Текст книги "Позывной «Кот»"

– Ах, эти, эти нормально, – улыбнулся охотник. – Все желтые газеты – это наши подразделения по сбору информации.

– Да, – протянул я, – круто у вас все поставлено, а сразу ведь и не скажешь. Ван Хельсингу до вас далеко.

– Ну почему же далеко, – возразил Федор, – Джон Ван Хельсинг – старший координатор в Великобритании. Кстати, прямой потомок тех самых Ван Хельсингов, а в частности Габриэля, одного из первых серьезных охотников, и Абрахама, доктора философии и мистика, впервые схлестнувшегося с вампирами по-настоящему.

– Как говорил один из персонажей Льюиса Кэррола, все чудесатее и чудесатее. Ехать еще долго?

– Судя по новым координатам, еще часа с полтора, не меньше.

– Кофе?

– Не откажусь.

«Патриот» накрутил на свои колеса уже километров четыреста, пока, наконец, навигатор не просемафорил о правом повороте через четыреста метров.

– Подъезжаем, – пояснил Федор, сворачивая на проселочную дорогу. – Теперь я Филин, а ты – Кот. Это наши позывные, откликаемся только на них и никак иначе. Смотри, не забудь.

– Хорошо, Филин, – кивнул я.

– Рацию дам, гарнитуру повесишь на ухо и не снимай, – продолжил Филин. – Со всеми официальными лицами, будь то полиция или администрация районная, разговаривать буду я и только я. Это, надеюсь, тоже понятно. – Получив от меня утвердительный кивок, охотник сверился с какими-то своими записями. – Теперь вкратце о месте происшествия. Бывший колхоз-миллионер, в прошлом дворов на сто, сейчас душ сорок, не больше. Как и во всех подобных пунктах, все друг друга знают с рождения, зачастую родственники, так что если бы появился кто чужой, заметили бы сразу. Какой отсюда вывод напрашивается?

– Что оборотень не из этого поселка? – предложил я.

– Или, что хуже, из этого.

– А что же тут плохого?

– Дедуктивный метод с тобой не дружит, – улыбнулся Филин. – Объясняю. Если вдруг оборотень из этого села, то его никто не сдаст, а если копнем глубже, то всем селом встанут на его защиту. То, что сторожа убил, дело десятое, это их крест. Своего не сдадут однозначно. Еще одним узким моментом в таком деле может быть наличие не одного и даже не двух, а скорее всего, трех оборотней. Семья, скажем, мать, отец и сын. Надо обязательно обратить внимание, если такие вдруг нарисуются. По поведению – оборотень молодой, так что и искать нужно либо девку, либо парня, желательно до двадцати лет.

– Как представляться будем?

– Да уж не как охотники всяко. В первом случае не поймут, а во втором и прибить могут ненароком. Сейчас мы с тобой два следователя из Санкт-Петербурга. В бардачке корочки.

– Погоди, – остановил я охотника, – неувязочка выходит. Это что же получается, мы с тобой следователи Филин и Кот?

– Ты, – Федор достал из бардачка две красные корочки и одну засунул в карман, а вторую протянул мне, – младший сержант Котов, я капитан Филинов. В том, что будем по фамилии общаться, особой беды нет. Ты, главное, рта особо не разевай, да по сторонам смотри. Селяне начальство городское уважают, но не любят. Появление такового обычно проблемами светит, так что на хлеб-соль не рассчитывай. Кобуру с ИЖом одень под куртку, может пригодиться. Власть при оружии завсегда авторитетнее была.

Тем временем в свете фар наконец показался первый дом, с крашеным зеленым забором, затем второй, и мы, выехав на центральную улицу, осторожно покатили к зданию администрации.

На пороге нас встретил сам глава, из окна приметив городские номера внедорожника.

– Михаил Афанасьевич, – протянул руку для рукопожатия высокий, гладко выбритый мужчина лет сорока.

– Следователь особого отдела при прокуратуре Санкт-Петербурга, Филинов, – представился Филин, однако руки по своему обыкновению не подал.

Возникла неловкая пауза.

– Следователь Котов, – поспешил представиться я. – Вот наши документы.

Михаил Афанасьевич внимательно изучил представленные корочки, но сделаны они были максимально правдоподобно. Потертости и сгибы и те присутствовали.

– С чем изволили пожаловать, господа следователи? – вдруг изменившимся елейным голосом произнес сельский глава и как будто даже стал меньше ростом.

– Дело об убийстве Артема Замкова передано нам, вот и решили посмотреть на месте, – кивнул охотник и зло зыркнул на меня, заткнись, мол, дурак. – Именно Замков же был ночным сторожем на ферме, где произошел инцидент?

– Он, – закивал Михаил Афанасьевич, – но что же вы стоите на пороге? Милости прошу ко мне в кабинет. Задержался, вот, столько дел, а тут и вы на ночь глядя.

Кабинет у Михаила Афанасьевича был без изысков. Старый рабочий стол, несколько стульев, допотопный дисковый телефон из тех, что «в Смольный звонить», да портрет действующего президента на стенке, ибо так положено.

– Проходите, чаю будете? – глава, пропустив нас вперед, указал на стулья и было направился к чайнику, но Филин замахал рукой:

– Оставьте, мы сюда не чаи приехали гонять.

– Служба, – расплылся в улыбке глава, – как я вас понимаю.

«Нет, не понимаете», – чуть было не брякнул я фразу из затертого рекламного ролика, но вовремя сдержался.

– Давайте так, уважаемый, Михаил…

– Афанасьевич, господин Филинов, – с готовностью напомнил глава.

– Так вот, Михаил Афанасьевич, – согласно кивнул охотник, – расставим все точки над и. Мы с коллегой вам как кость в горле, да и нам поездка эта не в радость. Начальство почему-то засуетилось, требует детального отчета. В чужие дела мы лезть не будем. Самогонку там искать, или что у вас тут еще есть, нам без надобности, делайте что хотите, но если поможете с нашим делом, уедем существенно раньше.

– Так с великим удовольствием, – картинно всплеснул руками глава, после чего мне почему-то отчаянно захотелось съездить ему в ухо. Очень уж фальшивая была у него в тот момент морда. – Я все из первых уст, должность обязывает, – продолжал он. – Такого у нас отродясь не было, жили своим миром, не тужили, а тут нате. Я ведь так и предполагал, что ничего хорошего не выйдет с этим приезжим. Либо пить начнет, либо безобразничать, а тут вот как вышло.

– Значит, Замков не местный? – удивился Филин.

– Приезжий, – подтвердил Михаил Афанасьевич, – с полгода у нас живет. Приехал, значит, на наследство свое полюбоваться. Преставился с год мой сосед, Поликарп Замков, ну родственников из города и понаехало. Пробыли недолго, впрочем, да и не шумели, а через полгода явился этот самый Артем, поселился на правах хозяина.

– Логично, – кивнул охотник, – если право на вступление в наследство не оспаривается в течение полугода. Значит, дом ему достался?

– Достался, – закивал глава. – Документы все в порядке были, чего препятствовать? Дом хотите посмотреть?

– Не сейчас, – покачал головой «следователь», – сейчас бы просто поспать, устали с дороги, как собаки.

– Так остановитесь у меня, – вдруг предложил Михаил Афанасьевич. – Жена с дочкой на неделю уехали в город, дом пустой почти. Отряжу вам шикарную комнату!

Открыв глаза, я еще минут пять смотрел в потолок, не понимая, где нахожусь.

– Вставай, – Филин уже поднялся и успел одеться и побриться и сейчас копался у себя в рюкзаке. – Меняются обстоятельства, стремительно меняются. Ни в одном отчете не было сказано, что покойник не из местных, да и история странная. Приехал парень из города, поселился в доме деда, сторожем опять же работал ночным. Зачем ему это? У Замкова закончен вуз, пять лет работал финансовым консультантом в какой-то конторе, и вдруг его к земле потянуло.

– Странно, – согласился я и, сев на кровати, принялся одеваться.

– Это еще мягко сказано, – заверил меня охотник. – Дом надо осмотреть первым делом, есть у меня кое-какие мысли, да и в коровник сходим.

– А завтрак? – испугался я.

– Все бы тебе брюхо набить, – покачал головой охотник. – Иди, умывайся, наш хозяин уже и стол накрыл.

На завтрак Михаил Афанасьевич приготовил с десяток вареных яиц, гречневой каши с тушенкой и кофе, за что ему от меня отдельное спасибо. За стол сели все вместе.

– Дом опечатан, надеюсь? – как бы невзначай поинтересовался Филин.

– И дом, и коровник, – кивнул глава. – Все ваши опечатали и уехали. Оставшихся буренок еле успели увести в другое помещение.

– Это хорошо, – Филин положил себе каши из кастрюли и принялся за завтрак. – Что, кстати, сами думаете по поводу приключившегося?

– Даже не знаю, что и сказать, – развел руками Михаил Афанасьевич.

– Ну, подозреваете, может, кого? – предложил я.

– А кого подозревать?! – вскинулся глава. – Все же свои, всех знаю, кого так, а кого и с пеленок. Если и убил его кто так зверски, то только не из наших.

– А свидетели были? Ну, может, кто слышал что?

– Были, – кивнул Михаил Афанасьевич, облупливая яйцо, – ваши же и допрашивали.

– С делом до конца не ознакомились, – отмахнулся Филин. – Так что со свидетелями?

– Да ошивался там неподалеку Денис Панкратов, механизатор наш. Шел от свояченицы под градусом, ну и слышал вроде что.

– Поговорить с ним можно?

– Если вечером, – предложил глава, – сейчас все в поле.

– Вечером так вечером, – легко согласился охотник. – Тогда сначала дом посмотрим, потом коровник.

– Так он неподалеку, – напомнил Михаил Афанасьевич, – вон, из окна виднеется.

Позавтракав, мы вышли во двор и направились к дому. Глава было увязался за нами, но Филин вежливо поблагодарил инициативного товарища и, пообещав зайти позже, отправил восвояси, предварительно забрав ключи.

На двери дома имелась белая бумажка с печатью и размашистой подписью кого-то из полицейских, которая тут же была сорвана и отправлена в карман. Филин вставил ключ в замок, и тот, щелкнув, отомкнулся, пропуская нас внутрь жилища почившего Замкова.

– Постой у двери, – попросил меня Филин и, встав на четвереньки, принялся обстукивать пол. Это интереснейшее, с его точки зрения, занятие заняло у него минут двадцать.

– Что ты пытаешься найти? – поинтересовался я.

– Не пытаюсь найти, а хочу подтвердить одну сумасшедшую мысль, – пояснил Филин и принялся за осмотр ящиков и кровати. – Не складывается картинка, понимаешь?

– В чем же она не складывается?

– Да во всем, – даже обиделся охотник. – Пойми ты, дурья голова, что человек городской, офисный работник к тому же, не поедет в деревню сторожем работать. Замков не был ни сектантом, ни кем другим из ряда вон выходящим, чтобы бросать высокооплачиваемую, по местным меркам, работу. Зачем ему это?

– Твоя правда, – согласился я, – зачем?

– Да за тем, похоже, – Филин окончательно влез в платяной шкаф и, включив фонарик, вещал уже оттуда, – что казачок-то засланный был. Приехал он сюда намеренно, для какой-то своей цели. Вот, кстати, – из шкафа появилась рука, держащая за веревку оберег – красный, грубо обработанный камешек, – первая ласточка.

– Что это? – поинтересовался я.

– Кровавый глаз, – пояснил вылезший из шкафа охотник. – Для простого следака – безделушка, а для нас – красная ракета. Такой оберег обычно используют при охоте на любую нечисть, что в полнолуние активна. Красный глаз заснуть не дает. Что из этого следует?

– Что покойному нужно было следить за кем-то и обязательно ночью? – предположил я.

– Делаешь успехи, – кивнул Филин и прошел в гостиную, которая по совместительству являлась и столовой.

– То есть парень охотник? – уточнил я.

– Ни в коем случае, – послышалось из спальни. – Красный глаз можно вполне свободно купить и не будучи охотником. Журналист, скорее, или детектив частный. Вот только что его сюда принесло? Наши так не работают и сторонних специалистов не привлекают. Вот, кстати, еще интересная вещь, иди сюда, посмотри.

Филин снял с полки толстую книгу в черном кожаном переплете и протянул её мне.

– Полюбуйся!

– «Классификация нечистой силы», – прочитал я. – Это же кто такие книги издает?

– А никто, – хмыкнул охотник. – Ты её открой, она наверняка самописная, только буквы на обложке типографским способом получены, а дальше текст от руки. Да и на остальные книги посмотри, все один к одному: «Заговоры для тела», «Вампиры и вурдалаки, кто есть кто», – да тут их чертова уйма. Все книжки, судя по всему, покойный с собой приволок, вон старые стопочкой рядом лежат. Хозяйские снял, а свои аккуратно поставил. Дорогие, не иначе.

– Справочный материал? – предположил я.

– Да какое, беллетристика сплошная. Я одну такую книжицу просмотрел наискосок, чистой воды фантастика, реализму ноль.

– Так что же получается?

– А получается вот что, – Филин уселся на стул и закинул ногу на ногу. – Мы имеем одного мертвого фаната, может быть писателя, может быть еще кого. Не исключено, кстати, что никакой он не Артем Замков, а имя это вымышленное. Подготовку он провел знатную. Справил себе документы на фиктивное имя родственника, недавно умершего старичка Замкова, приехал сюда – машина его не из дешевых во дворе стоит, – устроился на ферму. Интересно только, почему именно сюда и почему в коровник? У парня явно были какие-то сведения. Откуда он их достал, тоже хорошо бы выяснить, но сам факт его смерти говорит о том, что сведения верные. Фотографии из морга я видел, горло погрызено будьте нате. Сейчас посмотрим машину, и прямиком на место преступления.

Автомобиль, хороший японский внедорожник, стоял, прикрытый брезентом, не меньше месяца. Трава рядом с колесами мало того что расправилась, но еще и существенно вымахала, так что было похоже, что не во дворе стоит машина, а в поле.

– Что же вы, господа полицейские, так халатно машину-то осмотрели, – Филин запустил руку под крыло и вытащил оттуда небольшой пакет. Вскрыв его перочинным ножом, вытащил на свет аккуратный импортный пистолет. Отправив оружие в карман, он отряхнул руки и весело посмотрел на меня. – Что я говорил?

– В коровник?

– Куда уж без него.

Путь до места преступления занял не меньше двадцати минут пешком. Идти пришлось по центральной улице вдоль всех еще обитаемых в поселке домов. Из труб некоторых шел дым, кто-то работал во дворе, заготавливая дрова, кто-то болтался без дела. Коровник представлял собой длинное одноэтажное здание серого кирпича с маленькими окошечками под самой крышей, проходящими по всему периметру. Большие деревянные ворота имели такую же бумажку, сестрицу той, что лежала сейчас в кармане у Филина, и большой навесной замок. Филин, впрочем, в коровник не пошел.

– Стой на месте, – приказал он мне, а сам принялся нарезать круги вокруг здания. Периодически останавливался и что-то рассматривал в траве, записывая наблюдения в блокнот и то и дело бормоча что-то под нос. Пройдя вокруг всего здания по периметру, он остановился на том месте, с которого начал, а потом быстрыми шагами направился к воротам. Отомкнув замок и потянув за створку, он проник внутрь и поманил меня за собой: – Посвети.

Я с готовностью последовал за ним, по пути доставая свой фонарик.

– Ну и вонь, – признался охотник.

– Так коровник же, – поразился я, – что ты тут ожидал?

– Не об том спич, – Филин подошел к ограждению и, перегнувшись через него, осмотрел бурые пятна на соломе. – Ты, кстати, в доме больше ничего любопытного не заметил?

– Нет, – пожал я плечами.

– Ясно, – встав на колени, охотник пополз по полу, что-то выискивая под соломой. Наконец встав, отряхнул штаны и направился к выходу. – Уезжаем.

– И оборотня ловить не будем? – поразился я.

– В следующий раз обязательно, – засуетился охотник, – в следующий раз.

В недоумении я наблюдал, как Филин быстро собирает рюкзак, не глядя кидая туда вещи.

– Собирайся живее, – прошипел он. – Быстро уносим отсюда ноги, только аккуратно, не привлекая внимания. Поработали следователи для проформы, и ладушки.

– Ничего не понимаю, – пожал я плечами. – Толком не объяснишь?

– Позже, – скривился охотник.

– Уже уезжаете? – в дверях спальни появился Михаил Афанасьевич.

– Уезжаем, – заулыбался Филин, – дело тут ясное, а в конторе и так хлопот полон рот. Что-то захотим выяснить сверх того, обязательно с вами свяжемся.

– И свидетеля не будете допрашивать? – удивился глава.

– А чего парня дергать лишний раз? – отмахнулся Филин, как бы случайно распахнув полу куртки, откуда показалась рукоять пистолета. – Я же говорил, для галочки.

– Ну, бог в помощь.

Выезжали из деревни не спеша, но было заметно, каких сил стоит Филину не вдавить педаль акселератора в пол. За деревней ускорились. Выехав на трассу, охотник, притормозив, оглянулся.

– Да что происходит, ради всего святого?! – не выдержал я.

– Да вот что, – усмехнулся Федор и, вытащив из бардачка рацию, вызвал центрального.

– Слышим тебя, Филин, докладывайте.

– Дело не в нашей компетенции, – произнес охотник, надавив на кнопку на рации, – спускайте спецназеров, пусть деревню окружают и берут их всех. Если нагрянете минут через десять, найдете много интересного.

– Вызов был с самого начала почти надуманным, – пояснил мне Федор по дороге домой. – Место тут нехорошее. Раз в год кто-то обязательно Богу душу отдавал. То фельдшер заезжий шею сломает, то специалист из центра повесится. Три трупа за последние три года – это, знаете ли, нездоровая тенденция. Следаки было сунулись копать, да не нашли ничего, как ни бились. Секта это, а никакая не деревня, сатанисты драные. Живут одной общиной закрытой, но делают все так, что комар носу не подточит.

– Но не проще ли было прятать трупы? – удивился я.

– Не проще, – хмыкнул Федор. – Ты вот, Антоша, сам головой подумай, есть человек и вдруг исчез. Куда исчез, зачем исчез, почему? Много вопросов, много людей, глядишь, и накопают что, а если, к примеру, выдать все за бытовуху, то все становится просто. Приезжает полиция, все освидетельствует, увозит труп, и все живут дальше долго и счастливо. Не знаю уж, как они заманивали к себе этих бедолаг, но гибли-то люди думающие, самостоятельные и зачастую при деньгах.

Первое подозрение в ритуальном убийстве появилось у меня сразу, как я узнал, что ничего у погибших не пропало, а тот факт, что они на тот момент являлись единственными не местными, лишь подтвердил мою догадку.

– Но как тогда быть с последней жертвой? – удивился я. – Замков же погиб насильственной смертью.

– Вот с этим у них явно вышла промашка, – улыбнулся Федор, крутя баранку. – Все ритуальные убийства проходят по четко выверенной схеме, в строго отведенное время и с соблюдением массы правил и условностей. Замков явно был человеком острого ума, и заманили они его, в сущности, по каким-то своим каналам. Может, сказали, что живого вурдалака или оборотня покажут, может, еще что, но что-то сорвалось. Покойный, очевидно, догадывался, что его дурят, и потому в один прекрасный момент вдруг засобирался домой, предварительно, кстати, собрав все вещи. Сумки стояли около его кровати, мог бы сам заметить.

Конспирация у них была на уровне, покойный до последнего момента не подозревал, что с ним может что-то случиться. Пистолет, который я нашел под крылом автомобиля, так ни разу и не доставали. Ночь его смерти, очевидно, была последней ночью, которую он должен был провести у сектантов, и поэтому им пришлось действовать на скорую руку. Пентаграмму на полу и то чертили впопыхах, углем, не выполнив многих важных элементов. Вокруг самого коровника я обнаружил в основном человеческие и собачьи следы, но это же деревня. У каждого во дворе по собаке.

– Господи, – охнул я. – Они же нас ночью прирезать могли.

