Текст книги "11 лжецов"

Глава 13

Дэни Каш вышла через главный вход полицейского отделения, лавируя между машинами, пересекла дорогу и направилась к цветочному ларьку на другой стороне центральной улицы. Она выбрала букет голубых ирисов – любимых цветов отца, – прижала их к лицу и вдохнула тонкий аромат. Несмотря на время, проведенное вчера вечером в ванной, ее все еще преследовал запах дыма. Казалось, он впитался в одежду, в волосы. Весь день она пыталась выбросить из головы мысли о пожаре.

Двухчасовой просмотр записей с камер видеонаблюдения ничего не дал. Поиски не принесли результата. Вокруг церкви камер не было, а записи, сделанные возле пешеходного перехода на полпути к Нижней улице, зафиксировали лишь размытый силуэт худощавого человека, бегущего в сторону рощи, – недостаточно четкий, чтобы его идентифицировать. Она видела, как перед бегущим резко затормозил “Фольксваген-Гольф”, но номера на камеру не попали, а без них найти машину было практически невозможно.

Разочарованная неудачей, она надеялась развеяться, возвращаясь домой на Хадли-Хилл через парк. Возле своего аккуратного современного дома с террасой она остановилась и глубоко вздохнула и только потом вставила ключ в замочную скважину и вошла.

– Ты принесла мне цветы, – при виде жены сказал Мэт Мур. Он будто ждал ее. – Как мило.

Дэни молча прошла мимо мужа на небольшую кухню в задней части их нового дома.

– Спасибо, что убрался, – буркнула она, глянув на заваленную грязной посудой раковину. Открыла посудомоечную машину и начала ее загружать.

– Я работал, – ответил Мэт, следуя за ней на кухню. – Ты же сама просила меня активнее участвовать в работе отделения. К тому же у тебя получается гораздо быстрее, – продолжал он, пока Дэни освобождала раковину. – Тебе же проще самой сделать.

– Все с нетерпением ждут на следующей неделе твоего возвращения, – сказала она, стараясь не выдать раздражения.

– Я сам жду не дождусь встречи с ребятами. Скорей бы выбраться из этой темницы.

– Барнздейл сказала, что лучше всего тебе появиться в среду. Все как раз должно быть готово.

– У них был целый год, чтобы все подготовить.

Дэни вымыла раковину, наполнила вазу холодной водой и поставила цветы на кухонный стол. – Что ты хочешь на ужин?

– Я заказал еду в Deliveroo.

– И что мы будем есть? – спросила она.

– Ну, я же не знал, во сколько ты вернешься…

Дэни поставила в посудомоечную машину последнюю тарелку и повернулась к мужу.

– Нестрашно, – сказала она. – Я не так уж проголодалась. Пойду наверх, приму ванну.

Она открыла холодильник и достала бутылку совиньон-блан.

– Если мы пьем, то я буду пиво, – сказал Мэт.

Дэни достала бутылку перони. Открывалка уже лежала на столе.

Мэт подкатился ближе:

– А чипсы есть?

Она наклонилась, открыла шкафчик у плиты и бросила на стол пачку “Фраззлз”. Пересекла кухню, взяла бокал и от души плеснула себе вина. Закрутила крышку на бутылке, выпрямилась и стала смотреть, как муж залпом пьет пиво. Она едва успела глотнуть из своего бокала, как он уже поднял пустую бутылку.

– Хочу еще.

– Подозреваю, что ты уже выпил две или три, – заметила она.

– Ты мне не мать, – ответил он. – Я сказал, что хочу еще.

Дэни не шевельнулась. Мэт посмотрел на нее, и на мгновение она подумала, что он собирается швырнуть бутылку на пол. Но он положил ее на стол и слегка подтолкнул. Оба наблюдали, как катится бутылка. Дэни вцепилась в край раковины и задержала дыхание. Бутылка замерла на краю стола. Только тогда Дэни выдохнула.

– Я сказал, что хочу еще.

Мэт посмотрел на жену. Дэни так и не двинулась с места. Он схватился за край стола и зло откатился назад в своем инвалидном кресле. Бутылка упала на пол и разбилась; ваза с цветами опрокинулась, вода разлилась. Дэни закрыла глаза.

– Я сам возьму, – сказал он, объезжая стол и вытаскивая из холодильника еще две бутылки.

Восемнадцать месяцев назад, вскоре после смерти отца Дэни, ей вскружил голову сержант Мэт Мур. Амбициозный парень обратил на нее внимание, когда они вместе посещали занятия по бодипампу в местном спортзале. Он ждал ее возле раздевалки. Его ласково глядевшие голубые глаза, короткие светлые волосы и легкая щетина на подбородке не оставили ее равнодушной. Тот вечер они провели в пабе, где смеялись и шутили, а ночь – в съемной квартире Мэта в верхней части Хадли-Хилл. В следующие недели все свободное от службы время они не расставались. С энтузиазмом подыскивали себе дом и планировали пожениться.

Но все изменилось на прошлый Хэллоуин, когда Дэни зашла в магазин деликатесов на набережной Хадли, купить бутылку вина и что-нибудь на ужин. Занятая мыслями о предстоящем ужине, она едва заметила обогнавшую ее группу ребят в масках монстров и вурдалаков. В магазине она увидела человека в маске из фильма “Крик”, достающего нож. Наверное, в тот момент она думала только о том, что уже отработала смену. Так или иначе, она не успела вовремя отреагировать на опасность.

Она решила, что в масках дети, а нож у мужчины пластиковый. Но это не были дети, и нож был настоящий.

Ее грубо толкнули, и она врезалась спиной в полки у стены. Зазвенела сигнализация, и уже через несколько минут в магазин через черный ход проникла группа быстрого реагирования. Дэни выбралась из-под свалившихся на нее продуктов и начала выводить из магазина посетителей. Налетчики попытались скрыться, на ходу сшибая на пол бутылки. Завязалась борьба, и в дело пошел нож. Один из полицейских был ранен. Несколько часов спустя, сидя в больнице возле койки Мэта, Дэни узнала, что его жизнь вне опасности, и расплакалась от облегчения. А потом оцепенела, услышав, что он больше никогда не сможет ходить.

В начале декабря, в день выписки Мэта из больницы, они поженились. С тех пор она без конца терзалась вопросом, чего в тот день в супермаркете не сделала, а могла бы сделать. Возможно, Мэт прав, и она повела себя неправильно. Этого она не знала. Зато все яснее понимала, что определенно совершила ужасную ошибку, выйдя замуж за Мэта.

Дэни отчаянно искала способы починить их брак. Они купили дом в новом жилом массиве на вершине Хадли-Хилл. Дэни надеялась, что здесь они будут счастливы. Десять месяцев спустя они все еще приспосабливали дом под нужды Мэта. Оскорбительно скудное пособие по инвалидности ему если и платили, то нерегулярно. Мэт жил внизу, она – наверху. Их жизни разделились, и она была бессильна это изменить.

Она сделала большой глоток вина и открыла шкафчик под раковиной. Сдвинула бутылки с чистящими средствами и большую коробку с капсулами для посудомойки и вытащила совок и щетку, которые почему-то всегда оказывались в самой глубине. Присела на корточки возле кухонного стола и начала сметать щеткой осколки.

– И когда ты собиралась мне рассказать? – спросил Мэт, подкатывая к ней кресло. Она не подняла головы. В его голосе звучала горечь. – А, новая королева уголовного розыска?

Дэни встала и взяла из стопки у задней двери бесплатную газету. Расстелила ее рядом с раковиной и ссыпала разбитое стекло.

– Я собиралась тебе сказать, – ответила она, повернувшись к мужу, – но сама узнала об этом только вчера вечером. – Она выбросила завернутое в бумагу стекло в мусорное ведро и достала из-за кухонной двери швабру. – Барнздейл предложила мне подать заявление на перевод, – продолжила она и добавила: – Да я и сама хотела.

– Глазом не моргнешь, как станешь моей начальницей.

Она знала, что Мэт не сможет отнестись к ее новой должности спокойно, но и не думала за это извиняться. Ее отец гордился бы ее достижениями, как и она гордилась собой.

– Так из-за этого весь сыр-бор? – сказала она, ставя вазу с цветами на стол. – Кто тебе рассказал? Барнздейл?

Мэт фыркнул:

– Да щас. У меня остались свои источники.

Он подъехал прямо к Дэни:

– Я мог бы управлять этим отделением.

– Никто и не говорит, что не мог бы. Как только сдашь экзамен, тебя тут же сделают следователем.

– Ну конечно. Я же теперь буду бесплатной рекламой привлечения инвалидов к работе в полиции.

В дверь постучали.

– Я открою, – мгновенно сказала Дэни.

– С дверью я пока еще могу справиться, – ответил Мэт, в упор уставившись на жену.

Он покатил к двери, бросив ей напоследок взгляд, полный злобы.

Глава 14

Тед поднял футбольный мяч и направился к концу подъездной дорожки. Посмотрел в сторону рощи, но мамы уже не было видно. В кабинете отца на втором этаже горел свет – наверное, тот все еще работал. И никаких признаков появления Арчи. Тед остался один.

Это был его шанс исследовать кладбище. Тед вышел с участка и остановился на краю тротуара. Подкинул футбольный мяч и ударил по нему ногой – мяч перелетел через дорогу. Тед посмотрел, как мяч катится вдоль кромки рощи, и побежал за ним через лужайку. В лицо бил холодный ветер, заставляя слезиться глаза, но, догнав мяч, Тед ударил по нему снова, а затем стоял и наблюдал, как тот катится к Нижней улице.

Стараясь держаться ближе к деревьям, где его будет труднее заметить, он поспешил вслед за мячом. Еще один легкий удар – и мяч улетел прямо к церкви Святого Стефана. По Нижней улице в обе стороны ехали машины. Тед посмотрел на церковь и внутренне сжался. Стиснул в руках футбольный мяч и, когда дорога опустела, перебежал через нее.

Остановившись у ворот церковной территории, он ясно видел клуб. Внутри обгоревшее здание было освещено прожекторами, и там работали люди в защитных комбинезонах. Интересно, что они ищут, подумал Тед.

Он прокрался дальше, к парковке возле церкви, и заметил, что по дороге от Сент-Марнема убегает какой-то человек в толстовке с капюшоном. Тед отступил назад, спрятался за каменным столбом ограды и стал ждать, пока проедут машины. Наконец он снова перебежал через дорогу и спрятался под деревьями на краю лужайки. Отсюда он видел, как мама остановилась перед церковью, немного постояла, осматриваясь, а затем быстрым шагом пересекла парковку и пошла дальше, мимо церкви.

Тед подался вперед. Мать скрылась из виду. Куда она спешила? Он все еще стоял под деревьями, когда увидел Бена Харпера, который вышел из своего дома. Чтобы избежать его расспросов, Тед быстро нырнул в рощу. Он бежал не останавливаясь, пока не оказался в безопасности на своем участке.

Глава 15

Ранним вечером я выхожу из дома и через лужайку направляюсь к церкви Святого Стефана. Большую часть дня я посвятил работе над сценарием подкаста; затем до бесконечности обсуждал его по видеосвязи с продюсерами. В какой-то момент разговор зашел в технические дебри, и я отвлекся, вернувшись мыслями к утреннему сообщению с просьбой о помощи. Я ответил тут же, как только его получил.

Кто это?

Чуть позже, не дождавшись ответа:

С вами все в порядке? Где вы?

И, наконец:

Позвоните мне, пожалуйста.

С тех пор никто мне так и не ответил. Остается только ждать, когда этот человек снова выйдет на связь.

Пока окончательно не стемнело, я хочу заглянуть в клуб. Пожар случился почти сутки назад, а я все еще не понимаю, зачем кому-то могло понадобиться уничтожать старое здание, если внутри никого не было. А если и был, то кто? Я пропустил вперед автобус № 29, перешел через дорогу и по узкой тропинке направился к церкви Святого Стефана. У ворот я остановился прочитать объявления. В воскресенье состоятся три религиозные службы; на конец следующей недели запланирована благотворительная ярмарка выпечки в память о прихожанине, недавно умершем от амиотрофического склероза; скауты открывают набор новых членов. Большой плакат возвещает, что любовь Господа непоколебима и вечна. Из-под плаката виднеется край муниципальной заявки на новое строительство. Подробности закрыты плакатом.

Я захожу на территорию церкви и вижу на гравийной дорожке стройную фигуру.

– Бен, – кратко приветствует меня Эми Грейс. – Я знаю, что не стоило, но не смогла удержаться и решила взглянуть. Все-таки так близко к дому.

Мы вместе стоим перед церковью.

– В чате пишут, – продолжает она, – что это был поджог. На кой черт кому-то поджигать старый клуб?

– Похоже, и правда поджог, – отвечаю я.

Она качает головой.

– Они все еще работают. – Она смотрит в сторону здания. – Интересно, что они там ищут. Думаешь, это связано с церковью?

– Пока неясно.

– Главное, что ты цел и невредим. – Она легко касается моей руки.

– Со мной все в порядке, – отвечаю я.

– И слава богу. Выбить дверь и ворваться в горящее здание – это требует невероятной смелости.

Я улыбаюсь:

– Просто я оказался в нужном месте в нужное время.

Эми собирается добавить что-то еще, но в этот момент со скрежетом открывается старый засов на двери церкви.

– Ой, а времени-то уже! Мне пора. Ужин сам себя не приготовит! – восклицает она. – Матерям покой только снится!

Она накидывает капюшон и убегает с парковки. Когда церковная дверь полностью распахивается, Эми уже пересекает Нижнюю улицу.

– Могу я вам чем-то помочь? – слышу я голос сзади. Оборачиваюсь и вижу, что из церкви выходит Эдриан Уизерс. Он спускается на три ступеньки и только тогда узнает меня.

– Бен, простите, не сразу вас узнал. Я весь день собирался вас навестить – грешен, каюсь. Прошлой ночью вы повели себя как настоящий герой. Как вы?

– Со мной все в порядке, – отвечаю я. Мне уже изрядно надоело слышать этот вопрос.

– Ваша смелость перед лицом такой опасности… Прошу, скажите, что вы не пострадали.

– Немного болит лодыжка плюс пара царапин, но ничего серьезного.

– Вы уверены? – настаивает он с излишней серьезностью. – Страшно даже подумать, что могло случиться, не окажись вас рядом.

Я медленно киваю, и он продолжает:

– Я так понимаю, вы упоминали, что вчера вечером видели подростка, но не могли сказать ничего более конкретного?

– Я не уверен, что говорил даже это, – отвечаю я, отступая на шаг назад от преподобного.

Тот останавливается:

– Так вы не видели мальчика?

– Я его не разглядел. Было темно, и на лицо у него был опущен капюшон.

– Понятно. Что ж, надеюсь, полиция разберется с этим ужасным делом. Меня беспокоит, что это произошло так близко к церкви.

– Остается благодарить Бога, что огонь не перекинулся дальше. – Я улыбаюсь, но Уизерс не разделяет моего юмора. Вместе мы медленно идем мимо церкви и останавливаемся, глядя на пепелище клуба.

– Столько лет он простоял заброшенный, – говорит преподобный. – Я чувствую себя почти виноватым в этом, но кто мог знать, что произойдет нечто подобное?

– Конструкция была довольно простая, верно?

– Да, – отвечает он. – Всего два помещения, отделанных парой местных парней из Хадли. Они провели холодную воду и электричество, но по нужде приходилось ходить в туалет за церковью. Бывало, зимним вечером кое-кто был вынужден мчаться туда со всех ног. Я на всякий случай там даже свет не выключал – чисто из милосердия. – Уизерс усмехается. – Но в последние пять лет здание, к сожалению, просто разрушалось.

Мы подходим к остову клуба. На ветру колышется неприкаянная красно-белая ограничительная лента. Входной двери больше нет, и мы встаем точно там, где я вошел в здание прошлым вечером. Пожарные проломили стену, разделявшую оба помещения, и теперь образовалось широкое открытое пространство. Обгоревший спортивный инвентарь, который я видел, когда был здесь с констеблем Кук, они сложили в задней части здания.

Чтобы не привлекать внимания полицейских, я понижаю голос:

– А что потом? Вы не планировали использовать землю в других целях? Такое хорошее место, прямо у реки.

Священник медленно выдыхает:

– Ну конечно, мы думали, как лучше всего использовать эту землю – на благо церкви, разумеется.

Я оборачиваюсь к Уизерсу и жду. Тот поглаживает усы.

– Как вам, без сомнения, известно, Бен, мы подали в муниципалитет заявку на строительство.

Я поднимаю брови. Через секунду он продолжает:

– Три небольших коттеджа. Я с самого начала настаивал на том, что по стилю они должны гармонировать с архитектурой церкви. Если бы нам удалось реализовать этот проект, это помогло бы обеспечить финансовое будущее церкви Святого Стефана надолго после моего ухода.

– Ценный участок земли.

– Как я уже сказал, исключительно ради обеспечения финансового будущего церкви.

– А расследование не задержит получение разрешения? – спрашиваю я, поворачиваясь к пожарищу.

И тут раздается женский голос:

– Пожалуйста, отойдите! Здесь ведется расследование пожара. Посторонним вход запрещен.

Я делаю шаг вперед и вижу, что пол уже демонтирован. На небольшой глубине фундамента сидят на корточках два офицера. Не успеваю я ответить следователю, как она снова кричит:

– Я попросила вас отойти назад!

Нам в лица бьет яркий свет. Уизерс поднимает руку, прикрывая глаза. Второй офицер грубо бросает:

– А ну пошли отсюда, живо!

Мы не двигаемся. Рядом с сидящими на корточках следователями лежит побитый человеческий череп.

3

“Она на мгновение закрыла глаза и с облегчением выдохнула, радуясь, что больше полицейские ни о чем ее не расспрашивали”.

Глава 16

Среда

Преподобный Эдриан Уизерс сдвинул шторы на боковом окне у себя в гостиной и выглянул наружу. Прищурившись, увидел, как бригада криминалистов выносит из бывшего клуба последние, как он надеялся, плотно набитые пластиковые мешки. Он уже пятое утро наблюдал за этими людьми в защитных белых костюмах, которые без конца сновали туда-сюда по территории его церкви. И с каждым утром ему было все мучительнее наблюдать эту картину.

Он решил, что с него хватит, и резко задернул шторы. Что еще могла искать полиция, задумался он. Насколько он понимал, они обнаружили останки тела – жестоко избитой женщины. Но полиция вот уже пять дней продолжала поиски, тщательно просеивая в сгоревшем здании каждую крупинку пыли и золы. Глядя на полицейских, шныряющих по территории церкви, он приходил в отчаяние.

На следующее утро после обнаружения тела к нему пришли детектив-сержант Лесли Барнздейл и констебль Дэниела Каш. Сказали, что у них есть к нему пара вопросов. В девятом часу утра он не был готов к их визиту. Он пытался отшутиться, дескать, за свою жизнь многих проводил в последний путь, но почти все получили свое надгробие. Но Барнздейл не дала сбить себя с толку и повторила, что у них есть к нему вопросы, и спросила, можно ли им войти. Он объяснил, что его жене немного нездоровится, и предложил договориться о встрече позже.

– Мы постараемся ее не потревожить, преподобный, – заверила его Барнздейл, проходя в прихожую. Она не оставила ему выбора. Он уступил и впустил их в дом, но, категорически не согласный с этим вторжением, не собирался оказывать им гостеприимство.

Из прихожей короткий коридор вел в неуютный кабинет, которым он практически не пользовался, предпочитая работать в ризнице в задней части церкви.

– Прошу в мой кабинет, – сказал он и, едва открыв дверь, почувствовал запах сырости. Камин решил не разжигать и просто указал полицейским на стулья. И даже чаю им не предложил.

Обошел свой стол и сел напротив офицеров.

– Чем я могу вам помочь? – осведомился он.

– Отец Уизерс, – начала детектив-сержант, – на текущий момент мы установили, что тело, найденное под клубом, принадлежит женщине неопределенного возраста.

Уизерс подался вперед, скрестил руки и положил их на стол. Сжал губы и медленно кивнул.

– Шокирующая находка, – прокомментировал он.

Сержант продолжала:

– Предварительный осмотр показал, что череп серьезно поврежден, травмы были нанесены pre-mortem – вероятно, непосредственно перед смертью жертвы.

Уизерс видел, что полицейские изучают его, поэтому склонил голову.

– Мы помолимся за несчастную на каждой из завтрашних служб, – ответил он.

– Возможно, завтрашние службы следует отложить, – сказала Барнздейл.

Уизерс посмотрел на нее долгим взглядом:

– Мы еще никогда не откладывали субботние службы. В столь тяжелые времена моей пастве требуется духовное наставление.

– Я оставляю это решение за вами, – сказала Барнздейл, – но вы должны знать, что наши криминалисты будут работать все выходные.

Уизерс втянул щеки и промолчал.

– Могу я спросить, как долго вы служите здесь викарием?

– В прошлом году минуло четверть века. Архиепископ прислал мне в подарок антикварную серебряную перьевую ручку – весьма щедро с его стороны.

Уизерс кивнул на узкий кожаный футляр на столе, однако ни Барнздейл, ни Дэни Каш на него даже не посмотрели.

– До церкви Святого Стефана я провел много счастливых лет своей жизни в маленьком приходе в Ист-Хадли. Община здесь небольшая, и я знаком с большей частью местных: рождение детей, браки, смерти… Будь у меня другая профессия, я готовился бы выйти на пенсию, но я все еще нужен людям.

Барнздейл никак не прокомментировала этот пассаж.

– Клуб был построен во время вашей службы здесь?

– Если не ошибаюсь, строительство началось через три или четыре года после моего прибытия.

– Здание полностью принадлежало церкви?

– Оно было построено на церковной земле, и мы организовали сбор средств на его сооружение, но это было общественное заведение.

Он рассказал офицерам, что на протяжении как минимум пятнадцати лет в здании почти каждый день проводились различные мероприятия, организованные не только церковью, но также скаутами, экскурсоводами и другими представителями общественности. По его мнению, спортивным оборудованием наиболее часто пользовались именно скауты. Несколько лет назад церковь получила пожертвование, благодаря которому смогла вложиться в строительство нового спортивного павильона по соседству с футбольным полем Сент-Марнема.

– Там есть все удобства, и он гораздо лучше подходит для всех общественных мероприятий. Печально признавать, но с тех пор мы как-то забросили старое здание.

– Вы никогда не задумывались о его реконструкции, использовании для других церковных нужд?

– Нет. Нам хватает спортивного павильона, и там есть горячая вода и центральное отопление.

– А что было на этой земле до строительства клуба? – спросила констебль Каш.

– Маленький домик, не больше сарая. Его снесли.

Сержант Барнздейл долго смотрела на него, и под ее взглядом Уизерс почувствовал себя неуютно.

– На данный момент результаты расследования места происшествия позволяют предположить, что тело было спрятано во время сооружения здания. Мы полагаем, что это так, – продолжала она, не давая Уизерсу вставить ни слова, – потому что скелет был обнаружен в фундаменте. Найти тело после того, как завершилось строительство клуба и он был введен в эксплуатацию, было бы практически невозможно.

Повисло долгое молчание. Уизерс переваривал услышанное. С досадой он осознал, что его лоб покрывается испариной.

– Понимаю, – наконец выдавил он.

– Кто строил клуб? – тихо спросила Дэни Каш.

Уизерс нахмурился, изображая задумчивость:

– Это было очень давно, и я не помню деталей. Как видите, кабинет у меня маленький, и я не храню старые записи. Но, если вы дадите мне пару дней, возможно, я что-нибудь разыщу.

Барнздейл улыбнулась:

– Если у вас найдется для этого минутка, мы будем вам очень признательны.

Ее тон задел Уизерса, и он не смог удержаться.

– Вам может показаться, что приходскому священнику нечего делать… – холодно начал он.

– Вовсе нет…

– Но работы здесь очень много, и отдавать себя этой работе приходится без остатка.

Уизерс подался вперед, крепко сцепив руки:

– Но я, разумеется, сделаю все возможное.

Повисло недолгое молчание, и офицеры встали. Он с облегчением проводил их через узкий коридор к выходу. Уже с порога Барнздейл обернулась к нему:

– После разговора с констеблем Каш в ночь пожара вы пошли в церковь?

Уизерс кивнул, ожидая, когда детектив задаст главный вопрос.

– А после этого?

– Я пошел домой. Моя жена только что вернулась после ужина. Мы вместе выпили чаю, а затем легли спать.

– Спасибо.

– А почему вы спрашиваете?

Губы Барнздейл снова тронула улыбка:

– Мы предпочитаем знать наверняка, кто где в определенное время находился.

– Разумеется. Однако эта несчастная была убита не в четверг вечером, когда вспыхнул пожар, а много лет назад. Вы ведь не считаете, что между этими событиями есть связь? – поинтересовался преподобный.

– На данном этапе это кажется маловероятным, – признала Барнздейл. – Но, если имел место умышленный поджог, пожар мог привести к гибели человека, находившегося в здании.

Уизерс кивнул, но ничего не сказал. Барнздейл вышла на крыльцо, а затем вновь обернулась:

– Если вы найдете информацию о строительстве клуба, мы будем крайне вам признательны.

Щелкнул дверной замок, заставив Уизерса вздрогнуть. Из-под двери на застекленную веранду несло сквозняком. Преподобный наклонился и подобрал с каменного пола стопку только что доставленных писем, шагнул назад и резко задернул за собой занавеску.

Даже в эпоху электронной почты на адрес церкви все равно почти каждое утро приходили письма в конвертах. По пути в гостиную преподобный бегло просмотрел корреспонденцию. Ничего особенно интересного. Он вошел в небольшую комнату, закрыл за собой дверь и зажег газовую горелку в камине.

Почту он положил на обеденный стол.

– Есть что-нибудь? – спросила его жена, Эмили, сидящая за столом.

– Нет, – ответил он и пошел на кухню.

Чайник только что закипел. Уизерс быстро ополоснул горячей водой заварочный чайник, насыпал четыре ложки чая и залил кипятком. Поставил на поднос чашки и остановился в дверном проеме кухни. Он посмотрел на жену. Та сидела на жестком деревянном стуле, выпрямив спину, с закрытыми глазами, держа в руке старый телефон. Он понял, что она молится. Уизерс шумно втянул носом воздух, и она обернулась.

– От полиции что-нибудь есть? – спросила она.

– Нет, – повторил он.

– Они не спрашивали о Люке?

– Пока нет.

– А что будет, когда они вернутся? – сказала она. – Ты ведь знаешь, что так и будет.