Текст книги "Оборотень из болот"

24

После обеда Уилл и Касси пришли навестить меня. Родичи зависли на кухне: убирали стол и загружали посуду в посудомоечную машину. Эмили еще до обеда умотала в город, чтобы успеть на единственный в этот день киносеанс.

Я себя чувствовал очень даже ничего. Даже и не прихрамывал, когда ходил. И нога почти не болела. Папа у нас очень много чего умеет. В том числе и лечить. Из него получился бы очень хороший врач.

Мы с Уиллом и Касси уселись в гостиной. И тут же принялись спорить про оборотней.

Касси упорно твердила, что болотный отшельник совсем не шутил. Что он самый что ни на есть настоящий оборотень.

Уилл отвечал, что Касси надо лечиться.

– Он погнался за нами, потому что услышал, как ты назвала его оборотнем, – с жаром проговорил он.

– А почему он тогда живет совсем один посреди болот? – не сдавалась Касси. – Потому что он знает, что с ним происходит при полной луне. И не хочет, чтобы об этом узнали другие.

– Но если он так стремится скрыть, что он оборотень, тогда почему он сегодня вопил: «Я оборотень»? – с раздражением отозвался Уилл. – Потому что он просто шутил. Вот почему.

– А вот и не подеретесь, – вставил я свое веское слово. – Может, хватит уже про оборотней? Вот мои папа с мамой – ученые, и они говорят, что нет пока ни одного убедительного доказательства существования оборотней.

– Ученые всегда так говорят, – заявила Касси.

– Но они правильно говорят, – кипятился Уилл. – Оборотней не существует. Они только в фильмах бывают, а в жизни нет. А тебе правда надо лечиться, Касси. Пока у тебя совсем крыша не съехала.

– Это тебе надо лечиться! – огрызнулась Касси.

Я уже понял, что им не впервой так вот препираться. Что они могут сидеть и собачиться до скончания века.

– Может быть, поиграем во что-нибудь? – предложил я. – У меня есть приставка для видеоигр. В моей комнате. Может, пойдем?

– Мистер Уорнер так до сих пор и не вернулся с болот. – Касси обращалась исключительно к Уиллу. Меня она как будто и не замечала. Она раздраженно потянула себя за хвост, а потом отбросила его за спину. – А почему, знаешь? Потому что его убил оборотень!

– Бред сивой кобылы, – поморщился Уилл. – Ты-то откуда знаешь?

– Может быть, ты и есть оборотень? – в шутку спросил я у Касси.

Уилл рассмеялся:

– Ага. Вот почему она такой спец по оборотням. Теперь все понятно. А я-то думаю: откуда она столько знает?

– Уилл, заткнись! – возмутилась Касси. – Уж если на то пошло, то ты с твоей рожей больше похож на оборотня.

– А ты зато вылитый вампир, – не остался в долгу Уилл.

– А ты настоящий Кинг-Конг! – тут же отозвалась Касси.

– О чем вы так бурно беседуете? – Это в гостиную заглянула мама.

– Да так, о фильмах всяких, – быстро проговорил я.

В ту ночь я долго не мог заснуть. Я весь извертелся в кровати. Мне никак не удавалось улечься так, чтобы было удобно.

Я постоянно ловил себя на том, что невольно прислушиваюсь, не раздастся ли за окном тот злорадный и жуткий вой.

В ту ночь с залива дул сильный ветер. Было слышно, как он свистит, обдувая наш маленький домик. Сетка оленьего загона слегка дребезжала на ветру. А я все прислушивался к завываниям ветра. Я ждал, замирая от страха, что непонятный зверь, обитающий на болотах, завоет снова. В любую секунду.

Я уже начал потихонечку засыпать, как вдруг снаружи раздался вой.

Тот самый вой.

Я тут же проснулся и вскочил с кровати. Я совершенно забыл о том, что нога у меня больная. Когда я так резко на нее наступил, то едва сам не завыл от боли.

Снаружи снова послышался вой.

Вроде бы где-то совсем далеко.

Он был едва различим сквозь свист штормового ветра.

Я рванулся к окну. Сейчас я немного прихрамывал, потому что больная нога затекла, пока я лежал в кровати. Я прижался лбом к оконному стеклу и уставился в темноту.

Бледная луна – серая, точно череп – висела низко в черном как уголь небе. Роса тускло поблескивала на траве.

Окно слегка задребезжало под очередным порывом ветра.

Я испуганно отпрянул. И снова прислушался.

Да, мне не послышалось. Снова раздался вой.

У меня по спине пробежал холодок.

Потому что на этот раз – ближе. Гораздо ближе. Или это просто ветер принес звук от болот?

Я напряженно вглядывался в темноту. Высокая трава клонилась под ветром и колыхалась из стороны в сторону. Казалось, что земля превратилась в бурлящий океан, залитый бледным светом луны.

Вой прозвучал снова. Еще ближе.

Я по-прежнему ничего не видел.

Но уже понял, что не успокоюсь, пока не узнаю, кто это воет.

Я натянул джинсы прямо поверх пижамных штанов. Вроде бы дело нехитрое – джинсы надеть, но в темноте, да еще в спешке я провозился, наверное, минут десять.

Я уже бросился к двери, как вдруг снаружи раздался какой-то грохот. Я сразу замер на месте. Да. Оглушительный грохот.

Прямо снаружи.

У самого дома. На заднем дворе.

Я пулей вылетел в коридор. Нога разболелась, но я уже не обращал никакого внимания на боль.

Я добрался до кухни, отпер заднюю дверь и рывком распахнул ее. Сильный порыв ветра ворвался внутрь и едва не отбросил меня от двери. На самом деле. Меня и вправду едва не сдуло.

Ветер был жарким и влажным.

Я шагнул было через порог, но очередной порыв ветра снова отшвырнул меня назад.

В голову лезли даже не мысли, а полный бред. Ветер пытается удержать меня в доме. Ветер не хочет, чтобы я вышел на улицу и увидел наконец то загадочное существо, которое издает этот жуткий вой.

Низко пригнувшись, я все-таки выбрался на крыльцо и скатился вниз по ступенькам.

– Ой, – вырвалось у меня. Минуя крыльцо, я случайно оперся всем весом на больную ногу.

Я замер на месте, дожидаясь, пока глаза не привыкнут к полумраку. И все это время я напряженно прислушивался.

Но не слышал ничего, кроме свиста ветра, который будто давил на меня, загоняя обратно в дом.

В лунном свете трава на лужайке казалась серебристо-серой. И не только трава. Словно весь мир стал серебристо-серым… и замер в тишине.

И я смотрел в это дрожащее марево лунного света. Я обшарил глазами весь задний двор. Но ничего подозрительного не увидел.

Но ведь я явственно слышал грохот. И металлический лязг. Просто так ничто не загремит. Значит, кто-то здесь был. Я только никак не мог сообразить, что же такое гремело.

И почему вой прекратился, как только я вышел на улицу?

Странно все это. Ужасно странно.

Пронизанный сыростью ветер дул мне в лицо. У меня все лицо стало мокрым. Я постоял еще пару минут, но все без толку. Признав свое поражение, я развернулся и собрался было возвращаться к себе.

И тут я увидел…

Мне казалось, что я заорал во весь голос. Но у меня изо рта вырвался лишь сдавленный хрип.

Волк-оборотень снова охотился в эту ночь.

И его жертвой на этот раз стал…

25

Впечатление было такое, что все это происходит во сне. Я шагнул к оленьему загону, согнувшись едва ли не пополам, чтобы ветер не сбил меня с ног.

– Папа! – Я хотел крикнуть, но голоса не было. Горло сдавило от страха. – Папа!

Глядя прямо перед собой, я сделал еще один шаг.

Дальше я не пошел. Я все видел и так. Жуткая сцена кровавого пиршества. Темная кровь на земле. Бледный свет и густые тени. В мире как будто умерли все звуки, остались только шум крови у меня в ушах, непрерывный вой ветра и дребезжание железной сетки.

Я не хотел подходить близко. Но все-таки сделал еще один шаг, словно меня тянула какая-то неодолимая сила.

– Папа! Папа! – Я не слышал собственных воплей. И знал, что папа тем более их не услышит. Но я все равно продолжал кричать.

Потому что мне очень хотелось, чтобы ко мне вышел папа. Чтобы рядом со мной был хоть кто-нибудь. Чтобы только не быть одному.

Потому что мне очень хотелось, чтобы все это оказалось кошмарным сном. Чтобы не было этой ужасной дыры, продранной в сетке загона. Чтобы этот мертвый олень, истекающий кровью, оказался живым. Чтобы сейчас я зажмурился и проснулся у себя в комнате…

Пятеро оставшихся оленей сбились в тесную кучку в самом дальнем углу загона. Они все смотрели на меня. Смотрели со страхом.

Меня обдувал жаркий и влажный ветер. Но при этом бил озноб. Меня буквально трясло от ужаса. В горле стоял противный комок. Я тяжело проглотил слюну. Раз. Другой. Но легче не стало.

А потом, словно что-то меня подстегнуло, я сорвался с места и побежал в дом.

– Папа! Мама! Папа! – вопил я на бегу.

У меня вновь прорезался голос.

Но мои пронзительные вопли, подхваченные ветром, были больше похожи на вой – на тот самый зловещий и жуткий вой, который не дал мне сегодня заснуть.

Папа вытащил растерзанного оленя из загона и оттащил в самый дальний угол двора; ветер трепал полы его ночной рубашки поверх наспех натянутых джинсов. Потом он сходил в гараж, принес большой лист картона и закрыл дыру в сетке. Все это время я наблюдал за ним из кухонного окна.

Когда папа уже возвращался в дом, порыв сильного ветра едва не сорвал дверь с петель. Папа чертыхнулся себе под нос, захлопнул дверь и запер ее на замок.

Лицо у него было мокрым от пота. Левый рукав рубашки был весь забрызган грязью.

Мама налила папе стакан воды прямо из-под крана, и он осушил его залпом. Потом схватил кухонное полотенце и вытер пот со лба.

– Боюсь, что твой пес – убийца, – тихо сказал он мне и швырнул полотенце на стойку.

– Это не Волк! – с жаром возразил я. – Не Волк!

Папа ничего не ответил. Он сделал глубокий вдох, потом медленно выдохнул воздух. Мама с Эмили молча смотрели на него.

– Почему ты считаешь, что это Волк? – не отставал я от папы.

Он нахмурился:

– Там на земле были следы. Отпечатки собачьих лап.

– Это не Волк, – упрямо повторил я.

– Утром я отвезу его в собачий приют, – сказал папа. – Который в соседнем районе. Я знаю, там есть.

– Но они его усыпят! – в отчаянии завопил я.

– Твой пес – убийца, – сказал папа тихо, но твердо. – Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, Грэди. Правда, я все понимаю. Но эта собака – убийца.

– Это не Волк, – повторил я в который уже раз. – Папа, я знаю, что это не Волк. Я слышал звериный вой. Волчий вой. Настоящего волка, не нашего.

– Грэди, пожалуйста… – начал папа устало.

Но я не дал ему договорить. Сам не знаю, чего меня дернуло заговорить об оборотне. Слова вырвались сами.

– Это не Волк. Это оборотень. Там, на болотах, живет оборотень. Мы все смеялись над Касси, а она права. Это была не собака и даже не волк. Это оборотень убивал животных. И птицу, и кролика, и твоего оленя. Оборотень, который превращается в волка.

– Грэди, может быть, хватит… – раздраженно проговорил папа.

Но я опять перебил его на полуслове. Я уже не мог остановиться.

– Я знаю, папа, что это оборотень. – Я сам с трудом узнавал свой голос, такой пронзительный и противный, как у девчонки-плаксы. – На этой неделе луна на небе полная, так? А этот ужасный вой начался именно при полной луне. Это оборотень, папа. Болотный отшельник. Этот полоумный старик, который живет в хижине на болотах. Он и есть оборотень. Он сам говорил. Он гнался за нами. И он нам сказал, что он оборотень. Это он, папа. Он, а не Волк. Он убил твоего оленя. Я слышал, как он воет на улице, а потом… а потом…

Я поперхнулся и закашлялся.

Папа налил мне стакан воды, и я осушил его одним залпом.

Папа положил руку мне на плечо:

– Грэди, давай мы сейчас пойдем спать, а утром поговорим, хорошо? Сейчас мы устали, все мысли путаются. А утро вечера мудренее. Договорились?

– Это не Волк! – упрямо повторил я. – Я знаю, что это не Волк!

– Мы поговорим завтра утром. – Папа все еще держал руку у меня на плече. Наверное, тем самым он хотел успокоить меня и подбодрить.

Но я не мог успокоиться. Меня всего трясло. Сердце бешено колотилось в груди. И дышал я так, словно только что пробежал кросс.

– Ну хорошо, – наконец согласился я. – Завтра утром.

Я вернулся к себе и лег в постель, хотя и знал, что заснуть все равно не смогу.

Когда я утром проснулся, папы уже не было дома.

– Он в город поехал. За сеткой. Чтобы загон починить, – сказала мне мама, когда я вышел на кухню.

Я зевнул и потянулся. Вчера я все-таки заснул. Где-то в третьем часу ночи. Но спалось мне плохо, беспокойно. Так что я совершенно не выспался. И еще я ужасно переживал за Волка.

– А где Волк?

Не дожидаясь маминого ответа, я бросился к окну.

Волк лежал на траве у ворот и увлеченно грыз свой синий резиновый мячик, который я отдал ему.

– По-моему, он хочет завтракать, – пробормотал я.

Тут послышался скрежет гравия. Это папина машина зарулила на подъездную дорожку. Багажник был наполовину открыт, и оттуда торчал большой рулон проволочной сетки.

– Доброе утро, – угрюмо поздоровался папа, входя на кухню.

– Ты собираешься увезти Волка? – тут же спросил я, не сводя глаз с лохматого пса, который жевал свой резиновый мячик. Такой милый пес, такой хороший…

– Люди в городе обеспокоены, – сказал папа, наливая себе кофе из кофеварки. – На этой неделе погибло много животных. В том числе и домашних. Кто-то их убивает. И на болотах пропал человек. Эд Уорнер. Он живет в нашем поселке, в дальнем доме. Люди встревожены. Они тоже слышали вой по ночам.

– Ты собираешься увезти Волка? – повторил я, и голос у меня дрогнул.

Папа молча кивнул. Лицо у него было очень серьезным и мрачным. Он поднес чашку с кофе ко рту и сделал большой глоток.

– Сходи к загону и сам посмотри на следы, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. – Сходи посмотри, Грэди. И ты сам все поймешь.

– Не хочу я смотреть ни на какие следы, – с жаром выпалил я. – Я точно знаю, что…

– Я не могу рисковать, – перебил меня папа.

– А мне все равно! Это моя собака! – закричал я.

– Грэди… – Папа поставил чашку на стол и шагнул ко мне.

Но я резко сорвался с места, распахнул дверь и выскочил на крыльцо.

Увидев меня, Волк бросил мячик и поднялся с травы. Радостно виляя хвостом, он кинулся мне навстречу.

Папа вышел следом за мной на крыльцо.

– Сейчас я его увезу, Грэди. Хочешь, вместе поедем?

– Нет!

– Пойми меня тоже. Я не могу рисковать, – прошептал папа. Он шагнул вперед и протянул руку, чтобы взять Волка за ошейник.

– Нет! – заорал я. – Нет! Беги, Волк! Беги!

Я подтолкнул пса сзади. Он обернулся и неуверенно посмотрел на меня.

– Беги! – крикнул я. – Беги, Волк! Беги!

26

Я еще раз его подтолкнул.

– Беги, пес! Спасайся! Ну беги же!

Папа успел обхватить Волка руками за шею, но пес вывернулся и побежал к болотам.

– Эй, а ну стой! – сердито прикрикнул папа.

Но Волк несся на всех парах.

Кажется, он все понял.

Папа бежал за Волком до самого конца двора. Но пес был намного быстрее.

Я стоял у крыльца и смотрел вслед Волку, пока он не скрылся из виду в деревьях у края болот.

Папа вернулся к дому и сердито взглянул на меня.

– Зря ты это, Грэди, – пробормотал он. – Очень зря.

В ответ я промолчал.

– Все равно он потом вернется, – продолжал папа. – И тогда я отвезу его в приют.

– Но, папа… – начал было я.

– Все. Вопрос исчерпан. Дискуссия отменяется, – строго проговорил папа. – Когда пес появится, я его увезу. Сразу же.

– Но так нельзя! – крикнул я.

– Этот пес – убийца. Пойми меня тоже, Грэди. У меня просто нет выбора. – Папа направился к машине. – Пойдем, поможешь мне выгрузить сетку.

Я уныло поплелся следом за папой, то и дело оглядываясь на болота.

«Не возвращайся, Волк, – мысленно умолял я. – Пожалуйста, не возвращайся».

Весь день я только и делал, что поглядывал на болота. Настроения не было никакого. Я был весь взвинчен и напряжен. Есть не хотелось совсем. Папа попросил меня помочь ему починить загон. Я помог. А потом пошел к себе в комнату. Я пытался что-нибудь почитать. Но совершенно не понимал, что читаю. Я то и дело вскакивал с кресла и подбегал к окну, чтобы опять посмотреть на болота.

Я боялся, что Волк вернется.

Но даже вечером он не появился.

«Ты пока в безопасности, пес, – думал я. – Сегодня с тобой ничего не случится плохого. Сегодня. А что будет завтра?»

Родители тоже ходили мрачнее тучи. За ужином мы практически не разговаривали. Правда, Эмили попыталась рассказать про фильм, который смотрела вчера в городе. Но никто из нас не поддержал разговор.

В тот вечер я лег спать пораньше. Я чувствовал себя совершенно разбитым. Наверное, из-за того, что я так сильно переживал за Волка. Весь день только о нем и думал. Да и вчера почти не спал.

В комнате было темно. Гораздо темней, чем обычно. Сегодня была последняя ночь полной луны, но ее бледный свет закрывали тяжелые тучи.

Мне ужасно хотелось спать.

Но заснуть я не мог. Я все думал про Волка.

А потом, когда я уже начал потихонечку засыпать, снаружи раздался вой.

Сон как рукой сняло. Я вскочил с постели и подбежал к окну. Луну по-прежнему закрывали тучи. Все было окутано тьмой. Мир как будто замер. Пока я пристально вглядывался в темноту, даже трава не шелохнулась под ветром.

А потом я услышал глухое рычание и из темноты материализовался Волк.

Я даже не понял, как он оказался посреди двора. Еще секунду назад его там не было. Он стоял, задрав голову кверху, и сердито рычал. Не выл, а рычал. Я забрался с ногами на подоконник и прислонился лбом к стеклу, чтобы получше его разглядеть. Пес опустил голову и, не переставая рычать, принялся расхаживать взад-вперед по траве.

«Точно зверь в клетке», – подумал я.

Он ходил взад-вперед и рычал. Словно что-то его тревожило.

Или как будто он был испуган.

Волк ходил взад-вперед. Временами он поднимал голову вверх, к полной луне, скрытой за облаками, и тихонько рычал.

Я никак не мог сообразить, что происходит.

Волк явно был чем-то встревожен.

И я решил выяснить, что с ним такое. Выяснить во что бы то ни стало.

Я быстро оделся, не зажигая света.

Потом надел кроссовки. В темноте я поначалу натянул левую кроссовку на правую ногу. Все-таки без луны было плохо, хотя раньше ее бледный призрачный свет наводил на меня страх и тоску. Но теперь я был бы рад, если бы в небе светила луна.

Наконец я разобрался с кроссовками и опять подошел к окну. Волк уже уходил со двора. Я увидел, что он медленно направляется в сторону болот.

Я решил, что пойду следом за ним.

Я хотел доказать папе с мамой раз и навсегда, что Волк – не убийца. Что во всем виноват волк-оборотень.

Болотный отшельник.

Я не хотел выходить через заднюю дверь. Боялся, что папа с мамой услышат. Поэтому я вылез через окно.

Трава была мокрой от ночной росы, воздух – влажным, как в бане. На улице было ничуть не прохладней, чем днем. Я направился следом за Волком. Кроссовки скользили по мокрой траве.

Но, добравшись до луга, я в растерянности остановился.

Я больше не видел Волка.

Я его потерял.

Я слышал его шаги – далеко впереди, в темноте. Приглушенные удары лап о мягкую землю.

Но я не видел его. Было слишком темно.

Пришлось идти, ориентируясь только по звуку.

Я то и дело поглядывал вверх: не разойдутся ли тучи. Но небо было затянуто наглухо.

Я уже почти добрался до болот, как вдруг услышал шаги у себя за спиной.

Я замер на месте, напряженно прислушиваясь.

Да. Кто-то шел за мной в темноте.

Кто-то меня догонял.

27

– Эй! – испуганно вскрикнул я и обернулся.

Поначалу я вообще ничего не увидел.

– Эй, кто здесь? – Мне казалось, что я говорю достаточно громко, но у меня получился лишь сдавленный шепот.

Из темноты выступил Уилл.

– Грэди, это ты?! – с облегчением выдохнул Уилл.

Он подошел ближе. Теперь я понял, почему не заметил его сразу. Он был в черных джинсах и в черном свитере.

– Уилл? Что ты здесь делаешь?

У меня слегка дрожал голос. Все-таки я здорово перепугался.

– Я слышал, как кто-то выл, – сказал он. – И решил посмотреть, кто это.

– Я тоже слышал. Знаешь, Уилл… все-таки здорово, что я тебя встретил! – воскликнул я. – Вдвоем все-таки как-то спокойнее.

– Я тоже думаю, что вдвоем лучше, – отозвался он. – Сегодня такая темень. Я не видел, что это ты. Я подумал…

Он не договорил. Но я и так понял, что он хотел сказать.

– А я за Волком иду. Я видел, как он побежал на болота, – сказал я и пошел вперед. Сегодня первым шел я, а Уилл плелся следом. Когда мы зашли под деревья у края болот, стало еще темнее.

По дороге я рассказал Уиллу о том, что произошло у нас на дворе прошлой ночью. Об убитом олене. О звериных следах на земле у загона. Я передал ему слова папы, что люди в городе обеспокоены и что за эту неделю погибло много домашних животных. И еще я сказал, что папа хотел увезти Волка в собачий приют.

– Но я знаю, что Волк никакой не убийца, – заключил я. – Знаю, и все. Но Касси меня напугала своими историями про оборотней, и я…

– Касси вообще придурочная, – сказал Уилл, и вдруг резко замер на месте, и указал на заросли высокой травы. – Смотри. Вот он, твой Волк.

Я пригляделся и действительно увидел Волка, едва различимого в темноте.

– Вот я дурак. Надо было фонарик взять, – пробормотал я.

Но хорошая мысль всегда приходит после.

Волк исчез из виду в густой высокой траве. Мы с Уиллом пошли за ним, ориентируясь по звуку его шагов. Так мы шли минут пять, а потом я вдруг понял, что больше не слышу Волка.

– А где Волк? – прошептал я, напряженно вглядываясь в темноту. – Очень бы не хотелось его потерять.

– Он туда пошел, – уверенно проговорил Уилл. – Иди за мной.

Идти было непросто – ноги скользили по мокрой и мягкой земле. На шею мне сел комар. Я прихлопнул его, но поздно. Я почувствовал теплую кровь на руке.

Мы с Уиллом уже забрались в самую глубь болот.

Прошли мимо торфяника. Я еще удивился, что не услышал знакомого бульканья воды. И вообще в лесу было как-то уж слишком тихо. Так тихо, что жуть брала.

– Эй, Уилл?

Я остановился и растерянно огляделся. Уилла не было рядом.

Я его даже не слышал.

– Уилл?

Не знаю, как это получилось, но мы потерялись.

Честно сказать, я испугался.

А потом впереди послышалось какое-то шуршание. Треск веток. Шелест высокой травы, сквозь которую кто-то идет. Там кто-то был, впереди.

– Уилл? Это ты?

Или это был Волк?

– Уилл? Ты где?

И тут на меня неожиданно упал мягкий и бледный свет. Я поднял глаза и увидел, что тучи на небе разошлись и показалась полная луна.

Лунный свет разлился по болотам, растворяя в себе темноту.

И тогда я увидел какую-то странную штуку прямо впереди.

Я сначала не понял, что это такое. Может, какое-нибудь гигантское растение?

Нет.

Когда мои глаза привыкли к свету, я разглядел, что это была хижина. Хижина болотного отшельника!

Я в страхе замер на месте.

И в этот миг снова раздался вой.

Жуткий, зловещий вой как будто вспорол глухую и вязкую тишину. Он поднялся, казалось, до самого неба и обрушился вниз.

Я зажал уши руками, чтобы не слышать этих пугающих завываний.

В голове промелькнула ужасная мысль: болотный отшельник!

Значит, он все-таки оборотень.

Я это знал. Знал.

Я понял, что надо бежать отсюда. Надо спасаться, пока не поздно.

Я развернулся… но у меня так дрожали ноги, что я даже не знал, смогу ли я сделать хоть шаг.

«Надо бежать! Надо бежать! Надо бежать!» – стучало у меня в мозгу.

Да, действительно надо.

Но я не успел сделать ни шагу. Оборотень набросился на меня из зарослей. Завывая злорадным воем, он прыгнул мне на плечи и повалил на землю.