Электронная библиотека » Роман Бевзенко » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 29 января 2019, 14:00


Автор книги: Роман Бевзенко


Жанр: Юриспруденция и право, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Шрифт:
- 100% +
2.2. Акцессорность объема требования

Акцессорность объема требования означает, что объем акцессорного требования определяется по объему основного требования. Это свойство дополнительных обязательств подчеркивают абсолютно все исследователи[36]36
  См, например: Mata M.A. de la. Op. cit. P. 61; Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. P. 45; Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 314; Вебер Х. Указ. соч. С. 103; Дедковский И.В. Указ. соч. С. 69.


[Закрыть]
.

Акцессорность объема обеспечительного обязательства выражается в том, что поручитель обязан уплатить кредитору не больше, чем ему должен должник; залогодержатель может извлечь из стоимости предмета залога не более, чем ему причитается с должника.

Такое понимание акцессорности объема предопределяет и ответ на вопрос о том, нужно ли в договоре об установлении обеспечения подробным образом описывать существо обеспеченного обязательства (его первоначальную сумму, размер процентов, сроки исполнения и т. п.) либо достаточно указания информации, которая позволяет индивидуализировать долг. Если обеспечителем является должник (например, он дал кредитору залог), то в этом нет совершенно никакого смысла, так как стороны и так знают о состоянии задолженности должника перед кредитором. Если же обеспечителем является третье лицо (поручитель, залогодатель, не являющийся должником), то для защиты его интересов (от, например, сговора должника и кредитора и фальсификации договора, обязательства по которому обеспечены, с указанием не соответствующей действительности суммы долга) достаточно передать в его распоряжение заверенную копию договора между кредитором и должником.

Профессор A. Steven отмечает, что требование точной определенности долга (certain sum) на момент установления обеспечения выдвигалось многими авторитетными шотландскими юристами, поддерживалось Палатой лордов (с формулировкой о том, что земля не должна обременяться неопределенными долгами, так как это вредит кредиторам[37]37
  Newnham, Everett & Co. v. Stuart (1794) 3 Pat 345 at 347 per Lord President Campbell.


[Закрыть]
) и потому часто цитировалось в судебных решениях[38]38
  См.: Steven A. Op. cit. P. 17–20.


[Закрыть]
. Согласно довольно высокопарному высказыванию судьи, лорда Кларка, сделанному в конце XIX в., «нет в нашем праве более укоренившейся идеи, чем та, что реальное обеспечение не может быть установлено по неопределенному долгу»[39]39
  Smith Sligo v. Dunlop & Co. (1885) 2 R 907 at 915.


[Закрыть]
.

Однако невозможность не только точного указания суммы обеспеченного долга, но и даже точного описания всех обеспеченных обязательств неизбежно вытекает и из другого простого соображения: объем ответственности обеспечителя простирается не только на собственно договорные требования кредитора к должнику (основной долг, проценты), но и на требования, связанные с ответственностью должника перед кредитором за просрочку (неустойка, убытки, издержки по получению исполнения)[40]40
  Mata M.A. de la. Op. cit. P. 62; Вебер Х. Указ. соч. С. 103.


[Закрыть]
. А эти денежные суммы невозможно не только более-менее точно указать заранее, но и даже предвидеть, будут ли вообще соответствующие требования иметь место. Таким образом, включение в механизм определения суммы обеспечительного обязательства мер ответственности должника перед кредитором сильно ослабляет такое выражение акцессорности объема этого обязательства, как указание в соглашении об установлении обеспечения конкретных сумм, за которые отвечает обеспечитель[41]41
  По мнению И.В. Дедковского, включение в объем ответственности залогодателя неустоек и убытков залогодержателя несправедливо, так как их неопределенный характер не позволяет залогодателю эффективно использовать всю стоимость принадлежащего ему имущества для целей последующего обеспечения иных своих обязательств (Дедковский И.В. Указ. соч. С. 70). В самом деле, представим себе, что предмет залога стоит 100, обеспеченный долг – 70, по нему могут быть начислены проценты, ориентировочно – 10. Остается еще 20 единиц стоимости имущества. Залогодатель мог бы их использовать для того, чтобы обеспечить еще один кредит. Но угроза взыскания из залога неустойки и убытков кредитора настолько уменьшает шансы младшего залогодержателя удовлетвориться из стоимости предмета залога, что он, по всей видимости, не будет представлять с этой точки зрения какого-либо интереса. Примером такого сбалансированного подхода может служить проект Вотчинного устава Российской империи (не ставший, к сожалению, законом), который устанавливал, что залог обеспечивает лишь возврат долга, проценты за два (!) года (и это при том, что исковая давность по обязательствам составляла 10 лет!) и издержки кредитора по получению долга; убытки и неустойка ипотекой не обеспечивались (см.: Проект Вотчинного устава с пояснительною к нему запискою. Том первый. СПб., 1893. С. 382–384).


[Закрыть]
. В связи с этим в договоре об установлении обеспечения достаточно либо простой отсылки к обеспечиваемому договору, либо описания обеспеченного обязательства самым общим образом[42]42
  Ср.: Mata M.A. de la. Op. cit. P. 60.


[Закрыть]
.

Что происходит с обеспечительным обязательством в случае, если сумма долга должника перед кредитором изменяется, но не в результате неправомерных действий должника (просрочки), а в результате соглашения между ним и кредитором (например, вследствие соглашения об увеличении лимита кредитной линии и т. п.) либо односторонних действий кредитора, допускаемых в соответствии с законом или договором?

Мыслимы три варианта ответа. Первый из них заключается в том, что в силу принципа акцессорности обеспечитель должен отвечать в увеличенном объеме. Однако такой подход представляется грубой ошибкой, ведь соглашение между кредитором и должником об увеличении суммы долга, процентов и т. п., будучи строго относительным, не может затрагивать лиц, которые в нем не участвовали. Кроме того, такой подход определенно несправедлив по отношению к лицу, выдавшему обеспечение, ведь его воля была направлена на то, чтобы создать для себя такое обеспечительное обязательство, которое бы не превышало долг, о котором знал обеспечитель, т. е. долг на первоначальных условиях. Поэтому этот подход должен быть отвергнут как несостоятельный. Мне не известны правопорядки, в которых он поддерживался бы на уровне закона или доктрины.

Второй подход заключается в том, что в случае изменения обеспеченного обязательства обеспечение должно прекратиться, так как нельзя ухудшать положение обеспечителя. Однако эта идея так же несостоятельна, как и первая. Действительно, ухудшать положение лица, выдавшего обеспечение, нельзя. Но вряд ли можно таким образом улучшать его положение, вовсе освобождая его от обязанности и резко ухудшая тем самым положение кредитора. Не следует забывать о том, что обеспечителя и кредитора связывает самостоятельное обязательство, отличное от обязательства должника перед кредитором, и поэтому изменение последнего просто не может автоматически повлиять на первое и ухудшить положение обеспечителя. Поэтому такое диковинное решение – вовсе прекращать обеспечение в случае изменения обеспеченного долга – также должно быть решительно отвергнуто, как противоречащее не только юридической логике, но и здравому смыслу.

Наконец, третий возможный подход заключается в том, что изменение должником и кредитором основного обязательства не должно сказываться на обеспечительном обязательстве, и поэтому обеспечитель должен отвечать на первоначальных условиях обеспеченного обязательства. Этот подход представляется взвешенным и учитывающим интересы всех сторон: кредитора, должника и лица, выдавшего обеспечение. Именно такой подход широко представлен как в европейской науке, так и в законодательстве[43]43
  Mata M.A. de la. Op. cit. P. 63; Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 316; Вебер Х. Указ. соч. С. 94.


[Закрыть]
.

Понятно, что главный риск, который возникает у обеспечителя в связи с третьим подходом, – это увеличение вероятности того, что должник допустит просрочку (например, резко увеличилась сумма кредита, которую взял должник, или резко увеличился размер процентов по кредиту), и возможность того, что кредитор обратится с требованием, основанным на обеспечении, существенно возрастает. Обеспечителю, связанному с должником отношениями покрытия, основанными на уже имеющемся долге, совершенно безразличны изменения основного обязательства (в том числе и степень такого изменения), так как он исполнит кредитору и зачтет свой долг перешедшим к нему требованием. Для обеспечителя, связанного с должником корпоративными отношениями, также не должно представлять особого значения, насколько сильно изменяется обеспеченное обязательство, так как он и должник экономически представляют собой одного субъекта. Повышение вероятности того, что кредитор будет реализовывать свои обеспечительные права, затрагивает лишь такого обеспечителя, который выдал обеспечение либо потому, что таков его бизнес (например, выдача поручительств за вознаграждение), либо в связи с тем, что он связан с должником родственными или дружескими узами. И если выдача залогов или поручительств за деньги встречается крайне редко, то второй случай (особенно в отношении поручительств) весьма распространен. Подходы к решению этой проблемы я предлагаю обсудить ниже, в § 6 данной работы.

2.3. Акцессорность следования за главным требованием

Обязательное следование[44]44
  Хотя есть и намного более радикальное мнение проф. Buckland о том, что уступка основного долга, по идее, должна прекращать строго акцессорное обязательство (Buckland W. Principal and Fideiussor. Consumptio litis // Juridical Review. 1941. December. P. 2 (цит. по: Levy E. Principal and Surety in Classical Roman Law: Did action brought against the one consume the obligation of the other? // Seminar. Annual Extraordinaty Number of «The Jurist». 1944. Vol. II. P. 7).


[Закрыть]
обеспечительного права за обеспеченным правом при изменении управомоченного лица является, по словам O.M. Stöcker и R. Sturner, «самой сердцевиной» (essential core) учения об акцессорных обязательствах[45]45
  Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. P. 49.


[Закрыть]
. A. Steven также указывает, что максима accessorium sequitur principale («акцессорное требование следует за главным») может быть использована для описания учения об обеспечении в целом[46]46
  Steven A. Op. cit. P. 21.


[Закрыть]
. Обязательное совпадение кредитора по обеспеченному требованию и лица, имеющего требовать реализации обеспечения, служит той же задаче, что и в случае с акцессорностью возникновения обеспечения, – требованию совпадения держателя обеспечения и кредитора по обеспеченному долгу. Так как цель установления обеспечения заключается в защите кредитора, обеспечительные права не могут оказаться в иных руках, отделившись от личности кредитора по обеспеченному обязательству и от самого обязательства. Кроме того, целью установления правил об акцессорности следования является, по общему признанию, стремление предотвратить возможность двойного платежа: сначала – в пользу кредитора, а потом – в пользу держателя обеспечения[47]47
  Steven A. Op. cit. P. 30.


[Закрыть]
.

Разумеется, следование акцессорного обязательства за основным может быть отменено соглашением между цедентом и цессионарием[48]48
  Так как это не ухудшает положение обязанного по обеспечительному договору лица.


[Закрыть]
; в этом случае требование перейдет к цессионарию необеспеченным, а обязательства лица, установившего обеспечение, прекратятся[49]49
  Mata M.A. de la. Op. cit. P. 90.


[Закрыть]
.

Важная проблема, которая возникает в связи с реализацией акцессорности следования, связана с существованием регистрации прав на недвижимое имущество. Ее суть вкратце такова: если права подлежат регистрации в реестре, то и переход этих прав также подвергается государственной регистрации. Причем момент перехода права определяется по моменту изменения реестра. Однако переход прав залогодержателя в том числе подчинен и указанному выше правилу: залоговые права должны переходить одновременно с обеспеченным долгом. Поэтому возникает вопрос о том, с какого момента происходит переход права залогодержателя при уступке обязательства (например, по возврату кредита), обеспеченному ипотекой.

Возможны два варианта ответа. Первый, основанный на последовательном проведении принципов регистрационной системы, таков: у цессионария права залогодержателя возникнут с момента государственной регистрации уступки. Однако это решение не соответствует акцессорности следования обеспечительных прав, ведь залогодержателем может быть только кредитор по обеспеченному залогом обязательству. Легко заметить, что при предлагаемом варианте решения проблемы после подписания соглашения об уступке права по договору кредита и по ипотеке и до регистрации перехода ипотеки кредитором по обязательству будет цессионарий, а залогодержателем (в соответствии с данными реестра) – цедент. Этот вариант также порождает значительное количество трудных вопросов: как быть в случае, если регистрация уступки ипотеки не состоится? Если до регистрации уступки ипотеки появится необходимость обратить взыскание на предмет залога?

Другой вариант ответа таков. Нельзя ли увидеть в принципе accessorium sequitur principale как специальном основании перехода гражданских прав исключение из общего порядка перехода прав на недвижимости? Получается, что с момента уступки требования, обеспеченного ипотекой, к цессионарию перейдет и залоговое право. Кроме того, возможен и такой довод: известно, что в отношении ипотеки нет строгого требования поддержания актуальности записи об обременении. Так, в реестре не отражается погашение долга, т. е. уменьшение объема требования залогодержателя к залогодателю. Получается, что в данной ситуации реестр также не будет достоверным, но это никогда никого не смущало[50]50
  См. аргументацию R. Anderson в: Steven A. Op. cit. P. 30.


[Закрыть]
.

Однако у такого решения есть существенные негативные последствия. Реестр, содержащий в себе запись об ипотеке в пользу цедента, более не будет достоверным, он будет вводить третьих лиц в заблуждение относительно действительных прав на недвижимое имущество. Кроме того, цессионарий будет совершенно не заинтересован в том, чтобы привести реестр в актуальное состояние, ведь у него и так уже есть права залогодержателя, без внесения записей в реестр. Названные негативные последствия, по всей видимости, должны устраняться невозможностью для незарегистрированного залогодержателя противопоставлять свое право третьим лицам.

Зарубежным правопорядкам известны оба решения описываемой проблемы. Так, в Австрии, Бельгии, ЮАР[51]51
  Steven A. Op. cit. P. 28.


[Закрыть]
, Шотландии[52]52
  Real Property Law and Procedure in the European Union. Scotland. P. 54.


[Закрыть]
применяется первый подход; во Франции[53]53
  Real Property Law and Procedure in the European Union. France. P. 65.


[Закрыть]
, Германии[54]54
  Вебер Х. Указ. соч. С. 303–304.


[Закрыть]
и Нидерландах[55]55
  Real Property Law and Procedure in the European Union. The Netherlands. P. 41.


[Закрыть]
– второй. В первом случае третьи лица защищены достоверностью реестра и могут полагаться на его записи в определении того, кто же является актуальным залогодержателем (и кредитором). Во втором случае третьи лица также защищены, но не реестром, а принципом непротивопоставимости невнесенных прав. Кроме того, лицо, добросовестно положившееся на неактуальную запись о праве залога, которое принадлежало цеденту, будет защищено положениями о добросовестном приобретении имущества от неуправомоченного отчуждателя[56]56
  Real Property Law and Procedure in the European Union. Germany. P. 47.


[Закрыть]
.

Акцессорность следования позволяет довольно легко разрешить проблему так называемой «изолированной уступки», т. е. уступки обеспечительного права отдельно от обеспеченного долга. Сама идея такой уступки резко противоречит акцессорности следования, поэтому она не должна допускаться. Однако и здесь могут быть обнаружены некоторые случаи, когда ригоризм этого принципа может быть подвергнут сомнению. Например, представим себе должника, у которого есть два кредитора с идентичными требованиями, но требования одного из них обеспечены залогом, установленным самим должником, а требования другого – нет. Допустимо ли заключение между кредиторами соглашения, по которому залоговое право будет уступлено одним кредитором другому лицу? Такая уступка никак не ущемит интересов должника, цель акцессорности следования будет достигнута: должник не будет принужден к двойному платежу.

На мой взгляд, нет совершенно никаких препятствий для такого рода сделок по передаче залога. Конечно, мной была описана идеальная ситуация – когда требования двух кредиторов идентичны. Однако и более сложные казусы (например, требование первоначального кредитора было больше по объему) также могут быть разрешены без ущемления интересов лица, предоставившего обеспечение, – путем заявления должником возражения против требований из залога, основанных на вновь обеспеченном обязательстве. Возможно и другое решение: изолированная передача залогового права возможна, но не более чем в сумме, соответствующей долгу, который будет считаться обеспеченным залогом.

Однако описанные казусы не отражают того богатства экономических возможностей, которые были бы открыты залогодержателю в случае свободной изолированной уступки обеспечительного права. Речь идет прежде всего об использовании обеспечительных прав в механизме рефинансирования. Именно поэтому строгая акцессорность следования (фактически так и не ослабевшая за несколько веков современной европейской правовой истории) обычно называется в качестве главного препятствия для использования обеспечительных прав при рефинансировании банковских кредитов[57]57
  Nasarre-Aznar S. Op. cit.; The Development of a European Capital Market. Report of a Group of experts appointed by EEC Commission (Segré Report). Brussels, 1966. P. 152–153; в особенности см.: Wolfsteiner H., Stöcker O. Non-accessory Security Right over Real Property for Central Europe // Notarius International. 2003. No. 1–2. P. 120.


[Закрыть]
. И, добавлю, видимо, поэтому же в качестве образца для создания модели евроипотеки выбран германский поземельный долг (Grundschuld), который начисто лишен акцессорности следования.

Вопрос о сделках обеспеченного и необеспеченного кредиторов одного должника по передаче обеспечения является, разумеется, прелюдией к самому интересному вопросу, связанному с акцессорностью следования, – вопросу сделок со старшинством.

Общепризнанно, что старшинство залогового права само по себе является ценностью, так как позволяет в первоочередном порядке удовлетворяться из стоимости предмета залога. Раз старшинство является ценностью, то вокруг него неизбежно должны сложиться правила, регулирующие оборот этой ценности. Такими правилами как раз и являются положения о сделках с залоговым старшинством. К числу такого рода сделок можно отнести, во-первых, резервирование старшинства при установлении ипотеки таким образом, что установленная впоследствии ипотека будет старшей по отношению к установленной ранее, и, во-вторых, обмен старшинством между двумя и более залогодержателями.

Первая из упомянутых сделок не связана с акцессорностью следования, поэтому мы не будем разбирать этот случай. Но вторая ситуация имеет на первый взгляд к обсуждаемому вопросу прямое отношение, ведь обмен старшинством очень похож на две встречные изолированные уступки. Судя по всему, такого мнения придерживается И.В. Дедковский[58]58
  Дедковский И.В. Указ. соч. С. 50–53.


[Закрыть]
. Однако мне все же представляется, что при обмене старшинством вряд ли происходит обмен собственно залоговыми правами: стороны такой сделки заключают соглашение лишь об изменении порядка удовлетворения своих требований к залогодателю. Во всем остальном их обеспечительные права не затрагиваются: они остаются держателями тех же обеспечительных прав, которые им принадлежали ранее, с одним лишь изменением – в приоритете их удовлетворения.

В связи с этим можно прийти к такому выводу: сама по себе возможность выговаривать старшинство либо изменять старшинство обеспечительных прав не колеблет принцип акцессорности следования, так как такие сделки не влияют на связь основного и обеспеченного обязательств.

Акцессорность следования также применяется и к акцессорным обеспечительным правам, возникающим из договоров об установлении личного обеспечения: при уступке обеспеченного долга к новому кредитору переходят и права в отношении поручителя[59]59
  Drobnig U. Principles of European Law. Study Group on a European Civil Code. Vol. 4. Personal Security. Munich, 2007. P. 208 (далее – PEL/Drobnig, Pers. Sec.).


[Закрыть]
; изолированная уступка последнего не допускается[60]60
  The Suretyship in the Law of the Member States of the European Communities. P. 48.


[Закрыть]
. Разумеется, имеются и определенные особенности реализации принципа акцессорности при уступке. Так, английское право предполагает, что акцессорные права, вытекающие из личного обеспечения, могут перейти к цессионарию, только если имеется явно выраженное указание на это в договоре уступки[61]61
  PEL/Drobnig, Pers. Sec. P. 208.


[Закрыть]
. Французские суды, вопреки общим положениям Code civil об уступке обязательства, также сформулировали позицию о том, что при уступке обеспеченного требования акцессорные права, возникшие из личного обеспечения, не переходят к новому кредитору, так как в этих отношениях имеет значение личность кредитора; этот подход был преодолен пленарным решением Cour de Cassation лишь в 2004 г.[62]62
  Ibidem.


[Закрыть]

2.4. Акцессорность прекращения

Акцессорность прекращения означает, что прекращение основного обязательства влечет за собой прекращение акцессорного обязательства. Как правило, акцессорность прекращения обсуждается только в связи с одним (и, возможно, самым главным!) основанием прекращения обязательств – надлежащим исполнением[63]63
  The Interaction of Contract Law and Tort and Property Law in Europe. A Comparative Study. P. 341; Steven A. Op. cit. P. 31–33; Mata M.A. de la. Op. cit. P. 133.


[Закрыть]
: в случае надлежащего исполнения обеспеченного обязательства отпадает цель обеспечения, и поэтому обеспечительные права кредитора также должны прекратиться.

Однако более интересным является действие этого принципа в случае, если основное обязательство прекращается по основанию, иному чем надлежащее исполнение. Например, важным вопросом является проблема сохранения акцессорных обязательств в случае расторжения договора, породившего основное обязательство. Мне представляется, что правильный ответ на этот вопрос напрямую зависит от конструкции и последствий расторжения договора, которые приняты в соответствующем правопорядке или доктрине.

Так, если придерживаться подхода, в соответствии с которым при расторжении договора долговые обязательства, возникшие до момента расторжения договора (например, обязательства по оплате уже поставленных товаров, выполненных услуг), сохраняют договорный характер (но не квалифицируются как неосновательное обогащение), то необходимо предположить и то, что акцессорные обязательства, которые их обеспечивают, сохраняют силу, если стороны, расторгая договор, не договорились об ином[64]64
  См. подробнее об этом: Егоров А.В. Ликвидационная стадия обязательства // Вестник ВАС РФ. 2011. № 9, 10.


[Закрыть]
. Иной подход, основанный на квалификации требования кредитора к должнику об уплате причитающегося как требования о выплате неосновательного обогащения, должен приводить к мысли о том, что такие требования не должны считаться обеспеченными, что, разумеется, является антикредиторским и потому вряд ли допустимым решением.

Еще один случай акцессорности прекращения (хотя он вполне мог бы быть разобран при обсуждении акцессорности возникновения обеспечительных обязательств) – это отпадение обеспечения при недействительности основного обязательства. Традиционный взгляд на решение этого казуса таков: недействительность обеспеченного договора освобождает обеспечителя от его обязательств перед кредитором[65]65
  PEL/Drobnig, Pers. Sec. P. 218–219.


[Закрыть]
. Однако из этого правила есть исключения. Например, обеспечение остается в силе, если при его установлении кредитор и обеспечитель договорились о сохранении обеспечения при недействительности основной сделки либо если будет доказано, что обеспечитель знал о недействительности обеспеченного договора[66]66
  Mata M.A. de la. Op. cit. P. 84.


[Закрыть]
. Другой пример – недействительность основного договора по причине недееспособности или ограниченной дееспособности должника либо выхода юридического лица-должника при совершении сделки за пределы своих правомочий[67]67
  PEL/Drobnig, Pers. Sec. P. 219–220.


[Закрыть]
.

И наконец, весьма важный вопрос: что происходит с обеспечительными сделками при ликвидации должника (которая, разумеется, прекращает основное обязательство)? Классический ответ: обеспечение прекращается, так как в отсутствие должника прекращается обеспеченное обязательство. Однако и здесь есть нюансы. Например, французские суды пришли к выводу о том, что принцип акцессорности прекращения не применяется в случае, если должник был ликвидирован вне правильной процедуры ликвидации и имущество компании перешло к ее единственному участнику[68]68
  Ibid. P. 220.


[Закрыть]
. Германские же суды пошли еще дальше, признав, что акцессорность прекращения вообще не имеет эффекта в случае ликвидации должника, и постановив, что ответственность лица, предоставившего обеспечение, сохраняется[69]69
  Ibid. P. 209.


[Закрыть]
.

В некоторых правопорядках акцессорность прекращения не имеет эффекта при обеспечении обязательств, существо которых таково, что требования кредитора к должнику постоянно возникают и прекращаются в течение определенного периода времени. В качестве примера можно привести обеспечение поручительством или залогом обязательств по овердрафту[70]70
  Steven A. Op. cit. P. 34.


[Закрыть]
.

Принцип акцессорности прекращения дополнительного обязательства должен быть согласован с принципом публичной достоверности записей о правах на недвижимое имущество. Разумеется, речь идет в первую очередь об ипотеке. Вопрос в данном случае должен стоять таким образом: если обеспеченный долг прекратился (например, обязательство было исполнено должником), но запись об ипотеке в реестре не была погашена, сохраняется ли право залога? По всей видимости, ответ на этот вопрос опять же должен лежать в плоскости особенностей организации регистрационной системы. Если запись сама по себе не создает право, но требует для этого должного правового основания, то ипотека должна прекращаться с момента исполнения обеспеченного обязательства (правда, отдельного обсуждения в этом случае требует вопрос о защите лиц, доверившихся реестру, оказавшемуся впоследствии недостоверным). Если же запись сама по себе создает право, то возникает проблема с тем, как разрешить коллизию интересов залогодателя и того, кто добросовестно приобрел ипотеку от залогодержателя, уже получившего исполнение по обязательству. Германское право, последовательно придерживаясь принципа публичной достоверности поземельной книги, выработало для решения этого казуса фикцию приобретения таким лицом также и требования к должнику, но, правда, «для цели принудительной реализации ипотеки»[71]71
  Вебер Х. Указ. соч. С. 309.


[Закрыть]
.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации