Текст книги "Смерть приходит в Марлоу"

Глава 10

Джудит и ее подруги последними из гостей дали показания полиции. Когда с этим было покончено, Сьюзи предложила отправиться к кому-нибудь домой, чтобы обсудить произошедшее за стаканчиком чего-нибудь горячительного. Но Бекс не терпелось вернуться домой, к детям, да и Джудит тоже отказалась. Пускай переживания нынешнего дня и доставили ей удовольствие, старушка все равно привыкла находиться большую часть времени в одиночестве. Целый вечер, проведенный среди такого количества людей, утомил ее. Она просто хотела домой.

Джудит окутало ощущение покоя, едва она закрыла входную дверь своего дома. Она подошла к серванту, налила себе стаканчик виски в лечебных целях и села в свое любимое кресло.

«Какой удивительный вечер, – подумала она. – Как же получилось, что день начался со странного звонка сэра Питера, а закончился его убийством?»

Джудит заметила свой экземпляр «Марлоу фри пресс», лежавший на столике возле нее. Она взяла газету в руки, гадая, сможет ли теперь понять, что так смутило ее в ответах на кроссворд сегодняшним утром. С кроссвордами так часто случалось. Если вопрос казался слишком сложным, нужно было отложить его в сторону, полностью забыть о нем и вернуться к головоломке некоторое время спустя. Более надежного способа просто не существовало.

В этот раз, когда Джудит и надеялась, решение к загадке, не дававшей ей покоя весь день, пришло внезапно. Ответы в каждом из четырех углов поля образовывали сообщение. Ответ на первый вопрос по горизонтали в левом верхнем углу – «ШЕСТНАДЦАТЬ»; ответ на вопрос двадцать семь по горизонтали в левом нижнем углу – «СОТНЯ»; ответ на вопрос в правом нижнем углу – «ВОСКРЕСЕНЬЕ»; ответ на пятый вопрос по горизонтали в правом верхнем углу – «ШАШКИ». «Шестнадцать сотен», очевидно, означало время – четыре часа дня. «Воскресенье» и объяснять не надо, а «Шашки» – название паба, который находился на Хай-стрит.

Неужели кто-то поместил в газету сообщение о секретной встрече в пабе «Шашки» в воскресенье в четыре часа дня? Если так, то почему составитель кроссвордов воспользовался именно этим способом, чтобы отправить сообщение, и кому оно предназначалось? Все это казалось слишком маловероятным, и Джудит решила, что все-таки ошиблась. Это просто совпадение, что из ответов в четырех углах поля можно составить послание. Джудит отложила газету, намереваясь вернуться к размышлениям о более важных событиях этого дня, но ее глаза начали закрываться сами собой. Всего несколько секунд спустя она начала тихо похрапывать.

Когда благовоспитанная чета Старлинг наконец добралась до дома священника, между супругами разгорелась настоящая ссора.

– Ты не можешь указывать мне, что делать! – крикнула Бекс, бросая ключи от машины на столик у входа.

– Я тебе не указываю, – ответил Колин, искренне веря, что просто пытается поступать благоразумно.

– Нет, указываешь! Ты пытаешься меня контролировать.

– Это не так. Я просто пытаюсь сказать, что полиция должна разбираться со смертью сэра Питера, а тебе лучше не вмешиваться.

– Ты завидуешь, не так ли? Вот в чем дело. Прошлым летом я была в центре внимания, и тебе это не нравится, правда?

– Нет, все совсем не так…

– Священник Марлоу стал второй скрипкой при своей жене. Я ведь тебя даже не интересую. Я могла бы целыми днями разгадывать убийства, а то и заниматься чем похуже, но ты бы ничего не заметил.

– Почему ты так злишься?

– Почему бы тебе, как всегда, не пойти в свой кабинет и не проверить электронную почту? А я, как всегда, проведаю детей.

Бекс стряхнула с ног туфли и взлетела вверх по лестнице. Она постукивала ободом своего нового сапфирового кольца по перилам в такт шагам.

Колин остался в напряжении стоять у подножия лестницы. Он вовсе не завидовал Бекс, когда та помогла разгадать убийства прошлым летом. На самом деле он гордился женой больше, чем когда-либо. Он уже много лет не видел в Бекс такого рвения к жизни. Но каждый раз, когда он пытался рассказать ей об этом, слова застревали у него в горле. Он не знал, как признаться жене в своих чувствах. Колин не мог не заметить в этом некой иронии, ведь большую часть жизни он провел, общаясь с людьми и помогая им лучше выражать собственные эмоции.

Печальная правда состояла в том, что с тех пор Бекс постоянно на него злилась. Однажды Колин спросил, не начался ли у нее перименопаузальный период, но Бекс в самых красочных выражениях быстро ему объяснила, как глупо он поступил, задав такой вопрос жене. Тогда Колин осознал, что плохое настроение Бекс не вызвано гормональным сбоем. К их детям и прихожанам она по-прежнему относилась с добротой и терпением. Единственным человеком, на которого она срывалась, стал сам Колин. Но что он мог с этим поделать?

Когда Колин отправился проверять свою электронную почту – в конце концов, ему действительно нужно каждый день справляться о благополучии своих прихожан, – на другой стороне города Сьюзи вошла в свой дом, где ее радостно приветствовал доберман по кличке Эмма. Фасад дома по-прежнему скрывался за нагромождением из строительных лесов и досок, а на первом этаже среди разодранных диванов и поцарапанного линолеума все так же царил хаос. По мнению Сьюзи, с такими профессиональными рисками должен был мириться каждый человек, занимающийся передержкой собак на постоянной основе. Поэтому Сьюзи поднялась на второй этаж, где располагалась гораздо более опрятная часть дома. Там она открыла свою баночку с табаком, достала лакричную бумагу и скрутила себе сигаретку.

После наполненного волнением дня она кипела от едва сдерживаемой энергии и все еще не могла до конца поверить в то, что ей удалось побывать на настоящем месте преступления. Завтра во время прямого эфира на «Марлоу ФМ» будет только одна тема для разговора. Сьюзи как свидетельница смерти сэра Питера сможет легко поддерживать диалог и делиться со слушателями сочными подробностями.

Взяв телефон, чтобы проверить, как социальные медиа и другие местные издания преподнесли своим читателям весть о смерти сэра Питера, Сьюзи увидела сообщение от одного из своих постоянных клиентов. Завтра ему предстояло отправиться в Лондон по работе, и он хотел узнать, не сможет ли Сьюзи присмотреть за его собачкой породы кокапу. Сьюзи не собиралась пропускать свое радиошоу, поэтому в ответ написала, что мест на передержке уже не осталось.

Покончив с этим, Сьюзи сразу поняла, с кем именно хочет обсудить события нынешнего дня. Было уже слишком поздно для того, чтобы звонить Рейчел, но Эми – ее вторая дочь – жила в Австралии. Взглянув на часы, Сьюзи предположила, что Эми только-только вернулась из школы, куда отвозила сына по утрам. С улыбкой Сьюзи взяла телефон и набрала номер дочери.

Следующим утром Джудит попыталась выбросить смерть сэра Питера из головы, но это было не так-то просто. Она начала составлять новый кроссворд, но не могла сосредоточиться на словах, поэтому решила сложить пазл, чтобы успокоить разум. Его она раздобыла в хосписе Темзы, и работающий там мальчишка-волонтер был весьма впечатлен ее выбором: не каждый возьмется за пазл из тысячи деталей с увеличенным изображением тушеных бобов. Но мальчик не знал, что Джудит ни за что не стала бы собирать пазл, на котором изображены только тушеные бобы, – даже одна мысль об этом сомнительном деликатесе вызывала у нее тошноту. Нет, Джудит придумала новую забаву, чтобы размять свой мозг: она перевернула все детали серой стороной вверх и теперь собирала их, не глядя на изображение на коробке. Но даже пока она разбиралась со своим монохромным пазлом, сознание Джудит продолжало вновь и вновь возвращаться к смерти сэра Питера.

Отчаянные времена требуют отчаянных мер, и Джудит решила заняться уборкой. Правда, ее рвение поутихло, стоило ей взять в руки позавчерашнюю газету «Марлоу фри пресс». Взглянув на ответы в четырех углах кроссворда, Джудит вновь задумалась: должны ли эти слова складываться в зашифрованное сообщение, или же их расположили в таком порядке совершенно случайно? Джудит открыла первую страницу, нашла номер офиса редакции и набрала его. Когда на другом конце линии раздался женский голос, Джудит попросила соединить ее с редактором раздела головоломок.

– Боюсь, у нас такого нет, – ответила женщина.

– Тогда не могли бы вы сказать мне, кто отвечает за составителей кроссвордов?

– Тут все просто. Это я.

– Вы знаете, кто составляет ваши кроссворды?

– Да, ведь этим занимается один человек. Мы с ним списываемся каждую неделю. Хотя скорее он списывается со мной, когда отправляет кроссворды. И знаете что? За ним никогда не приходится бегать; да по нему можно часы сверять! Каждый понедельник ровно в девять утра от него мне на почту приходит электронное письмо с головоломкой.

– Потрясающе.

Джудит объяснила женщине, что и сама занимается составлением кроссвордов. Когда та принялась расспрашивать ее о подробностях, старушке пришлось признать, что она сотрудничала с национальными газетами.

– Невероятно! – воскликнула женщина на другом конце провода. – Со всеми?

– Но главное, – продолжила Джудит, желая вернуть разговор в прежнее русло, – я восхищена навыками вашего составителя кроссвордов, и мне хотелось бы с ним связаться.

– Прошу прощения, но это невозможно.

– Понимаю, вы не имеете права разглашать его личные данные, но, если я оставлю вам информацию о себе, не могли бы вы передать ему мое сообщение?

– В том-то и проблема. Он составляет для нас кроссворды, но только при условии, что мы не будем пытаться связаться с ним.

– Что?

– Знаю, звучит странно, но он работает таким образом уже много лет. Он ни разу нас не подвел, не пропустил ни одного понедельника, и я правда не знаю, кто он такой. Только между нами, – шепотом добавила женщина, – я даже не знаю его имени. Да я даже не уверена, что это «он». Он – или она – подписывает каждое письмо своим псевдонимом: «Хиггинсон».

– Да, это я уже поняла из газеты.

Среди составителей кроссвордов существует обычай прятать свою личность за псевдонимами. Свои кроссворды Джудит подписывала именем «Пеппер», славно сочетавшимся с ее фамилией – Поттс[1]1
  Фамилия Джудит созвучна слову pot (англ.) – «горшочек», а ее псевдоним Pepper (англ.) – «перец». Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть]. Что же касается человека, сотрудничавшего с «Марлоу фри пресс», его псевдоним – Хиггинсон – был просто идеальным. Слово и само по себе могло сойти за фамилию, но еще такое же название носил самый большой общественный парк в Марлоу.

– Вы уверены, что не можете с ним связаться?

– Забавно, но несколько лет назад я захотела отправить ему цветы от всей редакции. К тому моменту он составлял для нас кроссворды уже десять лет. Помню, как получила от него письмо по электронной почте. Его ответ был вежливым, почти старомодным, но он предупредил, что перестанет присылать нам кроссворды, если мы раскроем его личность. Он никогда не просил денег за свои услуги, а от бесплатного работника глупо отказываться, поэтому мы оставили его в покое.

– Но кто-то же должен знать его имя?

– Возможно, кто-то из предыдущих работников был с ним знаком. Но они ушли из редакции много лет назад. Все нынешние сотрудники занимают свои должности куда меньше десяти лет. Я даже не уверена, что мне стоит говорить вам об этом. Не хочу потерять его.

– Нет-нет, разумеется. Но это странно.

– Согласна, вся эта история звучит странно. Но, боюсь, просто не могу рассказать вам, кто он такой.

Джудит поблагодарила женщину за потраченное время и повесила трубку.

Незаметно для самой себя она подошла к эркерному окну, чтобы обдумать услышанное. Этим зимним утром солнце расплывчатым желтым пятном сияло из-за облаков. Трава в ее саду, которую стоило подстригать чаще – откровенно говоря, ее в принципе стоило подстригать хотя бы иногда, – клонилась к земле под весом тяжелой ледяной изморози. Чуть дальше над Темзой застыл холодный туман. Морозная дрожь пробрала Джудит до самых костей.

Неужели только вчера она общалась с сэром Питером по телефону? Чем дольше она вспоминала об их разговоре, тем сильнее ей казалось, что сэр Питер буквально умолял ее прийти на вечеринку. На самом деле его звонок был мольбой о помощи, не так ли? И только существо совершенно бессердечное сможет отказать в помощи человеку, убитому всего за несколько часов до собственной свадьбы.

Джудит подошла к своей сумочке и достала из нее клубок красной шерсти, проткнутый насквозь двумя вязальными спицами. Она хранила его уже многие годы, оптимистично надеясь, что однажды вновь увлечется вязанием.

Джудит вытащила спицы и взглянула на клубок красной шерсти.

«Да, это отлично подойдет», – подумала она.

Пришло время взяться за работу.

Глава 11

В полицейском участке Мейденхед детектив Таника Малик тоже пыталась разобраться со смертью сэра Питера.

Проведя вскрытие, патологоанатом заключил, что сэр Питер погиб от удара тупым предметом по голове. Таким предметом, к примеру, мог оказаться стеллаж, который на него упал. Все другие повреждения, синяки и сломанные кости тоже вписывались в эту картину. Более того, вскрытие показало, что смерть сэра Питера наступила практически мгновенно. В его крови не обнаружили ни наркотиков, ни токсинов, лишь небольшое количество алкоголя, а на теле не было замечено подозрительных травм, появившихся до или после смерти.

А вот специалисты по цифровой криминалистике во время предварительного исследования компьютера и телефона сэра Питера не смогли узнать ничего интересного. Большинство писем предназначалось его друзьям, и речь в них шла о встречах и выездах в охотничьи угодья. Казалось, все свое время сэр Питер посвящал развлечениям. И хотя он часто говорил о Дженни как о «той, кому он обязан подчиняться», было понятно, что сэр Питер очень любил свою невесту. Он позволял ей принимать любые решения касательно свадьбы и с готовностью называл ее «любовью всей своей жизни».

Дженни тоже часто писала своему будущему мужу, и из ее сообщений можно было понять, насколько она практична. Эта женщина не терпела возражений.

«Типичная медсестра», – подумала Таника.

И хотя сэр Питер не общался с сыном, Розанна, его дочь, постоянно писала отцу, чтобы рассказать о принимаемых ею решениях. Большинство их было связано с работой их ферм, субсидиями от государства, вопросами по найму рабочих и тысячей других мелочей, важных для поддержания большого хозяйства. Сэр Питер не всегда отвечал сразу, что невероятно раздражало Розанну, ведь ей приходилось постоянно донимать отца и просить его просмотреть отправленные ею документы. Но в большинстве случаев сэр Питер соглашался со всеми предложениями дочери. Точно так же он соглашался и со всеми предложениями Дженни, как поняла Таника.

Ее изначальное предположение оказалось неверным: в семье Бейли все ключевые решения принимал вовсе не сэр Питер.

Единственная зацепка, которую удалось достать криминалистам, была найдена в одном из приложений-мессенджеров в его телефоне. За неделю до Рождества сэр Питер получил четыре сообщения, но все они, как и ответы мужчины, были удалены. Криминалисты смогли узнать только дату и время, когда их прислали. Но такая секретность не вязалась с открытым – порой даже чересчур – характером сэра Питера. В других своих переписках он часто не стеснялся в выражениях, а порой вел себя даже вызывающе. Что такого содержалось в этих сообщениях, раз он почувствовал необходимость их удалить? Таника знала, что заставить компанию-разработчика предоставить оригинальное содержание сообщений практически невозможно, поэтому поручила одному из членов своей команды найти владельца номера, с которого они были отправлены. Возможно, раскрыв личность отправителя, Таника сможет узнать содержимое этих сообщений.

На первый взгляд в отчетах криминалистов не было ничего примечательного, но Таника не могла забыть о предупреждении Джудит, и ей все больше хотелось согласиться с мнением старушки: смерть сэра Питера была неслучайной. Именно по этой причине Таника поручила своей команде провести расследование в отношении Дженни Пейдж и всей семьи Бейли, особенно Тристрама, сына сэра Питера. В конце концов, сэр Питер верил, что сын хотел убить его. Он вышвырнул Тристрама из дома, запретил ему появляться на свадьбе и написал новое завещание в качестве «страховки», что бы это ни значило. Правда, подтверждением тому служили лишь слова юриста Эндрю Хасселби. Полиции так и не удалось найти среди имущества сэра Питера – физического или цифрового – никаких подтверждений того, что мужчина боялся умереть от рук своего сына. Хотя зачем местному юристу лгать о чем-то столь важном?

Но и в том, каким способом сэр Питер был убит, крылось множество загадок. Таника могла представить только два возможных варианта. Согласно первому, преступник толкнул стеллаж на сэра Питера, закрыл кабинет изнутри, положил ключ в карман покойному, а затем спрятался где-то в комнате и ждал, пока гости выломают дверь и войдут внутрь. Но эта версия едва ли заслуживала внимания, ведь полиция собрала показания у свидетелей, и все они утверждали, что внутри кабинета, когда они туда ворвались, лежало только тело сэра Питера. Могли ли все они не заметить человека, прятавшегося в комнате? Но тогда вторая версия казалась еще более фантастической, ведь убийца должен был толкнуть стеллаж на сэра Питера, выйти из комнаты, запереть дверь снаружи, а затем каким-то образом засунуть ключ в карман сэра Питера сквозь закрытую дверь.

Это заставило Танику задуматься, не существовало ли третьей версии случившегося? Может, кто-то сделал дубликат? Сложно представить, у кого хватило бы навыков создать точную копию тяжелого железного ключа. Таника подозревала, что он слишком старинный и что обычные мастера не смогли бы справиться с такой задачей. И все же она поручила одному из офицеров связаться со всеми лавками по изготовлению дубликатов и кузницами, расположенными в радиусе пятидесяти миль от Марлоу, и узнать, не создавали ли они копий такого ключа. Она также попросила криминалистов разобрать замок от двери в кабинет и взять образцы пыли, ржавчины и металлической стружки изнутри механизма. Если копия существовала, то она была изготовлена из современного металла, и была вероятность, что в старом замке осталась стружка от дубликата. Но все члены семьи Бейли в один голос утверждали, что существовал лишь один ключ от кабинета, объяснить наличие стружки из современного металла им будет сложно.

Зазвонил телефон. На экране отобразилось имя звонящего. Это был отец Таники, и ее рука на мгновение замерла над кнопкой приема вызова. С тех пор как ее мать умерла от сердечного приступа, семь лет назад, отец начал все больше и больше полагаться на помощь единственной дочери, хотя у него были и два сына, также способных помочь ему. Но отец Таники считал, что ответственность по уходу за больными родителями должна ложиться на плечи дочерей. В том, что ее отец действительно болел, не было никаких сомнений. Память подводила его уже много лет, но лишь недавно, посетив его квартиру, обклеенную стикерами с заметками для самого себя, Таника поняла, что медлить не стоит, и посоветовала отцу продать жилье и переехать в дом престарелых, но он отказался. Затем она предложила отцу обратиться к специалисту за советом о том, как обезопасить свой дом, но он и на это не согласился. Тогда Таника нашла медсестру, которая могла бы навещать его каждое утро. Отец и эту помощь отверг. На самом деле любое предложение, способное хоть на йоту изменить ход его жизни, незамедлительно отвергалось. А в последнее время он выходил из себя, стоило Танике заговорить о его проблемах с памятью. Дочь даже предлагала отвезти его в больницу на прием к доктору – в действительности она говорила об этом в первую очередь, – но получила отказ.

В то же время отец Таники завел привычку каждый день звонить дочери, чтобы она помогла ему разобраться даже с самыми маленькими трудностями. Бывало, они разговаривали несколько раз на дню, ведь отец частенько забывал о предыдущих звонках.

Таника была не в настроении говорить с отцом. У нее просто не было времени, чтобы ответить на звонок.

Она нажала на кнопку приема вызова.

– Папа.

– Что у меня сегодня на ужин?

– Я на работе.

– В холодильнике пусто.

– Хорошо, почему бы тебе тогда не сходить в супермаркет и не купить себе продуктов?

– Ты же знаешь, что я не умею готовить.

– Ты не обязан готовить что-то сложное. Можешь просто купить готовый обед.

– Эти обеды слишком маленькие. Я ими не наедаюсь. И они на вкус как пластик.

Таника решила не оттягивать неотвратимый конец этого разговора. Так она хотя бы сэкономит время.

– Тогда, может, я куплю тебе что-нибудь по пути домой?

– Ты правда сделаешь это для меня?

– Буду рада.

– Я хотел бы рыбы. Мне нужно поддерживать уровень омега-3. Ты всегда мне об этом говоришь.

– Тогда я принесу тебе рыбы.

Обсудив с отцом приемлемый вид рыбы и пообещав ему проверить цвет ее глаз, чтобы убедиться в свежести, Таника наконец повесила трубку.

Несколько секунд она сидела, глядя в пустоту.

Таника вынырнула из ступора, когда дверь в ее кабинет с грохотом отворилась, и внутрь уверенно вошел широкоплечий мужчина лет пятидесяти с хвостиком, одетый в стильный серый костюм. Его нос искривился после перелома, а седые волосы были коротко острижены. Танике потребовалось мгновение на то, чтобы понять, кто перед ней.

– Сир, – произнесла она, вставая со стула.

Перед ней стоял старший инспектор Гарет Хоскинс. Только из-за его болезни Танике было позволено расследовать убийства прошлым летом. С тех пор он оставался на больничном, а она занимала должность исполняющего обязанности старшего инспектора.

– Детектив, – дружелюбно сказал Гарет, но его тон напомнил Танике о разнице в их рангах.

– Что вы здесь делаете?

– Это мой кабинет.

Тут он не ошибался. Таника работала в кабинете старшего инспектора Хоскинса с самого своего назначения на должность.

– И я хотел бы его вернуть. Мне поручено расследовать дело Бейли. С этого момента я назначен старшим инспектором. Но не волнуйтесь: вы также являетесь важным членом команды. Я хотел бы поручить вам следить за документами. Сможете освободить мой кабинет за полчаса?

Таника взглянула на рисунки ее дочери Шанти, которые она скотчем приклеила к окну, затем перевела взгляд на рамочку с фотографией ее, мужа и дочери, стоявшую на столе. Целый год это место служило ей вторым домом.

– Разумеется, сир.

– Я так рад вернуться сюда, – сказал он с улыбкой.

Но его взгляд остался холоден.