– Вполне вероятно, – кивнул Федор, – но с наскока действовать не стали, и так наколбасили черт знает что. Одно дело, порвать горло ночному сторожу, и уже совсем другое, убить двух следователей-криминалистов. Немного другого полета фигуры, чтобы пустить все на самотек и глухаря присвоить.

– Значит, ты сразу знал, что дело может и не закончиться охотой? – спросил я, открывая окно и доставая сигарету.

– Подозревал, – кивнул Федор. – Во всем есть порядок, последовательность, правило, что ли. Все три основных вида оборотней имеют свой характерный почерк. К примеру, лютичи, наш эквивалент СОБРа или спецназа, работают четко, без спецэффектов, молодняк особо вперед не пускают, да и держатся группами по две-три особи, наследили бы, коли подошли. Вервольфы – наши с тобой коллеги, охотники, виртуозы в сталкинге, но могут сплоховать при выборе времени атаки и натворить таких дел, что подозрение было у меня именно на эту породу.

– А третьи? – спросил я. – Ты говорил о трех видах.

– Волхвы, – кивнул охотник. – Шаманы они, сами не убивают. Исключением становится ритуальная охота, их я вообще не учитывал. Все они сильные и опасные противники, и если бы не их природная разобщенность, то им ничего бы не стоило стать хозяевами этого мира, окончательно опустив человека по пищевой цепочке. Вот с кем я борюсь, понимаешь? Я сам ждал доброй охоты, а на поверку обнаружил стадо деградирующих убийц и поклонников странного культа. Сторонюсь я этого, не понятно оно мне, потому и бегу сломя голову.

– Именно поэтому ты ушел из армии и не пошел в полицию? – предположил я.

– В точку! – подтвердил Федор. – С каждым вопросом все точнее и точнее чувствуешь ситуацию.

– Я вообще легко обучаем, – кивнул я. – Работу-то нам оплатят?

– Куда денутся. Правда, всего пятьдесят процентов от стандартного гонорара на оборотня, – пояснил Федор. – На жизнь хватит, а потом посмотрим. Ты, кстати, в деле до сих пор?

– Раз уж начал… – пожал я плечами.

– Вот тебе адресок, – охотник покопался во внутреннем кармане и вытащил оттуда картонный прямоугольник, – придешь туда, представишься.

– Что там?

– Штаб подготовительного лагеря, конечно. Там тебе и матчасть, и навыки.

– Как же я без них раньше? – удивился я.

– Ты, парень, видимо, много о себе думаешь, если решил, что я тебя, зеленого, на взаправдашнего вервольфа бы выпустил, – хохотнул Федор. – Связал бы и в машине запер, если б дела плохи стали и тварь оказалась матерым волчищей, а не щенком. Учиться тебе надо. В любом случае первый тест на сообразительность и устойчивость психики ты уже прошел на ура.

Федор Павлович в итоге взялся подвезти меня до тренировочной школы, так что из дома я отбывал с комфортом, на авто.

– Из вещей только средства личной гигиены, – напутствовал он меня. – Мобильные телефоны разрешены, как, впрочем, и доступ в Интернет, но в школе распорядок четкий. Особенно много абитуриентов ты там не встретишь, тридцать, на край сорок человек, и то разных ступеней обучения.

– А ступеней сколько? – заинтересовался я.

– Четыре, – охотник пустился в разъяснения: – Каждая ступень соответствует роду деятельности. Есть охотники, специализирующиеся только на жити, есть те, кто практикует нежить, третьи занимаются нашим местным эпосом, а четвертые, как мы с тобой, ударники-многостаночники. Первые три ступени – это уже бойцы, которые, попахав в поле, открыли у себя талант удивительно хорошо изводить кровососов или знатно гонять взбесившихся банных.

– Обучаться сколько хоть?

– Год, – выдал Федор и, глядя на мою кислую физиономию, поспешил добавить: – Но поскольку ты прикреплен ко мне как к полевому наставнику, то и ездить на задания будешь тоже со мной. Единственное, что придется подгадывать под твое новое расписание, но мы что-нибудь придумаем.

– Хорошо бы, – вздохнул я. – Как-то не по себе мне от твоих слов. Школа эта больше на военное училище смахивает.

– Да так и есть почти, – хитро прищурился охотник, – вот приедешь, сам увидишь.

В среду, в девять утра УАЗ Федора притормозил около приземистого трехэтажного здания из красного кирпича. Получив напутствие на словах и пинок под зад на деле, я был выставлен из машины и оказался один на один со своим новым учебным заведением. С одной стороны, я понимал, что получить необходимые навыки и знания мне жизненно необходимо, но с другой стороны, врожденная лень негодующе кричала в моем сознании: «Брось все это. Мало, что ли, ты учился?» Диалога с ней я, впрочем, развивать не стал.

Стоило в первую очередь разобраться в себе. Что я умею и могу в этой жизни и чего я достиг. Начнем с последнего. Ничего. Вся моя учеба пошла прахом, полученная специальность не была востребована, и все, что мне оставалось, так это неквалифицированный труд где-нибудь на стройке или еще где похуже. В свои годы я уже имел квартиру, но это тоже нельзя было отнести к личным заслугам. Жилплощадь досталась мне по наследству от мамы. Что я умею, в сущности, ответ тот же. Пожалуй, мне стоило остановиться на том, какие перспективы предо мной могут открыться, если я пройду подготовку и вольюсь в ряды тринадцатого отдела. Во-первых, приключения, такая работа не может никогда надоесть, по крайней мере такому человеку, как я. Во-вторых, серьезный и зачастую смертельный риск, но где приключения, там и он. Тут уж ничего не попишешь, ну и, конечно, гонорары. Суммы, которые выплачивали за удачные операции сотрудникам отдела, были более чем достойными, две-три охоты – и вот тебе автомобиль, с полгода работы – и ремонт в квартире, год – и ты имеешь весьма солидную сумму на счете. Главное в этом деле, чтобы это был именно гонорар, а не похоронные.

Учиться надо и учиться буду, решил я и с этими мыслями, толкнув дверь, вошел в здание, где сразу же напоролся на полицейский пост.

– Ваши документы, – как выплюнул хмурый полицейский в звании капитана. Я протянул ему паспорт, и он тут же расплылся в глупой улыбке: – Серьезно?

– Тот самый, – вздохнул я, – два магнитофона, две куртки замшевые…

– Меня предупредили, что у нас новый курсант будет, – разулыбался капитан, – но я, если честно, не поверил, для меня Шпак – это Этуш, ей-богу.

– Фамилию не выбирают, – я пожал плечами.

– Да это еще ничего, – принялся жестикулировать дежурный, – вот у меня знакомая была, в девичестве Быкова, вышла замуж – стала Коровина.

– Бывает, – я вновь пожал плечами.

– Да не обижайся ты, – капитан по-дружески хлопнул меня по плечу. – У тебя же Сом куратором полевым?

– Сом? – не понял я.

– Федор Павлович Сом, неужто не знал?

– Знаю, что Федор Павлович, – пояснил я, – по фамилии не общались.

– Вот теперь знаешь, – закивал дежурный. – Ладно, чего мы тут лясы точим. Сейчас тебе временный пропуск выпишу, потом у коменданта постоянный получишь, а пока дуй прямо по коридору до лестницы и на второй этаж, там в десятом кабинете строевая часть, где получишь все бумаги, тебя поставят на дотацию. С этим у нас строго, так что не обидят. Беспорядков только не учинять, все хулиганы и забулдыги вылетают после первого же месяца, комендант у нас суровый.

Расписавшись в получении временного пропуска, я закинул сумку с вещами на плечо и, последовав совету капитана, отправился в строевую часть, где меня встретил еще один сотрудник, уже в гражданском.

– Майор Никонов, – представился он. – Заместитель коменданта по кадрам. Да вы присаживайтесь, документы будем оформлять, а это не пять минут.

Я послушно уселся на предложенный табурет.

– Значит, дело ваше мы получили, вижу – местный вы, – кивнул мне майор.

– Коренной, – подтвердил я.

– Должен предупредить, все курсанты находятся у нас на казарменном положении и проживают тут же, – пояснил он. – Квартиру вашу, в принципе, можно сдать внаём на весь срок обучения, но это только мысли вслух.

– А если вылечу, где жить буду? – прищурился я.

– Капитан Сом обычно курирует перспективных охотников, – меланхолично заметил Никонов, на секунду подняв голову от заполняемых бланков. – Думаю, справитесь.

– Хотелось бы верить.

– Верьте, молодой человек, вера – это наше все.

– А какие тут будут дисциплины? – задал я свой первый вопрос по существу.

– Это не ко мне, – отмахнулся майор, даже не поднимая головы, – это к коменданту. Я тут только кадрами заведую да командировочные выписываю. Мы тут, видите ли, по совместительству еще и курирующий штаб по Северо-Западному округу. Вот, распишитесь, где галочки.

Приняв из рук строевика толстую пачку бланков, я принялся старательно выводить свое имя в каждом отмеченном пункте, на что у меня ушло минуты две, и, справившись, протянул их назад.

– Значит, вот вам бланк к завхозу, получите у него вещевое довольствие, – начал выкладывать на стол бумаги, будто козырные карты, майор. – Вот с этой бумагой идете к заму коменданта по тылу, там встанете на продовольственное довольствие. Вот этот, с красной печатью, – к заму по огневой и рукопашному, впишет вас в свои ведомости, чтобы патроны выдавать. Вроде все. Ах, да. Вот пропуск, вклеите фотографию, и к коменданту на подпись и печать. Не ходить же вам, право слово, с временным пропуском. Все, удачи.

Из строевой части я фактически был вытолкан.

– А куда…?

– На бланке заглавие!

– А кабинет…?

– На обратной стороне, карандашом.

Дверь за моей спиной захлопнулась, оставив меня одного в пустом коридоре с сумкой в одной руке и кипой бумаг в другой.

Перевернув первый, заполненный аккуратным почерком строевика бланк, я прочитал: «Пищевое довольствие, кабинет двадцать семь», – и, прикинув направление, потопал по коридору, отметив полное отсутствие на дверях кабинетов каких-либо пояснительных табличек с указанием фамилии владельца оного и занимаемой им должности.

– Войдите, не заперто, – громогласно отозвался обитатель комнаты двадцать семь после моего робкого стука. – Антон Шпак, как понимаю?

За столом сидел коротышка в форме с петлицами ракетных войск и двумя жирными звездами на погонах. Лицо у коротышки было пунцовым.

– Так точно, товарищ полковник, – подтвердил я, по старой доброй армейской привычке повысив подполковника в звании.

– Подполковник Перунец, заместитель коменданта по тылу, – представился тот, даже не потрудившись привстать, что меня отнюдь не удивило. – Давай свою бумажонку.

Убрав бланк в отдельную папку, он принялся листать общую тетрадь.

– Курсант Шпак, жить будете в отсеке тринадцать бэ, на третьем этаже. Отсеки у нас двухместные, а там как раз кровать свободна. В столовую начнешь ходить только с завтрашнего дня, а форму можешь получить уже сегодня. Завхозу я позвоню, чтобы не волынил. Удачи.

Зам по огневой и рукопашному бою оказался молчаливым сухим стариком с выцветшими глазами и острым носом.

– Старший лейтенант Махов, – выдал он.

«Всего лишь старлей!» – поразился я, но вовремя заткнулся, решив не наживать себе врагов в первый же день. Найти недоброжелателей всегда успею, за этим дело не станет.

– Физическая подготовка у вас не ахти, как я смотрю. Боевые навыки имеются?

– Имеются, – кивнул я и выложил то же самое, что в свое время рассказал Федору.

– Кисло, – подытожил пожилой старлей, – но дело поправимое. Сначала будете проходить курс самообороны, а потом посмотрим. Стрелять умеете?

– В армии приходилось, – поделился я.

– Значит, не умеете, – вздохнул Махов. – Откуда эти охотники только таких находят? Будем работать.

Забрав бланк с красной печатью и еще раз неодобрительно посмотрев на меня, старший лейтенант Махов, по сложившейся уже традиции, выставил меня за дверь, попутно пояснив: