Текст книги "Траблы с Европой. Почему Евросоюз не работает, как его реформировать и чем его заменить"

Возможно ли хотя бы часть относительных экономических неудач объяснить причинами, не связанными с Евросоюзом? Безусловно. Во многих странах – членах Евросоюза факторы, сдерживающие инвестирование и замедляющие рост занятости и производительности, обусловлены не столько европейским, сколько национальным законодательством. И в результате Евросоюз зачастую ошибочно и несправедливо винят в экономических неудачах, имеющих чисто национальное происхождение.

Об этом свидетельствуют, например, крупные различия в уровне безработицы по странам Евросоюза. Так, если в 2012 г. он составил в Нидерландах 5,3 %, в Германии 5,5 %, а во Франции 10,2 %, то в Греции он достигал 24,3 %, а в Испании – 25 %. На все названные страны распространяются одни и те же законодательные и нормативные акты ЕС. По общему признанию, высокая безработица в Испании и Греции отчасти обусловлена недостаточной конкурентоспособностью цен, что связано с их членством в зоне евро, а также является следствием структурных факторов и укоренившейся практики национального законодательства.

Поразительны также различия между странами Евросоюза в методах регулирования рынка труда. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) руководствуется разработанными ею индикаторами защиты занятости, которые оценивают, насколько просты процедуры увольнения и найма на постоянную или временную работу заемных работников (то есть тех, кого нанимают через посреднические агентства). Чем выше значение индикатора, тем больше трудностей и затрат связаны с увольнением или наймом. В 2013 г. значение такого ключевого индикатора, как простота (сложность) увольнения индивидуального работника, в странах Евросоюза варьируется от 3,1 для Португалии до 1,0 в Великобритании. Остальные страны ЕС по данному индикатору попадают в промежуток между этими предельными значениями.

Точно так же существуют огромные различия в расходах стран Евросоюза на социальное обеспечение (включая пособия по безработице). Средний показатель по всем 28 членам ЕС приближается к 30 % ВВП. У новых стран – членов ЕС, таких как Болгария, Латвия и Румыния, он составляет 18 % ВВП, а во Франции и Дании превышает 33 % ВВП.

Таким образом, какие бы причины ни влияли отрицательно на экономику, не все они на совести Евросоюза, а во многом стали делом рук национальных правительств. И все же Евросоюз внес свою лепту, как напрямую, так и косвенно.

ЕС убаюкал сознание национальных элит, внушив им ложное чувство защищенности, и они уверовали, что, как бы скверно ни управляли своим хозяйством, другие члены Евросоюза не лучше и «коллективная Европа» выручит их из беды. На деле же эффект от дурных решений, принимаемых на национальном уровне, только усугубляется за счет аналогичных заключений, принимаемых в Брюсселе и Страсбурге.

Пять основных сфер, где Евросоюз своим вмешательством напрямую влияет на функционирование экономики, это торговля, движение капитала и людей, трудовое законодательство, конкуренция, сбор и расходование значительных денежных средств.

Если Евросоюз и не добился внушительных успехов в экономике, так именно из-за того, что в пяти вышеназванных сферах он действует не лучшим образом и любые накопленные выгоды, в чем бы они ни заключались, перекрываются действием других факторов. Льщу себя надеждой, что, ознакомившись с моими пояснениями относительно каждой из этих пяти сфер, вы со мной согласитесь.

Торговля

Самое значительное прямое вмешательство ЕС в экономику стран-членов сосредоточено на сфере торговли. Различные договоры Евросоюза установили требования к государствам воздерживаться от введения пошлин и прочих торговых ограничений в отношении других стран-членов. Более того, внешняя торговля с государствами, не входящими в ЕС, регламентируется союзным законодательством. Евросоюз установил единый внешний тариф на импорт из всех других стран мира. В 2012 г. среднее арифметическое значение ставки тарифа составило 5,5 %, но диапазон разброса ставок по отраслям огромен. Например, импорт молочных продуктов «наказали» тарифом, средний размер которого достигал 52,9 %, тогда как тариф на импорт металлов и неэлектрического оборудования в среднем составлял какие-то 1,9 %.[17]17
  World Trade Organisation, EU Trade Policy Review.


[Закрыть]

Предполагалось, что по мере расширения торговли такая тарифная политика позволит Евросоюзу получать экономические выгоды всеми обычными путями. Так, торговля, как правило, повышает эффективность экономики, поскольку способствует более рациональному распределению ресурсов, а ввиду того что она стимулирует и развитие специализации, открывается возможность для усиления эффекта экономии за счет масштаба (это означает, что с ростом объема выпускаемой продукции падает ее средняя себестоимость).

Тем не менее содействие развитию торговли внутри Евросоюза не есть сплошное благо. Евросоюз не является в чистом виде зоной свободной торговли, то есть территорией, в пределах которой нет ни тарифов, ни квот, ни прочих торговых ограничений. Скорее, ЕС представляет собой таможенный союз, а это означает, что страны-члены могут беспрепятственно торговать друг с другом, но во внешней торговле все они подчиняются общим торговым ограничениям (в виде единого внешнего тарифа).

Экономические принципы таможенных союзов давно устоялись, а некоторые из них как раз и обсуждались в ходе дебатов о целесообразности присоединения Британии к ЕС. Если смотреть по сути, то таможенный союз создает торговлю между странами, входящими в его состав, но при этом отключает торговые связи с другими государствами. Заранее невозможно определить, перевесят ли выгоды от развития торговли внутри союза потери от нарушения торговых отношений с остальным миром.

Фактические данные о стимулировании торговли внутри Евросоюза не позволяют сделать однозначный вывод. Согласно целому ряду академических научных исследований, развитие внутренней торговли в ЕС с избытком возмещает переориентацию торговли с третьими странами.[18]18
  R. Allen, M. Gaiorek and A. Smith (1996) Trade Creation and Trade Diversion Summary, Single Market Review Series, Subseries IV: Impact on Trade and Investment, Luxembourg: European Commission; S. Booth and C. Howarth (2012) Trading Places: Is EU Membership Still the Best Option for UK Trade? London: Open Europe; A. M. El Agraa (2011) The European Union Economics and Policies, 9th edn, Cambridge: Cambridge University Press; European Commission (2011) External and Intra-EU Trade: A Statistical Yearbook, Luxembourg: EuroStat; Y. Kandogan (2005) Trade creation and diversion effects of Europe’s regional liberalization agreements, Working Paper No. 746, Ann Arbor, MI: William Davidson Institute.


[Закрыть] Тем не менее практика показывает, что, хотя с годами торговля между странами – членами Евросоюза значительно увеличилась, торговля с другими государствами возросла еще больше. Соответственно, если взять долю в общем экспорте ЕС, то экспорт стран Евросоюза в страны-члены сократился с 68 % в 2001 г. до 63 % в 2012 г.

Причина в том, что выигрыш от развития торговли внутри Евросоюза выглядит весьма незначительным, если сравнить его с внушительными выгодами от роста торговли по всему миру, чему способствовали сначала либерализация торговли в рамках Генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ), а позже – процесс глобализации, поскольку Китай и другие новые рыночные экономики стремительно активизировались и добились высоких темпов роста ВВП.

Итак, главный вывод заключается в том, что все те выгоды, которые, как мечталось группе европейских бюрократов, сулит своим участникам Европейский таможенный союз, оказались намного меньше реальных экономических преимуществ в масштабах всего мира, которые естественным образом формировались по мере того, как гигантские, прежде отсталые регионы мира подключались к глобальной рыночной экономике.

Капитал и люди

Предполагалось, что свободное передвижение капитала в пределах границ ЕС даст странам-членам аналогичные выгоды в виде более рационального распределения ресурсов и возросшей конкуренции. Некоторую пользу это принесло, поскольку заемщикам открылся доступ к большему числу источников капитала, а инвестиционные институты получили ничем не ограниченную свободу выбора объекта для вложения.

Однако эти выгоды, видимо, тоже были переоценены. Пускай страны – члены ЕС и получили определенные преимущества, но нельзя не отметить, что одновременно наблюдается и рост мобильности капитала во всем мире. Возможность перераспределить капитал в ряде стран с зарегулированной, медленно развивающейся экономикой, которую тормозит местная антипредпринимательская культура, не приносит больших выгод по сравнению с инвестированием только в одну из подобных стран.

Со свободой передвижения людей складывается совсем иная ситуация. Понятно, что это возымело гигантские последствия для некоторых стран Евросоюза. Взять хотя бы Великобританию, переживающую волну массового притока иммигрантов из стран Восточной Европы. Хорошо ли это? Сама по себе это очень непростая проблема, и очевидно, что есть те, кто понес серьезные потери, например трудящиеся из числа местного населения, сегодня сталкивающиеся с обострившейся конкуренцией со стороны работников-иммигрантов. И зачастую именно британцы оказываются без работы (более подробно этот вопрос я рассмотрю в главе 8).

Учитывая, что некоторые восточноевропейские страны лишились значительной части своей рабочей силы, можем ли мы считать, что сам факт присутствия этих людей на Западе действительно означает, что «распределение ресурсов улучшилось»?

По общему признанию, выгоды от свободного передвижения товаров, услуг, населения и капитала вкупе с преимуществами от пребывания за общими стенами таможенного союза могут способствовать притоку в Евросоюз прямых иностранных инвестиций. Но, как отмечено выше, в этой области Европейский союз не продемонстрировал выдающихся успехов.

Трудовое законодательство

Если одной из выгод членства в Евросоюзе должна была стать свобода передвижения людей в пределах его границ, то еще одну выгоду даст введение ограничений на рынке труда. В трудовом законодательстве стран – членов ЕС имеются существенные различия, однако Евросоюз ввел ограничения на уровне всего сообщества. Они затрагивают следующие области:

– занятость и гендерное равенство;

– рабочее время;

– руководящие принципы по созданию условий труда и меры коррекции в пользу определенных групп работников (представители меньшинств и женщины), закрепляемые Европейской Социальной Хартией;

– контракты на нетипичную занятость, неполный рабочий день, наемный труд (предоставление работников через агентства) и временное трудоустройство.

По мнению множества людей, действия Евросоюза пошли им на пользу. Лично я, выступая с позиций экономиста, который верит в силу рынка (хотя и признаёт, что не все экономисты едины в этом мнении), расцениваю вмешательство Евросоюза в действие рынка труда как подлинное бедствие. Еврокомиссия ввела ряд регуляторных правил, из-за которых работодателям стало намного дороже нанимать работников, труднее гибко использовать наличный персонал и дороже увольнять тех, кто плохо работает.

Одной из самых оспариваемых мер правового регулирования Евросоюза стала так называемая Директива о рабочем времени. Она устанавливает максимально разрешенную продолжительность рабочего дня и недели (в среднем по 48 часов в неделю за 4-месячный период), минимальную продолжительность ежедневного перерыва для отдыха, минимальную продолжительность перерывов для отдыха в течение рабочего дня, минимальный ежегодный оплачиваемый отпуск, а также меры дополнительной защиты для тех, кто работает в ночное время.

Федерации работодателей Великобритании и стран Северной Европы жестко критикуют Директиву о рабочем времени. Аналитический центр «Открытая Европа» подсчитал, что проводимая Евросоюзом социальная политика обходится британскому бизнесу и правительству в 8,6 млрд фунтов стерлингов в год (что составляет 0,5 % ВВП), а Директива представляет собой «самый дорогостоящий» из законов ЕС в социальной сфере. Замечу, что работникам предоставлено право в индивидуальном порядке выйти из-под действия Директивы и этим правом уже пользуются практически все городские рабочие, а также британские врачи.

Широко критикуют и вступившую в силу в октябре 2011 г. Директиву о временных работниках. Она устанавливает, что временные работники имеют право на такую же заработную плату, оплату отпуска и сверхурочной работы, как и их коллеги, работающие на условиях полной занятости. Это новшество значительно уменьшило эластичность рынка труда и возложило дополнительное бремя на малые фирмы, которые особенно нуждаются в гибких правилах найма временного персонала.

Директивы Евросоюза нередко превосходят по своей антипредпринимательской направленности национальное трудовое законодательство стран-членов. Более того, серьезные различия в уровнях безработицы и общем экономическом прогрессе, наблюдаемые в странах Евросоюза, свидетельствуют, что в данном случае виноват не только Евросоюз, что ни в коей мере не оправдывает его неуклюжие действия.

Действующим на территории Евросоюза бизнес-компаниям хорошо известно, что склонность ЕС к чрезмерному регулированию рынка труда имеет глубокие корни и со временем только усилится. Это лишает бизнес уверенности и сдерживает инвестирование.

Политика в области конкуренции

Однако не всякое вмешательство ЕС в дела экономики противодействует духу конкурентного рынка. Евросоюз позволяет себе вмешательство в конкурентную политику, только когда страдает торговля между странами-членами, а вопросы внутренней конкуренции находятся в ведении соответствующих органов национальных государств.

При возникновении проблем в торговле между странами – членами ЕС в действие вступает политика в области конкуренции, объектами которой являются шесть сфер: ограничительная практика, злоупотребление монопольным положением с целью вытеснения с рынка конкурентов, слияния, либерализация рынка, государственное субсидирование, обеспечение гарантий, что регламентирующее конкуренцию законодательство ЕС в одинаковой мере применяется всеми странами – членами Евросоюза.

В данной сфере деятельности Евросоюз, если взвесить все «за» и «против», по всей видимости, приносит пользу. Европейская комиссия проводит множество расследований случаев подрыва свободной конкуренции в таких областях, как деятельность авиакомпаний, химическая продукция, энергетика и компьютерные игры. Начиная с 1990 г., Еврокомиссия вынесла более сотни решений по картелям, в которые были вовлечены около 700 компаний. Вот как написал об этом журнал The Economist в статье от 18 февраля 2010 г.:

За несколько десятилетий директорат Европейской комиссии по вопросам конкуренции вырос до уровня самого значительного в мире регулятора в своей области. Он отличается неизменной скрупулезностью в развитии антимонопольной теории и со всей решительностью добивается соблюдения закона.

Однако Еврокомиссия допускает две принципиальные ошибки: делает слишком большой упор на конкуренцию и недостаточный – на интересы потребителей, а кроме того, слишком много возомнила о себе. Вот что говорится далее в вышеупомянутой статье:

Критики, чье беспокойство возрастает по мере увеличения жесткости налагаемых санкций, утверждают, что, действуя одновременно как следователь, обвинитель, коллегия присяжных и судья, выносящий приговор, комиссия отказывает обвиняемым фирмам в основополагающем праве быть выслушанными беспристрастным органом правосудия. И в этом они правы.

Расходование средств

Вышесказанное подводит нас к пятой сфере компетенции Евросоюза в области экономики – к сбору значительных средств стран-членов и их расходованию в пропорциях, не соответствующих величине взносов государств. В 2012 г. суммарные расходы Евросоюза составили около 140 млрд евро, или примерно 1 % от ВВП Евросоюза, включая расходы на Единую сельскохозяйственную политику (ЕСП).

Если посмотреть в более широком контексте и соотнести эту цифру с размерами национальных бюджетов, то она довольно ничтожна. Напомню, однако, что еще 20 с небольшим лет назад, в 1991 г., бюджет Евросоюза составлял только 56 млрд евро, и тогда вам станет ясна общая тенденция. Если европофилы добьются своих целей, размер евросоюзного бюджета со временем будет неуклонно нарастать.

Учитывая относительно небольшие размеры бюджета ЕС, он должен сказываться на состоянии экономики разве что на микроэкономическом уровне. В той мере, в какой ЕС правильно определяет объекты, заслуживающие финансирования, при условии, что сбор взносов не создает существенных диспропорций и отрицательных стимулов, это направление деятельности, по всей видимости, может подстегивать рост ВВП. Впрочем, такое бывает разве что в сказках.

В реальности получается, что в этой сфере Евросоюз действует чуть ли не во вред экономике. Около 80 % своих средств ЕС направляет на поддержку сельского хозяйства и региональную помощь, но его бюджет практически не стимулирует экономический рост. Мало того, Евросоюз так щедро разбрасывается деньгами, что можно подумать, будто они ему с неба падают. Должная осмотрительность и заботливое, хозяйское отношение к ресурсам не числятся в списке достоинств, особо ценимых в ЕС. Напротив, само слово «Евросоюз» сделалось именем нарицательным для обозначения бесхозяйственности и непозволительного мотовства. Британский аналитический центр «Открытая Европа» составил перечень примеров вопиющего расточительства Евросоюза.[19]19
  Open Europe Briefing Note, Another 50 Examples of EU Waste, 10 November 2010.


[Закрыть] Чтобы понять масштабы этого бедствия, достаточно ознакомиться лишь с двумя примерами.

В феврале 2009 года венгерская IT-компания Gyrotech Commercial and Supplier Ltd. получила из Фонда регионального развития ЕС 411 тыс. евро и еще 500 тыс. евро из другого источника на проект, имеющий целью «улучшить образ и качество жизни собак». Компания, изначально занимавшаяся информационными технологиями, судя по всему, запросила у ЕС средства на расширение бизнеса за счет разработки системы гидротерапии, призванной «повысить благополучие собак». Компания потратила выделенные средства на строительство новых офисов для центра, где будет происходить попечение над собачками. Однако офисы эти и по сей день пустуют, зарастая паутиной. А самого собачьего центра как не было, так и нет.

* * *

Европейским сельскохозяйственным фондом для развития сельских районов был выдан грант в размере 16 394 евро, а австрийское правительство выделило в дополнение к этому еще 24 119 евро на реализацию в Австрии проекта по проведению разъяснительной работы, призванной повысить степень осознания красот и неповторимых особенностей природы Тироля и «укрепить эмоциональную связь фермеров с землей, которую они возделывают». Авторы проекта рассчитывали решить эти задачи главным образом за счет того, что с фермерами будут проводиться беседы. Предполагалось, что «в результате их фермеры переменят отношение к местной природе и на смену рационализму, построенному на экономической целесообразности, придет глубокий душевный отклик на красоту местных пейзажей». Результаты проделанной работы «окажут воздействие» на остальных фермеров, поскольку те «получат наглядное подтверждение тому, что их труд есть занятие уникальное и замечательно позитивное, и исполнятся гордости за него».

Не секрет, что национальные правительства далеко не новички в растранжиривании государственных денег. В Великобритании одним из самых печально известных подтверждений тому стал проект по компьютеризации всей государственной службы здравоохранения, который прикрыли в 2011 г., когда его стоимость достигла 10 млрд фунтов стерлингов.[20]20
  Цит. по: The Guardian, 18 September 2013.


[Закрыть]

Политика в отношении оплаты труда и занятости представляет собой один из ярчайших примеров необычайной расточительности Евросоюза, выступающего как чрезвычайно щедрый работодатель для тысяч людей. Работники помимо зарплаты, не облагаемой налогами, получают льготы и пенсии, не идущие ни в какое сравнение с заработками, которые они получали бы у себя в стране. У председателя Европейской комиссии Баррозу, например, должностной оклад в 2013 г. составлял 304 221 евро, и вместе с компенсацией за проживание и представительскими расходами доход достигал 366 871 евро. Для сравнения отмечу, что канцлер Германии зарабатывает в общей сложности 216 456 евро, должностной оклад президента Франции составляет 170 280 евро, а премьера Испании – всего 78 тыс. евро. В Великобритании у премьер-министра должностной оклад не дотягивает до 175 тыс. евро, а у младшего министра и того меньше – 110 тыс. евро.

Такое же завидное положение занимают и рядовые парламентарии Европейского парламента. Какого бы напряжения сил ни требовали парламентские дебаты, депутатам они вполне неплохо оплачиваются. Так, суммарный годовой заработок европарламентария составляет 147 070 евро, и, кроме того, он получает 254 508 евро на содержание штата сотрудников, а также на суточные и путевые расходы. Годовые затраты на одного члена Европарламента, таким образом, достигают 500 тыс. евро. Для сравнения: депутаты итальянского парламента зарабатывают в год 140 444 евро, конгрессмены США, если пересчитать на евро – 135 тыс., тогда как во Франции парламентарий зарабатывает какие-то 66 176 евро. С учетом того факта, что в ряде западных демократий министрам и членам парламента платят крайне мало, в политику сегодня идут люди, по общему признанию, не самого лучшего сорта, и это дает почву для контраргумента в пользу высоких зарплат в органах власти Евросоюза. Говорят, что необходимо хорошо платить, чтобы привлекать самых лучших. Однако большинство наблюдателей согласятся с тем, что средний уровень евродепутатов весьма невысок.

Тем не менее Евросоюз показал себя не только безобразным транжирой «государственных» денег; он еще и не способен толком отчитываться за свои траты. В период между 1994 и 2006 гг. аудиторы ни разу не смогли признать, что в счетах Евросоюза царит полный порядок. Начиная с бюджета ЕС на 2007 г. и поныне состояние счетов ЕС признается «здоровым», однако Европейская счетная палата ни разу не заявила, что в бюджете Евросоюза отсутствуют фундаментальные ошибки, приводящие к недействительности финансовых отчетов (коэффициент ошибок меньше 2 %). В 2011 г. данный показатель для бюджета ЕС составил 3,9 %, а в 2012 г. возрос до 4,8 %, что означает – из общей суммы бюджета в 139 млрд евро почти 7 млрд евро были израсходованы неизвестно на что.

Марта Андреасен, ставшая в свое время первым человеком, занявшим пост главного бухгалтера Европейской комиссии (позже уволенная за «неподобающие отзывы» о состоянии бухгалтерских счетов), в ноябре 2012 г. заявила следующее:

Вот уже 18-й год подряд Счетная палата отказывается выдать бюджету Евросоюза чистое санитарное свидетельство. Но еще хуже, что «коэффициент ошибок», указывающий на неучтенные траты, продолжает расти.

Бухгалтерская система не защищена от мошенничества и выстроена таким образом, что не позволяет централизованно проверять платежи. Как ни причесывали и ни приукрашивали отчетность, суть критики со стороны Счетной палаты так и не меняется.