Текст книги "Траблы с Европой. Почему Евросоюз не работает, как его реформировать и чем его заменить"

Учитывая ход развития ЕС, а также давление и нагрузки на его институциональные структуры, едва ли стоит удивляться, что в большинстве своем институты ЕС работают плохо. Впрочем, надо заметить, что скверное и даже беспорядочное правление наблюдается не в одном только Евросоюзе. Не так давно профессор Кинг и профессор Крю представили изумительный, хотя и ужасающий перечень грубых ошибок, допущенных за последние годы правительством Великобритании. Туда вошли и программы, реализованные правительством М. Тэтчер в 1980-х и в начале 1990-х гг., поощрявшие граждан переходить на частное пенсионное обеспечение, в результате чего миллионы британцев, наслушавшись недобросовестных советов, отказались от существовавших на тот момент пенсионных схем.[16]16
  См.: Anthony King and Ivor Crewe (2013) The Blunders ofOur Governments, London: Oneworld Publications.


[Закрыть] Потом последовали огромные выплаты в счет компенсации за неполученные пенсии.

Недовольство, особенно сильно проявляющееся в Великобритании, равно как и в других странах – членах ЕС, вызвано не столько тем, что ЕС ведет дела неумело или склонен к совсем уж грубым просчетам, сколько его манерой вводить бесчисленные ограничения, не задумываясь при этом, во что обойдется их исполнение на практике или какого рода цепную реакцию по всей системе они могут запустить. Когда подобные ограничения вводятся во всем Евросоюзе в целом (в некоторых странах они вполне уместны и осуществимы), какие-то из них могут быть совершенно непригодны для ряда других стран. Но и это еще не все: общепризнанно, что многие предписания и нормы (как уже действующие в ЕС, так и предлагаемые) носят характер в высшей степени мелочный и узкий, так что фактор раздражения от самих этих новшеств действует гораздо сильнее, чем соображения, касающиеся экономических затрат на их реализацию.

Вот, например, в мае 2013 г. Европейская комиссия по соображениям заботы о здоровье граждан предложила запретить ресторанам и кафе на территории Евросоюза подавать оливковое масло в графинах или горшочках. Когда же это предложение вызвало повсюду в Европе возмущение и недоверие, председатель Еврокомиссии почел за лучшее отправить его в корзину.

Спор, возникший в июне 2012 г. вокруг планов Европейской комиссии реформировать закон о защите данных, представляет собой любопытный пример из ряда разочарований, испытываемых европейским бизнесом. По всему Евросоюзу бизнес-компании встретили в штыки известие, что, если предлагаемые меры будут приняты, им придется понести дополнительные затраты. Их больше всего возмутило явственное ощущение, что люди в Брюсселе, придумавшие очередное новшество, утратили всякую связь с реальным миром и не удосуживаются хотя бы задуматься о том, какие последствия могут возыметь предлагаемые меры.

Вышеописанные жалобы, часто звучащие из уст евроскептиков, конечно, серьезны, но не настолько, чтобы оказывать реальное воздействие на экономику ЕС. Но существуют некоторые политические аспекты, действительно на нее влияющие. Господствующие в Евросоюзе идеалы толкают его в сторону интервенционизма. В интересах близости (той, которую подразумевает идея «все более тесного союза») истеблишмент ЕС изо всех сил старается добиться единообразия планов, итогов и перспектив по широкому спектру экономических и социальных вопросов. Если принять во внимание, что страны – члены ЕС вступили в это объединение, будучи очень разными с точки зрения своих исторических особенностей, структур, обстоятельств, вкусов и предпочтений, то очевидно, что это неизбывное стремление к единообразию и гармонизации само по себе подразумевает вмешательство и подавление национальных различий.

Экономические последствия такой интервенции мы обсудим в следующей главе, а сейчас важно отметить, что это заставляет Евросоюз с одержимостью, достойной лучшего применения, заботиться о разных пустяках, но при этом ЕС то ли не способен, то ли не желает кардинально изменить к лучшему ситуацию в существенных вопросах, действительно волнующих граждан. Вместо того чтобы посвятить все свое внимание созданию реальных основ экономического роста по примеру стран, называемых «азиатскими тиграми», европейские правящие элиты неизменно сосредоточиваются на очередной приглянувшейся им схеме интеграции.

Справедливости ради замечу, что временами европейские элиты все же осознают необходимость сфокусироваться на реальных факторах, но они никогда не отличались способностью направить столько же энергии и напора на реализацию эффективных экономических мер, сколько расточают на всевозможные политические проекты.

Нагляднейшим примером попытки подстегнуть экономику является принятая в 2000 г. Лиссабонская стратегия, наметившая следующий круг задач для ЕС:

• достичь ежегодного экономического роста в 3 %;

• добиться к 2010 г. определенных показателей занятости;

• увеличить расходы на научные исследования и обеспечение более тесного сотрудничества между университетами и бизнесами;

• оказывать поддержку предприятиям малого и среднего бизнеса, в том числе ослабить регулирование их деятельности и взять курс на либерализацию;

• обеспечить экономию энергии и внедрять экологически безопасные технологии.

В целом это вполне неплохой набор задач, и в 2005 г. было решено разработать новую редакцию Лиссабонской стратегии, где снова делался упор на стимулирование экономического роста и повышение занятости. Однако практика показала, что Лиссабонская стратегия по большей части была пустой похвальбой. Поставленные задачи, по сути, являли собой перечень желаемого, поскольку не согласовали и не предприняли никаких существенных действий для их реализации. Как высказался по этому поводу в январе 2010 г. французский экономист Шарль Виплош: «Лиссабонская стратегия по трансформации Евросоюза в самую конкурентоспособную экономику мира обернулась фиаско, и тем не менее дальнейшее ее расширение идет полным ходом». Имеется в виду «Europe 2020» – принятая в 2010 г. новая стратегия развития ЕС.

Идея полностью интегрированного Евросоюза порождает одну серьезную проблему. Дело в том, что само понятие полной интеграции чем дальше, тем больше противоречит желаниям народов ЕС. Большинство крупных, устоявшихся и авторитетных политических партий являются горячими сторонниками общеевропейской интеграции. Однако этим сегодняшняя картина политических настроений не исчерпывается. Помимо Великобритании, где стоящая на позициях евроскептицизма Партия независимости Соединенного Королевства (UKIP) получает высокую поддержку избирателей на выборах, крупные евроскептически настроенные партии имеются в Нидерландах, Италии, Австрии, Греции, Финляндии, Франции и Германии. Некоторые из них распространяют свой скептицизм только на евро, а в остальном поддерживают Евросоюз. Некоторые ставят под вопрос и необходимость евро, и саму целесообразность членства в Евросоюзе.

Возникновение политических партий такой направленности явилось и причиной, и следствием сдвига в общественном мнении. По мере того как евроэлита движется в сторону все более тесного союза, европейские избиратели в общем и целом склоняются к противоположному, ко все более свободному союзу, а то и вовсе к его отсутствию. Это – кардинальная смена в общественных настроениях по сравнению с первыми десятилетиями, когда Евросоюз пользовался широкой поддержкой, а в некоторых случаях даже горячо приветствовался. Потеря массовой поддержки закономерна по двум главным причинам.

1. Европейский союз более не отвечает надеждам и чаяниям его граждан – из-за того ли, что сам ЕС стал другим, или изменились взгляды граждан, или по обеим причинам. В условиях демократии это должно быть поводом для серьезного беспокойства.

2. Отсутствие широкой общественной поддержки курса на дальнейшую интеграцию и настойчивое вмешательство Евросоюза во все стороны жизни затрудняют работу его структур и явно указывают, что, если ЕС продолжит движение в сторону полного политического союза, он рискует оттолкнуть от себя значительные массы граждан.

Выборы дают возможность оценить настроения избирателей. На последних выборах в Европейский парламент средний показатель явки по всему Евросоюзу составил 43 %, снизившись на 19 % по сравнению с 1979 г. (62 %). В Великобритании на выборах 2009 г. к избирательным урнам пришли менее 35 % избирателей. А в Словакии на двух последних выборах явка не достигала и 20 %.

Есть еще один способ для замера уровня поддержки европейцами членства в Евросоюзе – это «Евробарометр», то есть публикуемые Европейской комиссией результаты общественных опросов во всех странах – членах ЕС. Показатель чистой поддержки идеи членства в Евросоюзе рассчитывается как разность между процентом респондентов, оценивших членство в ЕС как «хорошее дело», и процентом тех, кто считает, что это «плохо». Вопрос об отношении к членству в ЕС неизменно присутствовал во всех опросах «Евробарометра» начиная с его первого выпуска в 1973 г., однако в конце 2011 г. он, к сожалению, был удален из анкет.

Итак, по данным за III квартал 2011 г. по всему Евросоюзу в целом чистая поддержка ЕС опустилась до исторического минимума: всего 29 % по сравнению с максимальной поддержкой в 64 %, зафиксированной в I квартале 1991 г. Согласно более свежим исследованиям, проводившимся Pew Research Centre, поддержка идеи членства в ЕС и усиления интеграции в период с 2011 по 2013 г. продолжала снижаться.

В разных странах – членах ЕС наблюдаются существенные рас-хождения в общественном мнении, в большинстве из них уровень поддержки членства в Евросоюзе за последние годы заметно снизился. Учитывая, что главными локомотивами европейского проекта выступают Франция и Германия, критическое значение для будущего Евросоюза приобретает динамика изменения отношения к нему среди французов и немцев. И, надо сказать, что в обеих странах общественное мнение по этому вопросу претерпело существенные изменения.

Политическая и деловая элиты Германии всегда в полной мере осознавали и осознают все те блага, которые принесло им членство в Евросоюзе: это и новые рынки для германского экспорта, и возможность выступать на мировой арене, и дружественно настроенные соседи. И все же германский истеблишмент чем дальше, тем больше охладевает к аргументам в пользу дальнейшего углубления европейской интеграции. В политической сфере традиционное межпартийное согласие по вопросу дальнейшей интеграции разваливается. А от сторонников федерализации слышатся жалобы, что, сколько бы они ни пытались добиться усиления интеграции, другие страны – члены ЕС выступают против.

Существенно изменилось и общественное мнение в Германии. Во времена холодной войны германская общественность видела в принадлежности к ЕС надежную защиту от советской угрозы и возможность интегрироваться в западный мир. Большинство немцев и по сей день уверены, что, членство в ЕС – это благо. Вместе с тем неуклонно растет число тех граждан Германии, кто считает, что дальнейшая интеграция ЕС стала с их стороны жертвой в пользу интересов других стран – членов сообщества. В период кризиса евро усилившийся евроскептицизм еще сильнее разжигали развернутые германскими СМИ как никогда прежде злобные кампании против Евросоюза и евро.

Тем временем во Франции неуклонно набирает силу евроскептицизм. Поворотным моментом стал референдум 1992 г. по поводу Маастрихтского договора. Целиком и полностью против него выступили крайне правые и левые политические партии. В итоге Маастрихтский договор еле-еле набрал голоса, необходимые для ратификации Францией, всего лишь 51 %. Впрочем, французы преподнесли своим политическим лидерам еще один пренеприятный сюрпризец, когда на референдуме 2005 г. отвергли европейскую Конституцию. Основные приоритеты французской общественности фокусировались на национальных интересах и продемонстрировали четкие пределы поддержки Европейского интеграционного проекта. В настоящее время ведущим евроскептиком во Франции является партия Национальный фронт.

Любопытно, что охлаждение французов к европейским институтам и к задаче добиваться дальнейшей интеграции в общем и целом имело под собой причины, противоположные тем, которые двигали общественностью в большинстве стран Северной Европы, включая Великобританию. Многие французские избиратели выступили против проекта Европейской конституции по той причине, что сочли ее чрезмерно либеральной и недостаточно протекционистской.

Итак, очень похоже, что между двумя главными движущими силами ЕС, Францией и Германией, намечается разлом. Не в том дело, что французы в массе своей изменили точку зрения, а в том, что теперь она меньше согласуется с преобладающими настроениями в Германии и приобретает все больше сходства с позицией Испании, Италии и Греции. Более того, как я покажу в главе 4, французская экономика движется в том же направлении.

С самого начала истории Евросоюза нечто глубоко несправедливое было заложено в систему, когда одна страна (Германия) очутилась в более низкой, чем она заслуживала, «весовой категории» и непропорционально много платила по общим счетам, тогда как Франция незаслуженно оказалась в более высокой «весовой категории». Это был результат событий, запятнавших Европу позором несколько десятилетий тому назад. Но еще важнее, что в самой основе Евросоюза имеется монументальное противоречие между страной, которая не в последнюю очередь по причине исторического прошлого готова приглушить свою национальную идентичность ради торжества идеи европеизма, и другой страной, которая отчасти по своей слабости, а отчасти также под влиянием исторического наследия что есть сил цепляется за свою идентичность гордого собой национального государства.

Как итальянские политики, так и простые граждане всегда принадлежали к горячим поборникам Европейского союза. Основатель Христианско-демократической партии Италии Альчиде де Гаспери, занимавший пост премьер-министра Италии с 1945 по 1953 г., заявлял, что Италия «готова передать широкие полномочия Европейскому сообществу, при условии что оно будет организовано по демократическому принципу и обеспечит гарантии жизни и развития».

Поддержка идеи углубления европейской интеграции неизменно составляла основу политической повестки каждого последующего правительства Италии. Даже Итальянская коммунистическая партия в середине 1960-х гг. перешла на проевропейские позиции. В прошлом итальянская общественность чаще всего рассматривала Европейский союз как путь, ведущий к демократии и стабильности (характеристики, которые итальянцы обычно связывали с другими странами).

Левоцентристское правительство во главе с Романо Проди (в прошлом председателем Европейской комиссии) открыто поддержало все главные аспекты европейской интеграции. Однако правоцентристские правительства под руководством Сильвио Берлускони хотя и поддерживали членство Италии в Евросоюзе, но громко критиковали ЕС по таким вопросам, как иммиграционные порядки и новые правила в связи с глобальным изменением климата. В апреле 2013 г. итальянское правительство подвергло Евросоюз беспрецедентно жесткой критике и зашло так далеко, что поставило под сомнение целесообразность дальнейшего пребывания Италии в его составе. Этот залп критики был спровоцирован отказом Евросоюза покровительствовать мигрантам из Северной Африки. Берлускони высказался предельно прямо: «Либо Европа – это нечто конкретное, либо мы почтем за лучшее разойтись как в море корабли».

По сравнению с началом 1990-х гг., а особенно за последние десять лет ЕС потерял поддержку итальянской общественности. Нынешний Евросоюз, в состав которого вошли новые не слишком процветающие государства, больше не рассматривается в Италии как необходимая предпосылка для становления демократии. Не так давно давление со стороны Германии и ряда североевропейских стран – членов Евросоюза, принуждающих Италию провести реформы и ввести в действие режим строгой экономии, вызвало недовольство среди итальянцев и усилило скептическое отношение как к евро, так и к Евросоюзу.

Помимо считаных представителей истеблишмента Великобритании, мало кто в среде британской общественности когда-либо соглашался с политической тактикой ЕС. Действительно, когда 1 января 1973 г. Великобритания вступила в ЕЭС, большинство британцев далеко не в полной мере осознавали, какие политические последствия это повлечет за собой.

В 1975 г. в стране проходил общенациональный референдум по вопросу сохранения членства Великобритании в ЕЭС. В ходе развернувшейся в преддверии референдума политической кампании и лейбористы, и консерваторы из числа сторонников ЕЭС, как правило, особо упирали на экономические аспекты принадлежности Британии к «Общему рынку», а политические и конституционные моменты обходили молчанием. В отличие от них, представители противоборствующего стана демонстрировали четкое понимание самой сути проблем с идентичностью и конституцией, которые стали предвестниками дальнейших событий.

Эта позиция сплотила некоторых политических деятелей, по всем прочим вопросам остающихся непримиримыми противниками. Ныне покойный Енох Пауэлл (в прошлом член кабинета министров и убежденный консерватор) и известный активист из левого крыла Лейбористской партии Тони Бенн (в ту пору министр промышленности Великобритании) предвидели многие из грядущих событий и яростно выступали против членства в ЕЭС. В письме своим бристольским избирателям, датированном декабрем 1974 г., Тони Бенн разъяснял: «Сохраняющееся членство Британии в ЕС будет означать конец Британии как полностью самоуправляющегося государства и конец нашего демократически избираемого парламента как верховного законодательного органа Объединенного Королевства».

Таким образом, современный евроскептицизм британцев во многом замешан на том давнем ощущении, что их попросту ввели в заблуждение, а попутно еще и лишили гражданских прав. Типичный сегодняшний упрек британцев в адрес Евросоюза сводится к тому, что деятельность организации осуществляется не в соответствии с заданным набором порядков и правил, а скорее, представляет собой процесс, в ходе которого структура, к которой они примкнули, у них на глазах приобретает иные формы. Как сформулировал эту претензию еще в 1974 г. британский судья лорд Деннинг: «Римский договор напоминает настоящий прилив. Он вливается в устье и устремляется в верховья реки. Его нельзя повернуть вспять».

В сегодняшней Британии насмехательство над Евросоюзом превратилось прямо-таки в национальный вид спорта. В июне 2013 г. корреспонденты газеты The Daily Telegraph Бруно Уотерфилд и Тим Росс поделились открытием, что Европейский парламент издал для детей младшего возраста книжку-раскраску под названием Mr and Mrs MEP – and their helpers («Господин и госпожа Депутаты Европейского парламента и их помощники»). Вот как они отзываются об этой книжке: «Одно из заданий в книжке дает вам понять, что для отправки письма требуются четыре человека, и евродепутатов встречают на оплаченных из кармана налогоплательщиков лимузинах, когда они прибывают в аэропорт, чтобы провести день, программа которого предусматривает среди прочего обед и шопинг».

Этот эпизод с детской книжкой привлек до нелепости много внимания. О нем высказался даже сам пресс-секретарь Европарламента Жауме Душ в интервью изданию Huffington Post от 28 июня 2013 г. Вот его слова:

Именно на той неделе, в течение которой Европейский парламент заложил основы для сделки, предусматривающей крупные инвестиции в экономический рост, малый и средний бизнес и в оказание помощи безработной молодежи (сделки стоимостью в 960 млрд евро на 7-летний период), на него ни с того ни с сего обрушились нападки за книжку-раскраску для малых детишек, которая обошлась по 7 центов за штуку, что эквивалентно €1066.

По существу он прав. Но, какой бы нелепой ни выглядела эта история, она весьма показательна в плане господствующего в Британии отношения к ЕС, которое и всегда-то было довольно скептическим, но сегодня недоверие растет.

Во взглядах стран – членов ЕС не первой величины также наблюдаются значительные сдвиги во мнениях по сравнению с теми, какие преобладали на момент вступления в сообщество. Так, Нидерланды традиционно воспринимались в ЕС как один из самых горячих его сторонников, однако всегда ощущались пределы, дальше которых голландцы заходить не желали. Большой политический консенсус относительно более глубокой европейской интеграции в 1990-х гг. начал постепенно распадаться. Правительства Нидерландов одно за другим заявляли, что их страна вносит в бюджет Евросоюза слишком много средств. А когда на референдуме в 2005 г. народ Нидерландов сказал «нет» Европейской конституции, это послужило сигналом, что отношение голландцев к европейской интеграции изменилось. Хотя правительство Нидерландов в большинстве своем поддержало конституцию, 61,6 % избирателей страны проголосовали против ее принятия. Мало того, в июне 2013 г. голландское правительство обнародовало перечень из 54 властных полномочий, которые оно желало сохранить на национальном уровне, а не передавать на общеевропейский. Это был важный шаг в сторону скептической позиции по вопросу европейской интеграции.

Бельгия, в отличие от Голландии, по самой своей природе всегда относилась к разряду европофилов. Марк Эйскенс, бывший премьер-министром страны в 1981 г. и министром иностранных дел в годы, предшествовавшие подписанию Маастрихтского договора, так обобщил преобладающие в Бельгии настроения: «Европа – отечество, которое мы любим». Подавляющее большинство бельгийских избирателей по-прежнему благосклонно относится к принадлежности своей страны к Евросоюзу и еврозоне. Социологические опросы не содержат никаких указаний на то, что поддержка Евросоюза бельгийской общественностью в последние несколько лет ослабела. На самом деле последний опрос «Евробарометра», опубликованный в мае 2013 г., показывает, что большинство бельгийцев верят: именно Евросоюз способен разрешить экономический кризис (32 %), а 15 % считают, что это под силу национальному правительству. Еще 15 % бельгийцев возлагают надежды на Международный валютный фонд.

В Испании и Португалии общественное мнение о членстве в Евросоюзе претерпевает радикальные изменения. Разразившийся мировой экономический кризис, лопнувший пузырь рынка жилищного строительства, глубокая рецессия, растущая безработица и меры жесткой экономии, – все это угнетающе подействовало на настроение людей, и они часто винят в своих бедах Евросоюз. С 2007 г. доля испанцев, поддерживающих Евросоюз, сократилась почти вдвое, а в Португалии уровень общественной поддержки ЕС один из самых низких во всем сообществе, наряду с Великобританией и Грецией.

В Финляндии известная своими евроскептическими и популистскими наклонностями Партия истинных финнов на парламентских выборах 2011 г. собрала примерно пятую часть от общего количества голосов. В Швеции и Дании евроскептицизм распространяется в основном на евро и общую внешнюю политику, против которых со времен начала кризиса настроено подавляющее большинство населения. В Дании проведенный Ramboell Analyse Denmark опрос, опубликованный 25 января 2013 г., засвидетельствовал, что 47,2 % избирателей выступают за пересмотр взаимоотношений их страны с Евросоюзом.

В начале 1990-х гг. во всех государствах, прежде относившихся к Восточной Европе, как политики, так и общество проявляли заметную готовность вступить в Евросоюз. Но начало недавнего экономического кризиса спровоцировало крупные подвижки в настроениях общественности. Большинство граждан по-прежнему благоволят к Евросоюзу. Отчасти это объясняется крупными финансовыми вливаниями, которые они получают из бюджета ЕС. Тем не менее симпатии к Евросоюзу, и особенно к евро, продолжают ощутимо убывать.