Текст книги "Драконья гавань"

Тимара не стала удерживать Татса. Пусть идет утешать Джерд. Ей нет до этого дела. Она выбросила его из головы тогда же, когда и Рапскаля. Ни одного из них она толком и не знала. Куда лучше ни к кому не привязываться. Но не сваляла ли она дурака? Так ли нужно было цепляться за свою боль и гнев? Может, стоило не обращать внимания, простить его и остаться друзьями? На какой-то миг ей показалось, что решение остается за ней. Можно и дальше придавать значение его поступку, а можно выбросить из головы, как сущий пустяк. Зачем придираться, если это причиняет боль им обоим. Пока она не подозревала, что произошло между ним и Джерд, они оставались друзьями. И изменилось лишь то, что теперь она знает.

– Но забыть-то я не могу, – прошептала Тимара себе под нос. – И если он однажды так поступил, значит он вовсе не такой, каким я его считала…

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Элис. – Ты что-то сказала?

– Нет, просто думаю вслух.

Тимара закрыла глаза ладонями. Она в безопасности, одежда начинает подсыхать. Хочется есть, но боль и усталость заявляют о себе сильнее голода, так что он может и подождать.

– Попробую найти местечко, чтобы немного поспать.

– О, – разочарованно протянула Элис. – Я надеялась, мы пойдем и поговорим с остальными. Узнаем, что они видели и что с ними случилось.

– Так иди. Я не против побыть одной.

– Но… – начала Элис, и Тимара вдруг поняла, в чем состоит ее затруднение.

Должно быть, она никогда раньше не лазила по деревьям, не говоря уже о том, чтобы перебираться по ветвям с одного на другое. Элис нужна была помощь Тимары, но просить она не хотела. Девушка внезапно отчаянно затосковала по сну и уединению. Голова гудела; ей хотелось найти какое-нибудь тихое местечко, где можно поплакать, пока не заснешь. Ее мысли не покидал Рапскаль с его беззаботной улыбкой и добрыми шутками. Ушел. Ушел от нее дважды за один вечер. Ушел, скорее всего, навсегда.

Ее губы вдруг задрожали, и Тимара, наверное, расплакалась бы прямо при Элис, если бы ее не спасла Сильве. Девочка взлетела по стволу, словно белка. Следом за ней поднялся Харрикин, больше похожий на ящерицу – он прижимался к стволу животом, как Тимара. Выбравшись на ветку, он сел, как будто сложившись вдвое, и прислонился спиной к стволу. Сильве вытерла руки о грязные штаны.

– Синтара отдыхает на плаву, – сообщила она. – Харрикин помог мне, и мы подсунули ей под грудь пару бревен, а потом подогнали их к деревьям. Там их должно бы удержать течение, но мы еще и привязали лозой, просто на всякий случай. Синтаре не слишком удобно, но она хотя бы не утонет. А вода уже понемногу спадает. Это заметно по мокрым следам на деревьях.

– Спасибо.

Слов казалось мало, но Тимаре было нечего ей предложить в благодарность.

– Да не за что, – ответила девочка. – Мы с Харрикином здорово поднаторели в этом деле. Вот уж не ожидала, что научусь делать плоты для драконов.

Сильве улыбнулась одними губами, подняла на Тимару покрасневшие глаза и отвела взгляд.

– Как Меркор и Ранкулос? – спросила Тимара.

Она не хотела говорить о Рапскале. Боль не станет меньше, если ее разделить.

– Меркор сильно устал, но цел. Я спросила, не помнит ли он чего-нибудь похожего с прежних времен. Он сказал, как-то один из его предков имел глупость полетать вокруг вулкана перед самым извержением. Гора была высокой, с заснеженной вершиной, и ему хотелось посмотреть, что будет, когда огонь встретится со льдом. Вулкан проснулся, лед и снег мигом растаяли и хлынули по склонам, унося с собой почву и камни, словно в густой похлебке. Меркор сказал, потоки разлились быстро и далеко, насколько хватало взгляда. Он гадает, не произошло ли и в этот раз примерно то же самое, где-то очень далеко, так что вода дошла до нас только сейчас.

Тимара помолчала, пытаясь вообразить описанное зрелище. Затем покачала головой. Ее фантазии на это не хватало. Целая гора, которая тает и утекает прочь неизвестно куда? Разве такое возможно?

– А твой дракон, Ранкулос? – спросила она Харрикина.

– Его ударило бревном, когда обрушилась первая волна. Он сильно расшибся, но шкура цела, так что вода ему не повредила, – ответила за юношу Сильве.

Харрикин только неспешно кивнул, подтверждая ее слова. Он сидел совершенно неподвижно и, отдыхая, еще сильнее походил на ящерицу, вплоть до блестящих немигающих глаз.

– Ты нашла лодку и спасла Татса?

– Просто повезло. Я забыла миску в лодке и, когда рыба почти изжарилась, пошла за ней. Как раз рылась в вещах, когда ударила волна. Я крепко вцепилась в борт, и в конце концов лодка всплыла, и даже днищем вниз. Мне осталось только вычерпать воду. Жаль, все мое снаряжение смыло. Осталось только то, что было на мне.

Тимара наконец-то осознала, что и сама находится в том же положении. А она и не предполагала, что может еще сильнее пасть духом.

– А у кого-нибудь хоть что-то осталось? – спросила она, с тоской вспоминая об утраченном охотничьем снаряжении, одеяле и даже паре сухих носков.

– Мы нашли три лодки, но сомневаюсь, что в них что-нибудь уцелело. Весел и то нет. Надо будет что-то придумать. У Грефта при себе кисет с трутом и огнивом, но сейчас большой пользы они не принесут. Где нам разложить костер? Я страшусь следующей ночи, когда налетят комары. Пока вода не спадет, нам придется тяжко. И даже тогда… в общем, друзья мои, нас ждут суровые испытания.

– Капитан Лефтрин обязательно нас найдет, – заговорила Элис. – И тогда, как только спадет вода, мы двинемся дальше.

– Двинемся дальше? – негромко переспросил Харрикин, медленно, словно не веря собственным ушам.

Женщина из Удачного окинула взглядом тесный кружок своих изумленных слушателей и коротко рассмеялась.

– Вы что, не знаете собственной истории? Торговцы всегда так поступают. Мы движемся дальше. Кроме того, – пожала она плечами, – ничего больше нам не остается.

Девятнадцатый день месяца Молитв, шестой год Вольного союза торговцев

От Детози, смотрительницы голубятни в Трехоге, – Эреку, смотрителю голубятни в Удачном

Послание от Совета торговцев Кассарика к Совету торговцев Трехога, касательно землетрясения в Дождевых чащобах, черного дождя и белого паводка, а также вероятной гибели участников похода в Кельсингру, команды «Смоляного» и всех драконов.

Эрек, мы никогда еще не видели внезапного наводнения, сравнимого с нынешним. На раскопках погибли люди, новые пристани, недавно достроенные в Кассарике, разрушены, множество деревьев по берегам реки вырвано с корнем. Только по счастливой случайности уничтожено так мало домов. Сильно пострадали мосты и Зал Торговцев. Сомневаюсь, что мы когда-нибудь узнаем об участи драконов и их хранителей. Я только вчера получила твое письмо, где ты сообщил, что собираешься посетить Дождевые чащобы. Надеюсь, ты еще дома. Если с тобой все благополучно, пожалуйста, извести меня сразу, как только прочтешь эти строки.

Детози

Глава 6
Союзники

Вода плеснула ему на лицо, пробудив от кошмара. Он закашлялся и сплюнул.

– Прекрати! – придушенно выговорил он, надеясь, что голос прозвучит грозно. – Вон из моей комнаты. Я уже встаю. Я не опоздаю.

Но на лицо ему обрушилась новая порция воды. Ну, сейчас он задаст своей глупой сестрице!

Седрик открыл глаза и очутился в новом кошмаре. Он висел лицом вниз в пасти дракона, плывущего по белой реке. В небе брезжил неверный свет зари. Голова его болталась над самой водой. Драконьи зубы легонько сдавливали ему спину и грудь. Руки и ноги свисали из пасти, взрезая поверхность воды. Река толкала плывущую драконицу, неуклонно снося ее ниже по течению. Она явно устала, но упорно и размеренно гребла передними лапами. Седрик повернул голову и увидел, что только ее плечи и голова еще выглядывают из воды. Медная тонет. И когда силы оставят ее, она пойдет ко дну. И сам он вместе с нею.

– Что случилось? – спросил он сипло.

Большая вода.

Она вроде бы и промычала ответ, но слова прозвучали прямо у него в голове. Драконица передала ему образ: рушится белая волна, несущая с собой камни, бревна и трупы животных. Даже теперь текучую поверхность реки усеивал разнообразный мусор. Мимо них по течению проплыл спутанный клубок из растений и щепок плавника. В глубине мелькнули копыта какого-то мертвого животного. Река закружила клубок, и он рассыпался.

– Что с остальными?

Драконица не ответила. Седрик болтался так близко к поверхности, что не мог толком оглядеться – повсюду была только вода. Неужели все происходит на самом деле? Он медленно повертел головой из стороны в сторону. Ни «Смоляного», ни лодок. Ни хранителей, ни других драконов. Только он сам, Медная, широкая белая река и лес вдали.

Он попытался вспомнить, что случилось до того. Он сошел с баркаса. Поговорил с Тимарой. Отправился искать драконицу. Он твердо решил покончить со сложившейся ситуацией. Как-нибудь. И на этом его воспоминания обрывались. Он поерзал в драконьей пасти. Это пробудило боль там, где зубы впивались в плоть. Свисающие ноги замерзли и почти онемели. Кожа на лице горела. Седрик пошевелил руками и обнаружил, что они его слушаются, но даже от этого легкого движения голова драконицы покачнулась. Она кое-как выправилась и поплыла дальше, но теперь Седрик почти окунался в реку. Вода едва не захлестывала драконью пасть.

Он огляделся, пытаясь определить, далеко ли до берега, но не нашел никакого берега вовсе. Сбоку из воды торчали какие-то деревья. Когда он развернул голову в другую сторону, то увидел только воду. Когда это река стала такой широкой? Седрик заморгал, пытаясь сосредоточить взгляд. День постепенно разгорался, свет отражался от белой поверхности воды. Под деревьями не было суши – река затопила берег.

А драконица плыла вниз по реке, увлекаемая течением.

– Медная! – окликнул Седрик, пытаясь привлечь ее внимание.

Она сосредоточенно гребла дальше. Юноша порылся в памяти и вспомнил ее имя.

– Релпда, плыви к берегу. Не по течению. Плыви к деревьям. Вон туда.

Он попытался поднять руку и указать направление, но шевелиться оказалось больно, а драконица в ответ повернула голову, едва не окунув его лицом в белый поток. И продолжила размеренно грести вниз по течению.

– Проклятье, да слушай же меня! Поворачивай к берегу! Больше нам рассчитывать не на что. Отнеси меня туда, к деревьям, а потом делай, что тебе угодно. Я не хочу сдохнуть в этой реке!

Трудно сказать, заметила ли вообще драконица, что он с ней разговаривает. Раз-два, раз-два – работала она лапами. Седрик раскачивался в такт ее упрямым гребкам.

Он задумался, сумеет ли добраться до края леса сам. Хорошим пловцом он не был никогда, но, возможно, страх смерти придаст ему сил. Седрик на пробу согнул ноги, получив в награду очередное погружение в воду и осознание того, что уже промерз до костей. Если драконица не дотащит его до берега, сам он туда ни за что не доберется. А судя по тому, как она двигается, это и ей может оказаться не под силу. Но она оставалась его единственной надеждой на спасение, надо только ее убедить.

Седрик вспомнил об Элис и Синтаре. Поднял руку, прикоснувшись к челюсти Релпды – кожей к чешуе. Кожа на ладонях сделалась нежной и сильно сморщилась от долгого пребывания в воде. Руки покраснели, и Седрик подозревал, что если их согреть, то он изведется от боли. Но сейчас не стоило об этом думать.

– О прекраснейшая… – начал он, ощущая себя полным дураком.

Почти сразу же в его разуме затеплилась искорка внимания.

– Чудесная медная королева, сияющая подобно только что отчеканенной монете. Ты, чьи глаза чаруют, а чешуя искрится, пожалуйста, услышь меня!

Слышу тебя.

– Да, услышь меня. Поверни голову. Видишь вон там деревья, торчащие из воды? Красавица, если бы ты отнесла меня туда, мы оба могли бы отдохнуть. Я бы почистил твою шкуру и, возможно, нашел бы для тебя какую-нибудь пищу. Я же знаю, что ты голодна. Я чувствую.

Он только сейчас, в некотором смятении, понял, что это так. И если он немедленно не отвлечется, то ощутит и нарастающую усталость дракона. А ну, назад!

– Давай отправимся туда, где тебя ждет отдых, которого ты так заслуживаешь, а я буду счастлив очистить твою морду от грязи.

Ему плохо давалась лесть. И Седрик не представлял, чем еще может порадовать драконицу, кроме как похвалив ее красоту. Договорив, он подождал ответа. Релпда повернула голову, глянула на деревья и продолжила грести. Они не свернули прямо к берегу, но теперь, по крайней мере, через какое-то время непременно до него доберутся.

– Ты так мудра, медная красавица. Ты моя прекрасная, милая, блистающая и медная. Плыви к деревьям, умная, хорошенькая драконица.

Седрик снова ощутил теплое касание, и оно странным образом взволновало его. Боль во всем теле как-то поутихла. Похоже, вовсе не имело значения, что его слова просты и неуклюжи. Он похвалил ее, и она в ответ резче повернула к берегу и поплыла быстрее. На миг Седрик ощутил, чего стоил ей этот рывок, и едва ли не устыдился того, что уговорил на него драконицу.

– Но если бы я не попросил, мы оба погибли бы, – пробормотал он и уловил в ее мыслях тень согласия.

Когда они приблизились к деревьям, Седрик пал духом. Река разлилась вширь, и под сводом леса не обнаружилось берега, хоть бы и топкого. Лишь непроницаемая стена деревьев, словно прутья клетки, преграждала Релпде дорогу. В тени крон стояла белая вода, словно тихое озеро без берегов, растворяющееся во мраке.

Лишь один участок бывшего берега сулил им надежду. Деревья там образовывали нечто вроде ниши, куда течением нанесло плавника и сбило его в плотную массу. Разнообразные сучья, ветки и целые бревна громоздились друг на друга, образуя затор. Не слишком крепкий с виду. Но если Седрик окажется там, то сможет выбраться из воды и, возможно, высохнуть до наступления ночи.

На большее он рассчитывать не мог. Ни горячей еды и питья, ни сухой, чистой смены одежды, ни даже грубой подстилки, чтобы прилечь, – там его не ждало ничего, кроме слабой надежды выжить.

А драконицу – и того меньше, как подозревал Седрик. Если сам он сможет встать на эти бревна и прибившийся к ним плавник, то ей не удастся и этого. Она гребла уже изо всех сил, но все зря. Никакой надежды для нее, да и для него – немного.

Не спасти меня?

– Мы попробуем. Не знаю как, но что-нибудь придумаем.

На затянувшийся миг она исчезла из его сознания. Седрик тут же ощутил, как сильно печет его кожу, как впиваются в тело драконьи зубы. Измученные мышцы ныли, а все тело от воды одновременно мерзло и горело. Затем Релпда вернулась, принеся с собой тепло и заглушив его страдания.

Могу спасти тебя, – объявила она, и ее приязнь захлестнула Седрика.

Но почему? – изумился про себя он.

Почему она беспокоится о его судьбе?

Не так одиноко. Объясняешь мир. Разговариваешь со мной.

Исходящее от дракона тепло окутало его.

Он хватанул ртом воздух. Всю свою жизнь Седрик сознавал, что люди любят его. Его любили родители. Его, как ему казалось, любил Гест. Элис тоже. Он знал об этой любви и благосклонно принимал ее. Но никогда прежде он не ощущал ее вот так, физически, как она исходит от другого существа и несет тепло и утешение. Это казалось невероятным. А затем в его сознании забрезжила запоздалая мысль.

А ты чувствуешь, когда я переживаю за тебя?

Иногда, – последовал осторожный ответ. – Я знаю, что это неправда, иногда. Но от добрых слов, от приятных слов лучше, даже если неправда. Как вспомнить еду, когда голодна.

Седрику вдруг стало стыдно. Он медленно вздохнул и открылся драконице, показывая, насколько он ей благодарен. Признательность выплескивалась из его души: за то, что простила ему украденную кровь, за то, что спасла его, за то, что продолжает бороться ради него, хотя он не может обещать ей никакой надежды.

И как будто он плеснул в огонь масла, ее теплота и забота о нем усилились. Седрик на самом деле согрелся всем телом, а упрямые, размеренные гребки Релпды обрели новую силу. Возможно, вдвоем им удастся выжить. Им обоим.

Впервые за долгие годы Седрик закрыл глаза и от всей души взмолился Са.

– Возьми еду с собой и поднимайся наверх, – велел Лефтрин Дэвви. – Я хочу, чтобы ты влез на крышу и оглядывался по сторонам. Смотри в воду, смотри, не держится ли кто за бревна, смотри под деревья и на деревья. Ищи. И труби в горн. Трижды подул – прервался и прислушался. И снова трижды подул.

– Слушаюсь, – слабым голосом отозвался Дэвви.

– Ты справишься, – подбодрил его Карсон.

Он потрепал измученного мальчика по плечу и слегка подтолкнул к двери. Тот прихватил с собой пару сухарей и кружку с чаем и вышел на палубу.

– Славный паренек. Я понимаю, что он устал, – пробормотал Лефтрин.

Его слова прозвучали отчасти извинением за то, что он был так резок с мальчиком, а отчасти благодарностью за то, что он смог прибегнуть к его помощи.

– Дэвви не меньше остальных хочет их найти. Он будет стараться, пока не свалится с ног. – Карсон помешкал, но все же решился продолжить: – А как насчет Смоляного? Он не может помочь нам с поисками?

Он спросил из лучших побуждений, напомнил себе Лефтрин. И тем не менее. Карсон – старый друг, но не член команды. Некоторые вопросы не обсуждают вне семьи, даже со старыми друзьями.

– Мы выжимаем из баркаса все, что можем, Карсон, только что не заставили его отрастить крылья, чтобы лететь над рекой. Чего еще от него можно ждать?

– Разумеется, – кивнул Карсон, подтверждая, что все понял и больше ни о чем не спросит.

Его уступчивость встревожила Лефтрина почти так же сильно, как вопрос. Он знал, что слишком раздражителен. Горе раздирало ему сердце, хотя он цеплялся за остатки надежды и продолжал безнадежные поиски.

«Элис. Элис, милая моя. Зачем же мы не давали себе воли все это время, чтобы теперь вот так потерять друг друга?»

Капитан переживал не только за Элис, хотя, видит Са, эта утрата надрывала ему сердце, лишая способности рассуждать хладнокровно. Пропали ребята-хранители, все до единого. И драконы тоже. И Седрик. Если он найдет Элис, но будет вынужден рассказать ей о пропаже Седрика – что она подумает о нем? И драконов тоже не стало, а вместе с ними рухнули и все ее мечты. Лефтрин знал, как Элис относилась к драконам и хранителям. А он подвел ее, безнадежно подвел. Никого они не найдут. Никого…

– Лефтрин!

Капитан встрепенулся при звуке собственного имени и по лицу Карсона понял, что тот все это время пытался с ним поговорить.

– Прости. Слишком давно не спал, – грубовато буркнул он.

Охотник сочувственно кивнул и сам потер покрасневшие глаза:

– Понимаю. Все мы устали. И нам еще ой как повезло, что только устали. Тебя слегка потрепало, да у Эйдера треснула пара ребер, но в общем и целом мы легко отделались. И знаем, что сможем отдохнуть потом. А пока вот что я предлагаю. Моя лодка осталась на «Смоляном», – к счастью, я привык каждый вечер затаскивать ее на борт и привязывать. Давай я возьму запасной горн и двину своим ходом. Быстро спущусь вниз по течению, а затем пойду вдоль берега и разведаю под деревьями. А ты двинешься следом, не торопясь, внимательно глядя по сторонам. Я, как и Дэвви, буду время от времени подавать три долгих сигнала, чтобы вы знали, где я и что я продолжаю поиски. А если один из нас что-нибудь обнаружит, пусть позовет другого тремя короткими.

Лефтрин угрюмо слушал. Он понимал, на что намекает Карсон. Тела. Он будет искать трупы и выживших, которые настолько ослабли, что даже не могут подать знак спасателям. Что ж, в этом есть смысл. Баркас продвигался очень медленно: сперва они поднялись против течения примерно до того места, где их накрыла волна, и только затем повернули обратно, осматривая и береговую линию, и поверхность реки. На маленькой лодке, подхваченной течением, Карсон легко их обгонит, доберется до места, где они уже были, а оттуда спустится ниже, осматривая мелководье.

– Дать тебе кого-нибудь в помощь?

Карсон отрицательно помотал головой:

– Нет, я бы предпочел оставить Дэвви с тобой. Так что пойду один. И если кого-нибудь найду, в лодке как раз хватит места, чтобы взять его на борт.

– Три коротких сигнала означают, что мы что-то нашли. Даже если это всего лишь мертвое тело?

Карсон задумался, затем покачал головой:

– Мертвецу мы уже ничем не поможем. Не стоит отвлекать друг друга, рискуя тем, что проглядим выжившего. Я возьму с собой немного масла и большой котел с камбуза. Если не встретимся до темноты, остановлюсь, разожгу в нем огонь и переночую так. Пламя меня согреет и послужит маяком для любого, кто его заметит. Если найду кого-нибудь под вечер, горн и огонь приведут тебя к нам.

Лефтрин кивнул:

– Возьми с собой запас еды и воды. Если кого-нибудь найдешь, они наверняка будут измотаны. Провизия тебе пригодится.

– Знаю.

– Что ж, тогда удачи.

– Да поможет нам Са.

Такие слова из уст охотника лишь подстегнули мрачные предчувствия Лефтрина.

– Да поможет нам Са, – повторил он, глядя вслед другу. – Пожалуйста, найди ее, – добавил он шепотом, а затем сам вернулся на палубу и уставился на реку.

Окруженный командой, он сразу ощутил исходящее от нее сочувствие. Сварг, Беллин, Хеннесси и великан Эйдер молчали и отводили глаза, как будто стыдясь, что ничем не могут помочь капитану. Скелли подошла, встала рядом и взяла его за руку. Лефтрин посмотрел на нее и на миг, встретившись с ней взглядом, увидел свою племянницу, а не просто матроса. Девушка легонько стиснула его загрубевшую руку, ее поджатые губы и быстрый кивок подразумевали, что она разделяет его тревогу. И сразу после этого Скелли вернулась на свой наблюдательный пост. Лефтрин с комком в горле подумал о том, какая хорошая ему досталась команда. Они без возражений отправились с ним в опасное плавание вверх по реке, в неведомые края. Конечно, отчасти дело было в том, что таковы все речники: любопытные, рисковые и уверенные в себе. Но не только: куда бы ни направились Лефтрин со Смоляным, команда пойдет с ними. Они доверили ему распоряжаться их жизнями. Порой от этого понимания ему становилось не по себе.

Лефтрин и сам не знал, почему уклонился от вопроса Карсона. Охотник неглуп. И спектакль, разыгранный командой, вряд ли надолго его одурачил. Карсон знал, что корабль разумен, а если у него и оставались какие-то сомнения, они рассеялись прошлой ночью, когда Смоляной сам отправился на помощь капитану. Стоило ему крикнуть, и баркас двинулся прямо к нему и, невзирая на течение, упорно шел, не сворачивая, пока Лефтрин снова не очутился на борту.

Завернутый в одеяло, но все еще мокрый и дрожащий, он зашел на камбуз.

– Элис цела? – спросил он и прочитал ответ на лицах команды.

С тех пор он не спал ни минуты. И не заснет, пока не найдет ее.

Мешанина пла`вника оказалась либо слишком, либо недостаточно плотной.

Релпда донесла Седрика до затора и принялась раздвигать мусор, словно гущу в супе ложкой ковыряла. Щепки и спутанный кустарник, лиственные ветки и сухие бревна, пучки травы и выкорчеванные деревья расступались перед грудью драконицы и снова смыкались за ее спиной. Застряв, она, видимо, решила, что настил достаточно прочен и близок, и выронила Седрика. Он упал поперек пары бревен и едва не соскользнул в просвет между ними. Онемевшие конечности застонали, когда он бешено затрепыхался. Он цеплялся и барахтался, пока не выбрался на бревно потолще. Седрик вжался в ствол, слегка покачивающийся на волнах. Хуже того, бревно начало разворачиваться, грозя оторваться от прибившейся к берегу массы, поскольку обезумевшая драконица молотила лапами и брыкалась, пытаясь выбраться наверх.

– Этот мусор тебя не выдержит, Релпда. Прекрати. Хватит баламутить воду. Влезть на него ты не сможешь, это всего лишь щепки и камыши.

Седрик перебрался подальше от нее, в ту часть затора, которая не так сильно колыхалась от движений дракона. Нарастающую панику Релпды усиливали ее усталость и отчаяние. Драконица выбилась из сил, и Седрик виновато сознавал, что если бы она его бросила, то продержалась бы гораздо дольше. Он снова задался вопросом, почему Медная спасла его, хотя это явно будет стоить ей жизни.

А затем задумался, почему сам ничего не делает, чтобы помочь ей.

Ответ был очевиден и заслуживал порицания. Утонув, драконица навсегда покинет его сознание. Тогда его мысли снова будут принадлежать ему одному. Вернувшись в Удачный, он сможет зажить прежней жизнью и…

Седрик отбросил в сторону себялюбивые мысли. Он никогда не вернется в Удачный. Он сидит на бревне, плавающем посреди едкой реки. Седрик осмотрел зудящие руки – открытые участки выглядели как сырое мясо. Про остальное сказать трудно, а посмотреть ему не хватало духу. Его пробрало ознобом. Он обхватил себя руками и попытался обдумать невероятную ситуацию, в которой вдруг оказался. Все, от чего он зависел в этих суровых краях, исчезло. Ни корабля, ни матросов, ни охотников. Никаких припасов. Элис, вероятно, уже мертва и ее тело всплыло где-нибудь посреди реки. Горе обрушилось на него, но он постарался не думать об этом. Надо мыслить ясно, иначе вскоре он присоединится к Элис.

Что же делать дальше? У него нет ни инструментов, ни огня, ни укрытия, ни еды, ни знания, как раздобыть что-нибудь из этого списка. Седрик взглянул на Медную. Он сказал ей правду. Он понятия не имеет, как ее спасти. Если драконица погибнет, ее унесет течением, а затем умрет и он. Вероятно, медленно. И в одиночестве. Не имея возможности сдвинуться ни вверх, ни вниз по течению.

Сейчас дракон представляет собой последнюю надежду выбраться отсюда. Релпда – его единственный союзник. Она рисковала жизнью ради него. И так мало попросила взамен.

Драконица коротко затрубила, и Седрик оглянулся на нее. Она забралась в самую гущу плавника, зацепилась одной передней лапой за ствол потолще и теперь пыталась забросить на него вторую. Но это был тонкий конец длинного бревна. Как только она наваливалась всем весом, оно уходило под воду, угрожая выскользнуть из-под нее и взмыть в воздух. И тогда, весьма вероятно, сама драконица уйдет под затор.

– Релпда, подожди! Тебе нужно сдвинуться к середине бревна. Стой! Я сейчас…

Седрик уставился на нее, прикидывая, как бы облегчить ей задачу. Тонущий дракон, плавающее бревно… Хватит ли его веса на высоком конце ствола, чтобы удержать дерево, пока она перебрасывает через него лапу?

Но Релпда, конечно, не послушала его. В бесплодных попытках драконица растрачивала последние силы. От ее рывков рассыпался весь плавучий островок. От внешнего края отрывались куски и, кружась, уносились вниз по течению.

– О прекраснейшая, позволь мне тебе помочь! – попытался Седрик снова, изо всех сил сосредоточившись на драконице. – Замри ненадолго. Не двигайся. Позволь мне немного опустить для тебя бревно. Я уже иду, красавица, королева из королев. Я здесь, чтобы служить тебе. Не нужно расталкивать бревна, прижатые друг к другу. Тебя может унести от меня течением, вниз по реке. Подожди, пока я не придумаю, что делать дальше.

Служить мне? – с волной тепла донеслась до него коротенькая мысль.

И драконица расслабилась, прекратив борьбу. Сердце разрывалось от мысли, как быстро она уверовала в него. Мокрая одежда липла к телу, натирая покрасневшую кожу, но Седрик неловко перебирался с бревна на бревно по вклинившемуся между ними плавнику. Надежной опоры не было, и зачастую ему приходилось мгновенно решать, куда поставить ногу дальше, когда очередной ствол под ним уходил вглубь. Но он все же добрался до спутанных корней ее дерева и крепко вцепился в них. Ствол был длинным, и Седрик, как ему казалось, очутился достаточно далеко от драконицы, чтобы его скромный вес мог их уравновесить. Он полез вверх по корням, проверяя, поднимется ли ее конец бревна. А затем осознал свою ошибку. Ему нужно как раз опустить ее конец, чтобы подсунуть под нее, а вовсе не поднять. Какая жалость, что у него совсем нет опыта в подобных делах. Седрик никогда не зарабатывал себе на хлеб ручным трудом и гордился этим. Его кормили ум и безупречные манеры. Но если он сейчас же не сообразит, как ей помочь, его драконица погибнет.

– Релпда, моя славная медная королева. Постарайся замереть. Я попробую поднять этот конец бревна, чтобы подсунуть ствол тебе под грудь. Когда он всплывет, то слегка поднимет тебя над водой.

Его замысел не увенчался успехом. Всякий раз, когда Седрик пытался приподнять тяжелый край ствола, под воду уходило то, на чем стоял он сам. Один раз, потеряв равновесие, он едва не соскользнул под толщу плавучего мусора. Ему удалось задвинуть ствол чуть глубже под грудь Релпды, но положение драконицы не слишком-то улучшилось. Перестав работать лапами, она осела в воде еще ниже, лишь спина и голова остались над поверхностью. Релпда не отрываясь смотрела на Седрика. Он заглянул ей в глаза. Живые темно-синие водовороты на фоне сверкающей меди. Цвета в них казались текучими. Это напомнило ему переливающиеся оттенки ее крови в стеклянном флаконе. Его кольнула вина. Как он вообще решился на столь чудовищный поступок?

Устала, – промычала драконица.

Звук ударил ему в уши, а ее изнеможение захлестнуло разум и как будто подсекло колени. Седрик взял себя в руки и постарался ответить ей теплом и ободрением:

– Я знаю, прекрасная моя королева. Но ты не должна сдаваться. Я делаю все возможное, чтобы спасти тебя.

Его измученный разум взвешивал и отбрасывал возможности. Затолкнуть под нее куски плавника поменьше? Нет. Они просто уплывут. Или он сам провалится.

Драконица сдвинула передние лапы в поисках лучшей точки опоры. Конец бревна поднялся, затем плюхнулся обратно, и она едва не упустила его. Еще несколько кусков дерева оторвались от края плавучего островка, и их подхватило жадное течение.

– Не дергайся, красавица моя. Бревно, на котором ты лежишь, может оторваться от остальных. Шевелись как можно меньше, пока я думаю.

Теплая волна, захлестнувшая его сознание, уняла тревоги Седрика. На какой-то миг его затопила радость и какое-то чувство, похожее на влюбленность. Затем, так же стремительно, как и пришла, волна отхлынула. Седрик стиснул кулаки. Как же это называла Элис? Драконьи чары. Приятное ощущение. Опьяняет и бодрит. Седрик едва не потянулся за ним, желая добавки. Но затем драконица снова дернулась, и он в который раз чуть не свалился в воду. Нет. Надо держаться поодаль и сохранять рассудок, если он хочет ей помочь. И еще одна, более мрачная причина отстраниться пришла ему в голову. Если он позволит драконице смешать их мысли слишком сильно, а затем она утонет… Седрик содрогнулся от одной мысли о том, что разделит с ней это ощущение.

Он посмотрел на драконицу, на небо, прикидывая время, и на ближайшие деревья. Вот как, решил он, им удастся спастись. Работа предстоит не из легких, но если он сумеет передвинуть плавающий мусор так, чтобы самые тяжелые бревна прижало течением к живым стволам, а потом затащить туда же драконицу, возможно, она найдет лучшую опору. Седрик уставился на Релпду, подождал, пока она поднимет на него глаза, а затем попытался внушить ей мысленный образ.