеждать их впустить его внутрь. Но как только он приблизился к заляпанным грязью ступеням, ведущим к входу в фургон, медальон в виде лисьей головы, висевший у него на груди под рубахой, вдруг сделался холодным, словно лед, а потом стал еще холоднее. На секунду Мэт застыл как истукан. Эти безмозглые дамочки изволят там направлять! Придя в себя, он взлетел по ступеням и рывком распахнул дверь.

Все женщины, которых он ожидал увидеть, оказались на месте: Джолин, Зеленая сестра, стройная, хорошенькая и большеглазая, Теслин, худая Красная, – лицо у нее было такое, будто ее заставили жевать камни, – и Эдесина, Желтая, не просто хорошенькая, а скорее красивая, с черными локонами, водопадом ниспадавшими до талии. Мэт спас всех трех из лап шончан, вытащив Теслин и Эдесину прямо из конурок дамани, но их благодарность сложно было назвать постоянной. Бетамин, тоже темненькая, как и Туон, но повыше и не без завлекательных округлостей, и светловолосая Сита были сул’дам – до тех пор, пока их не вынудили помочь в освобождении трех Айз Седай. Все пять жили в этом фургоне, и Айз Седай присматривали за сул’дам, а бывшие сул’дам, в свою очередь, присматривали за Айз Седай. Ни те ни другие не отдавали себе в этом отчета, но взаимное недоверие заставляло их относиться к этой неосознанной миссии с особым рвением. А вот еще одну женщину Мэт здесь увидеть не ожидал – Сеталль Анан, которая в Эбу Дар была хозяйкой гостиницы под названием «Странница», до того как по каким-то причинам согласилась принять участие в спасательной операции. То есть Сеталль просто вмешалась. Точнее, влезла. Так же, как беспрестанно влезает в отношения Мэта и Туон. Но то, что вся эта доблестная команда делала, оказалось совсем неожиданным.

Посреди фургона, зажатые между двумя кроватями, которые нельзя было убрать, сложив вплотную к стене, неколебимые, словно заборные столбы, плечом к плечу стояли Бетамин и Сита, а Джолин без устали хлестала Бетамин по щекам, сначала одной ладонью, потом другой. Слезы катились по скулам высокой женщины, которая при этом не издавала ни звука, а на лице Ситы читалось, что ей ужасно страшно стать следующей. Эдесина и Теслин, скрестив руки под грудью, бесстрастно взирали на происходящее, в то время как госпожа Анан неодобрительно хмурилась из-за плеча Теслин. Что она не одобряла – пощечины или то, чем Бетамин их заслужила, Мэт не мог сказать, да и какая разница.

Одним шагом преодолев разделяющее их расстояние, Мэт схватил занесенную руку Джолин и развернул женщину к себе:

– Что же, Света ради, ты такое творишь?

Прежде чем он успел сообразить, Айз Седай другой рукой засадила ему такую оплеуху, что в ушах зазвенело.

– Ну все, ты сама напросилась! – заявил Мэт; странные пятна все так же маячили у него перед взором.

Он рухнул на ближайшую кровать и швырнул ошарашенную Джолин поперек колена. Его правая рука со смачным шлепком приземлилась на ее зад, отчего Джолин потрясенно вскрикнула. Медальон стал еще холоднее, а Эдесина судорожно вздохнула, увидев, что ее усилия тщетны. Мэт старался одним глазом наблюдать за остальными двумя сестрами, а другим посматривать на открытую дверь, где в любой момент могли появиться Стражи Джолин. Сам же он крепко держал ее и потчевал мощными и частыми шлепками. Мэт понятия не имел, сколько юбок и сорочек под этим поношенным шерстяным синим платьем, но он хотел удостовериться, что преподанный урок будет весьма убедителен и запомнится надолго. Рука ударяла словно бы в такт кувыркающимся в голове игральным костям. Барахтаясь и брыкаясь, Джолин начала ругаться, как фургонный возчик, а медальон будто превратился в кусок льда, а потом непостижимым образом сделался еще холоднее. Мэт даже заволновался, не отморозит ли он себе что-нибудь, однако вскоре к крайне изощренному лексикону наказуемой прибавились жалобные всхлипы. Рука у него, конечно, не то, что у Петры, но тоже не из хилых. Занятия с луком и боевым посохом очень укрепляют мышцы этой части тела.

Эдесина и Теслин будто застыли на месте, так же как и две бывшие сул’дам, которые наблюдали за происходящим с широко раскрытыми глазами, – ну, Бетамин, например, ухмылялась, хотя была изумлена не меньше, чем Сита. Но только Мэт осознал, что в потоке ругательств все чаще стали слышаться всхлипы, как госпожа Анан попыталась протиснуться между двумя Айз Седай. Как ни странно, Теслин властным взмахом руки приказала ей оставаться на месте! Очень немногие женщины, а тем более мужчины позволяли себе оспаривать повеления Айз Седай, но госпожа Анан одарила Красную ледяным взглядом и проскользнула между двумя сестрами, пробормотав нечто, отчего обе женщины удивленно воззрились на нее. Госпоже Анан предстояло еще миновать Бетамин и Ситу, так что Мэт воспользовался этой задержкой, чтобы завершить финальную серию тяжелых шлепков и позволить Зеленой сестре скатиться с его колена. Ладонь уже и так начала гореть. Джолин с глухим стуком упала на пол и хрипло выдохнула:

– Ох!

Оказавшись прямо перед Мэтом и едва не задев пытающуюся встать на ноги Джолин, госпожа Анан принялась пристально рассматривать юношу, сложив руки под бюстом, отчего чудная ложбинка между ее грудями, виднеющаяся из глубокого выреза, стала еще более притягательной. Несмотря на покрой своего платья, Сеталль Анан не была эбударкой, только не с такими глазами орехового цвета, однако в ушах у нее красовались золотые кольца, а шею обвивало широкое серебряное ожерелье, на котором висел брачный кинжал с рукоятью, украшенной красными и белыми камнями по числу ее сыновей и дочерей, и за поясом женщина носила кривой кинжал. Подол ее темно-зеленого платья с левой стороны был подшит, открывая взорам алые нижние юбки. Вплоть до кончиков седых волосков, пробивавшихся в ее прическе, госпожа Анан являла собой образец величественной содержательницы солидной эбударской гостиницы, уверенной в себе и привыкшей распоряжаться. Мэт подумал, что она примется бранить его – а в этом она не хуже Айз Седай, уж поверьте! – поэтому удивился, когда она задумчиво заговорила:

– Джолин наверняка пыталась тебя остановить, и Теслин с Эдесиной тоже. Но сделать им ничего не удалось. Мне кажется, все указывает на то, что ты владеешь тер’ангриалом, который способен разрушать потоки Силы. Я слышала о подобных штуках – по всей видимости, Кадсуане Меледрин имела такой, если слухи не врут, – но я никогда их не видела. И мне очень бы хотелось на него взглянуть. Я не стану пытаться отнять у тебя этот предмет, но я буду благодарна, если ты позволишь на него посмотреть.

– Откуда ты знаешь Кадсуане? – удивилась Джолин, пытаясь отряхнуть юбку сзади. Но после первого же прикосновения бедняжка поморщилась от боли и мрачно воззрилась на Мэта, словно желая напомнить, что содеянное так просто с рук ему не сойдет. В ее огромных карих глазах и на щеках блестели слезы, но, даже если Мэту и придется расплачиваться за них, игра стоила свеч.

– Она говорила что-то по поводу испытания на шаль, – напомнила Эдесина.

– Она сказала: «Как же вы прошли испытание на шаль, если торчите на месте в такие моменты?» – откликнулась Теслин.

На секунду губы госпожи Анан сложились в тонкую ниточку, но если в какой-то момент она и потеряла самообладание, то оно тут же вернулось к ней.

– Как вы помните, я владела гостиницей, – сухо ответила она. – В «Страннице» бывали разные люди, и многие из них зачастую говорили больше, чем следует.

– Но не Айз Седай, – начала Джолин, но внезапно обернулась.

По ступеням поднимались Блерик и Фен. Оба уроженца Пограничных земель были парнями внушительными. Мэт поспешно вскочил на ноги, готовясь, если потребуется, пустить в ход свои метательные ножи. Стражи, конечно, уделают его знатно, но и они без кровопускания не обойдутся.

К вящему удивлению Мэта, Джолин бросилась к двери и, захлопнув ее перед самым носом у Фена, резво задвинула щеколду. Салдэйец не стал предпринимать попыток открыть дверь, но Мэт нисколько не сомневался в том, что эта парочка будет сторожить снаружи до тех пор, пока он не выйдет. Когда же Джолин повернулась обратно, глаза ее сверкали от ярости, слез и всего остального, так что она даже на какое-то мгновение позабыла про госпожу Анан.

– Если ты хоть когда-нибудь еще раз подумаешь… – начала она, гневно грозя ему пальчиком.

