Текст книги "Синдром МакЛендона"

Когда мы выходили из машины, писарь Банкер вручила мне чек на пять тысяч и расписку на подпись.

Говорите, что хотите, про регулярную армию, но определенный стиль у них все же есть.

Банки высадила меня у «Атлантика». Я никак не мог позволить себе поселиться в таком месте, особенно если вспомнить, что зарплату на «Шпигате» мы все увидим ой как не скоро, но решил, что, имея в кармане чек на пять тысяч долларов, я мог бы неплохо провести здесь несколько дней, пока не подыщу себе постоянное жилье.

Номер был неплохой. В нем имелся интерактивный телевизор, кровать – одна из тех, что пытаются сделать вам массаж, как только вы ложитесь, – то есть все, чего можно было ожидать. Респектабельно, но не броско. Кровать, конечно, была с водяным матрасом, твердые матрасы относятся к тем вещам, которые слишком дорого доставлять на другие планеты, хотя я знавал несколько мест, весьма удаленных от Земли, где покупали такие матрасы просто для шика. В общем, Мир Шайлера не был раем для держателей гостиниц – «Атлантик» достаточно милое местечко, но сразу становится ясно, что и им приходится сглаживать углы, если на вашем компьютере в номере вы можете достаточно быстро найти и Библию и Коран.

Где-то среди своих вещей я нашел костюм, переоделся и спустился вниз. Ночной регистратор извинился, что не может обналичить мой чек, но на основе его открыл мне кредит. Затем он позвонил в колокольчик, и официантка, на которой почти ничего не было, проводила меня в офицерский клуб.

Клуб оказался маленькой приятной комнатой с тремя столиками; на одном из них красовалась табличка «Столик заказан». Когда я вошел, Катарина, Пайпер и Хиро уже дожидались меня. Хиро поднял свой стакан.

– Мичман, я рад за вас! Эй, официантка! Повторить! – приказал он весело. – Ты знаешь, звонил посол!Пликсси*, и я пригласил его присоединиться к нашей компании. Линдквист сказала мне, что вы встречались.

– Весьма коротко, – ответил я. – Сэр, наверное, сегодня день такой, что приходится задавать глупые вопросы, но мне удивительно, почему такая заштатная планетка, как эта, имеет полноправного посла.

– А, это так просто, мичман! Политика! Политика! У!Пликсси* есть посол на Земле, но их представитель здесь, доктор Бобр, имеет очень хорошие связи. Насколько я понимаю, ему не подобает иметь меньший ранг.

– Он является членом королевской семьи самой крупной Конфедерации на той планете, и, видимо, его отцу не хочется, чтобы он болтался слишком далеко от дома, – объяснила Пайпер. – В этом есть некоторый смысл, потому что большая часть их торговли идет через Шайлер. С ним очень интересно разговаривать. Мне кажется, он в некотором смысле идеалист.

– Да, думаю, можно и так сказать, – согласился я.

– Каковы ваши планы, мичман? – поинтересовался тем временем Хиро, хватая стакан, как только его поставили перед ним, и тут же опустошая.

Прежде чем я успел ответить, Катарина, улыбаясь, подала свою реплику:

– Я не уверена, что у него есть какие-либо планы. Кен, так сказать, сейчас на берегу. Слишком многое зависит от того, что произойдет с его кораблем:

– Он сейчас даже в более плачевном состоянии, чем обычно, к тому же в настоящее время он принадлежит Адмиралтейству, – вставил я.

Хиро нахмурился, пытаясь вспомнить, позволено ли штатскому лицу перебивать лейтенанта действительной службы.

– Если «Туфля Рустама» задержится здесь надолго, мичману Маккею и его товарищам по команде придется искать себе другую работу, что будет не так-то просто, – тактично закончила Катарина.

Хиро опять нахмурился, после чего кивнул, признавая логичность рассуждений.

– Что это мы пьем? – спросил я, пытаясь переменить тему.

– Мартини, мичман, мартини. Естественно, должным образом охлажденное. Единственный цивилизованный напиток в мире, – мечтательно проговорил Хиро, щелкая пальцами. – Официантка! Повторить всем четверым, пожалуйста. Я все время забываю, что вы не учились в Академии, мичман. Ну, в этом нет ничего плохого. Некоторые мои лучшие друзья никогда не учились в Академии. Да и моя жена никакого отношения к Академии не имеет! – Он посмотрел на часы. – Бобр должен появиться в любую минуту. Я приглашал его к шести пятнадцати. Почему бы вам, молодежи, не поболтать тут, пока я схожу проветрюсь. Передайте привет доктору Бобру, если он появится раньше, чем я вернусь. – И он вышел.

– Он всегда такой? – осведомился я.

– Когда не приходит в волнение – да, – ухмыльнулась Пайпер. – Я понимаю, вам трудно будет найти заработок. Здесь не такой уж избыток кораблей. Вы здесь раньше уже бывали?

– Это мой третий рейс сюда, так что я, можно сказать, уже местный житель, – сообщил я.

Она кивнула.

– Мир Шайлера не очень подходящее место для безработного космонавта. Катарина сказала, что вы остановились здесь, в «Атлантике». А где остальные ваши?

– Так, Аннали Макхью и Розали Дайкстра обосновались в «Гарцующем пони», там же и подрабатывают за стойкой. Вайма Джин Спунер несет стояночную вахту на корабле. Она сейчас где-то над нашими головами, читает дамские романы. Старшина Видерспун тоже где-то неподалеку, хотя, строго говоря, он не является членом нашего экипажа.

Клайд сейчас пил пиво наверху.

– Ну и наконец, двоих клиентов капитан Хиро только что оформил на жительство в тюрьму, – прибавила Катарина.

Пайпер улыбнулась и потерла подбородок.

– Кен, я все никак не могу вспомнить, вроде бы еще кто-то был у вас в экипаже?

– Элайн О'Дей, но один из местных полицейских судей упрятал ее в каталажку, когда мы останавливались здесь несколько недель назад.

– Элайн бежала из тюрьмы, – на полном серьезе поделилась новостью Катарина. – Писарь Банкер сказала мне об этом, когда я передавала доклад.

– А я-то все мечтал – не окажутся ли Бо-бо и Твердобокий с ней в одной камере. И решил, что им грозит романтическое свидание или же, наоборот, невероятно жестокое наказание. Как она сбежала?

– Обычным образом. Ее выпустили на работу. Как и все остальные, кого выпускают на работу, она не вернулась. Наверное, местные власти решили, что так дешевле, чем держать ее тюрьме и кормить при этом. Не думаю, чтобы ее с большой охотой искали.

– Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Вынужден согласиться и насчет кормежки. И в чем же проблема? – все еще ничего не понимая, спросил я.

– А, теперь я вспомнила, – воскликнула Пайпер. – Она поклялась поквитаться с вами и всем экипажем за то, что вы оставили ее за бортом.

– Как будто она предоставила нам выбор. Насколько она была вменяема? – поинтересовался я.

– Я слышала, что она порезала запястье и написала это кровью на стене, – хмыкнула Пайпер.

– Да, звучит весьма интригующе. У меня просто зародилось нехорошее подозрение – не оказали ли вы некоторое влияние на решение судьи, который вынес ей приговор, а, Катарина?

Катарина шаловливо улыбнулась:

– Чисто гипотетически, разве можно расценивать пятьсот долларов мелкими купюрами как влияние9

– Боже, нас обскакали. Хорошо, я ни о чем не спрашивал. Но чисто гипотетически, я и не думал, что отдел полицейских расследований практикует подобные вещи.

– Чисто гипотетически, я упомянула, что я из разведки и сотрудничаю с морской полицией. А в разведке мы привыкли выполнять поставленную задачу, а уж потом беспокоиться о деталях.

– Угу. А Элайн не могла почувствовать ваше влияние?

– Я обращалась к секретарю суда, что вряд ли могло оказать влияние на ее замечания в адрес судьи Османа. Но после приговора у нее могли появиться сильные подозрения, – признала Катарина. – Нам приходилось импровизировать.

Пайпер вытаращила глаза.

Вскоре после того, как капитан Хиро вернулся, официантка подвела к нашему столику две неуклюжие фигуры в полосатых костюмах. Впереди важно вышагивал доктор Бобр.

