Текст книги "«Давай-давай, сыночки!» : о кино и не только"

Айболит-66

Мосфильм, 1966

Авторы сценария Вадим Коростылёв, Ролан Быков

Режиссер Ролан Быков

Репортаж о личном

Я решил писать репортаж о себе самом – о своих личных переживаниях, повседневных заботах, сомнениях, радостях и даже состоянии здоровья… У меня усталый вид – говорят знакомые, я стал что-то плохо выглядеть – твердят друзья, уж не заболел ли я какой-то страшной болезнью – беспокоятся родственники. Ничего подобного – просто я снова, уже в третий раз, взялся за кинокомедию…

1. Первый этап большого кинематографического марафона

Я ощущаю в себе сейчас особый прилив энергии, я охвачен тем лихорадочным чувством, с которым влюбленные спешат на первое свидание, я волнуюсь, как выпускник перед экзаменом по любимому предмету, как спортсмен перед решающими соревнованиями, как обжора перед банкетом, – одним словом, я переживаю те самые захватывающие минуты, которые мы в быту так легкомысленно называем счастьем! У меня на руках бумага! Официальная бумага на официальном бланке, а на ней подписи, подписи, подписи, очаровательные закорючки, которые так прекрасно называются – визы!

Девушки, вам дарят розы! Я понимаю вас, приятно получать в подарок цветы, тем более названия их неплохо звучит – розы… Но визы!.. Визы – это поэзия, это музыка, это ни с чем не сравнимый аромат чернил, это нечто, рождающее вдохновение, – я бы лично дарил девушкам только визы!

Простой росчерк пера в одну-две буквы, а сколько в нем всяческого смысла и значения, хочется читать и читать их без конца, повторять их, как молитву, на ночь и проснувшись утром.

Около четырех месяцев я бродил по коридорам и лестницам, ожидая у дверей, где эти заветные фамилии были написаны строгими буквами на строгих табличках. А теперь на моем приказе они выглядят как-то запросто, по-свойски, даже интимно. И мне сейчас грустно. За четыре месяца я как-то привык день за днем бродить по длинным мосфильмовским коридорам, подниматься по широким лестницам и ожидать у строгих дверей со строгими табличками. Если вытянуть все эти коридоры в один большой, если из всех лестниц сделать одну, если к ним прибавить коридоры и лестницы главного управления по производству фильмов, если всё это помножить на дни и месяцы – какой получился бы прекрасный коридор, тысячи километров, лестница в заоблачные выси – большой мосфильмовский марафон!

И везде, за каждой дверью, я встречал удивительное понимание и поддержку: сценарий понравился редакторам объединения «Юность» и главному редактору А. Г. Хмелику. Директору объединения Ю. Ф. Солдатенко. Сценарий понравился и главному редактору студии, писателю Рекемчуку, а также генеральному директору студии В. Н. Сурину. Идею одобрило и главное управление, начальник главного управления режиссер Ю. П. Егоров меня обнял и благословил, решение будущего фильма привлекало всех… Правда, его неожиданно не стали вставлять в план производства, а потом снова вставили, но уже на 1967 год, потом предложили отказаться от широкого формата, потом…

Когда медицинская сестра в нашем мосфильмовском медпункте вводила мне однажды под кожу шприц с камфорой, она смотрела на меня мудрыми и всё понимающими глазами. Я лежал на приятно-холодящей клеенке медицинской кушетки, любовался мастерством, с которым сестра манипулировала шприцом и ампулами, и думал, что такое мастерство дается только большим кинематографическим опытом.

Это были восхитительные минуты покоя и умиротворения. Мы с сестрой чудесно поговорили на общие темы, я рассказал ей о своём замысле, и он, надо сказать, ей тоже понравился. Я не скрыл от нее, что собираюсь снимать эксцентрическую музыкальную комедию для детей и взрослых, и она ответила, что вообще любит комедии, а детские фильмы – просто обожает. Тогда я подробно рассказал ей, что это будет фильм особого, оригинального жанра, органически сочетающий в себе элементы театра, оперы, балета, цирка, пантомимы и клоунады. Сестра сказала, что всё это, наверное, трудно. Тогда я совсем уже разоткровенничался и сообщил ей, что мне уже тридцать пять лет, что мне пора работать без всяких скидок, не бояться никаких трудностей и воплощать самые заветные и дорогие сердцу замыслы. Сестра возразила, что сердце дороже заветных замыслов, что без здоровья ничего вообще не воплотишь, потом мы с ней поговорили о назревшей необходимости синтезировать различные жанры, потом немного потолковали о Чарли Чаплине и расстались друзьями… А поздно ночью, как всегда мучаясь бессонницей, я вписал новую реплику нашему герою будущей картины: «Сердце лечат сердечными каплями, сердечными словами и сердечным отношением…»

Мне удивительно везет, первый этап большого кинематографического марафона успешно завершен. Всё в порядке, как у нас говорят, меня запустили… Только от больших «перегрузок» у меня что-то стало с памятью: я никак не могу вспомнить, о чем картина, про что она и что я, собственно говоря, должен сейчас делать. И каждое утро хочется встать и бежать на большие дороги мосфильмовских коридоров, чтобы там в тишине без устали молиться на бесконечный иконостас строгих табличек у строгих дверей.

2. Перед вторым этапом

После первого этапа надо слегка перевести дух и найти в себе силы немедленно двигаться дальше. Для этого стоит иногда подвести кое-какие жизненные итоги.

Я перешел из театра в кино несколько лет назад. Первые мои картины были поисками своего места, знакомством с новой для меня спецификой кинематографа. Я должен был учиться лоцманскому искусству «провождения» сценария меж видимых рифов и невидимых мелей, овладевал наукой измерения минут вдохновенья полезными метрами пленки, тренировался длительное время находиться в состоянии невесомости между обсуждениями и инстанциями, приучал себя к великому кинематографическому марафону!

И вот, наконец, мне кажется, что я могу приступить к принципиальной для себя работе, в которой есть всё, что мне так дорого: динамика кинематографа и праздничная зрелищность искусства, безусловность того, что происходит на экране, и поэтический мир искусства яркого, условного языка, непобедимый оптимизм и радость жизненных восприятий, юмор, шутка и ясность философских обобщений. Свободный мир сочетания жанров – давняя, выношенная мечта…

Сценарий «Добрый доктор Айболит» написан мной совместно с драматургом Вадимом Коростылёвым по мотивам его чудесной пьесы «О чем рассказали волшебники». Это новая, оригинальная интерпретация известного международного сюжета, впервые изложенная у нас замечательным детским писателем Корнеем Ивановичем Чуковским… Я проработал восемь лет в театре для детей и по сей день остался верен своему зрителю. Я преклоняюсь перед ним за то, что он никогда не отдаст дань пошлой моде, за то, что он не смотрит на искусство как на развлечение с субботы на воскресенье, которому искусство нужно как хлеб, воздух, солнце и ласка матери. Я люблю его – чуткого, сердечного, жадного и справедливого. Я вместе с ним люблю всё яркое, увлекательное, праздничное, смешное и волнующее.

Речь идет об «Айболите-66». Первая картина Быкова была «Пропало лето». Он в нее влетел, когда половина фильма была запорота другим режиссером, и за оставшиеся деньги и сроки надо было переснять творческий брак и доснять фильм. Но отказать своему худруку М. И. Ромму Быков не мог. По благородству оставил в титрах фамилию режиссера, начавшего фильм. Но получил в конце работы заманчивое предложение: «Ролан, сними свою фамилию, а я тебе куплю костюм». «Ты не Родина, такие подарки не делают», – был ответ.

Следующий фильм – «Семь нянек» – тепло был встречен зрителем. Как говорил Быков: «Я учился делать как у них, но настало время попробовать сделать свое, выношенное». С драматургом Вадимом Коростылёвым они написали сценарий «Айболит-66». Быков задумал в фильме соединить, насколько это возможно, театр и кино. Работа над фильмом была, что называется, кровавая. Это видно из приведенного ниже письма, написанного в творческое объединение «Юность».

Письмо всем – от нашего партбюро до ЦК КПСС и Совета Министров СССР

Я прошу помощи.

Я прошу Вас потерять на меня немного времени. Я отдам. Отдам сторицей. Я никому не отказывал в помощи, а сейчас помощь нужна мне.

Я прошу понять, что картина – моя жизнь, что я просто подыхаю, не будьте соучастниками убийства. Кончились силы.

Я впервые говорю об этом так только потому, что я уже обратился за помощью куда более маленькой – написать письмо от редсовета, не ложь, не хитрый ход, а официально изложить то, что было сказано на редсовете. Все кисло соглашались, но ни у кого не нашлось времени, литераторы говорили, что не умеют писать.

(Боже мой! Где Хмелик, он бы Вам этого не позволил!)

Я понимаю, что письмо будет воспринято Вами как особое нервное состояние. Вы все люди умные, Вам классифицировать ничего не стоит. Я и сам понимаю, что я в истерике, но моя истерика – это факт уже чисто производственный, как «салат» в камере.

Ничего! Мне не стыдно, Вы ведь все не только умные, но и понимающие. Это бывает. Тем более слишком много причин.

На меня свалилось много счастья, поздравлений, похвал, но меня не покидает чувство и один назойливый образ – ходят машины, люди, весна, все мне жмут руки, от души хлопают по плечам, обнимают, а я УМИРАЮ, меня убивают! Среди бела дня, на собственных именинах. Я кричу – никто не слышит, никто. Все от души меня любят, от души! Я же знаю, что это почти правда. Убивают не только меня – картину.

Умоляю, потеряйте немого времени, не заставляйте меня быть умным и говорить только то, что надо, я скажу и лишнее, каких-нибудь 5 минут. Это немного.

Картину я выносил и выстрадал. Тут и мучительный путь из театра в кино, и тысяча вещей. Вам нравился замысел, она вроде бы должна быть такой, какую ждут:

1. Не серой.

2. Комедией, притом музыкальной. (Оригинальной.)

3. С поисками нового и при этом демократической по адресу.

4. С поисками.

Замах был большой

(Всё эксперимент):

1. Вариоэкран – (вспомните – говорили, не выйдет).

2. Условный язык в кино, близкий театру – (вспомните – говорили, ни у кого не получался, а…).

3. Новый подход к освоению широкого формата.

4. Синтетичность жанра (с органикой слияния) – (при нашем-то нищенстве).

5. Люди-звери (сомнения таких уж, как Ромм, громовая речь Птушко).

6. И просто – картина при этом, а не экспериментальный ролик.

Конечно, можно было не поверить во все эти замахи, но:

1. Пробы были всё-таки убедительны.

2. Актеры – тоже (в целом).

3. Эскизы не вызывали сомнений.

4. Музыка – тоже.

5. Даже постановочный проект был признан показательным.

6. И натуру нашли прелестную, сняли. Показали… Как еще надо было убеждать?

И вы помните? Все поверили. И еще все единодушно и даже хором толковали, что необходимы – Особые условия! (Какая прелесть!)

А кстати, это было бы элементарно верно.

ИТАК:

Особые условия.

(Очевидно, надо понимать, – не такие, как у других, да?)

Ну, во-первых, наверно, речь шла:

I. О ДЕНЬГАХ

Баталов – «Толстяки» – 900 т.

Птушко – «Сказка» – 820 т.

Быков – «Айболит» – 600 т.

Первая особенность условий – смета на 30% ниже, чем у картин без особенных. (Кстати, напоминаю – смета (и строгая) была у специалиста на 750 т., причем сильно урезанная, совсем не особенная).

II. СРОКИ

Без учета экспериментальности съемок и освоения новой техники.

Без учета сплошь трудных или трюковых съемок (вспомните: танцы, болото, корабль, вода, удары, падения – ведь сплошь). Цирк.

Без учета ОСОБЕННОСТЕЙ.

Да уж ладно! Ладно! Ладно! Куда там!

И без этого, без великих особенностей, нам сняли месяц – 24 рабочих дня, сняли ИСКУССТВЕННО, спрятав истинную стоимость картины: с 750 т. до 600 т.

ВОТ ВАМ 1-й МИЛЛИОН. (И это на 2520 метров, конечно.)

III. МЕТРАЖ?

Не дали композитора на режиссерский, в канцелярии сказали: НЕ ПОЛОЖЕНО (хотя как же быть с особенными условиями?).

Писал: 1. Музыкальные номера – метражи будут уточнены.

Говорил: 1. Уточнили – одних номеров 1000 метров, выходим на 500 лишних.

Отвечали: 1. Сокращайте сценарий.

Сокращали все вместе, отжали всё.

Писал: 1. Большие официальные письма, объяснял подробно – СНИМАЕМ ЛИШНИХ 300–350 метров, увеличьте, метраж.

Не отвечали: – но (!) снимать не запрещали.

СНИМАЛ – СДАВАЛ МЕТРАЖ, сдавал скупенько, где возьмешь 300 метров, натягивал!

Черта с два – ПРИЕХАЛИ и отобрали 120 м.

Сдай! – Сдал. (Устаешь!)

Резюме с метражом

Плюс ко всему – надо было снять метров 300–350.

ВОТ ВАМ 2-й МИЛЛИОН.

IV. Может, дали сильнейший СОСТАВ профессионалов – производственников?

Условия-то нужны ОСОБЕННЫЕ!

Дали: 3 из 5 членов администрации пришлось менять.

(Меняли долго – целых 3 месяца, 2 экспедиции – представляете, как люди работали?)

V. НУ, ПОСЛЕДНЕЕ (!)

Наверно, дали карт-бланш! (Хоть что-нибудь!)

1. Из экспедиции Баку (одна из серьезнейших ошибок, ибо в Баку снимали, а в Сухуми ничего не готово). Выгнали.

2. Из экспедиции Сухуми (вторая зеркально похожая ошибка, в Сухуми досняли бы, а в Москве 1,5 месяца стояли). Выгнали.

3. Пленку и ту не прислали (сидели, не снимали, и как это бывает, – именно тогда, когда были актеры).

Признали меня единственным человеком, который как раз-то меньше всех понимает в том, что делает.

Решили:

ПУСТЫНЯ? – не надо,

ГОРЫ? – не надо,

БАССЕЙН? – не надо,

МОСТИК? – запретить,

НАТУРА? – снимет в павильоне,

АКТЕРОВ – нет?

НАЙТИ ТВОРЧЕСКОЕ РЕШЕНИЕ.

(Интересно, почему это откровенное толкание на халтуру из-за неспособности организовать творческий процесс у нас так интеллигентно называется: «режиссер должен найти новое творческое решение»!?)

А какая красота, когда начались павильоны!!!

КИНОПАВИЛЬОН? – сократить, 3 дня уложиться.

ДОМИК? – из 2 сделать один (120 м!).

И дело даже не в этом! НЕ в этом! Не в этом!

«Идите к Сурину!»

«Идите к Милькису!»

«Идите к Семёнову!»

«Идите к Караеву!»

Ходил. Легко сказать идите! Тут бы ходить, а на тебе съемки всякие. Съемки и творчество, как я понял, страшно отвлекают от работы режиссера-постановщика! Ходить, протирать колени. Просить милостыню, испрашивать милости!

(Черт возьми, есть же правила обращения с машинами, премии дают, чтобы они не изнашивались! Я же тоже машина, я лошадь – рабочая! Нерентабельно так вот…)

СУММА ОСОБЕННЫХ УСЛОВИЙ

Смета – занижена,

Метраж – занижен,

Группа – слабая,

Помощь – административная истерика.

(А ведь это всё ПЕРЕРАСХОД, дорогие! Я и моя работа Вам денег стоит!)

Сейчас Всё всем ясно!

1 МИЛЛИОН – ПЕРЕРАСХОД 28 смен сверх нормы.

(Какого ему рожна еще надо. А! Все условия и даже больше.)

И причину нашли немедленно: В чем же дело?

Быков, видите ли, импровизирует, у него фантазия, он вообще анархист!

Ах, какая миленькая история, какая простая арифметика, столбовая дорога канцелярии:

ТВОРЧЕСКИЙ РАБОТНИК, он, конечно, и есть тот самый, который всему и помеха…

Ну так вот, дорогие:

ЛИПА – на этот раз – ЦВЕТУЩАЯ ЛИПА!

Не поленюсь!

Не поленитесь вы!

Прочтите!

Поймите, такие письма так не пишутся!

28 смен перерасхода?

Считайте, пишу по памяти (память еще не отшибло):

Простои:

1. Ленкорань – не было бомбы – 1 день.

2. Ленкорань – не было птиц – 1 день.

3. Болото – обеды, сапоги, лодки – 2 дня (в общем округлении).

4. Баку – сломался движок и камера Конвас – 1,5 дня.

5. Баку – «не платить же простойные, сдай 3 метра» – 1 день.

6. Пещера-Москва – помните, считал на директорском – 1 день.

7. Сухуми – отсутствие пленки – 1 день.

8.??? – Сухуми – 3 дня (с чистой отменой).

9. Стан пиратов – (работа в день на 2–3 часа), считайте – 4 дня.

10. Кинопавильон – 2 дня.

11. Увезли Мкртчяна – 1 день.

12. Увезли Смирнова – 1 день.

13. Домик – 1,5 дня.

14. Мостик – 1 день.

А съемочный журнал? ХА-ха! Спросите у Л. Н. Милькиса, я при нем отменил смену, он смеялся – «посмотришь, что будет в журнале». Не сомневайтесь, – там была съемка. (Я же не полицейский в группе!)

Пока 22 дня.

Можно взять мой дневник, письма, докладные – будут все 28 и даже больше.

(Я знаю, ну пусть не в таком количестве, во всех группах это есть, но это покрывается резервом. А у нас-то резерва не было!!!!)

ПО-НИ-МА-ЕТЕ?

ВОТ ВАМ 3-Й МИЛЛИОН!

Если сюда еще прибавить:

1. Запоздание и неготовность Сухуми.

2. 1,5 месяца простоя в Москве.

3. 10 дней (вместо 1) переезда из Ленкорани.

4. Транспорт.

И прочий идиотизм.

НО! МЫ ОТЫСКИВАЕМ НОВЫЕ РЕШЕНИЯ!

Обошлись без:

1. Экспедиции в Батуми.

2. Экспедиции в Бухару.

3. Переезд в Пицунду.

4. Не строили дорогой стан пиратов.

5. Не строили дорогой спуск корабля и пр.

А это тоже грубо прикинем, ну хоть 0,5 млн.

УЖЕ – 3,5 МИЛЛИОНА

Наверно, стоит-то она без всяких особых условий 9,5? Ну, скинем 1,5 – считал я грубо – пусть 8 – и то (при 7) – 1 МЛН ЭКОНОМИИ.

За счет чего?

1. КАЧЕСТВА!!!

а) Балетмейстер – подешевле!

б) Танцоры – пенсионеры и дети.

в) Цирк – дети.

г) Балерины – кордебалет оперетты.

И ГЛАВНОЕ. СЪЕМКА при ЛЮБЫХ УСЛОВИЯХ:

а) без актеров, б) без рабочих, в) без пленки!

2. За счет НЕИМОВЕРНОЙ БЫСТРОТЫ РАБОТЫ (А Вы по 16 планов за 10 часов видели? Трюковых и даже с комбинированными – конечно, если были сразу все актеры и люди. АВРАЛИЛИ.)

3. За счет УВЕРЕННОСТИ И РИСКА снимаем по 1, 2, 3 дубля (за малым исключением).

4. За счет ПРЕКРАСНЫХ АКТЕРОВ репетиций не было, загримировал – в кадр – «мотор» (репетировали, пока грим, на ходу, и пр.).

5. ЗА СЧЕТ… за счет собственного мяса, крови, кожи, за счет 10 лет жизни, за счет отчаяния и истерик, ночей без сна и т. п.

Все эти самые ЭКОНОМИЧНЫЕ вещи и были в наших руках.

6. И конечно, МОЛНИЕНОСНОСТИ РАБОТЫ ОПЕРАТОРОВ!

Не надо оваций.

Даже плевать на выговор – он мне смешон.

(Я понял, кстати, так: есть пролонгация, перерасход – хочешь снять хорошую картину, начальство-то при чем? Студия не виновата в существующих регламентациях.)

Плевать на 20%,

Я за счастье сделать эту картину дал бы ох как больше!

(Поверьте мне, я же актер-то высшей категории, а режиссер – II категории, мне режиссура, так сказать, в «убыток».)

НО ОДНО НЕСПРАВЕДЛИВО.

ДАЖЕ НЕКРАСИВО!

ДАЖЕ ПОДЛОВАТО!

Вы же наложили на меня все санкции, золотые мои, искренне любимые люди, – так дайте же за это СДЕЛАТЬ ФИЛЬМ!

Я же не только для себя!

Я ж для людей!

Для Вас же ТОЖЕ!

И санкции-то наложены Вами – Бог Вам судья – так хоть

НЕ ДЕЛАЙТЕ БЕССМЫСЛЕННЫМ

ВСЁ, ЧТО ОТДАНО!

ВСЁ, ЧТО Я ЕСТЬ!

ВСЁ, ЧТО ЕСТЬ МОИ ТОВАРИЩИ!

Вы что? Разве это по-людски?

А может, Вы верите в эту элементарную хиленькую версию, рожденную чрезмерным невежеством и бездушной неосведомленностью.

Быков, паразит, импровизирует. У него – фантазия. Ему подавай два рояля на пахоту?

(Ай-яй-яй! Взрослые люди!)

Режиссер, конечно, должен импровизировать и иметь фантазию, но… именно тут всё иначе, не те у меня были «особые условия»:

Все изменения сценария происходили только по четырем причинам:

I. Отсутствием того, что необходимо для сцены.

II. Отсутствием актеров.

III. Сокращением (по указанию) сцен.

IV. Музыкальные НОМЕРА.

1. Пролог – всё было – точно по сценарию.

2. Домик – сокращенно специально писалась сцена. Утверждено.

3. Море – точно по сценарию.

4. ПИРС – не было в сценарии. (Новое творческое решение, запрещение спуск корабля (дорого) и пантомимы.)

5. Дальше опять по сцене, кроме ХИЖИНЫ, – не было хижины, надоело…

Надоело доказывать, проверьте сами.

Или проверьте, или обязательно проверьте, или прекратите болтать!

То же самое с ЛЕГЕНДОЙ о МАТЕРИАЛЕ в КОРЗИНУ:

Кроме нормальных и МИНИМАЛЬНЫХ поисков-вариантов, всё, всё, всё в КАРТИНЕ! (Поймите, это хороший метод, снять один дубль так, а другой иначе.)

ИСКЛЮЧЕНИЕ:

То, что не дают доснять то, что касается попыток с негодными средствами: съемок 10 девочек – танец, как массовое гулянье, – нищенство! Нищенство!

ОРГ-МАЛЯРИЯ!

4 попытки в стане пиратов обойтись без запрещенного мостика.

А мало! Ох как мало! Видела наша корзина!

Невероятно мало при наших условиях и ПОЛНОЙ финансовой и организационной АВАНТЮРЕ в работе над фильмом.

Я не знаю, зачем пишу.

Точно знаю – писать не надо было.

Зачем еще и раздеваться перед всеми.

За этот героизм и профессионализм:

1. Выговор. ПУСТЬ!

2. 20% ПОДАВИТЕСЬ!

И главное:

НЕЛЬЗЯ СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО НАДО.

ДА! ОНА СТОИТ, ЕСЛИ УЖАТЬСЯ, – 10, все 10.

И это по-нищенски.

Без Африканской натуры. Доведения приема вариоэкрана. Без настоящих ансамблей танца и настоящего, дорогостоящего балетмейстера…

Если с учетом ОСОБЫХ УСЛОВИЙ. Нормально – 11, но считаем – 10, скинем – пусто 9, и если она 7, ТО ЭТО 2 МИЛЛИОНА ЭКОНОМИИ.

А за счет чего?

1. Съемка быстрее молнии. По 16 планов в смене КМБ.

2. Выход из любого положения.

3. 10 лет жизни.

4. Операторов, художников.

5. Личного напряжения.

6. Отсутствие репетиций, актеров.

7. Уверенность: 1-2-3 дубля. Смелость и риск.

За этот героизм и профессионализм:

1. Выговор – ПУСТЬ!

2. 20% – ПОДАВИТЕСЬ!

И ГЛАВНОЕ:

НЕЛЬЗЯ СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО НАДО.

А если по сути, НЕОБХОДИМОГО.

Сложность построения – простейший сюжет, большой вход в него, внутренняя линия из узловых моментов (при цикле – развитие внутри).

Пропускаются смысловые узлы.

(Палуба – завязка, Пустыня – перелом в отношениях, Стан пиратов – итог сомнений Айболита.) И:

1. Тогда летит всё построение фильма. Сюжет, острые буффонные события, лирические отступления и внутренняя линия. Которая без этого не ясна!

2. Тогда образ Айболита (как всякого героя – обо, он – смысл) лишается внутреннего содержания.

3. Тогда идут эпизоды без встречи: море, пирс, акулы, захват, берег, приезд, сон, до камня.

Самое главное признать любое:

1. Была сильно (!?) занижена смета. Можно осметить картину по выходу с существующими нормами для трюков и пр.

2. Был занижен метраж: а) заявленный в сценарии; б) заявленный у Сурина; в) письма всем троим; г) факт налицо.

3. Были 20–28 дней практически простоя, и посчитать их простоями.

4. И самое главное – не дать доделать картину. Убыток, убийство двойное.

Я ПОВЕШУСЬ!

И если это признать, то реально, считаясь с фактами дать доделать и отточить, вариоэкран.

СНЯТЬ – хотят не снять.

СЛОЖИТЬ – хотят не сложить.

ОЧИСТИТЬ – хотят не сложить.

ПОКАЗАТЬ и ДОРАБОТАТЬ и СДАТЬ.

1-е НЕОБХОДИМО

Конкретно.

Палуба, и не просто, а сцена, и дать ее снять, хоть с 1-й репетиции. Стоит декорация – 3 дня.

2-е НЕОБХОДИМО

Пустыня под Москвой – 2 дня.

3-е НЕОБХОДИМО

Стан пиратов под Москвой. Бармалей – Айболит. И также поправить гадости истерических съемок и сокращаемых на ходу сцен.

4-е НЕОБХОДИМО

Залатать:

1. Ослов, песню – 1 день.

2. Бассейн – 1 день.

3. Закончить мост.

4. Автор. Кинопавильон – 2 дня.

5-е НЕОБХОДИМО

Дать время собрать и отточить материал, это копейки.

6-е НЕОБХОДИМО

Дать возможность работать, не мучить, не мучить, не мучить.

Я сейчас работать не могу, если не вспомнить всем, что я автор, режиссер и актер этой картины и не кретин Вам.

Дайте работать.

Не имеете права губить фильм. Это – 7 млн.

Это жизнь.

Не будьте убийцами.

Я ИМЕЮ ПРАВА.

Или нет? Или я… кто я? Почему я должен это писать? Это что такое? Что это? И потом, черт Вас возьми, за что?

Ролан Быков

7 мая 1966

Это письмо написано в конце съемочного периода. Наверное, только имея те бойцовские качества, какие были у Быкова, можно было довести эту работу до конца с минимумом потерь. Из письма ясно, как шла работа, но вот просто один из штрихов.

На картине был замдиректора Маклазян. У него в те годы появился «мерседес» – правда, не новый, но всё же редкая невидаль. Появился он, очевидно, благодаря тому, что вместо организации съемок в окрестностях Баку он гонял оттуда фрукты в Тюмень. Крови этот человек попортил Быкову немало. Когда вся группа приехала в экспедицию, он на следующий день, встретив Быкова на лестнице Бакинской гостиницы, спокойно сказал: «Да знаешь, Ролан, там, где ты хотел снимать, не получится, там дома начали строить». Быков тогда горяч был. Замдиректора свалился с лестницы и тут же взял бюллетень. Быков с художником и операторами носился по окрестностям в поисках приемлемой натуры. На это ушла почти неделя, а бюллетенивший замдиректора каждое утро с перекинутым через плечо полотенцем шел на пляж, приветственно помахивая рукой. Неделя была потеряна. И уволить-то его было нельзя, вот что самое ужасное. У Быкова вычли из постановочного гонорара 20% за перерасход, дали картине вторую категорию.