Текст книги "Семь преобразующих языков"

Глава 2. От языка обвинений к языку личной ответственности

Прочтите еще раз записи в первой колонке своей концептуальной маршрутной карты. Это ваши личные ценности, которые вы еще не сумели полностью или оптимально реализовать в жизни.

Обычный режим: мы встретили врага, и это не мы!

Наш мир сложен, и на положение дел всегда влияет множество факторов и игроков. В результате, если понадобится объяснить, почему мы не сумели вполне реализовать свои ценности, мы можем указать на целый ряд людей и причин. Виноватого мы найдем.

А теперь попробуйте ответить на вопрос. Если вы быстро набросаете список людей, которых считаете ответственными за то, что вам пока не удалось полностью реализовать ваши ценности, появится ли в списке ваше собственное имя? Это предварительный вопрос, а вот и тот, ответ на который вам предстоит внести во вторую колонку концептуальной карты:

Что вы сами делаете или чего не делаете, из-за чего ваши ценности остаются нереализованными?

Опять-таки несколько замечаний, прежде чем вы начнете отвечать.

Во-первых, мы не считаем, будто на вас непременно лежит основная ответственность за неполную реализацию своих ценностей. Возможно, как раз доля вашей вины очень невелика. Мы лишь предполагаем, что в жизни взрослого человека крайне редко встречаются ситуации, когда он не имеет совсем никакого отношения к происходящему. Сейчас вы можете сосредоточиться на своей роли, велика она или мала.

Мы также не предполагаем, будто вы ничего не делаете, чтобы реализовать свои ценности. Напротив, раз уж вы читаете эту книгу, вы, скорее всего, делаете для этого все возможное. Итак, сойдемся на том, что вы делаете очень много, но мы спрашиваем вас не об этом. Можете ли вы указать на что-то в ваших действиях, что – возможно, ненароком – препятствует полной реализации ваших ценностей?

И сумеете ли вы выявить нечто, чего вы не делаете и тем самым препятствуете полной реализации своих ценностей? Вот пример подобных действий: «Я соглашаюсь выполнять слишком много заданий и в результате не успеваю заняться тем, что для меня действительно важно». Типичный пример того, что мы не делаем и в результате мешаем полному осуществлению своих ценностей, может быть таким: «Я не прошу то, что мне нужно» или: «Я недостаточно энергично отстаиваю то, во что верю».

Подумайте, каков ваш вклад в эту ситуацию, а затем впишите ответ во вторую колонку таблицы, которую мы начали составлять в первой главе. Можно озаглавить ее так: «Что я делаю и чего не делаю, из-за чего мои ценности остаются не полностью реализованными» (см. рис. 2.1). Если вы работаете с партнером, отведите время на размышления и затем на сверку – в той мере, в какой вы пожелаете быть откровенными друг с другом.

Рис. 2.1. Личная ответственность

Второй язык: от обвинений других к личной ответственности

К какому языку подводит нас этот вопрос? Давайте представим себе работу с большой группой специалистов, которые как раз сейчас отвечают на него. Мы слышим гул сорока голосов: участники обсуждают, что будут писать во второй колонке.

Лиза: О’кей, остались пары, которым позарез нужно еще время, чтобы обсудить содержание второй колонки? (смех). Мы же совсем ненадолго отвлечем вас от партнеров. О’кей, о’кей, еще минутка, а затем прервемся…

Лиза: Так, теперь смотрим на нашу таблицу из четырех колонок. Пэт сообщила нам, что было в ее первой колонке – ее ценности. Разумеется, когда она делилась с нами тем, что написала в первой колонке (смех), она не подозревала, что ей придется до конца рабочего дня вывернуться перед нами наизнанку (смех). Впрочем, она и не обязана: мы всякий раз переспрашиваем, готовы ли вы дальше играть или на этот раз «пас» (смех), и мы это правило соблюдаем. Вы имеете полное право в любой момент сказать, что пропускаете ход, и мы обратимся к следующему участнику. Итак, что скажет нам Пэт? Играешь или пропускаешь ход?

Пэт: Была не была, играю (смех и аплодисменты).

Лиза: Отлично! Итак, на случай, если кому-то плохо видно доску: Пэт в первой колонке указала как главную ценность необходимость ценить своих сотрудников, видеть в них основной капитал компании, который нужно беречь и в который нужно вкладываться, а не статью расходов, которую желательно было бы сократить. Что теперь у тебя появилось во второй колонке?

Пэт: Прежде всего, поразмыслив над этим вопросом, я поняла, что, заявив об этой ценности, должна добиваться, чтобы наши руководители, и в особенности гендиректор, именно так относились к сотрудникам. Мне кажется, наш гендиректор не готов к такому разговору, он вообще не тот человек, который мог бы понять меня, если бы я подступилась к нему со всем этим, поэтому я никогда и не начинаю этот разговор. По правде говоря, я ни разу не попыталась ясно донести до него свое мнение.

Лиза: Спасибо! Все видели, что сейчас сделала Пэт? Может быть, мне стоит уделить минуту тому, чтобы объяснить вам, как я это понимаю. Во-первых, она более отчетливо поняла, чего требуют от нее ее ценности, и она утверждает, что виноват в неправильном отношении гендиректор – возможно, она совершенно правильно его оценивает. То есть Пэт начала с брюзжания (смех), с хорошо знакомого нам языка жалоб на то, что трудно выносить, но на этом она не остановилась. Мы просили Пэт уточнить ее собственную ответственность за то, что ее ценности остаются не полностью реализованными, и она справилась с этим заданием. Она сказала – если я правильно поняла, – что у нее сложилось неблагоприятное впечатление о гендиректоре и что это впечатление она уже не стала проверять. Попросту говоря, она никогда не делилась с начальником своим мнением. И мы, конечно же, думаем, что, поскольку речь идет о необходимости поговорить с человеком, от которого зависит изменить ситуацию в желательную для нас сторону, Пэт тут единственная, кто не сумел открыть рот, верно? (Смех.) О’кей, мы все разные, не могут все написать одно и то же во второй колонке, однако с большой вероятностью, что бы вы там ни написали, здесь найдется человек, который присоединится к вашему высказыванию. Спасибо, Пэт. Теперь очередь Майкла. Играешь или пас?

Этот «аудиоклип» демонстрирует, как, работая в группе, мы помогаем участникам напрямую пережить воздействие второго языка. В дружеской обстановке, без принуждения, посмеиваясь над собой, участники заполняют вторую колонку признаниями в собственных непродуктивных действиях или в бездействии. Они говорят на языке личной ответственности.

Мы делаем такие признания не затем, чтобы унизить и умалить себя, а для того, чтобы поместить их в такие рамки, внутри которых мы сможем присмотреться к привычным формам поведения и сделать выводы. Мы рассказываем о себе такие истории, чтобы впредь не следовать им, а стать людьми, которые сами распоряжаются своими историями. Мы рассказываем о своем поведении, чтобы взять на себя ответственность за него.

У каждого из нас есть опыт трудного разговора, стычки с человеком, который был чем-то недоволен и перечислял все наши изъяны и промахи. И слушая это, мы думали: «Я же не утверждаю, что ни в чем не виноват. Я даже готов признать, что вы скорее правы, указывая мне на мою роль в сложившейся ситуации. Но, господи боже! Хоть бы вы вполовину – на одну десятую – так хорошо видели собственную ответственность за эту ситуацию, как видите мою!» Никто не просит избавить его от ответственности, но мы склонны желать, чтобы другие тоже принимали на себя ответственность, чтобы ответственность объединяла нас, а не разобщала.

Будем надеяться, у каждого имеется и более редкий опыт трудного разговора с человеком, который берет на себя ответственность за свою роль в сложившейся проблеме, а не только призывает других к ответу. Вероятно, вы могли убедиться, как далеко можно продвинуться в этом случае. Лидеры, поощряющие язык личной ответственности, проводят гораздо более плодотворные беседы со своими подчиненными. Не менее важно, как мы скоро убедимся, и другое: практикуя такой язык, мы начнем гораздо более продуктивно разговаривать с самими собой.

Если вы активно участвуете в нашем путешествии и строите собственную концептуальную карту, сейчас вы, наверное, уже успели сделать во второй колонке пометки, из которых складывается некая «история» о вас самих. Давайте сверимся с примерами концептуальных карт, которые мы начали строить в первой главе. На рис. 2.2 представлен пример концептуальной карты участницы, которая прежде сделала такое заявление:

Рис. 2.2. Первый пример двух колонок карты

Немыслимое количество дисфункциональных сплетен за спиной, ей-богу, все друг друга подсиживают. Конечно, у людей могут быть проблемы, но мы обсуждаем их не напрямую, а с кем-то третьим. Никогда не решаемся на разговор с тем человеком, с кем у нас что-то не заладилось.

