Текст книги "Траблы с Европой. Почему Евросоюз не работает, как его реформировать и чем его заменить"

Пожалуй, самые значимые перемены в общественном мнении произошли в стране, которая даже не является членом Евросоюза, – Швейцарии. Несмотря на непринадлежность к ЕС, Швейцария поддерживает с ним тесные взаимоотношения (как будет видно из материала главы 9), но при этом сохраняет некоторые национальные свободы. Многие швейцарцы, среди которых немало крупных бизнесменов, надеялись, что Швейцария находится на пути к членству в ЕС и в свое время пополнит его ряды. Точно так же думали и евроскептики (в том числе британские), рассчитывая, что порядок взаимодействия этой страны с Евросоюзом мог бы послужить моделью нового типа взаимоотношений, которой воспользуются другие государства, если захотят выйти из состава ЕС.

Тем не менее на референдуме в феврале 2014 г. швейцарцы проголосовали за ограничение иммиграции в страну, в том числе из стран Евросоюза, что нарушило договор Швейцарии с Брюсселем. Урегулировать это разногласие с Евросоюзом при его ныне действующих установках не представляется возможным. Либо Евросоюзу придется пойти на перемены и провести реформу в вопросе свободного передвижения рабочей силы, либо Швейцария еще больше отдалится от него. Особенно важен тот факт, что швейцарские избиратели выразили мнение, разделяемое многими гражданами в странах Евросоюза.

Итак, какой вывод можно сделать из всех этих перемен в общественном мнении? Структура, называемая сегодня Евросоюзом, а также связанный с ней процесс дальнейшей интеграции всегда представляли собой проект, который задумывался и разрабатывался в самых верхах европейского общества. Идея создать Европейский союз принадлежит европейским элитам. Тем не менее на протяжении большей части своего существования этот проект почти во всех странах – членах ЕС пользовался поддержкой значительной части граждан. Но сейчас дела обстоят иначе. Между правящими элитами и гражданами образовался опасный раскол. А история Европы учит нас, что подобный поворот событий – это повод для серьезных опасений.

Конечно, можно предположить, что утрата иллюзий относительно Евросоюза обусловлена неверным пониманием ситуации и интересов самих европейцев. Однако такой вывод нельзя признать ни здравым, ни справедливым. Истина заключается в том, что, когда Монне и Шуман вынашивали свои мечты и претворяли часть из них в жизнь, мир был совсем другим. А самое главное – память о войне была в то время еще так свежа, что оказывала огромное влияние на мысли и действия людей. Но сегодня, в 2014 г. от той войны нас отделяют почти семь десятилетий. Поразительно, но мы и сейчас стараемся избавиться от ее призраков.

Именно тень той войны наложила отчетливый отпечаток на облик, в каком замышлялся Евросоюз. Наибольшее значение имел тот факт, что послевоенная Германия была разделенной страной с самыми скудными надеждами на воссоединение. Свою роль сыграло и то, что Советский Союз рассматривался как главная угроза европейской безопасности. В мире свирепствовала холодная война, и народы жили в вечном страхе перед ядерной катастрофой.

Китай и Индия, ныне активно развивающиеся экономические и политические державы, в те времена еще не вырвались из трясины бедности и не заслуживали внимания как факторы в мировом раскладе сил. Япония уже начала восхождение к вершинам мирового успеха, но по ее стопам пока не последовали другие сколько-нибудь значимые азиатские страны.

С точки зрения уровня технологического развития авиасообщение в те годы было налажено, но для большинства людей авиаперелеты еще не стали обычным делом. Аналогично этому, телевизоры и телефоны уже существовали, но не так много людей имели возможность пользоваться ими. Но самое главное – тогда еще не было компьютеров, точнее, они были совершенно недоступны для рядовых граждан. Мир не знал интернета и электронной почты. Да, и забудьте о развивающихся рынках и глобализации – подобных терминов тогда не было и в помине. Словом, если сравнивать с реалиями современного мира, то те времена скорее заслуживают называться Темным Средневековьем.

В последующие десятилетия мир менялся, а с ним и Европейский союз – правда, не в том направлении, какое бы обеспечило ему больше соответствия окружающим реалиям. Состав ЕС, разумеется, значительно расширился и приобрел больше разнообразия. Все явственнее становились претензии Европейского союза на статус государства, что вызывало широкое недовольство у многих (исключение – Германия и некоторые страны).

Тем временем, один за другим рассеивались разного рода страхи, которые первоначально укрепляли поддержку идеи Европейского союза. Европейцы больше не страшились новой войны в Европе, не боялись Советского Союза и прихода диктатуры. На смену тем давним опасениям пришли новые: страх перед рецессией и безработицей, перед иммиграцией, преступностью и беспорядками, страх, что развалится система социального обеспечения. Главное опасение европейцев – что перед лицом всех этих возможных угроз институт государства окажется бессильным.

В 2014 г. присоединение Россией Крыма всколыхнуло волну интереса к Евросоюзу как к защитнику и гаранту европейской безопасности.

Впрочем, эта волна быстро спала. Евросоюз, можно читать, отчасти сам спровоцировал президента Путина на агрессивную политику или, во всяком случае, способствовал ей тем, что раскрыл объятия Украине и соблазнял ее перспективой членства в ЕС (а возможно, что было бы логично, и в НАТО). И эти авансы в открытую делались стране, которую на более или менее законных основаниях можно было бы считать частью российской «сферы влияния». Более того, очень скоро выяснилось, что в вопросе конфронтации с Россией мнения ведущих стран – членов ЕС существенно расходятся. В частности, Германия с учетом ее сильной энергетической зависимости от России и прочности двусторонних торговых связей не проявляла решительно никакого желания проводить в отношении России более жесткую линию.

И потому даже в 2014 г., когда уже явно запахло жареным, страны Европы в стараниях обеспечить себе безопасность обратили взоры не к Евросоюзу, а к НАТО. Иными словами, они по-прежнему сильно зависели в военном отношении от США.

Великая рецессия и кризис евро, несомненно, усугубили ситуацию, но неверно думать, что они возникли сами по себе и что их причины лежат вне пределов ответственности политических лидеров. В конце концов, кто, как не политики, своими действиями и бездействием создали предпосылки для великой рецессии как в Европе, так и в Америке, а кризис евро – целиком и полностью дело их рук.

Таким образом, нет ничего неподобающего или несправедливого в том, что столь многие европейцы возлагают ответственность за аховое положение, в которое они угодили, на европейских политиков. И именно Евросоюз, по мнению большинства граждан, является если не одной из главных причин всего этого, то, во всяком случае, институтом слишком некомпетентным, чтобы как-то выправить ситуацию, и распыляющимся на мелочи. Можно долго обсуждать оба этих недостатка. В итоге разочарования и недовольство граждан ЕС только растут, а сам институт, несмотря на промахи, продолжает расширяться и все настойчивее вмешиваться в жизнь.

Вам, вероятно, хотелось бы думать, что при всех своих политических огрехах Евросоюз оправдывает свое существование, демонстрируя внушительные успехи на экономическом поприще. Об этом мы обстоятельно поговорим в следующей главе, так что здесь нет смысла выкладывать все припасенные мною аргументы. Тем не менее, долг призывает сказать следующее.

Как бы ни удивило вас, мой читатель, все то, что вы уясните для себя по поводу экономических результатов Евросоюза, не следует ни на миг забывать, что корни его экономических успехов и неудач кроются в проводимой политике, в его институтах и господствующих идеалах, унаследованных от времен основания организации в 1950-х гг. Они сложились под сильным влиянием свежих воспоминаний о только что закончившейся страшной войне и тревожных предчувствий новой, еще более ужасающей войны, грозившей вот-вот разразиться.

Часть II
Экономика Европейского Союза

Глава 3
Насколько успешен Евросоюз экономически?

Важно отметить, что мы сможем сохранить процветание в Европе, только если войдем в число самых инновационных регионов мира.

Ангела Меркель, канцлер Германии, из интервью газете Financial Times, июль 2005 г.

Вполне вероятно, что Европейский союз создавался прежде всего по политическим, а не по экономическим причинам, однако в ранний период его деятельность в основном фокусировалась на экономической интеграции, которая стала основным критерием результативности. И сегодня этот показатель остается в силе. А посему пришла пора и нам обстоятельно разобраться, насколько успешен ЕС в экономическом плане.

Если посмотреть со стороны, то может сложиться впечатление, что в экономике ЕС все прекрасно, поскольку это крупнейший в мире экономический и торговый союз. На него приходится почти 30 % объема глобального производства, 15 % мировой торговли товарами и порядка 24 % общемировой торговли в целом.

Более того, население Евросоюза живет припеваючи, а уровень жизни современных европейцев достиг таких высот, какие и не снились предыдущим поколениям. В первом приближении средний гражданин Евросоюза обладает всеми атрибутами материального преуспеяния, обеспечен щедрыми социальными льготами и вдобавок имеет массу свободного времени.

По существу же, эта точка зрения не слишком обоснованна. Один только размер ЕС решающей роли не играет, ведь и Советский Союз имел огромные размеры. Все упирается в такой показатель, как доход на душу населения. По этому показателю Евросоюз занимает не столь высокое положение. В большинстве стран мира, включая и европейские, но не входящие в состав ЕС, жизненный уровень граждан значительно выше, чем лет 30–40 тому назад, не говоря уж о многочисленных странах, недавно засиявших новыми звездами на экономическом небосклоне. Жизнь граждан не то чтобы сильно улучшилась, но претерпела существенные изменения.

Пожалуй, самое меньшее, что мы могли бы сказать о Евросоюзе, – он не стал явным провалом. Что бы ЕС ни предпринял, это не привело ни к чему, хотя бы отдаленно напоминающему вопиющую бедность, какую мы наблюдаем сегодня в некоторых регионах Африки. И граждане Евросоюза не страдают от того, что уровень их жизни насильственно понижается, как это происходит в Северной Корее, расположенной бок о бок с процветающей Южной Кореей. Нельзя утверждать также, что европейцам грозят такое же материальное обнищание и деградация передовой науки, какие можно видеть сегодня на Кубе.

Вопрос в том, какую часть успехов стран – членов Евросоюза, а также их неудач, можно отнести на счет самого Евросоюза. И мы никогда не будем уверены в ответе ввиду отсутствия того, что у экономистов называется «контрфактуальными» аргументами: мы не можем знать, что могло бы быть, если бы Евросоюза не было. И потому лучшее, что в наших силах, – это исследовать, насколько эффективно работает экономика в странах – членах Евросоюза по сравнению с экономиками не входящих в Евросоюз европейских стран, и порассуждать о том, каким образом действия или пассивность ЕС повлияли на их результаты. Я кратко остановлюсь на некоторых доказательствах преимущества членства в ЕС в целом и в «Общем рынке» в частности в главе 9.

В данной же главе я сначала остановлюсь на успехах, которых Евросоюз добился на первых порах, а затем перейду к его нынешней экономической деятельности, куда более разочаровывающей. Затем будут коротко рассмотрены несколько аргументов, оправдывающих экономические промахи ЕС. На мой взгляд, в них больше повинна политика, проводимая национальными государствами, чем деятельность самого Евросоюза, и я не считаю евро причиной всех бед Европы, что мы увидим из материала следующей главы.

Стержень данной главы составляет исследование ключевых сфер, в которых Евросоюз оказывает самое непосредственное влияние на результативность экономики. Предпринята попытка определить, что ЕС делал неправильно, включая анализ центральной идеи – сообщество вследствие огромных размеров должно приносить выгоды своим членам. Завершается данная глава рассуждениями о том, насколько важна конкуренция между правительствами, ведущая к диаметрально противоположным результатам по сравнению с теми, которых удалось добиться посредством гармонизации и интеграции.

На первых порах ЕС несомненно демонстрировал множество признаков успеха. Первые два десятилетия его существования ознаменовались мощным экономическим ростом. В период с 1957 по 1973 г. ежегодные темпы роста в Германии составили 4,7 %, во Франции – 5,2 %, в Нидерландах – 4,6 %, в Италии – 5,3 %. В совокупности шесть стран, образовавших в 1957 г. Европейское сообщество (четыре вышеназванные плюс Бельгия и Люксембург), демонстрировали экономический рост в среднем на 4,9 % в год. По сравнению с этими странами экономический рост Великобритании за тот же период составлял в среднем 2,8 % в год.

Хотя по британским меркам темпы роста в 2,8 % были исключительно высокими, сам факт, что Британия постепенно уступала позиции континентальной Европе по экономическому росту, послужил одним из веских аргументов в пользу присоединения к сообществу. В британском истеблишменте безоговорочно признавали, что принадлежность к крупному блоку сулит выгоды, и вместе с тем опасались, что, оставаясь за его пределами, Британия неминуемо начнет отставать от Европы.

На самом деле, мощный экономический рост шестерки основателей ЕЭС едва ли мог расцениваться как надежное доказательство выгод членства в сообществе. Они переживали бурный рост главным образом потому, что преодолевали последствия военной разрухи. А некоторые из них получили дополнительный выигрыш в виде единовременного скачка производительности за счет того, что большие массы сельских жителей оставили насиженные места и перебрались в города в надежде получить работу.

В отличие от континентальной Европы, Великобритания понесла не такой тяжелый урон от войны, ее сельское хозяйство при относительно небольших размерах отличалось эффективностью. Как документально подтверждают бесчисленные научные исследования послевоенных лет, относительный экономический спад в Британии был обусловлен действием целого ряда факторов, не имевших никакого отношения к тому, что Британия не является членом сообщества.

Истинные причины медленного экономического роста Великобритании лежали в плоскости более фундаментальных и по природе своей очень каверзных проблем, таких как чрезмерная власть профсоюзов, неэффективный менеджмент, недостаток инвестирования и плохая структура экономики. Когда при М. Тэтчер Великобритания наконец взялась решать эти проблемы, показатели ее относительного экономического роста улучшились не из-за того, что Великобритания к тому времени уже вступила в ЕЭС, а потому, что начала решительно преодолевать действие факторов, затруднявших движение вперед.

Действительно, в пользу довода, что совсем не членство в ЕЭС помогло Великобритании выкарабкаться из экономических трудностей, говорит хотя бы тот факт, что в годы, предшествовавшие ее присоединению к ЕЭС (1957–1973), другие европейские страны, оставаясь за пределами сообщества, тоже развивались хорошими темпами. Так, в Швейцарии и Швеции среднегодовой темп роста составлял 4,3 %, в США – 3,8 %, в Норвегии – 4,1 %, в Австрии – 4,8 %, а в Канаде – 4,6 %.

Главной причиной быстрого экономического роста стран – членов сообщества было вовсе не их членство в этом объединении. Однако типичная точка зрения, которой придерживался ряд предшественников М. Тэтчер на премьерском посту, а также некоторая часть апатичного, зачастую несведущего в экономических вопросах британского истеблишмента, состояла в том, что присоединение к ЕЭС станет ключом к решению национальных проблем Великобритании.

Не в пример очевидному успеху первых лет, в последние десятилетия показатели роста большинства стран – членов Евросоюза вызывают разочарование. Мало того что темпы прироста упали относительно прошлых показателей, они снизились и по сравнению с США и Великобританией. Что уж говорить о стремительно развивающихся странах Азии! Исключение – Швеция, уверенно идущая вперед.

За период между 1980 (первый год премьерства М. Тэтчер) и 2007 гг. (как раз накануне финансового краха) среднегодовой темп роста во Франции составлял 2,1 %, в Германии – 1,6 %, в Нидерландах – 2,4 %, в Италии – 1,8 %. Эти показатели вполне сопоставимы со среднегодовыми темпами роста в Великобритании, составлявшими в тот же период 2,4 %, и США – 2,9 %.

Если период для расчета темпов среднегодового экономического роста расширить до 2014 г., чтобы учитывалась вся тяжесть последствий Великой рецессии (по Великобритании она ударила особенно сильно), то показатель по Великобритании все равно будет выше, чем в среднем по ЕС, хотя и не настолько, насколько наблюдалось раньше. Итак, за тот период времени, когда шестерка членов ЕС, первыми подписавших Римский договор, показывала среднегодовой рост в 1,6 % по сравнению с 2,3 % у Великобритании. А к концу 2014 г., когда США и Великобритания уже уверенно восстанавливали свои экономики, большинство стран еврозоны все еще мыкались в поисках выхода из рецессии. Впрочем, многие считают, что широко растиражированные показатели скудного экономического роста ЕС следовало бы скорректировать с учетом изменений численности населения Евросоюза и количества отработанного рабочего времени, что позволило бы ЕС лучше выглядеть в сравнении с США, но целиком разрыв в показателях роста США и ЕС это бы не устранило.

Таким образом, теперь Евросоюз уступает позиции США и Великобритании. Более того, как я подробно разъясню чуть ниже, Евросоюз, помимо того что демонстрирует скудный экономический рост, еще и стяжал славу одного из мировых чемпионов по безработице. Едва ли это можно расценить как атрибут экономического успеха.

К началу 2015 г. в Европе наметились определенные признаки экономического выздоровления, включая и страны еврозоны. Судя по некоторым показателям, периферийные страны ЕС уже начали вводить кое-какие столь необходимые адаптивные меры, и это побудило некоторых наблюдателей уверовать, что кризис евро миновал. Но это лишь поверхностная оценка положения дел. В периферийных странах безработица все еще достигает ужасающего уровня, а ВВП неуклонно сокращается. А поскольку у этих стран по-прежнему сохраняется дефицит государственного бюджета, это означает, что наиважнейший показатель отношения долга к ВВП продолжает расти. Кризис еврозоны не кончился, а просто на время задремал. Более подробно я рассмотрю эту тему в главе 4.

Мало того, осаждающие Европу фундаментальные экономические проблемы нисколько не утратили своей остроты. Даже канцлер Германии Ангела Меркель признала их серьезность. В опубликованном 11 декабря 2012 г. интервью Financial Times Меркель заявила следующее:

Если принять во внимание, что сегодня в Европе проживает более 7 % населения мира, она производит около 25 % мирового ВВП и должна финансировать половину глобальных расходов на социальные нужды, то совершенно очевидно, что Европе нужно очень упорно трудиться, чтобы поддерживать свое благополучие и образ жизни.

По общему признанию, ЕС является самым привлекательным в мире регионом для прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Но за последние десять лет доля ЕС (включая инвестиции внутри ЕС) в глобальных ПИИ существенно снизилась (с 45 % в 2001 г. до 23 % в 2010 г.) за счет роста доли инвестиций в страны с быстро растущими рыночными экономиками. Любопытно, что две европейские страны, не входящие в Евросоюз, – Норвегия и Швейцария – столь же успешно привлекают ПИИ, как и большинство членов Евросоюза, и куда эффективнее, чем Италия.

Теперь разберемся, как обстоят дела с причинами экономических проблем. В качестве одного из оправданий относительно слабых успехов выдвигается идея, что многие страны – члены ЕС угодили в нечто, напоминающее так называемую ловушку среднего дохода. Многие страны Латинской Америки переживают замедление темпов экономического роста, и в этом они далеко не одиноки. Все страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южно-Африканская Республика) в последнее время тоже замедлили рост. Тем не менее в высшей мере неуместно оправдывать этим плачевные показатели экономического роста ЕС. Отмечу для начала, что они снизились не в последнее время, а оставались неудовлетворительными на протяжении довольно длительного периода. Более того, когда у стран ЕС начались экономические трудности, о них никак нельзя было сказать, что они находятся в ситуации «среднего дохода».

В самом деле, иногда в оправдание слабых экономических успехов Европы выдвигают объяснение совсем иного свойства – дескать, уровень жизни в Европе настолько высок, что дальнейшее его повышение дается трудно и не так уж сильно желаемо европейцами. На мой взгляд, подобное объяснение не подходит. В Швейцарии и Норвегии, например, уровень жизни такой же, а может, и выше, чем в среднем по Евросоюзу, однако темпы роста ВВП этих стран по-прежнему выше. Или взять Сингапур, где ВВП на душу населения выше, чем в Великобритании, Франции и Германии, а сингапурская экономика, между тем, за последние четыре года демонстрировала ежегодный темп роста в 5 %, что намного выше, чем средний показатель по ЕС.

Другой иногда выдвигаемый аргумент состоит в том, что неуместно судить о Евросоюзе по его экономическим показателям, поскольку с самого начала европейская интеграция представляла собой откровенно политический проект, специально предназначенный для того, чтобы обеспечить мир и стабильность в Европе. А уж в этом смысле Евросоюз иначе как успехом и не назовешь.

В главе 1 я уже и так достаточно подробно рассмотрел политические истоки Европейского союза и отдал должное мощи скрепляющих его политических сил. Но это не означает, что экономические результаты ЕС не играют никакой роли. Думать так означало бы позволить политическим лидерам выйти сухими из воды. Первоначально за учреждением Европейского союза стояли политические силы, но всегда предполагалось, что это принесет и определенные экономические преимущества. В том-то и состоял смысл образования единого крупного рынка и снижения торговых барьеров.

Считалось, что центральные органы управления Евросоюзом будут принимать более разумные решения для всей Европы в целом, чем те, что принимались конкурирующими национальными государствами. Господствующая идея в том и состояла, что конкуренция между европейскими национальными государствами – лишнее расточительство.

Не припоминается, чтобы лидеры Европы говорили гражданам: «Это проект политический, и он необходим для сохранения мира в Европе, но он будет стоить вам кучу денег». Наоборот, они на всех углах трубили об экономических преимуществах объединения. Эту идею ничего не стоило внушить европейцам при тех высоких темпах экономического роста, какие наблюдались в первые годы существования ЕС.

В том-то и состоял смысл европейского проекта, чтобы помочь Европе приобрести солидный вес на мировой политической сцене и встать вровень с Соединенными Штатами Америки. Этого невозможно было бы добиться, быстро собрав в одну группу несколько европейских государств, но суть идеи состояла именно в том, что европейская интеграция принесет Европе процветание и, значит, позволит на равных говорить с Америкой.

Лишь в последние годы стали широко обсуждать и признавать, что объединение европейских государств в ЕС имеет свою цену. Особенно много спорят в связи с этим в Германии о роли евро. Элита считает, что за сохранение евро, возможно, понадобится заплатить (особенно если вы гражданин Германии), но единая европейская валюта необходима для выживания самого Евросоюза. Однако перед введением евро, как и в первые годы его хождения, ни о чем подобном речь не шла. Проблема всплыла только в последние несколько лет, когда начался его кризис.

Слабая экономическая эффективность Евросоюза – не есть следствие сознательного выбора, сделанного богатыми, хорошо обеспеченными европейцами, чей набор ценностей выходит за пределы одного только материального благополучия, точно так же как создание малоэффективных европейских институтов не является результатом политической целесообразности. Нельзя утверждать, будто кто-то заранее предвидел, что за европейскую интеграцию и безопасность придется заплатить такую цену. Все это просто-напросто следствие относительных экономических неудач, вызванных никудышной политикой.

И все же европейские элиты упорно не желают признавать эту простую истину. Например, часто в ход идет такой аргумент: если законодательство, регламентирующее защиту прав трудящихся, и макрополитика, включая накачивание экономики деньгами, являются ключом к успеху, то непонятно, почему Великобритания только недавно начала оправляться после кризиса 2008 г. и ее экономические показатели остаются такими низкими. Думать так – ставить телегу впереди лошади. Никто и не считает экономическую политику Великобритании образцом совершенства, у нее много существенных слабостей, например низкий уровень образования и приобретения трудовых навыков. Во многих странах континентальной Европы государство уделяет гораздо больше внимания этим проблемам.

Однако такие аспекты функционирования экономики имеют глубокие корни, и добиться сдвигов к лучшему довольно трудно. Как проводить экономическую политику, невзирая на эти недостатки? Дело в том, что вопреки крупным перекосам в области предложения макроэкономические показатели в Великобритании весьма приличные, и в основном это – благодаря политике. Во многих странах континентальной Европы, несмотря на то что изначально они располагали солидным человеческим и денежным капиталом, макроэкономическая результативность имеет бледный вид, и виной тому – проводимая элитами негодная политика.