Текст книги "Человек-радар"

– И о том, что вытворяли с твоим телом.

– Плевать! – в запале воскликнула девушка. – Пусть делают все, на что их больная фантазия горазда. Лишь бы платили за дополнительные услуги. А Альбинос всегда очень четко следит за тем, как расплачивается клиентура.

Я взял паузу, сделав первый глоток кофе за всю беседу. Не скажу, что услышанное так уж меня шокировало. Но на определенные размышления из области морали натолкнуло, да.

– И вас всех устраивает подобный расклад?

– Да это великолепный расклад! Кто бы не хотел работать так же? Ты не хотел бы? А работяга с завода? Пришел на смену, переоделся в робу, и вдруг бац – ты уже сменился, а в руке монета звенит! К тому же мы ведь не устаем. Альбинос с самого начала объяснял, что блокируются какие-то там процессы в мозгу. Усталость притупляется. «Выходя из фокуса», мы бодры, как после здорового сна.

– Получается, в стенах отеля вы просто оболочки?

– Которые получают шикарные деньги и идут веселиться, потому что отдохнули на работе. – С победной ухмылкой Кристина пустила в потолок финальную струю дыма, затушила окурок. – Ты, кажется, приуныл, детектив? Пей свой кофе, пей.

Мне требовалось время, чтобы переварить новую информацию. Мир терял границы реальности. Даже недавний опыт внетелесного перемещения теперь казался серой обыденностью.

– Ты сказала, не вся клиентура приняла новые правила. Им не пришелся по душе контакт с… пустыми оболочками?

– Ну, совсем уж махровые – вроде Герочки – слились, ясное дело. Но большинство остались. И дружков позвали. Они же в кои-то веки могут делать с нами что заблагорассудится! Никаких табу – главное, плати.

– Кажется, ты рада, что у отеля сменился хозяин.

– А чего не радоваться? Я стала зашибать в два раза больше – и при этом абсолютно не помню, за что именно получила свои кровные. А не помню – значит, не было. Альбинос – странный мужик, но справедливый.

Я фыркнул.

– Скажи это Гене Мазаеву, который вышиб себе мозги.

Кристина легкомысленно пожала плечом.

– Самоубийство.

– Вследствие фокуса Альбиноса.

– А вот это хрен докажешь! Даже если и так – мне-то что? В Серпейске, начиная с девяностых, постоянно кого-нибудь закатывают в асфальт и топят в Каре. Бандитские разборки, я в них не лезу.

– Альбинос еще каким-нибудь бизнесом владеет?

– Ему незачем.

– Ой ли?

– Что – ой ли? Ты реально не уловил, что такое «Марта»! Думаешь, к нам приходят исключительно одинокие неудачники или мужья, уставшие от жен? Отель – это порт семи морей. Политики, бизнесмены, силовики – все к нам захаживают. Под них Альбинос даже держит отдельных девочек. Свежих, не примелькавшихся.

– Элита щедрее платит?

– Элита дороже стоит. Зеркало в номере видел? Такие – повсюду, даже в люксах.

До меня стало доходить.

– И за каждым из них – видеокамеры. Компромат на…

– На самых грозных воротил города, – кивнула Кристина. – Поэтому Альбинос щедр на премии и авансы, бабло его не интересует. Видео – вот что главное.

– Это наследство от Мазая?

– Не-а. Чистой воды ноу-хау. Генка так не рисковал, боялся за свою голову. А Альбик сразу камеры установил, как будто для того бизнес у Мазая и отжал.

– Что он задумал?

– Мне-то почем знать? Я просто «ночная бабочка», которая продает свои крылышки. Остальное меня не заботит.

– Тебя вообще заботит хоть что-нибудь, кроме денег?! – разозлился я.

Кристина скорчила кислую мину.

– Только давай без морализаторства, дорогой. Вас таких – каждый полуторный, а на уме все равно одно и то же.

Я посмотрел в окно, проглатывая раздражение. Демонстрировать эмоции было бессмысленно. Захотелось встать и уйти.

– С Герхардом встретишься? – глухо спросил я. – Он внизу, в машине ждет.

– На дому не обслуживаю.

– Да не за тем, дура. Он нанял меня, потому что думал – ты в беду попала. Я-то вижу, что это не так, теперь надо Петрова убедить. И никто, кроме тебя, не справится.

Девушка вздохнула, повертела кружку в руках.

– Вот откуда он такой взялся?..

– Приведи себя в порядок. И не говори ему того, что сказала мне. Он запомнил тебя другой – пусть все так и остается.

Я спустился на стоянку. Герхард Алексеевич потел и нервно топтался возле «вольво». Завидев меня, он стрельнул недокуренную сигарету в свежую кучку бычков.

– Почему так долго? Что-то случилось?

– Нужно было прояснить пару моментов.

– Кристина в порядке?

– Да, с ней все хорошо.

– Она готова встретиться со мной?

– Да, но послушайте…

Петров решил не слушать. Он ринулся к подъезду, из которого я только что вышел. Проковылял несколько метров, остановился, вернулся назад.

– А какая квартира?

– Герхард, послушайте, что я скажу. Ваши подозрения относительно «Марты» подтвердились. Вы наняли меня выручить Кристину, однако она вовсе не нуждается в спасении и через пять минут все вам объяснит. Я выполнил оба пункта договора, на этом наши дела окончены. Если хотите, можете постараться наладить с Кристиной неформальные отношения. А про отель лучше забудьте. Пускай все идет своим чередом.

– Там происходит нечто совсем уж противозаконное, да? – серьезным тоном спросил Петров.

– Я не могу сказать наверняка. Но верьте мне: никому из сотрудниц отеля посторонняя помощь не требуется.

– Вы умываете руки?!

– Я выполнил ваш заказ и двигаюсь дальше.

Мужичок пришел в растерянность.

– Давайте я заплачу еще! Вы проведете полноценное расследование и выведете мерзавцев на чистую воду!

Я не удержался от улыбки.

– Каких мерзавцев, Герхард? Бордель под вывеской отеля – обычное дело. Будете бороться – только копья переломаете. Главное, мы нашли девушку и с ней все в порядке. У вас появился шанс – используйте его. Если хотите совершить благой поступок – вытащите Кристину из этого болота. Одарите ее золотом и бриллиантами и увезите из города. Лучше потратить денежки таким образом, чем платить мне за войну с ветряными мельницами.

По правде говоря, я лукавил. Мне и самому было интересно попристальнее приглядеться к «Марте», да и деньги Герхарда Петрова в моем кармане чувствовали бы себя прекрасно. Но существовало несколько причин, почему я принял решение самоустраниться. Во-первых – «гретельская бойня», расследование по которой шло полным ходом. Аналогичный крестовый поход против тирана-телепата мог выйти мне боком.

Во-вторых, Альбинос, судя по всему, затеял игру с крупными ставками, и я, влезая в это дело, практически неизбежно оказывался между молотом и наковальней. Лучше держать руку на пульсе событий, поглядывая, во что выльется смелая инициатива телепата, а лобовое столкновение оставить на долю других. Надо знать размер куска пирога, который можно откусить без последствий.

Герхард Петров переминался с ноги на ногу, желая что-то сказать. Не дав ему подобной возможности, я назвал этаж и номер Кристининой квартиры.

– Она вас ждет.

Мужичок плотно сжал губы, поправил смешные очки.

– Спасибо вам.

– Идите. Обратно сами доберетесь?

– Если что, вызову такси.

Я пожелал ему удачи, прыгнул в авто. Проследив, как клиент скрывается в подъезде, завел мотор и поехал в центр. Я искренне надеялся, что на том эпопея с отелем подошла к концу…

Девушка, сидевшая напротив Маляра, была очень красива. Правильный овал лица, чувственные губы, выразительные карие глаза и волнистые светлые волосы. Всем своим видом она излучала жизнелюбие и доверие к миру. Маляр рисовал ее в паре с мужем – худым вертлявым парнем с длинным крючковатым носом. Молодые люди нравились художнику – это было заметно по тому, как старательно выводил он несложные линии шаржа, по скупому изгибу сжимавших беломорину губ, означавшему довольную улыбку.

Я стоял в тени высокой водонапорной башни, размышляя о загадочной фигуре бывшего фальшивомонетчика. Казалось, мы здорово сблизились за последний месяц, но я до сих пор мало что знал о Маляре. Чем, например, он зарабатывал на жизнь? Рисование в подворотнях большого дохода не принесет, хоть сутки напролет здесь сиди.

Возможно, он занимался написанием серьезных портретов для состоятельных особ, но в его квартире я не приметил эпичных набросков. С той же долей вероятности он мог вернуться к изготовлению фальшивых купюр или другим темным делишкам. А почему бы, собственно, и нет? Кажется, художник знаком с каждой псиной в Серпейске, при желании ему несложно подыскать нелегальную халтурку.

Много темных пятен было в истории этой личности. Тем не менее Маляр вызывал у меня доверие. Я столь слепо верил ему, что не чурался переступить границы этических норм профессии и делился подробностями расследований. Я корил себя за чрезмерную искренность – но ничего поделать не мог. Маляр видел меня, понимал мой внутренний конфликт и тем безоговорочно подкупал. Возможно, я попал в зависимость от его советов и наставлений.

Художник закончил рисовать. Молодые люди расплатились, забрали лист ватмана. Довольные, они пошли по своим делам, со смехом разглядывая шарж.

Я вышел из тени, направился к Маляру.

– Забавная пара, – сказал он, приводя в порядок свои принадлежности. – Зовут Рома и Маша. Знаешь, как попросили озаглавить рисунок?

– Как?

– «РоМаша».

– Забавно.

– Вот и я о том же. Чего кислый такой?

– Мазай мертв.

Маляр прекратил собираться, поднял голову.

– Как?

– Я приехал к нему вчера, начал задавать вопросы. Ты, кстати, знал, что в последнее время он не мог ходить?

Маляр отрицательно покачал головой.

– Я нашел его в инвалидном кресле. Геннадий рассказал, что полгода назад к нему пришел какой-то неизвестный мужик и приказал переписать отель на его имя. Просто сказал сделать это. Мазай не смог не подчиниться. Он оформил документы, а затем – опять же по устному указанию – отправился в Москву, купил самое дорогое инвалидное кресло, сел в него – и больше не мог встать.

– Внушатель…

– Так точно.

Маляр тяжело вздохнул, глядя куда-то вдаль. Пара «РоМаша» уже скрылась из виду.

– Как все произошло?

Я спрятал руки в карманы джинсов. Отвечать на подобные вопросы всегда тяжко.

– Мы разговаривали. Твой друг как раз начал рассказывать о том, как очутился в инвалидном кресле, а затем…

– Что – затем?

– Не знаю, как объяснить. Если бы Мазай был роботом, я бы сказал, что его коротнуло. Что-то сломалось у него в голове, понимаешь? Он достал пистолет и застрелился.

Я помолчал, а потом для чего-то добавил:

– Я ничего не успел предпринять.

– Ты уже что-нибудь выяснил о новом владельце «Марты»?

– Немного. Все зовут его Альбиносом.

– Альбиносом?

– Да. Я разговаривал с одной из мартовских девчонок.

– С той, в которую влюбился твой клиент?

– Ага. Если верить ее словам, этот Альбинос привнес своего рода ноу-хау в древнейшую профессию. Он ментально опустошает девчонок перед каждой рабочей сменой. К клиентам приходят болванчики, с которыми те вольны делать что заблагорассудится.

– Девушки в курсе этого?

– Да. И, что более важно, им это по душе. Никаких воспоминаний о клиенте или о том, что вытворяли с их телами. Только деньги. Подобный подход сам по себе стал рекламой – у «Марты» нет проблем с кадрами.

Маляр бросил на асфальт бычок, растоптал тяжелым ботинком.

– Механическая проституция… А как клиенты это воспринимают?

Я пожал плечами:

– У них карт-бланш. Никто не скажет «стоп», если они платежеспособны. Но это еще не все. Альбинос не просто так забрал у Мазая отель. Девушка поведала, что он повсюду установил видеокамеры и наснимал компромат на элиту города.

– Для чего?

– Пока не знаю. Не исключено, что он уже использует материалы по своему разумению.

Маляр покивал задумчиво, раскурил новую папиросу, принялся собираться.

– Ты что-нибудь намерен предпринять? – через плечо спросил он.

– Хочешь, чтобы я взялся за «Марту» по полной программе?

– А ты этого не планировал?

– Моя работа выполнена. Клиент полагал, что приглянувшейся ему девушке угрожает опасность, – я установил, что это не так. Даже нашел ее. Контракт исполнен, дело закрыто.

Маляр горько усмехнулся.

– Значит, так ты к этому относишься? Закрываешь контракты, выполняешь необходимый минимум? Тебе страшно пойти чуть дальше?

– Слушай, Маляр… Ты расстроен гибелью давнего друга – это понятно. Но я уже однажды пошел дальше – в ситуации с Бетреддиновой. Так пошел, что посадить могут. Ввязываться в подобную историю мне сейчас хочется меньше всего.

Маляр помолчал, пожал плечом:

– Может, ты и прав…

– Я прав?

– Ты спас подростков, но полностью зло искоренить не получится, верно?

Я молчал, пытаясь понять, к чему клонит товарищ.

Маляр подхватил пожитки.

– Ты извини меня. Я хочу побыть один.

Он двинулся на выход из переулка, оставив меня в одиночестве, ошарашенного, словно мне треснули обухом по голове. Я ожидал какого-то отклика на свое бездействие, гневного порицания, которое подтолкнуло бы меня к новой борьбе со злом даже в ущерб текущему положению. Но Маляр воспринял мое стремление спрятать голову в песок так… буднично. Словно это самая приемлемая стратегия жизни.

Я был дезориентирован. Почему старший товарищ так поступил? Почему оставил меня на распутье? Он сильно переживал потерю друга и потому дал слабину сам? Или же, наконец, разочаровался во мне?..

Как бы цинично это ни звучало, я надеялся на первый вариант…

Домой я возвращался в задумчивости. Поставил машину во дворе и побрел к подъезду – весь из себя мрачный философ. Я шагал, уставившись под ноги, абсолютно игнорируя окружающую действительность. Поведение Маляра выбило меня из колеи. Я размышлял о том, что, возможно, он таки совершил воздействие на меня посредством недеяния. Может, так художник хотел показать, что я не обязан взваливать на свои плечи заботы о безопасности целого города? Что мир не нуждается в спасении и вполне себе существует без нашего активного вмешательства? Если мы вдруг сделаем шаг в сторону, отвернемся, закроем глаза – Армагеддона же не произойдет, верно?

Я считал, что в достаточной мере проявил героизм в столкновении с «обществом „Гретель“». Засветился так, что теперь хочется померкнуть. А Альбинос… Ну, он же не вчера появился на свет! Где-то чем-то он до этого зарабатывал на жизнь, ел да пил. В смысле, плохиши отнюдь не проводят большую часть жизни в тайных убежищах, планируя злодейские злодеяния. Они ходят среди нас, кого-то любят, закупаются в супермаркетах, платят за ЖКХ. Смотрят «Игру престолов».

Исходя из той информации, которую я получил, Альбинос виделся мне типичным бандюгой с весьма прагматичными целями, таких вокруг – пруд пруди. Что мне теперь, объявлять крестовый поход против ветряных мельниц?

Я не видел великой трагедии в том, чтобы пройти мимо истории с отелем. Вокруг творились преступления куда страшнее, чем обезличивание добровольно торгующих своими телами девушек, которые, кстати сказать, совершенно не возражают против этого.

Я настолько углубился в экзистенциальные размышления, что не сразу уловил, как меня окликнули по имени. Остановившись и подняв голову, увидел приближавшегося ко мне плечистого парня в неприметном костюме и с физиономией типичного силовика. Я дождался, пока он подойдет, не ощущая опасности и негатива.

– С вами хотят поговорить, – сообщил парень. – Пройдемте в машину.

Тон его голоса оказался совершенно бесцветным. Я не стал артачиться и последовал за силовиком. Мы зашли за угол дома, где был припаркован тонированный «мерседес». Парень открыл заднюю дверцу, и я нырнул в салон, где находился один прелюбопытнейший субъект. Это был китаец средних лет, в черном костюме. Его умное прямоугольное лицо и аккуратная прическа органично сочетались с энергетикой непоколебимого даосского спокойствия.

Автомобиль оказался достаточно просторным, чтобы мы с китайцем умудрились усесться вполоборота друг к другу и не тереться коленями. Некоторое время мы молчали в полумраке тонированного салона. Воздух внутри был наполнен приятным ароматом дорогой туалетной воды. Первым заговорил он:

– Вы знаете, кто я?

– Да, я узнал вас… Товарищ Чжао.

Он имел чистейшую дикцию, российское гражданство и статус пионера китайской экспансии в Серпейске.

– Кирилл Андреевич впечатлен вашим недавним подвигом, – тихо заговорил помощник мэра, глядя мне в глаза. – Спасение невинных детей – поступок чести.

Я не нашел ничего более подходящего, чем процитировать крутых героев из любимых боевиков 80—90-х:

– Я просто делал свою работу.

– Мэр впечатлен настолько сильно, что рассматривает возможность оказать вам всестороннюю поддержку в решении ваших проблем.

– А у меня есть проблемы?

– Я ознакомился с ходом расследования «гретельской бойни». Да, определенно у вас есть проблемы.

Я промолчал. Он продолжил:

– Ваша версия произошедшего полна пробелов и шероховатостей. Следователь считает, вы намеренно ввели его в заблуждение, и собирается сделать вас основным подозреваемым, инкриминировав двойное убийство при отягчающих.

– А вы, стало быть, готовы поумерить его пыл?

– Мы уже это сделали. – Он выдержал паузу. – Кирилл Андреевич не исключает, что вы превысили допустимые нормы самозащиты. Но при этом совершили настолько благородный поступок, что расплату за него мы готовы взять на себя.

– С каких это пор за добрые дела приходится платить? – решил поинтересоваться я.

Чжао пожал плечами:

– С зарождения Вселенной.

– Глубоко копнули.

– Вы оказались совершенно одиноки в крестовом походе против зла. Наша поддержка может оказаться критически важной.

– Сколько патетики… Но суть я улавливаю. Что взамен?

Товарищ Чжао откинулся на спинку, заметно расслабившись. Он получил меня. Только что. Я попался на крючок.

– Всего лишь одну услугу.

– Всегда бывает «лишь одна услуга». Что конкретно?

– Нам требуются ваши навыки частного детектива.

– Даже так…

– Необходимо сделать то, что у вас получается лучше всего, – найти человека.

– Кому это необходимо?

– Нам с Кириллом Андреевичем.

– У вас в распоряжении силовые структуры города и, если потребуется, многочисленная китайская диаспора. Вряд ли я смогу больше, чем все они, вместе взятые.

– Наше дело весьма щепетильное. Мы не хотим привлекать лишнее внимание.

Я неторопливо почесал бровь, выигрывая время для того, чтобы оперативно обдумать услышанное.

– Что за человек и почему его следует найти?

Чжао едва заметно улыбнулся.

– Не здесь и не сейчас. К тому же никто не обрисует вам ситуацию доходчивей Кирилла Андреевича. Вы не будете против встречи с ним лично?

– С кем? С мэром?

Китаец кивнул. И, поскольку более ничего не добавил, я развел руками:

– Мне пригласить его на чай или надо приехать на пустырь за город?

– Никаких пустырей, что вы. Он ждет вас у себя в администрации.

– Прямо сейчас?

– Завтра. Выходной день, в здании не будет посторонних. Вы сможете спокойно поговорить. В девять часов устроит?

– Повезло вам, что я ранняя пташка. Давайте в девять.

– Прекрасно. Машина будет ожидать у подъезда.

– Даже так?

– Мы ценим то, что вы уже сделали, и готовы обеспечить вас всем необходимым.

Я помолчал. Политик стелил уж слишком ровно и мягко, а когда тебя начинают окучивать функционеры из администрации – жди подвоха.

– Спасибо, что уделили мне время, – сказал Товарищ Чжао. – Больше не смею вас задерживать.

Я сидел, вопросительно глядя на китайца.

– Что-то еще? – уточнил он.

– Никакой восточной мудростью не поделитесь?

Мой вопрос как будто слегка его удивил.

– Восточной мудростью?

– Просто вы производите впечатление человека, любящего цитировать Конфуция.

– Потому что я китаец?

– Ну да…

– Молодой человек, – вздохнул заместитель главы города, – я более пяти лет не был на родине. Вся мудрость выветрилась, осталась только смекалка.

– И как вам нравится в России?

Мне показалось, что Чжао помрачнел.

– Вы играете с огнем, – тихо сказал он.

– Моя любимая стихия. До встречи.

Я выбрался из машины. Молодцеватый охранник был тут как тут. Кажется, я ему не нравился. Возможно, теперь и Чжао был от меня не в восторге, чего я и добивался. Мне претило, что какие-то высокомерные господа в костюмах сочтут, что отныне я их карманный солдатик.

Но так уж случилось, что за «гретельскую бойню» меня могли конкретно прижать, а потому помощь этих самых господ будет отнюдь не лишней.

Водитель-охранник Чжао обошел автомобиль, сел за руль и укатил вместе с помощником мэра по хрен-пойми-каким-делам. Я двинулся к подъезду, размышляя, не перегнул ли палку с Чжао. Все-таки слухи о том, что он контролирует деятельность триады в Серпейске, вряд ли были беспочвенными. И хотя здесь их влияние не столь обширно, как в Китае, повстречать на лестничной площадке татуированных молодчиков с тесаками не очень бы хотелось. Я играл в «Слипинг Догс», если что…

Когда я добрался до квартиры, первым делом заглянул в холодильник. Мышь в петле не болталась, но обилием съестного здесь и не пахло. Кусок сыра, пара яиц, надкушенный огурец да коробка малинового йогурта. Я достал напиток, глянул срок годности – просрочен. Следовало отправиться в ближайший супермаркет, знатно затариться и провести вечер за игровой консолью. Вот только когда в кармане заиграл мобильник, я понял, что моим планам не суждено исполниться.

Звонил Петров, которого я надеялся больше никогда не услышать.

– Да, Герхард Алексеевич.

Тишина.

– Слушаю, говорите.

Ответа так и не последовало, но я совершенно точно ощущал наличие уха по ту сторону связи.

– Кто это?

– А это Альбинос, – сподобился ответить собеседник звонким, энергичным голосом.

Не стану врать – дыхание у меня перехватило.

– Где Герхард?

– Сидит напротив.

– Он жив?

В трубке захохотали.

– Конечно, жив, господи. Или ты думаешь, я подвесил его вниз головой с моста и звоню, чтобы ты услышал предсмертный вопль?

– Я вообще без понятия, за каким хреном ты звонишь.

– Так это он сам попросил тебе набрать.

Я облизнул пересохшие губы.

– Почему?

– Не имею ни малейшего понятия! – раздраженно повысил голос Альбинос. – Может, он считает тебя единственным, кто выправит его косяк? Короче, давай приезжай ко мне, побалакаем. Адрес ты знаешь.

– Отель «Марта»?

– Отель «Марта». И не затягивай. Полчаса у тебя. Дольше ждать не буду.

Собеседник дал отбой. Я стоял перед открытым холодильником с надгрызенным огурцом в одной руке и телефоном в другой. Видок, прямо скажем, не героический. Ехать никуда не хотелось.

Какого хрена Петров забыл у Альбиноса? Поговорил с Кристиной по душам, узнал, каким именно образом предполагаемый телепат использовал выдающиеся внешние данные девушки, и поехал искать справедливости. Он радикальный романтик, он мог.

Одно было очевидно: необходимо отправляться в путь и выручать бывшего клиента из… того, во что он там вляпался. А вот каким из способов – войной или дипломатией, – решать придется на месте.

Я быстренько переоделся в свободные брюки цвета хаки и легкий серый свитер, не сковывающий движений, что чисто теоретически делало меня готовым к непродолжительной рукопашной схватке. Про средства индивидуальной защиты тоже забывать не следовало. В машине лежал травмат – уже плюс пятьсот к отваге и доблести. Из ящика для столовых приборов я извлек старый добрый кастет, в набедренный карман убрал перцовый баллончик.

Мне бы еще тактический нож и телескопическую дубинку, но первый сейчас валялся на складе вещдоков, а вторая и вовсе канула в Лету. Ладно, чем богаты, тем и рады. В конце концов, «перчик», кастет и травмат уже сулили неплохие шансы на победу в замкнутом пространстве.

Я был готов помахать кулаками в стенах отеля-борделя – и да поможет нам биолок!

До «Марты» я добрался минут за пятнадцать. Припарковался через дорогу, но покидать «вольво» не спешил. Сжимая в руке травматический пистолет, я внимательно осматривал улицу на предмет возможной засады. Несколько пешеходов, вывески, тусклые в вечерних сумерках, ряд припаркованных вдоль тротуара авто. При беглом осмотре я не выявил ничего подозрительного. Засунул пистолет за ремень, прикрыл свитером, вылез из авто. Посмотрел по сторонам, пересек улицу. Район продолжал жить в своем традиционном ритме, без бросающихся в глаза отклонений. Это хорошо. Я толкнул калитку, шагнул на территорию отеля. Парковка оказалась абсолютно пустой. Это было не очень хорошо.

Я прислушался к ощущениям, однако, судя по тишине биологического локатора, либо мне ничто не угрожало, либо шестое чувство взяло выходной. Только когда оказался в гостиной, я понял, что дело пахнет керосином.

Администратор Наталья, регистрировавшая меня в прошлый визит, все так же находилась за стойкой, рядом с которой стояла, судя по форме, горничная. Тела обеих девушек были напряжены, лица бесстрастны, а глаза пусты. Трудно сказать, дышали ли они вообще. Во всем отеле не было слышно ни единого звука.

– Идите за мной, – немного механическим тоном произнесла горничная.

Она развернулась и скрылась за дверью под лестницей, ведущей на второй этаж. Наталья не проявляла ни малейших признаков жизни, глядя то ли на меня, то ли в пустоту.

Я последовал за горничной и очутился в небольшом коридорчике. Девушка ожидала возле двери без таблички, глядя прямо перед собой. Я попытался влезть в поле ее зрения, но взгляд ее оставался рассеянным, как у новорожденного.

– Вас ожидают, – доложила она и прошествовала обратно в гостиную.

Я остался в одиночестве. Коснулся рукоятки пистолета – стало спокойней. Набрав в грудь побольше воздуха, открыл дверь без опознавательных знаков и прошел в скрывавшееся за ней помещение.

Первым, кого я увидел, был Герхард Петров. Он сидел в гостевом кресле у широкого стола в крайне напряженной позе. Пиджак его невыразительного костюма был распахнут, выставляя напоказ изрядно взмокшую грудь. Капли пота водопадом струились по упитанному лицу, перекошенному от страха. Мой клиент пребывал в состоянии, очень напоминавшем панику.

Позади стояла безумная увлеченность его жизни – Кристина. Ее лицо и взгляд были такими же пустыми и бесстрастными, как у девчонок при входе. В руке «ночная бабочка» держала черный пистолет, ствол которого упирался Петрову в голову. Расклад, прямо скажем, не из лучших.

Хозяин кабинета находился за столом, вальяжно раскинувшись в кресле. Сразу было ясно, кого тут кличут Альбиносом. Светлые волосы, светлые брови, нагловатое бледное лицо и кипенно-белые костюм и рубашка с расстегнутым воротом. Неприятно чавкая, мужчина жевал жвачку и глядел на меня как на человека, просто обязанного разъяснить сложившуюся ситуацию.

– Ты быстро, – сказал он.

– Дорога свободная.

– Ну да, ну да… – Он поднял руку, звонко щелкнул пальцами. – Наставь пистолет на него. Дернется – стреляй в грудь.

Кристина сразу же подчинилась. Теперь оружие было направлено на меня. Рука девушки совсем не дрожала.

– Ты уж не обессудь, – сказал Альбинос, поднимаясь из кресла. – Просто я слышал, ты шустрый парень.

Он подхватил местную газету, вышел из-за стола. Я отметил, что и туфли с носками были у него белого цвета. Альбинос пробежался по страницам, показал газету мне.

– Это ты сделал?

Судя по броскому заголовку, статья была посвящена заварушке в школе «Гретель».

– Частично.

– А я ведь ее знал, Бетреддинову-то. И мужиков ее. Крутые ребята. Как ты их уделал?

– С божьей помощью.

– Саярку и впрямь менты распотрошили или тоже твоя работа?

Я поморщился.

– Слушай, давай ближе к теме. Что тут происходит? На кой хрен ты вызвал меня и почему девчонка угрожает Петрову пистолетом?

– Вообще-то в данный момент девчонка угрожает тебе.

– Да неужели!

Альбинос перекинул комок жвачки из одного угла рта в другой, внимательно присматриваясь ко мне. Вернул газету на стол, указал на Герхарда.

– Это твой дружбан?

– Клиент.

– Ты дал ему пистолет?

– Какой пистолет?

– Этот самый. – Кивок на Кристину. – Твой, как ты утверждаешь, клиент ворвался сюда, забрызгал слюной мой шикарный стол и в довесок начал размахивать пистолетом. И если ствол ему дал не ты, то я ума не приложу, откуда он взялся у такого лошары.

– Я ничего ему не давал.

Альбинос повернулся к затаившему дыхание Петрову.

– Ты где ствол надыбал, придурок?

Герхард попытался объясниться, но лишь проблеял нечто нечленораздельное.

– Это китайский «макаров», – сказал я. – В «Шанхае» такой за тыщу юаней купить можно.

Альбинос прищелкнул языком.

– Долбаные гастарбайтеры…

– Может, уже скажешь Кристине расслабиться?! А то как-то неприятно под прицелом стоять.

– О, да ты знаешь, как ее зовут!

– Конечно, знаю. Я разыскивал ее.

– Зачем?

– Его заказ.

– А ему это для чего?

– Хотел найти.

Альбинос расхохотался.

– Против логики не попрешь, да? Вы просто два гения! На хрена ему моя девочка?

– Он влюбился в нее и хотел встречаться вне стен отеля.

– Влюбился? Вот это вот чмо?

– Мой клиент, да.

– И когда ты ее отыскал, что сделал?

– Соединил их брачными узами, твою мать! Прикажи опустить ствол.

Альбинос снова засмеялся. На меня он смотрел задорными глазами, весело чавкая жевательной резинкой.

– Прости, но нет. Я знал, на что способны ребята из «Гретель». Если ты их завалил, тебя лучше держать на цепи.

– Откуда вы знакомы? Общие дела?

Альбинос расхохотался еще громче.

– Вот ты жучара! Решил раскатать меня прям здесь, в моем кабинете?!

– Ну, раз уж я все равно приехал потрындеть ни о чем…

– Я тебя по делу вызвал!

– Серьезно? Пока я не увидел никакого дела.

Альбинос в один момент перестал веселиться, опустился на край стола из белого дерева.

– Твой клиент тронулся умом.

– У влюбленного мужика в голове всегда много дури. Не суди строго.

– Когда он ворвался, то начал требовать дать свободу ненаглядной Кристине. Орал, что я поработил ее и всех остальных девочек! И еще якобы я похищаю их души!

– Звучит поэтично.

– Твой клиент заявил, что, если я не позволю Кристине уехать с ним, если не освобожу ее из рабства, – он пустит мне пулю в лоб.

– Ну что тут скажешь… Петров страшен в гневе.

– А я смотрел на это чмо и думал: неужели где-то там, под нелепой наружностью, скрывается мужество взять в руки пистолет и наставить его на живого человека? Или твоего клиента кто-то надоумил.

– Спроси у него.

– О, я спросил! И он мне многое рассказал – о тебе, о том, какие вы с ним корефаны и как быстро ты для него отыскал Кристину.

– Мы знакомы пару дней. Я отрабатывал контракт.

– Он рассказал, что ты – тот самый герой, что поубивал моих друзей. И я начал думать: а не связано ли все это между собой? Случайно ли сукин сын сперва шнырял в моем отеле, а затем нашел одну из моих девочек для полоумного лузера? Что, если он начал копать под меня? Что, если он подговорил лузера взять оружие и накинуться на меня, чтобы проследить за реакцией? А?

– Серьезно? – усмехнулся я. – И ты еще Петрова называешь психом!

– Когда ты нашел Кристину, она многое разболтала?

– А что она могла разболтать? Сколько клиенты отваливают за ночь с ней?

– Она рассказала, как у нас все устроено?

– По-твоему, мне интересен типовой распорядок дня тружениц борделя?

Альбинос прищурился.

– Ты считаешь, я какой-то нелюдь? Похищаю разум людей, держу в заложниках их тела?