Мэт шагнул вперед и приставил собственный палец к кончику носа Джолин, причем так быстро, что от неожиданности та отпрыгнула назад и врезалась в дверь. Вскрикнув, она отскочила от нее, на лице проступили красные пятна. Мэт не имел никакого желания разбираться, произошло ли это от злости или от смущения. Айз Седай открыла было рот, но он не дал ей вставить ни словечка:

– Если бы не я, ты сейчас ходила бы в ошейнике дамани, и Эдесина с Теслин тоже. – В голосе Мэта слышалась та же ярость, что пылала у женщины в глазах. – Вы же вместо благодарности постоянно пытаетесь меня запугать. Вы поступаете так, как вам хочется, подвергая опасности всех нас. И еще вы, проклятье, вздумали направлять, когда отлично знаете, что прямо у нас под боком, через дорогу, расположились лагерем шончан! С ними вполне могут оказаться парочка дамани, а может, и целая дюжина, чтоб вы знали! – Мэт сомневался, что там есть хоть одна, но сомнение – не есть уверенность. Как бы то ни было, сейчас не время делиться с ней подобными соображениями. – Ну, я, конечно, мог бы примириться кое с чем, хотя вам лучше уяснить, что мое терпение на исходе. Но вот бить себя я не позволю. Если сделаешь так еще раз, клянусь, я вздую тебя в сто раз сильнее. Даю слово!

– И в следующий раз мешать ему я и не подумаю, – заметила госпожа Анан.

– И я тоже, – прибавила Теслин, спустя секунду к ней присоединилась и Эдесина.

Джолин выглядела такой обескураженной, будто ее ударили молотом промеж глаз. Весьма приятно. Ну, это до тех пор, пока ему будет удаваться придумывать способы избегать встреч с Блериком и Феном, чтобы сохранить кости целыми.

– Ну, может, теперь мне кто-нибудь объяснит, почему вам в голову пришла проклятая мысль направлять Силу, причем так, будто наступило время Последней битвы? А ты, Эдесина, так и будешь держать их в таком состоянии? – Мэт кивком указал на Ситу с Бетамин.

Это была просто догадка, но глаза Эдесины удивленно распахнулись, будто бы она подумала, что тер’ангриал позволяет не только останавливать потоки Силы, но и видеть их. Как бы то ни было, мгновение спустя обе женщины приняли естественное положение. Бетамин спокойно принялась утирать слезы белым льняным платочком. Сита опустилась на ближайшую кровать, обхватила себя руками и поежилась; выглядела она куда более потрясенной, чем Бетамин.

Похоже, никто из Айз Седай не горел желанием отвечать, поэтому это сделала госпожа Анан:

– Они спорили. Джолин хотела пойти взглянуть на этих шончан лично, причем возражать что-либо было бесполезно. Бетамин решила ее повоспитывать, но понятия не имела, что из этого выйдет. – Женщина недовольно покачала головой. – Она попыталась уложить Джолин себе на колено, точь-в-точь как ты, и Сита взялась помогать, а Эдесина связала их потоками Воздуха. Ну, мне так кажется, – уточнила бывшая хозяйка гостиницы, когда три Айз Седай вперили в нее недоуменные взгляды. – Может, направлять я и не способна, но зато умею пользоваться глазами.

– Но это вовсе не то, что я почувствовал, – возразил Мэт. – Тут столько направляли – явно очень много.

Госпожа Анан и три Айз Седай посмотрели на него с нескрываемым любопытством, их взгляды словно бы шарили по нему в поисках медальона. О тер’ангриале они не забудут, это уж точно.

Джолин подхватила:

– Направляла Бетамин. Я никогда не видела плетение, которое она использовала, но несколько секунд, пока она не потеряла Источник, над нами троими плясали искорки. Мне кажется, она вложила в плетение столько Силы, сколько смогла зачерпнуть.

Внезапно рыдания сотрясли Бетамин. Она безвольно осела, чуть не упав на пол.

– Я не хотела, – всхлипнула она, плечи дернулись, лицо исказила мученическая гримаса. – Я думала, вы хотите меня убить, я не хотела… Не хотела…

Сита начала раскачиваться вперед-назад, с ужасом глядя на подругу. Или, скорее, на бывшую подругу. Обе они знали, что ай’дам может удержать их, как и вполне вероятно любую сул’дам, но они отказывались принимать полное значение этого явления. Любая женщина, способная использовать ай’дам, может научиться направлять Силу. Вероятно, они изо всех сил старались забыть этот жестокий факт. Как ни крути, способность направлять Силу переворачивает все с ног на голову.

Чтоб ему сгореть, вот только этого еще не хватает для полного списка удовольствий!

– И что же вы собираетесь делать? – поинтересовался Мэт. Только Айз Седай под силу справиться с этим. – Однажды начав, она уже не остановится. Уж это-то мне известно.

– Пусть умирает, – отрезала Теслин. – Мы сможем держать ее огражденной щитом, пока не избавимся от нее, а потом пусть умирает.

– Мы не можем так поступить, – потрясенно возразила Эдесина. Правда, потрясение вряд ли имело отношение к тому, что Бетамин умрет. – Если мы ее отпустим, она станет угрозой для всех, кто окажется рядом.

– Я больше не стану так делать, – всхлипнула Бетамин чуть ли не умоляющим голосом. – Я не стану!

Обойдя Мэта, будто вешалку для одежды, Джолин остановилась перед Бетамин и, уперев кулачки в бока, посмотрела на высокую женщину снизу вверх:

– Ты больше не остановишься. Не сможешь, раз уже начала. О, быть может, попытки направлять будут разделять месяцы, но ты станешь обращаться к Истинному Источнику снова и снова, и с каждым разом грозящая тебе опасность будет только расти. – Тяжело вздохнув, она опустила руки. – Ты слишком стара, чтобы твое имя вписали в книгу послушниц, но с этим ничего не поделаешь. Обучать тебя придется нам. По крайней мере настолько, чтобы ты не погибла.

– Обучать ее? – вскинулась Теслин. Теперь уже она уперла руки в боки. – Я же говорю, пусть умирает! Ты хоть знаешь, как эти сул’дам обращались со мной, когда я была у них пленницей?

– Понятия не имею, ведь подробностями ты не делишься, а лишь ноешь о том, как это было ужасно, – сухо ответила Джолин, а потом намного более твердым тоном добавила: – Но я не позволю женщине умереть, если в моих силах не допустить подобного исхода.

Этим, разумеется, все не закончилось. Когда женщина хочет настоять на своем, она будет спорить, даже если останется в гордом одиночестве, – а здесь поспорить жаждали все. Эдесина приняла сторону Джолин, за ней последовала и госпожа Анан, так, словно у нее было право высказывать мнение наравне с Айз Седай. Как ни странно, Бетамин и Сита заняли сторону Теслин, решительно отвергая все предложения обучать их направлять Силу, и принялись не менее яростно, чем остальные, кричать и размахивать руками. Мэт мудро воспользовался шансом выскользнуть из фургона и тихонько затворил за собой дверь. Нет нужды напоминать им о себе. По крайней мере Айз Седай все равно скоро о нем вспомнят. В любом случае ему можно больше не переживать о том, где же эти проклятущие ай’дам и не попытаются ли сул’дам снова ими воспользоваться. С этим покончено раз и навсегда.

Насчет Блерика и Фена Мэт оказался прав. Они поджидали его у подножия лесенки, и грозовые тучи не шли ни в какое сравнение с выражениями их лиц. Несомненно, они отлично знали, что приключилось с Джолин. Но как выяснилось, виновник им известен не был.

– Что там произошло, Коутон? – требовательным тоном спросил Блерик; взгляд его синих глаз мог проделать дыру в собеседнике.

Он был чуть повыше напарника. Бедняге пришлось сбрить свой шайнарский чуб, а теперь он был не особо доволен короткой щетиной отросших на голове волос.

– Ты причастен? – холодно поинтересовался Фен.

– Каким это образом? – отозвался Мэт, с самым беззаботным в мире видом сбегая по ступенькам. – Она же Айз Седай, если ты еще не заметил. Если хочешь узнать, что произошло, сами спросите у нее. Знаете, я вовсе не шерстеголовый болван, чтобы рассказывать о случившемся. Вот только прямо сейчас ее расспрашивать не стоит. Они там еще ругаются. Я воспользовался моментом и по-тихому улизнул, пока мне не прилетело под горячую руку.

Не самый подходящий выбор слов, пожалуй. Лица двух Стражей сделались еще мрачнее, хотя это едва ли казалось возможным. Однако они отпустили Мэта восвояси, так что ему даже не пришлось использовать свои ножи. И все. Никто из них, видимо, не горел желанием зайти в фургон. Вместо этого они снова устроились на ступенях и приготовились ждать. Дурачье. Вряд ли Джолин станет с ними церемониться и наверняка устроит взбучку, ведь они знали, что произошло, и ничего не сделали. На их месте Мэт нашел бы себе занятие подальше от этого фургона на… месяцок-другой. Это бы помогло. Наверное. Немного. У женщин очень хорошая память на некоторые вещи. С этого момента ему нельзя спускать с Джолин глаз. Но все равно оно того стоило.

Шончанский лагерь через дорогу, спорящие между собой Айз Седай, женщины, направляющие Силу так, словно рядом нет никаких шончан, и игральные кости, перекатывающиеся в голове, – тут и два выигрыша в камни у Туон этим вечером не смогут убить в нем осторожность. Мэт отправился спать – устроившись на полу, поскольку сегодня была очередь Домона спать на кровати, а вторую всегда занимала Эгинин. А игральные кости, прыгающие в голове, грозили выпрыгнуть из черепа, но он был уверен: завтра будет лучше, чем сегодня. Ну, не то чтобы он всегда оказывался прав… Мэт просто хотел ошибаться не так часто.