Текст книги "Дрожь"

Глава 26

– С переездом, – поздравил Яна Джимми.

– Мелроуз был настоящим сортиром, – поморщился Ян, облокачиваясь на черную плиту, напоминающую саркофаг. Это был болезненного вида истощенный денди с тоненькими усиками и в черном костюме с молниями на рукавах, груди и бедрах. В таком облачении он походил на недокормленного астронавта.

Галерея «Инферно» стала известна миру несколько лет назад, когда Джимми написал о ней статью. Тогда она напоминала скорее дешевую забегаловку, в которой собирались никчемные неудачники, привлеченные бесплатной выпивкой и канапе. Первая выставка включала в себя авторский экземпляр «Психо» с подписью Тони Перкинса, черный ящик из упавшего самолета и пару рождественских открыток от серийных убийц. Обзор Джимми оказался очень едким, но выставка все равно прошла на ура. Насколько же велика сила прессы! Достаточно даже самого критического замечания, чтобы люди заинтересовались.

Теперь галерея находилась в Санта-Монике, недалеко от пляжа. Помещение выглядело очень элегантным с его высоким потолком и музейным освещением.

Джимми остановился у картины Джона Уэйна Гейси. На полотне были изображены Пого с Яном и его женой Клео, высокой хрупкой женщиной в черном платье без бретелек. На Яне тоже был черный костюм и красный галстук. Пого красовался в рубахе с белым жабо, красной шляпе и полосатом пиджаке. Всех троих художник запечатлел с одинаковыми улыбками.

– Боюсь, эта не для продажи. Она из нашей частной коллекции, – пояснил Ян. – Джон закончил ее за два дня до казни.

– Ты, Клео и Гейси – столик в аду вам троим уже заказан.

– Ян? – В компании молодой пары, державшейся за руки, появилась Клео. На ней было черное платье в горошек, рыжие волосы, подстриженные под пажа, напоминали шлем. – Андерсены хотят купить большую картину Рамиреса. Я разрешила взять ее домой.

– Сегодня у нас праздничный ужин, – объяснил мистер Андерсен стеснительно. Это был странноватый тип в летних хлопчатобумажных брюках и такой же рубашке. Рядом с ним его тонкая и почти прозрачная жена напоминала моль. – Клео сказала, что вы не собирались расставаться с картиной до начала выставки, но...

– Чушь, Кристофер, – ответил Ян. – Для вас двоих все, что угодно!

Он взмахнул кистью и подождал, пока помощник принесет рисунок в карандаше. На огромном листе изображалось тело со вскрытыми внутренностями.

– Вот видите, здесь подпись самого Ричарда Рамиреса, – пояснил Ян, указывая на нижний правый угол. – Ричард так обозначает только особенные свои работы.

Андерсены склонились над картиной.

Джимми медленно бродил по галерее, все еще чувствуя боль в спине. Перед ним предстал шедевр Джеффри Дамера – металлические коробки для завтрака, сваленные на стол для бальзамирования, изготовленный в девятнадцатом веке. Стоила эта композиция всего шесть тысяч долларов. Джимми направился в соседнюю нишу, но и там было все то же самое. Стены украшали огромные фотографии из газовой камеры калифорнийской тюрьмы. Работы Кэрила Чессмана оценивались в пятнадцать тысяч долларов.

– Эти снимки чудеснейшее приобретение, – прокомментировала Клео, приближаясь к нему. Подол ее платья задел ногу Джимми. Задорная прическа ее молодила, но лицо Клео напоминало погребальную маску – столько на нем было косметики. Определить ее возраст было невозможно. – Дело в том, что газовые камеры больше не запускают, а смертельная инъекция куда менее драматична.

– А что скажешь о повешении?

– Повешение ассоциируется с историей и не представляет такой эстетической ценности для настоящего коллекционера, – серьезно произнесла Клео. На ее тонком запястье поблескивал золотой браслет. – Хотя, конечно, эрекция меняет дело. Знаешь, у многих повешенных это случается – член встает как каменный. – Клео наклонилась к нему. – Если удастся увидеть эрекцию, то можно смело назначать самую высокую цену.

– М-да, даже странно, что не все бросились заниматься таким бизнесом, – улыбнулся Джимми.

– Мы ждали тебя.

Джимми понятия не имел, о чем она говорила.

– Я хотел спросить о кое-каких фотографиях. Возможно, вы их когда-то продавали. Яйцо...

– Они в соседней комнате, глупыш, – сказала Клео, мягко беря его под руку. – Тебе ведь нравятся игры, не так ли? Уверена, никто и не подозревает о том, какой ты на самом деле.

Джимми поколебался, но все же последовал за ней сквозь тяжелые черные бархатные шторы, отделявшие галерею от офиса.

– Сюда. – Клео указала на длинный деревянный рабочий стол, усыпанный снимками жертв Яйца. Множество фотографий устилало практически всю поверхность стола. – Какой ручкой предпочитаешь расписаться? – неторопливо поинтересовалась Клео. – Я заплачу тебе тридцать долларов за каждый снимок. Всего их девяносто четыре.

Джимми в изумлении рассматривал лица убитых людей. Все подобные снимки походят один на другой. В данном случае разница заключалась лишь в том, что Джимми было знакомо каждое из этих лиц. Он знал их детей, родителей, друзей. Сидел в их гостиных и разговаривал с людьми, любившими их. Он помнил, например, что Дениз Фредерикс взяла напрокат костюм Бритни Спирс для вечеринки в честь Дня всех святых, на которую ей так и не суждено было попасть. Что Уильям Холберг дочитал роман Стивена Кинга до половины, когда его убили. Книжку он оставил на ночном столике с загнутым краем странички.

– Ретроспектива Яйца откроется через три недели, – засмеялась Клео.

Джимми поборол неожиданное желание ударить ее и загнать этот смех обратно в глотку.

– Негодный мальчишка, – заворковала Клео, – заставил меня ждать до последней минуты. Я уж испугалась, что придется выставлять снимки без любимейшего автора Яйца. Я послала два или три письма в твой журнал, но они все вернулись обратно. Я звонила, оставляла сообщения. Но ты так и не ответил.

Большинство снимков были цветными, размером восемь на десять. Все они делались за полицейской лентой. Некоторые были сняты более крупным планом, и лишь единицы были сделаны «Поляроидом». Но даже эти единицы оказались не из Лагуны.

– Игра у тебя, конечно, интересная, – сказала Клео, – но смотри не заиграйся.

Джимми заметил цифровое изображение Уильяма Холберга. Это был явно официальный снимок. Рядом с трупом лежал пакет с мусором – Холберг пошел его выбрасывать, а по дороге его настиг убийца. Содержимое пакета вывалилось на асфальт – половинка грейпфрута, вымазанная в кофейной гуще, лежала прямо возле простреленной головы Холберга.

– Отличная картинка, – беззаботно заметила Клео.

Джимми уставился на нее в изумлении. Она казалась ему едва ли не самой одиозной персоной из всех, кого он когда-либо знал. Он взял фотографию Карлоса Мендосы. Его убили возле собственной машины. Ракурс и качество снимка напомнили Джимми те самые фото из коробки для сигар. Щеки моментально вспыхнули.

– А это очень популярная серия, – продолжала Клео. – Мы продали трех или четырех Мендос за последний год. Когда у фотографа есть такая возможность, он делает сразу пять или десять одинаковых снимков «Поляроидом». Вот остался последний.

– Это все фотографии, что у вас есть? – спросил Джимми, указав на стол.

– Перед тобой самая полная коллекция. Лучше ты нигде не найдешь, – раздраженно ответила Клео. – Снимки «Поляроидом» очень трудно достать.

Джимми протянул ей фотокарточку.

– Это мой брат, Джонатан Гейдж, – пояснил он. – У вас с ним когда-нибудь были какие-то дела?

– О! У Джимми есть брат! – Клео внимательно вгляделась в лицо Джонатана.

– Он пластический хирург. Очень белокожий – цвет лица светлее молока. Это не самый удачный снимок, но другого нет.

Клео покачала головой:

– Нет, я его не знаю. Но наши клиенты часто пользуются услугами посредников. Хотят остаться анонимными, – многозначительно посмотрела она на Джимми. – Хирурги называют скальпель ножом, ты не слышал? Я нахожу это очень возбуждающим.

Джимми забрал у нее карточку.

– Я хочу знать имя фотографа, снимавшего Мендосу. Возможно, Джонатан купил у него товар напрямую.

– Это конфиденциальная информация. Не обсуждается.

Джимми достал фотографию, на которой была Хоулт рядом с трупом Киннесона.

– Эта женщина полицейский. Если я сейчас позвоню ей, она быстро уговорит тебя назвать имя фотографа.

У Клео забегали глаза.

– Обожаю мужчин, способных на угрозы, – с вызовом сказала она, – однако ты промахнулся. Джейн Хоулт уже была здесь.

Джимми продолжал ошеломленно смотреть на Клео. Ведь он прекрасно помнил, как искренне удивилась Хоулт, когда он поведал ей о существовании рынка криминальных снимков.

– Она приходила недавно? – спросил он спокойно, скрывая удивление.

– Нет, детектив Хоулт навестила нас достаточно давно. Сначала я подумала, что она серьезный клиент, с виду вроде богатенькая. К тому же эти строгие люди, застегнутые на все пуговички, как раз и оказываются редкостными извращенцами с причудливыми пристрастиями, – вздохнула Клео. – Я была так разочарована, когда она сообщила, что ее интерес сугубо официальный.

– Да, я тоже, – ответил Джимми, уже практически не слушая ее. Он пытался понять, какую выгоду преследовала Хоулт, обманывая его. – И чего она хотела?

– Поляроидные снимки.

– Крупные планы? – поправил ее Джимми. – Скорее всего ее интересовали фотографии, на которых запечатлелось то, что могли пропустить полицейские.

Клео покачала головой:

– Она говорила только о поляроидных снимках. Я ей одолжила все, что у меня были на тот момент. Она вернула их через несколько дней и попросила сообщить, если в мои руки попадут другие.

– А почему ее заинтересовали только поляроидные фото? – озадаченно спросил Джимми.

– Ну, они более редкие, поскольку нет негативов. К тому же в них есть своя особая прелесть, эстетическая ценность. Хотя не думаю, что ее это сильно волновало.

– Что она делала со снимками?

– Откуда мне знать? Я предупредила ее, чтобы она не делала копий. За такое можно было бы и обвинить в нарушении авторских прав.

– А почему у тебя нет ни одного снимка из Лагуны?

– Ни один фотограф не смог пробиться к телу, – пожаловалась Клео. – Я спросила Джейн, не смогла бы она... экспроприировать парочку снимков Киннесона из лаборатории. Так сказать, в знак благодарности за мою услугу.

– Значит, вы никогда не выставляли на продажу фото Киннесона?

– К сожалению. Некоторые коллекционеры готовы заплатить уйму денег, лишь бы собрать снимки всех жертв Яйца. – Голос Клео смягчился. – Джимми, а у тебя есть доступ к фото Киннесона?

Джимми разглядывал цветной снимок, лежавший рядом на полке. Он представлял собой причудливую композицию из многочисленных синих точек, сосредоточенных вокруг белого пятна. Точки были обведены желтой линией. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять – перед ним изображение Лагуны, снятой сверху, вероятно, с утеса. Синие точки – это копы в униформе, желтая линия – полицейская лента. Вся композиция напоминала мишень.

– Интересно, – сказал Джимми.

– Тебе, может, и интересно, а мне – нет. Кроме того, я думала, тебя интересуют поляроидные снимки. Как и детектива Хоулт. – Клео размазала помаду подушечкой указательного пальца. – Подписывай карточки, и я согласна на три с половиной тысячи. Лучшее предложение, между прочим.

Остальные фотографии были более четкими и выразительными. Однако именно эта, в виде мишени, взволновала Джимми. В ней чувствовалась какая-то неприкрытая надменность, даже гордыня. Вероятно, сыграл роль угол съемки – создавалось впечатление, что фотограф видел все иначе, чем остальные присутствовавшие, в том числе и полиция. Джимми взял снимок.

– Кто его сделал?

– Не помню, да и какая разница? На нем все равно ничего такого не видно, – безапелляционно сказала Клео. – Многие из похожих картинок я покупала напрямую у фотографа.

– Как его имя? Это важно, Клео.

– Ой, посмотрите, какие мы крутые самцы, бьем себя в грудь и требуем чего-то! Я тебе не бюро добрых услуг.

Джимми вспомнил старое полицейское клише о том, что преступник возвращается на место преступления. Иногда наиболее прозорливым детективам удается найти убийцу в толпе зевак, окружающей тело. Джимми снова взглянул на фото. Вероятно, фотограф был не один в момент съемки. Может, рядом с ним находился кто-то заинтересованный в происходящем.

Джимми положил снимок в конверт и взял ручку.

– Оставь деньги себе. А мне дай имя фотографа, его адрес и номер телефона. – Джимми начал выводить грязные ругательства и собственную под ними подпись.

Клео прочитала написанное через его плечо.

– Ой, как чудесно! – прощебетала она, хлопая в ладоши от восторга.

Глава 27

Джимми перепроверил адрес фотографа, который дала ему Клео (она сказала, что его зовут ATM, как сокращенное название сети банкоматов). Вчера он по дороге из галереи заехал к этому парню со странным именем, но того не оказалось на месте. Джимми зря прождал несколько часов – фотограф так и не появился. Джимми оставлял ему сообщения, но тоже безрезультатно – никто не откликнулся. Однако он не терял надежды.

В соседнем доме грохотала музыка, которую Джимми услышал, как только вышел из машины. Крутили запись группы «Лимп бизкит». Джимми подошел к крыльцу и постоял в нерешительности – какую из двух дверей выбрать. В итоге он постучал висевшим рядом молоточком в ту, что находилась правее. Странное имя ATM. Вряд ли его так назвали родители. Или взгляды Джимми слишком устарели?

Постучав еще несколько раз, Джимми почти отчаялся услышать шаги за дверью. Однако та медленно отворилась. Тучный человек высунул в проем лицо, скрытое множеством свисающих косичек.

– ATM?

– Зависит от ситуации, – пробурчал мужчина, посасывая молочный коктейль. – Эй, незнакомец, ты на колесах?

Двадцать минут спустя они на бешеной скорости мчались по шоссе, чудом не задевая бампером многочисленные в это время суток автомобили.

– Принцесса Диана! Принцесса Диана! – стонал ATM, содрогаясь от смеха на переднем сиденье черного «сааба». Машина ловко перестраивалась из ряда в ряд и обгоняла соседние автомобили.

– Заткнись! – бросил Джимми, жалея, что не обсудил все с этим странным парнем еще у него в квартире. Теперь было поздно. За ошибки приходится платить. – Еще раз заорешь, отправишься домой.

– Эй, это ты ко мне пришел! – ATM почесался. Его голова топорщилась грязноватыми косичками, а на толстом пузе висело несколько фотоаппаратов. – Неужели так сложно подбросить приятеля-журналиста?

– Слушай, я уже тебя подбрасываю, разве нет? Только, пожалуйста, заткнись.

– Так постарайся ехать побыстрей! – недовольно проворчал ATM.

Джимми сильнее нажал на педаль газа. Они мчались так быстро, что Джимми едва различал картинку за окном. Руль так и рвался из рук. Теперь он понимал, почему автомобиль этого горе-фотографа находился в ремонте.

– Я просто хотел узнать, один ли ты находишься на месте съемок. Разве нельзя спокойно ответить? По-моему, элементарный вопрос.

– Ответы даже на самые элементарные вопросы стоят денег. ATM принимает только наличные. Никаких чеков.

Джимми увидел проблесковый маячок «скорой помощи». Убийство в Лагуне было первым в серии Яйца. Вполне возможно допустить, что он, восхищенный результатом своей работы, решил полюбоваться им со стороны.

Клео думает, что в объектив ATM не попало ничего важного, но Джимми знал – на снимке предостаточно информации. Остался только один вопрос – хотел ли Яйцо посмотреть на дело рук своих или нет?

ATM достал пачку антацидов[6]6
  Лекарственные препараты, нейтрализующие соляную кислоту желудочного сока (например, при язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки).


[Закрыть], отправил пару таблеток в рот и протянул ее Джимми. Тот покачал головой, боясь оторвать взгляд от дороги.

ATM проглотил еще несколько таблеток. Его майка была заляпана кетчупом и соусом от биг-мака.

– Эта работа убивает меня. Слежка за знаменитостями, убийства, аварии... Все так вредит пищеварению! Ты не поверишь – меня замучили газы!

Джимми опустил стекло, и ветерок приятно охладил его лицо. Решив действовать иначе, он протянул фотографу маленький снимок Джонатана.

– Даю двадцать баксов, только скажи, продавал ты когда-нибудь этому парню фотографии Яйца? Двадцать долларов. Только одно слово – да или нет.

– Деньги, дорогуша! – ATM алчно потер ручки.

Джимми выудил из кармана двадцатидолларовую купюру, стараясь смотреть на дорогу.

– Хреновое освещение, – поморщился ATM, разглядывая снимок.

– Дело не в освещении. Он самый бледный из всех, кого ты когда-либо видел. Узнаешь?

– Я вообще-то много фоток Яйца пораспродал. Ты только Клео не говори – она ценит эксклюзив.

– Не важно. Так продавал ты этому мужчине снимки или нет?!

– Не исключено... Лицо знакомое.

Джимми расслабился. Теперь ему было абсолютно плевать на Джонатана.

– Фотография, которую ты сделал с крыши, просто изумительная. Отличная композиция. Мне очень понравилась перспектива. Многие фотографы решили бы снять вблизи, но...

– Да я пробовал, но эта леди-коп мне не дала, – обиженно пояснил ATM. – Сука грозилась меня арестовать. Копы всегда так пугают, но ей я реально поверил. Не хотела, чтоб я был на пляже, – ну и отлично. Я нашел местечко не хуже. ATM своего не упустит.

– Да в этом местечке, наверное, и народу много собралось...

– Неплохая попытка, – равнодушно заметил ATM, прижав к уху переносной радиоприемник.

– У меня осталось мало наличных, но завтра я заплачу тебе сполна.

– Знаешь, странник, что сделало меня таким, какой я есть? Инстинкты! Я вижу, что тебе не терпится выяснить, был ли я один в тот день, когда снимал. Тебе это так нужно, что я просто не могу не взвинтить цену. И хочу я деньги не завтра, а сегодня. – ATM поднес радио к лицу Джимми.

Тот нервно вцепился в руль. Их машину с ревом обогнал здоровенный грузовик. Джимми резко ушел влево и чуть не врезался в стену.

ATM захихикал, потрясая кулаками.

– Ты у меня скоро станешь охотником за трупами! Кровавым репортером. Ищейкой! Пора тебе сменить амплуа. Я читал твои статейки в журнале, а потом ты куда-то исчез. Слышал, что Напитано рвал и метал.

– Я вернулся в редакцию.

– Не шутишь?

– Абсолютно серьезно.

ATM взял фотокамеру и ослепил Джимми вспышкой.

– Не делай так больше!

ATM сфотографировал его еще раз.

– Первое правило профессионала – не слушай, что тебе говорят. А тебе я отпечатаю пару...

ATM не успел закончить фразу – Джимми остановил его, резким движением выхватив из рук камеру. Многочисленные косички взмыли в воздух.

– Ну, это совсем не обязательно, – обиделся ATM. – Я просто хотел сделать тебе портрет на память. – Он в десятый раз проверил свои фотоаппараты. – Я бы не отказался от чека редакции «Слэп». Я и сам пытался туда устроиться, только художественный редактор меня послал, даже не взглянув на работы. Понимаю, я произвожу не самое приятное впечатление. Наверное, из-за своего замедленного метаболизма. Но ведь это же не повод меня браковать! Я часами стоял в ожидании какого-нибудь Леонардо ди Каприо, питался чем попало...

– Знаешь, художественный редактор не такой уж плохой парень, – лениво проговорил Джимми. – Я мог бы замолвить за тебя словечко.

ATM демонстративно занялся фотоаппаратами, пытаясь скрыть заинтересованность.

– Да... может, устроил бы мне собеседование? Надо внести его в свое расписание.

Джимми молча вел машину.

ATM нервно облизнул губы.

– Ну ладно, ты угадал. Я был там не один.

– Не надо говорить мне то, что я хочу услышать. Мне нужна правда.

– Нас было семь или восемь человек, все боролись за удобное местечко с хорошим видом. А когда ты смог бы поговорить с редактором?

Джимми казалось, что «сааб» вот-вот разлетится на части, но он не сбавлял скорость. Ветер неистово свистел за стеклами салона.

– Опиши кого-нибудь.

ATM снова взял фотографию Джонатана.

– Он там был, точно. По крайней мере мне так кажется. Я просто думал, что ты хочешь меня наколоть. Получить ответ задешево. А случилось это год назад. Я видел множе-стволиц, но его лицо кажется мне знакомым. Конечно, если это имеет для тебя значение, я могу перепроверить архив.

– В каком смысле?

ATM снова занялся камерами.

– Ну, я же профи. У меня сохранились снимки всех людей, бывших там со мной. Я всегда делаю портреты. Десять баксов за копию. Это покрывает мои расходы. Правда, ни один из тех придурков ничего не купил. Просто хотели полюбоваться на шоу, разворачивавшееся внизу.

– Так зачем ты сохранил снимки?

– Я никогда ничего не выбрасываю – вдруг пригодится?

– Ты уверен, что Джонатан – мужчина со снимка – был там в тот день? Его лицо постоянно мелькает в газетах, может, поэтому ты его запомнил?

– Не исключено. – ATM снова взглянул на снимок. – Кажется, именно он тогда не хотел, чтобы я его фотографировал. Надулся весь, важный такой! Спиной ко мне повернулся.

– Так у тебя нет его изображения?

ATM крякнул.

– Я этого не говорил. Я сказал, что он не захотел сниматься. Слушай, «Слэп» каждый месяц делает чудесные развороты со снимками знаменитостей и все такое. Здорово, наверное, получить такой заказ.

– Принеси мне все фотографии, которые сделал в тот день.

– На это понадобится время. Я ничего не выбрасываю, но у меня не идеальный порядок, найти что-либо трудновато. А вообще я уже умираю от голода, а ты еле плетешься, словно моя бабушка.