Текст книги "Координаты чудес"

Глава 20

Чтобы свыкнуться с мыслью о говорящих млекопитающих, Боргу потребовалось куда больше времени, чем потребовалось Кармоди, чтобы поверить в существование говорящих ящеров. Но в конце концов Борг ее принял. Как позже заметил Приз, ничто так не помогает поверить в существование факта, как его, факта, личное присутствие.

Борг пригласил Кармоди в контору, которая помещалась под пышной листвой плакучей ивы. Сели, откашлялись, помолчали, соображая, с чего начать. Наконец Борг произнес:

– Итак, вы – млекопитающее из будущего.

– Похоже, что так, – ответил Кармоди. – А вы – здешнее пресмыкающееся из прошлого?

– Никогда не думал о себе как о существе из прошлого, – сказал Борг. – Ну, предположим, что это правда. А далеко ли будущее, откуда вы пришли?

– Сто миллионов лет или около того.

– Хм. Далековато. Да, в самом деле далековато.

– Да, это довольно далеко, – сказал Кармоди.

Борг кивнул и хмыкнул. Кармоди понял, что динозавр не знает, о чем говорить дальше. Борг производил впечатление очень достойной личности: гостеприимный, хотя и погруженный в свои дела, хороший семьянин, но не мастер поговорить – словом, немного скучноватый почтенный тираннозавр из среднего класса.

– Ну-ну, – произнес наконец Борг, когда молчание стало тягостным. – И как там в будущем?

– Прошу прощения?

– Я спрашиваю, как там у вас в будущем?

– Хлопотно, – вздохнул Кармоди. – Суматоха. Полно новых изобретений, а они только затрудняют жизнь.

– Да-да-да, – сказал Борг. – Примерно так и представляют будущее наши парни с воображением. Некоторые даже пишут, будто эволюция идет к тому, что млекопитающие станут доминировать на Земле. Однако я считаю это передержкой, гротеском.

– Наверное, так это и выглядит, – дипломатично согласился Кармоди.

– Но ваш вид – доминирующий?

– Ну… один из доминирующих.

– А как насчет пресмыкающихся? Или точнее: как дела у тираннозавров там, в будущем?

У Кармоди не хватило духу сказать, что динозавры вымерли и что вымерли они за шестьдесят миллионов лет до появления человека, а пресмыкающиеся занимают в природе третьестепенное место.

– Как дела? Именно так, как и следовало ожидать, – сказал Кармоди, чувствуя себя пифией, и к тому же трусливой.

– Хорошо! Я примерно так и думал, – сказал Борг. – Мы – крепкий народ, знаете ли, у нас есть сила и здравый смысл. Ну а много ли хлопот от сосуществования людей и ящеров?

– Нет, хлопот немного, – с легкостью сказал Кармоди.

– Рад слышать. Я боялся, что динозавры при своих размерах окажутся… э-э… тяжеловаты на руку.

– Нет-нет! Можно даже сказать, что динозавры всем нравятся.

– Очень приятно слышать это от вас, – сказал Борг.

Кармоди пробормотал еще что-то и замолк, сгорая от стыда.

– Нас, динозавров, мало занимает будущее, – продолжал Борг, переходя на высокопарный стиль послеобеденного оратора. – И так было всегда. Наш вымерший предок, аллозавр, был грубым прожорливым хищником с дурным нравом. Его же предок, цератозавр, – это всего-навсего карликовый карнозавр. Судя по размерам его черепной коробки, он был невероятно глуп. Были, безусловно, и другие карнозавры, а до них – потерянное звено, тот древнейший предок, от которого произошли все ящеры – и четвероногие, и двуногие.

– Двуногие, конечно, доминируют? – спросил Кармоди.

– Конечно! Четвероногие трицератопсы – тупоголовые твари, но небольшое поголовье мы все же сохраняем. Добавление их мяса к рубленой бронтозаврине делает ее необычайно вкусной. Есть и другие виды ящеров. Гадрозавры, например. Вы могли их заметить по дороге в город.

– Да, заметил. Они пели.

– Эти типы всегда поют, – сказал Борг сурово.

– Вы их тоже едите?

– О небо! Конечно нет! Гадрозавры разумны! Единственные разумные существа на планете, не считая нас – тираннозавров.

– Ваш сын сказал, что они – «серьезная проблема».

– Да, проблема! – подтвердил Борг вызывающим тоном.

– В каком смысле?

– Они ленивы. А также угрюмы и грубы. Я знаю, что говорю, у меня были слуги-гадрозавры. У них нет ни самолюбия, ни инициативы, они ни к чему не стремятся. Не знают, кто их высиживал, и, похоже, не очень-то и желают знать. А еще, когда они говорят с вами, то никогда не смотрят в глаза.

– Но они хорошо поют, – возразил Кармоди.

– Да, поют они хорошо. Наши лучшие исполнители – гадрозавры. И на тяжелых работах они хороши, конечно, если есть надзор. Внешность их подводит – этот утиный клюв… Но это не их вина, тут ничего не поделаешь. А в будущем проблема гадрозавров решена?

– Да, – сказал Кармоди. – Их раса вымерла.

– Возможно, это и к лучшему, – сказал Борг. – Да, думаю, это к лучшему.

Кармоди и Борг беседовали несколько часов. Кармоди узнал, в частности, об урбанистических проблемах ящеров. Лесные города переполнялись, поскольку все больше динозавров покидало деревни ради удобств цивилизации. За последние пятьдесят лет крайне обострилась ситуация на дорогах. Гигантские ящеры любят скорость и гордятся быстротой своих рефлексов. Но когда несколько тысяч динозавров одновременно ломятся через лес, столкновения неизбежны. И последствия их весьма трагичны; только представьте: два ящера по сорок тонн каждый сталкиваются на скорости тридцать миль в час! Сломанные шеи – сплошь и рядом.

Конечно, были и другие проблемы. Переполненные города как результат демографического взрыва. Во многих странах ящеры живут на краю голода. Войны и эпидемии помогали бороться с перенаселением, но в недостаточной степени.

– Проблем у нас масса, – вздохнул Борг. – Некоторые из наших лучших умов впали в отчаяние. Но я по натуре оптимист. Мы, ящеры, и прежде видели тяжелые времена, но сумели выстоять. И новые проблемы мы разрешим, как и прежние. По-моему, у нас, динозавров, есть врожденное благородство, искра разума, неиссякаемая жажда жизни. Не могу поверить, что все это пропадет.

– Вы выстоите, – сказал Кармоди. Что ему еще оставалось, кроме этой джентльменской лжи?

– Я знаю, – сказал Борг. – Однако всегда приятно получить подтверждение. Благодарю вас за это. А сейчас, полагаю, вам надо поговорить со своими друзьями.

– С какими друзьями? – спросил Кармоди.

– Я имею в виду млекопитающее, которое стоит у вас за спиной, – ответил Борг.

Кармоди тотчас обернулся и увидел коротенького толстого человека в очках. Он был одет в темный деловой костюм, в левой руке держал портфель, а под мышкой – зонтик.

– Мистер Кармоди? – спросил он.

– Да, я Кармоди, – ответил Кармоди.

– Я – Саргис из Бюро Подоходных Налогов. Нам пришлось здорово погоняться за вами, мистер Кармоди, но от Бюро не скрыться.

Борг сказал, что его это не касается, и сравнительно бесшумно (для такого крупного тираннозавра) удалился.

– Странные у вас друзья, – сказал Саргис, глядя ему вслед. – Впрочем, это не мое дело, хотя ФБР может проявить к нему интерес. Я здесь исключительно из-за налогов за тысяча девятьсот шестьдесят пятый и шестьдесят шестой годы. В моем портфеле ордер на вашу выдачу, он в полном порядке – можете убедиться. Прошу вас следовать за мной. Моя машина времени припаркована за этим деревом.

– Нет! – сказал Кармоди.

– Советую подумать, – настаивал налоговый инспектор. – Ваше дело может быть разрешено к обоюдному удовлетворению заинтересованных сторон. Но оно должно быть заслушано немедленно. Правительство Соединенных Штатов не любит, чтобы его заставляли ждать. А отказ подчиниться решению Верховного Суда…

– Я сказал «нет»! – отрезал Кармоди. – Убирайтесь вон! Я знаю, кто вы!

Ибо, вне всякого сомнения, это был его хищник. Грубая подделка под налогового инспектора никого не могла обмануть. И портфель, и зонтик приросли к левой руке. Черты лица были правильны, но хищник забыл про уши. И самое нелепое: коленки у него сгибались назад.

Кармоди повернулся и ушел. Хищник не двинулся с места. Очевидно, на преследование он не был рассчитан. Он взвыл от голода и ярости. И исчез.

Кармоди, однако, даже не успел поздравить себя с избавлением, потому что мгновение спустя тоже исчез.

Глава 21

– Войдите, войдите!

Кармоди только глазами хлопал: динозавров и в помине не было, и сам он уже не в лесу мелового периода, а в какой-то маленькой пыльной комнатенке, где каменный пол холодит ноги, окна покрыты копотью и пламя высоких свечей беспокойно дрожит от сквозняка.

За высокой конторкой сидел человек. У него был длинный нос, костлявое лицо, запавшие глаза, коричневая родинка на левой щеке, тонкие и бескровные губы.

Человек сказал:

– Я – мое преподобие Клайд Бидл Сизрайт. А вы, конечно, мистер Кармоди, которого так любезно направил к нам мистер Модсли. Садитесь, пожалуйста. Надеюсь, ваше путешествие с планеты мистера Модсли было приятным.

– Распрекрасным, – пробурчал Кармоди. Пусть это прозвучало и невежливо, но внезапные переброски из мира в мир ему уже изрядно осточертели.

– Ну, как поживает мистер Модсли? – спросил Сизрайт с сияющей улыбкой.

– Расчудесно. А где я?

– Разве мой секретарь в приемной не объяснил вам?

– Не видел я никаких секретарей и никакой приемной не видел!

– Ай-яй-яй! – нежно закудахтал Сизрайт. – Наверное, приемная опять выпала из фазы. Я уже раз десять ее чинил, но она вечно десинхронизируется. Знаете, это и клиентов раздражает, а секретарю приходится еще хуже: бедняга тоже выпадает из фазы и иногда не может попасть домой, к семье, по неделе и больше.

– Да, плохи его дела, – сказал Кармоди, чувствуя, что уже близок к истерике. – А не намерены ли вы все-таки, – продолжал он, еле сдерживаясь, – объяснить мне для начала, что же это за место и как мне отсюда попасть домой?

– Успокойтесь, – сказал Сизрайт. – Может быть, чашечку чая? Нет? Так вот, это, как вы изволили выразиться, место – Всегалактическое Бюро Координат. Наш устав – на стене. Можете ознакомиться.

– А как я сюда попал? – спросил Кармоди.

Сизрайт улыбнулся, поиграл пальцами.

– Очень просто, сэр. Получив письмо от мистера Модсли, я распорядился предпринять розыск. Клерк нашел вас на Земле ВЗ44412ЗС22. Это была явно не ваша Земля. Конечно, мистер Модсли сделал все, что мог, но определение координат – не его специальность. Поэтому я взял на себя смелость переместить вас сюда, в Бюро. Но если вы хотите вернуться на ту вышеупомянутую Землю…

– Нет-нет, – сказал Кармоди. – Я только никак не пойму, где… Вы, кажется, сказали, что это какая-то служба по определению координат?

– Это Всегалактическое Бюро Координат, – вежливо поправил Сизрайт.

– Значит, я не на Земле?

– Конечно не на Земле. Или, выражаясь более строго, вы не в каком-либо из возможных, вероятных, потенциальных или темпоральных миров земной конфигурации.

– О’кей, прекрасно! – сказал Кармоди, тяжело дыша. – А вы, мистер Сизрайт, были когда-нибудь на какой-либо из тех Земель?

– Увы, не имел удовольствия. По роду работы я вынужден почти безотлучно сидеть в конторе, а досуг провожу в кругу семьи, в своем коттедже, и…

– Так, значит, – взревел Кармоди, – вы никогда не бывали на Земле! Так почему же, черт вас возьми, вы сидите в этой идиотской комнатенке при свечах, да еще нахлобучив цилиндр, словно вы из книжки Диккенса?! Почему? Мне просто хочется услышать, что вы скажете, – ведь я уже знаю этот распроклятый ответ! Просто нашелся сукин сын, который опоил меня каким-то зельем. И все мне чудится – весь этот собачий бред! И вы сами чудитесь – крючконосый недомерок со всеми вашими ухмылками!

Кармоди шлепнулся на стул, пыхтя как паровоз и победно взирая на Сизрайта. И ждал, что теперь все вокруг рассыплется, все его нелепые видения исчезнут, а сам он проснется в своей кровати, у себя в квартире, или на диване у приятеля, или, на худой конец, на больничной койке.

Но ничего не рассыпалось. Триумф не состоялся, и Кармоди почувствовал, что уже ничего не соображает, но и на это ему наплевать – так он устал…

– Вы закончили свой монолог? – ледяным тоном спросил Сизрайт.

– Кончил, – вздохнул Кармоди. – Простите.

– Не терзайтесь, – спокойно сказал Сизрайт. – Вы переутомились, это естественно. Но я ничем не сумею помочь вам, если вы не возьмете себя в руки. Разум может привести вас домой, истерика не приведет никуда.

– Еще раз прошу прощения, – пробормотал Кармоди.

– Что касается этой комнаты, которая вас так напугала, то я декорировал ее специально для вас же. Конечно, эпоха подобрана приближенно, но это все, что мне удалось за недостатком времени. И лишь для того, чтобы вы чувствовали себя как дома.

– Это вы хорошо придумали, – сказал Кармоди. – Значит, и ваша внешность?..

– Конечно, – улыбнулся Сизрайт. – Я и себя декорировал, так же как и комнату. Это не слишком трудно. Однако нашим клиентам такие штришки обычно нравятся.

– Мне тоже нравится, – согласился Кармоди. – Теперь я понимаю, что это успокаивает.

– Я и хотел, чтобы успокаивало, – сказал Сизрайт. – А насчет вашего предположения, что все это сон, – что ж… в нем что-то есть!

– В самом деле?

Мистер Сизрайт энергично кивнул.

– Предположение само по себе ценно, но вам оно нисколько не поможет.

– Ох! – Кармоди снова повалился на стул.

– Строго говоря, – продолжал Сизрайт, – между воображаемыми и подлинными событиями существенной разницы нет. Разница лишь в терминах. Между прочим, сейчас вам ничего не снится, мистер Кармоди. Но будь все это сном, вам следовало бы действовать точно так же.

– Ничего не понимаю, – сказал Кармоди. – Только верю вам на слово, что все это на самом деле… – Он заколебался. – Чего я на самом деле не понимаю, так это почему все так похоже? Я о том, что Галактический Центр похож на наш Радио-сити, а динозавр Борг говорит не как динозавр и даже не так, как говорящий динозавр должен говорить. И…

– Ради бога, не терзайтесь!

– Простите.

– Вы хотите, чтобы я объяснил вам, – продолжал Сизрайт, – почему действительность такова, какова она есть. Но ведь это необъяснимо. Просто надо приучиться подгонять свои предрассудки к новым фактам. Не следует ожидать, что действительность станет к вам приспосабливаться – разве что изредка. Если вы столкнулись с чем-то необычным, тут ничего не поделаешь. Вы поняли меня?

– Пожалуй, да.

– Отлично! Так вы уверены, что не хотите чаю?

– Спасибо, не хочу.

– Тогда подумаем, как доставить вас домой. В гостях хорошо, а дома лучше. Не так ли?

– Конечно лучше, – согласился Кармоди. – А вам это очень трудно?

– Трудно? Я бы так не сказал, – протянул Сизрайт. – Это дело, конечно, сложное, требующее точности и даже связанное с известным риском. Но трудным я бы его все-таки не назвал.

– А что вы считаете действительно трудным? – спросил Кармоди.

– Квадратные уравнения, – не задумываясь ответил Сизрайт. – Никак не могу научиться их решать, хотя пробовал миллион раз. Вот это, сэр, настоящая трудность! Однако вернемся к вашему делу.

– А вы знаете, куда ушла моя Земля? – спросил Кармоди.

– «Куда» – это не проблема. «Куда» вас уже доставили, правда толку от этого не было, поскольку «Когда» оказалось таким далеким от искомого. Но теперь, я полагаю, мы попадем в ваше личное «Когда» без лишней возни. «Какая» Земля – вот в чем фокус!

– Это непреодолимо?

– Вообще-то, преодолимо, – успокоил Сизрайт. – Всего-навсего мы должны рассортировать Земли и выяснить, которая из них ваша. Дело простое. Как сказали бы у вас, все равно что подстрелить рыбу в бочке.

– Никогда не пробовал, – сказал Кармоди. – А это легко?

– Смотря какая рыба и какая бочка. Акулу в ванне вы подстрелите без труда. Значительно трудней попасть в кильку в цистерне. Все зависит от масштаба. Но вы все-таки должны признать, что и в том и в другом случае принцип один и тот же, и весьма простой.

– Да, наверное, – согласился Кармоди. – Но хоть это в принципе и просто, не понадобится ли слишком много времени, если вариантов чересчур много?

– Не совсем так, хотя верно подмечено, – просиял Сизрайт. – Сложность, знаете ли, иногда полезна. Она способствует классификации и идентификации.

– Ну хорошо… А теперь что?

– А теперь мы приступим к делу, – воскликнул Сизрайт, энергично потирая руки. – Мы тут с коллегами подобрали некоторое количество миров. И между прочим, полагаем, что ваш мир должен оказаться среди них. Но опознать его, конечно, можете только вы сами.

– Я должен буду присмотреться?

– Что-то в этом роде. Точнее, вы должны в них вжиться. И каждый раз, как только разберетесь, сообщайте мне, попали мы с вами в ваш мир или в какой-то иной. Если это ваш мир – делу конец. Если иной, мы переместим вас в следующий из вероятных.

– Весьма разумно, – согласился Кармоди. – А много у вас этих вероятных Земель?

– Невероятное множество! Но у нас есть надежда на быстрый успех, если только…

– Что «если»?

– Если только хищник не догонит вас раньше.

– Мой хищник?

– Он все еще идет по следу, – сказал Сизрайт. – И, как вы теперь знаете, устраивает вам ловушки, а материал для ловушек берет из ваших воспоминаний. Эти «земноморфные сцены» – я так бы их назвал – должны убаюкать вас, обмануть и заставить, ничего не подозревая, идти к нему прямо в пасть.

– И он будет вторгаться во все ваши миры?

– Конечно! Безопасного убежища нет. Напротив, чем тщательнее ваш поиск, тем сильнее нависшая над вами опасность. Вы спрашивали о снах и действительности. Так вот, запомните: все доброе действует открыто; все злое непременно хитрит, трусливо прикрываясь иллюзиями, масками, грезами.

– А вы можете предпринять что-нибудь против моего хищника? – спросил Кармоди.

– Нет, не могу. И ничего не сделал бы, даже если бы и мог. Пожирание – закон природы. Даже богов иногда пожирает Рок. Вы не должны быть исключением из универсального правила.

– Так я и думал, что вы скажете что-нибудь в таком роде, – вздохнул Кармоди. – Но хоть чем-нибудь вы мне помочь можете? Намек там какой-нибудь или признак, по которому можно отличить мой мир от мира хищника…

– Для меня отличие очевидно, – сказал Сизрайт. – Однако мы с вами воспринимаем мир по-разному. Вам не помогут мои наблюдения, мне не помогут ваши. Ну что ж, пока вам удавалось уходить благополучно.

– Да, мне везло. Пока.

– Значит, вы счастливчик. Вот у меня есть мастерство, но нет везенья. И кто скажет, что важнее? Не я, сэр. И конечно, не вы. Так что мужайтесь, мистер Кармоди. Смелость, знаете… э-э… планеты берет. Верно? Изучайте миры, берегитесь иллюзий, выходите сухим из воды и не прозевайте с перепугу свой подлинный мир.

– А что, если я нечаянно прозеваю? – спросил Кармоди.

– Тогда ваши поиски не кончатся никогда. Только вы сами можете узнать свою настоящую Землю. Если же вы не найдете ее среди самых вероятных, будем искать среди просто вероятных, потом – среди менее вероятных, а потом – среди наименее вероятных. Число возможных Земель не бесконечно, но у вас просто жизни не хватит осмотреть их все и опять начать сначала.

– Ну ладно, – неуверенно сказал Кармоди. – Видимо, другого пути нет.

– У меня нет другого способа помочь вам, – подтвердил Сизрайт. – И не думаю, что вообще есть другие способы. Если хотите, я наведу справки в соседней галактической системе. Но это потребует известного времени…

– Боюсь, что времени у меня нет, – вздохнул Кармоди. – Вероятно, мой хищник уже близко. Прошу вас, мистер Сизрайт, приступайте. Посылайте меня на ближайшую из вероятных Земель. И благодарю вас за заботу и терпение.

– Пожалуйста, – легко согласился Сизрайт, явно довольный. – Буду надеяться, что самый первый мир и окажется тем, который вы ищете.

Он нажал кнопку на своем столе. В первый миг ничего не произошло. Но как только Кармоди мигнул, все свершилось. Его доставили на место – прямиком на Землю. Или на точную ее копию.

Часть IV
Какая Земля?

Глава 22

Кармоди оказался на опрятной равнине. В синем небе сверкало золотое солнце. Он медленно огляделся. Впереди, в полумиле от него, виднелся небольшой город. Он был построен не в обычной американской манере – с бензоколонками на окраине, щупальцами сосисочных, каймой мотелей и панцирем свалок. Скорее он был похож на итальянский городок, раскинувшийся среди холмов, или же на швейцарскую деревню, которые внезапно возникают перед вами и так же внезапно пропадают – без преамбул и пояснений, сразу являя вам и свой центр, и окраины и ничего не приукрашивая.

Несмотря на эту чужеродность, Кармоди был все же уверен, что городок американский. И он осторожно двинулся к городу, готовый, чуть что не так, стремительно броситься прочь.

Однако все было в порядке. Город выглядел приветливо, щедро распахивая перед ним свои улицы и радушно улыбаясь широкими витринами. Углубляясь в город, Кармоди обнаруживал все новые и новые приятные места. В центре его поджидала площадь, похожая на итальянскую пьяццу, только поменьше размером. Посреди этой пьяццы был фонтан – мраморная копия мальчика с дельфином. Из пасти дельфина била струя чистой воды.

– Надеюсь, вам нравится? – произнес голос за левым плечом Кармоди.

Кармоди не отпрянул в ужасе. Он даже не повернулся. Голоса, раздающиеся у него за спиной, перестали его пугать. Он даже подумал, что, по-видимому, в Галактике многим нравится обращаться к нему таким образом.

– Очень мило, – сказал Кармоди.

– Я сам построил все это, – продолжал голос. – Мне казалось, что фонтан, несмотря на архаичность концепции, эстетически оправдан. А эта пьяцца со скамьями и тенистыми каштанами – точная копия площади в Болонье. Снова повторю: я не боюсь упреков в старомодности. Истинный художник, как мне кажется, использует все, что считает необходимым, будь оно тысячелетней давности или только вчерашнее.

– Согласен целиком и полностью, – сказал Кармоди. – Позвольте представиться. Меня зовут Томас Кармоди.

Улыбаясь, он обернулся с протянутой рукой, но за левым плечом никого не оказалось, как, впрочем, и за правым. На площади никого не было.

– Извините меня, – произнес голос. – Я не хотел напугать вас. Думал, вы знаете…

– Знаю что? – спросил Кармоди.

– Знаете обо мне.

– Понятия не имею. Кто вы? Откуда говорите?

– Я голос города, – сказал голос. – Или, выражаясь точнее, я и есть город. Говорящий город, говорящий сейчас с вами.

– Неужели? – насмешливо бросил Кармоди. И сам себе ответил: «Да. Полагаю, что это так. Говорящий город? Подумаешь!»

Город так город. Кармоди даже не очень удивился. Ему надоело, по правде говоря. Он уже встречался со множеством существ гигантских размеров, обладающих сверхъестественными способностями. А сколько раз его швыряло из одного конца Вселенной в другой! Силы, твари и воплощения кидались на него со всех сторон, так что временами он даже терял хладнокровие. Кармоди был рассудительным человеком; он понимал, что существует межзвездная иерархия и что человек стоит в ней не слишком высоко. Но гордость у него тоже была. Он считал, что и человек чего-то стоит – и не только для себя самого. Если ты только и делаешь, что охаешь, ахаешь и чертыхаешься, встречаясь со всеми этими инопланетными штуками, то о каком самоуважении можно говорить? А Кармоди не хотел терять самоуважения. Это было то немногое, что у него пока еще оставалось.

И потому он отвернулся от фонтана и спокойно пересек площадь, словно разговаривал с городами каждый день и все это давно ему надоело. Он прошелся по нескольким улицам и проспектам, заглядывая в витрины лавок и рассматривая дома, и немного постоял перед статуей.

– Ну? – спросил город через некоторое время.

– Что «ну»? – тут же отозвался Кармоди.

– Что вы думаете обо мне?

– Вы – о’кей.

– Только о’кей?

– Видите ли, – сказал Кармоди, – город это город. Если знаешь один, то, в сущности, знаешь и все остальные.

– Это не так! – воскликнул город, явно уязвленный. – Я заметно отличаюсь от всех других городов. Я – уникум.

– В самом деле? – Кармоди пожал плечами. – А по-моему, вы выглядите как скопление плохо подогнанных частей. У вас тут итальянская площадь, группа греческих статуй, позднеанглийская готика, нью-йоркский многоквартирный дом старого стиля, калифорнийская сосисочная, похожая на портовый буксир, и бог знает что еще. Что тут уникального?

– Уникальна комбинация всех этих форм в осмысленном ансамбле, – возразил город. – У меня внешнее разнообразие при внутреннем единстве. Эти старые формы вовсе не анахронизмы. Каждая представляет определенный стиль жизни и, как таковая, занимает отведенное ей место в хорошо отлаженной машине для поддержания жизни, каковой является город.

– Это ваше личное мнение, – сказал Кармоди. – Между прочим, есть у вас имя?

– Конечно есть. Мое имя Беллуэзер[3]3
  «Беллуэзер» означает «хорошая погода» (Яснопогодск).


[Закрыть]. Беллуэзер, штат Нью-Джерси. Не хотите ли кофе, или же сэндвич, или свежих фруктов?

– Кофе хорошо бы, – сказал Кармоди и позволил городу проводить себя за угол в кафе на открытом воздухе. Оно называлось «Ну-ка, мальчик!» и было точной копией салуна веселых девяностых, с механическим пианино, лампами в стиле Тиффани и канделябрами из граненого стекла. Там было очень чисто, как и повсюду в этом городе, но людей не было совсем.

– Прекрасная обстановка, как по-вашему? – спросил город.

– Походная, – сказал Кармоди. – Годится, если вам нравится такой стиль.

Поднос из нержавеющей стали с дымящейся кружкой капучино сам собой спустился на стол.

– По крайней мере, обслуживают здесь хорошо, – добавил Кармоди и отхлебнул кофе.

– Хорошо? – спросил город.

– Да, очень.

– Я горжусь своим кофе, – заявил Беллуэзер. – И своей кухней тоже. Не хотите ли чего-нибудь? Омлет, например, или суфле?

– Нет, спасибо, – отрезал Кармоди. И, откинувшись на спинку стула, спросил: – Так что, вы – образцовый город?

– Да, имею честь быть таковым, – сказал Беллуэзер. – Я новейшая, самая последняя модель и, надеюсь, наилучшая. Я был спроектирован объединенной исследовательской группой Йельского и Чикагского университетов, которую финансировал фонд Рокфеллера. Детальной проработкой занимался в основном Массачусетский технологический институт, хотя отдельные участки меня были выполнены в Принстоне и в «Рэнд корпорейшен». Главным подрядчиком была компания «Дженерал электрик», а деньги пожертвовал фонд Форда, а также другие организации, называть которые я не имею права.

– Интересная история, – заметил Кармоди с деланым безразличием. – Вон там, через дорогу, готический собор?

– Да, готический, целиком и полностью, – подтвердил Беллуэзер. – Но он межконфессиональный, открыт для верующих любой религии. Вместимость – триста посадочных мест.

– Не так уж много для такого здания.

– Конечно. Однако я хотел соединить благоговение с комфортом. Людям это нравится, – возразил город.

– А где, между прочим, люди? – поинтересовался Кармоди. – Я никого не видел.

– Они ушли, – скорбно сказал город. – Все меня покинули.

– Почему?

Беллуэзер помолчал, а затем через силу выговорил:

– Произошел разлад в отношениях города с горожанами. Непонимание или несчастливая цепь недоразумений. Подозреваю, что здесь и подстрекатели приложили руку.

– Но что именно произошло?

– Не знаю. В самом деле не знаю, – сказал Беллуэзер. – Однажды они все ушли. Именно так! Но я надеюсь, что они вернутся.

– Возможно, – согласился Кармоди.

– Я уверен, что вернутся, – сказал город твердо. – Между прочим, почему бы и вам не остаться здесь, мистер Кармоди?

– Мне? Я как-то не думал об этом…

– Вы, похоже, устали от путешествий. Уверен, вам надо отдохнуть.

– Да, постранствовал я немало, – вздохнул Кармоди.

– Может быть, вам у меня понравится, – сказал Беллуэзер. – Во всяком случае, у вас будет уникальный опыт: самый современный город в мире, и весь к вашим услугам.

– Звучит заманчиво, – протянул Кармоди. – Я должен подумать.

Образцовый город Беллуэзер его заинтересовал, но он все же никак не мог избавиться от тревожных мыслей. Ему хотелось точно знать, что именно здесь случилось и почему все жители покинули город.