Текст книги "Полпирожка с повидлом. Сказочная история о мальчике, который мечтал стать мореходом"

И всё-таки этот незнакомец был ему симпатичен, чрезвычайно симпатичен. Глядя на него, Джон своим внутренним взором видел перед собой героя из самой лучшей своей сказки, которую ещё не придумал, но о которой грезил уже много ночей подряд. Он нашёл, что сказать своему будущему кумиру и другу. Да, интуиция упрямо твердила Джону: юноша со странным, девчоночьим, именем непременно станет его другом. Обязан стать. Что бы он о Джоне сейчас ни думал.

– Хорошо, Элизиан, – глухим, но по-мальчишески твёрдым голосом выдохнул из себя Джон, смахнув со щёк слёзы. – Если ты так хочешь, чтобы я стал борцом – я им стану. Но в учителя борьбы я предпочёл бы тебя. Не веришь мне – не верь. Надеюсь, ты очень скоро поймёшь свою ошибку. Только знай: никто в этом городе не даст тебе приюта. Только мы с моей мамой. И, может быть, старина Грей, мой друг, который в молодости был пиратом. А теперь я пойду. Пока…

***

Поднявшись с мешком в руке на дорогу, Джон быстро зашагал в сторону гавани, заставляя себя не оглядываться. Он чувствовал, что парень следит за ним, но старался не обращать на это внимания. Впрочем, если бы Джон в тот момент обернулся, Лизу он наверняка бы не заметил: юноша шёл за ним понизу, как тень – бесшумно и прячась в кустах.

Солнце поднялось уже достаточно высоко и начинало припекать. Джона обогнала подвода, затем вторая. Извозчики торопились в гавань, к баркасам, вернувшимся с ночного промысла.

Примерно через четверть часа Джон уже боязливо почёсывался, в нерешительности стоя у тех самых зарослей крапивы. Лезть в неё ужасно не хотелось, но ведь именно для этого он и сбежал из дома в такую рань. Впрочем, Джон представил, как возмущается сейчас мама Лиза. Она же ещё вчера намекала на то, что Джону придётся помочь ей тащить заказчикам бельё. А тут на тебе – проснувшись, вместо сына мама обнаружила остывшую постель.

По логике, она должна была пойти в гавань. Обычно люди с их улицы ходили туда не по насыпи, а более прямой тропой, выход на которую начинался за базарчиком, расположенным на площади по другую сторону улицы. Однако Джон подозревал, что на этот раз мама Лиза может пойти по большой дороге, на всякий случай. Так что мешкать было нельзя, иначе он рисковал попасться ей на глаза.

Была не была. Собравшись в комок, Джон бесстрашно ринулся в гущу жгучей травы во второй раз. Обожгло его, конечно, не меньше, чем вчера вечером, однако ялик был на месте, и это согрело Джону душу. Как он и опасался, треска начала протухать. Следовало бы сразу взять из дома соли, но, как говорится, хорошая мысль не поспевает за делом. Торопясь поскорее выскочить из проклятых зарослей, Джон покидал треску в мешок, взвалил его на плечи. И зашатался под тяжестью. Он действительно перетрудился за предыдущие дни. А тут ещё и бороться не на шутку пришлось. Только теперь мальчик понял, как сильно вымотал его подозрительный противник.

– Давай помогу, – раздался вдруг рядом голос Лизы.

От неожиданности Джон едва не свалился в крапиву. Лиза стоял перед ним, насупившись, и протягивал ему руку. Джон не успел возликовать. Правая рука сама собой потянулась навстречу Элизиану. Стиснув своей сильной ладонью ладонь Джона, парнишка резко выдернул его из крапивы, затем, ловко отобрав у него мешок, мгновенно взвалив его себе на плечо.

– Куда идём? – хмуро поинтересовался Лиза.

– Домой ко мне, куда же ещё, – ворчливо откликнулся Джон, стараясь не выказывать радости (пусть думает, что Джон на него обижен).

Джонни вознамерился было возвращаться по дороге, однако Лиза пошёл вдоль насыпи понизу, стараясь прятаться за высокой травой. Джон хотел спросить, чего Лиза остерегается, но сдержался, подумав: «Он от кого-то уходит. Не важно, кто такие эти загадочные борцы (может этот парень – циркач). Зачем его злить? Да и будет лучше, если мама Лиза нас не заметит».

Несколько раз Джонни порывался сменить Лизу в роли носильщика. Он видел, что парень действительно сильный, во всяком случае заметно крепче Джона. Но то, что незнакомца пошатывало от голода и долгого пешего перехода, скрыть от глаз Джона (и не только его) было невозможно. Тем не менее, в ответ на просьбы Джона отдать ему на несколько минут мешок Лиза только сердито сопел и ускорял шаги.

Наконец они достигли места, откуда следовало подняться на дорогую. Иначе к дому Джона было не подобраться – прежде всего, из-за многочисленных огородов, вплотную подступавших к околице. Людей на них ещё не наблюдалось, однако Джон терпеливо объяснил парню, что пробираться через огороды чревато: кто-нибудь из хозяев густо растущей на многочисленных грядках капусты мог появиться здесь в любую минуту.

– А мы с большим мешком! – воскликнул Джон. – Представляешь, что будет?

Аргумент оказался для Лизы весьма значимым. Он в раздумье остановился, изучающее поглядывая на насыпь.

– Слушай, Лиза! – рассердился вдруг Джон. – Если ты боишься твоих врагов, которые ходят в обтянутых штанах, тем более обрезанных выше колен, то я тебе как местный житель авторитетно заявляю: в трико у нас ходят исключительно заезжие циркачи и трубадуры, то бишь бродячие артисты. В этом году они к нам ещё не приезжали. А если и приедут, то об этом мы узнаем мгновенно. Поднимется такой шум, что будет слышно даже в гавани.

– Все побегут их встречать и покупать билеты. Больше здесь никто в таких штанах не ходит. И борцов в нашем городе я ни разу, кроме как в цирке, не видел. У нас рыбаки живут. Они, конечно, иногда в шутку борются между собой. Но штаны при этом оставляют на себе обычные – широкие, мокрые от морской воды, из парусины.

В ответ Лиза только носом шмыгнул. Но с места всё-таки не сдвинулся. Мешок же с рыбой продолжал оставаться на его плече.

– Если боишься, давай мне мешок, а сам пробирайся до моего дома огородами. Первый дом справа от дороги – наш, – предложил Джон, увы, впустую

Лиза молча направился вверх по склону. На дороге их несколько раз обогнали подводы. Приятеля Грея среди извозчиков видно пока не было. Ребят никто даже и не окликнул. Лиза, правда, всё равно весь остаток пути озирался по сторонам, оставаясь готовым при появлении подозрительных людей немедленно удрать.

На тихую радость Джона, мамы Лизы дома не оказалось. А найденная в двери записочка со словами «вечером тебе крепко достанется» Джона только развеселила. Гость же его, внимательно изучая обстановку двора и каждый квадратный метр внутри хибары, постепенно успокаивался. Наверное, борцами, в его понимании, здесь действительно не пахло. Хотя заходил в дом Лиза весьма осторожно, будучи на готове в любую минуту пуститься наутёк или хотя бы оказать нападающим отчаянное сопротивление.

Развеселившись оттого, что всё так удачно в это утро сложилось, Джон хотел даже в шутку накинуться на Лизу. Но вовремя передумал. Чего доброго парень примет это за чистую монету – так, пожалуй, наподдаст, что мало не покажется.

– Вот тут мы и живём с моей мамой, твоей тёзкой! – весело крикнул Джонни, когда из маленькой прихожей Лиза вошёл в большую комнату. – Конечно, не хоромы. Здесь мы и еду готовим, и спим, и я уроки делаю. А иногда и сказки пишу, – указал он гостю на притулившийся к одному из трёх маленьких окошек письменный стол, который смастерил когда-то специально для Джона его папа.

Этим столиком Джон очень дорожил. Пыль он стирал с него исключительно сам. А время от времени даже полировал его наждачной бумагой. Особым украшением этого столика была большая бронзовая чернильница в виде орла – подарок деда, тоже давно погибшего (в море; дед был рыбаком) – очень дорогой по тем временам подарок.

– Что ты пишешь? – машинально переспросил Лиза, с неостывшим ещё напряжением разведчика оглядывая убогую, но уютную обстановку комнаты.

– Сказки, – пожал плечами Джон. – Просто так, для себя. Только бумаги, жаль, не хватает. А то я бы много написал.

– Бумаги, – как бы невзначай пробормотал гость. – У меня таких проблем не было. Только я писал письма друзьям, много писем. И вёл дневник.

– Да? – по-детски обрадовался Джон. – Это интересно! Вечером после ужина мы сядем у печурки, и ты подробно расскажешь мне о себе: где ты живёшь, кто твои родители, в смысле, чем они занимаются, ну, на жизнь зарабатывают…

Джон вдруг заметил, с каким странным интересом Лиза смотрит на его чернильницу – буквально не отрывая взгляда. И глаза парня аж светятся.

– Эту чернильницу мне дед подарил – папа папы. Он был капитаном рыбацкой шхуны! – гордо пояснил Джон, ненамеренно выпятив грудь.

Но Элизиан словно не слушал его. Медленно, вытянув трясущиеся руки в сторону чернильницы, он подходил к столу на негнущихся ногах и молчал, буквально вытаращив от изумления глаза.

– Что с тобой?! – Джонни даже слегка напрягся: не помутился ли у парня разум. – Ты где-то видел такую же? Она тебе дорога?

Медленно, словно нарочито, Лиза дотянулся до чернильницы, осторожно, явно боясь уронить и разбить её (как будто бронзу можно расколоть одним лишь неловким движением), юноша взял чернильницу в руки и трепетно поднёс к своим глазам. Он обращался с ней в точности как с хрупкой живой птахой. Внимательно разглядев изваяние орла со всех сторон, парень повернулся к Джону:

– Давно она у тебя?

Лицо Лизы было озабоченным и одновременно сияло совершенно непонятной Джону радостью. Ещё раз пожав плечами, Джон тихо ответил:

– Дедушка подарил её мне, когда я пошёл в школу. Этой же осенью его шхуна далеко от берега попала в сильный шторм и разбилась о скалы. Эта чернильница – память о дедушке.

– А время? Сколько время уже прошло с того момента? – в голосе Лизы сквозило явное нетерпение. – Ну, когда тебе её подарили?

– Не пойму, однако, почему тебя так это волнует, – смутился Джон. – По-моему, это произошло лет шесть тому назад.

Развернувшись к столу на пятках, Лиза поставил чернильницу на место. Джону показалось, будто парень заметно расстроился.

– Жаль, – сухо сказал он, грустно вздохнув. – Я думал, она уже лет семь стоит на этом столе.

– А что бы изменилось, если она на самом деле простояла бы здесь целых семь лет? – удивился Джон, смутно догадываясь о какой-то жутко интересной тайне, которую носил в себе этот странный в поведении, но всё же славный мальчуган. – Ну скажи, – пристал он вдруг к Лизе с нудной просьбой младшего братишки (так во всяком случае эту просьбу он сам воспринял). – Что тебе стоит? Расскажи о том, что ты знаешь про эту бронзовую чернильницу? – и глаза Джонни загорелись романтическим огоньком.

– Какая тебе разница? – неожиданно сухо отмахнулся гость. – Мне важно, что она не семь, а шесть лет находится в этой комнате. И чернильница тут ни причём. Мне показалось, это тот самый бронзовый орёл, – оборвав рассказ на полуслове, Лиза задумчиво посмотрел куда-то в стену.

Неожиданно он пошатнулся. Джон сразу заметил, как неловко ему от этого сделалось. С натужным, искусственным кряхтением гость уселся вдруг прямо на полу перед столом Джона, опёрся о пол руками и устало прикрыл глаза. Джонни сразу понял, что его новый друг едва не падает от усталости и голода. «Наверное, дня три ничего не ел и толком не спал, бедняга, – мелькнуло в голове у Джона. – Да ещё такой тяжёлый мешок столько тащил, упрямец. Это после борьбы со мной!».

– Лиза, – опустившись перед ним на корточки, Джон участливо тронул юношу за локоть. – Давай-ка приляг на мою постель, чего на полу-то зря сидеть. А я мигом рыбы нажарю. Тебе поесть необходимо. И чаю горячего выпить. У меня, кстати, сахар припрятан.

Открыв глаза, Лиза снова с подозрением посмотрел на Джона.

– Слушай, Лиза, – мягко возмутился Джон. – Чего ты боишься? Рыба осталась в прихожей. Выходить из дома я не буду. Летом, правда, мы жарим на таганке у крыльца.

Лиза молчал, и было непонятно, доверяет он Джону или ещё не совсем. Неожиданно для самого себя Джон вспомнил про чернильницу. И это резко изменило поведение гостя.

– А что касается подарка моего дедушки, – задумчиво сказал Джонни, – Если ты имел в виду, сколько времени она пробыла у нас дома, в этой комнате, а не сколько простояла именно на моём столе… (Джон уловил, как оживились глаза Лизы после этих слов) … Так вот. Дедушка жил вместе с нами. Он редко бывал дома. Чернильницу мне вручила мама – от его имени. А я помню, как она вынула её из дедушкиного комода. И сказала, что целый год эта бронзовая птица ждала своего часа. То есть, когда я пойду в школу.

В первый миг после сказанного Джон не понял, что произошло. Он снова оказался на лопатках, а Лиза опять сидел на нём верхом, глядя Джону прямо в глаза, при этом глаза самого Лизы сияли каким-то странным блеском:

– Ты не придумал это прямо сейчас? Скажи честно! – он даже до боли сжал руками плечи Джона, при этом быстро, почти как сумасшедший, дышал. – Только не ври! Ради бога не ври!

Не успев испугаться, Джонни прямо лёжа покачал головой из стороны в сторону:

– Ей богу не вру! Пусть гром и молния убьют меня в первую же грозу после этой клятвы! Клянусь, Лиза, так оно и было! Просто ты сначала спросил, сколько времени прошло с момента, когда дедушка подарил мне чернильницу.

Лиза тут же вскочил, резко рванул на себя Джона, и, не успел тот опомниться, как он крепко, по-братски, стиснул мальчика в объятиях, уронил свою голову Джону на грудь и, неожиданно для Джона, заплакал. Джонни сразу понял: это были слёзы радости.

Впрочем, слёзы у Лизы моментально и высохли. Через полчаса они вместе сидели за столом (Лиза немного успел полежать на кровати Джона, не раздеваясь), со зверским мальчишеским аппетитом уплетая поджаренную Джоном треску. Слегка подтухшая за солнечное утро, рыба для голодных ребят вовсе не стала от этого невкусной. К ней Джон успел приготовить сладкого травяного чая и раскопать в старом дедушкином буфете на маленькой кухоньке несколько зачерствевших, но по-своему восхитительных лепёшек, убранных мамой Лизой на всякий случай.

– Я сразу начал догадываться, что ты мой названный брат. Всё совпадает. Я потом тебе подробнее расскажу. Но ты должен меня понять: я не мог вот так просто тебе поверить. Если бы ведьма могла увидеть все детали, а твой дедушка знал тогда, что летом ты будешь ходить в коротких штанах… Честно говоря, я настолько ослаб… Боялся, что ты сдашь меня борцам, а после завтрака сил у меня уже никаких не останется, – взахлёб оправдывался Лиза перед Джоном за своё недоверчивое поведение в самом начале их встречи.

Джон пока что ничего не понимал из отрывистой болтовни голодного Лизы, но тайна бронзовой чернильницы на время ушла для Джона на задний план. Кушая рядом с этим бравым и симпатичным парнем (а точнее, больше подкладывая гостю лучшие кусочки), Джон просто радовался обретённому внезапно счастью, и этого ему для полной радости от жизни вполне хватало…

***

После завтрака их обоих разморило. Лиза, правда, не хотел засыпать в чужом доме, продолжая чего-то бояться. Он даже заявил, что спать пойдёт куда-нибудь в густые кусты, но только чтобы Джон за ним не подглядывал. С трудом Джону удалось убедить своего нового друга в том, что здесь ему ничто не угрожает.

– Ты же сам понял: мы друг другу почти родные. А если я тебе названный брат, как я могу тебя кому-то сдать?

– Ты не можешь! – кипятился Лиза. – Но они… О! Ты их не знаешь! Они вполне могли нас с тобой выследить! Может, они уже сейчас окружили дом и ждут, когда мы заснём.

Говоря последние слова, Лиза машинально смыкал веки. Его так и тянуло в сон. И какое-то время, пока они с Джоном спорили, юноша периодически сильно мотал головой из стороны в сторону и щипал себя за разные места. Но логика в рассуждениях Джона звучала железная. Дескать, выследи их борцы, они давно бы уж ворвались в хибару и связали их обоих. А если они этого не сделали, значит, они Лизу с Джоном вместе ещё не видели. Как они тогда узнают, где ребята прячутся? Не пойдут же они обыскивать все дома в городе. Да их тут же схватит полиция!

– Полиция?! – заинтересовался вдруг Лиза, уже почти заснув на кровати Джона. – Кто это такие? Они против борцов? Расскажи…

Последнее слово Лиза буквально просвистел. Какое там расскажи, когда его дыхание уже сделалось ровным. Полюбовавшись чистым, слегка веснушчатым, лицом спящего юноши, примостившийся на краю кровати Джонни почувствовал, что заснёт сейчас сам и свалится на пол. Не долго думая он перебрался на старую широкую кровать мамы Лизы.

Ему приснилось, будто они вместе с Лизой длинными удочками ловят рыбу в какой-то тихой речке, сильно затененной высокими деревьями. И рядом с ними на берегу хлопочет вокруг костерка, помешивая что-то в небольшом котелке, девочка лет четырнадцати-пятнадцати, лицом удивительно похожая на Элизиана…

…Джон не помнил, что его испугало во сне, но, проснувшись, тут же вскочил. На него с улыбкой смотрела мама Лиза. Джонни не успел даже подумать о том, что они влипли. Вместо того чтобы хмуриться, мама Лиза почему-то улыбалась.

Он повернулся в сторону своего лежака и… успокоился: рыжеволосый юноша мирно спал на спине, разбросав руки на всю ширину кровати. Джон быстро про себя отметил, что укладывался Лиза без какого-либо покрывала. Теперь на нём оно аккуратно лежало, прикрывая мальчика по грудь. «Мама укрыла», – подумал Джон.

Он хотел что-то сказать, но мама Лиза прижала к губам палец. В комнате стоял вечерний полумрак. В принципе, в их горнице всегда было не очень светло: окошки были небольшими, а почти впритык к ним во дворе росли пышные кусты жимолости и старые дедушкины яблони. Тем не менее, было видно, что солнце находится почти в зените.

Джон встал и внимательно посмотрел маме Лизе в глаза. Они отлично скрывали лёгкое недоумение. По-видимому, появление в доме столь юного гостя маму Лизу несколько удивило. Однако вовсе не напугало и тем более не рассердило. Встав со старого венского стула (как вы уже догадались, тоже дедушкиного), мама Лиза знаками попросила Джона выйти на кухню. Плотно прикрыв за собой дверь и стараясь не разбудить спящего юношу, она наконец-то заговорила:

– И почему же ты не сказал мне, что рано утром должен встретить гостя? – теперь вместо симпатии улыбка мамы Лизы выражала сожаление. – Ну почему ты всё время думаешь, будто я твой враг и никогда тебя не пойму. Обязательно надо уйти из дома тайком, не оставив даже маленькой записочки. Я бы ведь тогда перед уходом на работу приготовила вам завтрак.

Джону ничего не оставалось, как стоять перед мамой с понурой головой и пожимать плечами.

– Ладно, – смягчилась мама Лиза. – Думаю, ты понял. Уже ведь не маленький, раз научился столько зарабатывать. Как зовут этого прелестного мальчугана?

– Ты не поверишь, – буркнул Джон. – Решишь, что я тебя разыгрываю.

– И всё-таки… Как мне обращаться к нему, когда мальчик проснётся? Бедняжка, наверное, очень устал с дороги. Кстати, почему он в такой потрёпанной одежде и босиком? Или я просто не заметила его обувь где-нибудь у порога?

– Мама, и что у тебя за привычка задавать несколько вопросов подряд, не дожидаясь ответа на самый первый? – Джон постепенно приходил в себя. – Я не знаю, на какой из них отвечать.

– А что у тебя за привычка ворчать, будто ты не мальчик, а дедушка… Честно говоря, я рада, что у тебя есть хотя бы один единственный друг близкого тебе возраста, пусть и проживающий в другом городе, – пустилась мама Лиза в рассуждения. – Это гораздо лучше, чем всё свободное время проводить в компании твоего старины Грея. Лично я не сомневаюсь в его пиратском прошлом. И, разумеется, в том, что дружба с ним не даст тебе ничего хорошего. И вообще – дружба старика с подростком – это просто некрасиво. Подумал бы, что говорят о нас с тобой люди. Из-за какого-то старого калеки, – желчно усмехнулась она на последнем слове.

– Мама, как тебе не стыдно, – возмутился было Джон. – Люди могут говорить, что им в голову взбредёт. Они высмеивали меня за короткие штаны – разве это красиво для взрослого человека?

– Никто тебя не высмеивал, – отмахнулась мама Лиза. – Наш сосед дядя Марек просто пошутил. И то потому лишь, что тебе взбрело в голову рассказывать сказку коту.

– Мама, ты, кажется, хотела услышать про моего нового друга, – нахмурился Джон.

– Конечно, – снова улыбнулась мама Лиза, будто вовсе ни о чём не спорила с Джоном. – Очень симпатичный мальчик. Наверное, и учится хорошо. В отличие от тебя, без конца сочиняющего сказки вместо того, чтобы решать задачки по математике и учить географию. Так как зовут твоего друга?

Ответить Джон не успел. Потому что входная дверь приглушённо хлопнула, а снаружи до них донёсся шелест кустов.

Джон пулей вылетел из кухни и метнулся к своей кровати. Лизы на ней уже не было.

– В чём дело, Джон? – в дверях кухни стояла мама Лиза, и лицо её снова было строгим. – Мальчик проснулся и вышел по надобности. Почему такое беспокойство?

– Он убежал, понимаешь?! – вскрикнул в отчаянии Джон, ощущая подкативший к горлу горький комок. Ему явно хотелось заплакать. – Мы его разбудили – он испугался и убежал.

Элизиан в тот день и вечер так и не вернулся. Джон и мама Лиза обыскали все ближайшие окрестности – мальчика будто след простыл. Впервые за свою короткую жизнь Джон поругался с мамой.

– Не надо было нам с тобой закрываться на кухне! Он решил, что мы о чём-то сговариваемся! Он и так не доверял мне! – бурчал наш мальчуган, отводя от мамы Лизы глаза.

– Можешь ты, наконец, объяснить мне, в чём дело! Почему Элизиан тебе не доверяет! Как это можно – приехать в гости и не доверять? Чего он боится? И вообще, откуда этот странный мальчик? Кто его родители? И где ты с ним познакомился? – требовала объяснений мама Лиза.

Джон понимал, что врать в данном случае совершенно бесполезно. Хотя бы потому, что любая выдумка должна быть логичной. Если где-то в придуманной тобой истории возникают, мягко говоря, нестыковки, самый неискушённый слушатель тебя поймает на вранье. Но и говорить правду в данном случае было весьма и весьма затруднительно. Ну кто поверит на слово, будто Джон пригласил к себе в гости какого-то босоногого незнакомца, едва встретившись с ним рано утром поблизости от моря.

Хотя, мама Лиза вполне могла бы допустить наличие в своём странноватом сыне склонности «отмочить» что-нибудь неожиданное. Если мальчик способен рассказывать сказки кошкам и свиньям да, плюс ко всему, самостоятельно научился плавать на зависть взрослым мореходам, почему бы ему ни привести в дом первого встречного?

По большому счёту, в глубине души мама Лиза даже радовалась, что сын её такой добрый и отзывчивый. Спящий на кровати Джона юноша ей понравился с первого взгляда. К тому же она сразу поняла, как намаялся рыженький вихрастый бедняжка. Но ведь намаяться можно и просто путешествуя пешком из города в город? К примеру, на место в дилижансе не хватает денег, но навестить приятеля очень хочется.

Да и мало ли на свете милых чудаков, любящих путешествовать налегке (то есть без пищи, воды, сменной обуви и одежды) пешком на большие расстояния. По дороге мальчишку кто-нибудь мог и ограбить. Если он поведал свою трогательную историю Джону, встретившемуся с ним случайно, тот запросто мог расчувствоваться и привести к себе на постой. А пока общались и шли до дома, стали друзьями. Ребятня ведь быстро привязывается друг к другу.

Джон, конечно, не стал рассказывать о том, как Лиза сперва хотел отобрать у него рыбацкий мешок, а потом и уложил на лопатки. Не из опасения добавить Элизиану отрицательных очков в глазах мамы Лизы. Просто, как это характерно для мальчишек, гордость не позволяла.

Именно поэтому он сгладил все острые углы в своём рассказе, заменив «хотел отнять» на «попросил» мешок. А дальше ход собственной версии столь странного знакомства подсказала логика. Джон, якобы, спросил, зачем парню нужен мешок. Тот заявил, что в таком большом мешке удобно спать в кустах. Ну и всё в таком духе. Дескать, я его пожалел и принялся уговаривать пойти к нам. Он, конечно, проявил обычную для любого мальчишки подозрительность. Мало ли зачем его приглашает к себе домой совершенно незнакомый парень. А когда Джон с мамой Лизе закрылись на кухне и начали разговаривать между собой приглушёнными голосами, нечаянный гость спросонья напугался.

Выслушав Джона очень внимательно, мама Лиза улыбнулась:

– Джон, я рада твоей доброте и заботливости. Жаль, конечно, что твой новый приятель убежал. Что поделаешь? Ему выбирать, с кем дружить и у кого останавливаться на ночлег. Но скажи, пожалуйста, почему ты сразу не сообщил мне об оставленной на берегу залива рыбе? Я ведь могла бы заплатить извозчику деньгами, и остаток твоего заработка оказался бы дома в ту же ночь. И потом, где ты умудрился спрятать эту рыбу? В гавани, мне кажется, это невозможно.

– Мама, но если бы всё произошло так, как ты говоришь, я бы ни за что не встретил Элизиана. А он, между прочим, успел мне сказать, будто знал моего дедушку, – Джон ловко увёл беседу в сторону от заплыва к рыбакам и доставки рыбы на берег на их ялике.

Мама Лиза тут же насторожилась, забыв, о чём именно только что спросила Джона.

– Что? – от удивления её лицо аж вытянулось. – Этот странный пугливый мальчик знал твоего дедушку? Какого дедушку?

– Дедушку Тома, твоего папу – спокойно ответил Джон. – Он, правда, не сказал, что именно дедушку Тома. Но очень заинтересовался его подарком – бронзовой чернильницей.

– Господи, – облегчённо вздохнула мама Лиза, – да этой чернильницей кто угодно заинтересуется. Она же сама по себе очень красивая вещь. И, между прочим, довольно дорогая, – она многозначительно подняла кверху указательный палец правой руки.

– Я не о том, – поморщился Джон. – Он не просто ей заинтересовался. Он спросил, откуда она у меня и когда здесь появилась. И когда я рассказал про дедушку, который погиб в море на рыбацкой шхуне, он вдруг принялся со мной обниматься. Если бы, кричит, твой дедушка сказал, что летом ты носишь короткие штаны, я сразу бы тебя узнал.

– Ну-ка, ну-ка! – прищурилась мама Лиза, и Джон почувствовал, что она взволнована, но старается не подавать виду и сдерживает свои эмоции. – С чего ты решил, будто странный гость знал твоего дедушку? Может, он просто захотел войти к тебе в доверие.

И вдруг мама Лиза хлопнула себя по лбу:

– Чернильница! Мы же не догадались посмотреть, на месте ли она!

И тут же кинулась к письменному столику Джона. Джон бросился за ней. Но мама Лиза успокоилась.

– Ничего не понимаю, – разочарованно махнула она рукой, будто ей на самом деле хотелось, чтобы чернильницу похитили. – Подарок дедушки на месте. Тогда почему чернильница его так заинтересовала? Не успел украсть? Но это глупо. Что стоило, заслышав наши голоса на кухне, потихоньку встать, подойти к столику и удрать вместе с чернильницей?

Джону оставалось только пожать плечами. Немного подумав, он уверенно заявил:

– Это значит, мама, что Элизиан никакой не воришка. Он хороший парень. Скорее всего, он застеснялся тебя. В таком случае рано или поздно я его всё равно найду.

Джон, конечно же, нашёл странного и очень ему понравившегося незнакомца, представившегося ему названным братом. Но не сразу. А спустя довольно много лет. И не где-нибудь, а в самой столице, куда Джон отправился осуществить свою мечту – стать когда-нибудь актёром драматического театра. Впрочем, это уже отдельная история.