Электронная библиотека » Роджер Хоббс » » онлайн чтение - страница 7

Текст книги "Призрак"


  • Текст добавлен: 14 июня 2018, 21:40


Автор книги: Роджер Хоббс


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

16

Под машиной лежала серебристо-коричневая канистра для бензина на пять галлонов. Из-под пробки с сорванной резьбой сочилась жидкость, образуя лужу. На канистре виднелся желтый трилистник – знак опасности. Я сразу понял, что это. Нафта, она же горючее «Колман». Топливо из нефти и угольной смолы. Чрезвычайно легко воспламеняющееся. И сейчас оно медленно испарялось под днищем «доджа».

Хуже того, канистра валялась здесь уже более двенадцати часов.

Когда я только начинал, у меня в напарниках перебывали самые разные типы. Помню одного водилу – жуткого чистоплюя и пижона с прической, уложенной при помощи геля. Он ездил на вылизанном серебристом «Шелби GT500». Двигатель у него сиял, как обручальное кольцо, на свежевыкрашенном корпусе никогда не было ни царапины. Машину свою он обожал. После ограбления банка в Балтиморе, где я помогал ему, изображая богатого клиента, мы бежали, прихватив облигаций на предъявителя на шесть сотен штук. Копы засекли, что мы бросили тачку и пересели на «шелби». Как только мы сообразили, в чем дело, напарник припарковал машину в первом же укромном уголке и, пока я угонял с автостоянки возле отеля еще одну, зашел в магазин и купил по кредитной карте пять галлонов нафты. Положил канистру в машину, швырнул сверху зажженную спичку и оставил любовь всей своей жизни гореть синим пламенем. К тому времени, как прибыли копы, от машины осталась груда пепла. Огонь пожрал и новенькую стереосистему, и винтажные крылья, и эксклюзивные кожаные сиденья. Мы оба на том ограблении заработали достаточно, чтобы купить целый парк «шелби», но, как признавался мне напарник, к новой тачке он уже не испытывал прежних чувств. Нафта не только спалила железо – она выжгла что-то в его душе.

Я инстинктивно попятился, вспомнив, как назвал это топливо мой старый напарник.

Горючка.

Я поспешил убраться подальше от токсичных испарений. Вышел из ангара и задышал полной грудью. Мне ли не знать, на что способна нафта? Боеприпасы и оружие она превращает в раскаленные лужи металла, а человеческие тела – в кучку золы.

Я подумал: не вернуться ли мне, чтобы закончить начатое Риббонсом? Одна искра – и прощай улики. Фейерверк, как в день Четвертого июля. Никаких следов наркотиков и пуль. Да что там говорить, весь ангар взлетит на воздух.

В том-то и проблема.

Уничтожить улику, пока не выжал из нее максимум информации? Автомобиль может многое поведать тому, кто знает, что ищет. Мне, например, он рассказал о душевном и физическом состоянии Риббонса и его дальнейших планах. Но, кроме автомобиля, были еще следы протекторов, тянувшиеся из ангара. Какой машиной они оставлены? Я понимал, что стоит мне чиркнуть спичкой, и сюда примчится полиция. А я пока еще не нашел ответов на свои вопросы.

Почему Риббонс сразу не поджег машину? Он же опрокинул канистру с горючим. Почему он не довел дело до конца? Что помешало ему устроить взрыв? Достаточно было одной спички. Согласен, если ты в перчатках, или в шоке после ранения, или после четверти грамма наркотика у тебя трясутся руки, зажечь ее не так просто, но… Не исключено, что он пытался поджечь автомобиль. Вообще-то надежность спичек сильно преувеличена. В восьми из десяти случаев зажженная спичка, падая на землю, гаснет. А если даже не гаснет сразу, то совсем не обязательно воспламеняется. Как-то раз один парень кинул у меня на глазах зажженную сигарету в ведро с бензином. И что же? Сигарета, как он и предсказывал, потухла. Чтобы вспыхнул огонь, требуется горючее и кислород. Жидкое топливо, особенно в канистрах, не возгорается именно из-за отсутствия кислорода. Я приводил себе эти доводы, но они казались мне неубедительными. Если Риббонсу хватило сил загнать сюда автомобиль и разлить топливо, он бы сделал последний рывок и спалил «додж». Потому что оставленных в автомобиле улик было достаточно, чтобы надолго упечь его за решетку. Черт возьми, даже если у него не оказалось спичек, он мог выстрелить в канистру из ружья. Я понимал, что определенно упустил из виду что-то очень важное.

Я достал телефон и, напрягая зрительную память, уставился на цифры. Атлантик-Сити. Телефонный номер тотчас всплыл перед глазами.

Оперативная консьерж-служба.

Ответ раздался через секунду:

– Александр Лейкс слушает.

– Мне нужен водила. – Прошу прощения?

– Мне нужен человек, который понимает в машинах. Вы, ребята, предоставляете услуги или только обещания?

– У нас есть несколько автомехаников. Куда вам подать…

– Мне не нужен автомеханик. Мне нужен человек, который разбирается в автомобилях. Я не собираюсь просить его чинить сломанную трансмиссию. Я хочу, чтобы он по следам протектора определил, какая машина их оставила. При этом умел бы держать язык за зубами, не задавать вопросов и предпочитал оплату наличными. Короче говоря, мне нужен специалист, который знает автомобили как свои пять пальцев.

Лейкс задумался.

– Да, у нас есть такой.

Я слышал, как Лейкс с трубкой в руках пошел в соседнюю комнату. Специфика моей работы требует хранить в памяти абсолютный минимум имен и телефонных номеров – не больше, чем может уместиться на клочке бумаги. Обычно при необходимости найти нужных людей я пользуюсь услугами посредников. Так безопаснее. Пока Александр не вернулся на линию, в трубке у меня заливались цикады.

– Есть один человек. Его зовут Спенсер Рэнделл. Мы с ним уже работали. Он выполнял кое-какие срочные поручения для наших клиентов. Профессионал экстра-класса. Не болтун. Один из лучших водителей.

– Он знает машины?

– Как никто другой.

– Он в городе?

– У него автомастерская в Делавере.

– А поближе никого нет? Делавер слишком далеко.

– Сэр, как я уже говорил, мы не храним клиентскую базу… Только актив.

Я покачал головой:

– Значит, Рэнделл – это все, что у вас есть?

– Боюсь, что да, сэр. Если вы дадите мне несколько часов… – Диктуйте номер.

В трубке я слышал гул компьютера и приглушенный звук телевизора, очевидно работающего в дальнем углу комнаты. Кажется, оттуда же доносился и детский смех. Александр медленно зачитал номер, который я запомнил с первого раза. Нажал отбой и тут же набрал новый номер.

Телефон прозвонил семь раз.

Наконец трубку сняли. Я догадался, что попал в автомастерскую.

– Спенсер Рэнделл слушает, – произнес мужской голос. Затем мужчина откашлялся и спросил: – Кто это?

Говорил он немного гнусаво.

– Меня зовут Джек, – ответил я.

– Чем могу помочь, Джек?

– Мне нужен рулевой.

Тишина в трубке. Рулевой – профессиональный термин, появившийся в криминальном мире до Джона Диллинджера и Чикагского синдиката, на заре организованных банковских налетов. Авторство принадлежит первому «дирижеру», немцу Герману Ламму. Бывший военный, он планировал ограбления как тактические операции. До него они имели вид плохо подготовленных, бестолковых и кровавых авантюр. Он же первый назвал водителя машины, на которой налетчики скрывались с места преступления, рулевым. Морские ассоциации его не смущали – все лучше, чем кучер, который напоминал о конных экипажах.

– Кто дал вам этот номер? – спросил Спенсер.

– Некто Лейкс. Вы знакомы?

– Да, я его знаю, – сказал он.

– Я так понимаю, что вы в Делавере.

– В Вилмингтоне. У меня тут мастерская.

– А я в Атлантик-Сити. Я заплачу вам тысячу за час работы, но это срочно.

– Что за работа?

Я задумался.

– Мне кажется, будет лучше, если ты увидишь все своими глазами.

– Тогда мой ответ – нет. Я не берусь за работу, про которую ничего не знаю. И вообще зря я трубку снял. Черт возьми, я тебя знать не знаю. И голос твой в первый раз слышу. Как я понял, ты собираешься втянуть меня в какую-то аферу.