А та, у кого карта выглядит как на рисунке 2.3, прежде сказала:

Я бы куда быстрее росла и развивалась, если бы не работала тут всеобщей мамочкой. Если бы подчиненные не обращались ко мне с любой ерундой, если бы они сами выросли наконец и взяли на себя инициативу и ответственность каждый на своем месте, то и я могла бы сделать это на своем.

Рис. 2.3. Второй пример двух колонок карты

И наконец, на рис. 2.4 мы видим карту человека, который на первый вопрос ответил так:

По правде говоря, мне бы хорошо иметь еще одного-двух «я», которые работали бы на меня, как я работаю на своего босса. Это была бы наилучшая поддержка для моего развития. У меня слишком много обязанностей, в одиночку не справиться, а мне еще кое-чем хотелось бы заняться, но когда? Мне нужны помощники, между которыми я мог бы все это распределить и облегчить свой груз.

Рис. 2.4. Третий пример двух колонок карты

Заметки или завершения фраз, которые мы видим во второй колонке, соответствуют тем историям, которые мы рассказываем о себе. Рассказывая такие истории, мы берем на себя ответственность, признаем, что делаем меньше, чем хотели бы, меньше, чем надеялись, меньше, чем требуют от нас наши ценности. Когда у нас обычно появляется возможность рассказать о себе такую историю и как мы обычно поступаем в таких случаях?

Фильтруем язык личной ответственности

Язык личной ответственности – еще одна редко встречающаяся на работе форма речи. Порой он проявляется – в усеченной, искаженной, недолговечной форме, – когда под конец года проводится оценка сотрудников. Во многих компаниях сотрудникам предлагается обсудить свои достижения и провалы за истекший год. Или же они беседуют с начальником с глазу на глаз, и после разбора успехов и личных качеств наступает черед сильно урезанной версии языка личной ответственности, когда подчиненный признает свои провалы или ограничения (или, как теперь популярно, «потребность в росте»). Почему эти беседы превращаются в блеклое подобие тех прорывов, которые мы описали выше?

Присмотритесь к обычному результату признания своих недостатков и провалов на ежегодном собеседовании. Преображающая сила такого разговора примерно равна преображающей силе новогодних обещаний, которая, как всем известно, довольно мала: самое позднее к марту мы перестаем соблюдать эти зароки, а в мае уже и не вспомним, что себе наобещали.

С точки зрения «новогодних обещаний» действия или бездействие, в результате которых наши ценности воплощаются не полностью, формы поведения, перечисленные во второй колонке, приравниваются к профессиональным нарушениям или неэффективности, к взрослому эквиваленту детского «плохого поведения». Но в этой книге мы вовсе не сводим ответственность к признанию вины.

Нести ответственность означает нечто большее, чем просто делать все правильно или исправлять свои ошибки, хотя и то и другое заслуживает восхищения. В конце года нам, как правило, даже не требуется внушение начальства, чтобы захотеть усовершенствоваться. Мы сами стремимся к лучшему. Какова первая реакция совестливого профессионала, когда он обнаруживает, каким образом своим действием или бездействием подрывает собственные ценности? Он сразу же обещает себе исправиться и делать все хорошо (или, по крайней мере, «лучше»).

Попросив участников заполнить вторую колонку, мы часто видели записи: «Я должен научиться говорить “нет”» или «Я должен более последовательно делегировать полномочия». Иными словами, стоит человеку на мгновение осознать, как он подрывает собственные ценности, и он тут же принимается «исправлять ошибки» или «решать проблемы». В чем тут загвоздка? Разве не мечтает любой начальник о таком уровне личной ответственности, когда подчиненный сам выявляет глюки в системе и принимается их устранять?

Но хотя решение проблемы, конечно, приносит определенную выгоду, при этом неизбежны и потери. Прежде всего, мы теряем саму проблему. «Так ведь в том и смысл, – возразит совестливый работник. – Одной проблемой меньше, это же хорошо!» На это мы ответим, что многие проблемы, безусловно, следует решать. Но если мы сочтем все свои проблемы неисправностями в системе, то, устраняя их, мы будем стараться сохранить саму систему, а ведь она, возможно, и порождает эти глюки! И если мы решаем проблему сразу же, как только обнаружили ее, то можем быть уверены: мы прошли сквозь нее, ничуть не изменившись.

Личная ответственность как форма обучения

Нам понадобится еще глава или даже две, чтобы полностью прояснить, как мы понимаем принятие ответственности, а пока повторим: мы не сводим ответственность к признанию вины или исправлению системы. Ответственность предполагает способность извлечь урок из поведения, которое мы у себя обнаружили, из истории, которую мы рассказываем о себе. Если некоторые наши проблемы – на самом деле уроки, то, слишком поспешно решая такие проблемы, мы рискуем упустить урок или мораль этой истории. Как выяснилось, для нашей же пользы нам имеет смысл некоторые проблемы не решать, а пожить с ними в надежде, что они сами «решат нас» или подскажут нам какое-то решение. Что мы этим хотим сказать?

Существуют проблемы, подсказывающие нам решения, проблемы, изменяющие сам способ нашего мышления. Такие проблемы называются «хорошими», и разумнее будет не спешить разделаться с ними. Чего добивается учительница, задавая детям на дом сколько-то математических задач? Разве она поступает как работодатель, распределивший между работниками задания, и ждет, что они принесут ей готовые решения, которые она сможет продать, как в прежние века продавали сотканную на дому ткань? Очевидно же, смысл не в том, чтобы школьники побыстрее закончили решать задачи. На самом деле, если задачи решаются слишком легко, учителю следует подобрать другое задание, ведь важно, чтобы задачи заставили их думать. Хорошая задача вынуждает ученика напрягать все силы и что-то менять в своих математических представлениях. Хороший учитель не оставляет учеников в покое (в правильном смысле), он создает для них проблемы ради их же блага. Совокупность хороших проблем, на которых человек учится, складывается в «программу обучения».

Взрослый человек не меньше школьника нуждается в изобилующей задачами программе обучения, в наборе хороших проблем, с которыми он может пожить, повозиться. Но у взрослых нет педагогов, которые бы умело составили подобный план обучения. Мы сами находим уроки в повседневном опыте, выводим их из тех самых форм поведения, которые нам только что удалось установить: из своего с виду неподобающего поведения, которое мешает нам полностью реализовать свои ценности.

В первой главе мы предложили вам не отказываться от жалоб, разочарований и критики, но отнестись к ним с уважением, сохранить их и преобразовать в язык ценностей. Теперь мы призываем вас оставаться при своем неправильном поведении (вместо того чтобы как можно быстрее его исправить или от него избавиться). Таким способом вы сумеете глубже осознать свои формы поведения и подготовитесь к тому, чтобы преображаться (а не просто исправляться). В конечном счете новогодние зароки не помогают нам исправить профессиональные промахи именно потому, что, приравнивая их к детскому непослушанию, «плохому поведению», мы отворачиваемся от собственной сложности. Мы пренебрегаем мощным источником такого поведения. Если не обратиться напрямую к самому истоку, подобное поведение изменить не удастся.

Какие формы языка помогут нам отнестись к своей сложности с большим уважением и большей ответственностью? Какой язык поможет создать из этих же самых неверных поступков материал для хороших проблем, на которых мы сможем учиться? Ответ на эти вопросы мы поищем в третьей главе, заполняя третью колонку концептуальной карты.

От языка обвинений к языку личной ответственности

Глава 3. От языка новогодних зароков к языку конкурирующих ценностей

Диагностируем неприятие перемен

Почему одного решения устранить неблагоприятные формы поведения, которые мы вписали во вторую колонку концептуальной карты, недостаточно? Почему самые искренние наши зароки и новогодние обеты исправиться столь неэффективны? Ответ мы предложили еще во введении: здесь действуют более мощные силы, они сказываются в тех типах поведения, которые мы внесли во вторую колонку, и, пока мы с этими силами не разберемся, они будут управлять нами. Что же это за более мощные силы?

Активизация потенциала самостоятельной ответственности

Присмотритесь к тому, что вы внесли во вторую колонку (вернитесь к работе, проделанной в главе 2). Не ощущаете ли вы (хотя бы смутно) страх или беспокойство, когда пытаетесь себе представить, что начнете поступать не так, как описано в этой колонке?

Допустим, вы тут написали:

Я не умею выторговывать у начальника столько времени, сколько мне нужно, чтобы справиться с заданием к полному моему удовлетворению. Я просто сдаю все по его графику и не пытаюсь обсуждать, насколько лучше была бы сделана эта работа при более разумном расписании.

Вопрос к вам: когда вы прикидываете, как можно было бы поступить иначе, подступает ли тревога, страх? Возможно, вы скажете: «Да, я боюсь, что меня сочтут плохим работником». Или же это тревога принципиально иного рода: «Я боюсь, он ответит, что его вполне устраивает такое качество, что это “достаточно хорошо” и незачем стремиться к большему. Вот чего мне совсем не хотелось бы услышать».

Вероятно, вы уже заподозрили, что сейчас мы скажем: основная сила, скрывающаяся за поведением, вписанным во вторую колонку, – страх. Нет. Хотя наши страхи часто скрыты от нас и мы действительно не всегда готовы честно обсуждать свои страхи и слушать про чужие, сам по себе страх не есть та мощная сила, о которой мы хотим поговорить. Но он ее предтеча.

Если мы остановимся на этом шаге, то будем воспринимать подрывные формы своего поведения слишком пассивно. Мы скажем: «Я боюсь утратить контроль над собой», или: «Боюсь, что обо мне плохо подумают», или: «Боюсь узнать, что другие люди не привержены таким же высоким стандартам выполнения работы, как я» – и все это прозвучит так, словно мы описываем некое неблагоприятное состояние. «Я боюсь причинить другим неудобства» – диагноз наподобие «у меня простуда» или «у меня болит спина». Иными словами, мы лишь обозначаем неблагоприятное состояние, в котором находимся. Фактически мы говорим: «Вот что выпало мне на долю, вот что проявилось и не уходит, в точности как хронический насморк или боль в спине. И я стараюсь выполнять свои обязательства, несмотря на эти трудности».

Но дело пойдет иначе, если мы отнесемся к своим страхам более активно, если задумаемся, что только лишь тем, что у нас есть страхи, дело не ограничивается: тут-то и выяснится, что мы можем активно воспрепятствовать именно тем явлениям и событиям, которых боимся. Одно дело – сказать: «Боюсь, если я попрошу об этом, мне откажут» или «Боюсь убедиться, что мой начальник не слишком привержен стандартам качества». И совсем другое – сказать: «Видимо, я изо всех сил стараюсь не попадать в ситуацию, когда меня постигнет разочарование» или: «Видимо, для меня важно не узнать, каковы на самом деле стандарты моего начальника». Этот альтернативный язык открывает нам совершенно новый мир. Мы проходим через «предбанник» страха и делаем шаг навстречу главной задаче: задействовать более мощные силы.

За теми видами поведения, которые мы указали во второй колонке, начинают просматриваться иные наши ценности, которым мы привержены. Выявив эти ценности, мы, как вскоре станет ясно, получим более широкое поле для обучения. Именно к этим ценностям мы, как вы уже догадались, обратимся в третьей колонке концептуальной карты. И как только мы это сделаем, вам станет очень трудно вернуться к прежнему видению себя.

Мы попадем в уже трехмерный мир самопознания. Это, вероятно, будет самый сложный концептуальный прыжок за всю книгу. Потребуется отвага: сыграем – и как фишка ляжет! Сделав это, мы получим совершенно новые представления о нашей третьей силе, о динамическом равновесии, удерживающем все вещи в том положении, в каком они находятся.

Третий язык: от языка новогодних зароков к языку конкурирующих обязательств

Вот как это работает. Заметив страх или беспокойство при мысли поступить иначе, чем указано в колонке номер два, сделайте следующий шаг: переформулируйте страх (пусть поначалу это покажется нелепым) в виде активного стремления воспрепятствовать тому, чего вы боитесь, в третьей колонке концептуальной карты, озаглавленной «Конкурирующие ценности» (рис. 3.1).

Рис. 3.1. Конкурирующие ценности

Если я не прошу у начальника больше времени на выполнение задания, боясь, как бы он не счел меня слабым сотрудником, то в колонку номер три можно внести: «Для меня важно, чтобы начальник не счел меня негодным для этой работы». Это вполне рациональная ценность, биться за которую естественно (хотя мы обычно не склонны признаваться в наличии у нас такой ценности). Если же страх в большей мере связан с вероятностью выяснить, что начальнику безразлично качество выполняемой мной работы, я могу вписать в эту колонку: «Мне важно не узнать, что мой начальник довольствуется посредственным качеством».

Да, наверное, вы, как и большинство людей, никогда не рассматривали подобные мысли и чувства в качестве зарока. Позвольте напомнить, что вы и не обязаны «покупать» подобные идеи; мы лишь предлагаем их вам в аренду на то время, что вы читаете эту книгу: глядишь, в результате вы получите нечто новое и полезное. Итак, обычно мы не считаем такие мысли и чувства зароками, но, если мы на минуту допустим это, они превратятся из неприятных внешних условий, таких как простуда или больная спина, в активный, распределяющий энергию образ жизни. Перемена «имени» покажет, каким образом расходуется наша энергия, и, проследив за энергетическими потоками, мы увидим, каким образом поддерживается временное равновесие – как работает наша «иммунная система».

В первой колонке записаны такие ценности, которые мы могли бы с гордостью провозгласить во всеуслышание. «Наша главная ценность – открытое общение» или «Более инклюзивное лидерство, направленное на сотрудничество», – писали мы в этой колонке – и были искренни. Но едва ли нам захочется встать на стул (буквально или образно) и сообщить профессиональному сообществу: «Для меня главное – выполнять задание так, как я считаю нужным», или: «Для меня главное – не узнать того, что может меня разочаровать или обескуражить», или: «Для меня главное – любовь и восхищение окружающих». Но ведь это тоже правда.

Мы не пытаемся намекнуть, что добрались наконец до неприятной истины: мол, в первой колонке фальшивые, отлакированные, притворные ценности, а в третьей – правда как есть. Мы уверены, что вы вполне искренне отстаиваете ценности, указанные в первой колонке (как и каждый из нас). Но взрослый человек устроен сложно. У нас имеется немало ценностей, и, если мы не присмотримся к разным их категориям, едва ли нам удастся выстроить ментальную машину, достаточно мощную, чтобы изменить привычный нам образ действий. Вся наша «рефлексия» сведется к изменению незначительной части наших действий, а наше лидерство, как бы мы над ним ни трудились, сведется к быстро угасающим переменам – попытаемся что-то сделать и вернемся в прежнее состояние.

В какой-то момент, задолго до прочтения этой книги, большинство из вас успели сформировать очищенную, идеальную концепцию «мастера», отлично работающего профессионала, который и на порог не пустит хаос и мельтешение третьей колонки. Герой в белом плаще, дескать, привержен лишь ценностям из первой. Но в этой книге мы не станем проводить подобное (ложное) разграничение между более и менее профессиональными людьми. Мы уверены, что от ценностей из третьей колонки тоже никто не свободен. Как говорится, «куда бы ни пошел, а себя всегда с собой берешь» – и у нас «с собой» всегда ценности и из первой колонки, и из третьей. И если уж проводить какое-то разграничение между профессионалами, то между теми, кто понимает, что никогда не отделается от ценностей из третьей колонки, и теми, кто их не замечает.

И прежде чем продолжить этот разговор, давайте дадим вам время заполнить третью колонку.

Напоминаем правила.

1. Читаете вторую колонку своей карты (которую вы заполнили, прорабатывая вторую главу).

2. Прислушиваетесь к себе: вызывает ли у вас хотя бы малейший страх или беспокойство мысль поступить не так, как вы описали в этой колонке.

3. Вносите этот страх в третью колонку, сформулировав его как желание не допустить, чтобы случилось то, что пугает вас.

Как и раньше, если вы выполняете эту работу вместе с партнерами, сделайте небольшую паузу и сверьтесь друг с другом.

На подступах к третьему языку: контрольная точка

Прежде чем вы приступите к заданию, проверьте, на правильном ли вы пути. Если сейчас (или чуть позже, прочитав то, что вы напишете в третьей колонке) вы почувствуете себя немного неуютно, если вы скажете: «Черт, я все это прорабатывал десять лет назад с психологом, а оно снова вылезло» или: «Я уже думал над этим и дал себе слово не возвращаться к этому», – это благоприятные симптомы. Значит, процесс рефлексии пошел.

Но если, просмотрев свои ответы, вы ощутите, как благородно все это звучит («Для меня главное – чтобы мой отдел выкладывался по максимуму» или: «Я хочу проводить больше времени с детьми»), значит, вы сошли с верного маршрута. Нет, конечно, это тоже подлинные ценности, и они говорят о вас нечто важное, вот только это не поможет вам выстроить самую мощную ментальную машину, какая возможна для вас. Так что, если новые ваши зароки окажутся чересчур «красивыми», советуем заглянуть на уровень глубже, присмотреться к страхам, тревогам, неудобству, скажем: «А если мой отдел не будет работать на все сто, какие страхи это у меня вызовет?» И когда вы задумаетесь над своим активным желанием избежать этого страха, вы достигнете неожиданного, «пугающего» и поэтому продуктивного результата.

По сути, что бы мы ни внесли в третью колонку, у всего этого будет одно общее свойство: мы называем конкретную форму самозащиты, которую практикуем и которая вступает в конкуренцию с ценностями, указанными в первой колонке.

О’кей, а теперь заполняем третью колонку. Когда заполните, мы покажем вам в качестве примера ответы тех трех человек, с которыми мы совершали этот путь в первых двух главах.

Как вы помните, первая наша участница ответила так:

В нашем заведении никто не говорит друг с другом, говорят друг о друге. Немыслимое количество дисфункциональных сплетен за спиной, ей-богу, все друг друга подсиживают. Конечно, у людей могут быть проблемы, но мы обсуждаем их не напрямую, а с кем-то третьим. Никогда не решаемся на разговор с тем человеком, с кем у нас что-то не заладилось.

Вот что получилось у нее при сверке с партнером после заполнения третьей колонки:

Больше всего я боюсь обличить эти сплетни и интриги потому, что тогда меня сочтут эдакой «бабой с яйцами», понимаешь? Активисткой, крестоносцем. В глубине души, может, я такая и есть, но я видела, что происходит, когда у человека появляется подобная репутация, и мне это не нравится. Женщине это тем более ни к чему. Я хочу, чтобы людям было со мной уютно, хочу быть своей, а не выделяться.

Ее концептуальная карта представлена на рис. 3.2.

Рис. 3.2. Первый пример трех колонок карты

Вторая участница вначале сказала:

Я бы куда быстрее росла и развивалась, если бы не работала тут всеобщей мамочкой. Если бы подчиненные не обращались ко мне с любой ерундой, если бы они сами выросли, наконец, и взяли на себя инициативу и ответственность каждый на своем месте, то и я могла бы сделать это на своем.

Из этого вышли те две колонки, которые мы представили во второй главе на рис. 2.3. Теперь эта участница сформулировала, какие страхи у нее вызывает мысль действовать иначе, чем описано во второй колонке:

Если я не буду отзываться, когда ко мне обращаются, меня сочтут невнимательным руководителем и будут мной недовольны. Если я начну делегировать полномочия или перестану вникать во все мелочи, то, боюсь, пострадает общая работа и конечный результат меня не удовлетворит.

На рис. 3.3 мы видим заполненные колонки ее концептуальной карты.

Рис. 3.3. Второй пример трех колонок карты

А вот третий участник:

По правде говоря, мне бы хорошо иметь еще одного-двух «я», которые работали бы на меня, как я работаю на своего босса. Это была бы наилучшая поддержка для моего развития. У меня слишком много обязанностей, в одиночку не справиться, а мне еще кое-чем хотелось бы заняться, но когда? Мне нужны помощники, между которыми я мог бы все это распределить и облегчить свой груз.

Из этого вышли две колонки на рис. 2.4 в главе 2.

Теперь этот участник всмотрелся в свои страхи и высказался без промедления и сразу по сути:

Я ненавижу любые конфликты. На что угодно пойду, только бы не ввязываться в яростный спор, препирательства и тем более конфликт со взрослым человеком.

Его концептуальная карта теперь выглядит так, как показано на рис. 3.4.

Рис. 3.4. Третий пример трех колонок карты

Вероятно, и у вас в третьей колонке уже что-то появилось. Что бы это ни было, главное – выявить конкретную форму самозащиты, тот вид неудовольствия, внутреннего неблагополучия, которого вы, осознанно или нет, всегда стараетесь избежать. Если ценности первой колонки соответствовали раю, который мы рады были бы установить на земле, то в третьей колонке открывается окошко в ад, которому мы ни в коем случае не позволим воцариться на земле! Помните, что писал Джордж Оруэлл в книге «1984»? У каждого человека имеется свое личное видение ада. Так вот, третья колонка позволит вам хотя бы издали увидеть свой ад.

От самооправдания к самосознанию