– Чивс, какая удача! Капитан Хиро и лейтенант Пайпер, как я рад вас видеть! Друг Кен, друг Катарина! Что за приятная неожиданность! – воскликнул он, щурясь в ярком свете.

Они низко поклонились и сели за стол напротив нас с Катариной. Хиро приподнялся и крикнул:

– Официантка! Две «Медовые Мэри», пожалуйста!

– Я еще не знал, когда беседовал с вами в прошлый раз, – продолжал Бобр, – что друг Катарина, как я понял, сотрудничает с нашим правительством по очень деликатному делу.

Чивс что-то прошептал ему на ухо.

– Похоже, у вас были неприятности с контрабандой запрещенных химических веществ, – покачал головой Бобр. – Как говорит Баки: «Предотвратить большую беду – дело, требующее крайней бдительности».

Катарина поймала мой взгляд и кивнула.

– Не знаю, говорил ли вам капитан Хиро, но в деле был замешан и!Пликсси*анский корабль, который вместе с нами покинул орбиту Мира Шайлера. Они выстрелили в нас без предупреждения и преуспели в нанесении изрядного ущерба нашему кораблю. И только благодаря тому, что Кен очень умело сманеврировал, нам удалось избежать дальнейших попаданий в наш корабль до тех пор, пока они не поразили свое судно своей же случайно сбившейся с курса ракетой. Я очень сожалею, что в живых никого не осталось.

– О Господи! Как это ужасно! – воскликнул Бобр. – А я и не знал. У Чивса был выходной, и, видимо, надо было мне самому разобрать почту. Ну, как говорит Баки: «Крепкий рассудок и чистое сердце усмирят любую непогоду».

Чивс опять что-то прошептал ему. Бобр поднялся.

– Не будете ли вы так любезны извинить наше недолгое отсутствие? – Тут эти двое отошли к соседнему столику и завязали весьма оживленный разговор, звучавший так, словно его записали на пленку, а потом прокрутили с большой скоростью.

Пайпер сказала что-то, заинтересовавшее Хиро, а я тем временем наклонился к Катарине и прошептал ей:

– Чего мне не хватает в жизни – так это выслушивать доморощенные философские рассуждения от существа, которое выглядит как пушистый кабачок.

– Кен, – мурлыкнула она, – вовсе нет! Посмотри на эти глаза – он так похож на колли!

– Он похож на крысу, у которой свинка, – уточнил я, чуя неладное.

Глаза Катарины загорелись.

– Хорошо, давай дадим ему какое-нибудь смешанное имя – что-нибудь вроде «колл-бачок».

Я заговорил еще тише:

– Хорошо, сдаюсь, но знаешь ли, если даже к финским скалам бурым обращаться с каламбуром:

– Почему же, Кен, – нежно возразила она. – По-моему, вполне неплохо.

Бобр и Чивс вернулись, и Хиро прервал разговор с Пайпер, чтобы выслушать их.

– Оказывается, дело гораздо серьезнее, чем я даже мог предположить, – заявил Бобр. Он полез в карман жилета и вынул голограмму, изображавшую Грызуна с забавными усами. – Я со скорбью сообщаю, что капитан корабля, с которым вы так некстати повстречались, был моим полубратом Адольфом. Он всю жизнь был довольно странным ребенком.

– Адольф?

– Ему всегда хотелось куда-нибудь убежать, стать солдатом и что-нибудь завоевать – так, немножко. Я очень удивился, узнав, что он командует кораблем, – это более пристало бы Генхису, – но Адольф с Генхисом всегда дружили, так что, мне кажется, он избрал эту стезю по личным соображениям.

– А другие братья у вас есть? – поинтересовался Хиро.

– Два. На самом деле, два полубрата. Я имею в виду, оставшихся в живых. Каин и Мордред. Каин – старший после Генхиса, хотя он и не является наследником. Они с отцом поругались некоторое время назад. Мордред – член семьи.

– Размолвка Каина с вашим отцом повлекла за собой какое-то кровопролитие? – осторожно осведомилась Катарина.

– Да, в некотором роде, – несколько неопределенно отозвался Баки. – Это случилось как раз тогда, когда отец решил, что было бы неплохо отправить меня с планеты куда-нибудь, чтобы я поднабрался дипломатического опыта.

– Какая же семья у вас там! – с волнением произнесла Пайпер.

– Я так понимаю, у всех нас есть свои особенности, так почему их не может быть у семей? – риторически провозгласил Бобр. – Я должен сообщить отцу эту новость, и, полагаю, мне придется объявить официальный траур.

Чивс что-то прошептал ему на ухо. Бобр медленно кивнул – задумчиво и лохмато.

– Чивс подсказывает мне, что будет благоразумнее, если я, прежде чем обсуждать эту проблему, сначала посоветуюсь со своим правительством. Но я с нетерпением буду ждать нашей с вами следующей встречи, а как говорит Баки: «Предвкушение встречи с друзьями – награда за день, проведенный в трудах».

Они с Чивсом поднялись, поклонились и удалились.

Я покосился на Хиро, который явно пребывал в шоке, и спросил Катарину:

– Он что, сказал, что мы взорвали члена их королевской семьи?

Катарина кивнула:

– Это может стать серьезной проблемой.

– У нас разбит корабль, половина экипажа в тюрьме или должна там оказаться, почти все из нас на мели, а теперь еще и дипломатические осложнения, – подытожил я. – Это если не вспоминать про Элайн.

– Во всем бывают и хорошие стороны, – рассудительно напомнила Пайпер. – Могло бы быть и хуже. Подумай об этом.

– Куда уж хуже, – фыркнул я.

– Мы могли погибнуть, – пояснила Катарина.

– Капитан Хиро и я должны вернуться на службу, но мне хочется поблагодарить вас за то, что вы составили нам компанию, и я надеюсь, что как-нибудь мы еще соберемся, – вежливо попрощалась Пайпер, помогая встать все еще слегка потрясенному Хиро.

– Бим, у меня есть ключ, и я должна еще кое-что сделать, так что не жди меня. Спокойной ночи! – ответила Катарина.

– Спокойной ночи, – механически повторил я. Как только они ушли, я взглянул на Катарину. – Я не совсем понял, во что это я встрял, но, когда я развлекался в последний раз, это было как-то по-другому. Какие у тебя планы?

– Я хочу навестить тюрьму и посмотреть, удастся ли мне заставить Дэви Ллойда и Берни пением заработать себе на хлеб.

– Так поздно?

– Я не могу долго находиться на солнце, ты разве забыл? Поэтому я хочу сделать ночью как можно больше. Бим пообещала, что завтра постарается найти для тебя запасные решетки.

– Замечательно, вот только я не знаю, насколько это поможет. Мне только сейчас пришло в голову, что мой корабль со всеми потрохами принадлежит Адмиралтейству.

– Не переживай, Кен. Все образуется.

– Ну да, знаю. «Поверь мне:» – как ты говоришь.

Она потрепала меня по щеке и поцеловала.

– Ты все правильно понял. Пойди поспи, а завтра поговорим. У тебя есть телефон Пайпер?

– Он должен быть в справочнике.

– Хорошо. Спокойной ночи.

Я поднялся в свой номер. Прежде чем лечь спать, я вдруг решил позвонить в бюро обслуживания, чтобы отправить дюжину роз мисс Катарине Линдквист на Мак-нью-стрит, 147. Заодно я пожелал отправить дюжину увядших роз Гарри в бар «Гарцующий пони».

На следующее утро я поклевал овсяной каши в ресторане внизу и позвонил Пайпер, чтобы узнать, каковы планы на сегодняшний день.

– Привет, Кен. Катарина все еще спит. Хочешь, я ее разбужу?

– Нет, не надо ее беспокоить. Что ты собираешься делать?

– Мне надо появиться в офисе, а заодно узнать о решетках, которые нужны твоему кораблю. Хочешь, потом заеду за тобой?

– Конечно. Когда ты освободишься?

– А что, если мы вместе перекусим? Если Катарина проснется, я и ее прихвачу. – Она рассмеялась. – Такого оживления у нас не было уже много месяцев. Обычно утреннее время я провожу над заданиями заочных курсов и кроссвордами. Тебе что-нибудь нужно?

– Мне надо получить деньги по чеку, так что, пожалуй, сейчас я схожу в банк. Я также подумал, что раз уж я здесь застрял на некоторое время, надо бы сходить к зубному врачу. Давненько не проверял зубы.

Она немного подумала.

– Доктор Денис обслуживает по контракту нашу базу, он неплохо работает. Может, ему удастся навязать тебя. Он наверняка согласится полечить по страховому полису. У тебя есть страховой полис?

– Слушай, может быть, твой клиент и оказался настолько глуп, что бросил платить страховку за корабль, но даже Дэви Ллойд понимает, что если он перестанет оплачивать нашу страховку, то окажется в межзвездном пространстве, как только мы узнаем об этом. Я позвоню дантисту. Давай встретимся в полдень в вестибюле.

– Ладно. Я передам Катарине, что ты звонил.

– Спасибо.

Я нашел в справочнике доктора Дениса и позвонил, чтобы записаться на прием. Он мог принять меня не раньше трех пятнадцати, и я согласился.

Теперь мне надо было найти банк.

Дневным портье работал маленький человечек с густыми усами и привлекательно выпячивающимся животиком – он был очень занят, пересчитывая ключи. Я заметил, как шевелятся его губы.

– Есть здесь поблизости банк, в котором я мог бы обналичить чек? – спросил я.

Он поднял голову и заморгал.

– Разумеется, сэр. Второй Банк Шенектади отсюда в паре кварталов. Как выйдете, поверните направо и идите по Океан прямо, а когда увидите бульвар Вейнтичинко-де-Майо, поверните налево. – Он посмотрел куда-то мимо меня и нахмурил брови. – Или налево по Океан и направо по Вейнтичинко? Я немного путаюсь в таких вещах. Может быть, позвонить им? – Он нырнул к телефону на столе.

Многие думают, что типичный пионер, осваивающий новый мир, – чистая, благородная душа, один из лучших представителей рода человеческого, стремящийся на поиски правды и справедливости, всегда мечтающий о свободе.

На самом деле количество благородных душ не превышает двух процентов от общего населения колоний. Большинство лучших представителей человечества предпочитают оставаться дома и беседовать друг с другом о том, как здорово быть первопроходцем, в то время когда они заняты копанием в куче дерьма. Остальные девяносто восемь процентов людей, которые отправляются заселять новые колонии, как правило, немного не в себе. Мир Шайлера ничем не лучше, а может, и перебрал немного больше, чем девяносто восемь процентов.

Портье взял трубку телефона, и его брови опять устремились к переносице.

– М-м, сэр, вы не знаете телефон банка? Я махнул рукой:

– Спасибо, не беспокойтесь. Не надо звонить. Я найду, где это. Вам, наверное, непросто было сюда устроиться? – доверительно поинтересовался я.

– О да, сэр! На это место претендовало, наверное, человек пятьдесят. К счастью, мой двоюродный брат – младший помощник ночного менеджера:

Я вышел, в уме подбросил монетку и повернул по Океан направо.

Земля вокруг Шенектади стоит дешево, так что город немного расползся. Некоторые строения были из кирпича и камня, но большинство двухэтажных зданий по-быстрому собрали из готовых пластиковых блоков. Пластиковые панели дешевы и относительно недолговечны, таковыми они и выглядят. Большинству домов в Шенектади не помешала бы хорошая чистка – судя по разноцветным потекам, зверьки, которые у них тут водились вместо фруктовых летучих мышей, считали крыши самым подходящим местом для переваривания обеда.

Океан-авеню была засажена деревьями высотой по грудь, осевую линию обозначали какие-то серовато-зеленые пальмы. По-видимому, удобряли их хорошо. Мир Шайлера был все еще новым, только осваиваемым миром, расположенным на самой границе цивилизации, так что, когда городские власти проложат систему ливневой канализации, Шенектади сделает огромный рывок в приобщении к благам культуры.

Направо по Океан оказалось верным решением. Найти банк не составило труда – он был самым большим зданием с этой стороны. Люди предпочитают помещать свои деньги в такие банковские здания, откуда другие люди не так-то легко могли бы их забрать; банкиры в основном относятся к этой проблеме так же.

Я вошел и не задумываясь направился к справочному окошку. В банках применяют компьютеры для открытия счета, для принятия прошений о выделении кредита, для дачи советов о том, куда лучше вложить свои денежки, но когда дело доходит до выдачи наличных денег незнакомым людям, я заметил, что они склонны применять то, что сами называют «личным подходом». Я протянул свой чек яркой брюнетке, и она поинтересовалась, открыт ли у меня счет в этом банке. Счета у меня не было, и она ушла, чтобы показать мой чек кому-нибудь постарше чином.

Через секунду вышел менеджер. Им оказался тощий парень с коронками на зубах.

– Сэр, добро пожаловать во Второй Банк Шенектади, где клиент всегда прав. Чем могу вам помочь, сэр?

– У меня чек федерального правительства, который я хотел бы обналичить, а также хочу перевести деньги со своего постоянного счета.

Он посмотрел на чек:

– Мистер Маккей, если не ошибаюсь? Вы с «Туфли Рустама»? Вас обслужили?

– Это я. Да, меня обслуживают. Вот эта дама просто хотела мне помочь.

– Угу, – сказал он. Потом вручил мне чек и сложил руки на груди. – Мне очень жаль, мистер Маккей, но принять ваш чек мы не можем.

– Что?

– Я искренне надеюсь, что вы еще не раз посетите наши края, и не забудьте, сэр, что во Втором Банке Шенектади клиент всегда прав.

– Погодите! Одну минутку! Это же чек федерального правительства! Я не уйду:

– Э, Бруно, не выйдешь ли к нам? – Он чуть повернул голову, и к нам присоединился настоящий троглодит – бицепсы толщиной с мои бедра, а ладони едва не касались колен.

Менеджер улыбнулся:

– Бруно, мистер Маккей уходит, не будешь ли ты так любезен показать ему дорогу? Мистер Маккей, мне очень жаль, что больше я ничем не могу вам помочь, но я от всей души надеюсь, что когда-нибудь вы станете клиентом нашего банка. Помните, во втором банке Шенектади клиент всегда прав.

– Э, спасибо. Спасибо, Бруно. Я сам найду дверь. – Несолоно хлебавши я вышел и вернулся в «Атлантик», где вновь наткнулся на своего приятеля дневного портье.

– Добро пожаловать, мистер Маккей! Как сходили в банк?

– Вонюче, – ответил я коротко.

Он близоруко прищурился, что означало – он сбился со счета и ему придется начинать считать свои ключи сначала.

– Отлично, поздравляю вас. Да, сэр, там в гостиной вас ждет дама.

– Спасибо. Куда идти?

– Прямо вниз, – ответил он, указывая направление.

Я спустился в гостиную. Метрдотеля поблизости не оказалось, и занято было одно-единственное кресло – там расположилась тощая женщина с курчавыми волосами и курносым носом. На ней был коричневый плащ и фетровый берет в тон. На скамеечке рядом валялась большая кожаная сумка. Женщина помахала мне рукой:

– Эй, Маккей! Я здесь! Я указал на нее пальцем:

– Я вас помню. Вы та самая репортерша, которую я отшил вчера в космопорту. Портье сказал, что меня здесь ждет леди. Вы ее не видели?

Она так старательно закивала, что искусственные цветы на ее берете запрыгали вверх-вниз.

– Этот простофиля имел в виду меня. Идите сюда. Я Лидия Дэр из «Вестей Шенектади» и новостей второго канала «Люди, подключайтесь». Я не так-то легко сдаюсь, когда можно написать об интересной истории. Я все слышала о вас и корабле Грызунов. -Тут она протянула мне одну руку, которую я проигнорировал, а другой направила на меня маленькую телекамеру. – Могу я называть вас Кеном? Скажите мне, Кен, как это все было? Я протестующе поднял руку:

– Разговор записывается? Она, кажется, удивилась:

– Конечно. А что такого?

– Просто интересно. Ну, рад был познакомиться. Еще встретимся.

– Эй, куда это вы идете? – Она оперлась свободной рукой о столик и начала подниматься из кресла.

– Туда же, откуда пришел, – буркнул я, направляясь к двери.

– Как же так! У меня срочный материал!

– Слушай! – Я остановился и повернулся к ней. – Еще моя мама велела мне не обижать детишек и не разговаривать с репортерами. По-моему, она не видела между ними разницы. – Я махнул ей рукой. – Пока.

Я слышал, как она что-то выкрикивает мне вслед, – скорее всего, я был недостаточно взрослым, чтобы слушать такие слова. Когда я вышел в вестибюль, раззява с сочувствием посмотрел на меня.

– Не везет мне сегодня, – пояснил я.

– Сэр, здесь почта для вас Может быть, хоть она обрадует вас! – Он порылся под стойкой и вытащил два толстых конверта.

– Интересно, от кого это9 – пробормотал я, открывая один из конвертов и заглядывая внутрь. – Что за черт!

Портье протянул руку и отогнул край конверта.

– Хм, похоже, это повестка в суд. Мой двоюродный брат получил такую, когда наехал на пожарный гидрант. Вы не знакомы с моим двоюродным братом?

– Боюсь, не знаком. – Я вскрыл второй конверт и сравнил оба документа.

– Единственный, кто водит машину хуже него, так это его сестра:

– Ну, спасибо, – вздохнул я. – Мне пора бежать.

В это время в холл вошла Пайпер. Я показал ей | письма.

– Бим, как хорошо, что ты пришла пораньше! Меня вызывают в суд! Два раза. У тебя все-таки юридическое образование:

Пайпер взяла у меня бумаги и просмотрела их.

– Тут сказано, что против тебя возбуждено дело. Даже два.

– Спасибо, что сообщила.

– Первая повестка по иску Второго Банка Шенектади, являющегося полномочным представителем «Галактической Жизни и Безопасности». «Галактическая», в свою очередь, представляет финансовую компанию «Литл Бенни», а та является держателем закладной на корабль Грызунов, который вы взорвали. Вторая – от Первого Национального Банка Шайлера, как уполномоченного агента компании «Д.Т. Поллард – Удобрения». Первый Национальный возбуждает дело против Твердобокого и лично каждого члена экипажа за мошенничество, обман, безответственность, потерю груза и перевозку наркотиков. Они требуют привлечь к суду вас всех вместе и каждого по отдельности.

– Что это значит? – мрачно осведомился я.

– Это значит, что им все равно, с кого получить деньги, – пояснила Пайпер.

– Я только что побывал во Втором Банке Шенектади, и они отказались оплатить мой чек. Это как-то связано с повесткой?

– Вероятно.

– А они могут такое сделать? Я хотел спросить – это законно? – поинтересовался я.

Пайпер с сожалением посмотрела на меня.

– Что значит «законно»? Это же банки. Разумеется, нет. – И прибавила: – Просто помни, что согласно закону любой может подать в суд на любого, что обычно и делается. Если тебе будет лучше, то, по моему мнению, второе дело просто не имеет законного основания, а первое – совершенно проституированное.

Я немного подумал и сдался:

– Бим, мне неловко спрашивать, но что такое «проституированное»?

Она надула губки:

– Ну, это происходит от слова «проституция». Теперь понятнее?

– Благодарю. Ты еще сказала, что все не так плохо, правильно?

– Знаешь, у тебя все равно могут быть проблемы. Я сомневаюсь, что Второй Банк Шенектади или Первый Национальный захотят оплатить твой чек, не попытавшись востребовать с тебя то, что, по их мнению, ты им должен.

– Так я и понял. Хорошо, а есть здесь еще какой-нибудь банк?

Она потерла подбородок:

– Вообще-то, я не уверена, но, по-моему, других банков на этой планете нет. Первого Банка Шенектади в природе точно не существует.

– Чертовщина какая-то. Ты хочешь сказать, что я имею чек на пять тысяч долларов, который нигде не могу обратить в наличные?

– Похоже, что так. Кроме того, тебе еще надо будет выплатить налоги с этой суммы. Не хочешь взять у меня пока взаймы?

– Спасибо, наверное, придется. – Я косо посмотрел на нее. – А почему ты со мной так любезна?

– Я тоже выпустилась в тридцать четвертом классе. Я сто лет знаю Катарину. Она просила помочь тебе избежать неприятностей, даже несмотря на то, что ты резервист.

– Вас что, специально учат быть такими противными?

– Это само собой получается. Не хочешь позвонить Катарине? Ей пора уже проснуться. Она долго спала.

Я подошел к телефону и набрал номер.

– Алло, Катарина, это ты?

– Привет, Кен. Все в порядке?

– Никак нет. Наоборот, все идет наперекосяк. У тебя ужасный голос.

– Я и чувствую себя ужасно. У меня жуткая аллергия на что-то из того, что я пила, и голова просто раскалывается. Я еще не решила – выходить ли мне куда-нибудь в таком виде. А ты что делаешь?

– Читаю объявления в рубрике «Разыскиваются:» в «Вестях Шенектади». Ни один из банков не хочет оплатить мой чек. Они подали на нас в суд и хотят получить невообразимое количество миллионов, а я даже не представляю, почему мне так весело. А у тебя как дела? Как прошло расследование?

– Расследование прошло прямо в сливную трубу, – доложила она.

– Что случилось? Неужели Твердобокий и Бо-бо ничего не сказали?

– Они болтали так, что натерли мозоли на языках, и все о контрабанде. Но толком они и сами ничего не знают. Тот, кто организовал эту лавочку, пользовался записками и телефонными звонками. Твердобокий и Бо-бо понятия не имеют, с кем имели дело. Я даже не смогла выяснить, а люди ли это были. Пайпер подала ходатайство о проведении психиатрической экспертизы.

– Большинство клиентов тюрьмы – психически неполноценны. Иначе как бы копы их поймали? И к чему ты пришла?

– Кен, честно говоря, не знаю. – Ее голос прозвучал крайне устало. – Я не знаю, к чему тут вообще можно прийти. Это мое расследование очень вмешивается в твою личную жизнь, не так ли?

– Ну, когда я последний раз разговаривал с Мак-хью и Дайкстрой, они сошлись на том, что Твердобокий и Бо-бо действительно проделали все, в чем признались, а я был последним идиотом, что все это раскопал. Я не мог упустить такого случая, и со своим талантом портить отношения я и без твоей помощи блестяще с этим справился бы.

Она на это только посмеялась.

– Спасибо за цветы.

– Пустое. Где увидимся?

– Ты в «Атлантике»? Жди меня в вестибюле часов в шесть.

Мы с Пайпер чем-то перекусили. Потом завернули в пару мест в поисках решеток и ничего не нашли.

Переходя Океан-авеню, чтобы добраться до места, где Пайпер припарковала автомобиль, я чуть было не попал под машину, у которой на бампере красовалась голограмма кота, державшего плакатик: «А ты погладил сегодня свою кошку?» Я отпрыгнул на тротуар.

– Он водит машину, как Дэви Ллойд летает.

– Дистанционные голограммы с каждым днем все дешевле и лучше, – заметила Пайпер.

– Может, именно этим мне и следует заняться – продавать голограммы кошек. У них все достоинства живых кошек и ни одного недостатка, – проворчал я, снова ступая на проезжую часть.

– Мне кажется, ты кое-что упускаешь. Здесь есть над чем поработать.

– Можно, пожалуй, настроить их так, чтобы они отвлекали людей каждые двадцать минут, как настоящие кошки.

Несмотря на светящуюся вывеску «Переход», мимо меня, чуть не задев, со свистом пролетела еще одна машина. У меня появилось стойкое впечатление, что на Мире Шайлера соблюдение правил движения не считается обязательным.

– Или, как знать, открою школу по обучению вождению, – задумался я. – Кажется, именно этого здесь не хватает.

– А вдруг они пытались таким образом высказать свои замечания относительно того, как ты одет.

Я остановился посреди улицы.

– Не понимаю, почему вы все придираетесь к тому, как я одеваюсь. Я одет безупречно! – воскликнул я, вытягивая руки вперед. Вплотную ко мне проскочила еще одна машина, на лице водителя был написан несказанный ужас. – Мне нравятся солидные, четкие цвета, такие, как синий и зеленый.

Некоторые прохожие, проходившие мимо, посматривали на меня слегка заинтересованно.

– Отличные цвета, Кен, только когда они порознь. О, смотри-ка, булочная – зайдем?

Она купила мое хорошее настроение за шоколадный рогалик, а потом заявила:

– У нас есть еще час до приема у дантиста. Если тебе нужен юрист, я знаю одного, который мог бы помочь.