– Ничего подобного.

– Тогда в чем дело?

– Я просто хочу, чтобы ты посмотрел на одну вещь и сказал мне, что о ней думаешь. Опасности никакой.

– Тысячи мало. Сколько ты сам получишь за эту работу?

– Ничего.

– Ври больше! Никто не работает задарма.

– Представь себе, что кое-кто работает. Ладно, решай, Спенсер. Сейчас или никогда.

– Пять тысяч. И никакой беготни от копов. Увижу мигалку – сматываюсь. Короче, все без обмана.

– Три тысячи.

– Идет. Где встречаемся?

Я посмотрел на часы.

– Кинотеатр возле аэропорта, – сказал я. – Съезд на Плезантвиль. Ты его не пропустишь. Через час.

– Мне туда три часа пилить.

– Ты рулевой. Неумеха мне не нужен.

Я нажал отбой и выбросил телефон. Даже на воздухе я начинал ощущать запах топлива. Нафта испаряется, не оставляя осадка, поэтому ее иногда используют в качестве растворителя краски. Но процесс испарения занимает время. Тем более если речь идет о целой канистре. Я отвернулся от ангара и раздавил телефонный аппарат подошвой ботинка. Он хрустнул и развалился. Из батареи, как кетчуп из пакетика, выплеснулась кислота.

Пора ехать. Один час, три тысячи долларов и звонок рулевому. Неплохой итог, подумал я.

Я направился к «сивику». Вынырнув из дырки в заборе, еще раз бросил взгляд на часы. Девять вечера. Осталось тридцать три часа.

И тут я его увидел. Поджидавший меня черный «субурбан».

17

Он был припаркован на противоположной стороне, возле заброшенного бейсбольного стадиона. Его длинная корма выглядывала из-за мусорного бака, создавая впечатление, что за деревом пытается спрятаться слон. Автомобиль с тонированными стеклами злобно щерился радиаторной решеткой, прикрытой логотипом «Шевроле». Когда я приехал, его здесь не было.

Он выглядел очень солидно и серьезно.

За мной наблюдали.

Я к этому не привык. Следить – да, пожалуйста. Устраивать погоню – ради бога. Но наблюдать? Никто не должен знать, кто я такой. В этом вся суть. Меня невозможно вычислить, потому что я не оставляю следов. У меня нет ни телефонов, ни дома, ни подружек, ни ипотеки. Я не поддерживаю никаких связей с внешним миром. Полиция не раз гналась за мной по трассе, когда я убегал после операции. Агенты Интерпола перемещались за моими масками из города в город. Но чтобы ко мне прицепился «хвост»? Невозможно.

Так как же, черт возьми, эти люди меня нашли?

Я сел в машину и для лучшего обзора подправил зеркало заднего вида. «Субурбан» стоял ярдах в пятидесяти от меня. Передних номеров у него не было, шины покрывал слой грязи. Я задумался. Дело в том, что я не владею техникой отрыва от хвоста. Я видел, как это делают рулевые, и даже запомнил несколько приемов, но вряд ли смогу исполнить их профессионально. Отрываясь от хвоста, следует импровизировать, но не суетиться. Когда ты скрываешься с места грабежа, то действуешь по заранее разработанному плану. Тебе знакома каждая улочка, ты сотни раз проезжал этим маршрутом. Сидел у обочины на складном стуле, замеряя интенсивность движения. Но если за тобой хвост, ты – хочешь не хочешь – вынужден проявлять изобретательность.

Я спокойно тронулся с места, как будто не заметил «субурбан», повернул налево и вырулил на улицу. Я старался ехать спокойно, но это было проще сказать, чем сделать. Зеркало показало мне, как «субурбан» выбирается из-за помойки, вливается в поток и пристраивается через две машины от меня. Мудрое решение. Он не собирался лезть мне на глаза. В зеркалах я видел только багажник у него на крыше.

Я пересек мост и парком поехал в сторону казино «Ридженси». Ближе к центру города движение стало плотнее. Был вечер, и народ активно валил с пляжа – кто домой, кто в ресторан. На каждом светофоре собиралось не меньше восьми машин. «Субурбан» сократил дистанцию и перестроился в соседний, крайний ряд. Соображают, мысленно отметил я. Водитель испугался, что на ближайшем перекрестке я подъеду к светофору первым и просто рвану на красный, а разделяющие нас две машины не дадут им сделать то же самое. А они не собирались выпускать ситуацию из-под контроля.

Я мчался к скоростной автостраде, следуя дорожным указателям. Пришлось проехать практически через весь город, в том числе миновав казино. Взлетев на эстакаду, я взял курс на Филадельфию. «Хвост» чуть приотстал – между нами снова было две машины. Я перестроился левее. Они тоже. Я прибавил скорость. Они тоже.

Я достал последний телефон и набрал номер Лейкса.

– Консьерж-служба, – откликнулся он.

– Это я. Мне понадобится новая машина.

– Что-то не так с «сивиком»?

– Нет, – сказал я. – Просто нужна другая. Чем раньше, тем лучше.

– Почему?

– Мне казалось, задавать вопросы – не в ваших правилах. – Извините, сэр. Я достану машину прямо сейчас.

– Мне нужен черный «Шевроле-Субурбан». Новая модель. Можешь организовать?

– Да, сэр, – ответил он. – Вы хотите, чтобы мы вас встретили?

– Нет, – сказал я. – Просто доставь автомобиль на стоянку отеля «Челси». И проследи, чтобы он обязательно был черным. Черным, понял? Ключи и все остальное доставишь в отель. Я за ними приеду, когда мне будет удобно.

– Я, разумеется, должен вернуть «сивик».

– Заберешь в Плезантвиле, за кинотеатром, возле аварийного выхода. Где найти ключ – знаешь. Она мне больше не понадобится. Вернешь в агентство по прокату и уничтожишь все записи. Новую машину возьмешь в другом месте и на другое имя. Понятно?

Лейкс сказал:

– Мне было бы гораздо легче все организовать, если бы вы объяснили, что происходит.

– Опять не врубаешься. Фишка в том, что ты должен облегчать мне жизнь, а не я тебе.

Я нажал отбой.

И посмотрел в зеркала. «Субурбан» шел спокойно, без всяких признаков нервозности. У меня созрел другой план. Однажды я проделал нечто подобное в Лас-Вегасе, когда уходил от копов. Тогда сработало, хотя я чуть не погиб. Но рискнуть стоило.

Я сбросил скорость почти до пятидесяти миль в час и перестроился в крайний левый ряд. «Субурбан» последовал за мной. Мы проехали солончаки. Потянулись поросшие редким сосняком пустыри. До Плезантвиля оставалось несколько миль. Скорей бы аэропорт, думал я, гоня машину. Давай же, давай, давай.

Наконец на обочине показался дорожный щит с указателем.

Не подавая никаких сигналов, я резко вывернул руль вправо, бросая автомобиль поперек движения, через четыре полосы. Я до отказа выжал педаль газа – стрелка тахометра вошла в красную зону. Водители отчаянно жали на клаксоны. Визжали тормоза. Зеленая «мазда» потеряла управление, ее занесло, она влетела в отбойник и несколько метров тащилась юзом. «субурбан» вырвался из своего ряда и рванул вперед.

Я на полной скорости съехал с автострады.

Я мотался по развязке, как шарик в пинболе. Улица под эстакадой была совершенно пустой, я проскочил ее на предельной скорости и снова влетел на автостраду, только теперь уже в обратном направлении. Выполняя все эти пируэты, я ни разу не коснулся педали тормоза.

Зато периодически посматривал в зеркало, и, когда «субурбан» пропал на целых две минуты, позволил себе выдохнуть и чуть снизить скорость. Проскочив два боковых съезда, я ушел с трассы. Окольными путями добрался до окраины города и остановился на заправке. Припарковался в сторонке, выключил фары и стал наблюдать за дорогой. Минут десять я ждал, что покажется черный «субурбан». Но его не было.

Я повернул ключ в замке зажигания и поехал к кинотеатру.

18

Кинотеатр представлял собой огромный комплекс из шестнадцати залов, рассчитанных на поглощение попкорна тоннами. Внешним видом – красные полосы по сырой штукатурке – этот монстр больше напоминал склад, чем кино. Через дорогу от него располагался торговый центр с забитой автостоянкой, милях в десяти дальше начинался Атлантик-Сити.

Последние полчаса хвоста я не видел.

Солнце уже садилось, утопая в ярко-розовых и пурпурных облаках. Даже сюда, в эти сосняки, доносилось дыхание океана. Насколько я помнил карту, других мультиплексов в этой части Нью-Джерси не было. Я объехал автостоянку, проверяя, нет ли знакомых машин. Убедившись, что все чисто, припарковал «сивик» на заднем дворе, у аварийных выходов. Здесь было тихо и пустынно – только мусорные баки. По левую сторону от меня мощеный тротуар обрывался, переходя в пустырь. Смеркалось. Вокруг ложились голубоватые тени. Я заглушил двигатель и стал ждать.

Анджела познакомила меня с первым настоящим рулевым, когда мне было двадцать три. Я рассказал ей про щеголя на «шелби», и она пообещала, что больше мне никогда не придется сталкиваться с кем-либо подобным. Ни один истинный профи не станет использовать личный автомобиль для бегства с места преступления. Спустя несколько дней она привела меня на встречу с Сальваторе Карбоне. Ему тогда уже перевалило за семьдесят, но сложен он был как молотобоец. При росте пять футов и шесть дюймов весил килограммов девяносто – и ни грамма жира. Грудная клетка шириной с дверь, ручищи – как мои ляжки. Такому ничего не стоит проломить кулаком стену или одной левой поднять мотоцикл. Мы обменялись рукопожатиями в его автомастерской на Пятьдесят третьей Западной улице. Он закурил сигару и повел меня в цех. Прямо в центре стоял старый ржавый фастбэк. Сальваторе усадил меня за руль, а сам сел рядом на пассажирское сиденье и предложил прокатиться. Когда я попросил у него ключи, он отвесил мне подзатыльник. Потом достал перочинный нож, вставил его в замок зажигания и крутил, пока не сломал все шесть тумблеров, после чего машина ожила. Он научил меня всему, что должен знать настоящий рулевой. Разрабатывать маршруты отхода. Угонять машины. Засекать в потоке слежку и выбираться из пробок. Я, конечно, не стал профессиональным рулевым, но это не важно. Главное, что я приобрел ценные навыки.

Хорошо бы, чтоб и у Спенсера они были.

Я ждал, время от времени поглядывая на часы и обозревая окрестности. Солнце село, и зажглись прожекторы. От них под соснами легли глубокие тени. Прошло десять минут, и на парковку въехал черный «Шевроле-Камаро» последней модели. Автомобиль двигался бесшумно, как кот на охоте, едва ли не прижимаясь к земле. Он сиял чистотой, как новенькая монетка. Я обратил внимание на тонированные стекла и отсутствие номеров на переднем бампере. «Камаро» сделал еще один круг по парковке, свернул в мою сторону и мигнул фарами.

Я включил мотор. Посмотрел на часы. Ему понадобилось шестьдесят семь минут, чтобы проехать семьдесят пять миль вдоль Атлантического побережья. Он опоздал.

Четверть одиннадцатого. У меня еще тридцать два часа.

«Камаро» подъехал чуть ближе и остановился в круге света шагах в пятидесяти от меня. Из машины вышел долговязый парень в дорогом черном костюме ростом чуть выше шести футов и двух дюймов, с крупным носом, в черных кожаных перчатках с прорезями на костяшках пальцев. Экий красавчик, подумал я. Он улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, сверкнувшие в луче прожектора почти так же ярко, как серебристый молдинг у него на автомобиле. Во всей его фигуре угадывалась сила. Чем-то он напоминал актера Джеймса Дина.

Я вышел из машины и встал у капота.

Он оглядел меня с ног до головы, будто ожидал увидеть кого-то другого.

– Я ведь с вами говорил по телефону, верно?

– Да, – ответил я. – Я ждал тебя через час.

– Я останавливался перекусить.

– Да ну?

– Шучу. Пробка на мосту. И так пришлось всю дорогу гнать под восемьдесят миль. Чего не сделаешь ради клиента…

Я никак не мог понять, серьезно он говорит или придуривается.

– У вас для меня что-то стоящее или я зря нарушил законы сразу трех штатов? – продолжил он.

Я достал из кармана пиджака пачку наличных от Маркуса и отсчитал три тысячи долларов. Сделал два шага вперед и, изобразив рукопожатие, передал ему деньги.

Он быстро пролистал пачку. Удовлетворенный, убрал деньги в задний карман брюк, осмотрел мою машину и скорчил гримасу:

– На этом хламе?! Вы шутите.

– Тачка из проката.

– Вы хотите, чтобы я работал на этой калоше?

– Ты будешь работать на том, что я подобрал в паре миль отсюда. Что бы ты ни увидел, должен будешь забыть в ту же минуту. Это понятно? Я плачу не только за твое время, но и за твое молчание.

– Насчет молчания можно не предупреждать. Я не новичок. – Не сомневаюсь.

Спенсер кивнул головой, дескать, слыхал подобное, и не раз.

– Я хочу, чтобы ты подтвердил, что все понял, – сказал я.

– Да понял я, понял.

– Хорошо, – сказал я. – Мы едем на твоей машине.

– Вы собираетесь оставить это дерьмо здесь?

Я вытащил из «сивика» свою сумку. Захлопнул дверь, нагнулся и сунул ключ под правую переднюю шину.

– Вот так это делается, – сказал я.

Спенсер кивнул. В салоне у него пахло освежителем воздуха и энергетиками. На полу под пассажирским сиденьем валялись смятые пустые банки. Мне пришлось разгрести их ногой, чтобы нормально сесть. Спенсер медленно и осторожно, словно выводил на взлетную полосу самолет, выехал с парковки. Мы вырулили на автостраду, он занял крайний левый ряд и тут же вдавил педаль газа. Меня прижало к спинке сиденья. Я люблю скорость, хотя на пассажирском сиденье особого кайфа не получишь – совсем не то, как самому сидеть за рулем. Я поймал в лобовом стекле свое отражение.

– Хвоста за тобой не было?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

Я не ответил.

Дорога заняла минут пятнадцать, и я открывал рот только для того, чтобы подсказывать, куда ехать. Плезантвиль, шоссе номер 30, вниз по Пасифик, к заброшенному аэродрому. Мы припарковались за деревьями по ту сторону забора, чтобы нас не было видно с улицы. Спенсер вышел из машины первым, достал из багажника черный ящик с инструментом, с нескрываемым отвращением оглядел местность и спросил:

– Теперь что?

– Мне от тебя понадобятся две вещи. Сначала ты осмотришь здесь одну колымагу и расскажешь мне о ней все, что сможешь. Потом изучишь следы протекторов и определишь, какой машине они принадлежат.

– Что за колымага?

– «Додж-Спирит» девяносто второго года. Под машиной разлита горючая смесь.

– Не хило. Это все хорошие новости?

– Нет. В салоне полно крови.

Мы перемахнули через забор и по летному полю направились к полуразрушенным ангарам. Было уже темно, и я плохо различал дорогу. Решить проблему помог Спенсер, достав из кармана фонарик «блэкберри». Бледно-зеленое мерцание осветило землю у нас под ногами. Мы подошли к ангару, и я распахнул двери. Прямо с порога на нас обрушилась едкая вонь крови и нафты. На лице Спенсера появилось странное выражение: смесь ужаса и узнавания.

– Боже правый, – произнес он.

– Понимаешь теперь, о чем речь?

– Это машина с перестрелки у «Ридженси».

– Просто осмотри ее и расскажи мне, что заметишь.

– Я же становлюсь соучастником…

– А ты как думал?

– Ну, дерьмо.

– Не ной. Ты стал соучастником, когда взял у меня деньги. Да и что тебе грозит? Обвинение в недоносительстве. Сущая ерунда.

Спенсер выразительно посмотрел на меня и покачал головой. Передал мне фонарь, снял ремень, поставил на пол ящик с инструментами и собрался заматывать носовым платком рот и нос, как делают мастера граффити.

– Зачем это?

– Вам не доводилось в жару оставлять открытым клапан канистры с горючим? – вопросом на вопрос ответил Спенсер. – Хотя бы ненадолго?

– Нет.

– Бензин и другие горючие химикаты начинают испаряться. Пары смешиваются с воздухом, и может произойти самовозгорание, если температура относительно высокая. Это называется точка вспышки. Попробуйте в жаркий день оставить в гараже ведро с бензином, даже с открытыми дверями. Взрыв обеспечен. И спровоцировать его может что угодно. Слышали про женщину, которая взорвала автозаправку, включив мобильник? Звучит как бред, но я экспериментировать не собираюсь.

Он закрепил на лице маску и приблизился к машине. Увидев в салоне кровавое месиво, вздрогнул. Неудивительно. Зрелище малоприятное. Двигался он плавно, я бы сказал – артистично. Он был хороший рулевой, это я уже понял. Вдоль грязной колеи он шел медленно, вглядываясь в следы протектора. Подойдя к машине, пробежался пальцами по стеклу пассажирского окна, словно пробуя его на ощупь. Складывалось впечатление, что он, несмотря на витающие вокруг зловонные пары, знакомился с автомобилем, как другие знакомятся с лошадью, или с оружием, или с компьютером. Но вот знакомство состоялось, и Спенсер опустился на колени и заглянул под днище. Работал он быстро, но тщательно. Набрав полную грудь воздуха, он подлез, насколько мог, под машину.

У рулевых особое мышление. Они все меряют автомобилями. Для них автомобиль – универсальная денежная единица. Дом стоит два автомобиля, или шесть, или десять. За год на пропитание уходит столько, сколько тратится на один авторемонт. Посидеть в кафе – то же, что залить четверть бака. Наконец Спенсер вынырнул из-под автомобиля.

– Надо бы от него побыстрее избавиться, – произнес он.

Я понял, что он имеет в виду. «Спирит» был под завязку набит уликами: кровь, «пальчики» и другие вещдоки, не говоря уже о номерах, зарегистрированных на определенную марку и модель.

Я наблюдал за Спенсером, понимая, что тот сейчас пытается мысленно восстановить траекторию полета пуль, от которых разбились лобовое и заднее стекла. Если меня в основном интересовали следы крови, то он сосредоточился на механических повреждениях. Он постучал костяшками пальцев по блоку цилиндров и скривился. Звук ему явно не понравился.

– Что вы хотите от меня услышать? – спросил он, поворачиваясь ко мне.

– Куда делся водитель.

– Судя по тому, сколько тут кровищи, далеко уйти он не мог. – Это очевидно.

Спенсер ткнул на землю.

– Видите следы? Это грязь с колес «доджа». Обратите внимание, что грязный след тянется только в одном направлении. Это значит, что обратно он не выезжал. Теперь смотрите на кровавый след. Он ведет от водительской дверцы вот к этой стороне ангара. В общем, я думаю, что отсюда он уехал на небольшом купе, а может, на седане, не сильно нагруженном, с лысоватыми покрышками.

– И ты можешь все это определить вот так, с ходу?

– Могу.

Спенсер шагнул ко мне и, требуя свой смартфон, щелкнул пальцами, словно заказывал кружку пива. На подсвеченном экране я заметил обнаженную красотку, возлежащую на капоте желтого «Феррари-Энцо». Спенсер сфотографировал следы протектора у выезда из ангара и погрузился в изучение снимка. Он максимально увеличил изображение, так что я уже не различал, где там кровь, а где грязь. Всего через две минуты, задействовав интернет и ресурсы собственной памяти, он сузил круг поиска марки покрышек до трех возможных вариантов. Через пять минут он отбросил два ненужных с вероятностью семьдесят процентов. Через десять минут вероятность достигла девяноста процентов. Это был не человек, а машина.

Я уже говорил, что рулевые устроены иначе, чем обычные водители, даже самые умелые. Они способны замечать микроскопические детали.

– Ваш парень уехал отсюда на «Мазде-Миате», – сказал Спенсер. – Это фирменные покрышки, я уверен.

Я кивнул. «Миата» – типичная тачка для бегства с места преступления. Хороший акселератор, достаточно просторный салон – двоим не тесно. Но у «миаты» есть еще одно преимущество. Она очень маневренная. На ней можно, практически не сбрасывая скорость, закладывать самые крутые виражи. В плотном транспортном потоке она пролезет в любую щель, давая сто очков вперед любой другой модели, даже такой, какая стоит тысяч на восемьдесят дороже. Одним словом, если требуется быстро смыться, «миата» – это то, что надо, потому что в данном случае маневренность важнее скорости.

Спенсер отошел на несколько шагов и снял перчатки.

– Проблема в том, что «миат» на дорогах видимо-невидимо. Новые модели появляются чуть ли не каждый день, и уже много лет. Только в этой части Джерси наверняка зарегистрировано несколько тысяч «миат». Это один из самых популярных спорткаров.

– Может, еще что-нибудь подскажешь?

– Нет, старик, больше ничего.

– А что насчет парня за рулем «доджа»? Как ты думаешь, за ним гнались?

– Определенно могу сказать, что он отстреливался через заднее стекло. Плюс к тому машине здорово досталось. По ней тоже палили. Да и он, судя по всему, несся, не разбирая дороги. Когда вы сюда пришли, двери ангара были закрыты или открыты?

– Закрыты.

– Значит, его не выследили. Просто он безрукий.

– А почему он не сжег машину? – спросил я. – Он же засунул канистру с горючим под днище. Почему же не запалил?

– Как раз запалил, – сказал Спенсер. – Смотрите сами.

Мы вернулись в ангар. Он сел на корточки, я последовал его примеру. Спенсер прибавил яркости подсветке смартфона и посветил под днище. Я присмотрелся к канистре с нафтой. Из нее тянулся тонкий шнурок, почти нитка. Спенсер направил на него луч света. Шнурок был длиной в несколько футов, но короче кузова машины.

– Видите? – спросил Спенсер. – Это бикфордов шнур. Не настоящий, конечно, но это не важно. Похоже, он смастерил его из туалетной бумаги и наполнителя – примерно такой используют в фейерверках. Видите, конец обгорел? Парень его поджег, но огонь погас раньше, чем добежал до горючки. А парень ждать не стал. У него и так на все про все было только несколько минут. Он же понимал, что дым повалит столбом и кто-нибудь обязательно прибежит.

– Что еще ты можешь мне рассказать?

Спенсер развел руками и, не разжимая зубов, посмотрел на машину. Что тут было говорить?

– Ладно, – сказал я. – Если добавить тебе нечего, отвези меня назад, и можешь быть свободен.

– Это все?

– Почти.

– Что еще?

– У тебя есть сигареты?

Он как-то странно посмотрел на меня, достал из кармана рубашки пачку «Парламента» и выбил одну сигарету. Потом чиркнул спичкой и дал мне прикурить.

Я сделал глубокую затяжку.

– Спасибо. А спички у тебя можно позаимствовать?

– Конечно. – Он передал мне коробок. С его лица не сходило все то же странное выражение. О чем он думал? Этого я не знал и даже не догадывался. – Джек – это ведь не настоящее твое имя, да? – вдруг спросил он.

– А зачем тебе мое настоящее имя?

Спенсер понимающе кивнул. Задумался на мгновение, словно хотел сказать что-то еще, но передумал и молча ушел в темноту. Я смотрел ему вслед, пока его силуэт не растаял в ночи.

Рано или поздно сюда обязательно кто-нибудь придет и обнаружит «додж». Вызовет полицию. Они найдут то же, что нашел я: отпечатки пальцев, кровь, наркотики, стреляные гильзы. Я в последний раз окинул взглядом ангар. Сигарета догорела наполовину. Я открыл коробок спичек и сунул в него зажженную сигарету. Пару минут она будет тихо тлеть, потом горячий пепел доберется до спичечных головок, и коробок полыхнет. Я прокрался в ангар и положил его на самый край горючей лужицы. Спички загорелись, когда я успел отойти ярдов на сто. Взрыв эхом разнесся над заливом, где как раз начинался фейерверк.

Я посмотрел на часы. Одиннадцать вечера.

У меня оставался тридцать один час.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации