Текст книги "Уроки для молодого экономиста"

• Люди обмениваются друг с другом потому, что ожидают получить выигрыш от обмена.

• Когда обмен доброволен и честен, обе стороны ожидают получить от него выгоду. Обмен ведет к исходу, в котором обе стороны оказываются в выигрыше.

• Если экономист знает порядковые предпочтения группы потенциальных участников обмена, он может дать описание того, о каких условиях обмена они договорятся.

Деньги: благо, принимаемое всеми участниками экономики на одной из сторон каждого акта обмена.

Прямой обмен / бартер: обмен, при котором обмениваемые блага имеют непосредственную ценность для его участников.

Косвенный (опосредованный) обмен: обмен, при котором по крайней мере одна из сторон выменивает некий предмет, который она собирается не использовать лично, а обменять в будущем на что-то другое.

Цена: условие, на котором осуществляется обмен, то есть количество единиц одного блага, отдаваемых для получения одной единицы другого блага.

Выигрыш от обмена: ситуация, при которой два человека могут получить (субъективную) выгоду от того, что обменяются друг с другом какими-то объектами своей собственности.

Положение равновесия: стабильная ситуация, в которой невозможно получить дополнительный выигрыш от обмена.

Неравновесие: нестабильная ситуация, в которой по крайней мере один из двух людей мог бы выиграть от дальнейшего обмена.

1. Как две стороны могут одновременно получить выгоду от одного и того же обмена?

*2. Если производственное благо приносит выгоду лишь опосредованным образом, может ли оно быть получено в ходе прямого обмена?

3. Предположим, в экономике есть только четыре типа благ – яблоки, апельсины, бананы и виноград. Сколько различных независимых друг от друга цен будет существовать в рамках бартера? (Например, пропорция обмена яблок на апельсины не является независимой от пропорции обмена апельсинов на яблоки.)

4. Если Алиса любит «сникерсы» больше, чем «милки-вэи», означает ли это, что она всегда выберет «сникерс», а не «милки-вэй», если ей предложить такой выбор?

*5. В каком смысле появление Кристи исключает некоторые из возможных равновесных цен, которые могли бы сформироваться при обмене между Алисой и Биллом?

Урок 7
Косвенный обмен и возникновение денег

Из этого урока вы узнаете:

• В чем состоят ограничения прямого обмена.

• Каковы преимущества косвенного обмена и денег.

• Как появились деньги.

В уроке 6 мы изучили те огромные преимущества, которые дает прямой обмен. Поскольку у людей часто разные вкусы (то есть предпочтения), и они, как правило, первоначально располагают разными количествами тех или иных благ, возникает выигрыш от обмена. Люди могут добровольно обменять свои объекты собственности на чужие, в результате чего каждый станет владеть той собственностью, которую он ценит больше, чем первоначальный набор имеющегося у него имущества.

Но несмотря на то, что прямой обмен выгоден всем, кто в нем участвует, его эффективность имеет пределы. Более того, трудно даже представить себе мир, в котором люди были бы вовлечены только в прямой обмен, но не в косвенный (о котором мы поговорим в следующем разделе). И все

же, чтобы увидеть важное различие между ними, давайте вообразим мир, в котором люди занимаются только прямым обменом.

Вспомним, что при прямом обмене каждый человек обязательно стремится непосредственно использовать объект, который он приобретает. Тем самым мы исключаем все случаи, когда некто обменивает что-то, первоначально находящееся в его владении, на что-то такое, на что он потом собирается выменять что-то другое у третьего лица. Оказывается, это правило оказывается весьма ограничительным.

Например, предположим, что фермер едет в город, чтобы починить свои старые ботинки и купить новую рубашку. Он берет с собой несколько десятков яиц, рассчитывая совершить обмен. Чтобы бедняга-фермер смог починить ботинки, ему нужно не просто найти башмачника, обладающего необходимыми умениями, но и найти такого башмачника, который в тот же самый день хотел бы приобрести яйца. То же самое относится к попыткам нашего фермера добыть себе новую рубашку. Он должен найти кого-то, у кого есть именно такая рубашка, которая ему нравится, и кто одновременно готов отдать эту рубашку в обмен на яйца, привезенные фермером (по устраивающей обоих цене).

Но если вы полагаете, что перед фермером стоят нелегкие задачи, то у человека, занимающегося производством карет, дела обстоят еще хуже. Когда он предлагает на рынке готовую карету, он ожидает получить в обмен на такой ценный товар большое количество разных товаров и услуг. Но в мире, в котором сделки ограничены прямым обменом, маловероятно, что он найдет подходящего торгового партнера. Ему нужно отыскать не просто человека, который владеет тем набором товаров – мяса, яиц, рубашек, молока, патронов для ружья и т. д., – который наш каретник предпочел бы получить в обмен на свой продукт, но особого человека, который одновременно присутствует «на рынке» карет в качестве покупателя. Как вы оцениваете вероятность этого события?

На самом деле в мире, где существует только прямой обмен, не будет производителей карет, а может быть даже и башмачников. Люди не смогут специализироваться на некоторых профессиях, потому что это будет слишком рискованно. Например, школьный учитель может обучать детей арифметике и грамматике в обмен на молоко, хлеб и керосин, которые готовы приносить родители учеников. Но если в какой-то год окажется, что ни у кого из мясников нет ребенка школьного возраста, то ему придется целый год обходиться без мяса!

Как видим, в мире прямого обмена люди вели бы, по существу, такую же жизнь, как и Робинзон Крузо. За неимением других вариантов им приходилось бы обеспечивать свои основные нужды напрямую, добывая себе еду, изготавливая самостоятельно одежду, строя себе жилище и т. д. Благодаря выгодам от обмена друг с другом их уровень жизни мог бы стать намного выше, чем у Робинзона, но глубокая специализация и крупномасштабная производственная деятельность были бы неосуществимы.

Итак, у прямого обмена есть серьезные ограничения. Их можно преодолеть, если люди начнут использовать косвенный обмен. При косвенном обмене по крайней мере один из участников сделки отдает свои блага в обмен на нечто, чем он планирует обменяться в будущем с кем-то другим. Как только мы допускаем такую возможность, ограничения, налагаемые прямым обменом, снимаются.

Например, вспомним нашего фермера, который отправился в город с несколькими десятками яиц в поисках новой рубашки и услуг по починке обуви. Допустим, единственный башмачник в городе говорит ему: «Извини, но мне сейчас не нужны яйца». При прямом обмене на этом всё заканчивается.

Но если есть возможность косвенного обмена, то фермер может спросить: «А на что ты готов обменять свои услуги по починке обуви?» Предположим, башмачник ответил: «Я бы починил твои ботинки, если бы ты дал мне за это 6 фунтов масла, или 4 батона французского хлеба, или фунт бекона. Именно эти предметы меня сейчас интересуют».

Рис. 7.1

Это дает нашему фермеру надежду. Теперь он может отправиться бродить по городу (в дырявых башмаках) в поисках того, кто хочет яиц и готов отдать за них масло, или французский хлеб, или бекон. Вместо необходимости обеспечить полное соответствие желаний участников обмена – в данном случае это означало бы наличие башмачника, который хочет приобрести яйца именно в этот день, – фермер может добавить теперь еще трех кандидатов, которые стали бы решением его проблемы.

Более того, в зависимости от того, сколько времени фермер готов потратить на этот проект, он мог бы продвинуться еще на один шаг вперед. Предположим, он нашел мясника, у которого есть лишний бекон на продажу, но того, как и башмачника, не интересует приобретение дополнительных яиц в этот день. Мясник упоминает, что он хотел бы рыбы. Спустя несколько минут фермер встречает рыбака, который только что вернулся из плавания с уловом и очень хочет прямо сейчас съесть большую порцию омлета. Если вы когда-нибудь играли в ролевые компьютерные игры, то нет необходимости подробно объяснять возможности, которые эта встреча открывает перед фермером.

При прямом обмене фермеру необходимо было найти точное совпадение, а именно башмачника, который хочет яиц. Косвенный обмен открывает широкий спектр возможностей взаимовыгодного обмена, особенно если участники готовы работать с цепочками обменов разной «глубины», или степени косвенности. Гигантское преимущество опосредованного обмена заключается в том, что он способствует перемещению собственности между множеством индивидов, улучшая при этом их положение, даже если в его отсутствие каждая отдельно взятая сделка была бы заблокирована одной из сторон. Сказанное иллюстрирует следующая схема.

Для простоты мы не стали включать в схему рыбака; предположим, что фермеру удалось найти мясника, который хотел бы обменять бекон на яйца. Как показано на схеме, все трое станут счастливее после того, как (1) башмачник починит ботинки фермера, (2) фермер отдаст яйца мяснику и (3) мясник отдаст свой бекон башмачнику. Мы знаем, что все они улучшили свое положение, так как переместились со 2-го на 1-е место на своих шкалах предпочтений. (То, что у них было вначале, выделено серым фоном.)

Отметим, что при прямом обмене это выгодное для всех перемещение собственности (и оказание услуг) не могло бы состояться. Из нашей первой истории мы уже знаем, что у башмачника и фермера не было возможности получить выигрыш от обмена. Этот факт отражен на схеме тем, что башмачник ценит свой досуг выше, чем яйца, которые может предложить фермер. На схеме также показано, что мясник ценит свой бекон выше, чем возможность получить от башмачника услуги по починке обуви, так что выигрыш от обмена между этими двумя персонажами тоже отсутствует. Наконец, прямого выигрыша от обмена между фермером и мясником тоже нет, так как желание фермера напрямую использовать бекон занимает 3-е место на его шкале. Если бы кроме фермера и мясника никого больше не было, то они не смогли бы договориться о сделке.

Прелесть косвенного обмена заключается в том, что он позволяет с помощью выгодных для всех сделок о передаче имущества (и оказании услуг) обойти «узкие места», связанные с прямым обменом. Как показывает наш пример с воображаемым фермером, косвенный обмен позволяет каждому подняться гораздо выше на своей шкале предпочтений, понеся временную «потерю», которая компенсируется в будущем, когда худший (с точки зрения непосредственного использования) объект отдается в обмен на лучший. Можно сказать, что, способствуя переходу к более выгодной комбинации собственности, косвенный обмен реализует принцип «шаг назад – два шага вперед».

Как мы убедились, прямой обмен выгоден, а косвенный обмен еще более выгоден. Однако даже если при обмене люди начинают принимать в оплату вещи, которые планируют потом отдать в обмен на то, что они в конце концов хотят получить, этот процесс по-прежнему остается довольно громоздким. Вспомним наш пример фермера с дырявыми ботинками: хотя в конце концов у него все получилось, все же ему пришлось помотаться по городу в поисках того, кто продает именно те предметы, которые башмачник хочет купить.

Кроме связанных с этим физических нагрузок мы должны отметить расход психических усилий, которые приходится производить участникам обмена, отслеживая десятки или даже сотни важных ценовых соотношений. Вернемся, например, к нашему рассказу о фермере, пытающемся найти покупателя для принесенных им яиц для того, чтобы отдать башмачнику достаточно бекона, чтобы тот согласился починить его ботинки. В изложенной выше версии мы просто предположили, что как только фермер наткнулся на рыбака, на этом история и закончилась.

Но в реальности наш фермер может рассчитывать на более удачную сделку. Если рыбак готов обменять 3 рыбы на 6 яиц, а мясник хочет отдать фунт бекона в обмен на 3 рыбы, то фермер может решить: «Ладно, в конце концов я отдам за починку моих ботинок 6 яиц». Если это единственный доступный вариант, то фермер может решить, что дело того стоит.

Но что если все это происходит в довольно большом городе, где есть много торговцев и специалистов разных профессий? Допустим, фермер мог бы найти булочника, который готов обменять 4 батона французского хлеба всего лишь на 5 яиц. В этом случае наш фермер мог бы решить: «Отлично, в конце концов я получу отремонтированные ботинки в обмен на 5 яиц». Заметим, что это на 1 яйцо дешевле, чем через цепочку, включающую обмен яиц на рыбу.

Вы, вероятно, уже запутались во всех этих деталях. Но если бы все это происходило в реальном мире, то люди начали бы отслеживать пропорции обмена различных благ друг на друга, чтобы понимать, является ли данный конкретный обмен «удачной сделкой». Мы видим, что возможность косвенного обмена – это и благословение, и проклятие. Благословение, потому что позволяет множеству людей совершать сложные (но при этом взаимовыгодные) перемещения собственности из рук в руки. Но это и проклятие, так как люди при принятии решения о том, осуществлять ли обмен и если да, то в каком объеме, теперь не могут учитывать лишь свои собственные предпочтения в отношении непосредственного использования благ. Прежде чем отдать какую-то вещь, которую сами они, возможно, находят отвратительной, им приходится задаться вопросом: «Сколько я смогу получить за это, если придержу для другого покупателя»?

Особенно трудным этот вопрос становится тогда, когда участники обмена вынуждены размышлять об этом на два, три и даже более шагов вперед, прежде чем смогут найти конечную «цену» объекта, который они пытаются купить. Посмотрите, насколько запутанной становится история с нашим фермером после введения в нее всего лишь нескольких участников обмена и их предложений. Чтобы фермер получил от башмачника услуги по ремонту ботинок по самой низкой цене (измеренной в яйцах), теоретически ему нужно обследовать весь город и записать, какие из разных видов благ каждый житель готов продать в обмен на другие и в каких пропорциях. Затем ему нужно привлечь способного математика, который поможет ему решить сложную задачу определения конкретной цепочки отдельных обменов (возможно, очень длинную), с помощью которой наш фермер сможет отдать минимальное количество яиц, чтобы в конце концов получить 6 фунтов масла, или 4 батона французского хлеба, или 1 фунт бекона (то есть то, на чем настаивает башмачник в качестве платы за ремонт ботинок).

Разумеется, в реальном мире нам нет необходимости заниматься всей этой умственной гимнастикой каждый раз, когда мы хотим совершить обмен. Вместо этого мы используем деньги, которые можно формально определить как «общепринятое средство обмена». Попросту говоря, деньги — это благо, которое используется на одной из сторон практически каждой сделки. Вместо того чтобы обмениваться разными благами друг с другом напрямую, люди сначала продают всевозможные товары, получая взамен деньги, а затем используют деньги для покупки того, что хотят.

Когда люди в некотором сообществе используют деньги, они сохраняют все преимущества прямого обмена, но существенно сокращают связанные с ним неудобства. Вместо того чтобы отслеживать десятки и даже сотни ценовых соотношений между различными благами, которые предлагают и пытаются приобрести разные люди, при обмене с помощью денег можно отслеживать лишь самые высокие и самые низкие цены (выраженные в деньгах) на предметы, которые интересуют лишь самого данного участника обмена.

Например, если город, о котором говорится в нашем примере, использует в качестве денег серебро, то перед нашим фермером с дырявыми ботинками стоит довольно простая задача. Добравшись до города, он сначала ищет покупателя, который предложит наибольшее количество граммов серебра за привезенные фермером на рынок яйца. Затем, имея на руках серебро, он ищет человека, который починит его ботинки за наименьшее количество граммов. Поскольку все в городе продают и покупают за серебро, описанная процедура гарантирует, что фермер приобретет услуги по ремонту ботинок (и все прочее, что он хочет приобрести), отдав за это минимально возможное количество яиц. Ему больше не нужно записывать пожелания каждого встреченного им человека – по большому счету, ему неважно, что именно другие хотят купить, и ему не нужна помощь математика, чтобы тот решил ему сложную оптимизационную задачу[23]23
  Строго говоря, даже в денежной экономике смышленый торговец будет всегда держать ухо востро, чтобы не пропустить возможность арбитража. Но даже в этом случае расчеты будут намного более простыми, чем в экономике, где отсутствует единое средство обмена, применяемое одной из сторон каждой сделки. Различие подробно разобрано в одном из упражнений, включенных в Руководство для учителя.


[Закрыть].

Краткий ответ: «никто». Как и в случае с тропинкой в лесу, английским языком, рок-н-роллом, правилами шахмат и прическами в стиле 80-х, не было такого, чтобы некто в один прекрасный день проснулся и изобрел деньги. Наоборот, деньги возникали постепенно с течением времени как совокупный результат действий многих людей. Институт денег – это классический пример того, что экономист австрийской школы Фридрих Хайек назвал стихийным порядком, имея в виду, что использование денег представляет собой очень сложную и удобную практику, которая тем не менее не была сознательно спланирована неким экспертом или даже группой экспертов. Используя выражение шотландского философа морали Адама Фергюсона, Хайек определял стихийные порядки (к числу которых относятся деньги и устные естественные языки) как «продукт человеческой деятельности, но не человеческого замысла».

Сегодня почти все жители планеты представляют себе деньги как полоски бумаги, выпускаемые государством. Но так было не всегда. Исторически деньги первоначально возникли на рынке как продукт добровольных актов обмена между людьми, регулярно их осуществляющими. Короли и другие правители увидели в этом дополнительный источник добычи и постепенно подчинили себе этот созданный рынком институт в ходе процесса, который мы подробно изучим в уроке 21.

Но как общество могло усвоить навык употребления денег без вмешательства мудрого короля? Как все могли прийти к единому решению, что использовать для этого? К тому же исследователи сообщают, что на протяжении истории разные культуры применяли в качестве денег самые разнообразные предметы: морские ракушки, камни, скот, соль, табак, золото, серебро и даже сигареты (в лагерях военнопленных во время Второй мировой войны). Как группа людей, не прибегая к политическому процессу, приходит к тому, чтобы применять конкретный товар в качестве денег?

Ответ состоит в том, что это, по всей вероятности, становится результатом усилий людей, подобных нашему вымышленному фермеру, ищущему возможность починить свои ботинки. Вспомним, что хотя фермер не собирался непосредственно употребить рыбу или бекон – направляясь в город, он не собирался приобретать ни то ни другое, – в конце концов ему пришлось обменять яйца на некоторое количество рыбы, чтобы обменять рыбу на бекон, чтобы обменять бекон на ремонт ботинок. Заметим, что рыбак и мясник со своей стороны воспринимали это как расширение рынка для их продукции благодаря косвенному обмену. Иными словами, кроме людей, которые хотели купить рыбы для собственного непосредственного потребления, у рыбака появился потенциальный покупатель в лице фермера, который хотел использовать рыбу косвенно в качестве средства обмена.

Этот процесс может нарастать лавинообразно. В самом начале, когда люди, находясь в условиях чистого бартера, обмениваются друг с другом благами напрямую, некоторые предметы обмена (например, цыплята, яйца, соль и т. п.) оказываются наиболее востребованными, в то время как другие (такие как телескопы, черная икра, клавесины и т. п.) принимаются очень немногими. По мере того как преимущества косвенного обмена становятся очевидными все большему числу людей, с первоначально наиболее востребованными на рынке благами происходит резкий скачок степени их обмениваемости. Даже те люди, которым первоначально не были нужны для непосредственного использования эти самые легко обмениваемые блага, тем не менее проявляют готовность их принимать при обмене, потому что они знают, что потом с легкостью выменяют на них то, что им действительно нужно. Если этот лавинообразный процесс достигает точки, в которой одно конкретное благо принимается при обмене почти всеми членами сообщества, то это знаменует собой рождение денег – «общепризнанного средства обмена».

Чтобы понять, почему некоторые блага исторически стали деньгами, а другие нет, можно сослаться на некоторые их практические свойства, такие как (1) легкость перемещения, (2) делимость, (3) долговечность и (4) удобная рыночная ценность. Если мы рассмотрим эти четыре критерия, то поймем, почему золото и серебро оказались столь превосходными кандидатами на роль денег при отборе на рынке. Например, скот не очень годится для использования в качестве денег, так как телята и коровы ходят дурно пахнущими стадами, занимают много места, и вы не можете просто взять и разрубить теленка напополам, чтобы «выдать сдачу» при сделке. Мороженое тоже не выдержит экзамена на роль денег, так как оно быстро растает, если не принять специальных мер. Наконец, такой металл, как бронза, обладает многими качествами, делающими золото и серебро превосходными деньгами, но поскольку бронза имеется в изобилии, ее единица имеет намного меньшую рыночную ценность. Это означает, что участнику обмена, чтобы совершить дорогостоящую сделку, пришлось бы принести в карманах (или привезти на тележке) гораздо больше бронзы, чем золота или серебра в виде слитков или монет.

Экономическая теория не утверждает (и не может утверждать), что золото и серебро обязательно должны быть деньгами или что они являются единственной «естественной» формой денег. На добровольном рынке участники обмена в конце концов примут в качестве единственных денег (или нескольких видов денег) то, что лучше всего удовлетворяет их нужды. Мы лишь объяснили то, почему в реальной человеческой истории опытные купцы так часто признавали деньгами именно золото и серебро.