Текст книги "Строим доверие по методикам спецслужб"

Что это – пустые угрозы? Трудно сказать. Может, объект чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы пойти против бывших хозяев и работать на республику. Он знал этих людей лучше нас.

Мое мнение? Он был слишком умен, чтобы пойти против России.

Россия все еще представляла большую угрозу и, казалось, намеревалась стать еще опаснее.

– Привет, я Робин, – сказал я, когда вошел мой объект. Он тепло пожал мне руку, но его взгляд, казалось, пронзил меня насквозь. – Я заказал столик, где обычно сидели герои сериала.

– Круто.

Представьте себе небрежно одетого, взъерошенного технаря вроде персонажа романтической комедии, который никогда не бывает лидером, только странноватым лучшим другом. Но в данном случае это был «лучший друг» с IQ, близким к 160: мягкий и податливый, в одежде цвета хаки, но с проницательными глазами, взгляд которых, казалось, проникает в самую душу.

– Итак, что вам нужно? – спросил он. – У меня 75 минут между занятиями.

Именно это я и хотел услышать, но это несколько расходилось с моими планами, поскольку произошло слишком быстро, в самом начале беседы.

– Тогда давайте сделаем заказ. Тут что-нибудь хорошо готовят?

– Не особо.

Я рассмеялся. Он был человек с юмором. Мне он понравился.

– Обычно в таких обстоятельствах легче начинать с общих разговоров, – сказал я, – но мы можем сделать как вам удобно. В основном меня интересует вопрос, что может узнать от вас военный советник, работающий на одну из бывших советских республик. Если мы сможем это выяснить, нам будет легче разобраться в том, что там происходит.

– Он может многое узнать от меня. – Я ждал продолжения. Но он молчал. Я забеспокоился, не почувствовал ли он себя уязвленным.

– Ладно, – сказал я. – Уверен, что он мог выяснить у вас все, что ему нужно. – Возможно, я несколько перегнул палку, так высоко оценив его. А может, и нет. Не нужно бояться переусердствовать, признавая значительность человека. – Я хотел спросить, что, по-вашему, его интересовало больше всего?

– Отправление закодированных сообщений. И их расшифровка. Этим я и занимаюсь.

– Потрясающе интересно. Расскажите об этом. – Я хотел как можно быстрее показать ему свою заинтересованность и заверить в том, что уважаю его интеллект.

– Я занимаюсь RSA-кодированием. Говорит о чем-нибудь?

– Нет, но мне бы очень хотелось узнать.

– Это авторы системы: Ривест, Шамир и Эйдельман. Для расшифровки закодированного сообщения нужен ключ, но в системе RSA есть нечто вроде приложения crazymath c квадратичными вычетами, – сказал он (кажется, так). Его взгляд был способен пробить бронежилет, но теперь нацелился на официантку в мини-юбке.

По мне было видно, что я растерялся. Он сбавил обороты.

– Это как если бы вы при возведении в квадрат в поле находили особые виды чисел, редко встречающихся, но существующих в бесконечном количестве. – Он снова оседлал любимого конька. Отлично! Пока он с удовольствием рассказывал о любимом занятии, не имело значения, понимаю ли я его. Моя работа заключалась в том, чтобы ему было комфортно в моей компании, а не в том, чтобы изучать квадратичные остатки.

– В Великобритании система RSA появилась года два назад, – сказал он.

Ага! Тут я уже мог ответить!

– Великобритания, – заметил я, – стала нашим главным союзником в помощи бывшим советским республикам.

– Да. В прошлом году они рассекретили RSA, но все равно люди не могут разобраться в этой системе. – Принесли его заказ, тем самым нарушив беседу. – Что именно вас интересует? – спросил он. Хороший знак. Контакт налаживался.

– Это время года – время бейсбола и Yankees. Повезло вам, стадион так близко к кампусу.

– Я больше увлекаюсь хоккеем.

– Болеете за «Рейнджеров»? – Он кивнул. Я знал про нью-йоркскую команду только одно: в ней играл Уэйн Грецки.

– Грецки – потрясающий игрок, – сказал я. – Он войдет в историю как легенда хоккея.

– Буду скучать по нему, – сказал он. Я промолчал. Он поднял глаза от сэндвича, который разрезал, будто выискивая что-то съедобное. – Он уходит.

Уф! Плохой ход – притвориться, будто я все знаю о Грецки. Такой умник, как он, мог бы раскусить меня, но он не придал этому значения и вернулся к криптографии и значению RSA как инструмента для дешифровки сообщений.

Уследить за его рассказом было трудно, но для расследования пришлось погрузиться в тему. А затем… все вдруг встало на свои места.

Запомните! Все в сфере национальной безопасности делается для того, чтобы защитить невинных, а не для того, чтобы достать виновных, но я понял это так: шпиону, работающему на Россию, может, и не нужно было добывать информацию о RSA, потому что у России она уже, вероятно, была.

Однако вряд ли шпион работал на кого-то на самом левом поле, например «Аль-Каиду» или преступный консорциум, поскольку они, скорее всего, не знали бы, что с этим делать. Я начал думать, что объект действовал честно: настоящий патриот своей республики, который хотел взломать российские коды.

Однако я не мог исключить и линию Путина.

Чтобы это выяснить, нужно время. Но у меня оно было.

Пока что, как мне казалось, я вел себя правильно с собеседником. Я не судил его, признавал его значимость и удерживал беседу в разумных рамках.

Я сделал все в соответствии с разрабатываемым мною списком правил завоевания доверия, но не предложил ничего взамен – какое-нибудь поощрение или, по крайней мере, мотиватор. Судя по сложившемуся у меня мнению о моем собеседнике, играть на эмоциях вроде помощи нуждающимся или подвига ради Америки было бесполезно.

Я остановился на классическом мотиваторе.

– Я не хочу, чтобы вы опаздывали на занятия, – сказал я, – поэтому мы можем закончить разговор позже. Но я все-таки хочу сказать, что у нас есть средства для оплаты конфиденциальных источников, а вы уже достаточно нам помогли, чтобы получить компенсацию.

– Круто.

Я улыбнулся ему, и он улыбнулся в ответ. Конечно, это было круто: парню нужно закончить обучение.

Он взглянул на часы и сказал:

– Ого! Как быстро прошло время!

– Как обед? – спросил я.

Он ответил, что все хорошо, но не очень уверенно. К тому моменту я уже знал, что сидеть в декорациях сериала и участвовать в нем – совсем не одно и то же.

– Будем на связи, – сказал я.

– В любое время! – он широко улыбнулся. – Было интересно!

Он ушел.

Я был доволен. Не идеально, конечно. Я лопухнулся с Грецки и, может быть, с выбором ресторана. Но прикладная социология – это наука о людях, и здесь достичь совершенства невозможно. Даже нежелательно. Люди могут догадаться, что вы их идеально использовали, и это приведет к недоверию. Парадоксально, конечно, но в искусстве шпионажа все не так, как кажется.

Ну как, по-вашему, я справился?

Последний краткий инструктаж

Прежде чем дать оценку, прочтите следующую главу. Ответ – в коде доверия.

Некоторые участники моих семинаров сомневаются, не слишком ли формален такой подход: сводить столь изменчивое, многогранное понятие, как доверие, к коду из пяти пунктов. Я напоминаю им, что, будучи летчиком, веду самолет, имея на руках комплект инструкций, которые регламентируют такие вопросы, как предполетный осмотр членов экипажа, предполетный техосмотр самолета, длительность прогрева, тест двигателя, взлет, набор высоты, крейсерский полет и снижение. Они все время при мне. Мой инструктор долго вбивал в мою голову: это не список неотложных дел, дожидающихся, пока ты не возьмешься за них.

Я могу быть хорошим летчиком, могу им не быть. Надеюсь, я этого так и не узнаю: обо мне позаботятся четко прописанные правила подготовки и осуществления полета.

Мой сын часто летает со мной. Это достаточно веский довод, чтобы уважать инструкции, как по-вашему?

Неужели доверие к семье, коллегам и друзьям менее важно?

Глава 3. Раскрываем код

Прежде чем применять код доверия в полевых условиях, я хочу разложить его на составляющие, в которых разберется даже ребенок. Это не снисходительность – это уважение. Самые важные уроки, преподанные жизнью, всегда бывают самыми простыми, и только самые умные люди это понимают – и извлекают из них пользу.

Самые простые правила – те, которые спасают жизни, карьеру, взаимоотношения и самоуважение.

Эта простота обманчива, и мы их легко забываем.

Последний инструктаж: пять правил взаимодействия – это первое – усмирять свое эго, второе – не судить, третье – признавать значимость других, четвертое – уважать здравый смысл, пятое – быть великодушным.

Ваше задание: к концу этой главы уметь назвать все пять правил за 15 секунд.

Правило 1. Усмиряйте свое эго

Здесь есть еще одно ключевое правило, которое я почерпнул из ситкома.

Среди материалов для книги был еще один эпизод из «Сайнфелда», который называют «шоу ни о чем». Название остроумное, но неверное. Даже из поверхностного изучения «Квантовой физики для чайников» можно сделать вывод, что ничего из ничего не возникает. С метафизической точки зрения это абсурд.

Мой друг знаком с одним из продюсеров «Сайнфелда», и незадолго до выхода сериала в эфир этот продюсер описал его как «шоу о мелочах жизни». Именно таким он и был. Поэтому и продержался так долго. Актуальные шутки приходят и уходят, а мелочи жизни остаются, и это постоянство кажется несущественным только в отрыве от всего остального.

Мелочи жизни формируют наши модели поведения: в качестве лидеров, ведомых или просто шутов. Вот почему надо знать код. Это механизм, который действует по умолчанию и помогает в решении проблем, только кажущихся тривиальными сейчас.

Вы уже уяснили (из первого урока на примере «Сайнфелда»), что находиться в декорациях сериала – совсем не то же самое, что участвовать в нем. А второй урок еще важнее.

Согласно философии «Сайнфелда», усмирение своего эго может спасти вашу жизнь – в фигуральном, а иногда и в буквальном смысле.

В эпизоде, где Джерри подрезает кого-то в транспортном потоке и этот кто-то показывает ему неприличный жест, Джордж, друг Джерри (та еще бестолочь), требует, чтобы Джерри ответил тем же, а Креймер, суперэго джедая, скрывающийся под маской придворного шута, советует Джерри урегулировать ситуацию покаянным жестом: «Подними руку, опусти голову: “Извините, простите. Кнопки слишком большие! Я не понял! Я не прочел инструкцию! Ой-й!”».

Джерри последовал совету Креймера и смирил свое эго. Он постоянно переживал неприятные моменты, зато доживал до следующего эпизода.

Мудрость такого поведения, возможно, спасла и мою жизнь или по крайней мере карьеру в первые дни работы в ФБР, вскоре после знакомства с моим наставником, Джессом. Мне было 29 лет, во мне оставалось еще много от морпеха, который поймал удачу за хвост и обеспечивает национальную безопасность в Нью-Йорке с пистолетом на бедре.

Если вы хорошо знаете этот город, вам известно, что в часы пик транспортный поток в некоторых районах максимально заблокирован, например в районе Бродвея и Уэрт-стрит, недалеко от штаб-квартиры ФБР, чуть к северу от Бруклинского моста. Тут следует жестко держаться в потоке и следить, чтобы тебя не раздавили. Но даже в этой борьбе за выживание я оказался неподготовленным к ситуации, когда курьер на велосипеде пронесся мимо меня так быстро, что в моей памяти запечатлелся только его здоровенный шишковатый указательный палец.

Я, жертва, в ответ дважды отдал честь – морской пехоте и ФБР, гордый тем, что совершил правильный поступок ради Господа, страны и себя лично (правда, не в этом порядке).

Потом я нагнал этого парня на знаке «Стоп»: это был жуткий гибрид гигантского дровосека Поля Баньяна и Кинг-Конга, усиленный ни с чем не сравнимыми чертами Лэнса Армстронга в состоянии стероидной ярости. Его холодный взгляд говорил: «Я знаю тебя. Салага». Я достаточно долго не отводил глаз, чтобы доказать свое мужество – себе, но явно не ему. Он схватил велосипедную цепь весом в 2 кг и велосипедный замок в 4,5 кг (для велосипеда за 10 долларов) и начал крутить их, будто в ролевой игре «Давид и Голиаф», на случай, если я не захочу свалить от испуга.

Именно это я и сделал, нажав на акселератор, как маленькая девочка, спешащая за утешением к маме.

Проблема решилась. Мое достоинство, в принципе, не пострадало. Пока я не остановился на светофоре. И мне не пришлось ждать. И разумеется, Кинг-Давид-Конг нарисовался в зеркале заднего вида.

О чем я думал? О применении огня на поражение, предусмотренном правилами ФБР.

Если бы мне действительно угрожали потенциально смертоносным оружием и я не мог разрядить обстановку, я бы имел право открыть огонь и потом безропотно пережить предсказуемые заголовки в New York Post: «Начинающий агент ФБР убивает велосипедиста», подзаголовок: «Убийца говорит: “Он был страшен! И размахивал велосипедным замком!”». Я бы мог и не воспользоваться своей привилегией, и тогда мои близкие и друзья увидели бы такой заголовок: «Тупица-агент убит курьером-велосипедистом», подзаголовок: «Свидетели заявляют, что этот придурок – бывший морпех».

В момент истины я спрашивал себя: «Что бы сделал Джерри?» – и отвечал: «Извинился жестом». Мое эго возненавидит меня, но более склонное к размышлениям суперэго, в соответствии с системой Фрейда, навсегда полюбит меня за осознание того, что моя конечная цель – не победить в битве эго с курьером, а стать успешным архитектором «нового мирового порядка». Вот для этого нужно оставаться живым и на свободе.

Я повернулся на сиденье, встретился с ним глазами, поднял руки, наклонил голову и слегка повернул так, чтобы было хорошо видно мою сонную артерию. Я буквально видел, как яростный блеск в его глазах потух, он приподнялся с сиденья и покатился по инерции. Светофор переключился. Я дал по газам и умчался.

Мой вам совет: не ждите таких крайних случаев, как ярость в транспортном потоке, чтобы отточить навык сублимации своего «я». Поступиться самолюбием горько и обидно, но попробуйте принимать это лекарство понемногу каждый день – и горечь исчезнет. Это дает возможность избегать конфликтов, сосредоточиваться на главном, двигаться вперед, находить друзей и оказывать влияние на людей.

Умение смирить свое эго – важнейший фактор завоевания доверия и привлечения других к сотрудничеству для достижения своей цели.

Это главный механизм, который приводит в действие остальные четыре правила кода доверия.

Овладение этим парадоксальным, но всесильным правилом так глубоко погружает вас в задачу завоевания доверия, что все остальное становится вашей второй натурой. Если сравнить это с чисткой лука, можно сказать, что вы обязательно найдете правило подавления своего эго в сердцевине кода доверия. Чем жестче кто-то с вами обходится, тем лучше оно работает: ваше смиренное, терпеливое поведение в ответ на агрессию производит на людей особое впечатление. Наглые, самонадеянные (а значит, ненадежные) личности могут счесть вас трусом, но почти все, чья преданность и поддержка для вас важны, поймут, что уступка сильной личности – всегда смелый поступок.

Когда вы уступаете во второстепенных вопросах, люди видят, что вы мыслите шире, чем они, не скованы решением мелких задач, и обычно хотят узнать, что еще вы знаете такого, что неизвестно им. Они с радостью последуют за вами, зная, что вы не будете давить на них, просто чтобы показать свою власть.

Усмирение эго дает возможность сосредоточиться на конечной цели, без необходимости убеждать всех и каждого в своей правоте по любому вопросу. Это облегчает задачу совмещения ваших целей с целями других и тем самым делает ваши цели частью их целей.

Это также наделяет вас сверхспособностью видеть людей насквозь, что позволяет смотреть на вещи их глазами.

Это дает возможность завоевать любовь многих и симпатию практически всех.

Прекращаются конфликты и уходят разногласия.

Ваше влияние распространяется как круги по воде. Ваш клан доверия разрастается.

Дела идут как надо.

И в один прекрасный момент вы чувствуете, что летите со скоростью ракеты к своей конечной цели.

Попробуйте испытать это правило в тестовом режиме на следующем деловом совещании, когда присутствующие начнут препираться с вами или отпускать шуточки по поводу вашего проекта.

Импульсивная реакция – это сказать:: «Ну и дурак, если так думаешь». Сами эти слова используют редко, но реагируют именно так, когда приходится защищаться.

Поступая так, неужели вы на самом деле думаете, будто кто-то будет терпеливо доказывать вам, что он вовсе не дурак?

Когда такая дискуссия перерастет в спор – а это непременно случится, – вы всерьез будете надеяться, что он закончится соглашением?

У всех нас есть свое «я». Все мы жаждем уважения. Так будет всегда. Но другие люди не должны проигрывать ради того, чтобы выиграли вы.

Принято думать, что победители навязывают себя, а проигравшие с этим соглашаются. Если хорошенько подумать, то окажется, что верно обратное.

Когда кто-то обрушивается на вас с резкой критикой, не воспринимайте ее как атаку на ваше «я» или угрозу жизни и постарайтесь разубедить его. Исходите из того, что такое поведение имеет свои причины. Выясните их. Самый простой способ – задать вопрос.

Если претензии окажутся обоснованными хотя бы только с точки зрения оппонента, скажите, что постараетесь решить проблему.

Если вы не можете ее решить – или считаете, что его мнение неубедительно, – скажите по крайней мере, что вы его понимаете. Вы будете поражены, как быстро раздражение сойдет на нет.

Как только вы перестанете обороняться, они сделают то же. Это так просто!

Вы и глазом не успеете моргнуть, как окружающие начнут делать одно: доброжелательно и рационально искать пути решения проблемы. Людям легче изменить свое мнение, если их не принуждают к этому.

Мы все хотим принадлежать к тому или иному клану или племени. И чтобы наш клан был справедливым, конструктивным и – если честно – лучше других.

Признайте существование таких же чувств и желаний у других. Наверняка вы не знаете никого, кто бы стремился стать почти таким же хорошим, как вы. Такова человеческая природа, и, если вы хотите добиться успеха среди людей, вы должны уважать их.

От вас не требуется ничего сверхсложного, ведь ваша природа точно такая же.

Если вы держите в узде свое «я» ради достижения конечной цели, вас не очень расстраивают мелкие проигрыши и неудачи. Возможно, вы даже готовы где-то уступить, рассчитывая получить услугу в ответ на свою услугу.

Когда вы перестаете корчить из себя Кинг-Конга, тон разговора меняется. Озлобленность уходит, приходят юмор и доброжелательность, постепенно возникает общность точек зрения, устанавливаются хорошие отношения.

Люди опускают свой щит.

Я теперь живу по принципу «щиты опустить, информацию впустить».

Дорожите каждой частицей этой информации, даже если это не то, что вы хотите услышать. Что-то пригодится и приведет к цели. Вся она в целом приблизит вас к реальности, а это единственная возможная среда для прочного долговременного успеха.

Разногласия никогда никуда не денутся. Ну и что с того? Неужели вы на самом деле хотите, чтобы ваши коллеги превратились в соглашателей и подхалимов, клиенты стали пассивными, друзья – льстецами, а супруг(а) – безвольным человеком, тряпкой?

Некоторые не против этого.

Но таким не доверяют.

Есть более достойный путь и лучший мир, он перед нами, здесь и сейчас.

Правило 2. Не судите

Сейчас вы, уверен, уже понимаете, насколько естественно происходит плавный переход от усмирения своего эго к безоценочному суждению. Это даже не переход, а последовательное перетекание одного в другое.

Это естественное течение будет сопровождать вас на протяжении всего инструктажа по применению кода доверия. Вы уже поняли суть идеи.

Это удивительно просто, не так ли? (Знаю: понять просто – сделать трудно. Но вы добьетесь своего.)

Мне понадобились годы, чтобы разобраться в том, как руководить людьми и добиться их расположения. Когда я только начал работать в ФБР, единственными людьми, кому я вроде бы действительно нравился, были мои информаторы. Это само по себе абсурдно. Я заставлял их рисковать и мало что мог предложить взамен.

В конце концов я понял почему: я их не судил и не оценивал. Я был благодарен за их помощь и понимал, что их интересы не совпадают с моими. Мое положение не давало возможности судить их. Приходилось считать, что у них были свои причины, чтобы так поступать.

Это не значит, что я одобрял их. Быть беспристрастным не значит относиться к людям положительно. Это значит, что вы не даете им оценки – ни положительной, ни отрицательной. Даже благожелательное суждение может поставить людей в неловкое положение: они понимают, что вы можете изменить свое мнение на прямо противоположное.

Поначалу я выбрал этот метод, потому что мое одобрение или неодобрение не имело значения. Позже я осознал, что такой подход импонирует людям и располагает к общению. Он дает им возможность открыться и быть самими собой, а это одно из самых больших удовольствий в жизни.

Я часто спрашиваю полицейских, участвующих в моих семинарах, получали ли они признания от подозреваемых. Все поднимают руки.

Я спрашиваю, как они этого добивались. Заставляли преступников понять, что они дурные люди, которые совершили дурной поступок? Или не осуждали их, а старались понять, почему они пошли на преступление?

Преступники редко надеются на одобрение своего деяния, но всегда благодарны за простое человеческое участие, особенно если вы понимаете самые темные стороны их души. Если полицейский проявляет понимание, преступники реже уходят в оборону и отрицают содеянное.

Независимо от причины преступления, к признанию, как правило, – по мнению детективов, работающих в ФБР и не только, – подталкивают сопереживание, симпатия, сострадание и понимание.

В криминальных драмах, где используется сценарий «хороший полицейский – плохой полицейский», именно хороший обычно добивается признания. В реальной жизни этот феномен проявляется еще ярче.

Это не значит, что хороший полицейский делает вид, будто одобряет преступника. Но он добивается доверия преступника, и тот перестает отрицать свою ответственность за содеянное. Причем отчасти это доверие переходит и на систему уголовного судопроизводства. При грамотном подходе большинство преступников из прагматических соображений признают, что вопреки укоренившимся убеждениям именно сотрудничество с системой, а не противостояние ей в их интересах.

Часто их решение сделать признание основано даже не на прагматизме. Они просто видят перед собой неосуждающее лицо, ощущают свободу от страха и подчиняются естественному человеческому желанию скинуть с себя бремя лжи, вины, угрызений совести и напряжения.

Поверьте, сотрудникам правоохранительных органов, как и всем другим, трудно удержаться от осуждения людей, особенно совершивших нечто чудовищное.

Кроме неминуемого отвращения к ужасному преступлению, другой причиной, затрудняющей подавление оценочных суждений в жизни, часто становятся наши комплексы и страхи. Желание чувствовать себя выше других неистребимо, порой с ним невозможно бороться. Это дает нам ощущение защищенности и повод думать, что мы лучше других, и давать им это понять – исподволь или открыто.

Еще труднее удержаться от ощущения превосходства над людьми, которые входят в наш клан: членами семьи, друзьями, коллегами и соседями. Каждый в тот или иной момент испытывал желание быть любимым ребенком у родителей, или самым умным в классе, или самым популярным, или самым богатым, или самым красивым.

Но если поразмыслить, окажется, что наша ценность в глазах клана редко связана с нашим положением в иерархии или с достижением собственных целей, но основана на нашем вкладе в жизнь клана, осуществление его целей.

Вернейший способ заслужить высокую оценку своего клана – сочетать собственные цели с его целями. И конечно, это лучший путь к достижению своих целей.

Чтобы стать лидером клана, умейте ставить цель, которая привлекательна для всех. У морпехов есть убеждение, которое стало для меня своего рода маяком: когда собираются двое или больше морпехов, один из них обязательно становится лидером, и это тот, кто ставит цель.

Лидерство почти никогда не бывает наградой за приход к цели. Это отражение ваших действий, направленных на ее достижение.

Это действие, а не состояние.

Назвать себя лидером легко, но быть им далеко не просто. Лидерство основано на способности внушить другим желание следовать за вами, и единственный способ добиться этого – сформулировать задачу, которая интересна в первую очередь вашим последователям, а не вам.

Когда вы определитесь с задачей и начнется ее выполнение, ваша первая обязанность как лидера – не судить. Можете оценивать исполнение и отбрасывать неэффективные методы, но стоит начать судить людей – даже если они не очень хорошо выполняют свои обязанности или действуют непродуктивно, – и вы их потеряете.

Например, нейрохирург Джеймс Доути из Стэнфордского университета сделал незначительную ошибку во время своей первой операции на мозге. Это вызвало такой шквал обвинений и критики, что навредило не только Доути, но и всему медперсоналу, подорвав их творческий потенциал, ясность целей, командное взаимодействие и доверие. Позже Доути посвятил значительную часть своей работы обучению врачей и разъяснению опасности вынесения оценочных суждений. Даже нейрохирурги, по его словам, делают все возможное, «если вы к ним добры».

Но есть люди, которые боятся прятать свои суждения. Участники моих семинаров иногда говорят: «Робин, вы говорите как уступчивый, неконфликтный человек, предлагающий хорошие идеи, но разве в конце концов не выйдет так, что о вас просто начнут вытирать ноги?»

Нет, потому что у меня есть цель – стать лидером. И все, что я делаю, способствует ее достижению.

Если бы я судил окружающих и ставил свои интересы на первое место, никто бы не захотел признать меня лидером. Это вызвало бы череду довольно унизительных, неприятных моментов. Но раз моя цель – помочь всем, кто меня окружает, достичь их целей, не вынося им оценок, люди с радостью позволят мне руководить ими, и путь к моей цели будет открыт.

Звучит логично и разумно, но труднодостижимо на практике. Я так же уязвим для тревоги и гнева, как и остальные, меня легко эмоционально накрутить. Если такое случается, эмоции мешают мыслить объективно, в результате возникают неприятные моменты.

Каждый день я переосмысливаю свое поведение, чтобы убедиться, что оно ведет меня к моей цели. Если я начинаю вести себя высокомерно, или самодовольно, или строптиво, я знаю, что вступаю в опасную зону. Значит, пора корректировать курс – проявлять гибкость – и двигаться вперед.

Коррекцию курса приходится проводить самостоятельно. Если вы попытаетесь возложить это на кого-то, тот подумает, что вы критически оцениваете его. Лучший способ помочь людям увидеть свои недостатки так, чтобы они не чувствовали осуждения, – расспросить их об их конечной цели.

Люди сообразительны. Если вы подскажете им, что нужно сосредоточиться на приоритетах, а не отвлекаться на свои комплексы, они начнут работать над ошибками. И как правило, они делают это с решимостью птицы, возвращающейся в родное гнездо.

Лидерство – вечное путешествие к самопознанию. Это не приз. Это скорее бремя, ведь люди рассчитывают на вас. Но если вы несете его грамотно, оно может дать вам радость и удовлетворение.

Лидерство – сила, но самые блестящие и эффективные лидеры – те, которые используют мягкую силу: терпение и смирение, отказ от оценочных суждений, признание значимости человека, здравый смысл и великодушие.

Правило 3. Признавайте и цените значимость других

Вы только что увидели, что переход от сдерживания своего эго к безоценочному суждению происходит плавно, естественно, почти незаметно. А теперь вы поймете, что такая же прямая дорога ведет от безоценочного суждения к признанию значимости других.

Отказ от субъективных суждений, понятно, не конечный пункт, а переход к более высокой цели: помочь другим быть довольными собой.

Посмотрим правде в глаза. Все мы судим себя, поэтому так болезненно реагируем, когда нас судят другие. Если вы можете помочь кому-то улучшить его мнение о самом себе, у него улучшится мнение и о вас, и его доверие к вам укрепится.

Признание значимости другого не значит одобрение его поступков, поскольку ваша задача – не давать никаких оценок: ни одобрительных, ни осуждающих. Это не так сложно: не нужно копаться в нравственных качествах человека, производить моральную инвентаризацию. Нужно знать, что собой представляют люди, чем они занимаются и почему вы думаете, что их поступки достойны уважения. Не хороши и не плохи, просто заслуживают уважения: возможно, вы бы делали то же, оказавшись на их месте.

Это все, что людям нужно от вас. Они сами могут решить, хорошо или плохо поступают.

На мой взгляд, признание чьей-либо значимости – самый большой подарок, который вы можете сделать. Это не лесть. Лесть предполагает высказывание оценки со всеми вытекающими. Оставьте ее любителям манипулировать людьми или, точнее, неумелым манипуляторам: она всегда бросается в глаза и заставляет насторожиться.

Признание чьей-либо значимости предполагает восприятие человека в целом: его желаний, нужд, проблем, истории, целей, убеждений и всего, что может иметь для него значение. Когда вы демонстрируете такой уровень проникновения в сущность человека, в его мозге образуются нейрохимические соединения, ассоциируемые с ощущениями безопасности, защищенности, принятия и доверия.

Благодаря такому подходу люди не ощущают угрозы с вашей стороны, хотя и понимают, что вы не такой, как они. Возможно даже, что они откажутся от своей точки зрения в пользу вашей и сработает принцип «щиты опустить, информацию впустить».

Чтобы ваши чувства были понятны, продемонстрируйте их. Как-то директор ФБР Джеймс Коуми, мастер социального инжиниринга, прислал мне письменную благодарность за выполненный трудный проект. Она была красиво оформлена и изложена на хорошей бумаге, собственноручно им подписана и сопровождалась припиской «Отличная работа, герой!». Его поступок показал, что он понимает всю сложность проекта и ценит мою работу, и неважно, идеально она выполнена или нет.

Это письмо я буду хранить вечно как память. Не из самомнения, а как напоминание о том, что человек, которого я уважаю, смог увидеть ситуацию моими глазами, обдумал ее и понял, что мои действия были обоснованными. Не безошибочными. Просто обоснованными: разумными и понятными.

Вы, наверное, думаете: прекрасно, а что если бы вы реально провалили дело?

В таком случае директор Коуми, вероятно, сделал бы то же, что я советую делать моим студентам. Он бы отметил мои усилия и помог разобраться в том, что пошло не так. Он бы сказал мне, что я остаюсь ценным членом клана федеральных агентов, и помог мне самокритично разобрать неудачу и найти свои ошибки.